Текст книги "В логове бера"

32

Они сидели за большим столом в ресторане «Президент-отеля» и с аппетитом завтракали. По телевизору уже час передавали сообщения о террористическом акте, произошедшем на Манежной площади.

Вчера, вернувшись в отель, они не стали скрывать, что были свидетелями взрыва. Взрыв был такой мощности, что его слышали по всему центру столицы, а в некоторых домах, в частности, в гостинице «Националь», взрывной волной даже выбило стекла. Новость о произошедшем распространилась по городу мгновенно. Милиция по всей стране была приведена в состояние повышенной боевой готовности, а весь центр Москвы оцеплен. Поэтому, появившись в вестибюле гостиницы в сопровождении милиционера, пострадавшие вызвали массовое сочувствие присутствующих, но никак не удивление или подозрения. Да и что тут необычного – иностранный гость в сопровождении знакомых гулял по центру, осматривая достопримечательности, как вдруг…

Для девчонок, одну из которых (темненькую) звали Галя, а другую (светленькую) Света, выделили отдельный номер (Пол сказал, что его оплатит). С ними же отправилась Валя – помогать и максимально содействовать охающей и ахающей докторше, приехавшей на «скорой». Тищенко, Женя и Пол устроились в другом номере. После девиц медицинскую помощь оказали и им: смазали ушибы, обработали йодом порезы и ссадины…

Теперь было утро. Все сидели за столом и ели горячий, аппетитно пахнущий завтрак. Произошедшее вчера казалось каким-то кошмарным, чудовищным сном, рассеявшимся, подобно туману, с приходом утра.

– Ну, что дальше будем делать? – спросил Пол, когда все насытились.

– Не знаю, – ответил Тищенко. – Надо бы домой, в Красногорск позвонить. А вообще-то мне ехать надо. Все подразделения на усиленный режим перевели, что ж я – сачковать буду?

– А у меня, – отозвался Женя с набитым ртом (он расправлялся уже с третьей порцией яичницы с ветчиной). – Вполне определенные цели. Хочу ликвидировать один свой существенный недостаток. Пробел в биографии, так сказать, заполнить. Чтобы впредь не попадать в столь затруднительные ситуации. Да и им это не мешало бы сделать, – он покосился на Галю и Свету. – Ничего, думаю, вместе мы с задачей справимся. К тому же я при деньгах.

– Как это? – удивился Пол. – И с чего же это ты вдруг разбогател?

– А вот с чего, – отозвался подросток и протянул Полу счет, в котором слева были скрупулезно поименованы услуги, оказанные им Полу, а справа – цены. Внизу под жирной чертой стояла итоговая сумма – шестнадцать тысяч восемьсот двадцать восемь долларов и сорок центов.

Пол обалдело вытаращился.

– А ты думал, я бесплатно на тебя работать буду? Плати давай, капиталист проклятый.

Пол молча вынул чековую книжку и подписал чек.

Женя удовлетворенно повертел чек в руках.

– А выдадут мне по нему деньги-то? Ладно, разберемся, – он встал. – Ну что, барышни, идете со мной или как? – он повел хитрым глазом вначале в сторону черненькой Гали, потом беленькой Светы.

Те поднялись.

– Ну ладно, привет. Если что, звони. Мобилу ты знаешь.

И он, обняв девиц за талии, с достоинством удалился.

– Ну не мерзавец? – пробормотал Пол, растерянно глядя ему вслед и повернулся к смеющимся Валентине и Андрею.

– Мерзавец! – воскликнули они в один голос, и Пол рассмеялся вместе с ними…

33

Регистрация на рейс заканчивалась через полчаса. Аэропорт был оживлен в это время дня. Только что совершил посадку самолет из Токио – и мимо стайкой прошли японцы, увешанные фотокамерами, сумками и другими крайне нужными в путешествии предметами обихода.

С момента событий на Манежной прошло более двух недель. Поначалу расследование дела шло довольно бойко. Вовсю работали эксперты, следователи, говорили, что кого-то даже арестовали. Но потом дело вдруг застопорилось и постепенно, само собой как-то вдруг увяло… Создавалось впечатление, что и руководство, грозившееся поначалу вывести всех на чистую воду и наказать виновных, потеряло к результатам расследования всяческий интерес.

Решив, что лучшим отдыхом является перемена обстановки, Пол и Валентина решили отправиться к южным морям. Полу, правда, так и не удалось добиться от Валентины вразумительного ответа, куда именно она хочет.

– Я, Паша, как ты. Мне с тобой везде хорошо, – отвечала она, и Пол обезоружено замолкал, обнимая ее за плечи.

Теперь они сидели в одном из кафе аэропорта «Домодедово»: Пол, Валентина и приехавшие их проводить Тищенко и Женя.

За соседним столиком какая-то мамаша пыталась всунуть в карапуза лет шести картофельное пюре и котлету. Тот извивался всем телом, плевался и катал туда-сюда по столу игрушечную машинку. Потом начал медленно сползать со стула.

– Ну что, может по одной? – предложил Тищенко и весело подмигнул собравшимся. – У меня повод есть. У нас в Красногорске всему отделу навороченные компьютеры поставили, пять новых машин выделили, ремонт обещали сделать. А меня на повышение представили. Ну, как, обмоем?

– Можно, – отозвался Пол.

Тищенко достал купленную здесь же бутылку шотландского виски и принялся разливать по стаканам.

– А мне? – обиженно подал голос Женя.

