Текст книги "Федор Черенков"

Глава 5
Черенковский джаз восемьдесят третьего

Лучшим футболистом страны 1982 года почти единодушно и абсолютно справедливо признали Рината Дасаева. Черенков в опросе журналистов набрал всего два очка. Будем считать это символом прощания с уходящей эпохой.

Теперь необходимые пояснения. Первую сборную СССР возглавил Валерий Лобановский, оставивший по такому случаю киевское «Динамо». 8 февраля по просьбам читателей Валерий Васильевич дал краткое интервью «Комсомольской правде». Старший тренер рассказал о четырехлетнем плане работы всех сборных страны «от первой до самого младшего возраста» с «единой трактовкой тренировочного процесса». Плюс к тому нужна «единая трактовка игровых принципов». А также, что важнее для нас, – «единые требования к футболистам».

И далее: «Круг кандидатов пока прежний, ибо за зиму существенных изменений произойти не могло».

Справедливо. Впрочем, Федор Федорович, как мы успели понять, эволюционировал непросто, нелинейно. И уж точно не помесячно.

Февраль 83-го ознаменовался поездкой олимпийской сборной в Кувейт. Черенков участвовал во всех трех контрольных встречах. Дважды против местной олимпийской команды хозяев (1:0 и 6:2) его меняли, а игру с клубом «Эль-Кувейт» (3:0) он провел полностью.

7 марта состоялась запланированная заранее (домашнее поражение киевлян от «Гамбурга» на Кубок чемпионов 0:3 тут ни при чем) встреча украинских динамовцев со сборной СССР. Киевлянам противостояла как раз олимпийская команда, которую усилили Дасаевым, Чивадзе, Оганесяном, Родионовым. Черенкова убирать смысла не было. Он и отыграл весь матч.

Киев уступил 1:2, а Федор Черенков начал работу с Валерием Лобановским в сборной СССР.

Это было неоднозначное взаимодействие. Но долгий сезон 1983 года прошел у киевского наставника и московского полузащитника почти идеально. Во всяком случае, к предстоявшему матчу со сборной Франции старший тренер спартаковца привлек.

Прошло менее трех лет с памятной игры 1980 года, а авторитет «трехцветных» взлетел до невозможности. Противостояние ФРГ и Франции 8 июля в Севилье стало одним из прекраснейших футбольных представлений за всю историю этой великой игры. После того высокого и временами страшного мужского зрелища, когда сам матч завершился 3:3, а германцы победили по пенальти, – Румменигге и его друзей зауважали. Во французов же с Мишелем Платини – влюбились.

Игра на «Парк де Пренс» 23 марта 1983 года развеивает миф о несовместимости Черенкова с киевлянами в сборной и ставит под серьезное сомнение расхожий тезис о том, что спартаковский технарь не выдерживал суровых нагрузок Лобановского.

Ясно это стало уже с первой минуты встречи, когда Федор, использовав отбор Родионова на нашей половине поля, разогнал отличную атаку, которую продолжил Буряк и после прострела Блохина чуть не завершил результативным действием Демьяненко. И потом, на протяжении всех 90 минут, спартаковцы отменно ладили со всеми действующими советскими исполнителями. Даже в прессинге, не совсем вроде спартаковской игре, Федор выглядел весьма органично. Ему вообще на поле было определенно комфортно.

Безусловно, товарищеский статус встречи сказывался. Интересное, где-то бурное начало не перешло в настоящее сражение. Хотя публика, как и в Бразилии 80-го, не признавала паса назад голкиперу. И болела за красивую игру больше, нежели за соотечественников. Может, и в этом причина популярности французского футбола у нас в стране? А Черенков в указанных условиях ощущал себя как рыба в воде.

На 29-й минуте Родионов, оглядевшись в центре поля, выдал длинный пас на левый фланг атаки Блохину. Одиннадцатый номер успешными финтами стянул оборону противника к себе и, дождавшись своей «девятки», вовремя вернул мяч под удар. Родионов бил почти наверняка, защитники мужественно встали на пути. Отскок – Черенков (вспомним «Хаарлем») тут как тут. Удар с лета неотразим. Характерна сдержанная радость Блохина, молча поднявшего вверх руки: это вновь к вопросу о «несовместимости».

