Текст книги "Танец тюльпанов"

21

Среда, 24 октября 2018

Хулия подняла руку и нажала на дверной звонок.

Чувствуя покалывание в животе, она ждала, пока ей откроют. Она не была уверена, следовало ли ей сюда приходить.

– Хулита! Как ты, дорогая?

Детектив посмотрела с укором.

– Сколько раз нужно просить тебя не называть меня так?

Альваро скорчил лицо, сжимая ее в объятьях. Стало щекотно.

– Ого, вот это длина.

– Ты о чем? – хозяин квартиры с притворным изумлением посмотрел вниз. – А, ты о бороде. Да, я ее отпустил.

– Тебе идет. Лицо кажется более вытянутым.

Альваро провел пальцами по бороде и сделал острый кончик.

– Мне нравится, – признался он. – Если бы года три-четыре назад мне кто-то сказал, что я отпущу бороду, я бы не поверил.

– Теперь это модно.

– Что ж, это совпадение. Ты же знаешь, что я не слежу за модой, – запротестовал он. Затем Альваро посторонился и пригласил ее войти. – Проходи, а то я держу тебя в дверях, будто ты перепись проводишь.

Хулия прошла по коридору. Этот дом был ей знаком.

– Что ты здесь устроил? – она с удивлением оглядела гостиную.

Альваро рассмеялся.

– Добро пожаловать на мою ферму.

Большую часть комнаты занимали соединенные между собой компьютеры с открытыми платами, и диван теперь теснился в углу. Ничего удивительного, но Хулия не привыкла видеть его там.

– Ты все еще занимаешься биткоинами?

Альваро кивнул.

– Но теперь все по-крупному. Не то чтобы я стал богачом, но что-то вроде того. Я майнер, фермер будущего.

Хулия с изумлением посмотрела на огромный компьютер.

– Как это работает?

– Криптоферма? Ух, это непросто объяснить… Компьютер вычисляет алгоритмы для создания биткоина – виртуальной валюты, которая заменит те, что выпускаются центральными банками каждой страны.

– Поживем – увидим, что это: деньги будущего или просто спекуляция… Но как компьютер может создать валюту?

– Криптовалюту, – поправил ее Альваро. – Все управляется цепочками блоков. На сегодняшний день найдено шестнадцать миллионов биткоинов, а пять миллионов до сих пор не обнаружено.

Хулия почувствовала, что теряет нить.

– И это устройство их ищет?

– И находит.

– Но зачем они нужны?

Альваро неверяще посмотрел на нее.

– Это все равно что евро. На биткоины можно купить что угодно или обменять их на любую валюту: доллары, евро…

Хулия медленно кивнула. Она все равно не понимала, как компьютер может добывать деньги, но она пришла сюда не за этим.

– Закажем ужин? – предложила она, меняя тему.

– Уже. Сегодня приглашаю я, – Альваро подошел к монитору и проверил время. – Сейчас привезут.

– Не стоит, – запротестовала Хулия, – давай напополам.

– Посмотрим. Идем, я накрыл стол на кухне, – Альваро исчез в коридоре.

Хулия обрадовалась. Ей не хотелось ужинать рядом с этой штуковиной, чьи вентиляторы шумели, будто огромный рассерженный дракон.

– Неужели ты заказал вьетнамские спринг-роллы?

– Конечно. Думаешь, я забыл твое любимое блюдо? И мисо суп. Вьетнам, Япония… Остальное тайское. Ты же не откажешься от пад тая и очень острого салата с папайей?

Рот наполнился слюной при одной только мысли о еде. Неловкость начала проходить – Альваро мастерски умел заставить ее расслабиться. Слишком хорошо. А затем наступало время иллюзий и разочарования.

– И мороженое с зеленым чаем? – спросила Хулия, следуя за ним на кухню.

– Я не упустил ни одно из твоих любимых блюд. А ты как думала? Хоть ты и редко меня навещаешь, я все помню, – рассмеялся Альваро и пригласил ее за стол. Палочки для еды рядом с пустыми тарелками создавали предвкушение гастрономического путешествия, которое вот-вот начнется.

