Текст книги "Мамлюки-вайнахи. Часть I"

Тоска по Родине

Когда ребята попали к благородному хозяину, Хан-Бахад, как все остальные, почувствовал свободу; хотя эта свобода была весьма относительной, он, как все остальные, не чувствовал себя униженным, оскорбленным. Он, как и другие, ощущал только приливы силы, уверенности, вместе с этим понемногу уходила боль, связанная с похищением, в дальнем углу сердца. Лишь изредка она будоражила сознание. С первых же дней они поняли преимущества их образования, воспитания в качестве воина, но не видели перспективы вернуться домой. Самое страшное, что никто из них не знал, в какой стороне их родина, куда и как идти. И с каждым днем вместе с уверенностью и открывающимися перспективами на свободную жизнь в рамках дозволенности для мамлюка у них появлялся больший выбор – выбор между местью и прощением. Хан-Бахад мог ненавидеть своих мучителей, разлучивших его с родными, или простить их.

У него были вопросы и выбор: месть или простить? А кому мстить? Где эти злодеи?

Когда Хан-Бахад оставался наедине с самим собой и вспоминал о своих родителях, его охватывали печаль и тоска, и постепенно он приходил в ярость, его разум кричал, однако и сквозь этот крик он сознавал, что даже в этом беспомощном состоянии он был в какой-то степени свободным.

Тоска по родным и близким придавала силы и смелости молодым мамлюкам. Ожидаемое возвращение в родные края и встречи с родителями, братьями, сестрами давало новые силы и желание выжить. Им казалось, что они чувствуют постоянное ощущение поддержки родных и близких. Хан-Бахаду казалось, что он больше всех страдает, хотя каждый из них думал так же. А к тому времени родные и близкие больше страдали.

Не принято у мамлюков, несмотря на юный возраст, жаловаться на жизненные неурядицы, материальный недостаток, холод и голод. На вопрос, как живется, они всегда отвечают: «Хвала Всевышнему! Все хорошо. Он дает больше, чем мы заслужили!»

Родители

После исчезновения мальчика его родня долго искала своего пропавшего сына Хан-Бахада. У матери не получалось скрывать свою боль от мужа. Она страдала больше всех, оплакивая бесследно пропавшего сына, маленькими глотками глотая горячие слезы, отец и братья тоже страдали, но на людях не показывали. Вскоре ее небесно-голубые глаза приобрели сероватый оттенок.

После разлуки с родными, после перепродажи и разных хозяев судьба оказалась благосклонна к мальчику, и открылись перед ними ворота удачи, когда он в числе других вайнахов попал к одному из самых благородных людей Египта – к Исмаил-бею. Хотя не по воле своей судьба перенесла мальчиков на край света из далекого Кавказа.

Маленькому Хан-Бахаду стала сопутствовать удача после встречи со своими братьями-ингушами, взрослыми чеченцами и новым хозяином – Исмаил-беем. Да, и он, как все, служил, защищая интересы Исмаил-бея, но называть своим хозяином отказывался. Его разум не мирился с этим. Рожденный свободным, вайнах не признавал ничью власть, кроме Аллаха.

Он, как и другие его товарищи, вступил в ряды самой сильной армии мира – мамлюков, которые служили в чужой стране под грозным командиром и наставником эмира – Хасана из вайнахов.

Хасан – вождь и командир мамлюков-вайнахов

Детство Хасана

Привезенный мамлюк после определенного срока службы в казармах цитадели мог быть назначен в круг лиц, обслуживающих султана. А также он мог оказаться в числе тех, кому дарована была свобода султаном, что проводилось один раз в год. По воинским заслугам он же мог получить соответствующие звание и должность.

Процесс освобождения мамлюков проходил по строго определенным правилам под зорким надзором султана. В случае нарушения правил акт освобождения считался недействительным, даже если воин имел ранг эмира сотни. Мамлюк подвергался формальной покупке и повторному освобождению. Вновь освобожденный мамлюк формально еще оставался в числе султанских мамлюков до тех пор, пока не повышался в ранг эмира.

Эмиры были трех степеней: ранг эмира третьей степени – «эмир десятка»; далее он мог быть повышен последовательно до второго ранга – «эмир сорока», которому разрешалось иметь оркестр; и затем до первого ранга – «эмир сотни». Эмир сотни в военное время имел право командовать тысячами всадников. Самой низкой должностью, не относящейся к рангу эмира, считалась должность командира пяти мамлюков.