При этом Федор, конечно же, остается самим собой. Его дриблинг на 31-й минуте незабываем. На правом фланге советский хавбек сначала артистично усадил на пятую точку Феррери, потом легко ушел от Маю и выдал острый пас Родионову. Причем Сергей завелся от Фединого совершенства, также успешно прошел защитника и чуть не забил. Да, такие эпизоды постепенно возвращали достоинство отечественному футболу, основательно утерянное в 70-е!

Соперник, разумеется, желал отыграться. И, поднажав, добился равновесия: гол после красивой скидки Платини забил Фернандес. Но для нас главное сейчас: Черенков доиграл матч. А на 71-й минуте оказался один (!) в стенке, когда противник бил штрафной с левого фланга. Случайно, наверное. Но команда проявила себя дружным коллективом. А Федор стал составной ее частью. Даже неотъемлемой.

* * *

Чемпионат СССР открылся для спартаковцев 27 марта поражением в Донецке – 1:2. Не о самой лучшей форме красно-белых говорила и ничья 1:1 в «Олимпийском» с «Днепром». Правда, 4 апреля на открытой арене спартаковцы лихо разобрались с «Нистру» – 6:1. На счету «активного», по оценке «Советского спорта», Черенкова один гол. Да что-то радость болельщиков была непрочной, «одноразовой». По этому поводу высказался Михаил Гершкович: «Он («Спартак». – В. Г., И. Р.) в последние годы как раз и отличался игрой созидательной. Но в этом сезоне она ему не удается. Есть причины объективные – болезнь ведущих футболистов Гесса и Швецова, уход из клуба Шавло и Калашникова. Есть и субъективные. Далеки от лучшей своей формы Гаврилов и Сочнов, очень неубедительно выглядит линия обороны, явно выпадает из игры Кузнецов, робок и безынициативен Русяев. И потому, несмотря на то, что Родионов и Черенков играют просто хорошо, созидательная игра у “Спартака” никак не клеится».

Сказано точно, но не стоит торопиться с далекоидущими выводами. Просто Сергей и Федор тренировались зимой-весной в сборных, где смогли форсировать подготовку, а партнеры не успели к той поре набрать нужные кондиции.

У Родионова с Черенковым была после Франции игра 13 апреля за национальную команду против Швейцарии. В Лозанне дело по дебюту пошло бодро, как и на «Парк де Пренс». «Смело шли в атаку, – свидетельствовал Виктор Понедельник на страницах «Советского спорта», – Блохин, Черенков и Родионов, которых хорошо поддерживали не только игроки средней линии, но и защитники Демьяненко, Сулаквелидзе и Ларионов».

Черенков опять оказался справа. К тому же и Буряка не выставили. До перерыва Блохин забил, да и вообще все неплохо выходило – как с французами. Тот же Понедельник сообщал: «Не могу с точностью перечислить все те выгодные моменты для взятия ворот Бургенера, которые создали наши футболисты, но вот Родионов и Черенков просто обязаны были поразить цель в такой ситуации, когда вблизи ворот им не мог помешать ни один из защитников сборной Швейцарии».

Те «убойные» моменты произошли до гола Блохина. Но главное в том, что стопроцентно выгодные ситуации необходимо было заслужить мобильностью, желанием бороться, а на слабую реализацию мы пенять не станем (скоро поймем, почему). Сейчас суть в успешном наступлении по обоим флангам. Однако это актуально лишь для первого тайма. Вторая половина, увы, прошла с несомненным превосходством швейцарцев. Перевес в счете удалось сохранить с большим трудом.

Тревожно, словом, становилось в преддверии важнейшего отборочного поединка с Португалией в «Лужниках». Пусть и в «Лужниках» матч, а всё равно беспокоились любители футбола.

