Текст книги "Черный меч"

Глава 15

Аенгрост, Южный океан, прибрежные воды Даркваала. Мария Сантьяго Рикка, Носитель Духа Предела. 1-я декада лета, 2904 год Восьмой эпохи

Галеры надвигались неспешно, горделиво. Синхронно взмывали весла, магического происхождения ветер красиво развевал по воздуху флаги, и уже можно было различить столпившихся на палубе людей.

Архатис Тирэн’лай, стоя у борта корабля, мрачно разглядывала приближающиеся галеры. Это был конец «Ласточки», и она прекрасно это осознавала. Впрочем, не только она.

Вся команда шхуны собралась здесь. Все, включая кока и целителя, были вооружены. На лицах застыла мрачная решимость продать свои жизни как можно дороже.

– Вы знаете, что такое алеартские галеры, – собравшись с силами, архатис повернулась к эльфам. – Вы знаете, что без мага у нас нет шансов справиться даже с одним таким кораблем, не говоря уже о трех. Вы знаете, что все мы обречены. Но! Мы все не первый год бороздим просторы океана. Нам случалось побеждать и проигрывать, мы не раз были на волоске от смерти. Разве мы когда-нибудь сдавались без боя?

– Мы вообще никогда не сдавались, дана архатис, – усмехнулся Ларра’ти.

Тирэн’лай поймала его взгляд и впервые в жизни при всех открыто ему улыбнулась, вкладывая в эту улыбку всю свою любовь.

– Да… мы никогда не сдавались. И этот раз не станет исключением! Пусть даже мы погибнем, но заберем с собой в Бездну Океана и врагов!

– Да! – хором ответили все эльфы.

– Прости, что перебиваю, архатис… – Ларра’ти сделал шаг вперед. – Я не пойду в бой умирать. Я пойду в бой – побеждать! И я буду верить в нашу победу!

Тирэн’лай согласно склонила голову.

– Приготовиться к бою!!!

Паруса «Ласточки» безвольно обвисли – ветра не было. Галеры хищно кружили вокруг – то ли на них не нашлось действительно толкового мага, способного издали перебить большую часть команды, не уничтожив при этом шхуну, то ли алеартцы попросту издевались над эльфами…

Впрочем, темные не торопились сдаваться. Прячась за щитами, они выпускали стрелы одну за другой, некоторым даже удавалось пробиться за магический полог защиты – и тогда оперенная смерть не ведала пощады.

В конце концов, магам это надоело. На галерах синхронно втянулись весла, ровная поверхность скованного штилем океана подернулась рябью, и несколько волн, повинуясь воле магов, понесли корабли вперед. Такой способ передвижения давал куда большую маневренность, чем весла, но надолго этой магии обычно не хватало.

Центральная галера развернулась боком к носу «Ласточки», на борту застыл, вытянув руки и сплетя пальцы в защитном жесте, светловолосый маг-капитан. Два других корабля развернулись и синхронно двинулись к шхуне, зажимая ее в «коробочку».

Эльфы выпускали последние стрелы в мага, но те сгорали в двух футах от него.

– Когда галеры приблизятся – на абордаж! – крикнула Тирэн’лай, первая хватаясь за абордажный крюк, сменивший в ее руках бесполезный уже лук. Остальные пираты последовали ее примеру. Ларра’ти с мечом в руке замер за правым плечом архатис.

Еще одна волна, вызванная кем-то из магов, ударила в борт «Ласточки», швырнув шхуну на галеру. Борта с треском соприкоснулись, но удар был слишком силен – корабли расшвыряло в разные стороны, многие люди и кое-кто из эльфов не удержались на ногах. В том числе упал и второй маг на палубе галеры, теряя концентрацию и на несколько мгновений оставаясь без защиты, чем не преминул воспользоваться один из темных, у которого еще осталось несколько стрел.

