Текст книги "Полный курс русской литературы. Литература второй половины XX века"

К этому же периоду относится и другого рода деятельность партии и правительства по привлечению литераторов к пропагандистской и иной «полезной» деятельности. В период с 1930 по 1934 гг. (когда прошел Первый Всесоюзный съезд советских писателей) «приравнивание пера к штыку» (по выражению Маяковского) заключалось в том, что огромное количество писателей, журналистов и иной «пишущей братии» была отправлена на стройки пятилетки с соответствующим «социальным заказом» – написать произведения о достижениях советской власти, о трудовом энтузиазме и т. п., опираясь на конкретный фактический материал. Одновременно это было своего рода проверкой на лояльность существующему режиму. Большинство писателей работало в прессе (газетах, журналах и т. п.) и так или иначе были зависимы от Госиздата. Впрочем, многие из них действительно стремились быть «ближе к жизни», наблюдать в реальности изменения, происходящие в стране. Писатели командируются на стройки и в колхозы. В 1931 г. ФОСП (Федерация объединений советских писателей) даже разработала совместно с Госпланом СССР план включения писателей в работу крупнейших строительств. Л. Леонов совершает поездки на строительство бумажных комбинатов в северных областях (в Балахне и Сяси), в результате чего создает роман «Соть» (1930). М. Шагинян работает на строительстве Дзорагэс в Армении, прежде чем написать роман «Гидроцентраль» (1931). М. Пришвин по заданию редакции журнала едет на Дальний Восток, чтобы написать очерк о пантовом хозяйстве, и создает повесть «Жень-шень» (1933). А. Малышкин работает в одном из подмосковных совхозов, а затем едет на строительство знаменитой Магнитки и создает роман «Люди из захолустья» (1937—1938). Ф. Гладков принимает участие в строительстве Днепрогэса, в результате чего появляется большой роман «Энергия» (1932—1938). Весной 1930 г. группа писателей (Н. Тихонов, П. Павленко, Л. Леонов, Вс. Иванов, В. Луговской) совершают поездку в Туркмению. По итогам поездки появляются произведения о новых людях и новой жизни советского Востока: «Саранчуки» (Л. Леонов), «Пустыня» (П. Павленко), «Повести бригадира Синицына» (Вс. Иванов), сборники стихов «Юрга» (Н. Тихонов) и «Большевикам пустыни и весны» (В. Луговской). Об истории освоения Кара-Бугазского залива в Каспии пишет книгу К. Паустовский («Кара-Бугаз», 1932). М. Шолохов откладывает работу над «Тихим Доном» и пишет роман о колхозном строительстве («Поднятая целина», 1932). Ф. Панферов усиленно работает над четырехтомными «Брусками» – о колхозном строительстве на Волге. В. Ставский живет и работает в колхозах Кубани, выпуская одну за другой книги соответствующего содержания («Станица», 1927; «Разбег», 1931; «На гребне», 1934). О колхозной деревне пишут романы И. Шухов («Ненависть»), Е. Пермитин («Капкан» и «Когти»), П. Замойский («Лапти») и т. д. и т. п. В соответствии с публицистическими задачами, ставящимися перед писательским цехом, необыкновенно расцветает очерковый жанр. Очерки и «впечатления с мест» постоянно появляются в печати (очерки М. Шагинян, Л. Леонова, Ф. Гладкова, В. Шишкова, В. Ставского, Б. Горбатова и др.).

В соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций», был избран Оргкомитет, в задачи которого входило подготовить Первый Всесоюзный съезд союза писателей СССР. Председателем Оргкомитета стал вернувшийся в 1931 г. из эмиграции М. Горький. Авторитет Горького, писателя с мировым именем, бывшего «академика», лично знавшего Толстого и Чехова, Ленина и других деятелей революции, патриарха русской литературы, был необходим властям для того, чтобы успешнее проводить всю сопутствующую подготовке съезда работу и «уговорить» представителей разных литературных групп консолидироваться под началом «руководящей и направляющей» линии партии. Он должен был стать своего рода символом преемственности революционных ленинских традиций. Как известно, Горький уехал из страны в 1921 г. в связи с ухудшившимся состоянием здоровья и – не в последнюю очередь – из-за несогласия с большевиками в методах проведения в жизнь «диктатуры пролетариата». С 1924 г. Горький проживал в Италии, в Сорренто, куда к нему периодически приезжали оказывавшиеся за границей советские граждане (в основном деятели культуры, дипломатические работники и т. п.). По ряду свидетельств, начиная с 1926 года среди такого рода «гостей» все чаще стали попадаться люди, специально подосланные «органами», в чьи задачи входило всячески живописать положительные изменения, происходящие в стране, энтузиазм рабочих масс, неслыханные темпы социалистического строительства и исподволь убеждать Горького вернуться в СССР. Очень желавший поверить в то, что ему говорилось, Горький, по приглашению советского правительства, в 1928 и 1929 гг. предпринимает поездки по стране. «Программы» посещения были весьма насыщенны, а о том, как они проходили, как перед приездом Горького организовывались едва ли не целые «потемкинские деревни», как во время посещения мест заключения заключенным в камеры приносили белье, на окна вешали занавески, а в камеру на стол клали подшивки газет, и т. д. – обо всем этом существует множество публикаций как очевидцев событий, так и историков литературы (появившихся, правда, по понятным причинам лишь в течение 80-90-х годов). Во время этих поездок Горького пытаются включить в активную литературную работу. Он организует новые газеты и журналы (напр., выходящий с 1929 г. журнал «Наши достижения», или появившийся по его инициативе в 1930 г. журнал «Литературная учеба», журнал «За рубежом» и т. д.). После возвращения в 1931 г. в СССР Горький принимается за активную работу – именно этого от него с нетерпением ждут. Помимо учреждения новых газет, журналов, издательств (под эгидой государства) и участия в их работе, Горький ведет активную деятельность по подготовке будущего съезда: проводит «разъяснительную» работу в писательской среде, публикует статьи (напр., «С кем вы, мастера культуры?», «О литературе», «О литературе и прочем», «О прозе», «О языке», «О пьесах», «О кочке и точке» и др.). О том, понимал ли Горький, что в действительности происходит в стране, и по сей день существует много споров. В пользу утвердительного ответа на этот вопрос говорит то, что последние годы своей жизни он прожил под фактическим домашним арестом в своем особняке в центре Москвы, а также ряд свидетельств о том, что его смерть не носила естественного характера и что писатель, выполнивший к тому времени свою «историческую» миссию, был устранен (отравлен) спецслужбами.

Таким образом, Первый Всесоюзный съезд советских писателей (1934) явился итогом большой подготовительной работы, проводившейся с конца 20-х годов. Литературные группы и течения были упразднены, а писателям предписано вступать в Союз и включаться в деятельность по пропаганде нового образа жизни и воспеванию достижений советской власти. Те же, кто успешно прошел «проверку на лояльность», были удостоены выступлений на съезде с докладами, а позже были избраны в руководящие органы Союза писателей. В качестве основного литературного метода советских писателей был провозглашен социалистический реализм. В теоретиках у нового объединения нехватки не было, и за период с 30-х по 80-е гг. было выпущено огромное множество исследований и монографий, посвященным новому художественному методу. Тем не менее даже при помощи столь серьезного теоретического базиса эклектичность и крайнюю размытость принципов нового метода преодолеть не удалось. В пределы метода включались все произведения, написанные с «диалектических», «марксистско-ленинских» позиций понимания движущих сил истории и борьбы общественных классов. «Программными» произведениями метода объявлялись «Мать» Горького (написанная задолго до революции), «Разгром» Фадеева и «Как закалялась сталь» Островского (несмотря на явные романтические тенденции), произведения, откровенно тяготевшие к натурализму («Бруски» Панферова), эпопеи, написанные во вполне традиционных реалистических традициях («Хождение по мукам» А. Толстого, «Тихий Дон» Шолохова), и т. д.

Тем не менее, у социалистического реализма есть свои характерные отличительные черты (о которых, правда, умалчивали сами теоретики этого метода). Первое – это утопизм и мифологизация действительности (нормативизм). Исследовательская функция (традиционная для реализма) уступает место функциям иллюстративным, миссия литературы видится в создании некой идеальной модели социального и природного бытия. Существенно изменяются и принципы художественной типизации: это уже не исследование «типических характеров» в их взаимодействии с «типической обстановкой», но утверждение нормативных (долженствующих быть с позиции некого социального идеала) характеров в нормативных обстоятельствах. В современном литературоведении эта черта получила название «нормативизма». Утопизм выражался в том, что в основе идеологии «социалистического реализма» лежала вера в прекрасное идеальное «завтра». При этом вера в завтрашний идеал настолько сильна, что человек, воспринявший утопический идеал, готов пожертвовать прошлым и настоящим лишь потому, что они не соответствуют идеалу будущего. Выражаясь метафорически, если марксизм-ленинизм на русской почве принял формы своего рода религиозного догмата, то литература была призвана выполнять при нем обрядовую, ритуальную составляющую.

