Текст книги "Чужак. Ученик"

Наклоняю ее прелестную головку к себе и губами ловлю ее ротик. Какие нежные и мягкие у нее губы.

– Арна, – шепчу я, пытаясь поймать ее язычок, – я сейчас отведу тебя наверх, сорву это прекрасное платье, брошу на кровать – и начну развращать, как невинную пастушку.

Не переборщил? Нет вроде. Арна тает в моих руках. Перевод левой руки с ее чудесной попки к не менее чудесной груди. Взвешиваю в ладони – черт, не помещается. Теперь завершающий штрих. Целую ее шейку и медленно передвигаюсь губами к нежному ушку. Ловлю мочку и начинаю в деталях описывать процесс развращения столь юной особы. Руки работают на автопилоте. Вроде все в порядке. Арна начинает плыть. Жить буду.

Самое интересное, что я абсолютно честен. Мне действительно плевать, сколько ей лет. Выглядит она на двадцать пять, а остальное меня не интересует, как и средства, которыми было это достигнуто. Скальпель пластического хирурга или магия потрудилась – мне действительно безразлично. Кто сказал, что силиконовая грудь хуже натуральной? Тем более что никакого силикона нет и в помине. Плевать, что она может убить меня любым способом, пришедшим в ее прелестную голову. Я понимаю, что чувствуют местные мужчины, общаясь со столь опасными созданиями. Понимаю головой, но не сердцем, и тем более самым важным для мужика органом.

Так, а теперь пора заканчивать: еще несколько телодвижений и вздохов разошедшейся и забывшей, где находится, Арны – и я разложу ее прямо здесь. Я же не железный. Такая девушка и импотента моментом вылечит.

Громкий свист и вопли восторга прерывают пикантную ситуацию и обламывают мою разошедшуюся, больную фантазию.

Арна прячет покрасневшее лицо у меня на плече. Осматриваюсь. Твою. Это что тут, бесплатное представление? Кажется, все собрались вокруг меня и Арны. Развлечение, блин, нашли. Ну никакой личной жизни.

– По ихним меркам, то, что вы вытворяли с Арной в углу, тянет на шоу в стриптиз-баре.

Понял, «Я». Надо спасать ситуацию и репутацию девушки. Чем же отвлечь внимание от Арны? Комментарии сыплются со всех сторон, вгоняя ее в еще большую краску. Особенно старается Яг Топор. Вот уж радости полные штаны. Скоро он из них, кстати, выпрыгнет от восторга. Так, Арну за спину – мой выход на сцену.

– Охотник должен быть всегда охотником. В погани или в Белгоре – безразлично. А то там могу, а там не могу – несерьезно. Тебя, Яг, это касается в первую очередь.

Удалось: теперь все ржут над Ягом. Выпускаю Арну из-за спины – и в толпу ее, в толпу. Яг не знает, что ему делать, – смеяться или сконфузиться. Сам виноват. Наверняка ты внимание привлек к нашему интиму.

– Вот когда добычу возьмешь, тогда и станешь настоящим охотником, а не охотником за юбками, – пытается перевести стрелки Яг.

Типа уел меня, ответить-то нечем. Стоп. Вот черт, я и забыл. Узелок-то у меня в сумке для добычи.

– Кстати, насчет добычи. Взяли ее мы в погани. Матвей, мешок для добычи не принесешь?

Смешки прекратились. На лицах недоумение. Так же удивленно выглядят Гил и Колар. В принципе понятно. Гил ждал моей атаки, а Колар в тот момент был в прострации. Ему мешок с цементом бы дали – с ним бы и побежал. Ничего не соображал. Кстати, сколько может стоить камень боли и что в узелке? Не дай Создатель, у них бартер, и там темный артефакт – окружающие не поймут.

– Раньше нужно было думать.

Когда? Арну спасать надо было.

– Вечно из-за баб…

Заткнись.

Озадаченный Матвей выносит абсолютно чистый мешок и кладет его на стол.

У него что, вдобавок к магазину одежды в подполе еще и прачечная?

Подхожу к столу.

– Посмотрим, что мы в погани добыли, – говорю я, открывая мешочек.

– Влад, – говорит Гил, – все, что взял в погани, а тем более с тела, – твое, такие правила. И так за спасение нам до конца жизни расплачиваться.