Короткий свист стрелы и хрип возвестили о том, что одним магом на Аенгросте стало меньше. В ответ с галеры раздался полный ярости вопль капитана, и по палубе шхуны хлестнула плеть молний. Закричал кто-то из эльфов…

Спустя десять минут все, казалось, было уже кончено. Галеры зажали «Ласточку», тем не менее не позволяя ей приблизиться на расстояние, необходимое для абордажа. Маги, объединив усилия, давили эльфов – те пока что сопротивлялись, благо отсутствие корабельного колдуна сказалось на количестве всевозможных защитных амулетов, увеличив их число раза в три. Впрочем, исход битвы был уже предрешен.

– Сейчас они разделаются с нашей защитой, потом усыпят и продадут в рабство, – мрачно проговорила Тирэн’лай. Ларра’ти положил руку ей на плечо, но капитан, раздраженно дернувшись, сбросила ладонь. – Ты прекрасно знаешь, что у нас нет шансов. Надо взорвать «Ласточку», я не хочу, чтобы моя шхуна досталась этим… этим!

Целитель закусил губу. К сожалению, Тирэн’лай была права – шансов у них не было с самого начала. Если бы маги еще пошли на абордаж, можно было бы хотя бы постараться подороже продать свои жизни, но алеартцы прекрасно знали свои преимущества.

– Жаль, что не прихватим их с собой, – со злой горечью проговорил он, глядя, как в ладони рассыпается предпоследний амулет, раздавленный чужой магией. Кто-то из пиратов уже медленно опускался на палубу, лишенный защиты и сразу же за тем – собственной воли.

Архатис рассмеялась, и тут Ларра’ти стало не по себе – в смехе эльфы слышалось безумие.

– Идем!

Она побежала вдоль борта к носу, таща за собой эльфа. Впрочем, целитель не сопротивлялся…

Судорожным движением выхватив из ножен кинжал, Тирэн’лай лезвием поддела и оторвала тонкую деревянную планку от резной фигуры на носу, казавшуюся частью самой фигуры.

В небольшом углублении находилась врезанная в дерево плоская серебряная фигурка ласточки, раскинувшей крылья, в которых виднелись замысловатые прорези.

Корабельный талисман, в мире магии значивший порой даже больше, чем мастерство пиратов. Талисман притягивал к шхуне и команде ту самую главную составляющую пиратского успеха, без которой обойтись было нельзя – удачу. Если же его уничтожить, то корабль погибал почти мгновенно.

Эльфа медленно извлекла из-за пазухи медальон на цепочке, раскрыла его – и взору Ларра’ти предстали недостающие детали. Трясущимися руками Тирэн’лай вложила резные пластинки в соответствующие пазы на фигурке.

Шхуна вздрогнула, как живое существо. А архатис уже быстро поглаживала серебряную ласточку пальцами, нажимая скрытые кнопки и приводя в состояние готовности магический механизм самоуничтожения корабля.

– Да, мы все погибнем… но взрыв не оставит и воспоминания не только от «Ласточки», но и от этих галер!

Целитель прикусил губу. Умирать ему не хотелось… но в плен и рабство к алеартцам хотелось еще меньше.

Тирэн’лай перехватила кинжал двумя руками и занесла над фигуркой. Руки женщины дрожали, и Ларра’ти, не колеблясь, накрыл ее ладони своими.

– «Ласточка» не достанется им, – выдохнула архатис, начиная движение кинжала, который должен был замкнуть цепочку, после чего чудовищный магический взрыв разметал бы по волнам щепки и шхуны, и алеартские галеры.

Внезапно зрачки Ларра’ти расширились, и он в изумлении уставился на что-то за спиной Тирэн’лай, на миг останавливая движение кинжала. Этого хватило, чтобы эльфа тоже обернулась.

На палубе стояла спасенная неделю назад девушка. Свободную рубашку, в талии перехваченную простым пояском, трепал ветер. Ветер?

Марийа спокойно подошла к носу шхуны, протянула вперед руку и заговорила.

Голос девушки прозвучал неожиданно громко и с каким-то металлическим звоном, от которого мурашки по коже побежали и у магов, и у ко всему привычных пиратов.

– Кто вы такие и почему мешаете мне? – мертвенно-спокойно обратилась она к магу-капитану головной галеры.

