Текст книги "Ангел по имени Смерть"

2

Темнота была плотной, ощутимо вязкой на ощупь, но неоднородной и кроме того пахла чем-то знакомым, но в то же время очень неприятным и Мире потребовалось некоторое время, чтобы разглядеть в ней все оттенки и цветовые нюансы.

Серые полоски справа как– будто бы прижимались к самому глазу, почти физически надавливая на зрачок, а слева, на небольшом расстоянии угадывалось пятно темнее, состоящее из маленьких плотных шариков.

Присмотревшись, Мира поняла, что шарики двигаются по чётко заданной траектории, меняясь местами, но при этом, умудряясь, не соприкасаться друг с другом.

Всё вместе это мешало разглядеть детали того, что находилось в глубине за ними.

А что за ними что-то есть, Мира нисколько не сомневалась.

Словно подтверждая её догадку, за границей серых полосок и чёрных шариков неясно зазвучали голоса.

Один из них был едва слышен и в нём угадывались вопросительные нотки, второй же, напротив, звучал громко и властно.

Каким-то шестым чувством Мира поняла, что ей просто необходимо увидеть обладателей голосов, потому что вдруг точно осознала, что беседа идёт именно о ней.

Начав быстро махать ладонями перед глазами, она вскоре убедилась в том, что на помехи это не действует никоим образом.

Тогда она применила другую тактику и с силой, до появления ярких искр, потёрла их.

Но полоски с шариками даже и не подумали исчезать.

Напротив, потревоженные и недовольные грубым внешним вмешательством в свою жизнь, они быстро начали перемещаться из глаза в глаз, выстреливая белёсыми острыми паутинками и, как казалось, целясь прямо в центр её зрачков.

Быстро разрастаясь, паутина покрывала её голову едва видимой мягкой липкой вуалью.

В какой-то момент стало трудно дышать, и Мира поняла, что если сейчас же не совершит громадное физическое усилие, будет погребена под слоем паучьего волокна.

Откуда в её глазах взялись пауки, думать не хотелось совсем.

Опустив голову вниз, она неожиданно обнаружила, что совершенно нага.

На левой груди, прямо возле соска сидел небольшой мохнатый паучок.

Его, ничего не выражающие блестящие глаза смотрели на неё и в них, как в зеркале, она на миг увидела отражение своего лица, наполненное ужасом и мукой.

Паучок закачался из стороны в сторону, словно пританцовывая, его тело начало мелко дрожать и пульсировать.

Протянув мохнатую лапку с острыми коготками к вдруг непонятно отчего набухшему соску, он с силой вцепился в него.

Это прикосновение причинило острую боль в правом виске.

Мира качнулась, застонала, дёрнулась всем телом вперёд, прорываясь сквозь паучьи сети и одновременно стряхивая с груди причину своей боли.

Свалившись на пол, паучок рассыпался на десятки чёрных шариков, которые покатились вперёд, повторяя траекторию, ранее изученную Мирой.

И в тот же момент стало светло, хотя источник света был ей не виден.

– Фи, – с укоризной произнёс мужской голос, – как это мелко и в то же время как по-человечески: обижать маленьких так легко, а иногда и приятно, особенно, если ты уверен в своей полной безнаказанности. Верно?

В любое другое время Мира обязательно согласилась бы с таким суждением, ей и самой не очень нравились люди, бездумно обрывающие листья на деревьях или ради забавы, наступающие на муравьёв, спешащих по своим муравьиным делам.

Но только не в этот раз.

Этот раз был каким-то особенным.

Интуиция чётко подсказывала ей это.

Ещё ощущая неприятное покалывание в виске, Мира, сознательно не глядя на сделавшего ей колкое замечание человека, набрала в лёгкие воздух и, глядя себе под ноги, словно оправдываясь, быстро произнесла:

– Да он своими когтями вцепился мне…

Тут, вспомнив о полном отсутствии одежды, она замолчала и, внезапно залившись краской, попыталась прикрыть грудь и треугольник внизу живота руками.

