Текст книги "Новая Зона. Игра вслепую"

– Как знаешь. – Мужчина снова затянулся. – Так вот. Я никакое не привидение. Боже упаси. Я всего-навсего проекция твоего подсознания, вступившего в резонанс с переменным пси-полем, создаваемым одним интересным минералом из местной коллекции, который в результате последствий превращения города в Аномальную Зону вырос до не слабых размеров…

Кабина лифта остановилась. Двери, зашипев гидравликой, разошлись в стороны.

– Прошу, – улыбнулся незнакомец, пропуская Александра вперед.

Мужчины вышли наружу и двинулись по коридору в сторону широко открытых двойных деревянных створок. За ними виднелись стеллажи и витрины, где под стеклом лежали образцы пород, камней и каких-то кристаллических структур. Надписи на пожелтевших плакатах свидетельствовали о том, что это место называлось Музеем почвоведения. Александр остановился.

– Идем, идем, – мужчина подтолкнул его вперед, – остальные уже заждались.

– Остальные? – нахмурился сержант.

– Ну конечно! – Человек с дырой в груди замер в дверях. – Подожди? Ты что, меня не узнаешь?

Александр вздохнул. За широким окном сверкнула молния и грянул раскат грома. По мутному стеклу бежали потоки грязной воды.

* * *

Именно в такую же ночь возле блестящей мокрыми бортами ЗРК «Патриот» сержант Александр Хофф и агент Томас Джеферсон сошлись врукопашную. Резидент Центрального разведывательного управления США, тайно поставлявший вооружение костариканским повстанцам, сжимал в руках длинное прямое мачете. В кронах деревьев кричали перепуганные грозой обезьяны, а двое грязных, промокших до нитки мужчин кружились возле обрыва высокой скалы, обмениваясь ударами.

Внизу, сколько хватал глаз, простиралась глубокая заросшая джунглями долина с темной полноводной рекой посередине. На одном из ее берегов стоял увитый плющом храм давно сгинувшей цивилизации, и вспышки молний отражались на полированных поверхностях широких ступеней.

Томас сделал резкий выпад, и Александр, попытавшись уклониться, зацепился ногой за корень какого-то дерева. Наемник повалился на пропитанную дождем траву, подняв тучу брызг. Джеферсон замахнулся мачете, намереваясь покончить со всем разом.

И пропустил удар ногой в поясницу. Согнувшись пополам, агент выронил клинок и тут же рухнул на землю, придавленный весом Хоффа. Двое мужчин покатились по краю обрыва, не прекращая борьбу ни на секунду. Наконец Томас вырвал преимущество и, встав над Александром на четвереньки, вцепился ему руками в горло. Наемник захрипел, пытаясь освободиться из мертвой хватки агента. На лицо Джеферсону падали мокрые спутанные волосы, а он все продолжал душить сержанта.

Хофф понял, что грозовое небо над головой уже исчезло из виду. Наступало кислородное голодание. Александр стиснул зубы и, зарычав, схватил Томаса за плечи, одновременно ударив ногами.

На лице Джеферсона мелькнуло удивление, когда он перекувырнулся. А затем он закричал. Поняв, что падет вниз с обрыва.

Тело в камуфляжной куртке пролетело несколько десятков метров, после чего с омерзительным хрустом упало на поваленное дерево. Вернее, на ту его часть, что сохранила вертикальное положение. Треугольный фрагмент ствола пробил грудь агента насквозь и вышел с другой стороны. Джеферсон изогнулся в конвульсии и обмяк.

* * *

– Узнал, еще когда увидел внизу в холле, – тихо проговорил Александр.

– Вот и прекрасно! – Томас развел руки в стороны. – Идем!

Мужчины вошли в первый зал музея. Здесь царил полумрак, нарушаемый только вспышками молний за окном.

– Знаешь, Саша, – Джеферсон прошел мимо одной из витрин с высушенными образцами степных растений. – Я рад, что ты пришел.

– Не называй меня так, – оборвал его Хофф.

– Почему? – Оперативник ЦРУ удивленно поднял брови и обиженно поджал губы. – Мы все так тебя называем.

Он провел Александра в следующее помещение – длинный зал с высоким потолком, идущий параллельно фасаду здания. Внутри возле одного из стеллажей стояла группа из пары десятков человек. Еще около десяти медленно двигались по залу, натыкаясь на столы и витрины, словно контуженные.

– Ну что? Всех помнишь? – весело осведомился Томас. – Вон Дао из китайской «Армии освобождения».

