Текст книги "Эхо Порт-Артура"

Имел значительный флагманский опыт: младшим флагманом Практической эскадры Балтийского моря (1894) и Соединенных эскадр (факт-флота) в Тихом океане (1895), начальником эскадры Средиземного моря (1894–1895), начальником Практической эскадры Балтийского флота – в 1896 и 1898 гг. Однако в силу сложившейся практики цензового прохождения службы не смог создать передовой школы морской и тактической выучки. Поэтому понятие «ученик Макарова» является несколько условным, хотя адмирал лично знал в деле многих офицеров флота, а некоторых действительно воспитал сам и ставил очень высоко (К.Ф. Шульц, М.П. Васильев).

С.О. Макаров имел широкие научные интересы и добился результатов мирового уровня в океанологии, исследованиях непотопляемости, полярных льдов и т. п. Обладал энергичным, «беспокойным» характером, иногда бывал вспыльчив, но практически никогда не наказывал подчиненных, сам стремясь исправить их ошибки. Пользовался редкостной любовью подчиненных от адмиралов до матросов (благодаря заботе о них, справедливости и личному примеру), авторитетом и доверием у старших начальников. С редким упорством и смелостью отстаивал собственное мнение и никогда не пользовался служебным положением для личной выгоды, не говоря уже о присвоении казенных денег. В личных расходах был весьма скромен и даже скуповат.

В 1899–1904 гг. занимал пост главного командира Кронштадтского порта (старший из адмиралов на Балтике, фактически командующий Балтийским флотом). Будучи назначенным с началом войны командующим флотом Тихого океана, начал решительную борьбу с болезнями мирного времени и смело поставил боевое обучение на передовую основу. Однако не успел реализовать своих замыслов и безвременно погиб.

Учитывая совершенно особую роль С.О. Макарова во всей военно-морской истории и в русско-японской войне в частности, в дальнейшем ему будет посвящено существенно более пристальное внимание.

Командующий флотом Тихого океана вице-адмирал Николай Илларионович Скрыдлов (1844–1918)

Воспитанник Морского кадетского корпуса (1862), герой Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., где проявил исключительное мужество при атаках турецких кораблей, командуя минным катером с шестовыми минами. За первую в истории дневную минную атаку 8 июня 1877 г. лейтенант Н.И. Скрыдлов был удостоен ордена Св. Георгия 3-й степени. Командовал кораблями с 1875 г., отрядами судов с 1893 г., когда был назначен младшим флагманом Балтийского флота с производством в чин контр-адмирала. Возглавлял отдельный отряд кораблей Балтийского флота, совершивший поход в германский порт Киль в связи с торжественным открытием Кильского канала в 1895 г. Был флагманом русской эскадры на грандиозных торжествах в честь 60-летия правления британской королевы Виктории в 1897 г. В 1898-99 гг. командовал Средиземноморским отрядом судов Балтийского флота. В 1900–1902 гг. – начальник эскадры Тихого океана, на которой добился достаточно высокого уровня боеготовности для мирного времени. С 1903 г. – главный командир Черноморского флота и портов Черного моря, после гибели С.О. Макарова назначен командующим флотом Тихого океана. Был инициатором конкретных мер по срочному снаряжению подкреплений на Балтике (его предложения были почти полностью реализованы в посылке 2-й эскадры флота Тихого океана). Однако в Порт-Артур попасть не успел по причине ликвидации железнодорожного сообщения с Порт-Артуром. Командовал флотом с берега во Владивостоке. Сам в море не ходил, хотя пытался активизировать операции Владивостокского отряда и скоординировать движение Балтийских эскадр и действия кораблей на Дальнем Востоке. После падения Порт-Артура был отозван в Петербург. После окончания войны инспектировал возвратившиеся с Дальнего Востока на Балтику корабли. В 1909 г. уволен в отставку с присвоением чина адмирала.