– Вцепился куда? – немедленно последовал новый вопрос.

Хорошо понимая, что скрыть тело под двумя маленькими ладошками практически нереально и, мысленно плюнув на все приличия, Мира развела руки стороны и подняла голову.

– В мою грудь! – резко ответила она, разглядывая мужчину в ослепительно белом костюме странного покроя.

Он выглядел так, словно вот-вот должен был начаться знатный приём.

Белый костюм дополняли белые остроносые лакированные туфли и белая бабочка, едва заметная на фоне белоснежной рубашки с небольшим воротником.

Пожалуй, его можно было назвать красивым: высокий, широкоплечий, с орлиным носом и гладко зачёсанными назад длинными светлыми волосами, он стоял, опираясь на белую трость, изрезанную странными иероглифами.

Но глаза, его глаза…

Мира могла поклясться, что в этом взгляде совершенно отсутствует жизнь.

В нём не было и тени любопытства или укора, ни одной, пусть даже самой простой человеческой эмоции.

Подобный взгляд можно было встретить только у манекенов, выставленных в витринах магазинов и ещё, наверное, у мёртвой рыбы, покорно лежащей в металлических лотках на искрящемся колотом льду и безропотно ожидающей своей очереди быть поджаренной в большом количестве масла.

Неожиданно перед глазами Миры возник один из таких лотков.

Приминая друг друга плоскими чешуйчатыми телами, на нём вперемешку лежало множество ещё живой рыбы.

Одна из них, находящаяся на самом верху, сильно била хвостом и, раскрыв рот, с жадностью хватала воздух, который в отсутствии спасительной воды всего лишь продлевал её мучительную затяжную агонию.

Из жабр рыбы вытекла тоненькая струйка тёмной густой жидкости и, соприкоснувшись со льдом, тут же окрасила его в неприятный розовый цвет.

Тошнота подкатила к горлу и Мира инстинктивно глотнула воздух, подумав, что сейчас сама похожа на рыбу, лишённую привычной среды обитания.

Блондин едва заметно повёл плечами, и видение тут же исчезло.

– Значит, в грудь? – как-то вяло и без особого интереса поинтересовался он.

Мира сочла за лучшее промолчать.

– Женская грудь всегда являлась предметом самого пристального мужского внимания, – усмехнулся блондин, – а этот паучок, насколько мне известно, принадлежит именно к мужскому полу, так что лично я не вижу ничего странного в том, что он в числе прочих заинтересовался ей.

– Каких прочих? – для чего-то спросила Мира.

– Тебе лучше знать.

Опустив голову, Мира посмотрела на свою грудь, покрывшуюся гусиной кожей, и подумала, что совсем не ощущает холода.

– Третий размер, – продолжил мужчина в том же тоне, опять заставляя её краснеть, – отчего-то считается самым привлекательным. Стоит отметить, что при этом никто не восхищается таким же размером мужской груди. Я нахожу в подобной ситуации большую несправедливость. Впрочем, в мире так много несправедливости, что подобная мелочь вряд ли должна удивлять индивидуума с пытливым умом. Не находишь?

– Нет, не нахожу. Вернее, не знаю. Если честно, я никогда не думала об этом в таком ракурсе, – осторожно ответила Мира.

Она понимала, что стоящий напротив мужчина открыто и, совершенно не скрывая этого, насмехается над ней, но интуиция подсказывала, что в данный момент эту насмешку стоит стерпеть.

Помолчав несколько секунд и видя, что Мира совершенно не собирается поддерживать предложенную тему, блондин мягким движением перекинул трость из одной руки в другую.

Этого мгновения было достаточно для того, чтобы увидеть, что набалдашник трости был очень искусно выполнен в форме змеиной головы.

Глаза змеи неожиданно блеснули тусклым жёлтым цветом и широко раскрыв пасть, она показала красный раздвоенный язык.

Проведя языком по крупным острым клыкам, змея громко зашипела.