Мужчина средних лет в форме Народной армии Китая с отпоротыми нашивками отогнул полу камуфлированной куртки. Его торс от правого плеча до живота разрезала череда из пулевых ранений. Пустое выражение лица повстанца ни на секунду не изменилось.

– Трое детей остались без отца. Их мать погибла через два дня под огнем правительственной артиллерии, – сообщил Джеферсон. – Ой, смотри! – Агент указал в другой конец зала. – Это же Ли-Вэй. Помнишь, ты зашел ему в спину во время уличных боев за Куала-Лумпур?

Малазиец попытался что-то сказать, но из-за отстреленной нижней челюсти вышло невразумительное бульканье.

– Думаю, он хотел сообщить тебе, что ты ничуть не изменился, – рассмеялся Томас. – Ты в курсе, что до того, как примкнуть к сепаратистам, он был учителем начальных классов? Ему нравилось учить ребятишек грамоте, читать им вслух истории, где добро всегда побеждает…

Он перевел взгляд на толстого человека в обгоревшем пиджаке. Тот здоровой рукой пытался присоединить оторванную к кровоточащему обрубку, торчащему на месте правого предплечья.

– А, старина Смит, – кивнул агент. – Торговец оружием, на которого вы заложили бомбу в Маниле. Я слышал, его лимузин так красиво взлетел на воздух. Прямо как в кино… Его родители и жена с дочкой видели… Они так ждали, что он вернется из командировки, но, видать, не судьба…

Агент вел сержанта по залу, называя и называя имена. Имена людей, которых Хофф когда-то убил. Людей, чьим близким он разрушил жизнь. Людей, которые сейчас стояли перед ним.

– Зачем ты мне все это показываешь? – наконец, не выдержав, осведомился Александр.

– Наверное, затем, чтобы ты понял. – Джеферсон посмотрел наемнику в глаза. – Мы тоже были живые люди. Не темные фигурки в перекрестии прицела, а живые люди со своими чувствами, мечтами, воспоминаниями, родными и близкими… Всем тем, что мы потеряли.

Томас вздохнул.

– Я не говорю, что мы были героями. Мы были такими же убийцами, как и ты. И за каждым из нас висит такой же скорбный список. Но когда я вспоминаю, как попрощался с женой и сыном на крыльце нашего маленького домика, обшитого белым сайдингом, в пригороде Чикаго, как сын спросил меня: «Папа, ты же вернешься к Рождеству?», а я потрепал его по голове и ответил: «Конечно, я вернусь гораздо раньше!», мне хочется плакать. И я не понимаю, по каким критериям отбирают тех, кто должен пережить день, а кого по его итогам упакуют в пластиковый мешок.

Джеферсон покачал головой и улыбнулся.

– Ладно, пойдем, я еще о многом хочу с тобой поговорить, но у тебя есть своя работа.

Он кивнул на висящий за плечами Хоффа рюкзак.

– Тебя переполняет ненависть, Саша, – улыбнулся Джеферсон и подтолкнул его в сторону лестницы, виднеющейся в боковом проходе. – Ненависть к самому себе… Она гложет твое сердце, которое жаждет искупления, но не знает, как его добиться.

Мужчины двинулись по темному коридору. Под ногами поскрипывал старый паркетный пол, но из-за отсутствия света различить что-либо было нереально.

– Но, если хочешь, я могу помочь тебе остановить все это безумие, – объявил агент.

Они поднялись на один лестничный пролет и остановились перед широкими двойными дверями.

– Спешу услышать! – усмехнулся Александр.

Томас положил ладони на позолоченные рукоятки и распахнул двери.

Внутри круглого помещения стояли ряды складных стульев, образовывающих зрительный зал. Широкие окна были закрыты тяжелыми бежевыми портьерами, колышущимися на ветру, врывающемся сквозь огромную дыру в дальней стене, из которой открывалась потрясающая панорама мертвого города.

Возле самого края пропасти сквозь пол прорастал длинный неровный кристалл розового цвета. Из-за него уцелевшие фрагменты сцены пошли трещинами, а большая часть давно вывалилась наружу.

Мужчины подошли к обрыву. Далеко внизу на широкой забетонированной площадке стояли темно-серые вертолеты. Между ними возвышалась тяжелая прямоугольная конструкция, окруженная солдатами ДОПа. Техники в темно-синих комбинезонах подсоединяли какие-то провода и генераторы, стучали по клавишам переносных терминалов, от которых к установке вились толстые кабели. Один за другим на крыше загадочного предмета открылись широкие люки, и сквозь них поднялись длинные пирамидальные скелеты антенн дальней радиосвязи.