– Сдавайтесь, и мы оставим вас в живых! – крикнул кто-то с галеры. Марийа удивленно подняла брови.

– Вы оставите в живых – меня? – На сей раз в ее голосе сквозило неподдельное насмешливое изумление.

– Ведьма? – усмехнулся маг-капитан, тоже усиливая голос магией.

Марийа расхохоталась.

– Я вижу, вы еще ничего не знаете, глупцы. Что ж, это служит вам оправданием… в некотором роде. Освободите нам дорогу, и я оставлю вас в живых!

Ларра’ти, побледнев, наблюдал за своей пациенткой. Как, впрочем, и Тирэн’лай, оставившая кинжал.

Теперь рассмеялся маг.

– Что ты о себе возомнила, девчонка!

Хранительница печально вздохнула.

– Вы позабыли все, глупцы… Но я даю вам еще один шанс. Уступите дорогу Хранителю Черного Меча – и останетесь в живых!

Вместо ответа капитан, которому уже порядком надоело это глупое представление, швырнул в наглую девчонку испепеляющее заклятие и приготовился смотреть, как паршивая эльфа сгорит.

Комок огня, брошенный алеартцем, уютно устроился в ладони Марийи. Она огляделась, словно бы выбирая, куда его положить, и небрежным движением отправила за борт.

И вот тут капитану стало страшно.

– Вы забыли, что такое Черный Предел! – зазвенел голос Хранительницы над всеми четырьмя кораблями. – Что ж, мне придется вам это напомнить!

Ведьма вскинула над головой руки, словно бы протягивая их к сгустившимся над местом боя тучам, которые на глазах превращались из обычных грозовых в какие-то сгустки тьмы… нет, Черноты!

Повинуясь зову, в протянутые ладони ударили молнии. Резкое движение кисти – и черные хлесткие плети забились в руках Марийи, послушные каждому ее слову, жесту или просто желанию.

Галеры спешно отлеплялись от «Ласточки», весла с плеском били по воде – алеартцы не могли прибегать сейчас к магии и пытались уйти на веслах.

Хранительница расхохоталась.

– Я предлагала вам уйти, когда это было возможно. Вы отказались. Теперь – вы умрете!

Молнии рванулись вперед, оплетая ближайшую галеру, ту самую, капитан которой оскорбил ведьму. Черные плети захлестывали бьющихся в панике людей, сдергивали их с мачт и находили в каютах и трюме… Каждый, кого касалась ветвящаяся Чернота, с диким воплем боли падал там же, где стоял, и через несколько секунд только обугленный труп напоминал о существовании человека.

Капитана Марийа приберегла напоследок. Молнии не причинили ему вреда, пять длинных плетей просто схватили его за руки и за ноги и подняли в воздух футах в тридцати над кораблем. Молния во второй руке ведьмы уничтожала корабль. Через несколько минут галера полыхала.

Обожженный алеартец-капитан рухнул на доски палубы «Ласточки», прямо к ногам Марийи.

– Черная тварь! – с лютой ненавистью прохрипел он, пытаясь приподняться.

Сильный удар швырнул его обратно.

– Ты мог спасти свою жизнь и жизни тех людей, которые доверили их тебе как капитану, но ты предпочел погибнуть сам и погубить их всех, – тихо проговорила девушка. – Теперь они все мертвы… а ты почему-то еще жив. Что же мне делать с тобой, убийца?

– Это ты – убийца! – Маг не оставлял попыток встать.

Хранительница сокрушенно покачала головой.

– Когда я предлагала вам уйти, я предлагала вам жизнь. Ты, отказавшись, выбрал смерть. Это ты их убил своим решением, а не я.

– Будь ты проклята! – бросил маг. Пощады он не ждал и просить ее не собирался.

Тихо рассмеявшись, Марийа наклонилась к нему, пальцы девушки вплелись в волосы капитана и сжались в кулак, вынуждая его поднять голову и посмотреть в лицо, перечеркнутое белой повязкой, скрывающей глаза.

Свободной рукой ведьма стянула широкую полоску с лица и открыла глаза.