Немного изогнувшись, она повела по сторонам головой и Мира увидела, что трость превратилась в гибкое упругое тело, уже покрытое не иероглифами, а небольшими ромбовидными чешуйками.

Чешуйки переливались всеми цветами радуги.

Мужчина, держащий змею за шею, немного ослабил хватку, и та не спеша поползла в образовавшееся из его пальцев кольцо.

Через несколько секунд её глаза оказались прямо напротив глаз Миры.

Раздвоенный язык начал медленно приближаться к левой груди.

Не помня себя от ужаса, Мира закричала и, сделав шаг назад, упёрлась лопатками во что-то мягкое и пружинящее.

«Паутина!» – подумала она, ещё сильнее вжимаясь в неё спиной.

Повторно зашипев, змея широко раскрыла пасть, так что стали видны все мелкие венки и пульсирующие сосуды, идущие куда-то в глубину её напрягшегося тела.

– Немедленно прекрати! Тебя на минуту нельзя оставить одного! Что тут происходит? – прозвучал возмущённый голос.

Мира сразу узнала его.

Это он целый вечер нашёптывал ей непонятные слова.

Вот уже и сам обладатель голоса появился из-за спины блондина, и Мира узнала в нём мужчину, совсем недавно встреченного на лестничной площадке.

Такой же высокий, в противоположность человеку с наводящей ужас тростью он был одет во всё чёрное.

Тёмные длинные волосы лежали на его плечах.

Взгляд был внимательным и вполне добродушным.

С его появлением ужасная пытка прекратилась, и Мира снова видела простую белую трость в руке блондина с холодными глазами.

Глубоко выдохнув, она оттолкнулась от паутины и почувствовала, как по щекам потекли слёзы.

– Действительно, что тут происходит? – никак не реагируя на появление человека в чёрном костюме, спокойно переспросил блондин. – О чём же это мы тут говорили? Своим появлением ты прервал беседу на самом интересном месте.

Мира вытерла слёзы тыльной стороной ладони.

– Ах да, – словно вспомнив нечто важное и, делая вид, что не замечает её испуг, продолжил он, – мы говорили о пауках.

Черноволосый мужчина бросил быстрый взгляд в его сторону:

– Вот как? Если не возражаешь, с удовольствием послушаю. Эта информация мне вскоре очень пригодится.

Мира замерла.

– От чего же я буду возражать? – блондин нежно погладил набалдашник трости указательным пальцем. – Я говорил о том, что не очень хорошо обижать тех, кто не может дать тебе сдачи и, знаешь, наша гостья уже почти была готова согласиться со мной, но в последний момент отчего-то передумала. Совершенно правильно связав несколько произошедших с ней событий в одно целое, она промолчала. А попросту говоря, смалодушничала.

– Я вижу, она сильно напугана, – выступил в защиту Миры мужчина в чёрном костюме.

– Не без того, коллега, – быстро согласился блондин, – подумай сам, как же тут не испугаться, когда, только что, потеряв голову от страха, ты несёшься по лестнице вниз и вдруг, хлоп, оказываешься в совершенно неизвестном тебе месте? Да ещё и в таком виде! Но, скажи на милость, разве вообще кому-то стоит бегать с поломанным каблуком? Так ведь и расшибиться недолго!

Сразу после его слов в правом виске остро заныло, и Мира на миг прикрыла глаза.

«Я, наверное, сильно ударилась головой», – подумала она, вспоминая всё произошедшее с ней.

– Головой, – словно считывая её мысли, тут же подтвердил блондин, – и не то, чтобы очень уж сильно, но вполне достаточно для того, чтобы…

– Прошу, перестань! – остановил его черноволосый.

– Как скажешь. Но моё молчание никоим образом не может повлиять на восстановление мягких тканей её головы.

– О чём это Вы сейчас говорите? – Мира с тревогой смотрела в ничего не выражающие глаза.