Томас улыбнулся.

– Итак, если ты хочешь перестать отбирать людские жизни, прерви свою собственную, – объявил он.

Хофф моргнул.

– Как, вот так? – приподняв брови, осведомился он и, раскинув руки в стороны изобразил, что делает шаг к пропасти.

– Стой, стой, стой! – Джеферсон схватил его за плечо. – Сначала доделай то, что начал, а затем уже сигай.

Александр кивнул и, вернувшись в помещение, снял рюкзак. Встав рядом с ним на колени, он вжикнул молнией и, откинув длинную плоскую крышку, извлек наружу стальную треногу.

– Я вот что хотел спросить… – Сержант раскрыл треногу и с размаху вогнал в паркет. Изогнутые лезвия вошли глубоко в пол и с жужжанием закрепились. – Если ты всего лишь мои персонифицированные муки совести, срезонировавшие об этот кристалл…

Александр достал два фрагмента штатива и, вставив один в другой, принялся закручивать резьбу.

– То откуда же ты тогда знаешь об этих людях факты, которые не знаю я?

Томас вздрогнул. Затем нервно рассмеялся.

– Да все просто… – Агент замялся. – Как бы тебе объяснить…

– А хочешь, я объясню? – Сержант закрепил штатив и щелкнул металлическими скобами. – Все дело в том, что ты лжешь.

Наемник достал сложенный «бутон» антенны и снял с него защитный чехол.

– А ведь ты почти провел меня. Почти убедил в том, что я самое настоящее чудовище.

Александр подсоединил «бутон» и щелкнул по кнопке. Широкая тарелка ретранслятора разошлась подобно цветку.

– Нет, я не спорю: я убийца. Такой же, как и те, чьи жизни я оборвал. Но мы все были солдатами. И все знали, на что шли. А вот расстреливать несчастных по темницам или казнить военнопленных, как «Мусорные лисы»… – Хофф достал из рюкзака контейнер со значками бактериологической защиты. – Нет, извини. Такого со мной никогда не было.

Сержант снял крышку и, достав двумя пальцами «этаку», взвесил ее на ладони.

– Ты промахнулся самую малость. Детали, дружище. Из деталей состоит все. Тот малазийский сепаратист. Я и правда зашел ему в тыл. Вот только мои выстрелы разнесли ему половину черепа, а нижнюю челюсть как раз оставили на месте.

Александр подбросил батарейку в воздух.

– Торговец оружием… у него была любовница, ехавшая с ним на заднем сиденье того лимузина. А вот семья… Семьи у него не было, это известный факт.

Хофф поймал «этаку» и поднес ее к глазам.

– А знаешь когда я почувствовал фальшь? – Наемник вогнал батарейку в предназначенное для нее гнездо.

Тарелка ретранслятора с небольшой антенной посередине ожила и с жужжанием начала вращаться вокруг своей оси.

– Когда ты сказал, что тебе хочется плакать. Томас Джеферсон никогда бы не заплакал. Он был циник и безжалостный ублюдок, потрошивший ооновских миротворцев перед телекамерами, изображая повстанца. Он смеялся, даже когда дерево пробило ему грудь. Так и сдох с поганой ухмылкой на губах. И жены с сыном у него никогда не было. Как не было и маленького домика в пригороде Чикаго.

Александр резко встал и, вскинув оружие, взял сверкающий кристалл на прицел.

– Так что все то, что я видел там, внизу, не более чем ложь и галлюцинация. А ты сам – просто дурацкий артефакт, пудрящий людям мозги и заставляющий их убивать друг друга или накладывать на себя руки, если рядом нет кого-то еще.

На пару секунд воцарилась тишина, прерываемая лишь шумом дождя. Наконец Томас шумно выдохнул.

– А ты умнее, чем кажешься… – процедил он. – Но это тебе все равно не поможет!

– Да? И что ты мне сделаешь? – Александр снял оружие с предохранителя. – У тебя даже нет самосознания. Ты просто почему-то влияешь на разум людей, поднимая из памяти образы, вызывающие наибольшее чувство вины, и усиливаешь его! Ты всего лишь артефакт.

– Да, – ухмыльнулся Томас. – Но я контролирую твое подсознание, а значит, могу и попытаться захватить нервную систему. А значит, и…

Агент бросился на Александра.

– Выбросить в окно!

Упав на пол, мужчины покатились в сторону обрыва, распихивая оказавшиеся на пути стулья.

– Хрена с два! – выдохнул сержант, скидывая с себя Джеферсона.