Разговор прервал звонок в дверь.

– А вот и курьер. – Альваро быстро направился к двери.

– Давай я заплачу, ну правда. Пополам, – настаивала Хулия, поднявшись со стула.

– Даже не вздумай вставать. Ты сегодня гостья. В другой раз поужинаем у тебя, – голос Альваро заглушила открытая дверь. Послышались приветствия и шорох денег и пакетов.

Хулия со вздохом выглянула в окно. Уличные фонари придавали оранжевый оттенок побережью, погруженному во тьму. Днем это прекрасное зрелище, хотя она больше любит море, чем топи. Вот почему она выбрала для жизни Мундаку. В этом и заключается волшебство Урдайбая: всего несколько километров – и пейзаж полностью меняется. В Гернике, где находилось полицейское управление, только несчастный канал напоминал о том, что где-то поблизости есть море, а в Бустурии, где жил Альваро со своей криптофермой, главным элементом пейзажа были топи. В Мундаке же балом правил Бискайский залив.

– А вот и я. Весь вечер провел у плиты… Надеюсь, ты оценишь, – пошутил Альваро, поставив пакеты на столешницу. – Не двигайся, – велел он, заметив, что Хулия собирается ему помочь.

Хулия улыбнулась про себя, наблюдая за тем, как он раскладывает все на тарелки и подносы. Будь она хозяйкой, пластиковые контейнеры отправились бы прямиком на стол.

От мисо супа все еще поднимался пар, когда Альваро поставил на стол миски с графичным изображением ласточек. Хулия слегка помешала его ложкой. От ферментированной сои, будто от грозовой тучи, бульон потемнел.

– Пахнет морем, – с восторгом сказала она, приблизив нос к тарелке.

– Скорее болотом, – пошутил Альваро, махнув рукой в сторону окна. – Начинается отлив.

Хулия рассмеялась. Конечно, нет. Запах грязи и водорослей от побережья при отливе совсем другой.

– Очень вкусно, – объявила она, поднося ложку ко рту.

Альваро с серьезным видом наблюдал за ней, помешивая свою порцию.

– Ты расскажешь мне, что ты здесь делаешь? – спросил он в конце концов. – Я ничего не слышал о тебе с того дня. Сколько раз я тебе звонил, а ты не отвечала… Ты мне небезразлична, и я вовсе не хотел причинить тебе боль.

С глубоким вздохом Хулия вскинула руку, призывая к молчанию. Воспоминания о том самом дне все еще задевали ее самолюбие. Ей нелегко было сделать первый шаг и еще труднее – почувствовать себя отвергнутой. Ей казалось, что симпатия взаимна. Если нет, то зачем они встречались почти ежедневно на протяжении нескольких месяцев, делились секретами и вместе смеялись над трудностями повседневной жизни?

Порой Хулия все еще думала о нем. Она прекрасно помнила тот день, когда они столкнулись на рыночной площади, с их последней встречи прошло лет пять. То, что начиналось как встреча одногруппников, превратилось в следующие недели в близкую дружбу. Пока Хулия все не испортила. Затем последовали разочарование и стыд, и снова закровоточила самооценка, которую задолго до этого ранил Чема. Ей хотелось рассказать Альваро о том, как на нее подействовало возвращение Чемы, но в последний момент она передумала раскрывать свои чувства.

– Я работаю над делом убитой журналистки. – Хулия сделала паузу, чтобы убедиться, что ее собеседник понимает, о ком идет речь. Всем своим серьезным видом Альваро подтвердил, что он в курсе. Еще бы, случившимся потрясены все в округе. – Ты смотрел видео на «Фейсбуке»?

Альваро с мрачным видом покачал головой.

– Мне не хотелось это видеть. Насмотрелся всякого за два года, – признался он, опустив взгляд.

Хулия медленно кивнула. Другого ответа она и не ожидала: Альваро всего несколько месяцев назад перестал работать в центре безопасности «Фейсбука».