В то же время у сборной СССР был уже впечатляющий отбор к чемпионату мира в Испании, куда португальцы не попали. И пятое место на том первенстве. Кроме того, наши 23 марта с Францией первый тайм славно провели с последующей ничьей, а португальцы тому же сопернику дома 16 февраля безоговорочно уступили 0:3. Зато 22-го числа того же месяца в экспериментальном составе без футболистов «Бенфики» и «Порту» (один вратарь Бенту из лидеров выступал) португальцы обыграли 1:0 ФРГ, вице-чемпионов мира.

Лобановский тот матч с немцами внимательно изучил. Противник выглядел техничным, быстрым, временами резким, отчаянным. И одновременно эмоциональным, нервным, впечатлительным. Чем надо было воспользоваться. Только ведь все равно исход встречи решала готовность советской команды.

Состав на матч 27 апреля подразумевал именно сборную многонациональной страны, а не команду, за основу которой взят определенный клуб. На поле появились четверо киевлян, три спартаковца, два тбилисца, зенитовец Ларионов и ереванец Оганесян. Наши без особой разведки заиграли слаженно и мощно. «Наша сборная, – радовался в «Футболе-Хоккее» Сергей Сальников, – сразу, без обиняков, дала понять сопернику и зрителям, что сегодня пребывает в хорошем самочувствии и намерена атаковать во что бы то ни стало».

Дальше с удовольствием приведем описание первого мяча. Длинный пас на левый фланг Блохину на 16-й минуте из района центрального круга, о чем свидетельствуют сохранившиеся кадры трансляции, сделал Черенков. О дальнейшем подробнее рассказал Сальников: «Блохин после рывка у углового флага обыграл защитника Пиетру и сделал превосходную передачу верхом на дальнюю штангу. Вратарь Бенту покинул ворота, пытаясь прервать передачу, но безуспешно. В зону опускавшегося мяча подоспел Ф. Черенков и, находясь под острым углом к воротам, мягким ударом, потребовавшим тонкого расчета, послал мяч в цель». Большой мастер Сальников справедливо подчеркнул: тот отличный пас Блохина еще нужно было суметь реализовать.

А вот эпизод на 24-й минуте до сих пор бередит сердца поклонников футбола. Олег Кучеренко сетовал на то, что «после быстротечной комбинации Черенкову никто не мешал, но пробил он бесхитростно, со всей силы, и мяч попал в перекладину». Через три дня Сальников внес необходимые уточнения: «По остроумному замечанию одного из болельщиков, Черенков сам себе дал пас и вышел к воротам. Причем он сделал это прямо-таки в манере циркового иллюзиониста, непостижимым образом перебросив мяч через голову себе на ход».

Тут остановимся. Так как сейчас прозвучала высочайшая оценка Черенкову из тех, что давались и даются. Потому что прочитать слово «непостижимо» у Сальникова – одного из главных остроумцев, вольнодумцев и филигранно оснащенных мастеров отечественного футбола – достойно многих званий и наград. И если уж Сергея Сергеевича тот эпизод столь потряс, то до какой степени мы-то, у телевизоров, восторгались.

При этом ни о каком зазнайстве, чрезмерной самооценке речи и не заходило. После игры Черенков высказался исключительно просто: «При счете 1:0 мне не хватило хладнокровия. Когда я проскочил с мячом мимо защитника, то увидел выбежавшего из ворот Бенту. В таких случаях я подрезаю мяч, а здесь почему-то сильно пробил по воротам и попал в перекладину». Причем и Сальников, размышляя о причинах незавершенности шедевра (причем мячу, без преувеличений, не хватило до сетки сантиметров), нашел «оправдание» действиям полузащитника: «Думается, что в поле его зрения попал Родионов, находившийся справа в явном офсайде, в момент выхода Черенкова к воротам. Опасение, что боковой арбитр поднимет флажок, фиксируя офсайд, и побудило, видимо, нашего игрока ударить побыстрее до сигнала со стороны судьи».