– По достижении совершеннолетия, – отрезал Тищенко.

Женя обиженно замолчал, но спорить не стал.

– Да, у меня для тебя подарок, – сказал Пол Андрею и, расстегнув сумку, извлек из нее продолговатый, завернутый в материю предмет.

Тищенко взял, медленно развернул. Повисла тишина. Перед ними лежала кривая турецкая сабля в ножнах.

– Конечно, не та же самая, но очень похожа. От чистого сердца. Владей, красногорец.

– Спасибо.

Пол повернулся к Жене.

– И для тебя у меня есть подарок.

Он достал из кармана конверт, открыл его и отдал листок.

– Да тут по-английски, – разочарованно протянул Женя. – Почерк что-то неразборчивый. Ты мне лучше своими словами.

– Рекомендация это. К моему учителю, Дэвиду МакКормику. В Англию учиться поехать хочешь?

– В Иерархию?

– Ну, не сразу…

– Вот класс! А я-то думал, куда бабки пристроить!

– Гм, боюсь тех денег, что я тебе дал, будет для этих целей маловато… Но мы что-нибудь придумаем.

– Ты что, спятил? Думаешь, я на твои деньги ехать собрался? Или, еще лучше, на свои?

– А на чьи же? – недоуменно произнес Пол.

Женя повернулся к Тищенко и подмигнул ему.

Тот подмигнул в ответ.

– Что-то я, ребята, вас не пойму.

– А что тут понимать? – усмехнулся Женя. – Не имей сто рублей, а имей сто друзей. А у нас такой друг есть.

– Да, и кто же он?

– Хозяин сети ресторанов под названием «Балалайка».

Пол оторопел.

– Выходит, ты еще и вымогатель?

– Какое же это вымогательство? Благотворительность в чистом виде.

Пол повернулся к улыбающемуся Тищенко.

– А ты что скажешь?

– Ну, что я могу сказать. Разве что только согласиться. Благотворительность. Компьютеры классные, а машины – еще лучше.

– Ну, вы, я смотрю, два сапога – пара.

– Вы – тоже, – фыркнул Тищенко, кивая на Валентину, и они с Женей рассмеялись. – Выходит, есть два повода выпить.

Он разлил виски по стаканам. Замолчал.

– А мне как, нальете? – услышали они внезапно голос сзади. Обернувшись, они увидели стоящего рядом опера Бестужева. Он был одет в обычные свитер и джинсы. На лице виднелась пара царапин, да костяшки на кисти правой руки были сбиты.

Пол молча кивнул и пододвинул ногой еще один стул к столику. Бестужев сел.

– Как добрались? – поинтересовался Пол.

– Куда? Сюда? А, тогда, с площади… Нормально… Все нормально.

Повисла пауза.

– Вы пришли нас арестовать? – спросила Валентина.

– Нет, – ответил Бестужев. – Во-первых, не за что. А во-вторых, я не могу этого сделать. Поскольку уже не опер. Я ушел из отдела.

– В смысле? – не понял Тищенко. – Только из отдела, или совсем?

– Совсем.

– И что будете делать?

– Не знаю. Может, сыскную фирму организую.

– Дело хорошее, – усмехнулся Тищенко. – Я даже знаю того, кто мог бы помочь с начальным капиталом.

Женя фыркнул.

– И кто это? – вяло поинтересовался Бестужев.

– Хозяин сети ресторанов «Балалайка».

– Интересно, – промычал Бестужев. – Я тут недавно с ним встречался…

– Тем более. Представлять друг другу не надо.

Снова повисла пауза.

– Скажите, – поднял голову Бестужев и обвел взглядом присутствующих. – Что это было? Что все это значит? Какой во всем этом смысл?

– Это долгий разговор, – ответил Пол. – Вы готовы к нему?

– Не знаю… Но у меня крыша едет. Все представления о мире вдруг разом рухнули. Куда ни глянешь, одни руины.

– Тогда задавайте вопросы. Я отвечу на любой из них.

Воцарилась тишина. Было видно, что Бестужев пытается что-то спросить. Его губы даже начинали шевелиться, формулируя немой вопрос, но потом снова останавливались.

– Не знаю, – наконец проговорил бывший опер. – Не знаю, что спрашивать. Пожалуй, ничего мне не говорите. Не надо. А то мой мозг взорвется, как наполненный водой воздушный шарик, выброшенный из окна. Лучше я дойду до всего сам. Постепенно… Так спокойнее. Давайте лучше выпьем. Хотя я и в завязке…

Тищенко наполнил еще один стакан.

– За что выпьем? – спросил он. – За счастливое избавление?

– Нет, ребята, давайте выпьем за другое, – тихо проговорил Тищенко.

Пол понимающе взглянул на него.

– За бабу Ягу и Кощея?

– За них.

– Тогда и мне налейте, – сказал Женя.

Тищенко взглянул на него и, ни слова не говоря, плеснул в стакан.

– За бабу Ягу и Кощея, – повторил он.

– А разве можно пить за бабу Ягу и за Кощея? – возле столика стоял тот самый карапуз с машинкой и во все глаза смотрел на тетю и трех дядей, говорящих непонятные вещи. – За них пить нельзя. Они злые.

– Нет, малыш, – ответил Тищенко тихо. – Те были добрые.

Он осушил стакан. То же сделали и другие.

– Но такого не бывает! – не унимался карапуз.

– Бывает, – отозвался Пол и вздохнул: – Еще и не такое бывает…