Блондин для чего-то поправил идеально сидящую на его шее бабочку:

– О пауках, конечно, о чём же ещё? Знаешь ли, иногда встречаются такие натуры, гм, некоторые называют их ищущими, но я бы, скорее, назвал их безрассудными, или просто глупыми, так вот они всегда суют свой нос туда, где ему находиться не положено.

– Это Вы сейчас про меня? – на всякий случай уточнила Мира.

– Это я вообще о людях. Дело в том, что люди такие существа, которые в силу до конца невыясненных мною причин обязательно что-то ищут. Более того, в конце концов, они непременно что-то и находят. Но, надо сказать, в большинстве случаев находят совсем не то, что искали. И вот тут вырисовывается одно весьма любопытное обстоятельство. Чтобы не упасть в чужих, а главное, в своих собственных глазах и попросту не оказаться пустыми болтунами, они на весь мир заявляют о том, что нашли именно то, чего хотели, начинают жить этим, со временем верить в него и доводят собственную жизнь до полного абсурда. И всё лишь для того, чтобы хоть временно соответствовать собственным представлениям о том, что не потратили эту самую жизнь понапрасну.

– Я Вас не совсем понимаю.

– Да что же тут непонятного? Пустоту внутри необходимо чем-то заполнять. Подумай сама, кому интересен пустой кувшин, даже если с вида он необыкновенно хорош собой? Разве что некоторым исследователям глубокой старины, называющих себя историками или археологами. Ха-ха! Ценность любого сосуда заключается лишь в его содержимом, в напитке, которым можно утолить жажду. А жажда духовная самая сильная из всех. Так было, так есть и так будет всегда. Голубушка, пойми одну простую вещь: человек одновременно является и кувшином и тем, кто в него наливает. Исходя из этого понимания, можно утверждать, что сегодня ты лично поступила опрометчиво. Вместо того чтобы поехать домой, как тебе неоднократно и советовали, так сказать, расслабиться после напряжённого трудового дня, в конце концов, заняться сексом с любимым человеком…

– У меня нет молодого человека, – прервала его монолог Мира, тут же осекаясь.

– Да, да, я знаю, – морщась, словно от зубной боли, протянул блондин, – красивая двадцативосьмилетняя девственница, что ещё может быть забавнее? По нынешним меркам это так не модно, так необычно, так несвоевременно, что ли.

– Мне кажется, это не Ваше дело! – вспыхнув, резко ответила Мира.

– Как знать, как знать, – он выдавил из себя подобие улыбки. – Ты ведь интересовалась линиями своей Судьбы, а в них всё так переплетено и порой одно настолько неразрывно связано с другим, что голову сломаешь, а не разберёшься.

К Мире начало приходить осознание того, что он не случайно говорит о её голове, но в этот раз она решила не перебивать собеседника.

– И ещё одно, так сказать, на десерт, для завершения интересующей присутствующих темы, – медленно растягивая слова, продолжил блондин, – подобно тому, как паук плетёт свою нить, надеясь поймать в неё неосторожную муху, человек день за днём плетёт линии собственной Судьбы. И почти всегда попадает в собственные сети, ведь Судьба не является чем-то законченным, приговором, который непременно должен быть приведен в исполнение.

Это было удивительно, но то же самое почти слово в слово ей говорила гадалка.

Мира вдруг ясно увидела её.

С задумчивым видом, упёршись взглядом в какую-то невидимую точку, женщина сидела за кухонным столом, вокруг которого так и лежали разбросанные карты.

Несколько раз она порывалась встать, но опускалась на стул, словно придавленная невидимым грузом.

– И что мы имеем в итоге? – тихо спросил блондин. – Давай посмотрим, к чему привело твоё праздное любопытство. Навсегда потерянный зонт, это раз. Испачканная куртка, это два. Сломанный каблук, это три. И, наконец, вот же оно, самое главное…

– Что? – выкрикнула Мира, в глубине души догадываясь о том, что сейчас услышит и в то же время, ожидая и надеясь, что её догадка окажется неверной.