– Он прав, молодой человек.

Ну, не хотите, как хотите. Блин, зрители кругом толкаются. Любопытные вы наши.

Развязываю узелок – и на стол выкатываются три небольших, с горошину размером, розовых камня. Общий вздох.

Молчание.

– Влад, – осторожно спрашивает Матвей, – где ты это взял?

– Хор… Мясник с Рувом за камень боли расплатился.

– Наверно, не только за один камень. Скорее всего, тут оплата за остальные, которые он должен был сделать. Не постоянно же ему ездить и отдавать их по одному.

– Значит, хорошо, что я его прикончил.

– Очень хорошо, – задумчиво кивает Кар, – значит, Граю понадобилось много камней для какого-то дела, а ты ему весь план поломал. Камни может делать считаное число колдунов. Пять-шесть, не больше. Теперь Граю придется с другими контакты налаживать. Хорошо. Очень хорошо.

– Что, так много это стоит? – удивленно спрашиваю я.

– Нет, не много, – усмехнулся Матвей. – Очень много.

– Лис, – сказал в окружающую нас толпу Кар, – сколько могут сейчас стоить такие слезы Тайи?

Невысокий, тщедушный охотник подошел к столу и начал вертеть камни в крупных руках.

– Гляди, еще один гном.

Думаешь?

– Уверен, – с апломбом заявил «Я». – Один в один Дорн, а он тоже охотником по молодости лет срок канал.

Лис покрутил камни и посмотрел на меня.

– Если продавать сейчас, стоить будет тысяча золотых каждый, если через гильдию, то попозже, и на Крайсе, дадут тысячу двести – двести пятьдесят.

Изумленный вздох в зале.

– Ну что ж, ученик, – заявил Матвей глядя на меня, – ты сегодня не поразил меня, а ОЧЕНЬ поразил. С первой вылазки в погань выжить и принести крупнейшую добычу для одиночки за последние двадцать два года – это многого стоит. Сколько ты тогда получил, Кар?

– Две с половиной тысячи, Матвей, и кличку в придачу, – задумчиво сказал магистр, глядя на меня.

И что так уставился? Повезло. Бывает.

– Ты знаешь, Матвей, – продолжил он, – этот твой новый ученичок, о котором уже говорят в Белгоре больше, чем о любом за последние пятьдесят лет, полон сюрпризов и наверняка еще не раз нас удивит. Так что посади ты его на цепь и не спускай с нее, чтобы он хлеба у охотников не отбивал.

Я думал, что от ржания полопаются стекла.

Нет, там наверху точно сидит какая-то сука и подкидывает мне одну задачу за другой. В случае успешного выполнения – бонус, неудача – проблемы со здоровьем, а то и жизнью. Волчицы, драк, поединок, поход в погань – каждое успешное выполнение этих миссий давали мне интерес, уважение, дружбу, а теперь еще и деньги. Слушай. Ты. СВОЛОЧ! Отцепись от меня по-хорошему. Я здесь три дня всего, а на меня свалилось столько, сколько на другого ты, падла, не спихиваешь за всю жизнь. Дай мне передышку. Прошу. Пока прошу.

– Что призадумался, Влад? – Подошедший Гил хлопнул меня по плечу.

– Гил, мы же вместе сражались, а Колар вообще их в руках нес, когда от тварей убегали, и теперь это все мне?

– Молодой человек, не спорьте, это все по человеческому и божьему праву – ваше. Не спорьте.

– Как будешь продавать, Влад? – подскочил ко мне Лис.

– А как можно?

– Если сам, то гильдия объявит начальную цену, по прошлым торгам, и к тебе будут обращаться купцы напрямую. Есть и другой способ: ты отдаешь камни гильдии для продажи, и она сама продает их.

– Матвей, а какой способ лучше?

– Конечно, через гильдию: купцы не обманут и цену достойную дадут. Охотники сами продают только мелочовку, и то если деньги срочно нужны. Гильдия сама и налоги заплатит, и долю свою возьмет.

– Сколько? – заинтересовался я.

– Десятину в казну и десятину себе. Каждый охотник платит налоги гильдии и королевству. Поэтому и обладаем столькими правами, и гильдия, случись что, не оставит, защитит, семье поможет. С гильдией охотников немного желающих ссориться.