Маг дико закричал, с ужасом глядя в две черные бездны невидящих глаз.

Или… видящих?

Перед глазами алеартца в мельчайших подробностях пронеслась его жизнь. С самого начала, с первых минут жизни, и до этого момента. Он вспомнил все, даже то, чего помнить не мог… вот только вспомнив, он тут же это забывал. Полностью.

Мир исчез, провалился в бездонные озера глаз Твари.

Марийа оторвалась от мага лишь через минуту. Поднялась на ноги, небрежным движением роняя труп на палубу, вернула повязку на прежнее место, скрывая жуткие глаза, и улыбнулась. Ей понравился подобный способ добычи информации.

«Оставшиеся две галеры уходят», – вплелся в сознание вкрадчивый голос Меча.

«И черт с ними. Они не пытались помешать мне и освободили дорогу, едва представилась возможность», – спокойно ответила ведьма.

«Ты показала свою сущность, и теперь они знают, что Черный Властитель вернулся. Алеарт может впоследствии причинить нам немало проблем из-за этого!» – возразил Эстаи.

На миг задумавшись, девушка согласно кивнула.

«Ты прав…»

– Ларра’ти! – позвала она. Целитель молча приблизился, в его глазах плескался откровенный ужас.

Но Марийа улыбнулась ему так открыто и светло, что этой улыбкой все страхи как волной смыло.

– Ларра’ти, я не вижу, где оставшиеся галеры… Ты не поможешь мне? – Ее беспомощность была такой трогательной…

– Что я должен сделать?

– Просто посмотри на них и задержи взгляд.

Эльф кивнул и вгляделся в удаляющиеся корабли.

Ведьма без труда считала местонахождение галер из его мыслей. Улыбнулась, потянулась к Пределу, чувствуя, как ее тело наполняется этой восхитительной Силой, и, сосредоточившись, выплела вязь заклинания.

Корабли вспыхнули черным пламенем…

Когда последняя галера догорела, Марийа медленно отошла от борта «Ласточки» и прислонилась спиной к мачте.

– Ларра’ти, ты здесь?

– Да.

– Пожалуйста, проводи меня в каюту. Я устала…

Эльф легко подхватил ее на руки, девушка обхватила его шею руками и уткнулась носом куда-то за ухо.

Когда целитель осторожно уложил ее в кровать и собрался уходить, Хранительница внезапно вцепилась в его руку, вынуждая сесть рядом.

– Не уходи… мне страшно засыпать одной…

Мягко улыбнувшись, Ларра’ти поправил ее волосы, упавшие на лицо и черными тонкими стрелками перечеркнувшие белую повязку, скрывающую глаза.

– Конечно, маленькая. Не бойся ничего, я с тобой, – негромко проговорил он, ласково проводя пальцами по ее щеке.

– Не молчи только. Лучше расскажи мне что-нибудь.

– Что именно?

По губам Марийи на миг скользнула ухмылка. Коротко, почти незаметно, она коснулась сознания эльфа – ровно настолько, чтобы ему не показались подозрительными ее расспросы. Можно было, конечно, просто напрямую считать информацию из его мозга, но, во-первых, она была не уверена, что ее сил сейчас хватит на повторение подобного, а во-вторых, Ларра’ти был ей чем-то симпатичен, и она не желала ему смерти.

– Расскажи мне про Даркваал. Не легенды и мифы, а правду. Как он образовался, кто там живет, какая форма правления и так далее…

Взгляд эльфа на миг подернулся дымкой – побочный эффект телепатического воздействия. Помолчав минуту, он начал рассказ.

Никто в точности не знает, откуда начала свой род раса темных эльфов. Предания сохранили лишь смутные легенды о том, что было до того, как на крупнейшем из островов безымянного тогда архипелага высадились команды тридцати кораблей, изрядно потрепанных штормами.