Командующий флотом Тихого океана вице-адмирал Алексей Алексеевич Бирилев (1844–1915)

Закончил Морской кадетский корпус в 1864 г., служил в Балтийском флоте. Командовал кораблями с 1880 г. (броненосный фрегат «Адмирал Лазарев»). С 1897 г. командовал Учебно-артиллерийский отряд Балтийского флота, с 1900 – командующий Отдельным отрядом судов Средиземного моря. В 1903 г. назначен командующим силами обороны побережья Балтийского моря, в 1904 г. сменил С.О. Макарова в связи с отъездом последнего на Дальний Восток (по отношению к Макарову был известным недоброжелателем и завистником) в Кронштадте, вскоре был назначен на новую должность главного командира Балтийского флота. Занимался снаряжением 2-й эскадры флота Тихого океана, осенью 1904 г. выступил инициатором посылки вслед З.П. Рожественскому отряда Н.И. Небогатова.

Отличался большим честолюбием и увлекался коллекционированием иностранных орденов, коими был награжден даже в большем количестве, чем российскими. В мае 1905 г., будучи назначен командующим флотом Тихого океана, приехал во Владивосток принимать командование, но после Цусимы был отозван обратно и назначен первым морским министром (1905–1907 гг.). Проявил на этом посту большую заботу о назначении пенсий семьям погибших в войну офицеров. Уволен в отставку в 1907 г. с присвоением чина адмирала.

Начальник эскадры Тихого океана вице-адмирал Оскар Викторович Старк (1846–1930).

Воспитанник Морского кадетского корпуса (1864), командовал кораблями с 1874 г., долго служил на Дальнем Востоке. Ничем отличительным себя не проявил. Был известен в основном тем, что при стоянке в портах никогда не ночевал на своем корабле, а, оставив за себя старшего офицера, отправлялся на берег к сопровождавшей его жене.

В октябре 1902 г. по выбору Е.И. Алексеева с должности командира порта Артур был назначен командующим эскадрой Тихого океана. Полностью следовал указаниям наместника, который с берега инструктировал О.В. Старка даже в начале боя эскадры с противником. Есть сведения, что рапортом предлагал Е.И. Алексееву принять меры защиты от внезапного нападения японцев, еще до 27 января, но получил отказ. После внезапного нападения японцев был морально подавлен, считая, что Алексеев специально назначил его командовать эскадрой, чтобы свалить на него все провалы в подготовке к войне.

С прибытием С.О. Макарова немедленно уехал в Санкт-Петербург и вскоре был уволен в отставку. Не любил носить знаки различия отставного адмирала, работал в промышленности, скончался в эмиграции, в Финляндии.

Начальник 1-й эскадры флота Тихого океана вице-адмирал Петр Алексеевич Безобразов (1845–1906).

Воспитанник Морского кадетского корпуса, одноклассник О.В. Старка, командовал кораблями с 1885 г., с 1898 г. занимал должности начальника штаба Кронштадтского порта и младшего флагмана на Балтике и на Черном море. В 1904 г. (19 апреля) был назначен командующим 1-й эскадрой флота Тихого океана, но в Порт-Артур не попал, а прибыл во Владивосток вместе с Н.И. Скрыдловым. Фактически оказался не у дел, но был распоряжением Скрыдлова назначен командующим Владивостокским отрядом крейсеров после аварии крейсера «Богатырь» и отстранения от командования К.П. Иессена в мае 1904 г.

Возглавил рискованный и удачный поход крейсеров в Корейский пролив в мае-июне 1904 г., сумев пустить на дно под носом у эскадры броненосных крейсеров адмирала Камимуры сразу три транспорта противника – «Идзумо-Мару», «Хитаци-Мару» и «Садо-Мару», перевозившие на материк целых два полка солдат и батарею 11-дюймовых осадных орудий со всей вспомогательной техникой, вплоть до железной дороги. При этом легкие крейсера противника все время вертелись в видимости, не приближаясь на дистанцию выстрела наших восьмидюймовок, и усиленно призывали на помощь Камимуру, который в это время пребывал в Желтом море, поддерживая Того.