Вместе с тем ожидание успеха, исходившее от советских почитателей игры, оказалось вовсе не беспочвенным. Гол Родионова, 2:0 к перерыву – солидно. Но тут, прав Кучеренко, могли возникнуть опасения по поводу физической готовности коллектива: все-таки вторые таймы во Франции и Швейцарии были проведены значительно слабее первых 45 минут.

Ничего подобного не произошло: советские игроки и после перерыва двигались легко, открывались охотно, пасовали вовремя, радуя тем самым 72 с половиной тысячи зрителей на стадионе имени Ленина и миллионы прилипших к телевизорам сограждан. После третьего гола Демьяненко все стало ясно.

Но людям хотелось большего. Истосковались люди по красивой, результативной игре соотечественников: поражения-то оскомину набили. Так что мяч Черенкова на 63-й создан, можно сказать, по многочисленным просьбам трудящихся. Безусловно, стоит вновь отметить виртуозный пас Блохина. Однако и автор гола не подкачал.

Показательно выражение Сальникова: «вежливо уложить мяч в ворота». Что значит – «вежливо»? Безусловно – это изящно, изысканно, со вкусом. Но неплохо бы отметить и деликатность Федора по отношению к Пауло Бенту. Ведь сколько раз португальский голкипер со всей искренностью и безрассудством бросался на перехват, рвался на выход, кидался в ноги удачливым советским футболистам. И покалечить под конец этого отчаянного человека было никак не возможно. Оттого Черенков вовсе не касается вратаря, закатывая мяч в сетку.

В довершение приведем мнение самого Федора из того же номера «Советского спорта»: «А во втором тайме превосходно сыграли многие партнеры. Они освободили зону по центру, а затем мне был выложен мяч, словно на блюдечке. Я вышел один на один с Бенту. На этот раз у меня было время подумать, как его обыграть». Думается, не одному сегодняшнему юному триумфатору неплохо бы перечитать высказывание игрока, сделавшего дубль в важнейшем международном поединке.

Последний мяч забил Ларионов. 5:0 ошеломили всех. Гости не ожидали подобного унижения, хозяева – такого триумфа. Дошло до того, что на пресс-конференцию не явился старший тренер гостей Отто Глория. Сегодня у него возникли бы неприятности. Тогда все обошлось. Отвечал за всю Португалию второй тренер Мораэш, отметивший в советской сборной Блохина и Черенкова. Чуть позже и расстроенный до глубины души Глория тоже подал голос: «Считаю, не все еще потеряно. В ноябре мы обязательно возьмем реванш… Убежден, что тогда в моем положении окажется Лобановский».

Что ж, окажется отчасти. Если руководствоваться строкой в таблице и исключительно результатом. Но футбол, как нам видится, выше любых, причем частенько грязноватых способов добычи очков. Искусство имеет свойство проходить сквозь заполненные таблицы и запротоколированные итоги.

Порукой тому послематчевый анализ игры советских футболистов, сделанный Михаилом Якушиным. О Черенкове сказано: «Играл в средней линии, но в отличие от своих коллег принимал самое активное участие в нападении. Если бы мне задали вопрос: “Сколько у нас нападающих было в этом матче?” – то я бы вместе с Блохиным и Родионовым назвал бы и Черенкова. Если он видел, что партнер может сделать острую передачу, то обязательно выходил на ту позицию, куда мог последовать пас. Действовал точно, легко, расчетливо, особенно при выходе один на один с Бенту. Черенков был по сути и хорошим связным, завершателем атак. Проделал большой объем работы, но в последние 15–20 минут несколько сник».

Перед нами – пример абсолютного признания со стороны человека совершенно другого поколения. И это даже не Сальников, а тот, кто Сергея Сергеевича тренировал. И ведь как раз Михаил Иосифович некогда высказался против участия Федора в чемпионате мира. И он же год спустя восторгается выступлением спартаковца. При этом обратите внимание:

ни одного досконально разобранного эпизода, исключая дуэль с Бенту, зато картина предстает будто с птичьего полета.