– Тогда через гильдию.

Условия божеские. Налог всего двадцать процентов. А если сравнить его с налогом на выигрыш в казино, то вообще…

– Можно подумать, что ты когда-то платил налоги с выигрыша.

А что? Нужно было?

– Нет, конечно. До такой низости нельзя опускаться.

Согласен. «Я», мы с тобой – команда единомышленников.

– Молодой человек, – оторвал меня от первого конструктивного диалога с шизой Колар, – я настоятельно рекомендую вам один камень оставить себе. Они большая редкость, и если у вас окажутся способности, вам камень очень пригодится. Я вижу, что это недельные камни. Поверьте, так будет лучше. А не пригодится – продадите.

Блин, пусть делают, что хотят. Для меня такая сумма – это не деньги, а цифры. На баксы три тысячи золотых – это примерно пятнадцать – двадцать лимонов. Куда мне столько?

– Хорошо, Колар, будь по-вашему.

– Один камень ты оставляешь себе с возможностью продажи – и два на продажу. Так? – уточнил Лис.

– Да.

– Лойс, Еро, проводите меня, – скомандовал Лис стоящим рядом охотникам.

– Чего он так опасается? До гильдии идти пару кварталов? – спросил я Матвея.

– Он казначей гильдии, хороший охотник, но выжига, каких мало, свою выгоду никогда не упустит. А пропадут камни, гильдия должна будет тебе их стоимость вернуть.

Понятно. Такой с купцов три шкуры сдерет, меня и себя не обделит – и действительно, много я видел на Земле миллионов в кейсах и без охраны? Все правильно.

– Кстати, Гил, – заметил я взгляды рейнджера, постоянно останавливающиеся на Нате, – тебе маг жизни нужен – пойдем познакомлю.

Вместе с упирающимся Гилом я подошел к стайке оживленно обсуждающих что-то волчиц.

– Ната – это Гил, – я подмигнул девушке, – и он очень нуждается в твоей помощи.

Волчицы уставились на Гила.

– Э… может, я э-э… пой…

– Не дури. Ната в Белгоре – лучшая магиня жизни, – вновь подмигнул я Нате.

Ната с интересом стала смотреть на Гила.

– Ну что ж, больной, пойдем тебя лечить. – Она подхватила его под руку и повела к двери.

– Пойдем и мы, котик, – промурлыкала мне на ухо Арна.

– Девчонки ведь обидятся. – Я бросил взгляд на улыбающихся волчиц.

Уже утро. Я сутки не спал, и впечатлений море. Девчонки, почему вы не обижаетесь? Меня же сейчас уведут.

– Не обидятся, котик, – улыбнулась Арна. – Мы уже договорились, что больше никаких общих безумств. Только по одной. Ната нам с утра похвасталась, да и тебе же будет легче. А ты что, не рад?

– Я? Я в восторге, Арна, – сделал я радостное лицо.

– То-то. Охотник сказал…

– Охотник сделал, – бодрячком продолжил я. – Леди, пойдем, я покажу вам свои гобелены. Тем более что уже все расходятся.

И под фырканье и смешки девчонок мы отправились на второй этаж.

Мне предстояла очередная миссия.

Глава 12
Кое-что проясняется

«Утро красит». Кого оно только не красит, тем более что уже полдень. Похоже, у меня появилась новая привычка. Барская привычка. Что ж так на душе хорошо? Выжил, разбогател, выполнил обещание, данное сгоряча прелестной девчонке. Кстати, как она себя чувствует? Утром я решился на пару смелых для этого мира экспериментов, в которых вся инициатива принадлежит девушке. Уж очень я устал.

Поворачиваемся на бок… Грива иссиня-черных волос разбросана по подушке, мордашка закрыта одеялом – у, вредное солнце, то есть Хион. Розовая пяточка торчит. Любоваться можно долго, но следственная комиссия уже наверняка работает в городе. Странно, что меня до сих пор не привлекли к разбирательству.

– Арна, зайка, проснись, – тихо говорю я, перебирая чудесные волосы.

– Слушай, ты не дурак волчицу зайкой называть?

А может, ей нравится.

– Нет, точно больной.