Мужчина кивнул куда-то влево и Мира, проследив за его взглядом, увидела, что на месте кухни с застывшей гадалкой появился дом, в который она совсем недавно входила.

Подняв голову, она заметила разбитое окно и вывалившиеся наружу белые тюлевые занавески, которые трепал неугомонный ветер.

А потом её тело осталось на месте, а взгляд словно отделился от него, существуя сам по себе, и полетел через тускло блестящие под фонарным светом трамвайные пути.

Вот он уже быстро пересёк узкую улицу, проник на межэтажную площадку, засыпанную осколками цветочного горшка и маленькими кусочками коричневого керамзита, немного заметался, но после уверенно бросился вниз, туда, где возле массивных металлических дверей второго этажа лежало что-то тёмное и бесформенное.

Мира смотрела как– будто сверху и не сразу поняла, что это бесформенность и есть она сама.

Её правая нога, согнутая в колене, была подтянута почти к самому животу, руки раскинуты в стороны, а из головы вытекала тонкая струйка тёмной крови.

Струйка уже почти добралась к окончательно обломанному каблуку, наконец, успешно отделившемуся от подошвы, из которой торчали погнутые сапожные гвозди.

Непонимающим взглядом Мира окинула стоящих перед ней мужчин.

– Что там произошло? – тихо спросила она.

– Проклятый каблук! – блондин вдруг хитро подмигнул ей, и она поняла, что однажды уже видела это лицо.

Ну, конечно, без всяких сомнений!

Он и являлся тем таинственным карточным джокером, только сейчас был одет в другую одежду.

– Так Вы заранее всё знали, да? – спросила ошарашенная Мира.

– О, нет, даю слово, что нет, – покачал головой мужчина в белом костюме. – Я, к сожалению или, если угодно, к счастью, всегда знаю меньше всех и прихожу последним. Можно сказать, моё появление происходит только после того, как ружьё, висящее на стене, уже выстрелило.

– Я умерла, – утверждающим тоном сказала Мира сама себе, – умерла. Глупая, что же я наделала?

– Ну, при желании всё можно исправить, – глядя поверх её головы, произнёс блондин, – ведь именно для этого мы тут и находимся. В ином случае…

Он не договорил, что было бы в ином случае, но Мира и не расслышала его последней фразы, уцепившись за спасительные для себя слова.

– Исправить? – воскликнула она. – Я согласна!

– По-моему, ещё никто не интересовался твоим согласием, – холодно заметил блондин. – По крайней мере, мне оно не требуется.

Выдержав короткую паузу, он повернулся к мужчине в чёрном костюме:

– А тебе?

Вместо ответа тот снял с себя пиджак и, приблизившись, накинул его Мире на плечи.

– Как галантно, – насмешливо произнёс блондин, – а мне показалось, ты с удовольствием смотрел на неё. Всё же, согласись: в мёртвых есть нечто прекрасное, недаром скульпторы так любят вырезать человеческие тела из холодного камня.

С этими словами неприятный запах, висящий в воздухе и постоянно преследующий Миру, усилился.

С благодарностью посмотрев на черноволосого человека, она спросила:

– Чем это тут так странно пахнет?

– Твоей кровью, чем же ещё, – хищно принюхиваясь, ответил блондин, – её аромат нельзя перепутать ни с чем. Никакие, даже самые стойкие духи, не могут перебить его. Да что там духи!

– Вы так говорите, словно Вам нравится запах крови, – сказав это, Мира быстро застегнула пиджак на одну– единственную пуговицу.

– Находясь на службе, я привык к нему, – последовал немедленный ответ, – и уверяю, что он ничуть не лучше и не хуже любых прочих.

– Кем же Вы служите? – с живостью поинтересовалась Мира.

– Ах, да, мы же до сих пор не знакомы! Прошу прощения, исправим, сей же час!

Слегка наклонив голову, человек в белом костюме, легонько ударил концом трости в пол:

– Разреши представиться: я Смерть, а этот добрый господин твой Ангел.

