Текст книги "Проклятие Гавайев"

Южный мыс

Почти неделю мы пытались вывести катер Капитана Стива в море, но прибой был настолько сильным, что о том, чтобы покинуть бухту, не могло быть и речи.

– Выйти-то мы выйдем, – говорил он, – но назад нам уже не войти.

Через неделю беспробудного пьянства и тяжелых дум Капитан наконец решился. Если погода на самом деле вывернулась наизнанку, то по логике обычно бурные воды на другой стороне острова должны быть спокойными, как в бассейне.

– Никаких проблем, – уверял он меня. – Южный Мыс ждет нас, Большой Парень. Готовим катер…

Что он и сделал. Но прибой стал совершенно невыносимым, и через пять-шесть дней мрачного ожидания мой мозг окончательно расплавился. Мы ездили к вершинам вулканов, мы тяжело напивались, мы взрывали бомбы… Шторм шел за штормом, наши счета росли, а дни тянулись один за другим, как стада околевших животных.

По мере приближения Нового года стало ясно, что мы просто обязаны пойти на какой-нибудь совершенно отчаянный поступок, чтобы добраться до воды. Вместо ныряния, рыбалки да и просто купания мы с Жуаном вынуждены были заняться гольфом, игрой, за которую я не брался лет уже двадцать – с тех самых пор, когда мы с Биллом Смитом возглавляли дома, в Луисвилле, мужскую команду нашего колледжа и проигрывали все матчи, в которых только участвовали. «Зимние грезы» Скотта Фицджеральда – отличный рассказ, но и он не привил мне любви к гольфу достаточно сильной, чтобы в игре я нашел спасение от терзающего меня морского прибоя.

Вечером накануне дня, когда Жуан улетал назад в Колорадо, к своим баранам, у нас было что-то вроде отвальной, семейный ужин в ресторанчике в Коне. Раньше этим же днем к нам забежал Капитан Стив, который радостно сообщил, что ветер вроде поутих и мы могли бы назавтра рискнуть и выйти из бухты. Правда, к этому моменту Капитану уже никто не верил, да и путь до Южного Мыса занял бы не меньше двух дней… в общем, если бы это когда и произошло, нам бы пришлось отправиться туда одним.

Что касается Ральфа, то он остыл к воде полностью и навсегда. Единственная поездка на катере, которую он совершил, обернулась для него таким кошмаром, что всю свою оставшуюся энергию он сконцентрировал на поисках того, что могло его заинтересовать на берегу. Правда, путешествие в Жилище Вулкана его разочаровало, а потому теперь он решил взять по максимуму от призрака капитана Кука и легенды о царе Камехамехе, причем от обоих одновременно. Как только я сообщил Ральфу, что официальный памятник капитану Куку, стоящий на другой стороне залива Кеалакекуа, был фактически частью Англии, он загорелся идеей посетить этот уголок землицы британской, прилепившийся к земле чужой, и совершить то, что совершает в таких случаях любой житель Альбиона.

Доступ к памятнику с моря был несложен, но не в такую погоду, поэтому Ральф сказал, что они с семьей будут добираться посуху, пешочком. Путь вниз, от шоссе, по склону скалы, не представлял трудностей, но подниматься назад было бы сущей мукой. Однако, как истые англичанки, Анна и Сэдди были готовы идти пешком, чтобы приложиться к святыне, дорогой сердцу каждого британца.

Путешествие было ужасным, и мне совсем не улыбалось в нем участвовать. Незадолго до этого мы с Капитаном Стивом обозревали это местечко с моря, когда рискнули проехаться вдоль берега на его катере. Памятник Куку представляет собой торчащую на краю груды черных камней маленькую мраморную колонну – точь-в-точь монумент генералу Вашингтону, только в миниатюре. Правительство США официально передало этот клочок земли Англии – жест признательности за то, что сделал капитан Кук, положив жизнь ради открытия в центре Тихого океана скопления базальтовых скал, которому суждено было стать пятидесятым штатом США и единственной нормальной американской военной базой на Тихом океане.