Их было около тысячи – измученных, уставших, потерявших прежний дом, преданных родичами. Они уходили на верную смерть, бросив все, что имели, но среди них нашелся эльф, способный взять на себя тяжкое бремя власти. Его имя было – Дарквааль, и он обладал всеми качествами настоящего лидера. Его признали, и за ним пошли, пошли в неизвестность – и неизвестность обернулась цветущим архипелагом с обширными полями, девственными лесами, чистейшими озерами и прекрасными заснеженными горами.

По имени предводителя, которого именовали принцем, назвали остров, изменив только звучание на чуть более резкое, а вслед за островом – и весь архипелаг. За полсотни лет построили пять небольших городов, возделывали поля, охотились…

А параллельно – создавали семьи и рожали детей. Как можно больше детей. Из тысячи эльфов, прибывших с принцем Даркваалем, женщин было всего сто… и их участь была незавидной. Нет, никого не принуждали – они и сами прекрасно понимали тяжесть положения нового народа.

Предания гласят, что до Исхода, как принято называть уход темных эльфов оттуда, где они жили раньше, эльфы были если не бессмертными, то, по крайней мере, долгоживущими. Но на Даркваале все изменилось – теперь доживших до трехсот лет было едва ли больше двадцати. Зато рожали эльфийские женщины не раз в сто – сто пятьдесят лет, а хоть каждые четыре года.

Естественно, увлекшись исправлением демографического кризиса, эльфы даже не заметили, как их стало значительно больше, чем мог прокормить основной остров архипелага. Тогда и занялись колонизацией остальных островов, и, обнаружив такое количество свободной еще территории, не стали следить за рождаемостью – места теперь на всех хватит, думали они. И наступили повторно на те же грабли.

Спустя около тысячи лет с момента высадки на берега Даркваала эльфы внезапно обнаружили, что архипелаг больше не в состоянии прокормить их. Поля оказались не столь велики для такого числа ртов, немногочисленная дичь, еще оставшаяся в лесах, находилась на грани вымирания, домашний же скот тоже надо было где-то пасти, а полей не хватало.

Поселений эльфов к тому моменту было уже немало. Пять небольших островов и один крупный, население которого раскололось на две части – и началась война. Десять лет кровопролития, и все эти десять лет эльфы каждой из враждующих сторон молились о возвращении принца Дарквааля, бесследно исчезнувшего за три года до начала войны.

Принц появился спустя почти двенадцать лет, когда война понемногу угасала, – воевать становилось некому и не с кем. Больше двух третей населения полегло за это время. Появился он не один – с ним прилетели десять драконов. С их помощью Дарквааль навел порядок – быстро и жестко. Ему не удалось вновь объединить все семь кланов в единое целое, но, по крайней мере, он прекратил войну, драконы, оказавшиеся очень сильными магами, помогли восстановить выжженные поля и леса буквально за два года, а во главе каждого из кланов Дарквааль поставил семерых эльфов – своих сыновей и дочерей, прилетевших с ним и драконами, и дал им титулы принцев и принцесс, за собой оставив право окончательного и безоговорочного решения в спорных вопросах и титул Высокого Принца. Никто не знал, кто их матери, но ходят слухи, что дети Дарквааля были эльфами лишь наполовину, а наполовину – драконами.

Еще около пятисот лет все было относительно спокойно. Эльфы заново отстроили разрушенные города, наладили торговлю между островами, кланы окончательно обрели независимость друг от друга, несколько раз кто-то из принцев и принцесс пытался начать войну с более слабым соседом, но подобные попытки жестко и даже жестоко пресекались Даркваалем – дважды дело доходило даже до казни главы клана. Впрочем, дети Высокого Принца к тому моменту уже оставили собственных потомков, и перехватить власть было кому.

Следует отметить, что дети Дарквааля, его внуки, правнуки и так далее унаследовали от Высокого Принца и своих неизвестных матерей магическую силу, превосходящую силу любого островного мага и большую, нежели у остальных эльфов, продолжительность жизни – старейшему принцу на момент смерти было шестьсот тридцать семь лет, и умер он не своей смертью. Впрочем, обычно главы кланов не доживали и до четырехсот – наследников всегда было много, и большинство из них хотели сами править своими кланами, а не подчиняться родителям.