– Смерть? – не веря услышанным словам, переспросила Мира, – но…

– Но что? – перебил её блондин. – Видно, я не очень подхожу под твои карикатурные представления о себе самом? Может быть, ты ещё спросишь, отчего на мне не висит грязный мешковатый саван и куда подевалась острая блестящая коса?

– Нет, нет, – в смятении пробормотала Мира, – простите, но это так необычно, я совсем не ожидала увидеть…

– Согласен, – снова перебивая её, усмехнулся тот, – не каждый день и далеко не всякому можно повстречаться со мной. Конечно, до поры до времени.

– Значит, пришло моё время, – опустив голову, грустно прошептала Мира, – но, помнится, Вы сказали, что всё можно исправить.

– Непременно, – вступил в разговор Ангел, – и я очень надеюсь, что у тебя это получится.

– Я готова на всё! – с жаром сказала Мира и прижала руки к груди. – Скажите, что мне нужно сделать?

– У людей какая-то необыкновенная тяга к жизни, – саркастично заметил Смерть. – Даже, несмотря на то, что большинство из них почти каждый день клянёт своё появление на Свет.

– Я вполне удовлетворена своей жизнью!

– Да ну? А мне отчего-то кажется, что человек, решивший узнать свою Судьбу у первого встречного, недоволен текущим положением дел и даже, осмелюсь предположить, оно его совершенно не устраивает.

– Уверяю Вас, это не так, – поспешно возразила Мира, отдавая отчёт, что в словах Смерти есть доля горькой правды.

– Я не привык поддерживать пустые споры, – спокойно ответил он. – Не потому что дорожу временем, его у меня, уж поверь, предостаточно, а потому что они ведут к полному извращению понятий и гибели ума. Отстаивающий свою точку зрения, готов на всё лишь бы оказаться правым. Однако ситуация, в которой мы оказались, весьма не тривиальна и в доказательство своей правоты я считаю нужным добавить кое-что ещё.

Мира уже опять собралась возразить, но увидела, как Ангел приложил указательный палец к губам, призывая её к вниманию.

– Поверь мне, я видел очень многих людей, – Смерть перекинул трость из руки в руку, и Мира вздрогнула, увидев блеск жёлтых змеиных глаз, – разных людей. Богатые и бедные, любящие и ненавидящие, с разными цветами кожи и вероисповеданиями, все они жили, как умели, согласно своим представлениям о добре и зле, стремясь к неосуществимым мечтам и совершая ради них неблаговидные или благородные поступки. Всё их существование было наполнено желаниями и целями, борьбой и разочарованием, но даю слово: ни в одном из них я не встречал равнодушия, того полного отсутствия интереса к собственной персоне и её месту в сложном хитросплетении, называемом Жизнью, которое полностью властвует над тобой. Но, может быть, я ошибаюсь, повстречав на пути мудрого философа, познавшего тайны бытия или мистика, заглянувшего за грань невозможного и убедившегося в том, что полный покой души и есть главная составляющая человека? Нет и ещё раз нет! Собственными глазами я вижу перед собой испуганную молодую женщину, насильно набросившую короткий поводок на свою любознательность и идущую по Пути с закрытыми глазами, надеясь на то, что пройдёт по нему, умудрившись не угодить в ямы, выкопанные собственными руками. Ты очень похожа на несмышленого маленького ребёнка, закрывающего глаза при встрече с собственным необоснованным страхом. Но реакцию неопытного малыша не сложно понять, а вот от чего прячешься ты? Не от этой ли самой Жизни, которую так сильно хочешь вернуть назад? Но зачем она тебе? Что ты оставишь после себя?

Ангел внимательно смотрел на неё.

Дрожащей рукой, пытаясь сдержать наворачивающиеся слёзы, Мира с силой крутила пуговицу на пиджаке, которая неожиданно оторвавшись, упала на пол и подкатилась к ногам Смерти.