Мамлюк мог быть произведен в звание эмира только указом султана, который даровал ему годовое жалованье в деньгах и облачал в почетную мантию. Эмир обязывался покупать минимальное число мамлюков в соответствии его рангу и должен был содержать их за свой счет. Но не возбранялось приобретать дополнительное число мамлюков, лишь бы это позволяли средства его годового дохода. Каждый эмир имел хозяйство, дворец в том месте, где проживал. Фактически каждый эмир в отведенных ему пределах чувствовал себя хозяином. Эмиры сотни имели свой герб, изображение которого наносилось на щиты, накидки и знамена.

Эмиром мог стать только мамлюк. В редких случаях звание эмира переходило по наследству к сыну. Часть эмиров избиралась в ближайшее окружение султана, и они входили в состав его свиты. К их каждодневным обязанностям относилось присутствие на официальных церемониях. Остальные эмиры получали должности в армии либо назначались наместниками или комендантами цитаделей в провинциях.

По законам мамлюков того времени за большие или маленькие преступления («грехи») мамлюка могли наказать тюремным заключением, казнью или отправить в ссылку, но возвращение в рабское состояние как мера наказания не применялось, и звания эмира тоже не лишали.

Хасан носил титул эмира, который присуждался за личные заслуги. Он относился к элите мамлюкского общества (военной аристократии). Имея подобное звание, Хасан не кичился им. Но, как и другие эмиры, командовал десятью, сорока, сотней и тысячными подразделениями мамлюков во время войны.

Этому человеку с удивительной памятью и богатырским здоровьем, организаторскими способностями завидовали многие военные стратеги того времени. Он обладал редким талантом находить в человеке, независимо от возраста, то, о чем сам человек не подозревал, на что он сам способен. И во время мероприятия – военного, бытового или другого – он каждого безошибочно ставил на нужные места.

Где бы Хасан ни оказывался, он всегда собирал вокруг себя людей с самыми чистыми помыслами, добрыми намерениями и мужественными характерами. И тем ребятам, которых он собрал в свою команду, предстояло жить и взрослеть плечом к плечу более двадцати долгих лет, радуясь и страдая вместе, горе и печаль преодолевая вместе, как единое тело одного человека.

Хасан почти ничего не помнил о своих родных и близких. Он знал, что его с детства звали Хасаном. До похищения он жил где-то в горах. Про родителей он помнил, что отца называл «дада», мать – «нана» и старшую сестру – «зезаг» (цветок у вайнахов. – Прим. авт.). Все, что осталось в памяти, – мутный и неразборчивый облик родителей; запряженная быками повозка, груженная мешками; горы; холодное время года; слякоть; поломка повозки; сон; проснулся – вокруг чужие люди и много разных детей. Вот и все, что Хасан мог вспомнить о своем детстве, родине и родных.

Как он попал в Египет и кто его привез, Хасан не помнил. В его детской памяти запечатлелось бесконечное море, как ему было плохо и как он болел в пути.

Он был куплен богатыми бездетными пожилыми людьми. Приемные родители внушили ребенку, что он – их сын, который какое-то время проживал у дальних родственников. Хасан не перечил им, но знал, что он похищенный и приобретенный этими добрыми людьми. Принявшая мальчика арабская семья искренне полюбила его. Приемные родители были очень добры к нему, любили, лелеяли, любые его капризы для них становились обязательными для выполнения.

Семья была очень религиозна, строго соблюдала законы ислама, старик постоянно проводил время за чтением Священного Корана. С большой любовью они рассказывали о пророках и особенно о пророке Мухаммеде и о его семье и сподвижниках. Жизнь и быт богатых стариков были традиционными, не отличающимися от уровня жизни многих египтян.

Но это счастье длилось недолго. Через четыре года после того, как он приобрел семью, приемные родители один за другим ушли из жизни – сначала отец, за ним мать. Восьмилетнему Хасану снова повезло. После смерти приемных родителей его забрал тот, кто и купил его для стариков у турка.