– Поэтому я и обратилась к тебе. Не понимаю, как эта трансляция попала в социальную сеть? Как это возможно, что потребовалось сорок минут, чтобы удалить запись?

Альваро пожал плечами. Его глаза остекленели: по-видимому, он воспроизводил самые ужасные кадры, которые был вынужден смотреть.

– Это не так уж и долго. Каждый день я проверял публикации четырех тысяч человек. Сорок минут – это ерунда.

– Но это было ужасное видео. Наверняка кто-нибудь предупреждал о его жестоком содержании, – настаивала Хулия.

Горькая усмешка Альваро дала понять, что не все так просто.

– А что тут такого жестокого? Женщина сидит на рельсах в ожидании смерти? – Альваро покачал головой. – Ты и представить себе не можешь, какие зверства приходится видеть отделу безопасности. Почему, по-твоему, я уволился? Иногда я неделями смотрел на расчленения, обезглавливания, вспоротые животы… Просто кошмар.

Хулия ощутила, как волосы на затылке встали дыбом.

– Но кто выкладывает подобное в своем профиле? Что это за люди? Чего они добиваются? Мне важно это понимать.

– Сомневаюсь, что здесь есть какой-то определенный типаж. Это любой, кто хочет привлечь внимание. Я видел ужасные вещи, размещенные людьми, от которых я меньше всего этого ожидал.

– Но кто это – наркоторговцы, террористы? – в голосе Хулии слышалась надежда, ей не терпелось дополнить психологический портрет убийцы.

Поджав губы, Альваро покачал головой.

– Вовсе нет. Конечно, преступные группировки и террористические организации используют социальные сети для распространения сообщений и угроз, но количество видео, загруженных анонимами, вроде нас с тобой, которые считают себя кем-то вроде репортеров на передовой, просто зашкаливает. Очень много записей аварий с человеческими жертвами. Если видео начинается с того, что кто-то снимает дорогу, я начинаю дрожать. Клянусь, меня прямо трясет. Дошло до того, что я даже не мог заснуть.

– И что, действительно находятся люди, которые хотят это увидеть?

Альваро вскинул брови.

– Ты серьезно? На этой работе я осознал, до какой степени может дойти нездоровый интерес. Чем кровожаднее содержание, чем более оно дикое и бесчеловечное, тем больше людей его посмотрит. Это отвратительно. Сколько просмотров получила смерть журналистки? Больше ста тысяч, верно? То-то и оно.

22

Среда, 24 октября 2018

Пистолет Сестеро был направлен в пустоту. Указательный палец, оттягивающий курок, в последний момент удержался от выстрела. Куда они делись? Никого, лишь кусты раскачивались на ветру.

Два головореза удалялись от нее. Они шли по основной тропе в направлении водяной мельницы. Она держала на мушке ближайшего до тех пор, пока их силуэты не скрылись за деревьями.

Сестеро вздохнула с облегчением, хотя было ясно, что это только временная передышка. Рано или поздно они обнаружат ее «Клио» и поймут, что она все еще где-то рядом.

Но до этого ей надо выяснить, что находится дальше. Узкая тропинка быстро привела ее к берегу, куда лабиринт каналов доносил воду при каждом отливе. Двигаться вперед было трудно, топи походили на ловушку. Ей то и дело приходилось перепрыгивать через эти узкие протоки, не производя при этом ни малейшего шума.

Внезапно она замерла.

Свист.

И это была не птица. Свист повторился трижды. Это был какой-то сигнал, и раздавался он со стороны мельницы.

Силуэты лжерыбаков задвигались. Кто-то пригнулся, другие сложили удочки. Они собрались и ушли. Должно быть, ее машину обнаружили и решили не рисковать. А свист – это сигнал к отступлению.

Сестеро распласталась среди камышей. Лучшее для нее сейчас – это ждать и молиться, чтобы ее не успели найти до того, как они покинут побережье. Что бы здесь ни затевалось, сегодня это уже не произойдет.

* * *

Один за другим мужчины проходили мимо нее. Так близко, что до них можно дотянуться рукой. В руках – удочки и плетеные корзины. Можно задержать одного из них, отвезти в полицейский участок и допросить: что происходит ночью в Урдайбае?

