Текст книги "Клуб любителей Го"

Глава 25
Ирасяй масэ![103]103
  Добро пожаловать!


[Закрыть]

31 Января выдалось морозным. Новогодние праздники прошли, и столица русских снова стояла в пробках. Игорь с Митико потратили много времени, чтобы просто выбраться из центра. Настроение в машине было напряжённо-торжественным. Микроавтобус решили не брать, откинутое пассажирское сидение позволяло решить проблему установки гобана. Они напоминали себе маленькую подводную лодку, которая должна тайно торпедировать вражеский линкор.

Линкор не имел названия, а его размеры не поддавались оценке. Роль торпеды выполнял костяной камень Го сэнсэя Ягуры. Сейчас этот камень покоился в футляре, подобно боевой торпеде, пребывающей в кормовом аппарате субмарины. На Ильинском шоссе они оказались в ранних сумерках. Развернулись, прошли намеченный для атаки перекрёсток в направлении Москвы. Остановившись в Жуковке, зашли в пару магазинов. Митико была в шоке от цен и товаров, представленных здесь. Русский был прав, это было особенное место! Сделав поворот в противоположную от города сторону, заново прошли знакомый светофор, а затем, проехав километров пять, снова развернулись. «Не могут не перекрыть! Просто не могут!» – Митико видела, что её спутник волнуется, но пытается скрыть волнение.

Наконец, во время одного из проходов в сторону Москвы, перекрёсток действительно замер. Прошло двадцать минут, затем – ещё десять. Митико, расположившись на заднем сидении автомашины, выставляла на доску партию, сыгранную в Японии в 1933 году. Эта партия была перекрёстком нового и старого стиля игры. Чёрными играл великий Китани[104]104
  Великий игрок Го прошлого века (25 января 1909 – 28 декабря 1975).


[Закрыть]а белыми – Маэда-сэнсэй[105]105
  Японский профессиональный игрок Го.


[Закрыть]. Три первых камня, выставленных чёрными, располагались в один ряд, и сейчас соответствовали шоссе, перед которым они остановились по требованию регулировщика. Сан Рэн Сэй[106]106
  Стиль начала игры, дословно «три в ряд».


[Закрыть] – так назовут в середине прошлого века это построение, ставшее не только классическим, но и знаменитым. На ближней к Митико стороне доски располагались два белых камня, поставленных Маэда. Они не были симметричны, первый из камней был сдвинут на одну линию к краю игрового поля. Митико взяла в руку камень и вынесла его далеко вперёд. Это была шестая постановка знаменитой партии. Этот белый камень-хосисита[107]107
  Подзвёздный (название игрового перекрёстка).


[Закрыть] весьма напоминал белый седан Русского, уткнувшийся в перекрёсток.

Седьмой камень был чёрного цвета. Он точно соответствовал положению патрульной машины, занявшей позицию, с которой можно было двигаться по любой из четырёх полос. Инструкции, переданные Груздевым, казались предельно ясными. И в то же время, интуиция Митико говорила, что в них пропущена какая-то неуловимая деталь. Она ощущала интервал, и этот интервал ничем не был заполнен. А если интервал не заполнен воином– miti, то он непременно будет заполнен Хаосом. Это настораживало Митико, но она попросила интуицию помолчать. Риск в таком деле был неизбежен!

Камень сэнсэя покоился в футляре. Митико должна была взять его по знаку, поданному партнёром. Машина застыла на перекрёстке, и Митико не знала, сколько прошло времени. За тайминг сейчас отвечала не она. Они с Русским понимали друг друга с полуслова, и лишь удивлялись собственной эффективности и слаженности. Митико взяла в руку белый камень и просунула его между «патрульной машиной» и «поперечным шоссе», на котором ожидался кортеж. Это была восьмая постановка игры.

Девятая постановка чёрных укрепила линию шоссе, а десятая – развернула камни белых. Это было именно то направление, куда собирался поворачивать Игорь, и куда они сегодня уже несколько раз успели повернуть. Одиннадцатая постановка чёрных ворвалась в разрыв между восьмым и десятым камнем, и Митико ответила «атари [108]108
  Берегись! (термин японского Го).