С наследниками тоже было интересно – каждый принц или принцесса обязан был в течение первых двух лет своего правления обзавестись как минимум одним ребенком и за последующие тридцать лет – еще хотя бы тремя. Больше того, в случае гибели кого-то из детей следовало родить нового. Наследовать могли как сыновья, так и дочери, да и вообще – к одна тысяча трехсотому году от Исхода между женщинами и мужчинами было абсолютное равноправие. Женщина могла заниматься любой деятельностью, включая морское дело и военную карьеру, если могла с этим справляться.

Никто толком не знал, что заставило Дарквааля поставить такие жесткие в отношении наследования и правления рамки по числу детей – предполагалось, что он позаимствовал систему у драконов и адаптировал под реалии темноэльфийского народа.

Впрочем, пока сам Высокий Принц, хоть и не управляя Даркваалом напрямую, но тщательно следя за своими потомками, жил на архипелаге, все было более или менее хорошо. Но когда в одна тысяча четыреста двадцать шестом от Исхода году он вновь покинул Дарквааль, чтобы на сей раз кануть в безвестность окончательно, принцы выждали едва ли полсотни лет, прежде чем кинуться в новую грызню за власть. Нет, они учли ошибки прошлого и более не пытались развязать войну между кланами, но внутри своих территорий…

За редким исключением, каждый новый правитель начинал с того, что избавлялся от своих братьев и сестер, которых родители по завету Дарквааля плодили не менее трех. Собственных детей, достигших совершеннолетия, то есть тридцати лет, старались держать подальше от себя.

Неизвестно, была ли воинственность изначальным качеством темных эльфов, только приглушенным в первое тысячелетие необходимостью для начала выжить, а потом уже воевать, или же была приобретена значительно позже… но факт остается фактом. Дружбы между кланами не было, наоборот – соседи сцеплялись между собой в стычках при каждой представившейся возможности, и только Орден Дракона – семеро сильнейших магов Даркваала, оставленных Высоким Принцем перед уходом – еще препятствовали постоянно висевшей в воздухе войне.

Об Ордене Дракона следует упомянуть отдельно. Это были семеро темных эльфов, прошедших обучение у драконов где-то очень далеко от Даркваала и обладающих поистине ужасающей мощью, которую, впрочем, они использовали крайне ограниченно. Их отбирал лично Высокий Принц, и по окончании обучения они приносили ему какую-то необычную клятву верности, завязанную на магии, да так, что нарушить ее не представлялось возможным – клятвопреступник умер бы медленной и мучительной смертью, которую ничто не в силах было предотвратить.

Что характерно, пятеро из семи магов Ордена живы и сейчас, в одна тысяча девятьсот девяносто третьем году от Исхода. Куда пропали еще двое, никто не знает, известно лишь, что их места заняли двое других эльфов, перед тем пропав на пятнадцать лет.

В общем, Орден Дракона следит за тем, чтобы не началась новая война, приструнивает совсем уж разошедшихся в попытке добиться власти наследников и всегда присутствует при принятии власти новым принцем или принцессой, каким-то образом проверяя, действительно ли они являются потомками Дарквааля.

Следует также упомянуть, что именно Орден Дракона в результате нашел выход, когда перед архипелагом вновь встала проблема перенаселения, больше того – найденный ими выход из положения также помог решить вопрос чрезмерной воинственности темных эльфов. Ведь в чем была основная проблема? В том, что ни одному кораблю не удавалось отплыть более чем на пять миль от берегов Даркваала – неизвестные морские чудовища один раз предупреждали о своем присутствии и, если корабль не разворачивался обратно, топили его. В результате раса была полностью изолирована от контактов с другими разумными, за исключением не слишком общительных драконов, которые к тому же почти никогда не появлялись на Даркваале.

Но маги Ордена нашли способ договориться с морскими обитателями. Более того, Орден открыл на территории крупнейшего острова архипелага Школу, в которой одаренных юношей и девушек обучали специфической магии, пригодной в первую очередь на корабле в море. Тогда же, по инициативе Ордена, во всех кланах начали строительство кораблей по чертежам, предоставленным тем же Орденом.