Но она не стала этого делать. Главное – выбраться отсюда живой. Пусть уходят. Она вернется, но вернется с подкреплением. Ее ночная авантюра – безумие, которое не оценит никто из начальства.

Мимо прошли уже шестеро рыбаков. За ними шел последний. Сестеро боролась с собой. Осторожность требовала ничего не предпринимать. Нельзя спешить, ставя под угрозу операцию и собственную жизнь. Инстинкт, с другой стороны, кричал, что нужно задержать его. Возможно, это ее единственный шанс.

Шаги раздавались все ближе. Он шаркал сильнее, чем предыдущие. Он явно устал, изможден. Удивительно, сколько всего могут рассказать о человеке его шаги.

Он вот-вот дойдет до Сестеро. Что слушать – разум или инстинкт? От этого решения может зависеть все. Пожалуй, лучше оставить его в покое и лежать смирно, пока не раздастся звук двигателей и она не поймет, что они уехали.

Да, именно так она и поступит.

И тут ее сердце пропустило удар: она разглядела за камышами лицо рыбака. Это был Хосе Мануэль, вдовец Арасели Арриета – его буквально несколько часов назад выпустили из изолятора.

Внезапно между всеми этими событиями возникла связь. Он не просто обычный наркоман, а пособник наркоторговцев. Это все меняло.

Сестеро не стала раздумывать дальше. Стоило ему пройти мимо ее укрытия, она набросилась на него и сбила с ног, тут же зажав ему рот рукой.

– Помнишь меня?

Хосе Мануэль кивнул. Его глаза расширились. Он был напуган.

– Никто не увидит, если я пущу тебе пулю в лоб, – прошипела Сестеро, продемонстрировав ему пистолет.

– Не надо, я не убивал ее, – простонал Хосе Мануэль, едва она позволила ему говорить.

– Нет, это был ты. Арасели умерла много лет назад: в тот день, когда мужчина, которого она любила, стал ее самым страшным кошмаром. Ты убивал ее. Медленно, снова и снова. Ты убивал ее каждый раз, когда тушил окурок о ее тело, каждый раз, когда бил ее, каждый раз, когда швырял на пол приготовленный ею ужин, каждый раз, когда шантажировал ее.

– Я не выкидывал ее из окна. Я любил ее.

– Это не любовь. Я лично видела ожоги на ее теле. Ты мучил ее годами. Ты чудовище, и я тебя прикончу.

Губы Хосе Мануэля задрожали, пистолет все сильнее давил на висок. Он чувствовал решимость Сестеро.

– Пожалуйста, не надо. Это был не я. Во всем виноваты наркотики.

– Что ты здесь делаешь? – рявкнула Сестеро. Ее голос вибрировал от ненависти.

– Я рыбачил.

Дуло еще сильнее впилось ему в висок.

– Хватит притворяться. Или ты скажешь мне правду, или я вышибу тебе мозги.

– Но это правда. Я рыбачил. Вот моя удочка.

– Если это правда, то твоя смерть будет заслуженной. Твою жену едва опустили в могилу, а ты уже развлекаешься, – выплюнула Сестеро. – Ну-ка, живо сказал, что ты здесь делаешь.

Лицо мужчины искривилось. Дуло больно впивалось в кожу.

– Я не могу сказать. Они убьют меня. Я должен им кучу денег, – захлебываясь, пробормотал он. Он был напуган до смерти.

– И поэтому они убили твою жену? – спросила Сестеро. – А ты, значит, еще им и помогаешь!

– У меня нет выбора. Ты понятия не имеешь, на что они способны!

– А ты? Ты знаешь, на что способна я? Если я не остановилась в полицейском участке даже при свидетелях, то что мешает мне пристрелить тебя сейчас? Бах! – пригрозила Сестеро, понимая, что остальные могут в любой момент вернуться, удивленные его пропажей.

Хосе Мануэль закрыл глаза и захныкал, как испуганный ребенок.