Это был Исмаил-бей – сын сестры старика, один из влиятельных вельмож в мамлюкском движении, известный воин, воспитавший не одно поколение мамлюков, выходцев с Кавказа. Его отец был черкесом, мать – египтянкой. Исмаил-бей мечтал собрать из вайнахов особый отряд мамлюков, но мечта эта не осуществилась из-за ограниченного числа представителей данного народа. Он собрал отряд из представителей народностей Северного Кавказа, в состав которого вошли аварцы, лакцы, лезгины, даргинцы, кумыки, ногайцы и десять вайнахов. Самому старшему из них едва исполнилось семнадцать лет, а младшему – восемь. Спустя десятилетие Хасан собрал отряд из вайнахов и представителей дагестанских народов и казаков.

После смерти приемных родителей Хасана Исмаил-бей стал ему опекуном и воспитывал его как родного сына, но требовал столько же, сколько и с остальных мамлюков. Исмаил-бей не притронулся к богатству, завещанному приемному сыну своим дядей, а наоборот, берег его для Хасана до его совершеннолетия. Никогда он не оставлял его без присмотра и постоянно находился при нем, он возил его по возможности везде, также брал во все главные святыни ислама, в том числе в Мекку, Медину, Иерусалим.

Хасан рос сильным и радовал своего опекуна не только послушанием, но и исполнительностью воли и поручений опекуна. Еще в юности о нем говорили как о мамлюке, подающем большие надежды в мамлюкском движении.

Когда Хан-Бахад и другие дети-вайнахи приехали, Хасану было двадцать пять лет.

Юность Хасана – первая встреча с шейхом

Еще в юности Хасану было доверено серьезное дело. Юноша отправился с посланием за пределы Каира. Ему едва исполнилось пятнадцать лет, когда его одного отправили с заданием, но он уже подавал большие надежды, выполнял ответственные поручения. В столь юном возрасте он не говорил попусту, не задавал лишние вопросы, при этом проявлял любознательность.

Проезжая мимо трущоб в пригороде, под небольшим деревом Хасан заметил странного человека, сидящего в молитвенной позе, хотя время утренней молитвы прошло. Вечером на обратном пути Хасан увидел того же старика в той же позе, на том же месте, сидевшего с опущенной головой. Хасан не смог на этот раз пройти мимо. Он слез с коня, привязал его, приблизился, стараясь не мешать, но при этом дал понять человеку о своем приближении. Хасан тихо, еле слышно поздоровался и попросил разрешения присесть. Человек, не глядя в сторону Хасана, без слов кивнул головой, тем самым разрешая садиться.

Через некоторое время старик сказал:

– Молодой человек, то письмо, которое ты относил, только навредит твоему хозяину, а наоборот, если твой хозяин не будет осмотрительным, вы пропадете. Затевается против вас коварство, не имейте никаких дел с теми людьми, у которых ты был и к которым ты приезжал. Передай приветствие своему хозяину от раба Божьего Сулеймана и мои опасения по поводу их совместных дел. А тебе скажу: у тебя чистая душа, но находится в окружении нечистых людей, спаси себя и свою душу. А теперь иди своей дорогой.

Хасан, как заговоренный, встал и без слов ушел.

По прибытии в цитадель Хасан рассказал Исмаил-бею в подробностях сказанное Божьим рабом – Сулейманом. Услышав имя Сулеймана, эмир вскочил и внимательно стоя слушал Хасана. Исмаил-бей заставил его трижды повторять рассказанное. Затем произнес:

– Хвала Аллаху много раз за то, что прислал нам своего пророка, да благословит его Аллах и да приветствует, и за то, что Ты дал нам наследника, пророка – да благословит его Аллах и да приветствует – Сулеймана.

Эмир поступил так, как велел Сулейман.

После этого Хасан по возможности стал часто посещать шейха, он приблизился к нему и подружился с суфиями (одно из основных направлений классической мусульманской философии. Последователей суфизма называют суфиями. – Прим. авт.), и с того времени начались дружеские отношения, которые переросли в отношения учителя и ученика.

Познакомившись с рабом Божьим Сулейманом, который являлся муршидом (суфийский учитель. – Прим. авт.) многим суфиям на пути тариката («тарикат» с арабского – дорога, путь духовного совершенствования суфия, или метод духовного возвышения и мистического познания истины. – Прим. авт.), Хасан впоследствии тоже стал его учеником и адептом шазилийского пути познания Всевышнего (аш-Шазили – эпоним братства-тариката Шазилия. – Прим. авт.).