– Я переменюсь, – она смотрела ему прямо в глаза, – даю Вам слово, я всё переменю и всё исправлю!

– Несомненно, – кивнул Смерть, – только переменишься не по своей доброй воле, а потому, что изменившиеся линии твоей Судьбы, с которой ты так неосторожно поиграла, вынудят тебя сделать это. И выбор, вставший перед тобой, будет весьма прост: или ты сейчас же уйдёшь со мной или выберешь новый расклад.

– Что это значит?

– Что у тебя, – последовал немедленный ответ, – начнётся другая жизнь, такая, которая больше не позволит оставаться холодной и безучастной ко всему происходящему вокруг.

– Это твой единственный шанс, – мягко поддержал его Ангел.

Не помня себя, Мира подошла к нему и, внезапно опустившись на колени, поцеловала его руку.

Смутившись, он поднял её и сделал шаг назад:

– Прошу, не надо, я не сделал ничего особенного. Тебе скорее стоит благодарить его.

Мира с удивлением посмотрела на блондина, отгоняющего концом трости маленького чёрного паука, пытавшегося утащить пуговицу.

– Ты, наверное, спрашиваешь себя, отчего такое везение выпало на твою долю? – спросил Смерть. – Я отвечу, что обстоятельства неожиданно сложились в твою пользу в силу того, что на мне висел старый долг, и сегодня представилась возможность закрыть его. Как видишь, новый расклад не так уж и плох.

– Долг перед кем? – спросила Мира.

– Тебя это касается в последнюю очередь.

– Она имеет право знать, – вступил в разговор Ангел, – в конце концов, хоть она и не является причиной, но служит важным звеном в нашем общем расчёте. Думаю, несколько лишних минут не изменят общей картины.

– Как скажешь, – Смерти, наконец, удалось отогнать назойливого паука, – пусть спрашивает.

Множество вопросов закрутилось в голове Миры и, неожиданно для самой себя, она выпалила:

– Почему Вы одеты в белое, а Ангел в чёрной одежде?

– Ответь ей сам, – немного помедлив, сказал Смерть.

Ангел скрестил руки на груди:

– Ты будешь одной из немногих, кто услышит эту историю и, можешь поверить: то, что я скажу, произошло на самом деле.

Итак, в самом начале времён, перед тем, как привести в мир людей, Великий Творец решил создать им надёжных помощников.

Однажды, решив испытать, Он привёл их высокому обрыву.

Мохнатые седые облака, клубясь и создавая причудливые картины, проплывали мимо них, иногда приоткрывая бездну, казалось, не имеющую дна.

Творец встал на край обрыва и, скрестив на груди руки, внимательно смотрел вниз, словно задумавшись о чём-то.

Те, кого Он создал, стояли неподалёку, со страхом переглядываясь и даже боясь сделать лишнее движение.

– Кто со мной? – вдруг спросил Он и, сделав шаг вперёд, моментально исчез в облачном тумане.

Создания смотрели друг на друга, не решаясь на прыжок.

Но вот одно, переборов внутренний страх перед неизвестностью, закрыло глаза, и с громким криком последовало за Создателем.

Увлекаемое силой тяжести, оно камнем летело к земле, и когда до неё оставалось не более нескольких метров у него за спиной появились большие белые крылья.

Теперь оно умело летать.

Но кроме него не прыгнул никто.

Когда оно вместе с Творцом поднялось к краю обрыва, то обнаружило, что у тех, кто остался наверху, тоже появились крылья, только они были чёрного цвета.

Вот так и появились первые Ангелы.

Совсем забыв о неприятно ноющем виске, широко раскрыв глаза, Мира с удивлением слушала рассказ.

– Творец не проронил ни слова, – продолжил Ангел, – никого не укорял и не винил, в Его глазах светилась одна Любовь.

С тех пор Ангелы стали прислуживать людям, но, конечно, каждый из них не мог не помнить об этом случае.

Он навсегда врезался в их память.