– Вы защитите меня, если я буду сотрудничать?

Сестеро поджала губы.

– Посмотрим. Это они убили твою жену?

– Не знаю. Возможно. Они угрожали мне какое-то время.

– Почему?

– Да потому что я им задолжал! Я уже говорил это.

– Давай поподробнее. Ну же, я не собираюсь всю ночь ждать, – Сестеро повернулась лицом к тропинке. Никого, но они могут появиться в любую минуту.

Мужчина покачал головой. Со слезами на глазах он выглядел жалко.

– Я уже сказал слишком много. У меня будут неприятности.

– Говори или… бах! – Сестеро покрепче сжала пистолет.

– Тогда стреляй! Убей меня, ну же. Я лучше умру, чем вытерплю их пытки.

– Ты знаешь, какой выбор правильный. Скажи нам, что здесь творится, и они тебя не тронут.

– И какие у меня гарантии?

– У тебя только два варианта: довериться мне или умереть.

Хосе Мануэль краем глаза посмотрел на пистолет и со вздохом решился.

– Я мелкая сошка и ничего не знаю.

– В чем твоя задача?

– Забрать груз и отнести его на мельницу.

Сестеро поняла, что он только что сообщил нечто важное.

– Мельница – это твой последний пункт?

– Я оставляю груз там и иду домой. Так я расплачиваюсь за долги. Остальным за это платят.

Значит, мельница – это основной операционный штаб. Оттуда наркотики отправляют на машинах, мотоциклах или поддельных фургонах с двойным дном. Классика.

– Как ты узнаешь, в какой день придет груз?

– Мы не знаем. Иногда это происходит через день, иногда неделями ничего нет… Мы приходим сюда, притворяемся, будто рыбачим, а если повезет, к берегу подходит лодка и сбрасывает груз. Если ничего нет, мы возвращаемся на следующий день. Но сегодня я был уверен, что что-то будет: вокруг было больше суеты, чем обычно. Это верный признак.

– И как много здесь носильщиков?

– Семь, восемь, десять… Зависит от дня. Они хорошо платят.

– Кто они? – Он не понял вопроса, и Сестеро уточнила: – Те, что с мельницы, кто всем этим заправляет.

– Понятия не имею. Говорят, что они из Галисии, но больше я ничего не знаю. – Сестеро сильнее прижала пистолет к его голове. Хосе Мануэль тут же понял, что такой ответ ее не удовлетворил. – Мейрас. Так они называют главаря, он зловещий тип.

Сестеро запомнила имя.

– А другие фальшивые рыбаки?

– Не знаю… В таких делах лучше не знать никого. Говорят, что их набирают из числа браконьеров. Тут платят больше.

Сестеро кивнула. Этой информации ей хватит.

– А теперь возвращайся к остальным и держи рот на замке, иначе ты труп. Не думай, что я стану церемониться с таким мерзавцем, как ты.

– Меня убьют в любом случае. Никто мне не поверит. Меня слишком долго не было. Остальные наверняка уже дошли до мельницы.

Сестеро поняла, что он прав. Выругавшись сквозь зубы, она изо всех сил пнула его в живот. Хосе Мануэль рухнул в лужу и начал барахтаться, пытаясь выбраться. Когда ему, наконец, удалось это сделать, он весь вымок и был с головы до ног покрыт грязью. На правой щеке у него зияла свежая царапина от куста ежевики.

– Теперь они тебе поверят. Ты настолько жалок, что никто не удивится, что ты споткнулся и упал в воду.

Хосе Мануэль неразборчиво выругался. Сестеро это не волновало. Она получила очень полезную информацию перед утренней поездкой в Галисию. Оставалось надеяться, что это положит конец убийствам.

23

Четверг, 25 октября 2018

Сестеро ожидала увидеть серый и дождливый город. Довольно необычно, когда место оправдывает твои ожидания, стоит только ступить на трап самолета. Однако Виго явно не хотел разочаровывать. Изморось, которую в Галисии называют «орбальо», а в Стране Басков – «сиримири», покрыла лицо Сестеро за считаные минуты, отделявшие ее от терминала.