Каждое свободное время Хасан поспешал к своему учителю. Следом за ним в этом религиозном сообществе оказались многие мамлюки, и в первую очередь – Дато.

Учитель боевых искусств

Святой учитель Сулейман обучал Хасана и Дато не только религиозным знаниям, но и китайскому боевому искусству, завезенному из Китая, которое знали немногие в Египте. Учителем боевых искусств был выходец из Китая, который долгое время жил у шейха. Этого странного китайца называли то ли по имени, то ли по национальности Дун-Ганом. Он обучал боевому искусству без применения оружия, используя особые формы борьбы на основе своих особых методов, известных только ему одному.

Из многообразия методов учителя Сулеймана для Хасана и в последующем для Дато были отобраны несколько вариантов для подготовки воина-мамлюка суфия, которые между собой стали называть «суфийское боевое искусство».

– Суть так называемого суфийского боевого искусства заключается в знании методов безграничных духовных, интеллектуальных и физических возможностей человека в интересах получения высшей божественной энергии, используемой в поединке с противником, – часто повторял шейх.

Первооснова, то есть своеобразный метод развития, – это физическая, интеллектуальная, душевная и духовная сферы индивида, которые являются уровнем жизненных процессов всего организма человека.

Суфийское боевое искусство положительно влияет на человека, энергетически обогащая его организм посредством пробуждения и применения внутренней энергии человека.

Применение методов борьбы осуществляли в соответствии со складывающейся боевой обстановкой, изучая необходимый комплекс ударов и других движений, направленных на нейтрализацию противника.

Хасан многие годы обучался состоянию углубленности и сосредоточенности для размышлений, отсутствию эмоциональных проявлений, отрешенности от внешних объектов. Целью всего этого было приведение психики человека в состояние, сопровождающееся телесной расслабленностью. Это не значило, что мамлюк становился безразличным – напротив, он становился сосредоточенным, рассудительным и собранным.

Суфийское боевое искусство основывалось на пробуждении с помощью суфийских знаний и методов. Обычно в суфийском боевом искусстве формы движений проявляются в трех ступенях: первая – сосредоточенная форма движений; вторая – энергетическая форма движений; третья – физическая форма движений. Для поддержания физического состояния и формы движений суфия-мамлюка существовало три взаимосвязанных специальных системы упражнений: упражнения с мячом; упражнения с веревкой; упражнения с палкой и другие виды.

В народе говорили: суфий-мамлюк стоит твердо, как скала, растет как крепкий дуб, течет быстро, как горная речка, сметает на своем пути врагов, как ураган.

В сложных чрезвычайных ситуациях последователи других боевых систем нередко могут спасовать, но это не относится к суфийским единоборцам, поскольку родовую энергетическую систему намного быстрее можно активизировать, нежели приобретенную.

Физическая форма движений, включающая кулачные бои, борьбу и другие боевые системы, проявляется в виде специальных приемов нанесения сильных ударов. Строго говоря, высшая ступень вобрала в себя и другие ступени – энергетическую и физическую формы движений.

Шейх – учитель Сулейман – строго запретил играть в шахматы и отвлекаться на другие виды игр, которые мешали бы мамлюкам заниматься серьезными делами. Дун-Ган обучал Хасана и Дато многому – и особенно одному удару, который никто не выдерживал. При этом он запрещал бить по лицу и просил по возможности не использовать этот удар. Ему он строго запретил обучать других, а если учить, то только тех, кто является богобоязненным и порядочным.

Впоследствии к Хасану и Дато в качестве послушника святого учителя шейха Сулемана и приверженца суфийского пути Шазилия присоединился и Бохатур.

Опека Хасана

Как-то к ребятам пришли люди из свиты султана в сопровождения слуг Исмаил-бея, который в свою очередь был сильно расстроен этим визитом. Они пристально стали разглядывать молодых воинов и о чем-то у прислуги интересоваться, при этом тихо переговариваясь между собой.

Мальчишки недоуменно переглядывались между собой. Но когда гости стали их трогать руками то за плечи, то за шею, заглядывать в глаза и рот, ребята возмутились не на шутку.