По возвращении из июньского крейсерства (названного позже «1-м Цусимским походом» Владивостокских крейсеров) отряд под командованием Безобразова захватил (у самых берегов Японии!) еще и английский углевоз «Аллантон» с семью тысячами тонн первоклассного кардифа, который в качестве приза был приведен во Владивосток. Авральный рейд Камимуры, на всех парах примчавшегося из Желтого моря, ничего не дал – согласно донесениям, он пытался перехватить наши крейсера у берегов Кореи, но никак не предполагал, что их надо искать у берегов Японии! Исчертив зигзагами весь Корейский пролив, Камимура так и не смог обнаружить наши крейсера, курс которых неоднократно пересекался с курсом его эскадры.

После этого похода, в котором Безобразов продемонстрировал блестящие флотоводческие качества, за нашей Владивостокской эскадрой уверенно утвердилось прозвище «эскадры-невидимки», под которым она и вошла в военно-морскую историю. Вся Япония талдычила о «крейсерах-невидимках» и потешалась над своим адмиралом. После этого похода транспортные перевозки японцев через Японское море были полностью прекращены.

Скрыдлов и Безобразов практически сразу после возвращения крейсеров предприняли новый выход к Цусиме, рассчитывая на то, что Камимура не будет ждать их так скоро и имея в виду, что эскадра Витгефта вот-вот предпримет прорыв из Порт-Артура. Но Камимура на этот раз сумел обнаружить наши крейсера, как только они прошли Цусимский пролив. Однако отрезать им путь отхода он не смог – наши крейсера безукоризненно четко выполнили поворот на 16 румбов, перестроились в строй пеленга и развили скорость 18 узлов, ведя меткий огонь из кормовых орудий. Камимура не смог их догнать, а брошенные на перехват 11 миноносцев, атаковавшие наши корабли сразу с двух бортов, встретили такой плотный заградительный огонь, что ни одна торпеда не попала в цель. А ведь миноносцы были новейшие, германской постройки, и атаковали по всем правилам, выпустив не менее 20 торпед.

Когда наши моряки перевели дух – вроде как пронесло! – они вдруг снова увидели остервенелые вспышки выстрелов на горизонте далеко за кормой, но стрельба велась не по ним. Это Камимура гвоздил по собственным миноносцам, приняв их за наши.

Но поход на этом еще не закончился. Как и в прошлом походе, на обратном пути крейсера захватили английский сухогруз «Челтенхэм» с грузами для строительства железной дороги, что опять чрезвычайно затормозило вражеские операции на материке.

Два Цусимских похода Владивостокских крейсеров убедительно доказали, что, во-первых, крейсерская война может успешно решать не только тактические, но и стратегические задачи, а во-вторых, наши адмиралы вполне могут превосходить противника в искусстве флотовождения. Вице-адмирал Безобразов показал себя в них с самой лучшей стороны. Именно после этих походов разъяренные дельцы сожгли дом адмирала Камимуры в Токио, а сам адмирал едва не сделал себе харакири.

Осенью 1904 г. Безобразов отозван на Балтику. С декабря того же года был назначен исполняющим обязанности начальника Главного морского штаба. В последние годы жизни П.А. Безобразов страдал от тяжелой болезни, от которой он и скончался 17 июня 1906 г. Очень возможно, что причиной болезни стало депрессивное состояние адмирала, вызванное гибелью российского флота.

Командующий 2-й эскадрой флота Тихого океана вице-адмирал Зиновий Петрович Рожественский (1848–1909).

Закончил Морское училище (1868) и Михайловскую артиллерийскую академию (1873). Герой русско-турецкой войны 1877–1878 гг., где отличился в бою вооруженного парохода «Веста» против турецкого броненосца «Фетхи-Буленд». Награжден орденом Св. Георгия 4-й степени (1878).

В дальнейшем командовал болгарским флотом, создаваемом после войны при активной российской помощи. С 1879 г. продолжил службу в российском флоте, совершил ряд дальних плаваний. Командовал кораблями с 1890 г., был военно-морским агентом в Англии (1892–1894), с 1894 по 1898 г. командовал кораблями 1-го ранга – крейсером «Владимир Мономах» и броненосцем «Первенец».