Кашляя, наемник попытался подняться на ноги. Место, на которое он откинул Томаса, оказалось пустым. Хофф обернулся… Налетевший на него агент толкнул его в сторону пропасти.

Александр повалился на сцену и, проехав по мокрому деревянному покрытию, замер на самом краю. Голова сержанта зависла над бездной. Агент, что-то закричав, прыгнул на него сверху и схватил за шею.

– Не смогу выбросить – заблокирую дыхательные пути! – объявил он.

Тело наемника содрогнулось. Пальцы Джеферсона оставляли глубокие темные следы на коже. Александр стиснул зубы и, щелкнув застежкой кобуры, выхватил пистолет.

А затем, откинув руку в сторону, спустил курок. Пуля, просвистев по залу, впилась в кристалл. От него со звоном отлетело несколько небольших кусков и поскакало по паркету.

Джеферсон вздрогнул и резко качнулся вправо, будто ему нанес удар боксер-тяжеловес. Воспользовавшись этой заминкой, Хофф скинул с себя агента и, судорожно ловя ртом воздух, откинулся на спину.

– Молодец… – процедил Томас, сплюнув сгусток крови. – Только ты все равно покойник!

Александр поднялся. Вокруг него стояло плотное кольцо из десяти агентов. Джеферсоны издевательски захохотали.

– И что ты сделаешь теперь? – осведомились они хором.

– Я? – Александр проверил обойму и передернул затвор. – Я убью вас всех!

Молодой человек спустил курок. Оружие в его руках загрохотало, выплевывая огонь. Пули проходили через Томасов насквозь, впиваясь в стены и разрывая портьеры. Хофф крутился вокруг своей оси, а агенты издевательски смеялись. А затем сержант услышал то, чего ждал.

Когда заряды врезались в одного из оперативников ЦРУ, послышался тихий звон. Александр ухмыльнулся и, отбросив автомат, прыгнул вперед. На лицах агентов застыло изумление.

Руки сержанта по локоть вошли в грудь Джеферсона и уперлись в холодную гладкую поверхность. Захрипев, Хофф уперся ногами в пол и навалился на нее всем телом. На самой грани восприятия раздался хруст. Он становился все громче, а затем кристалл поддался и, качнувшись, оторвался от пола.

Томас закричал. Его тело вместе с гигантским минералом откинулось назад и, перевалившись через край, полетело вниз. Остальные девять агентов рухнули на пол и исчезли.

Александр, тяжело дыша, подошел к краю. Далеко внизу на забетонированной площадке лежали сотни едва заметных розовых осколков. Трупа Джеферсона нигде не было. Артефакт погиб, а вместе с ним погибли и все созданные им призраки прошлого. Хофф устало вздохнул и, сняв с пояса дымовую шашку, чиркнул зажигательным элементом.

Ярко-зеленый туман вырвался столбом вверх, сообщая о том, что задание, начатое пять лет назад в джунглях Коста-Рики, наконец закончено.

* * *

Самолет мчался над мертвым городом. Четыре винта, ревя в ночи, разрывали пелену дождя. Под днищем тяжелого С-130 проносились брошенные высотные здания и многоквартирные дома. Между ними на улицах замерли десятки пустых автомобилей.

Второй пилот сверился с радаром и, усмехнувшись, переглянулся с напарником. Летчики стукнулись кулаками. Транспортник прошел над Периметром никем не замеченный. Об этом позаботился громадный грозовой фронт, ослепивший все системы дальнего радиообнаружения на базах ДОПа возле границы города. Стоявший все это время за спинами пилотов Макмиллан удовлетворенно кивнул и, не сказав ни слова, спустился по крутой металлической лесенке в десантный отсек. Там его уже ожидали остальные оперативники, выстроившиеся в две шеренги. На всех была одинаковая темная униформа без опознавательных знаков и тяжелые рюкзаки, ремни которых крест-накрест сходились на груди. Эдвард, негромко захрипев, поднял свой парашют и, закинув его за спину, щелкнул широкой металлической застежкой.

– Значит, так! – Офицер прошелся между замершими подчиненными. – Наша цель вам и так известна, поэтому я не буду тратить время на ненужные предисловия.

Он подтянул перчатки и, поправив шлем, подсоединил дыхательную маску.

– Мы десантируемся на территории, имеющей префикс опасности «белизиан».

Майор хлопнул по наплечнику Диего и нахмурился. Боец, забормотав извинения, принялся поправлять ремни, удерживающие трубки подачи кислорода.