И в это время внезапно появился Хасан.

Он поинтересовался причиной неожиданного появления «почитаемой свиты султана», они стали наперебой объяснять причины их приезда. Хасан, выговаривая в резкой форме, указал им на дверь, они, кланяясь, пятясь назад, вышли.

Ребятам было интересно, что это было и почему эти люди рассматривали их как на рынке при купле-продаже – вроде бы они не похожи ни на покупателей, ни на продавцов. Хасан, успокоившись, стал объяснять ребятам в подробностях, что к чему:

– В мамлюкской среде существует своего рода обычай. Султан по каким-то признакам вновь прибывших детей в мамлюкскую среду с юных лет делит по категориям для дальнейшей службы. И эмиры, уподобляясь султану, тоже выбирают для себя ребят с юного возраста. В данном случае эти люди султана выбирали для службы в прислуге молодых ребят – не только у нас, но и у других беев, где есть молодое пополнение. Быть в прислугах у кого бы то ни было – это не для нас! Мы воины и притом – вайнахи, этим все сказано.

Отобранные юноши должны в основном выполнять личную обслугу хозяина, делать работу по дому, заниматься уборкой, ухаживать за домашним скотом и осуществлять еще много-много мелких других услуг – до старости. В основной своей массе эта прислуга состоит из ввезенных, но освобожденных мамлюков. Они становятся «ушами и глазами» для султана и эмиров. Исполняя секретные поручения и роль гонцов, доносчиков и шпионов, они становятся для хозяина «близкими».

Теперь я спрашиваю вас всех, как относятся у вайнахов к такой категории людей? Нужно ли нам быть холуями и прислуживать, пусть даже он эмир или три раза султан? Я сам отвечу за всех – нет!

Ребята, все как околдованные, замерши слушали Хасана, и им казалось, что нет другого такого умного и правильного человека. И это было так на самом деле.

Многие, и в том числе Сергей с Андреем, не все понимали, но слушали внимательно говорящего, чувствуя важность проблемы.

Хасан продолжал разъяснять иерархические признаки данной категории: мамлюки-ветераны, опытные воины-ветераны; обучающиеся мамлюки, то есть в основном еще несовершеннолетние невольники, проходящие определенные формы обучения; казарменные мамлюки, или «внешние» мамлюки. Сюда относилась вся масса купленных и еще не освобожденных мамлюков, назначенных в различные казармы цитадели, которые несли караульную службу, также осуществляя функцию внешней охраны.

Мамлюки

Из истории мамлюков

Впервые мамлюки в Египте появились при халифе из династии Фатимидов, Аль-Азизе (975–996), сыне Аль-Муиза, который правил страной после смерти своего отца, скончавшегося в возрасте сорока лет. Аль-Муиз в 969 году основал новый дворец-крепость, которому дали название Аль-Кахира (Каир). Впоследствии, в 973 году, он обосновался в Аль-Кахире и сделал из него столицу Египта.

Халиф Аль-Азиз решил создать сильную армию для того, чтобы укрепить свое государство и утвердиться во власти. В Египте сформировать регулярные боеспособные войска халиф не мог из-за численности населения, к тому же местное население не отвечало воинским требованиям. Можно было найти таковых из арабов-бедуинов, но в нужном количестве их не хватало, к тому же они привыкли к вольности, и невозможно было из них создать сильную армию.

Привлечение наемников из соседних стран для казны Египта обошлось бы слишком дорого, и халиф Аль-Азиз нашел выход из данной ситуации путем покупки молодых рабов из других стран, которых стали называть мамлюками.

В разные времена в исламском мире существовали формы и методы создания военной силы за счет привлечения рабов, которых называли по-разному, хотя суть и цель была одна – защита своего государства. В период арабского халифата были рабы-воины гулями и мамлюки, у османов появились кюлемены и янычары. Впоследствии по образцу и подобию египетских мамлюков османы создали воинов, которые стали называться «багдадские кюлемены».

Халиф Аль-Азиз за короткое время создал огромное войско, которое выросло и стало мощной воинственной силой. Если халиф вначале завозил рабов из тюрков и суданцев, то через определенное время турки начали поставлять рабов из Средней Азии, Персии, Сирии, Албании, Крыма и с Кавказа, особенно из черкесов и грузин. Выходцы с Кавказа особенно ценились.