С 1899 по 1902 г. возглавлял Учебно-артиллерийский отряд Балтийского флота. В этот период (в летние кампании) Учебно-артиллерийский отряд представлял собой наиболее многочисленное соединение на Балтике, и З.П. Рожественский имел возможность создать на нем своеобразную школу, из которой вышли его ближайшие помощники в эпопее 1904–1905 гг. (Д.Г. Фелькерзам, Н.И. Небогатов, В.И. Филипповский, Ф.А. Берсенев), а также некоторые командиры кораблей будущей 2-й эскадры (Б.А. Фитингоф, В.Н. Миклуха-Маклай, Н.Г. Лишин).

Отличался волевым и упрямым характером, бывал вспыльчив, зачастую груб с командирами. Не стеснялся высказывать свое мнение командованию, скептически относился к способностям и личным качествам большинства адмиралов и офицеров флота. В боевой подготовке придерживался строго формальных принципов, умел показать парадную сторону выучки своего отряда, в руководстве – сторонник приказного стиля, но не злоупотреблял количеством и строгостью взысканий.

Неплохо разбирался в технических вопросах, особенно в артиллерии. После впечатляющих маневров 1902 г., где меткость стрельб, проведенных под руководством Рожественского, поразила даже кайзера Вильгельма, был отмечен царем, зачислен в свою свиту и в марте 1903 г. назначен исполняющим должность начальника Главного морского штаба. Однако при этом не смог (или не успел) организовать должной подготовки флота к войне. В начале войны растерялся, собирался сам на театр военных действий, но в то же время явно промедлил с подкреплениями.

Поставленный во главе 2-й эскадры флота Тихого океана (апрель 1904 г.), проявил энергию и известные организаторские способности. На знаменитом совещании высшего военного руководства, проведенном сразу после неудачной попытки прорыва 1-й эскадры Тихого океана из Порт-Артура и проходившем в присутствии Николая II, убежденно настаивал на скорейшем отправлении 2-й эскадры на Дальний Восток с целью разгрома японцев. Уже после выхода эскадры из Либавы в октябре 1904 г. был произведен в вице-адмиралы, утвержден в должности начальника Главного морского штаба и назначен генерал-адъютантом. В семимесячном походе заболел и, очевидно, осознал непосильность поставленной задачи, особенно после длительной стоянки на Мадагаскаре и получения известия о сдаче Порт-Артура.

В области управления создал систему, основанную на жесткой централизации и подавлении всякой инициативы подчиненных. Все вопросы «тянул сам», но в тактическом отношении оказался несостоятельным. Даже те возможности, которые предоставлялись для прорыва хотя бы части эскадры во Владивосток, не смог использовать. В сражении проявил пассивность, полностью предоставив инициативу противнику. В результате разгром, учиненный эскадре японцами, превысил все мыслимые пределы. Сам командующий фактически вообще не командовал эскадрой, за исключением первых 15 минут боя. Получив несколько ранений, был снят с борта гибнущего броненосца «Князь Суворов» миноносцем «Буйный», затем перенесен на миноносец «Бедовый», который на следующий день сдался в плен вместе со всем экипажем и адмиральским штабом.

Вернулся из японского плена в мае 1906 г. и тут же уволен в отставку «согласно прошению по болезни, от ран и контузии происходящей». Однако возмущение против бездарного руководства эскадрой как во флотских кругах, так и в широкой общественности, получившее особый резонанс в свете событий революции 1905 года, было столь сильным, что отставка не избавила адмирала от ответственности. Летом того же 1906 г. Рожественскому пришлось предстать перед специальным судом, несмотря на высочайшее покровительство. Суд оправдал Рожественского, тем не менее это не избавило адмирала от массового осуждения «де факто».

После выхода в отставку он прожил немногим более трех лет, постоянно находясь под прессом общественного мнения. В новогоднюю ночь с 1909 на 1910 г. скоропостижно скончался.