[Закрыть]». Пятнадцатая постановка отсекла белый камень, а семнадцатая – сняла его с доски. К двадцать первому камню чёрные оттеснили белых от «шоссе». Но внезапным двадцать вторым белые вновь оказались на нём, и помчались вперёд двадцать четвёртым. Двадцать шестой камень белых «был почти в Москве», когда на перекрёстке что-то неуловимо изменилось. Пронеслась патрульная машина с сигнальными огнями. Сжимавшие их мастодонты придвинулись.

К этому моменту Митико глубоко погрузилась в Игру, принявшую характер сложнейшего и ожесточённого сражения. Ей удалось выкроить руку, сбить два камня, угрожавшие её отряду, и вернуться к дальнему и опасному углу, где в засаде стоял самый первый камень белых. Видимо прошла ещё одна патрульная машина, синее мерцание за окном могло принадлежать ей. Так, теперь не отвлекаться! Чёрным удалось провести разрезание, но первый камень белых ещё держался. Митико взяла футляр сэнсэя, и закрепила его содержимым перекрёсток два-два. Чёрные поставили камень, но она видела, что угол им уже не захватить. Угол не захватить, но белые должны ответить! В этот момент в игре начало твориться что-то неладное. Камни поплыли, и попытка постановки на пересечение привела к сдвигу всего строя на доске. Митико собрала себя в кулак, но неожиданно камни и доска стали мягкими, и рука провалилась по локоть. Вереницы камней встали вертикально, и теперь больше напоминали траву, чем позицию на доске. Это были заросли, которые она разгребала руками!

Противник, игравший против Митико, и находящийся перед ней, исчез. Она остановилась, не понимая где он, и откуда грозит опасность. Быстрая крупная тень появилась со спины, и девушка молниеносно обернулась. Огромная чёрная птица с лицом человека неслась прямо на неё. Времени на раздумья не оставалось. Митико нанесла боковой удар ногой в грудь странному крылатому созданию. Удар получился отрывистым и гулким, словно выстрел из катапульты. Создание было женщиной! Её лицо хищно изогнулось, и Митико увидела длинный клюв странной формы. От женщины-птицы исходила лавина запахов, и все они были ужасны. Митико развернулась, и опрометью бросилась в заросли. Пробежав несколько метров, она поскользнулась, и покатилась куда-то вниз, прижимая камни к груди. Больно ударившись головой, она на миг потеряла сознание. А открыв глаза, ничего не смогла разглядеть. Было темно. Она замерла, пытаясь понять, где находится. Наконец, она определила, что находится на заднем сидении авто, уткнувшись головой в спинку переднего. Приглядевшись, Митико не узнала автомобиль, а её Русский друг исчез.

– Вот это да! Какая встреча! Ирасяй масэ, Митико! – дверь салона открылась, и Митико увидела Микио. – А я смотрю, кто это забрался в мою красавицу? Как здорово, что ты вернулась! Когда прилетела?

– Только что, – Митико была поражена. Она в Японии? Но как? Каким образом? В её кулаке было что-то зажато, но она не хотела рассматривать «это» при нём.

– Это хорошо, что ты уже здесь. Я думал, ты позвонишь. У нас случились важные вещи.

– Что за вещи? – ей было трудно говорить. Родной язык почему-то давался с напряжением.

– Я смотрю, ты не расположена поболтать со старым другом. Хочешь, можем позже?

– Говори сразу!

– Можно и сразу. С твоим сэнсэем не очень хорошо.

– Откуда ты знаешь?

– Вот видишь, оказывается – знаю. И чтобы ты сразу поверила, я начну с главного. Это плохо, очень плохо, что он не отдал камни.

– Какие камни?

– Не надо, Митико. Какие камни, какие камни! Уверен, ты прекрасно знаешь, что за камни. Ну ладно, Микио твой друг, и он расскажет тебе сам. Сэнсей запалился со своими камнями, и видимо теперь ему крышка. О камнях мне рассказал отец. А отец никогда не болтает просто так. Он сказал, что серьёзным людям в деловых кругах понадобились камни, но что твой сэнсей отказался их отдать. Понимаешь? По правилам Го битые камни ложаться в крышку, – Микио понравилась собственная шутка, но Митико никак не прореагировала на каламбур. – Мы знаем о нём всё. И о его русской жене, и о его русском сыне, – закончил Микио коротко.

– Какой ещё русский сын?!