И спустя десять лет на воду сошли первые семь шхун Даркваала.

Первые несколько лет неопытные еще мореплаватели только нарезали круги вокруг родного архипелага по расходящейся спирали, не отваживаясь отходить действительно далеко. Потом понемногу осмелели, набрались опыта, да и кораблей стало значительно больше – и в одна тысяча шестьсот восьмом году архатис Каннар’диа на шхуне «Принц» первая покинула берега Даркваала на целый год, чтобы встретиться с другими разумными расами, узнать об окружающем их мире и, возможно, найти или узнать что-то, что даст новую жизнь погибающему в изоляции народу. Так задумывалось изначально… но в результате получилось так, что отважная эльфа отправилась в это плавание, чтобы потерять всю команду и корабль и, вернувшись на спинах двух киттилов, рассказать о разумной расе, с которой их столкнул океан.

Они называли себя людьми. Они молились какому-то богу, называя его Христесом, и их бог отвечал им, давая невероятную силу, значительно превосходящую силу корабельного мага. Архатис Каннар’диа хотела поговорить с ними, узнать, чем и для чего они живут, познакомиться и даже рассказать о темных эльфах, она хотела контакта двух цивилизаций, но люди напали на их корабль, захватили в плен всю команду и жестоко казнили, посвятив жизни эльфов своему жуткому богу. Сама Каннар’диа два месяца провела в плену на борту корабля людей и смогла немало о них узнать – к счастью, архатис обладала некоторыми магическими способностями и с их помощью выучила чужой язык. Она многое смогла узнать об этой жуткой расе и, чудом выбравшись с корабля, даже сумела позвать на помощь киттилов и добраться до Даркваала.

К сожалению, ее здоровье навсегда было подорвано жуткими пытками, которые Каннар’диа пришлось пережить в плену. После своего возвращения домой она прожила всего два года, которые посвятила написанию книги о людях.

Орден Дракона очень заинтересовался историей архатис. Они снарядили несколько экспедиций, дабы исследовать океан и найти землю, на которой жили эти существа, но поиски не дали результатов. Две экспедиции бесследно исчезли, остальные вернулись ни с чем. Видимо, дело было в том, что «Принц» Каннар’диа перед встречей с людьми попал в сильнейший шторм, три дня практически неуправляемую шхуну носило по океану, и как далеко от Даркваала она оказалась – никому не известно.

Еще около десяти лет прошло в бесплодных поисках, не давших никаких результатов, пока однажды две темноэльфийские шхуны не встретили драккар орков. Естественно, тогда никто не знал, что это именно орки и что корабль называется драккар, впрочем, это никого и не интересовало.

Орки, похоже, тоже имели печальный опыт «контакта с другой цивилизацией». Но на этот раз эльфам повезло, и они победили в первом в своей истории морском бою, захватив драккар и двенадцать пленных. Их привезли в Даркваал, причем четверо по дороге исхитрились покончить с собой.

Маги Ордена тщательно допросили пленных своими методами – пытки применять было бесполезно, гордые зеленокожие воины долго и мучительно умирали, смеясь своим палачам в лицо. Но там, где оказались бессильны каленое железо и острые ножи, весьма действенно сработала магия Ордена. Так Даркваал узнал о своих ближайших соседях.

Орки населяли архипелаг Тор-Заран, находившийся в пятидесяти днях пути от темных эльфов. Это была молодая и крайне воинственная раса, их главным принципом было – следовать Пути воина. Орки ценили силу, мужество и жестокость в бою и совершенно не пришли в восторг от встречи с эльфами. В отличие от Ордена Дракона…

Следующие несколько экспедиций отправились уже в сторону Тор-Зарана. И одна из них потерпела сокрушительное поражение – три драккара орков вдребезги разбили три эльфийские шхуны, потеряв при этом только один свой корабль, и захватили немало пленных.