Временно командующий эскадрой в Порт-Артуре контр-адмирал Вильгельм Карлович Витгефт (1847–1904).

Воспитанник Морского училища, одноклассник З.П. Рожественского, специалист в области минного дела и военно-морской администрации. Командовал кораблями с 1885 г., отрядами – никогда. С 1899 г. – начальник Морского отдела штаба Е.И. Алексеева. Являлся автором оперативного плана Тихоокеанского флота накануне войны с Японией. При всех недостатках этого плана предположения В.К. Витгефта о разделении японских сил полностью оправдались на деле, но ему же, совершенно неожиданно для него самого, пришлось реализовывать положения плана на практике в сложной обстановке.

В конце апреля 1904 г. В.К. Витгефт был фактически поставлен Е.И. Алексеевым в Порт-Артуре во главе флота, но к этому времени он был морально подавлен неудачами, особенно катастрофой 31 марта, и не чувствовал себя флотоводцем, способным поправить положение, Избрал стиль руководства в виде совещаний флагманов и капитанов, где решение формировалось большинством голосов. Для сравнения: С.О. Макаров проводил разборы, давая высказаться каждому, но подводил итоги сам и лично ставил задачи; З.П. Рожественский собирал командиров редко и только для того, чтобы дать указания, или давал последние в письменных приказах или циркулярах; Витгефт же фактически избегал всяких руководящих указаний и давал их только при категорических приказах свыше. Критически относился к качествам большинства подчиненных, но взысканиями не злоупотреблял, хотя был скуп на награды.

Несмотря на возникавшие возможности успешных действий (крайняя уязвимость японского десанта во время высадки в Бицзыво, который можно было полностью разгромить бомбардировкой с моря; потопление сразу двух вражеских броненосцев на минном заграждении 2 мая и возможность решительной атаки ослабленной японской эскадры во время паники, возникшей на японских кораблях в этот момент), В.К. Витгефт постоянно проявлял крайнюю пассивность и тем самым создавал японцам благоприятные условия для отрезания Порт-Артура с суши и полной блокады с моря. Считал безнадежной борьбу с японцами на море и ставил судьбу флота в зависимость от судьбы крепости, хотя стратегическое значение Порт-Артура было главным образом связано именно с тем, что он являлся базой флота. Явно пренебрег боеготовностью флота, позволив свезти с кораблей много орудий.

Дважды выходил с флотом в море, но только по требованию Е.И. Алексеева, при встречах с противником проявил совершенно неоправданную тактическую пассивность, которая может рассматриваться как основная причина его собственной гибели. Пусть вполне достойной моряка – на мостике своего флагманского корабля 28 июля 1904 г. – но никоим образом не искупающей утраченных возможностей.

Учитывая исключительное значение сражения 28 июля 1904 г. между артурской эскадрой и главными силами японского флота под командованием адмирала Того, этому событию, как и роли адмирала Макарова, будет уделено особое внимание.

Командующий отрядом броненосцев и крейсеров в Порт-Артуре контр-адмирал Роберт Николаевич Вирен (1856–1917).

Самый младший из адмиралов – участников войны, воспитанник Морского училища, которое закончил в 1877 г. Произведен в мичманы в 1878 г. Успешно прошел обучение в Минном офицерском классе (1884 г.) и на Курсе военно-морских наук при Николаевской морской академии (1899 г.).

Был одним из крупнейших специалистов в области минного дела, которое преподавал брату Николая II – великому князю Георгию Александровичу – с 1891 по 1894 г. Командовал кораблями с 1896 г., с 1902 по август 1904 г. – командир крейсера 1 ранга «Баян». Привел этот корабль на Дальний Восток в образцовом состоянии, отличился в боях под Порт-Артуром 27 января и 31 марта 1904 г., став георгиевским кавалером. В августе 1904 г., в обход многих более старших по службе, был избран на замену П.П. Ухтомскому и поставлен во главе остатков флота в Порт-Артуре.