А что – здоровый? Постоянно какая-то наглая мысля или мысли учат меня жить, часто в извращенной форме.

– Больной.

Повторяешься, «Я».

– Арна, милая, проснись.

– Еще одно слово, Влад, и я проснусь, но ты об этом пожалеешь.

Арна перевернулась на другой бок. Так, разумнее всего отстать. Но есть одно большое «но». Если волчицы будут продолжать свои отношения со мной, а мой голос при обсуждении данного вопроса никого не интересует, то на роль домашнего пуфика или известного резинового изделия для оголодавших девушек из этой стаи я не согласен.

– Кто тебя спрашивать будет?

И я об том же. Каламбурчик, однако.

Продолжу мыслю. На вышеописанную роль я не согласен. Значит, дело может закончиться крупным скандалом и разрывом отношений, если они привыкнут к пуфику, а однажды он заявит, что не пушистый. Оно мне надо? Однозначно нет. Красивые, хорошие, добрые и несчастные девчонки. В этом мире женщина может иметь право рожать детей, слушаться мужа, сидеть в башне, даже завести тайком любовника, но быть самостоятельной – нет.

А они хотят, поэтому до сих пор не повыходили замуж и не завязали с охотой, а может быть, наоборот, не завязали с охотой, а потом замуж. Сильные женщины, а они, безусловно, сильные, это не обсуждается, знают только два вида общения с мужчинами. Первый – мужчина подминает их под себя, а второй – они подминают мужчин под себя. Так как подминаться девчонки не хотят, то инстинктивно, неосознанно, а может, и осознанно, кто его знает, они пытаются подмять мужчин. Хотя нет, насчет осознанно – я перегнул палку.

Этот мир, к их глубокому сожалению и моей не менее глубокой радости, – мир мужчин. Чтобы ни говорили борчихи за женские права, мужчина самой эволюцией предназначен для борьбы за выживание, борьбы с природой, борьбы, наконец, с другими мужиками за лучший кусок хлеба и красивую бабу. Эпоха голубых экранов и не менее голубого большинства сильно-слабого пола, постоянно через них транслируемого, еще не наступила. Хвала Создателю. Мужчина этого мира привык повелевать, а жалкое подобие мужика вроде Фикорова и иже с ним – никому и даром не нужно. Создатель акбар.

И вот итог. Одиночество или случайные короткие связи. Значит, попробую показать им третью возможность общения с мужчиной – как с равноправным партнером, с другом, готовым прийти на помощь и не посягающим на их личную свободу и цели в жизни, но и требующего от них того же. Естественно, что они к такому не привыкли, даже больше: им и в голову прийти не может, что возможен и такой тип отношений. Не тот мир, не тот уровень развития общества, цивилизации и культуры. Хорошо это или плохо, я не знаю.

Я не в восторге от отношений между полами в моем мире, но и Домострой не является для меня настольной книгой. Значит, волчиц будем приручать, а начинать надо с их лидера Арны. Закона стаи никто не отменял. Первый шаг – это показать, что я не вибр… э… пуфик и становиться им не собираюсь. Пусть для начала привыкнут к этому. К остальному буду приручать постепенно.

– Арна, милая, я не хотел тебя тревожить, – сладким голосом говорю я, – но в город прорвались твари и сейчас атакуют корчму.

– Влад, – сонно и раздражительно говорит она, – если ты…

Толчок. Я на полу. С постели взмывает вверх обнаженное тело, покрывается рябью, и на пол падает громадный черный волк. Вернее, волчица. Оскаленные клыки, шерсть дыбом на загривке и утробное рычание дополняет такую знакомую мне картину. Великолепно, моя подруга во всей красе.

– Как будто ты не догадался, кто бушевал на площади во время поединка.

Догадываться – одно, а видеть – другое.

Я встал и неспешно начал одеваться. Волчица несколько секунд смотрела на дверь, прислушалась, потом уставилась на меня.

– Добрый день, Арна, рад, что ты проснулась, – неторопливо застегивая пояс, сказал я.

В глазах волчицы начал разгораться гнев. Теперь – быстрее, пока девочка не натворила того, о чем потом будет жалеть.

– А уж как ты будешь жалеть…

– Ты не забыла, что инспектор с прихвостнями находится в городе?