До того как мамлюки стали мощной силой в исламском мире, османский халиф Мурад Первый создал войско, которое называли янычарами (буквально – «новое войско». – Прим. авт.). Янычары состояли из попавших в плен к османам молодых христиан из разных стран, в основном из Европы, и стали лучшей пехотой в мире. Столетиями на Востоке непобедимой кавалерией являлось воинское формирование мамлюков, а янычаров называли непобедимой пехотой.

Янычары Османской империи приобрели славу и особое внимание со стороны халифов, но постепенно они стали терять былую славу и скатились до уровня обыкновенных бандитов, тем самым создавая проблемы в Османской империи. Впоследствии янычары как воинское формирование по приказу Махмуда Третьего были уничтожены как источник опасности и нестабильности в Османской империи.

С того времени как появилось мамлюкское движение на Востоке в Средние века, мамлюки из грузин и черкесов во всем мусульманском мире приобрели большую славу. Враги мамлюков не могли устоять в бою, мамлюки наносили сокрушительные удары в битвах и сражениях. О воинственных доблестях мамлюков складывались песни и поэмы, легенды, притчи и рассказы. В бою для мамлюков не имели особого значения вооруженность и численность противника. Страх или смерть в бою мамлюки понимали по-своему. Вообще геройская гибель на поле битвы практически у всех мамлюков, особенно у выходцев с Кавказа, считалась прекрасным и достойным уходом из жизни, и каждый желал для себя такого конца.

Если грузинскими мамлюками считались только выходцы из Грузии, то в состав черкесских мамлюков входили представители разных северокавказских народностей, и их привыкли называть одним словом – «черкесы». В состав черкесских мамлюков входили: сами черкесы (в том числе: натухайцы, абадзехи, шапсуги, бжедухи, абазинцы, бесленеевцы, темироевцы, мохошевцы, егерукаевцы, прикубанские нагайцы, кабардинцы); дагестанцы (аварцы, даргинцы, лезгины, лакцы, кумыки и нагайцы, акинцы, жившие на территории Дагестана); вайнахи – люди, говорящие на нахском языке (чеченцы (нохчи), ингуши (галгаи), карабулаки (орстхои) и аккинцы (аккхи), кисты, или кистинцы, в том числе галгаевцы, цоринцы, митхо, майсти и др.).

Изначально под мамлюками понимали невольников, приобретенных путем купли-продажи, или же в единичных случаях захваченных в плен детей во время военных действий, которых впоследствии использовали в качестве воинов, телохранителей и в редких случаях – для прислуги.

Понятие «мамлюк» распространялось в исламских странах Ближнего Востока и Египта на воинов-рабов, завозимых из соседних стран, в большинстве из Кавказа, Крыма, Средней и Центральной Азии и южной части европейских стран.

Итак, понятие «мамлюк» закрепилось за теми невольниками, которые с детства были завезены из разных регионов Средней Азии, Кавказа, из южной части Европы и с юга России и впоследствии воспитывались в специальных школах как воины, чтобы служить в армиях тех стран, в которых путем купли-продажи они оказались.

Мамлюк, достигший воинских доблестей и получивший освобождение, мог по желанию продолжить службу в качестве наемника в мамлюкской общине, а также приобретать высокие военные должности, вместе с ними – богатство и высокое положение в обществе того времени.

Для служения в качестве мамлюка на невольничьих рынках покупались физически крепкие, здоровые и смышленые мальчики. При купле-продаже на рынках живого товара особенно ценились выходцы из Грузии и из народностей адыгов, чеченцев, ингушей, из дагестанских народностей. Из детей жителей гор вырастали мамлюки с особенными качествами, у которых чувствовалась воинственность, впитанная с молоком матери. У представителей Кавказа с самого начала своего пребывания в мамлюкской среде проявлялись те необходимые для воина качества, заложенные в них с раннего детства, которые у других могли годами не проявляться. Среда обитания в нравственном и духовном плане воспитания с рождения ребенка присутствовала в крови выходцев из коренных народностей Кавказа.