Так две расы и познакомились…

Дальнейшие полсотни лет «общение» орков и темных эльфов сводилось к достаточно регулярным стычкам – причем маги Ордена отдали приказ по возможности не топить вражеские корабли сразу, а сперва забирать с них все мало-мальски ценное. А потом очередная шхуна вернулась из плавания с тремя пленными на борту. Маги были удивлены – обычно орков в плен взять не удавалось, изучив повадки темных, они в случае поражения успевали покончить с собой, ведь у них считалось страшным позором попасть в плен. Но эти трое сдались сами…

Старшего звали Грай-Хор. Он был стар, сед и, как только оказался в руках Ордена Дракона, сразу предложил поговорить, заявив, что для того сюда и прибыл. Нормальный контакт двух разумных рас все же состоялся, и на семь лет воцарилось шаткое перемирие. Эльфы и орки торговали, учились чему-то друг у друга, но их расы были слишком разными, чтобы мир мог быть долгим…

Еще около семидесяти лет орки и эльфы периодически заключали очередной союз, но только однажды – полное перемирие обеих сторон. Как правило, договаривался какой-то эльфийский клан с каким-то орочьим племенем, да и то – ненадолго.

А потом, в одна тысяча восемьсот семьдесят третьем году от Исхода, снова появились люди… и орки с эльфами мгновенно забыли все распри, вместе накинувшись на общего врага.

Хотя вторая встреча с людьми заслуживает отдельного описания.

Надо отметить, что эти люди не молились жестокому богу Христесу, но они были куда хуже. На шхуне, встретившей алеартскую галеру, находился один из магов Ордена, Каллэр’тэй. Сразу заметив отличие кораблей, людей на них, флагов и многого другого от того, что описывала архатис Каннар’диа, маг попытался пойти на переговоры.

На борту галеры их приняли как добрых гостей. Все члены команды людей были магами, что уже поразило Каллэр’тэя. Благодаря магии, эльфы и люди легко нашли общий язык. Алеартцы с интересом расспрашивали темных об их стране, о расе, обо всех особенностях и о соседях-орках, о себе рассказывая в очень общих чертах. Страна, населенная сплошь магами, дети без Дара почти не рождались, но и жить в Алеарте, не обладая хотя бы минимумом магии, было невозможно…

Три дня эльфы провели в гостях у людей, с удовольствием с ними общаясь и искренне радуясь, что архатис Каннар’диа оказалась не права в отношении этой расы. За эту радость и собственную наивную доверчивость, непростительную для мудрой и древней расы, темным пришлось страшно заплатить.

На третью ночь алеартцы напали на гостей, сковали их, на магов – Каллэр’тэя и еще одного, выполнявшего на шхуне обязанности корабельного мага, – надели ошейники из заговоренного металла, блокирующего любую магию. В трюме их доставили на материк, а там отвезли в один из Институтов магии.

Каллэр’тэй вырвался оттуда через год. Его магия была сильна, он бы в одиночку мог справиться с любым магом Алеарта, но ошейник блокировал его способности… вот только алеартцы не знали, что особая Сила, которой обладал член Ордена Дракона, имеет свойство накапливаться вне зависимости от внешних источников энергии. Однажды ее количество стало критическим, и ошейник не выдержал… Каллэр’тэй телепортировался на Даркваал, прямо на городскую площадь столицы Третьего Клана. Он был почти безумен и успел немало натворить, прежде чем прибыли остальные маги Ордена и успокоили его.

Точной информации о том, что именно делали с пленниками алеартцы, нет – вернее, она недоступна простым эльфам. Но если даже мага Ордена они почти довели до сумасшествия…

После рассказа Каллэр’тэя Орден Дракона настоял на заключении договора о перемирии с Тор-Зараном. Орден встретился с Советом Старейшин орочьих племен, и Каллэр’тэй на этой встрече рассказал о том, что с ним случилось. Старейшины были так впечатлены рассказом мага, что спустя буквально месяц почти все племена заключили военный союз с Даркваалом, и с тех пор любой корабль Алеарта или Христесара, встретивший драккар орков или шхуну темных эльфов, не имел шансов уйти от боя. Побеждали не всегда, но поскольку чаще всего драккар и шхуна шли парой, у людей не было шансов.