Гнев начал сменятся задумчивостью.

– Вижу, что нет.

А теперь – завершающий штрих.

– Кстати, ты прелестно выглядишь в этом облике.

Я подошел к волчице, присел, обнял за голову и чмокнул в мокрый нос. Арна растерянно села на попку.

– Почему ты мне раньше не показывалась в таком виде? – спросил я, почесывая ее за ушами.

Волчица вырвала голову из моих рук, опять рябь пробежала по телу, и с пола начала подниматься голенькая Арна.

М-да, такой забавной смеси злости, растерянности и изумления я давно не встречал.

– Арна, у тебя великолепное тело, я готов вечно им любоваться, но мне кажется, что в таком виде тебе не стоит выходить на улицу. Я – вниз. Кстати, что ты будешь на завтрак? – сказал я, захлопывая дверь и оставляя Арну в одиночестве.

Думаю, что палку я не перегнул.

В зале опять царила пустота. Интересно, постояльцы тут только вечером появляются или как?

Едва я спустился, как из кухни выглянула заспанная мордочка Дуняши.

– Проснулся, герой? – насмешливо спросила она.

– А как же. Дуняш, есть что-то перекусить? Живот, гад, вчерашнего добра не помнит. И где Колар с Гилом?

– Гил на постое у волчиц, Колар спит здесь, а еду я сейчас принесу. Ты один или с Арной?

– С Арной.

– Сейчас.

Задумчиво ковыряю ложкой в тарелке. Не идет, но нужно. Все мысли вертятся около этой чертовой комиссии.

– О чем задумался, котик? – Подошедшая Арна ловко скользнула за стол.

– Инспектор с присными, будь они неладны, – признался я. – Еда не лезет, как о них вспомню.

– Было бы чем голову забивать, – хмыкнула волчица, пододвигая к себе тарелку. – Никто ничего не сможет тебе и нам сделать.

– Официально – да, но знаешь, Арна, мне кажется, очень кажется, что расследование поединка с этими сынками влиятельных родителей – это верхний слой дела. А в глубине сам Падший ногу сломит.

– Ты думаешь? – уставилась на меня Арна.

– Уверен. Тут что-то нечисто. Скажи, часто с такой срочностью приезжают королевские инспектора на расследование поединка? Даже если убиты высокородные. Притом такие, которых попросили на родине не появляться некоторое время. Подумай и вспомни.

Арна нахмурила лоб, не переставая, впрочем, подчищать тарелку.

– Ты прав, – наконец сказала она. – Все бывает – и поединки с участием высокородных, и расследования, но такой спешки я не припоминаю. Что ты думаешь? – уставилась она на меня.

– Я думаю, что попутно с расследованием кто-то будет пытаться скрыть нечто, касающееся этих мертвых красавцев. Подчищать грязные пятна, о которых пока никто не знает и не должен узнать.

Арна задумчиво потягивала вино.

– Посмотрим, странностей действительно хватает. – Она поставила пустую кружку на стол. – Котик, проводи меня.

– Сейчас. Дуняша, мясо для драка принеси, пожалуйста! – крикнул я на кухню.

Что мы имеем? Странностей хватает, не только я обратил на это внимание. Самым умным я себя не считаю. Самое главное, будут ли приниматься какие-то действия и кем. Меня в это, ясен пень, полностью посвящать не будут. Будем откровенны. Дружба с некоторыми охотниками – еще не повод для того, чтобы открывать мне душу нараспашку. Я для них еще не свой. Не чужой, понятно, но и не свой. Наверняка есть какие-то подводные течения, не терпящие широкой известности.

– Влад, мясо.

– Спасибо, Дуняша.

– Надолго уходишь?

– Нет, провожу леди, – усмешка Арны, – покормлю драка – и обратно.

– Хорошо, папа передавал тебе, чтобы ты ждал его здесь.

– Вот и я об том же. Пошли, Арна.

Вот и калитка. Яр, как всегда, копается в конюшне.

– До встречи, Арна.

– До встречи, котик, – отвечает она и ласково обнимает меня. – Тебе никто из женщин не говорил, котик, что ты подлец и негодяй?

– Нет, Арна.

Объятия становятся все туже.