Заиграла мелодия. Микио отвернулся от двери, достал телефон, но руку не отпустил. Он что-то вкрадчиво объяснял невидимому собеседнику. Это поведение не было похоже на прежнего Микио. Митико разжала кулак. Её сердце ёкнуло при виде трёх тёмных пирамидок. Девушка быстро взглянула на приятеля, и переложила камни в карман. Микио закончил говорить, закрыл трубку, и быстро убрал её.

– А! Ну, конечно, – он подозрительно посмотрел на Митико, но она выдержала взгляд. – Ты, правда, ничего не знаешь о его делишках? Твой сэнсэй был в плену в СССР. Он ничего не рассказывал такого? Нет? Там он познакомился с женщиной, которая родила ему ребёнка. Этот русский бастард тоже занимается Го. Видимо, передалось по наследству. Э! – Микио по-новому посмотрел на Митико. – Ты не к нему ли ездила, Митико-сан?

– Не твоё дело, к кому я ездила!

– Теперь ты не можешь отвечать мне в таком тоне! Хотя, – Микио злорадно прищурился. – Почему, не можешь? Можешь! Можешь отвечать мне именно так.

– Сколько камней сэнсэй отказался отдать?

– Сколько? Три камня. Количество как-то меняет дело? Скажи лучше, у тебя было что-нибудь с этим старым извращенцем? А с его сынком-дебилом?

– Пошёл ты!

– Было или нет? Я вижу, что было! Но вообще ты молодец, что пришла сама. Я не знал, где тебя искать. Микио умеет быть благодарным! Как поездка в Россию? Понравилось?

– Да.

– Немногословно.

– Что твоему отцу нужно кроме камней?

– Не отцу, – Микио нехорошо улыбнулся. – Людям, Митико, просто людям.

– Я задала вопрос.

– Кроме камней – ничего. Даю слово!

– Ты дашь слово, что его оставят в покое, если сэнсэй выдаст камни?

– Конечно, но он отказался. Неужели ты сможешь убедить его?

– Я попробую.

– У тебя мало времени!

– Я возьму у него камни, и сама передам твоему отцу. Пойдёт?

– Я же говорю, что у тебя с ним что-то было! Иначе откуда такая уверенность?

– Так мы договорились?

– Не совсем.

– Что ещё?

– Это для отца. А что для меня?

– Не поняла.

– Что для меня, Митико? Я выдаю тебе важную информацию, достаю денег, спасаю твоего сэнсэя. А что для меня?

– Для тебя ничего.

– Тогда и от меня ничего, хорошо? Без меня ты не выйдешь на отца. Да ты попросту не успеешь, механизм уже запущен!

– Что ты хочешь?

– Тебя.

– Сволочь!

– У меня нет выхода.

– Ты хочешь ночь?

– Я хочу месяц!

– Но…

– Никаких но, Митико! Иначе дедушке и его сынку конец. Соглашаешься?

– Месяц – это невозможно.

– Ещё как возможно! Скажу больше, Митико. Я страстный поклонник хентай. И этот месяц я буду практиковать его принципы. Или так или никак. Это мои условия!

– Скотина!

– Сколько угодно, Митико. Один сэнсэй – один месяц. В придачу русская с сиськами как два телевизора. И ещё один недоумок, который теперь живёт с Ягурой. Я думаю, он взял его вместо тебя. Ну, как? У тебя минута на размышление. Время пошло!

– Хорошо.

– Я не расслышал.

– Я сказала «хорошо».

– Вот это отлично, Митико. Это просто здорово!

– Ты сразу же сделаешь мне билет со свободной датой и новый паспорт!

– Сделаю, не вопрос. Ты хочешь обратно? В Россию?

– Да.

– Ты нашла себе кого-то? Это Ягура-младший? Скажи?

– Не твоё собачье дело. Билет и паспорт. Да или нет?

– Да, хорошо, даю слово самурая. Когда ты принесёшь камни?

– Сегодня.

– Ого! Слушай, Митико. Если дело принимает такой оборот, то я хочу сказать тебе вот что. Отец готов дорого дать за побрякушки. Очень дорого! Может быть, забудем твоего долгожителя и этих русских недоносков? Ты не хочешь просто продать камни отцу? Деньги пополам?

– Нет, я отдам ему их так!