– Сержант Сестеро? – поприветствовал ее мужчина в джинсах и стеганой куртке. Он ждал ее рядом с гражданской гвардией в униформе на таможне.

– Ане Сестеро. Приятно познакомиться, – представилась она, протянув руку.

– Лейтенант Хосе Помбо. Добро пожаловать в Галисию. Очень жаль, что погода не радует.

– Не волнуйтесь, я привыкла. Я родом из Страны Басков.

– Да уж, это тоже не солнечный край, – пошутил лейтенант. – Но здесь не всегда так плохо. Из-за Риас-Альтас[12]12
  Северное побережье Галисии.


[Закрыть] слава дождливой провинции закрепилась за всей Галисией.

Сестеро улыбнулась про себя. Жалобная интонация каждой его фразы была точь-в-точь такой же, как у ее многочисленных галисийских соседей. Во второй половине двадцатого века Пасаю наводнили тысячи галисийцев в поисках работы. Многие до сих пор шутили, что их городок похож на пятую провинцию Галисии. И они не так уж не правы: на улицах то и дело слышался язык Росалии де Кастро[13]13
  Росалия де Кастро – поэтесса XIX века, входит в триаду великих поэтов галисийского возрождения.


[Закрыть].

– Я принес вам копию дела. Хотите взглянуть или мне лучше сделать краткий пересказ? – спросил лейтенант, протягивая ей толстую папку.

У Сестеро заурчало в животе. Было уже почти три часа дня, а она до сих пор не проглотила ни кусочка. Она собиралась перекусить одним из тех жалких бутербродов, которые авиакомпании продают по цене иранской черной икры, но бортпроводницы только развели руками. Из-за проблем со снабжением они могли предложить только прохладительные напитки и пакетик чипсов.

– Вы не возражаете, если мы пообедаем и вы введете меня в курс дела? – предложила она, махнув рукой в сторону аэропортовой закусочной.

Лейтенант Помбо взял ее чемодан.

– Да уж, гостеприимство не мой конек! Прошу прощения. Предлагаю дойти до машины. Я отвезу вас в место получше. Обсудить расследование мы еще успеем.

* * *

Добрую часть входа в ресторан занимал огромный чан с кипящей водой. Его багровое содержимое напоминало какое-то диковинное волшебное зелье, а у хозяйки заведения было морщинистое лицо с глазами, в которых светилась мудрость прожитых лет. Ее ловкие руки достали осьминога и порезали два щупальца на деревянной тарелке – и эту щедрую порцию она сдобрила маслом, солью и паприкой.

Забрав тарелку, Сестеро отнесла ее на один из столов с длинными деревянными скамьями.

– Бокал альбариньо для девушки, а мне воды, – попросил лейтенант и последовал за Сестеро.

– Нет, я тоже буду только воду, – сказала Сестеро. Она с удовольствием бы попробовала это деликатес под галисийское белое вино, но это было не лучшее время. Может быть, вечером.

– Да ладно вам, за рулем буду я, – возразил лейтенант. – Грех есть это без местного вина.

– Нет, я при исполнении. – Помбо поморщился, и Сестеро пожалела о резкости своих слов. – Простите, я ценю этот жест, но у меня будет время выпить пару бокалов альбариньо, когда я оставлю свой полицейский жетон в номере.

– Да, вы правы. Прошу прощения за настойчивость. Я просто хочу, чтобы вы чувствовали себя в Галисии как дома.

Сестеро попробовала кусочек осьминога.

– Ммм, потрясающе.

– Монча чудесно готовит. Она на всю провинцию славится своими осьминогами, – сообщил лейтенант, а затем повернулся ко входу и повысил голос: – Она говорит, что это очень вкусно, Монча. Она из Страны Басков, а там знают толк в еде.

Женщина в потертом резиновом фартуке поверх платья в цветочек пожала плечами. На ее приятном, морщинистом, как изюм, лице появилась мимолетная улыбка, которая тут же сменилась застенчивостью, и она перевела взгляд в сторону чана.