Вторая черта метода «социалистического реализма» – это «социальный заказ». При этом речь идет не о добровольном принятии на себя задачи выражения чаяний своего класса, о котором говорил, например, Маяковский, а о совершенно иного рода «социальном заказе». Писательский труд в рамках нового «министерства» (которым, по существу, являлся Союз писателей) становится своего рода «государевой службой» и носит уже обязательный характер. «Исправное» выполнение обязанностей напрямую влияет на распределение материальных и иных благ, находящихся в ведении государства, на доступ к печати, а соответственно – аудитории (как здесь не вспомнить булгаковское описание будней МАССОЛИТА и писательского средоточения всяческих «благ» в виде дома Грибоедова). В связи с этой чертой, думается, не совсем справедливо относить к методу «социалистического реализма» произведения, написанные в отсутствие этого «заказа» (напр., тот же «Тихий Дон» Шолохова, «Хождение по мукам» А. Толстого, даже «Разгром» Фадеева или «Чапаев» Фурманова»). Вполне же вписываются в требования «социального заказа» произведения, написанные именно «по заданию» – «Соть» Л. Леонова, «Гидроцентраль» М. Шагинян, «Люди из захолустья» А. Малышкина, «Энергия» Ф. Гладкова и т. п.

Третьей чертой социалистического реализма является утилитаризм. Литература имеет подчиненное положение по отношению к идеологии и выполняет вполне конкретные агитационные, пропагандистские функции. Основная цель литературы – создание художественного мифа, способного организовать общество и одновременно отвлечь его от реальных проблем жизни. Она должна способствовать осуществлению насилия над действительностью с целью ее переустройства, «воспитания нового человека», поскольку «искусство имеет не только способность ориентировать, но и формировать». Эта формулировка войдет в Устав Союза писателей СССР: в качестве важнейшей для социалистического реализма будет заявлена «задача идейной переделки и воспитания трудящихся людей в духе социализма». Во многом именно это положение явилось в дальнейшем причиной жесткой регламентации в области содержания художественных произведений. Свобода художника допускалась лишь в области формы (и то до определенного предела, а то так и до формализма недалеко), в области же содержания заранее было определено практически все: конфликт, пути его разрешения. Даже социальные роли героев вырисовывались по готовому шаблону, представляя некие ходульные типы: «коммунист», «спец», «руководитель», «народный комический персонаж, оживляющий повествование», «крадущийся враг», «женщина, обретающая свое человеческое достоинство», «встающие на путь социализма и пролетарского самосознания представители национальных окраин» и т. д.

После создания Союза писателей ситуация в области литературы кардинально изменилась. Если в свое время рапповцы громко провозглашали лозунг «если не союзник, то враг» и подвергали обструкции не вписывающихся в их идеологию писателей, то теперь подобная необходимость отпала сама собой. Лозунг, провозглашавшийся рапповцами, обрел плоть и кровь. Не входящие в Союз писатели уже только этим обнаруживали свою «оппозиционность» и несогласие с задачами социалистического строительства. А с теми, кто позиционирует себя как враг, можно и поступать соответственно. В 30-е гг. широкий масштаб приобрели инспирированные сверху так называемые «общелитературные дискуссии» (по аналогии с широкомасштабными партийными дискуссиями, «разоблачавшими» всевозможных «уклонистов»), например, дискуссия «о проблемах социалистического реализма» (1933), «о языке» (1934), «о формализме» (1936), «о мировоззрении и творчестве» (1936), «о политической поэзии» (1937– 1938) и проч. Дискуссии во многом носили «разоблачительный» характер и являлись своего рода сигналом к началу (или завершению) травли того или иного писателя или группы таковых. Начался процесс активного физического устранения «несогласных». В результате были расстреляны или погибли в лагерях поэты Н. Клюев, О. Мандельштам, Б. Корнилов, Д. Хармс, прозаики И. Бабель, И. Катаев, Б. Пильняк, публицист и сатирик М. Кольцов, критик А. К. Воронский и многие другие литераторы. Были арестованы и отбывали длительные сроки заключения Н. Заболоцкий, Л. Мартынов, Я. Смеляков, Б. Ручьев, В. Шаламов, Л. Гинзбург и другие писатели. Завеса молчания и фактический запрет на публикацию произведений окружили имена М. Булгакова, А. Платонова, вернувшейся перед войной из эмиграции М. Цветаевой, А. Крученых, А. Ахматовой, М. Зощенко. В число «подозрительных», не стоящих «на столбовой дороге социалистического реализма», не спешащих выполнять должным образом «социальный заказ», попали М. Пришвин, К. Паустовский, Б. Пастернак, В. Инбер, Ю. Олеша, Е. Шварц и другие писатели.