– Ну, как знаешь. Ягура совсем плох. Скорее всего, спятил. Ему недолго осталось, Митико. Может быть, забудем о нём? И вот ещё в знак особого к тебе расположения со стороны Микио!

– Что это? – на ладони Митико лежала золотая пробочка.

– Не знаю. Похоже на печать. Это вещь твоего сэнсэя. Разве она не знакома тебе? А я думал, ты обрадуешься. Можешь передать ему при встрече!

– Где ты её взял?

– Уже не важно, дело сделано. Ну, так как?

– Закрыли тему. Звони отцу и назначай встречу!

– Хорошо, как скажешь. Месяц начинается сегодня, Митико! Прямо сегодня! Ещё немного информации, пока есть пара минут, и дело не завертелось. Мой отец собирается открыть Клуб Го.

– Меня это не интересует.

– Зря, Клуб может получиться интересным. Отец не собирается светиться в этом проекте! Точно не хочешь остаться в Японии? Представь только, у нас с тобой будет свой клуб!

– Я уже ответила тебе.

– А ты могла бы стать мастером Клуба. Смотри, а то отец назначит кого-нибудь с улицы. Тоши, например.

– Что?! Тоши-коротышку?! Ты издеваешься?

– А почему нет? Ведь Мастером Го может стать любой. Любой, у кого есть место мастера Клуба.

– Это подло, Микио.

– Ха-ха-ха! Почему? Ты говоришь так, потому что у тебя нет денег открыть Клуб? А? А у моего отца они есть! И он может сделать так, как посчитает нужным! И если он откроет его в ближайший месяц, ты будешь со мной ходить в этот Клуб играть, а, Митико? Только представь себе это!

Микио плюхнулся на переднее сидение, нашёл в кармане телефон, и набрал номер. Митико ещё раз ущипнула себя. Это был не сон. Она каким-то непостижимым образом вернулась домой. Подсознание сыграло с ней дурную шутку, видимо с Katusha Микио оказалось больше проекций. Надо же угодить в такую западню! Митико кусала губы от бессильной ярости.

А вечером этого дня Микио показал Митико свой гараж.

– Не знаю даже, кто для меня более ценен, ты или моя Русская! – Микио погладил капот Katusha. Его сердце так бешено стучало в груди, что казалось слышным на улице. Митико позволила привязать свои руки к тросу, укреплённому на потолочной балке. По всему было видно, что сооружение уже опробовано в деле. Микио настоял, чтобы Митико надела длинные белые перчатки, белые чулки, кружевной передник и чёрные туфли.

– Подростковые мечты начинают сбываться?

– Тебе не удастся сбить меня с задуманного!

– Если это всё, что у тебя задумано, то мне тебя по-настоящему жаль. – Микио быстро разделся, и сейчас стоял перед привязанной девушкой. – Твой отец собирается использовать камни примерно также? – Эта обидная фраза ударила сильнее, чем ожидалось. – Смотри, как бы твоё сердце не выскочило из груди! – Митико знала, что ярость плохой союзник в амурных делах. – Оно так стучит, что я волнуюсь за тебя! Ведь если тебя хватит инфаркт, некому будет позвонить врачам! Может, вызовем их сразу?

– Подождём вызывать, – зрачки Накамуры-младшего были сильно расширены.

– Эй! Ты наглотался чего-то?

– Видишь моего мальчика Митико?! – ноги Микио были удивительно длинны для японца, а торс и плечи скорее соответствовали европейскому телосложению.

– Я вижу малолетнего любителя комиксов и, как он привык к твоим рукам. Есть такие молодые японцы, Микио, которые вскрывают целлофан и бегло смотрят страницы, пока их не поймают продавцы. Тебя никогда не ловили в магазинах на Акихабара?

– Ты поставила задачу разозлить меня?

– Мне просто смешно.

– Скоро тебе будет совсем не смешно!

– Я заметила, Микио, что когда мне смешно, тебе часто совсем не до смеха! – может быть, я зря злю этого подонка, подумала она. Но остановиться было трудно.

Микио зашёл за спину, в отражении стекла автомобиля Митико видела, как он возится в сумке, стоящей на полу. В его руке что-то болталось, но рассмотреть этот предмет было проблематично. Неожиданный удар ожёг тело, и оно конвульсивно дёрнулось. Жгучая боль ударила в голову, Митико не ожидала, что она окажется такой нестерпимой.