После появления мамлюков и завоза детей из кавказских регионов, особенно из адыгов, в корне стало меняться положение тех стран, которые закупали рабов-воинов. Воины-мамлюки из черкесов служили тем странам, которые они стали считать своей второй родиной, с честью и достоинством. Например, за короткое время – 19–20 лет – черкесы одерживали много славных побед над врагами, получали свободу и достигали высоких положений и военных должностей.

В последующем приобретенных мальчиков хозяева размещали в закрытых казармах, так называемых военных школах. По сути, они являлись закрытыми для посторонних. В основном в контакте с мамлюками с юных лет находились наставники, хозяева, учителя. Эти учреждения в первую очередь принадлежали самому халифу, а затем эмирам и беям, которые располагались в цитаделях и крепостях.

С первых же дней юные мамлюки воспитывались в духе личной преданности хозяину. Мамлюк с самого начала своего появления у хозяина становился преданным ему, и хозяин всячески добивался этого, так как без взаимного уважения и доверия невозможно было сосуществовать. Мамлюки постоянно проявляли солидарность со своими товарищами по любым предлогам: землячеству, периоду рабства, по службе у одного хозяина и по ряду других поводов. Уважение и преданность хозяину во многих случаях переходили к его наследнику после смерти хозяина. Если мамлюк получал свободу, он не освобождал себя от этих обязанностей.

Наставники поэтапно обучали молодых мамлюков разным воинским дисциплинам, в которых обязательным минимумом являлись: верховая езда и все, что связано с конской сбруей и уходом за лошадьми, фехтование, стрельба из лука, владение копьем, борьба, плавание и многое другое. В обязательную программу для воспитания мамлюка входили арабский язык, чтение и письмо, история, религия, основы ислама, мусульманский закон-шариат.

Методы обучения и подготовки воинов-мамлюков были сложными и тяжелыми для освоения в таком юном возрасте, несмотря на это, в основном юноши выдерживали жесткость формы и методы тренировок – за редким исключением. Те нерадивые юноши не могли мечтать о свободе и вольности, в лучшем случае они могли попасть к богатым людям в прислуги.

Впоследствии окрепшие как в плане военной мощи, так и численно, материально, черкесы стали диктовать условия и решать многие политические, хозяйственные проблемы – вплоть до смещения существующей власти султанов, тем самым становясь хозяевами положения в данной стране. Наравне, вперемешку с черкесами шли выходцы из Грузии.

Долгое время лидерами черкесских мамлюков решались вопросы по назначению или смещению высокопоставленных сановников султана Египта. Жители Египта со своими болями, за разрешением своих проблем, за справедливостью ходили к лидерам мамлюков вместо вельмож и судей. Те, в свою очередь, решали проблемы людей по справедливости.

По мере взросления каждый мамлюк из вайнахов нуждался в вере, которая захватила бы его сердце, мысли, разум, из-за которой в нужный момент он мог бы с легкостью расстаться с жизнью.

Мамлюков можно было различить по внешнему виду, к какому эмиру они относятся, но не по национальности. Бывало, знающий человек мог отличить мамлюков по их национальному происхождению, по крайней мере, отличить черкесских мамлюков от грузинских или других мамлюков из малых народностей от тех и других.

Во внешнем облике черкесских мамлюков имелись свои особенности, и в первую очередь – борода, сбривание ее считалось недостойным. Черкесы отличались от представителей других народностей, в частности от турок, арабов. Черкесские мамлюки брили волосы на голове, но оставляли чуб, тогда как турки тщательно брили подбородки. В отличие ото всех мамлюки-вайнахи носили короткие бороды и длинные волосы на голове.

Формой одежды мамлюков к концу XVIII века стали красные накидки – плащи и обязательные малые чалмы как характерные детали одежды. Головной убор мамлюков представлял собой высокую шапку с острым верхом, которая называлась калансувой. Были другие головные уборы – большие шапки с кривыми краями, которые назывались черкесскими, их наравне с черкесами носили и мамлюки-вайнахи. Любой головной убор обвязывался чалмой.

Мамлюки разных вельмож редко сходились в объединение, только в исключительных случаях и с позволения своих командиров. Отряд каждого эмира или бея имел свои знаки на одеждах, особенности в знаменах, гербах, а также в некоторых видах оружия и доспехах. Мамлюки (братство) одного хозяина противопоставляли себя мамлюкам другого хозяина (эмира, бея), но внутри своей общины мамлюки были ближе родных братьев.