Если же совсем отбросить эмоции, то мэтр подчеркивает универсальность Федора, которая, без сомнения, формировалась через опыт выступлений на международной арене, однако обусловлена и солидной физической готовностью. Ведь любому стало понятно: Черенков способен двигаться и бороться весь матч. И какие ж тут противоречия с тренерской концепцией Лобановского?

В общем, матч окончательно закрепил необходимость появления Федора в любом матче первой сборной. Два мяча в официальной игре (да еще и с прямым конкурентом) всегда сто`ят чрезвычайно дорого.

А тут еще в том же номере «Футбола-Хоккея» от 1 мая вышло большое интервью с замечательным названием «Радость, которой он делится». Пожалуй, впервые Черенков ответил обстоятельно и подробно на вопросы, касающиеся в том числе и его внефутбольной биографии. С большинством фактов мы уже знакомы: вырос в рабочей семье, анкету от ФШМ порвал, узнав, что в «Спартак» берут, дальше знакомство с Николаем Старостиным, дубль, первый выход против «Арарата», Горный институт (и «Бей первым, Федя!» – из того материала), Спартакиада, игра против Бразилии.

Так это нынче все знают. А в апреле 83-го читалось с труднообъяснимым для сегодняшней молодежи наслаждением. И здесь несомненная заслуга Александра Вайнштейна, который в ту пору не был ни успешным журналистом, ни телеведущим и продюсером, а скромно трудился на Московском электроламповом заводе инженером (хотя и стал уже лауреатом премии Совета министров по науке и технике). Быть может, как раз «незамытость глаза» помогла Александру Львовичу добиться от скромного и не особо разговорчивого Черенкова настоящей откровенности.

Так каким же предстал футболист перед поклонниками его дарования?

Прежде всего, человеком умным, ироничным. Чувствовалось: это выпускник хорошего столичного технического вуза. Допустим, тема Горного института как нетипичного выбора получила следующее развитие: «Здесь, наверное, очень вписалась бы красивая история о том, что я потомственный горняк и решил продолжить семейную традицию. Увы, все прозаичнее. Мой отец – формовщик на заводе, мама тоже из рабочих. Младший брат Виталий, хотя и закончил ту же школу, выбрал специальность радиомеханика. Так что горной династии никак не получится. Вот только если Настя поддержит, дочке еще трех лет нет, да и профессия, говорят, не женская. А если серьезно, то о выборе института не жалею».

По поводу «красивой династической истории» не для красного словца сказано. Страсть как обожали при расцвете застоя разного рода рассказы о верности традициям. Черенков, судя по интонации, все это понимает и мягко демонстрирует собственное неприятие пафосной риторики.

При этом он столь же спокойно сообщает: «Так что как человеку институт дал очень много. Здесь я был принят в члены партии». Кто-то представлял себе Федора Федоровича на партийном собрании? А это между тем случалось, и не раз. Просто он по духу, по сути для нас даже не вне партий – скорее, над ними. Но тогда-то студентов принимали в ряды КПСС чрезвычайно редко. И мы (на полном серьезе) имеем дело с особым доверием к достойному, уважаемому в коллективе человеку. Неординарно размышляющему не совсем, как видим, об игре: «Судьбы многих подающих надежды, и не только в футболе, могли сложиться иначе, умей они в свое время так же трезво оценить окружавших их людей и свое место среди них. Спортсменам действительно порой не хватает “заземленности” сверстников, а без постоянной внутренней духовной жизни это может стать источником многих бед. “Душа обязана трудиться…” – кто сказал, что это несправедливо применительно к футболу?»

Особенно привлекают его характеристики героев чемпионата мира 1982 года. Начинает он как бы шаблонно: «Вряд ли буду оригинален…» Однако затем идут подлинно своеобразные суждения! Ведь отвечая на вопрос, кто более всего запомнился на мундиале, Черенков начинает не с итальянцев – чемпионов мира, а с… Зико: «Когда против него играл, эффективность его действий не очень бросалась в глаза, не было времени следить, Зико это или не Зико, а у телевизора поражаешься, насколько он полезен». Так ведь бразильцы и в полуфинал не попали, больше того, они заняли место ниже сборной СССР! Но Федор внимательно и профессионально следит за качеством исполнения.