– Ну как?! Смешно? – она поняла, что не может говорить. Боль была такой силы, что все силы ушли на то, чтобы сдержать её. – Молчишь? Говори! Что у тебя было с твоим стариком-извращенцем?

С каждым ударом рука Микио крепла и смелела.

– Что у тебя было с русскими? – Удар. – Для чего ты летала? О чём и с кем ты вела переговоры?

– Мы обсуждали проблемы переселения наших народов, – тело немного онемело, и она, наконец, смогла говорить. Микио желает пообщаться? Почему бы не поговорить с ним? Слово – её оружие в этой ситуации.

– Какое переселение? – удары приостановились.

– Обмен русских с японцами. Меняемся все на все. Срок – три года. Мы получаем большую страну, а русские чистоту и порядок. – Это была идея Игоря, он рассказывал об этом в шутку в первый день их знакомства в Москве.

– В смысле «большую страну»? Я никуда не собираюсь! – он ещё и идиот, подумала Митико.

– За тебя всё давно решено, поедешь как миленький. Все поедут, и твой отец, и ты вместе с ним.

– Кто это решил?!

– На самом верху. Это проект руководства наших стран. Обмен на три года. Имеющий квартиру в Токио, получает квартиру в Москве. В Осаке – в Петербурге. Можно взять необходимые вещи. Можно ничего не брать, а пользоваться вещами, оставленными русскими.

– А почему об этом ничего не сообщается?

– Чтобы не было паники среди населения.

Микио вышел из-за спины, его лицо выглядело недоумённым. Митико прицелилась, и, плюнув, попала ему в глаз.

– Ах, вот в чём дело! Ну, я дурак!

– А у тебя была надежда, что ты умный?

На голые плечи обрушился ливень ударов, но она решила, что лучше умрёт, чем позволит себе закричать. Микио, напротив, хотел воплей, и решил добиваться их всеми доступными способами. Боль, которую сейчас испытывала девушка, казалась невозможной. Микио не соизмерял силу, а Митико не давала ему обратной связи. После каждого взмаха кнута, она готова была реветь, но молчала и лишь извивалась всем телом. Воля ещё подчинялась ей, а тело уже нет. Тело металось, вздрагивало, подпрыгивало и делало другие некрасивые движения. Митико покрылась испариной и потом. Ей казалось, что кожа уже сошла лоскутами, и на спине и ягодицах не осталось живого места.

– Слишком умная? – удар. – Будешь мастером Клуба? – Удар. – Будешь подчиняться?! – Микио чувствовал, что приготовленное блюдо пришлось ему по душе.

Митико начала терять сознание, и неожиданно для себя провалилась под воду. Она слышала, как Микио продолжает стегать по поверхности, но удары теперь не причиняли боли. Митико плыла в прозрачном слое, и неожиданно увидела Лао Ши. Китаянка держалась параллельно, но несколько глубже.

– Ты выдержишь, Митико!

– Да?

– Да, я думаю, что выдержишь. Ты молодец, я горжусь тобой!

Митико улыбнулась, но неожиданно испуг прошёл по её лицу.

– Лао Ши!

– Да?!

– Я отдала им камни!

– Я знаю.

– Я предатель? Я предала то дело, о котором ты говорила?!

– Для чего ты отдала камни?

– Чтобы они оставили в покое сэнсэя!

– Кто подсказал тебе это решение?

– Не знаю. Ответ пришёл из моего сердца!

– Но ведь сердце не может обманывать, Митико?

– Ты думаешь?

– Ты отдала им камни, отнятые у них же. По первой партии счёт три-ноль в твою пользу, а по второй – три-один. В общем итоге, ты впереди!

– Почему три-один?

– Ну, ты же получила назад камень?

– Какой камень?

– Камень в золотой оправе.

– Так это не печать Годокоро?

– Печать, но и одновременно камень. Этот камень хорош тем, что о нём мало кто знает. Он полностью экранирован, и даже вынуть его из оправы не так просто. Поэтому его ценность выше.

– Я верну его сэнсею. А затем я хочу вернуться в Россию!

– Я знаю.

– Как ты думаешь, у меня получится?

– Ты очень этого хочешь?

– Очень! Я влюблена, Лао Ши!