Грамотный моряк, Р.Н. Вирен, однако, оказался под тяжелым впечатлением военных неудач и избрал пассивный образ действий, ничем не улучшивший положение дел по сравнению с командованием Витгефта и Ухтомского. Все старания Вирен употребил на укрепление обороны Порт-Артура с суши, полностью поставив корабли «на прикол». Несет личную моральную ответственность за то, что японцам удалось захватить в пригодном для восстановления состоянии наши броненосцы и крейсера в Порт-Артуре. В руководстве отличался требовательностью, строгим следованием букве закона и педантизмом, который доходил до мелких унизительных придирок к подчиненным. В условиях Порт-Артура такой метод руководства нельзя не признать гибельным. Тем не менее Вирен за заслуги в обороне Порт-Артура был произведен в контр-адмиралы, награжден золотым оружием с надписью «За храбрость» и орденом Св. Георгия 4-й степени. Несмотря на то, что после возвращения из плена флотская карьера Вирена складывалась вполне благополучно (с 1909 г. возглавил Кронштадтский порт и стал военным губернатором Кронштадта), судьба обошлась с ним достаточно жестоко – он был убит восставшими матросами во время Февральской революции 1917 г.

Младший флагман, начальник Отдельного отряда крейсеров во Владивостоке контр-адмирал Карл Петрович Иессен (1852–1918)

Воспитанник Морского училища (окончил в 1874 г.). Окончил офицерские классы – минный (1881 г.) и артиллерийский (1884 г.). С 1890 г. командовал кораблями (черноморский миноносец «Адлер»). Совершил ряд дальних плаваний в период службы на крейсере «Адмирал Корнилов», военном пароходе «Нева» и крейсере «Азия» в период 1891–1897 гг. В 1898 г назначен командиром нового океанского крейсера «Громобой», на котором совершил переход на Дальний Восток и командовал до 1902 г. Накануне войны (1 января 1904 г.) произведен в контр-адмиралы, с началом войны назначен младшим флагманом эскадры флота Тихого океана в Порт-Артуре.

По прибытии С.О. Макарова назначен 25 февраля 1904 г. начальником Владивостокского отряда крейсеров вместо Н.К. Рейценштейна, показавшего себя во время бомбардировки Владивостока эскадрой Камимуры далеко не с лучшей стороны. Отличался независимым характером, порой бывал самоуверенным до упрямства. В разное время конфликтовал с непосредственным начальством (С.О. Макаровым, Н.И. Скрыдловым, А.А. Бирилевым). Возглавил несколько успешных походов отряда крейсеров, следуя принципам крейсерской войны, сформулированным в наставлении Макарова при его назначении.

В течение апреля-мая 1904 г. Иессен провел ряд учебных выходов и два успешных боевых, в ходе которых были уничтожены три транспорта с углем и военным снаряжением, в том числе «Кинсю-Мару», перевозивший на материк целый полк солдат, и 600 человек были взяты в плен. Умелое использование погодных условий (весенние туманы), перехват стратегической инициативы, заставивший Того и Камимуру существенно поменять свои планы, большие потери японского флота в начале мая (8 затонувших и 2 вышедших из строя корабля) привели к некоторой «расслабленности» Иессена как флотоводца, где и проявилась его излишняя самоуверенность. Впрочем, может быть, это лучше назвать не самоуверенностью, а нетерпением – интуиция моряка подсказывала Иессену, что еще немного, и наш перевес может быть сделан решающим. В самом деле: группировка японских войск на материке отрезана, флот в расстройстве, несколько сильных ударов – и противник разгромлен. Если бы так мыслил не только Иессен!

2 мая во время разведывательного выхода туман, который до тех пор был верным союзником Иессена, превратился во врага – в Амурском заливе, ведя в условиях почти нулевой видимости крейсер «Богатырь» с недопустимо большой для такого тумана скоростью, контр-адмирал посадил корабль на камни. Хотя в подобных ситуациях отвечает командир корабля, в данном случае Иессен взял всю вину на себя, и командир «Богатыря» капитан 1 ранга А.Ф. Стемман не был подвергнут никакому взысканию.