– На этой операции не должно быть никаких ошибок! – Удостоверившись в правильности крепления баллона у следующего оперативника, Макмиллан продолжил: – Я не хочу потерять кого-то из вас только потому, что у него не будет застегнута ширинка! Тщательно перепроверьте свою экипировку и экипировку соседа справа!

Эдвард остановился и, сняв со стойки АК-103, перекинул ремень автомата через шею. Корпус оружия надежно лег в нагрудные крепления десантного комбинезона.

– Штатным на эту миссию является автомат Калашникова со встроенными глушителем и пламегасителем. – Майор постучал по прикладу. – Им вооружено девяносто процентов сталкеров в Зоне, так что пулевые ранения, нанесенные подобным оружием, не вызовут ни у кого подозрений.

Офицер машинально проверил подсумок с четырьмя запасными магазинами. Хмыкнув, взял с небольшого столика возле оружейной стойки еще два и, распихав по карманам, вернулся к подчиненным.

– Ну а теперь самое главное. – Он окинул взглядом две шеренги бойцов в серых комбинезонах с пиксельным камуфляжем. – Нам дана директива четыре-ноль. Абсолютное разрешение. Все, кто был со мной в Маниле и Панаме, знают, что это такое и как я к этому отношусь.

Между бойцами послышались негромкие смешки.

– Однако здесь совершенно другая ситуация. После провала в Эквадоре руководство закрутило гайки. Так что теперь у нас нет права убивать всех, кто нас увидит. Это наша обязанность. Об этой операции не должен узнать никто за пределами этого самолета. Вам ясно?

– Да, сэр! – почти одновременно рявкнули пятнадцать оперативников.

– Отлично. – Макмиллан повернул вентиль сбоку дыхательной маски, пропуская через клапан кислород из баллона. – Тогда поехали. Опускайте аппарель! – крикнул он пилотам.

Один из летчиков, обернувшись в салон, кивнул и, показав большой палец, щелкнул каким-то реле у себя над головой. Где-то в глубине самолета раздалось негромкое гудение, пол завибрировал, а затем, зашипев гидравликой, широкая десантная рампа поползла вниз.

Эдвард опустил на глаза защитные очки и вгляделся во тьму. Снаружи бушевала гроза. Черные облака пронзали вспышки молний, следом за которыми на многие километры вокруг разносились раскаты грома. Вместе с ними внутрь самолета ворвался холодный ветер с каплями дождя и промчался между рядами оперативников, держащихся за длинные металлические поручни у себя над головой.

– По моей команде… – прохрипел Эдвард, наклонившись вперед, чтобы было проще бороться с ветром.

Офицер не спускал глаз с красной лампы над распахнутым зевом десантного люка.

– Ну, долго там еще? – пробормотал Майкл.

А затем оперативников на короткий миг осветила яркая вспышка. Раздался едва слышный за ревом ветра крик кого-то из пилотов, а через секунду самолет подбросило вверх. Все незакрепленные объекты моментально подлетели в воздух. Мимо на мгновение очутившегося в невесомости Макмиллана промчался тяжелый ящик с оружием, выскользнул из самолета и, закрутившись вокруг своей оси, помчался во мглу. От непредвиденной встряски его замки раскрылись, и наружу, словно конфетти, посыпались лежащие внутри автоматы. Подброшенные в воздух бойцы с громкими ругательствами рухнули обратно на металлический пол. Эдвард при приземлении ударился затылком, от чего, даже несмотря на шлем, из глаз брызнули искры. Офицер с трудом повернул голову к кабине пилотов. Летчики, перекрикиваясь друг с другом через оглушительный вой ветра, боролись с управлением, пытаясь вернуть самолету устойчивость. Над широкой приборной панелью мигали красные аварийные лампы. Протяжный механический голос сообщал об отказе второго двигателя.

А мгновение спустя последовал второй удар. Предшествовавшая ему вспышка молнии на секунду осветила лица подчиненных майора мертвенным светом. Грянул гром, а вместе с ним нос самолета задрался вверх. Пилоты, отчаянно пытаясь спасти машину, забыли о раскрытой аппарели. Макмиллан долго и грязно выругался, когда понял, что его тащит вниз по накренившемуся полу. Пальцы в защитных перчатках отчаянно царапали металл, ища, за чтобы ухватиться. Эдвард инстинктивно втянул голову в плечи, когда над ним промчался кричащий Диего, а затем, подхваченный нисходящим потоком воздуха, вылетел следом.

В ушах оглушительно загрохотал ветер, мир вокруг завертелся, а затем Эдвард отчетливо увидел удаляющееся световое пятно – раскрытый люк десантного отсека и падающий С-130 с охваченными огнем двигателями.