И становится понятно: что-либо навязать этому вышедшему из рабочих доброжелательному, улыбчивому интеллигенту невозможно. Потому что дальше он выделяет Марадону, к которому у нас и до «божьей руки» (это через четыре года будет) относились, прямо скажем, противоречиво. Большой, мол, талант, однако ведет себя нехорошо: апеллирует, симулирует. И в быту, знаете, – не пример для подражания. А у Федора Федоровича свое мнение о Диего Армандо: «Но к нему, по-моему, несправедливы. Мне кажется, не он не оправдал авансов, а партнеры не смогли поддержать его – он играл в качественно другой футбол – только Ардилес и Бертони пытались ему соответствовать, но втроем, даже если один из них Марадона, выиграть невозможно».

Далее следует единственное упоминание о произведших впечатление чемпионах мира: «Из итальянцев – Антониони». Всё! Не понравился спартаковцу надежный, практичный, эффективный футбол Италии. И это при том, что в СССР после каждого мирового первенства призывали внедрять опыт победителей, отбрасывая всё наработанное прежде как ненужный мусор, – а затем, через быстро пролетевшие четыре года, ввиду появления свежих чемпионов, вполне могли вернуться к ранее отвергнутому и поразиться собственному недомыслию.

Черенкова же больше всех поразили французы (проигравшие в полуфинале и оставшиеся без медалей): «Какая раскрепощенность и в то же время стройность в организации игры! Мне кажется, лучшие образцы спартаковской игры, когда мы, например, обыграли в Лондоне “Арсенал” 5:2, ближе всего стоят, по крайней мере по духу, к игре французской сборной».

Причем мы уже убедились: перед нами вовсе не прекраснодушный мечтатель. «Большой футбол – не физкультура при открытой форточке. Конечно, необходим результат». Но: «Не припомню, чтобы хоть раз Константин Иванович Бесков или Николай Петрович Старостин ставили задачу выиграть любой ценой, перебегать, задавить… Выиграть – да, но о-бы-грать». Именно так, по слогам, он произнес дорогое ему слово. А для того нужна игра, чтобы приносила радость ему самому. А он, получается (смотри название интервью), ею бы с нами и делился. Простенькая цепочка. Только вам не кажется, что мы от нее ныне медленно и верно отходим?

15 мая в «Советском спорте» появляется знаковое интервью Владимира Салькова, тогда еще возглавлявшего олимпийскую сборную. Здесь нужна точность. Итак, вопрос Юлия Сегеневича: «Определяясь с составом, вы, как видно, и что-то теряли?» Ответ Салькова: «Вы имеете в виду перевод в первую сборную Ларионова и Черенкова? Да, эти футболисты играли в нашей команде. Хорошо они зарекомендовали себя и в первой сборной, в составе которой готовятся сейчас к предстоящим играм чемпионата Европы. Замечу, однако, что эти игроки имеют право выступать за олимпийскую сборную, и я надеюсь, что в дальнейшем они сыграют за нее».

Как всегда, очень много идет «между строк». И слово «теряли» от опытнейшего Юлия Михайловича. И жесткое «перевод в первую сборную» от Владимира Максимовича. И туманное «надеюсь в дальнейшем» – вновь от Салькова.

В самом деле, что важнее для страны на тот момент: Олимпиада или европейский чемпионат? И то, и это? Правильно. Но у руля «первой» сборной заслуженный (пусть и не очень любимый в московских верхах) тренер СССР, бравший с Киевом и Кубок Кубков, и Суперкубок. Сальков ничем подобным похвастаться не мог. Оттого «перевести» в свою команду нужных исполнителей мог именно Валерий Васильевич, а не наоборот. При этом олимпийская сборная, выполнявшая ничуть не менее важную задачу (в бойкот Олимпиады весной – летом 83-го никто не верил), подлинно «теряла» кадры. Да еще как – в преддверии официального отборочного поединка против Болгарии на выезде. Матч состоялся в Пловдиве 18 мая, заставил многих болельщиков прибегнуть к сердечным каплям и завершился нервной ничьей 2:2.