– Значит, я первая, – промурлыкала она мне в ухо. – Только подлецы и негодяи могут так бесцеремонно будить девушку, проведшую тяжелую ночь. Заставлять ее выглядеть непривлекательной перед мужчиной и грубо намекать наконец, что ей пора домой.

Объятия становятся стальными.

– Арна, – я твердо смотрю ей в глаза, – я всегда рад видеть тебя рядом со мной все равно где. Но у меня есть свои интересы, цели, дела наконец, которые требуют моего внимания, а бросать девушку в постели одну и куда-то бежать – это не уважать себя и тем более – ее. Ты этого не заслуживаешь. А насчет подлеца и негодяя я с тобой согласен, но ты забыла сказать – обаятельный.

Арна с усмешкой посмотрела на меня.

– Да, этого у тебя не отнять. Обаятельный мерзавец, чего скрывать.

– Я тебя тоже люблю, – сказал я и, наклонив ее голову, поцеловал.

– Привет, Яр, – поприветствовал я Молчуна.

– Привет.

Я оглядел конюшню. Пуста, кроме последнего стойла, где находится Пушок.

– Где вся живность, Яр?

В ответ взмах руки, означающий все что угодно – от «все ушли на фронт» до «скотобойня рядом».

Не хочет говорить, так не заставишь. Лучше пойду и Пушка покормлю. Открываю стойло и привычно не удивляюсь. А чему удивляться? Ну, вырос опять сантиметров на пять. Почти стихи в который раз. Один раз… Черт, куда меня занесло. Под черным пушком отчетливо стали проявляться змеиные узоры. Остальное без изменений. Зубы есть. Шипы на копытах есть. Хвост есть. Опять ко мне ласкается своей хищной головой. Чему удивляться?

– Сейчас, мой хороший, сейчас… – Поглаживая морду Пушка, я торопливо разворачивал мясо. – Давай налетай.

Глядя на драка, счастливо рвавшего мясо, я улыбался. Как мало нужно животине для счастья. Стойло, где есть куда протянуть копыта. Немного ласки и много мяса. Многим людям также ничего больше не надо. Почему я не такой?

– Влад, ты скоро? – раздался голос Матвея. – Заканчивай, поговорить надо.

Надо так надо. Погладив на прощанье Пушка, я запер стойло.

Матвей поджидал меня во дворе.

– Что-то срочное?

– Не очень, Влад, но поговорить придется, – ответил Матвей шагая к дому. – Настойчиво приглашают в магистрат через час показания давать.

– Меня или?..

– Сначала тебя, а потом – «или».

– Отказаться, как я понимаю, нельзя.

– Правильно понимаешь, – усмехнулся Матвей. – Давай присядем.

– Куда я денусь.

Усевшись за стол, Матвей задумался.

– Смотри, Влад, – наконец начал он, – расклад такой. Допрашивать…

– Сразу допрашивать? – перебил я.

– А как ты думал? Так вот, допрашивать тебя будут трое. Королевский инспектор и два его помощника. Один будет пытаться обвинить тебя во всех грехах, включая убийство матери, пожирание младенцев, служение Падшему и так далее.

– Падшему я точно не служу. Не имел времени предложить свои услуги. Вот если бы они приехали на две недели позже – тогда да, а так не успел.

– Ты меня понял, – усмехнулся Матвей. – Работа у него такая – изыскивать любые сомнения и раздувать их. Второй помощник – наоборот, будет все сомнения толковать в твою пользу.

И тут есть адвокат дьявола!

– Между собой помощники спорить не будут. Сначала обвинитель задаст тебе вопросы, а потом защитник. Решение принимает инспектор. Оно окончательное. Отменить его может только король. Но за всю историю королевства был только один такой случай.

– Даже так? – изумился я.

– Да. Королевский инспектор представляет короля. Он его голос и его рука. Карающая или осыпающая милостью и дарами. Короли очень тщательно подходят к выбору инспекторов. Им может стать только честный человек, абсолютно преданный короне. Он может отдать приказ о заключении под стражу, а при особых обстоятельствах, несущих угрозу короне, – о казни любого, кроме лица королевской крови. В королевстве всего трое инспекторов.

– Ничего себе, и такой важный дядька приехал сюда из-за меня? – удивленно спросил я Матвея.