История передачи Гавайев Соединенным Штатам настолько изгажена жадностью, дилетантством и тупыми приемами ковбойской дипломатии, что прогнившую банду, которая в те времена правила Англией, нужно было бы, как это сделали с Муссолини, повесить за ноги за то, что они позволили обменять острова на небольшой столбик мрамора. Если бы Англия сохранила за собой Гавайи, она могла бы запросто последующие два века контролировать весь Тихий океан. Но граф Сандвич был настолько занят тем, чтобы втянуть короля Георга III в «Клуб Адского Пламени», которым заправляли английские либертины, что дальше своего шишковатого носа уже ничего не видел. Граф в те годы был занят исключительно участием в оргиях, король же пытался уладить проблемы с маленьким, но довольно неприятным событием, которое потом назвали Американской революцией. Ко времени, когда капитан Кук высадился на берегу залива Кеалакекуа, армия британцев увязла в Виргинии возле местечка, именуемого Йорктаун; граф же Сандвич, первый лорд Адмиралтейства, именем которого и нарекли поначалу эти острова, был все время занят женщинами – то принимал их в «Клуб Адского Пламени», то выгонял оттуда.

Да и ведший переговоры с Бенджамином Франклином сэр Фрэнсис Дэшвуд, один из самых гнусных дегенератов, когда-либо расхаживавших по улицам Лондона, не смог улучить минуту и подумать, какие выгоды его приятелю графу Сандвичу могли бы принести земли, с которых страна могла бы держать под прицелом Тихий океан.

Первым человеком, которого я увидел, когда мы вошли в ресторанчик в Коне, был Аккерман. Он сидел в баре с неряшливо одетым типом в сильно расклешенных джинсах «Левис», и в нем я узнал известного в Калифорнии юриста, специализировавшегося в делах о наркотиках. Этого парня мы встретили на одной из вечеринок перед Марафоном – он направо и налево раздавал свои визитные карточки, повторяя:

– Держите! Рано или поздно это вам обязательно понадобится.

Камехамеха с ранних лет отличался предприимчивостью, недюжинной энергией, решительностью характера и небывалой настойчивостью в реализации своих целей. Вдобавок к этому он наделен был немалой физической силой и уникальным мастерством, которое демонстрировал в разнообразных воинских искусствах и физических упражнениях, кои в ходу были в его стране. Эти неоспоримые достоинства ума, воли и тела, вероятно, и явились причиной того, что его могучая власть длительное время простиралась над всеми Сандвичевыми островами.

Камехамеха, вне всякого сомнения, был монархом необычайно проницательным, а также обладавшим сильным характером. Во время его правления подданные его значительно расширили свои знания об окружавшем их мире; более комфортным стало и их существование. Труд их стал менее тягостным с привнесением в их быт железных орудий, появление огнестрельного оружия полностью изменило манеру ведения боевых действий, и во многих случаях одежда из местных материалов была вытеснена тканями, выработанными на европейских мануфактурах. Правда, последние новшества проистекали скорее из общения туземцев с иностранцами, нежели из мер, предпринятых их монархом, хотя преимуществам этого общения островитяне в немалой степени были обязаны именно тому, что Камехамеха всячески споспешествовал укреплению связей гавайских жителей с чужеземцами.

Его называли «королем Альфредом Гавайских островов», хотя уместнее было бы величать его Великим Александром – в силу того что дерзновенные амбиции и желание захватывать все новые и новые земли определяли большую часть его жизни и только под конец ее были вытеснены скупостью и алчностью.

Журнал Вильяма Эллиса

О Господи! – подумал я. Эти вонючие пиявки – повсюду! Сначала они сами покуривали травку, потом начали продавать ее, а теперь эта банда свирепых кротов обгладывает корни могучего дерева, которое именуют культурой наркотиков. Они, точно как соляные столбы, будут стоять у каждой двери, когда адский огонь станет поглощать наш Содом заодно с Гоморрой.

Одной из причин, по которой я приехал на Гавайи, было желание удрать ненадолго от всех юристов, вместе взятых, а потому я провел нашу маленькую компанию к столику у стены обходным путем.

Ральф с Анной и Сэдди были уже там, причем Ральф был изрядно пьян. Когда мы подошли к столику, он поднял глаза на Капитана Стива и прорычал:

– Это опять ты? О чем будешь врать сегодня? Опять рыбацкие истории?