– Я знаю. Я думаю, это хорошо, Митико. Мне кажется, что испытывать такие чувства, это счастье. Я рада за тебя!

– Спасибо! Спасибо, что пришла… что Вы пришли ко мне!

– Это ты! Опять пришла ты, Митико. Помнишь? Я всегда жду тебя. Я всегда здесь! Всегда рядом с тобой!

Глава 26
Tikai-Miti

Первое открытое заседание было назначено на мокуёби[109]109
  Четверг.


[Закрыть]. Уже к 18 часам к зданию Клуба стали собираться люди. Они стояли вокруг его витрин, ни одна из которых не была освещена. Шёл дождь, и пришедшие держали зонты. Это были клерки многочисленных офисов, расположенных на Гинзе, студенты, учителя, работники государственных и муниципальных организаций. Токийские таксисты замедляли ход своих длинных лимузинов, чтобы разглядеть это странное собрание. Два или три такси остановились, из них вышло несколько человек в дорогих костюмах.

Ровно в 18: 30 все витрины Клуба вспыхнули ярким неоновым светом, двери открылись, выпустив двух молодых людей в смокингах. Похожие как братья, с волосами, зачёсанными назад, руками, скрещенными на груди и глазами, поднятыми над толпой, они заняли позицию справа и слева от входа. Всем стало ясно, что это Волонтёры Клуба. Кто-то из собравшихся с опаской смотрел на хищные чёрные туфли из дорогой кожи, кто-то спрашивал соседа, можно ли входить. Наконец, решительно настроенный гость сделал попытку приблизиться к дверям. «Братья» не пошевелись. Собравшиеся образовали воронку. Напирали сзади, началась сутолока. Это ещё больше привлекло внимание зевак. Не каждый вечер в Токио происходит что-то интересное!

Прошло полчаса. Ровно в 19:00 «смокинги» превратились в живых людей. Одновременно взявшись за створки дверей, они бесшумно закрыли их. Последней в Клуб удалось попасть молодой японке в яркой жёлтой куртке. Несколько человек замешкались, и теперь стояли в недоумении.

В этот момент тёмно-зелёная спортивная машина остановилась перед входом. Молодая женщина в коже и ботфортах выскочила с пассажирского сидения. С места водителя поднялся молодой человек, одетый как якудза. Выйдя из машины, намеренно хлопнул дверцей и направился к дверям, держа в руках длинный чёрный зонтик, напоминающий катану. Девушка нервно нажала на звонок, пока молодой мужчина что-то говорил по маленькому телефону. Двери не открылись. Более того, в этот момент неожиданно погасли витрины и неоновая вывеска «Клуб Великий Порядок И-Го». Девушка повернулась к своему спутнику и что-то прокричала ему в лицо. Он ответил ей тем же. Тогда она выкрикнула ему оскорбление, которое услышали на противоположной стороне улицы. «Якудза» положил в карман пиджака телефон и наотмашь ударил свою спутницу по лицу. Это было неслыханно! Люди, стоявшие у входа в Клуб, приняли решение ретироваться, и поэтому продолжение скандала никто не видел.

Успевшие войти попали в узкую, освещённую настенными канделябрами, гардеробную. Девушки в белых кружевных передниках и перчатках помогали гостям снять пальто и поставить зонты. Прибывшие снимали обувь и примеряли одноразовые тапочки с эмблемой. Тапочки были сделаны на редкость добротно и навевали мысли о том, что их неплохо было бы забрать с собой. На стенах гардеробной висели тёмные зеркала, здесь же были двери в уборную и несколько картин европейских художников. На одной из них в стиле карандашной графики была изображена худая обнажённая сорокалетняя женщина с жилистыми крыльями за спиной. Её крупный острый нос был неприемлем с точки зрения японского канона красоты. Более подробно разглядеть картины времени не оставалось. Гостей уже звали туда, где должна была состояться речь Инструктора Клуба.

В зале стояли русские антикварные стулья с высокими спинками. Ровно в 19: 20 передняя стена задрожала, и начала расходиться в стороны. Когда занавес раздвинулся, все увидели полного молодого человека, полулежащего в широком кресле. Что-то в его облике было очень подозрительным.

– Коротышка! – прозвучал чей-то удивлённый шёпот.