– А где в еде не знают толк? – Она опустила крючок в воду и достала осьминога. Он был еще больше предыдущего. Затем она вернула его в кастрюлю. – В том, что я делаю, нет особой заслуги. Секрет один: это всегда осьминог из Буэу, выловленный на местном побережье и купленный на рыбном рынке. И если осьминогов вдруг перестанут там продавать, я лучше закроюсь, чем куплю его где-то еще.

– Это вкусно, – признала Сестеро, окунув кусок хлеба в оливковое масло. От терпкости в горле щипало, а на небе еще долго чувствовалось послевкусие.

Лейтенант открыл папку и начал рыться в документах.

– Исабель Отеро, предполагаемая жертва вашего убийцы с тюльпанами. – Он протянул ей фотографию.

На лице женщины в саване застыло безмятежное выражение. Если бы не тот факт, что она находилась в гробу, Сестеро могла бы поклясться, что она спит. Ее кожа выглядела мертвенно-бледной, но Помбо заметил, что отчасти это было связано с макияжем покойной. Четки в сложенных на груди руках не нарушали картины – в отличие от ярко-красного тюльпана.

– Каково заключение судмедэксперта?

Отложив фото в сторону, лейтенант вытащил из папки отчет.

– Отравление тетродотоксином. – Он протянул ей бумаги. – Это первый подобный случай в Галисии. Смерть была быстрой, она едва ли осознала ее.

Положив в рот кусочек осьминога, Сестеро задумчиво начала жевать. Она окинула ресторан незаинтересованным взглядом и посмотрела на цены, написанные мелом на доске.

– Итак, наша жертва нарядилась как труп, легла в гроб, и ее отнесли на процессию. Как долго длилось шествие?

– Чуть больше часа. В этом году участвовало восемь гробов. Обычно их меньше, максимум пять, но из-за прошлогодних пожаров… – лейтенант уставился на тарелку, но его мысли бродили где-то далеко, он вспоминал тяжелые события прошлой осени. – Люди были напуганы, и это неудивительно. Вся гора была объята пламенем, дома окружил огонь… Мы не могли справиться.

– Меня никогда не касался пожар. Это должно быть ужасно, – заметила Сестеро.

Помбо окинул ее грустным взглядом и кивнул, на его лице застыло беспомощное выражение.

– Здесь их было слишком много. Это навсегда врезается в память. И сюда, – сказал Помбо, приложив палец к носу, – этот запах ни с чем не спутаешь. Я много их видел… Но ничего подобного тому, что случилось в прошлом году в Ас Невес. Две женщины погибли, пытаясь убежать от пламени… Бедняжки. Это ужасно.

– Будете кофе? – к столу подошла хозяйка заведения.

– Я – да.

– И мне, пожалуйста, Монча, – попросила Сестеро и полезла за телефоном: тот настойчиво вибрировал в рюкзаке. Увидев имя звонившего на экране, она нахмурилась. – Привет, Педро.

Браконьер не стал тратить время на светские разговоры.

– Как тебе в голову пришло искать моллюсков там, где торчат эти ублюдки? И не говори, что это была не ты. Девчонка с пирсингом и татуировкой на шее… Ты свихнулась? Эти парни опасны, это не игрушки.

– Я заблудилась. Я пока плохо знакома с побережьем, – извиняющимся голосом сказала Сестеро.

– Заблудилась она! Черт, из-за тебя у нас всех неприятности. В следующий раз будь осторожнее. И послушай меня: оставайся сегодня дома. Они ясно дали нам понять, что не хотят, чтобы сегодня ночью в округе блуждали всякие идиоты.

Сестеро почувствовала, как в голове сработала тревожная сигнализация. Она уставилась на плакаты на галисийском на стенах и на лейтенанта.

– Сегодня? – переспросила она, надеясь, что неправильно расслышала. Она не успеет вернуться в Страну Басков и организовать облаву за несколько часов.

– Да, сегодня вечером. Пожалуйста, послушай меня. Даже не думай приближаться к побережью. Если тебе нужны моллюски, выбери другой день. Это не шутки.