Стив нервно усмехнулся:

– Нет, Ральф. На сегодня никакого вранья. Я усвоил урок: такому человеку, как ты, врать нельзя.

– А вот я – совсем другое дело, – сказал я. – Мне все равно. Завтра мы идем к Южному Мысу.

Я сел за стол и незаметно запалил косяк. Ральф уставился на меня с выражением ужаса и отвращения на физиономии.

– Ты врешь! – сказал он. – Ты что, хочешь сказать, что снова поплывешь на этом дурацком катере?

Я кивнул:

– Именно, Ральф. Мы вычислили: если на этой стороне острова море бурное, то на другой должно быть спокойным.

Капитан Стив улыбнулся и просто пожал плечами, как будто моя логика была красноречивее всяких слов.

– А Южный Мыс, – продолжал я, – это самая ближняя от нас точка того берега. И погода там совсем другая.

– Тебе следует поехать с нами, Ральф, – поддержал меня Капитан. – Море там спокойное, как в озере. И вообще, это фантастическое место!

– Это круче, чем По на севере Австралии! – сказал я. – Безмолвная бездонная впадина, причем совсем недалеко от береговых скал. – Я с умным видом покачал головой и продолжил: – Ты тут искал место захоронения Камехамехи. Не исключено, что это именно Южный Мыс.

Ральф посмотрел на меня с нескрываемым презрением, но промолчал. Он уже запал на царя Камехамеху – после того как услышал байку про Закон Разбитого Весла – и был совершенно уверен, что герой этой истории лежит в одной из погребальных пещер где-то между Городом Спасенных и заливом Кеалакекуа. В любом случае не в море.

Уткнувшись в стол, он пробормотал:

– Рыбы нет. Даже в меню. Все, что нам сегодня могут подать, так это замороженный маис с Тайваня.

– Не переживай, Ральф, – сказал я. – Когда я вернусь с Южного Мыса, у нас будет невпроворот свежей рыбы. Как только мы войдем в спокойные воды у Южного Мыса, я начну опустошать это море так, как никто до меня не опустошал.

Теперь я поймал презрительный взгляд со стороны своей невесты. Жуан уставился на вентилятор под потолком, а Капитан Стив ухмылялся с таким видом, будто все, что я говорил, имело большой смысл.

И в этот момент я почувствовал на своем плече чью-то руку.

– Привет, док! – услышал я позади себя голос. – А я все думаю – где вы?

Я крутнулся в своем кресле и увидел Аккермана, который улыбался мне, протягивая для пожатия все еще голубую руку. Я встал, мы поздоровались, и я представил Аккермана всей нашей компании. Никому не было никакого дела. По подсчетам Ральфа, мы уже встретили здесь немало странных людей, тем более что Капитан Стив, кажется, был знаком с Аккерманом. Лейла увидела голубую руку, и ее передернуло, как будто в нос ей ударил некий странный неприятный запах.

Я рад был встретиться с Аккерманом. Он уже избавился от своего приятеля юриста, и я отвел его в сторону. Мы вышли на лужайку, и, предложив ему косяк, я спросил:

– А как насчет того, чтобы прошвырнуться завтра к Южному Мысу?

– Что? – переспросил он. – К Южному Мысу?

– Ну да! – ответил я. – Втроем: вы, я и Стив. Он говорит, по ту сторону мыса погода нормальная.

Аккерман рассмеялся:

– Это безумие.

Потом подумал и сказал:

– А почему бы и нет, черт побери? Стив в норме, он отличный моряк.

– Вот и славно! – кивнул я. – Сделаем Южный Мыс! Давно пора выйти в настоящее море!

Аккерман хмыкнул:

– Вот именно! Сделаем!

Он покончил с косяком и бросил окурок в море.

– И я еще прихвачу кое-какую химию, – сказал он. – Может понадобиться.

– Химию?

Аккерман кивнул:

– У меня есть довольно сильный органический мескалин. Возьмем с собой.

– Отличная идея, – согласился я. – Вдруг мы выбьемся из сил…

Аккерман хлопнул меня по плечу:

– Добро пожаловать на побережье Коны, док! Ты наконец получишь то, чего так желал.

И мы вернулись к нашему столику.