– Не обольщайся, он сюда приехал по делу об убийстве гильдией охотников высокородных подданных королевства Нарина, к тому же верных сынов церкви.

– Ничего себе формулировочка.

– Да, именно такая. А все дела, связанные с гильдией охотников, рассматриваются лично королевским судом либо судом королевского инспектора. Король Орхет помнит, кем был его предок, и знает, кто такие охотники. Особенно хорошо это знает его казначей. После того как представитель королевства Нарина выдвинул против гильдии такие обвинения, он вынужден был послать на это дело инспектора.

Я был впечатлен. Быстро подсуетились, суки.

– Доча, пива принеси! – крикнул Матвей.

– Матвей, а теперь давай плохие новости.

– Догадливый, – пробурчал он. – Плохие новости такие. В зале суда будет присутствовать посол Нарины граф Лэнс эл Кона. Он может задавать тебе вопросы.

– Это обычно?

– Нет, это бывает, только если затронуты вопросы крови и рода, и то очень редко. Слушай дальше, несмотря на все давление, оказываемее на короля и, следовательно, на инспектора, идти против законов и обычаев тот не будет. Я даже думаю, что его величество Орхет Пятый специально пошел на уступки представителям посольства, чтобы они не сильно шумели, когда решение суда им не понравится.

– Вот пиво, папа. – Дуняша поставила на стол две запотевшие кружки и улизнула на кухню.

– А что помешало королю шепнуть на ухо инспектору, что его принципиальность может нанести вред короне? – задал я вроде логичный по меркам моего мира вопрос.

Матвей посмотрел на меня и покачал головой:

– Влад, ты находишься на Арланде. Король не пойдет против законов и правил своей страны. Нарушение закона приравнивается к нарушению королевского слова. Любой чиновник королевства, уличенный в нарушении, будет казнен.

Вот это правило. Интересно, в моем мире много чиновников стало бы так относиться к законам, если за окном будет мерещиться эшафот?

– Ничто не мешает королю изменить закон, если тот его не устраивает. Может, поэтому ему нет смысла его и нарушать, – усмехнулся Матвей.

Логично: зачем нарушать, если можно изменить?

– Да, ничто не мешает, кроме тех, кого этот закон касается, – опять усмехнулся Матвей.

Ничего не понимаю. Ладно, позже разберусь с местным законотворчеством.

– Матвей, у меня голова идет кругом, будь проще, – попросил я.

– Влад, к чему я все это говорил? А к тому, чтобы ты не волновался и не наделал глупостей. По всем законам, писаным и нет, ты прав. Твое дело – правдиво и точно отвечать на все вопросы, заданные тебе и относящиеся только к поединку. На остальные не отвечай или требуй присутствия магистра гильдии охотников. Вот и все, что тебе нужно будет сделать. В зале будет находиться маг инспектора. Маг разума. Правду ты говоришь или нет, он легко установит. Если поймает на лжи, то тогда на тебя наденут обруч Истины, и все хорошее закончится. Понятно?

– Понятно.

– Теперь хорошее. Не знаю, специально или нет, но инспектором будет барон Дей эл Шари. Он хорошо относится к охотникам. Да и вся знать королевства тоже. Их предки стали баронами, графами и так далее, пойдя за Орхетом в погань. Но барон еще и приходится отцом Ягу Топору, и сам понимаешь – он будет на стороне гильдии и, значит, на твоей.

Вот это да.

– А почему Яг стал охотником?

– Несчастная любовь, поединок – и вот он здесь.

Девчонки, девчонки, что же вы с нами делаете!

– Только, Влад, про это никому особо не говори. Свои знают, а чужим незачем.

– Понятно, не маленький.

– Специально все тебе подробно так объясняю, потому что ты еще не сталкивался с правосудием в королевстве.

– И слава Создателю.

– Неприятности тебе может принести только граф Кона. Опасайся его вопросов. Далее, отвечай на все правдиво, но не полностью. Подробностей не излагай. Инспектора интересуют только слова и поступки. Домыслы оставь при себе. Вообще будет лучше, если ты будешь говорить «да» или «нет». Мы тут посовещались и решили подготовить парочку сюрпризов на всякий случай. Не нужно, чтобы о них заранее догадывались или тем более знали.

– Поясни, Матвей.