Сестеро открыла рот, чтобы задать вопрос, но в трубке послышались короткие гудки.

– Все в порядке? – поинтересовался Помбо.

Сестеро хмыкнула, глядя мимо него:

– Вроде того.

Монча вернулась с кухни с двумя чашками, где плескалось какое-то темное дымящееся варево.

– Надеюсь, вам понравится кофе, сваренный на открытом огне, – заметил лейтенант, сняв крышку с сахарницы.

– Единственный кофе, который мне не нравится, – это тот, что выдает автомат в нашем полицейском участке, – заверила его Сестеро, поднеся чашку к губам. Все ее мысли были об Урдайбае. Нужно срочно связаться с командой, чтобы они все устроили. – Отличный кофе.

– Без сахара? – Хозяйка сморщилась от недовольства. – Вот я люблю кофе, но так бы пить ни за что не стала. Хуже только с сахарином… Налить вам орухи?

– Спасибо, Монча, но мы на дежурстве, – извинился лейтенант.

Пробурчав что-то себе под нос, женщина отошла от их столика.

– На чем мы остановились? – спросил Помбо, когда они остались одни.

– Шествие. Как все происходило?

Лейтенант закрыл глаза, припоминая.

– Точно. Как я уже говорил, в этом году было восемь гробов. Верующие ложатся в гроб в знак благодарности за то, что вылечились от какой-то болезни или пережили несчастный случай. Из-за пожаров желающих выразить свою благодарность за то, что они остались живы, стало больше.

– Когда стало ясно, что эта женщина на самом деле мертва? – спросила Сестеро. Количество участников не казалось ей таким уж важным для расследования.

– После завершения процессии. Те, кто нес гроб Исабель Отеро, думали, что она уснула. Однако она была мертва. Можете представить, какая поднялась суматоха…

Сестеро поднесла кофе к губам. Эту сцену легко было представить: плач, крики, причитания и религиозный пыл.

– Как такое могло случиться?

Лейтенант пожал плечами.

– Не так уж и сложно. Гробы выставлялись в церкви за несколько недель до шествия. Кто бы ни ввел яд, это было очень легко. Все, что ему нужно было сделать, – это прийти туда в одиночестве и все устроить. За обивкой на дне скрывались подкожная игла и небольшой пузырек с ядом.

– И когда жертва легла, она укололась тетрадотоксином, – подхватила Сестеро. Действительно, это преступление совершили с ошеломляющей простотой. – И никто не заметил тюльпана, и мы не знаем, когда его положили в гроб?

Помбо покачал головой.

– Все были в таком шоке от ее смерти… Где уж тут заметить цветок. К тому же это не редкость во время шествия.

Сестеро допила кофе одним глотком. Каждый уголок рта наполнился горечью.

– Убийца должен был положить его в какой-то момент. Вы проверили фотографии и видео, был ли там кто-то с тюльпаном?

Лейтенант Помбо кивнул.

– После того как вчера всплыла это новость, моя команда занялась этим, – сказал он. – Но ничего. Никаких следов цветка. А мы просмотрели сотни фотографий и видео.

Другого ответа Сестеро и не ожидала. Едва ли убийца стал бы носить тюльпан на виду у всех.

– А что насчет тех, кто нес гроб на плечах? Вы же наверняка спрашивали их, не заметили ли они что-нибудь необычное.

– Ничего, – ответил Помбо.

Сестеро поджала губы. Ей хотелось лично увидеть изображения.

– Мне нужны копии всех фотографий шествия, которые у вас есть.

– Я посмотрю, что получится сделать. Может, мы доберемся до участка и там все спокойно обсудим?

– Я бы хотела сначала посетить место убийства и кладбище, – ответила Сестеро.

Помбо удивился.

– Кладбище Санта-Марта-де-Рибартеме?

– Убитая там похоронена?

– Нет, в Камбадосе. Там живет ее семья.

– Тогда то, что в Камбадосе, – заключила Сестеро, допивая последние капли кофе. – С чего начнем?