«Человек в кресле» оглянулся и строго посмотрел в зал. Сцена была освещена розоватым светом, который подчёркивал жирные волосы «полулежащего».

– Кхе, кхе, – откашлялся освещённый человек.

(Зал затаённо примолк.)

– Все, кто пришёл сегодня в Клуб, поступили правильно!

(Оживление.)

– Наш клуб особенный. Все должны это хорошо понимать! Я думаю, вы уже успели заметить некоторые детали, – говорящий улыбнулся и обвёл зал странным взглядом.

В первом ряду сидел высокий японец с тростью. Набалдашник из чистого серебра был выполнен в виде головы лягушки-каппа[110]110
  Мифическое земноводное, наделённое сознанием и магическими способностями.


[Закрыть]. Обладатель жирных волос улыбнулся обладателю трости.

– Мы не соревнуемся ни с кем в крутости и дизайне. Мы сосредоточены на том, чтобы понять, где в Го стратегия и что такое стратегия. Мы хотим научиться объяснять стратегию Го десятью разными способами. Десятью! А на меньшее мы не согласны. Мы хотим разобраться, почему чёрные камни – чёрные, а белые – белые, – выступающий еле заметно кивнул высокому японцу в первом ряду. – Но нам нужно понять не только белые и чёрные, но и красные и зелёные камни. Какие камни отвечают за порядок, а какие – за хаос! Кто знает ответы на эти вопросы?

– Но стратегия только для высоких данов? Не так ли? – спросил голос, раздавшийся среди молчания.

– В Го каждый ход – новая стратегия! – Инструктор обвёл глазами присутствующих. Его юношеские бакенбарды победно курчавились, одна из них казалась гуще другой.

– Скажите, каково первое правило Го? – спросил молодой японец аскетического вида.

– Первое правило в том, что в Го с тобой играют двое людей. Это первое и главное правило Го!

– Сумимасэн! – раздался голос из заднего ряда, – Ватаси-ва, Сюсаки дэсу. Сицумон ни котаете кудасай[111]111
  Извините! Я Сюсаки. Разрешите задать вопрос!


[Закрыть]!

Несколько голов повернулось, пытаясь разглядеть того, кто вступил в разговор. Задававший вопрос не был похож на великого игрока прошлого. Скорее, на преподавателя одного из колледжей.

– Да?

– В Вашем клубе будут играть профессионалы?

Молодой человек прошёлся по сцене в своих красных плюшевых туфлях. Зал молчал, тишина становилась давящей.

– Вы сравниваете нас с клубом Нихон Киин? Но что представляет собой клуб Нихон Киин? – Он сделал драматическую паузу, но никто не решился заполнить её своим ответом.

– Группу прилавков в китайском стиле? – Инструктор сделал ещё одну паузу, и обвёл глазами зал. – Так ведь?

Японец с тростью разговаривал с японкой средних лет. Женщина кивала, держа в руках маленькую белую собачку с живыми подвижными глазами. Заметив, что Инструктор нуждается в помощи, господин подмигнул выступающему и, повернувшись вполоборота к залу, заговорил вслух. Большинство присутствующих не поняло, кто говорит и почему. Но его это совершенно не волновало. Он говорил медленно, растягивал слова, создавалось впечатление, что он долго прожил за границей.

– Не могу не согласиться с молодым человеком. Нашему поколению тяжело видеть, как мелочная торговля проникла в некогда могучий и приближённый к традиции организм. Дух наживы и стяжательства вытеснил всё здоровое из некогда знаменитого места. А люди? Что же произошло с людьми? Вы называете их профессионалами? А с какой стати, позвольте Вас спросить? Вы знаете этимологию этого слова?

Говоривший поднялся, и зал подивился его высокому росту. Опираясь на трость, он держался весьма вальяжно, играя роль аристократа-инкогнито. Никто из сидящих не знал «этимологии слова профессионал», поэтому высокий господин продолжил своё выступление, не перебиваемый никем.

– «Профессионал» – слово людей Запада. Оно родилось в недрах католической конфессии. Поэтому возникает вопрос, какое отношение имеет «профессионал» к традиции Го? В чём может быть профессия, когда за пределами дворца за Го рубили головы?

(Молчание зала.)