– Например, спрашивают тебя, как ты стал учеником охотника, со всеми его правами и обязанностями. Ты отвечаешь, что получил амулет, спустился в погань и вернулся через положенное время. Правда?

– Да, все правда.

– Вот примерно так и отвечай на все вопросы обвинителя.

– Матвей, – я посмотрел на него, – а эти сюрпризы не связаны с концовкой поединка?

– Догадливый. Не только. Догадался – и молчи.

– А чем же тогда занималась комиссия с утра – неужели всех местных сплетен не узнала?

– Дознание в таком деле основывается не на сплетнях и слухах, а на официальных показаниях свидетелей. Вот с утра они и опрашивали всех свидетелей событий, приведших к поединку.

– Тебя поэтому не было с утра?

– Да.

– А то, что происходило во время поединка, они не узнали, так?

Матвей посмотрел на меня и покачал головой:

– И откуда же ты свалился на мою голову, такой догадливый.

– Оттуда, что и дед твой.

– То-то он стал за несколько лет королевским секретарем. Там у вас все такие, как это он говорил, да, хитрозадые?

Дружный смех заставил Дуняшу выскочить из кухни.

– Еще пива?

– Нет, доча, не надо, – сказал Матвей, вытирая слезы.

С каждым днем я узнаю о Матвее все больше и больше. Оказывается, его дед – королевский секретарь. Должность во все времена и во всех мирах очень немаленькая. По влиянию, а не по титулам и прочей мишуре, земляк наверняка входит в десятку людей, обладающих реальной властью и возможностями. А может, и в пятерку. В связи с открывшимся обстоятельством все большее изумление вызывает поведение сэра Берга. Не побоялся принять единственно возможное решение, позволяющее избежать волнения в очень важном для короны городе. Решение, одновременно позволяющее не осложнить отношений со стратегическим торговым партнером. Уважаю. Не побоялся заиметь возможного врага в лице королевского секретаря, если посчитал, что для государства моя смерть – благо. Другое дело, что такое изящное решение я пустил псу под хвост, цепляясь за свою никчемную жизнь. Но все равно – кто из наших чиновников способен на такое? Ноль целых хрен десятых. Как все-таки жить здесь хорошо, а твари и слуги Падшего, по сравнению с жизнью в моей стране, на ужасы не катят.

Что касается предстоящего то ли суда, то ли разбирательства, так для меня это семечки. В Арланде наверняка такие сложные, с их точки зрения, процессы – редкость. Наверняка пользуется большой популярностью упрощенная схема судопроизводства. Ткнуть пальцем – и на плаху. Нет головы у подсудимого – не болит оная у прокурора. Адвокаты опять же, при такой практике, как-то не приживаются. С делом ознакомиться не успевают – а уже клиента нового надо искать. То ли дело у нас. Только на одних сериалах можно степень бакалавра получить по юриспруденции, а если есть еще и личный опыт, то вообще. Горький опыт. Неделя общения с системой сильно подняла мой уровень знания юриспруденции. Убитый подонок оказался сыном большой шишки. Бывает. А то, что через два года шишка слетела с Олимпа в грязь, а остальные мерзавцы погибли в результате несчастного случая, – так это чистая случайность. Честно. Вспоминать страшно, как я удерживал Толяна от немедленных действий. Позволил даже пару раз начистить себе умывальник, но убедил подождать с ответкой и предоставить разработку мер воздействия мне. Его костоломы ничего, кроме примитивной заказухи, делать не умели. А к чему криминал? На таком месте у любого есть враги. Жизнь такая. Чем выше вскарабкаешься, тем сильнее оттуда тебя хотят сдернуть. Пара-тройка слухов, подкрепленных несколькими фактами, – и все.

– Матвей, а сколько у нас осталось времени?

– Немного. Хочешь что-то спросить?

– Да, раз я буду отвечать на различные вопросы, не мог бы ты ответить мне на один мой?

– Давай кратко отвечу.

– Я его задавал в числе прочих перед походом в погань. Но теперь, перед судом, он является самым важным. Почему я иногда не понимаю некоторых слов и воспринимаю собеседника по-разному, даже тебя? То ты вещаешь как проповедник, то нормально говоришь. Почему здесь метрическая система измерения? Месяцы, недели, сутки…