Черенков при всем желании не мог принять участия в том матче. Он готовился в составе национальной сборной к встрече с Австрией – обычной, товарищеской. И вот на нее-то Лобановский волевым решением изъял из олимпийского состава Черенкова. Потому что Федор был нужен Валерию Васильевичу и на тот конкретный момент, и в дальнейшем.

Австрия запомнилась в 82-м позорным фарсом, когда вместе с Западной Германией валяла дурака, обеспечив себе поражение (!) с устраивавшим обе команды минимальным счетом. Весь футбольный мир оценил пакостный спектакль соответствующим образом.

Поэтому наш соперник был, как теперь говорят, мотивирован. А у наших 17 мая виделась одна задача: сыгрываться дальше, становиться одним коллективом, чтобы к отборочным играм подготовиться. Это удалось.

На сборную СССР в первые 45 минут любо-дорого было смотреть. Эффективны в отборе, контратака развивается быстро, у владеющего мячом имеются три-четыре варианта развития наступления, никто не жадничает, в прессинг кидаются дружно, в охотку. Черенков, чувствуется, на верху блаженства. Что понятно: как хорошо, когда себя предлагаешь, – и мяч тут же у тебя. Теперь надо пасовать – народ к тому готов. Бей, Федя, хоть первым, хоть вторым касанием – партнер обязательно с благодарностью откликнется на твою передачу.

Так и взял на себя Черенков диспетчерские функции. И в первой половине той игры в Вене точно был основным пасующим в команде Лобановского.

Чуть не сразу после стартового свистка спартаковец, получив мяч от Дасаева, попытался отдать на выход Блохину. Пока не вышло, но вектор наметился. Федор бросал вперед нападающих передачами примерно из центрального круга. Верхом, очень удобно шел мяч. Оставалось зацепиться за него и пробить Консилиа. Хотя и защита не дремала: следующий такой «парашютик от Феди» ликвидировал не без труда защитник Вебер. И почти сразу же Черенков перспективно подключил справа защитника Сулаквелидзе.

Австрийцев выручил офсайд, однако спартаковца явно посетило вдохновение: практически тут же последовала передача с левой ноги на Блохина. Тот в штрафной успел коснуться мяча, но гола не получилось. Впрочем, голкипер подозрительно далеко вышел из ворот. Похоже, наши это приметили. А Черенков на 14-й минуте завязал новую атаку. Мяч и терялся, и вновь обретался, в конце у Родионова не вышел удар. Причем буквально тут же Федор награждает отменной передачей уже Оганесяна. Хорен бьет из штрафной и… хватается за голову. Выше ворот.

Перечисленные эпизоды достаточно четко иллюстрируют мысль о роли Черенкова в построении игры той сборной. Дело даже не в передачах. Он добавил фантазии, выдумки и без того хорошей команде. Людям стало с ним интересно на поле. Блохин, допустим, стал чаще отходить к центральному кругу, искать того же Родионова или Оганесяна. Или Черенкова, который не собирался стоять на месте, а энергично предлагал себя. Будто показывал: вот чего или, точнее, кого СССР не хватало в Испании.

При этом недочеты у национальной команды остались прежние: недостаток концентрации в защите прежде всего. Потому что австрийцы, не показав ничего исключительного, счет открыли: Гасселих добил отскочивший к нему мяч. Шла 29-я минута.

Наши отыгрались красивее – и пусть за «артистизм» в футболе очки не начисляют, такой гол в памяти останется точно. Через 6 минут Федор левой ногой почти из центрального круга тем же изящным набросом вывел Родионова на ударную позицию. Консилиа вновь не очень расчетливо выскочил из ворот. Дальше дело техники – и 1:1.