– Вы говорите, профессионалы! – господин-инкогнито обращался не только к Сюсаки-сану. Казалось, он ведёт диспут со своими старыми идеологическими противниками. – Это руины человеческих существ. Руины, носящие на себе знаки материальной и духовной отверженности. Но история учит эволюции. История учит нас тому, что Великие сущности не исчезают бесследно! Они перемещаются туда, где их ценят и чтут. Клуб Великий Порядок И-Го – место, которое можно создать собственными руками. Я лично решил играть здесь и предлагаю другим присоединиться и оставить всё мелочное, всё преходящее за дверьми этого додзё. Такое же решение принял мой сын. Он намерен посещать клуб вместо занятий в университете. – Господин поискал глазами кого-то в зале, но не найдя, продолжил свою мысль. – Откуда берётся отвага, решимость, мужество? Почему для одних что-то возможно, а других – нет? Я предлагаю думать над этими вопросами. Размышлять над ними. Пусть они помогают нам выйти на истоки понимания. Ведь понимание не даётся автоматически. Это подобно тому, как простое заучивание игровых комбинаций ни к чему не привело японских профессио налов. Все они, все до единого, – выступающий сделал ударение на последнем слове, – потерпели сокрушительное поражение от молодых корейских игроков и что самое страшное – навсегда отказались от дальнейших попыток борьбы! Духовный и энергетический онанизм, внутреннее бессилие, уклонизм, жажда мелкой наживы – вот та питательная среда, в которой расцвели ядовитые бациллы интеллектуального поражения Японии. Прочь толстую мозговую кость! Я спрашиваю вас, вы хотите, чтобы Япония продолжала двигаться по пути деградации?!

– Нет, нет! – раздалось из зала несколько неуверенных голосов.

Выступающий перевёл дух.

– Продолжайте, юноша! – господин с тростью обернулся к сцене. Получив команду, Инструктор вскочил, и заговорил быстро и напористо.

– Почему мы решились на такой акт, а другие не смогли на него решиться?

(Затаённое молчание зала.)

– Я тоже спрашиваю вас! Вы хотите, чтобы Япония стала интеллектуальной и духовной рабыней своих соседей?

– Нет! – раздались более уверенные голоса.

– Вы хотите, чтобы ваших детей и внуков называли слабаками Азии?!!

– Нет!!! – взорвался зал целым хором голосов.

– И я не хочу этого также сильно, как не хотите этого вы! – Выступающий встал во весь свой небольшой рост, а затем резко сел обратно, положив ногу на ногу. В этот момент гости снова обратили внимание на ярко-красные туфли и молодые курчавые бакенбарды. Он массировал брови кончиками указательных пальцев. Казалось, Инструктор устал или испугался произнесённого. Неожиданно он поднялся, и голосом конферансье провозгласил. – Поэтому мы собрались здесь, в этом зале! И именно здесь японская идея начнёт своё новое Восхождение! Здесь, в этом возрождённом Клубе, мы отольём новый гобан, здесь поставим заново отлитые камни!

(Тишина.)

– И ещё пара советов напоследок. Совет первый, никогда не пытайтесь разрезать «бамбу-соединение»! – напутствие совершенно диссонировало с пафосом воззвания, и лишь некоторые из слушателей догадались, что речь идёт об игре на доске, а именно о разделе ката [112]112
  Раздел форм.


[Закрыть]. – Это бесполезно, – продолжил Инструктор Клуба, – и скорее всего, ни к чему не приведёт, – он обвёл взглядом зал, и сделал драматическую паузу. – Далее! Если вы имеете один камень на третьей линии, добавьте ещё один, а затем… – казалось, Инструктор ждёт выкриков с места или неверных подсказок, – а затем, отдайте их оба! Хадзимэ[113]113
  Начинайте!


[Закрыть]! Образуйте пары и начните игру между собой!

При этих словах распахнулась ещё одна стена. За ней оказался игровой зал, не похожий ни на один, виденный раньше. В зале не было столиков в привычном понимании этого слова. Не было и кресел, в которых могли расположиться играющие. Гости клуба с недоумением и опаской рассматривали странные тренажёры, представшие перед ними. Это были хитроумные парные конструкции, соединявшие в себе сложный дизайнерский вымысел и мрачную фантазию. Специальные таблички поясняли смысл. Гости клуба превратились в посетителей музея. Они проходили между игровыми стендами, показывали пальцами и читали вслух описания.