Тем не менее в 30-е годы был создан целый ряд значительных произведений. Это время, когда особого расцвета достигает большая эпическая форма. Писатели пытаются осмыслить историческое прошлое страны, ее органическую (хотя и не всегда однозначную) связь с настоящим. Появляются романы-эпопеи «Хождение по мукам» А. Толстого, «Тихий Дон» М. Шолохова, «Жизнь Клима Самгина» М. Горького; произведения, в которых продолжает звучать гуманистический пафос, столь характерный для русской литературы («Педагогическая поэма» А. Макаренко). В большом количестве создаются исторические романы, среди которых выделяются: «Петр Первый» А. Толстого, «Разин Степан» и «Гулящие люди» А. Чапыгина, «Емельян Пугачев» В. Шишкова, «Радищев» О. Форш, «Цусима» А. Новикова-Прибоя, «Севастопольская страда» С. Сергеева-Ценского, «Степан Кольчугин» В. Гроссмана, «Порт-Артур» А. Степанова, «Чингиз-хан» и «Батый» В. Яна, «Дмитрий Донской» С. Бородина, «Козьма Минин» и «Иван Грозный» В. Костылева, «Каменный пояс» Е. Федорова и др.

А. Н. Толстой

Толстой Алексей Николаевич

1882.29.12(1883.10.01) – родился в г. Николаевске (позднее – Пугачевск). Воспитанием занималась мать, писательница А. Л. Толстая и отчим А. А. Бостром, помещик, человек либеральных взглядов. Учился в реальном училище, увлекался произведениями русских классиков – А. Некрасова, Л. Толстого, И. Тургенева, Н. Гоголя. В 14 лет впервые познакомился с творчеством М. Горького.

1907 – увлекшись поэзией символизма, выпустил первую книгу «Лирика».

1908—1911 – отходит от символистов, у Толстого просыпается интерес к народной поэзии и собраниям сказок. На основе этого интереса создается второй сборник стихов «За синими реками» (опубликован в 1911 г.).

1910 – выпускает первую книгу прозы «Сорочьи сказки», представляющую собой обработку устного народного творчества. В это же время Толстой создает прозаические произведения (новеллы), иронические, немного грустные анекдоты о жизни дворянства: «Поэт злосчастный», «Смерть Налымовых», создает цикл рассказов «Заволжье», в который вошли семейные предания, воспоминания родственников и т. д. Тогда же Толстой пишет свой первый роман «Чудаки» – о поместных дворянах, о том, «как уходит под ними земля».

1912 – роман «Хромой барин», в котором появляется герой-разночинец. Создает пьесу «Насильники», поставленную на сцене Малого театра.

1913 – повесть «За стилем» (позднее переименованная в «Приключения Растегина»). Накануне войны в творчестве Толстого наступает перелом, т. к. тема дворянства была исчерпана, а новой темы найдено не было.

1914—1917 – в годы первой мировой войны Толстой становится военным корреспондентом «Русских ведомостей», пишет публицистику, рассказы на военные темы. В ряде рассказов складывается новая толстовская тема – о судьбах русской интеллигенции («На горе», «Ночные видения», «В гавани», «Обыкновенный человек» и др.). В пьесах этого времени («Кукушкины слезы», «Ракета», «Нечистая сила» и др.) Толстой пытается нащупать и другую тему – тему русской истории. Еще один мотив, характерный для творчества Толстого той поры – критика чистого искусства – нашла свое выражение, напр., в неоконченном романе «Егор Абозов». Февральская революция породила растерянность в душе писателя, что нашло отражение, напр., в его «Рассказе проезжего человека», в котором герой – русский интеллигент, пытающийся разобраться в круговороте событий, тем не менее верит в народ.