Вновь надо подчеркнуть: прошла далеко не первая передача советского хавбека. Тут нельзя говорить о моментальном озарении. Мы имеем дело с системным подходом. То есть: в тот момент и тренер Лобановский, и футболисты полностью доверяют спартаковскому полузащитнику и признают его право на владение дирижерской палочкой.

Другое дело, что после перерыва игра изменилась. Черенков стал гораздо меньше получать мяч, а доля его участия в атакующих действиях, естественно, снизилась. Но наставник должен иметь разные планы на разные матчи с разными соперниками. И можно лишь порадоваться за блестяще прорвавшегося к штрафной Оганесяна, который отдал голевой пас Блохину. А вскоре вместо Федора вышел Сергей Андреев, давний партнер Черенкова.

И, бесспорно, не его вина, что игра у команды постепенно разладилась. Связующая нить пропала. Стали заметны разрывы между линиями. Исчезли неординарные ходы в наступлении. Разумеется, сводить все к уходу с поля одного человека нельзя. Однако факт: где-то с 75-й минуты хозяева прочно захватили инициативу. Могли, конечно, и не забить. Но забили: блеснувший до того Дасаев выпустил мяч, а Пеццай добил его в сетку.

Впрочем, сейчас нам важнее не эти 2:2. Серьезнее иное: Черенков после майских выступлений первой и олимпийской команды стал необходим и тем и другим. Олимпийцы без него вымучили ничью, национальная команда с ним на поле точно была лучше, чем без него.

Той весной наступила пора настоящих испытаний. Матчи-то первых и олимпийских сборных шли по календарю рядом. 22 мая состоялся поединок в Хожуве, где СССР противостояла третья по итогам ЧМ-82 команда планеты – пусть и оставшаяся после Испании без Лято и Шармаха. Этот факт не стоило бы забывать тем, кто считал и считает хожувскую ничью недостаточным для отечественной команды результатом.

Кроме того, 17 апреля поляки умудрились сыграть в Варшаве 1:1 с финнами. И теперь победа над Советским Союзом им нужна была кровь из носу. Не будем забывать и про политический фактор: серьезные волнения в тогда еще Польской Народной Республике закончились введением 13 декабря 1981 года военного положения с арестом лидера профсоюза «Солидарность» Леха Валенсы. И пусть минуло полтора года, однако любви к посланцам Страны Советов точно не прибавилось.

Поляки выступили с такой отдачей и страстью и при такой поддержке стадиона, что у Федора, как рассказал нам начальник той советской команды Никита Симонян, во время исполнения гимнов онемела левая сторона лица. Оговорив, правда, что слышал об этом не от Черенкова лично.

Да, противник вышел на битву. Что и подтвердил дебют. Поляки включили жесткий прессинг при ураганной поддержке трибун, стремясь с первых секунд подавить волю соперника к сопротивлению. Лобановский, естественно, предвидел такой ход событий, выставив аж шесть номинальных защитников. Понятное дело, все они не должны были оседать у собственной штрафной. Кто-то обязательно подключался к очередному советскому наступлению, однако, вдумаемся, какая же ответственность лежала на тех, кто вышел, прежде всего, помогать атаке. А это как раз Черенков, Оганесян и Бессонов. При одном формальном форварде Блохине.

Федор стремился вывести мяч к центру поля и постараться, по возможности, затеять что-либо на чужой половине поля. Сначала его после приличного дриблинга сбили, а на 10-й минуте уже сам спартаковец чисто отобрал мяч у Бунцола и побежал сам открываться.

Не получилось. Опять же, не потому что наши парни осторожничали или, тем более, трусили. Просто больно уж классно настроились хозяева. Начальные минут 20 (и еще первые четверть часа во второй половине) они смотрелись лучше, чем в Испании. Поэтому гол на 20-й минуте видится сегодня закономерным. Збигнев Бонек доказал, что он европейская звезда, забив мяч в падении головой.