В океане все равны

На следующее утро я отвез Жуана в аэропорт. Сын летел в Гонолулу. Он сказал, что отлично провел время, особенно когда мы взрывали бомбы и гоняли по дорогам на предельной скорости, но в принципе он был рад, что улетает.

– Слишком уж все тут напряженно, – сказал он. – Ощущение такое, что все вот-вот сойдут с ума. Долго мне здесь не протянуть.

– Ты бы привык, – ответил я. – Ко всему привыкаешь в конце концов.

– Или у тебя слетает крыша, – усмехнулся Жуан.

Окруженные дюжиной японцев, мы шли по крытому переходу к залу посадки аэропорта Алоха.

– Это точно, – кивнул я. – Слетает, и полностью.

Остаток пути мы прошли молча. Жуан был задумчив. Когда мы дошли до пункта посадки, оказалось, что самолет вот-вот должен взлететь, и Жуану пришлось бежать к трапу. Я смотрел, как он несется по бетону аэродрома, и улыбался. Как давно он узнал, что дядя Ральф – чокнутый?

По пути в город я притормозил в порту, где стоял катер Капитана Стива. Тот был уже на судне и теперь сгружал тяжеленные баллоны со сжатым воздухом с причала в рундучок на корме катера. Глянув, как я карабкаюсь вниз по гряде черных камней к месту стоянки катера, Стив сказал, что его уже посетил Аккерман, у которого в отношении нашей поездки самые серьезные намерения.

– Я знаю, – ответил я. – Я дал ему список, чего купить.

– Он поехал в магазин к Танагуги, там все возьмет. Единственное, что осталось купить, – это выпивка.

– И лед, – уточнил я, развернувшись, чтобы лезть вверх по камням. – Как, кстати, погода?

– Все нормально, – отозвался Капитан. – Шторму конец.

Когда я приехал в винный магазин в центре Кайлуы, Аккерман уже ждал меня около него в пикапе, доверху нагруженном пакетами с едой.

– Все купил, – сказал он. – И вы должны мне триста пятьдесят пять долларов.

– О Господи! – только и мог я вымолвить.

Потом мы зашли в винный магазин и оплатили с помощью моей кредитки четыре ящика пива «Хайнекен», кварту «Чивас Ригал» и кварту «Дикой Индейки», две бутылки джина и галлон апельсинового сока, а в придачу шесть бутылок их лучшего вина и шесть бутылок шампанского для коктейля, который мы собирались устроить вечером.

План состоял в том, что моя невеста, Ральф и его семейство встретят нас на Южном Мысе в районе заката солнца ради элегантного ужина на корме катера Капитана Стива. На скорости, обеспечивающей качественный троллинг рыбы, мы доберемся туда часов за шесть. Им же по дороге потребуется всего час, так что они смогут провести день в Городе Спасенных и еще успеть прибыть на Южный Мыс до нашего прихода. Капитан Стив определил и место встречи – маленький пляж в бухточке на самой южной оконечности острова. Он даже организовал радиотелефонную связь через приятеля, у которого рядом с Южным Мысом было ранчо.

– Не беспокойся, – сказал он Ральфу. – Веди машину прямо на пляж. Как увидишь катер, давай гудок и свети фарами. Мы подойдем и заберем вас всех. Отобедаем. Выпьем по коктейлю. Потом они отправятся домой, а мы проведем ночь на катере, утром поныряем и, опять забросив спиннинги для троллинга, пойдем назад к Хоноахоу и вернемся домой, когда наступят сумерки. Завершится все большим рыбным ужином и, естественно, коктейлями.

Таков был план. Никаких проблем. Мы пройдем на катере до Южного Мыса и мирно отобедаем на его корме. Ха-ха!

Из Хоноахоу мы вышли чуть позже половины одиннадцатого, аккуратно пробираясь через плавающие в бухте дымящиеся куски дерева. Оказывается, один из стоявших в порту катеров загорелся и выгорел до ватерлинии. Это был старый катер одного из рыбаков, Ли Марвина. По поводу собственности на это судно был какой-то спор, но теперь этот спор, как сказал Аккерман, разрешился.

– О Боже, – покачал головой Капитан Стив, направляя катер мимо скопления дымящегося мусора. – Им и страховки не получить – отсюда керосином воняет.