Новоприбывший командующий флотом Н.И. Скрыдлов немедленно отстранил Иессена от командования отрядом, назначив на его место Безобразова. «Богатырь» же, с невероятным трудом снятый с камней, простоял в доке на ремонте до конца войны. Это явилось весьма существенной потерей для малочисленного Владивостокского отряда, тем более, что бронепалубный «Богатырь», совсем недавно введенный в строй, был самым быстроходным и совершенным из всех четырех крейсеров и наиболее подходил для крейсерской войны. Он принадлежал к классу дальних разведчиков, превосходил по артиллерийской мощи однотипные с ним «Варяг» и «Аскольд» и почти не уступал им в скорости.

После удачных походов крейсеров под командой Безобразова в июне 1904 г. в Цусимский пролив был разработан план океанского похода с выходом к восточному побережью Японии. Разногласия между Скрыдловым и Алексеевым, с одной стороны, и Скрыдловым и Безобразовым, с другой стороны, привели к тому, что Скрыдлов отстранил Безобразова и назначил командовать отрядом в этом походе вновь Иессена, несмотря на отношения, далекие от дружеских.

Иессен, стремясь реабилитироваться за аварию «Богатыря», организовал подготовку к походу на самом высоком уровне, вплоть до того, что сам выход кораблей был осуществлен образцово – факт похода и его цель оставались неизвестными до самого выхода из бухты даже старшим офицерам. Крейсера появились у входа в Сангарский пролив настолько неожиданно для японцев, что успешно воспользовались японскими маяками. Попавшийся навстречу отряд японских миноносцев шарахнулся в сторону, едва не налетев на камни у своих родных берегов. Главная опасность – береговые батареи крепости Хакодате, простреливавшие весь коридор пролива фланкирующим огнем – и та была успешно преодолена. Дело в том, что все крупнокалиберные орудия метрополии японцы переправили на материк для поддержки армий Квантуна и Маньчжурии, а такого наглого рейда, какой осуществили наши крейсера – непосредственно в сердце Японии – никто не ожидал. Вот они, преимущества крейсерской войны! Быстрота и натиск – и враг в тупике.

Крейсера полным ходом прошли мимо молчащих фортов Хакодате и вырвались на простор Тихого океана. Япония, и так издававшая истошные вопли после цусимских походов, просто забилась в истерике: транспорты с грузами прекратили рейсы к западному побережью, вся надежда на восточное, и вот проклятые крейсера-невидимки появились и здесь! Радисты крейсеров перехватывали одну за другой панические депеши, из которых следовало, что японцы пребывают в полном расстройстве и не представляют себе, ни что собираются делать наши крейсера, ни что им самим делать с нашими крейсерами.

Если бы можно было собрать вместе все потопленные и захваченные в этом походе суда, то получился бы очень внушительный караван. Но дело было не только в количестве ликвидированных судов.

Наши крейсера вышли в район Токио! Политическое значение этого похода превысило все ожидания. Кроме всего прочего, была захвачена дипломатическая почта – совершенно секретная переписка между Лондоном и Токио. Только израсходование запаса угля заставило наши крейсера приостановить дальнейшие операции.

Возвращение назад представляло не менее серьезную проблему, чем прорыв в Тихий океан. И здесь риск оказался оправданным – Камимура совершенно логично предположил, что, раз пройдя Сангарским проливом мимо фортов Хакодате, русские не осмелятся идти тем же путем. Ведь только сумасшедший мог посчитать, что береговые батареи опять будут молчать. И эскадра Камимуры рассеялась вдоль побережья Японии, в расчете на то, что лучше всего ловить наши крейсера вблизи Владивостока – уж туда-то они должны прийти! В результате как раз «сумасшедший» вариант – возвращаться тем же Сангарским проливом – оказался единственно правильным.