1918—1919 – Толстой, не принявший большевистской революции, оказывается с отступающими войсками Врангеля в Одессе и Крыму, затем эмигрирует во Францию, в Париж. К этому времени относятся первые наброски романа «Хождение по мукам» (первой части «Сестры»).

1920 – пишет повесть «Детство Никиты» – поэтическое воспоминание о начале своей жизни, созданное в лучших традициях русской классической литературы и ставшее в ряд произведений о детстве таких писателей, как С. Аксаков, Н. Гарин-Михайловский, В. Короленко, М. Горький, Л. Толстой. Постепенное разочарование в русской эмиграции приводит Толстого в стан оппозиции, он публикует ряд статей, рассказов, в которых задает вопрос – где правда: «здесь или там».

1921 – переезд в Берлин, сотрудничество в «сменовеховской» газете «Накануне». В ответ на обвинения одного из лидеров эмиграции Н. В. Чайковского в измене русским эмигрантам, Толстой публикует «Открытое письмо Н. В. Чайковскому», в котором писал, что большевики – единственная реальная власть, выступающая за защиту национальных интересов страны. Этому в немалой степени способствовали материальные и финансовые затруднения, в которых Толстой оказался в Берлине.

1922 – «подготавливая» свое возвращение на родину, Толстой встречается с официальными лицами, приезжающими из России, с Маяковским, посетившим Берлин в этом году.

1923 – возвращение в Россию.

1923—1926 – начинается период интенсивного творчества. Толстой пишет рассказы, повести «Похождения Невзорова или Ибикус», «Эмигранты», в которых осуждает эмиграцию, изображает ее представителей с неприглядной стороны. К этому периоду относится написание фантастических произведений, в которых изображается новый человек, борющийся за светлое будущее с бездушием и антигуманностью капитализма, – романы «Аэлита» (начата еще в эмиграции), «Гиперболоид инженера Гарина», повесть «Союз пяти», пьесу «Бунт машин».

1925—1928 – создание произведений о жизни Советской России, отразивших героику гражданской войны и последовавший следом период нэпа: «Голубые города» (1925), «Василий Сучков» (1927), «Гадюка» (1928), «Завещание Афанасия Ивановича» (1928).

1919 г.—22 июня 1941 г. – написание трилогии «Хождение по мукам» («Сестры», «Восемнадцатый год», «Хмурое утро»), представляющей собой, по словам Толстого, «хождение совести автора по страданиям, надеждам, восторгам, падениям, унынию, взлетам – ощущение целой огромной эпохи, начинающейся преддверием первой мировой войны и кончающейся первым днем второй мировой войны».

1930 – Толстой завершает первую книгу романа «Петр Первый». В 1917—1918 гг. Толстым о Петре были написаны рассказы: «Наваждение», «День Петра» и очерк «Первые террористы». Но исторически верный образ Петра Толстому создать тогда не удалось. В 1928 г. он пишет пьесу «На дыбе», тоже о Петре. В ней Петр представлен таким же, как и в ранних произведениях, – одиноким, трагическим, обреченным на неудачу.

1934 – завершена вторая книга трилогии «Петр Первый».

1935—1937 – по заказу и материалам редакции «История гражданской войны» Толстой пишет повесть «Хлеб». Толстому казалось, что повесть должна быть связующим звеном между второй и третьей книгами трилогии. Но сделать ее органичной частью «Хождения по мукам» ему нe удалось в основном из-за хроникальной, эскизной манеры письма и сухого деловитого тона, чуждых творческой манере Толстого. Толстой сам считал повесть «сухой и слабой».

До 1945 г. – работа над третьей книгой эпопеи, активная работа в Союзе писателей СССР, в кинематографе.

В годы Великой Отечественной войны Толстой, кроме публицистических статей во фронтовой прессе и третьей книги «Петра Первого», создает драматическую повесть «Иван Грозный», состоящую из двух пьес: «Орел и орлица» (1941—1942) и «Трудные годы» (1943). Это произведение не только об Иване Грозном, который предстает в ней как достойный предшественник Петра Первого, но и о судьбе Руси XVI в., о сплочении нации в единое целое, о становлении Русского государства.

В годы войны Толстой создает цикл «Рассказы Ивана Сударева», где в образах рядовых бойцов стремится раскрыть сущность русского национального характера. Лучший из этих рассказов он так и называет «Русский характер».

1945 – скончался вследствие тяжелой болезни.