Сгрудившиеся на причале пузатые гавайцы поливали из шлангов рыбацкие катера, стоявшие по обеим сторонам сгоревшего судна. Они жизнерадостно помахали нам, мы им ответили. Капитан Стив проорал что-то насчет высокого прибоя, и мы вышли из гавани. Дым, стелившийся над водой, затуманил утреннее солнце. Когда мы проходили буй главного канала, я бросил взгляд назад и впервые за все время, что мы были здесь, увидел вершины гор Мауна Леа и Мауна Коа. Обычно весь остров почти круглые сутки накрыт облаком, формой напоминающим гамбургер, но в утро нашего похода к Южному Мысу природа сделала для нас исключение.

Я увидел в этом добрый знак, но как я ошибался! К ночи мы окажемся в самом пекле урагана и, практически сошедшие с ума от страха и аккермановых «химикатов», будем вести смертельную схватку со стихиями, беспомощно кувыркаясь в жутких волнах, выше которых я никогда волн не видел и, надеюсь, не увижу.

Мы сознательно нарвались на это приключение. Вне всякого сомнения. Аккерман с самого начала окрестил наш план безумным. Подозреваю, что такого же мнения был о наших намерениях и Капитан Стив. Я был единственным, кто не сомневался в разумности нашей идиотской схемы: приятная шестичасовая прогулка вдоль побережья острова, поворот за мыс к какой-то якобы от всех ветров защищенной бухточке, купание в лесу черных кораллов, званый ужин на борту катера для целого семейства – мы просто поднимаем их на борт и наслаждаемся едой, коктейлями и тихим вечером. Никаких проблем!

Из винного магазина я прихватил «Уолл-стрит джорнал» и «Солдата удачи», оплатив их все той же карточкой «Виза», но, когда мы шли к Южному Мысу, у меня не было ни времени, ни сил их читать. Как последних пьянчуг, нас мотало по всему катеру, который с трудом преодолевал ревущие волны, накатывавшие на нас с юго-запада. Только на мгновение мы остановились, чтобы выхватить из бурлящей воды разодранный спасательный жилет с надписью «Сквайр. Ява» на воздушном клапане.

Большую часть времени Капитан Стив простоял за рулем на раскачивающемся мостике. Мы же с Аккерманом оставались внизу, покуривая марихуану и присматривая за тем, как катушки сбрасывают леску.

Я давно уже распростился с наивными представлениями о рыбалке. Вряд ли мы поймаем рыбу только потому, что мы ловим рыбу. И вообще, идея разматывать толстенную леску с удилищ, установленных на держателях, и мерить милю за милей на скорости троллинга казалась мне абсурдной. Единственный способ достать рыбу, настаивал я, – это взять акваланг, подводное ружье и, выпрыгнув за борт, искать ее там, где она живет. Время от времени Аккерман и я вставали у руля, но ненадолго. Капитан Стив был уверен, что в любой момент мы можем зацепить либо марлина, либо большого желтоперого тунца, а поэтому он хотел быть на мостике, когда это случится, и контролировать ход вываживания. Поэтому большую часть дня он сам стоял у руля, вглядываясь в пустынные свинцовые воды через поляризированные рыбацкие очки.

Аккерман явно разделял мой агрессивный пессимизм по поводу возможности поймать рыбу, но тем не менее поглядывал оком специалиста на распущенные лески.

– У меня патент первого помощника, – заявил он. – Я – профессионал!

А я и забыл совсем, что Аккерман был членом этого маленького племени капитанов, имеющих лицензию на обслуживание рыбаков-туристов, единственной и действительно что-то значащей элиты на побережье Коны.

– Мы все в океане равны, – объяснил он. – Так говорят серферы, но в этом есть свой смысл. Хоть и несколько странный.

Я согласился. Было ясно, что, если по какой-то причине Капитан Стив не сможет довести катер до гавани, это сможет сделать любой из нас двоих. Таковы порядки в море.

Аккерман на катере был как у себя дома. Он все знал – что, где, когда; и мало что могло его удивить. Я не долго думал, приглашая его отправиться с нами, и только потом услышал от Капитана Стива, что они с Аккерманом «довольно близкие приятели».