Иессену снова помог его не самый верный, но все-таки друг – туман. Форты Хакодате опять молчали, миноносцы рыскали в отдалении, старые калоши – броненосцы береговой обороны – торчали на рейде Хакодате, не открывая огня. Крейсера проскользнули в устье Сангарского пролива подобно призракам. Все моряки напряженно вглядывались в туман, ожидая встретить на выходе из пролива эскадру Камимуры. Следом, как почетный эскорт, бурлили вражеские миноносцы. Они не открывали огня, не пытались выйти в минные атаки – это тоже упорно наводило на мысль, что Камимура «на стрёме». Но вот пролив кончился. Крейсера по команде Иессена все разом погасили огни и выполнили резкий поворот на курс «Владивосток». Камимуры не было! Миноносцы, прозевав в тумане поворот, проскочили мимо и продолжали гнаться за теперь уже исчезнувшими крейсерами, еще раз в самом буквальном смысле подтвердившими свою репутацию «невидимок». Можно только представить, что за радиограммы летели с бортов миноносцев в Японию и в адреса Того и Камимуры (да и обратно).

В Тихоокеанском походе крейсера под командой Иессена прошли за 12 суток более 3 тысяч миль. Такого крейсерства, причем под самым носом у обезумевшего от ярости противника, военно-морская история еще не знала. Даже англичане, обычно не замечающие ничьих морских достижений, были вынуждены сквозь зубы признать высокие мореходные качества кораблей и высочайшее искусство русских моряков.

Внимательнее всех опыт наших крейсеров изучал адмирал Тирпиц, который в это время – может быть, он один! – по-настоящему оценил грандиозность замыслов адмирала Макарова касательно возможностей крейсерской войны. Макарова уже не было, но его идеи воплощали, как могли, Иессен и Безобразов. Высокомерные британцы и осатаневшие японцы еще не знали, какие масштабы может принять крейсерская война, если она принимается в качестве основной стратегии. Две мировые войны были еще впереди…

Возвращение во Владивосток после Тихоокеанского похода поставило командование Владивостокского отряда перед необходимостью основательного ремонта крейсеров. Все-таки три подряд таких серьезных похода – это не увеселительная прогулка. На календаре было 17 июля – до генерального выхода эскадры под командой Витгефта из Порт-Артура оставалось всего 10 дней.

Камимура получил категорическое указание Того – ни в коем случае не допустить прорыва владивостокских крейсеров через Корейский пролив на помощь Витгефту. Для этого он не только освобождался от каких-либо задач в Желтом море, но и получал в свое распоряжение подкрепление – отряд адмирала Уриу.

Напряжение возрастало с каждым днем. Скрыдлов, ожидая в любой момент распоряжения Алексеева о выходе, приказал свернуть ремонт крейсеров. Знаменитая телеграмма Алексеева: «Эскадра вышла в море, сражается с неприятелем, высылайте крейсеры в Корейский пролив» – стала для Иессена, с одной стороны, сигналом к главному сражению жизни, с другой – обозначила конец крейсерской войны.

Сражение 1 августа 1904 г. между отрядом Иессена и эскадрой Камимуры, незаслуженно попавшее в тень трагедии Цусимы и плохо освещенное историками, следует разобрать гораздо подробнее, чем в краткой справке, поэтому сосредоточим на нем внимание ниже. Роль контр-адмирала Иессена в этом сражении оценивается достаточно разноречиво – от самых превосходных характеристик, типа того, что он диктовал Камимуре свои условия боя, до разгромных – бросил погибающий «Рюрик» и трусливо удрал. И те, и другие оценки нельзя считать справедливыми. Потери в сражении превысили 1200 человек – это значительно больше, чем потеряла вся эскадра Витгефта в бою 28 июля. Но ведь то было генеральное сражение главных сил, а здесь – встреча двух отрядов крейсеров, три против семи. Однако там после боя эскадра перестала существовать как организованная сила, а здесь, несмотря на потерю «Рюрика», отряд вернулся во Владивосток в порядке, максимально возможном для такого состояния кораблей.