Они лезли из кожи вон, чтобы доказать, что достойны своего высокого предназначения и в какой-то момент перешли ту невидимую черту, за которой любовь к людям незаметно превратилась в тяжёлую обузу для них самих и этих людей.

Делая за них всё, исполняя самые нелепые прихоти и желания, Ангелы превратили человека в капризное ленивое существо, жаждущее только наслаждений и от того постепенно теряющее человеческое достоинство.

Достоинство Человека, равновеликое достоинству своего Творца.

Со временем Ангелы получили слишком большую власть над людьми, но они и сами плохо понимали, как ей пользоваться.

То, что задумывалось, как безусловное добро, закончилось хаосом или, если хочешь, полной катастрофой.

И тогда, собравшись у края обрыва, они стали звать Его.

Когда Он появился, Ангелы наперебой стали жаловаться Ему на людей, объясняя, что те не очень хороши и, прося Его, дать им других.

– Разве человек игрушка? – спросил Создатель, обведя их ласковым взглядом. – Не вы ли сами превратили его в законченного эгоиста, гоняющегося за химерой? Но, кажется, я знаю, что следует сделать, чтобы люди, наконец, научились ценить каждый миг своего существования и вы мне в этом поможете.

Ангелы обступили его, и Он рассказал им о Своём плане.

– Он сделал людей смертными! – внезапно догадалась Мира.

– Да, – подтвердил Ангел. – Единый бесконечный Путь был разбит на небольшие отрезки для того, чтобы любой человек, несмотря ни на что, мог начать его как бы с чистого листа. А Ангел с белыми крыльями стал тем, кто провожал человека в последний путь, чтобы ему не было страшно и одиноко, и одновременно являлся встречающим его в начале нового отрезка.

– Хотите сказать, каждый новорожденный видит Ангела в белой одежде? – поразилась Мира.

– Конечно, но по выходу из материнского тела он тут же забывает об этом.

Но слушай дальше.

Много тысяч лет Ангел с белыми крыльями занимался своей работой, приводя и уводя людей.

Но однажды Создатель заметил, что он сидит отдельно от всех с очень грустным видом.

– Что с тобой? – спросил Он у Ангела. – Отчего ты так печален?

Низко поклонившись, тот ответил:

– Великий, в то время как мои товарищи заняты реальной помощью людям, я постоянно занимаюсь одним и тем же делом. Позволь мне хоть ненадолго поменяться с кем-нибудь из них местами.

Рассмеявшись, Творец коснулся рукой его крыла:

– Ты оказался самым отважным из всех, и я долго ждал момента, когда ты осмелишься попросить меня об этом.

Собрав всех Ангелов, Он объявил о том, что в определённый промежуток времени каждый из них по очереди станет выполнять функцию Ангела с белыми крыльями и будет выглядеть, как он.

Так все они станут равны перед Ним и людьми.

– Что? – Мира не верила тому, что услышала.

Подойдя к блондину, она низко склонилась перед ним:

– Так, значит, Вы тоже Ангел?

Отчего-то проведя ладонью перед глазами, тот тихо ответил:

– Ангел по имени Смерть. Но придёт время и твоему Ангелу придётся примерить на себя этот белый костюм.

– Боже, – на глаза Миры опять навернулись слёзы, – как же, должно быть, Вам трудно с этим жить? Ведь постоянно приходится делать то, что противно Вашей натуре, внешне казаться надменным и холодным, в глубине души оставаясь Любовью и Светом.

Она ещё раз поклонилась ему.

– Не переживай, – ответил он, – Ангелы как и люди со временем привыкают ко всему, в этом мы очень похожи.

– А что это за история с Вашим долгом? – спросила Мира, не очень надеясь на ответ.

– Сейчас узнаешь, – ответил Смерть, бросив быстрый взгляд на товарища. – Дело происходило как раз накануне событий, о которых мы говорили. Людям уже недолго оставалось быть бессмертными и Ангелы ещё не скрывались от них, а за моей спиной развивались чёрные крылья.