Но рыбы не было. Мы прочесали нашими приманками весь путь до Южного Мыса, но единственными проявлениями жизни, которые нам удалось засечь, было стадо морских свиней да несколько птиц. Поездка получилась долгой и горячей, и к четырем часам вся наша троица, прилично накачавшись пивом, несла околесицу.

Наконец прямо перед заходом солнца мы обогнули оконечность Южного Мыса. С нашей стороны острова, вдоль побережья Коны, море было достаточно бурным, но то, что мы увидели за мысом, было ни с чем не сравнимо.

Волны были такими высокими и крутыми, что мы могли только взирать на них, разинув рты. Слова были излишни. Мы нашли свой ураган, и спрятаться от него было негде.

После заката солнца я переключился на джин, а Аккерман вытащил пузырек с белым порошком, который и стал всасывать носом с кончика рыболовного крючка десятый номер. Потом он протянул пузырек мне.

– Аккуратнее, – сказал он. – Это не то, что вы думаете.

Я уставился на пузырек, внимательно изучая его содержимое и одновременно цепляясь ногами за палубу, которая попыталась выскользнуть из-под меня, когда катер в очередной раз взлетел на горб высокой волны.

– Это «белый китаец». По-научному – «крокодил», – пояснил он и ухватился за спинку кресла, потому что катер ринулся вниз, в провал между волнами.

О Боже, подумал я. Куда ни плюнь, везде наркоманы. Как жить? Катер опять крутнуло, и я, потеряв равновесие, упал на мокрую палубу со стаканом джина в одной руке и пузырьком героина в другой. Пролетая по скользкому полу мимо Аккермана, я выпустил из рук и джин, и пузырек и ухватился за лестницу, чтобы не вылететь за борт.

Как юная кобра, Аккерман метнулся за пузырьком и поймал его в прыжке, но зелье уже намокло, и, посмотрев на пузырек с сожалением, он швырнул его в море.

– Хрен с ним, – сказал он. – Все равно он мне не нравился.

Я подтянулся к креслу и сел.

– Мне тоже, – кивнул я. – От него потом брюхо крутит.

Аккерман с минуту мрачно смотрел на меня, я же плотно уперся ногами в палубу, не зная, чего от него ждать. Погубить чей-то героин, да еще в море, да еще ввиду надвигающегося шторма – не самая безопасная вещь, тем более что знакомство мое с Аккерманом было чисто шапошным. А он был здоровенным бугаем с длинными плотными мышцами чемпиона по плаванию, и его прыжок за улетающим пузырьком произвел на меня неизгладимое впечатление. Я понимал, что он успеет достать меня багром прежде, чем я доберусь до лестницы.

Я подавил желание позвать Капитана Стива. А может, они оба наркоманы, думал я, все еще держась за краешек кресла, покрытого искусственной кожей. И что же это за рыбаки, что тащат в море «белых китайцев»?

– Отличный наркотик для океана, – проговорил Аккерман так, словно думал вслух. – Частенько только он помогает не убить клиента.

Я кивнул, размышляя о долгой ночи, которая нам предстоит. Если первый помощник вот так запросто глотает героин перед ужином, то чего можно ждать от капитана?

Вдруг меня пробило – а ведь я толком и не знаю этих людей! Совершенно незнакомые мне наркоманы; я застрял на их катере в двадцати милях от западной оконечности Америки, солнце садится, а вокруг – черный бездонный океан.

Земля исчезла из виду, закрытая дымкой наступающей ночи. Солнце село, и катер Капитана Стива проламывался сквозь волны в направлении Южного Мыса, этой ужасной земли По. Красные и зеленые огоньки на баке катера были едва видны с кормы на расстоянии всего в тридцать футов. Ночь окутала нас, как дым, холодный и плотный, смешавшись с выхлопом нашего дизеля.

Было почти семь вечера, когда последний красный луч солнца исчез, оставив нас в полной темноте наедине с компасом. Мы сидели на корме, вслушиваясь в гул машины и грохот моря, сквозь которые прорывались скрипучие голоса, вылетавшие время от времени из коротковолнового приемника, установленного на мостике, где, подобно Старому Мореходу, вглядывался в кромешную темень наш Капитан Стив.