Текст книги "Ангел по имени Смерть"

– Да, – тихо ответила Мира.

– Я не прошу рассказывать мне ничего, это твоё личное дело и тебе одной решать, что, кому и когда говорить. Но я не верю в случайности и совпадения, а потому появление в твоей жизни Павла выглядит как некое знамение.

– Возможно.

– Значит, будь начеку, анализируй, думай и размышляй, но не дай своему уму обмануть сердце.

– Я очень постараюсь, – пообещала Мира, выходя из кухни.

7

Субботнее утро, по словам мамы, выдалось прохладным, но солнечным.

Мира и сама чувствовала нежные прикосновения тёплых лучиков к своему лицу.

Бродя по дорожке, уложенной плиткой и изучая новую территорию, она отбивала тростью такт военного марша, постоянно крутившегося у неё в голове.

В очередной раз, уткнувшись в кованые балясины уличной беседки, Мира услышала громкий автомобильный сигнал и поняла, что к воротам подъехала машина с Пашей.

Через несколько минут послышались шаги и голос Вадима Сергеевича:

– А вот и наш гость приехал, да ещё понавёз кучу пакетов с едой. Тут человек на двадцать хватит!

– Добрый день, Мира, – узнала она голос водителя Сергея и кивнула в ответ. – Шеф сказал, чтобы мы по дороге обязательно заехали в магазин.

– Тогда милости просим к нашему шалашу, – радушно пригласил Вадим Сергеевич, – уголь в мангале практически готов.

– Извините, но не положено. Работа есть работа, я посижу в машине, мне не нужны лишние неприятности.

– Да кто же скажет, что Вы находились с нами? – спросила Мира.

– Паша и скажет, – рассмеялся Сергей, – он не умеет обманывать. Я пару раз из-за этого в такие истории попадал, нарочно не придумаешь.

– А где же он сам? – протянув руку, Мира повела ею по воздуху.

– Я тут, – Паша легонько коснулся её пальцев.

– Так ты ещё и ябеда? – строгим голосом спросила она.

– Нет, просто, когда меня спрашивают, я отвечаю и всё. Папа всегда говорит: честному человеку нечего скрывать.

– Бери даму за руку, и пойдём, честный человек, – засмеялся Вадим Сергеевич, – а Вам, Сергей, мы через полчасика вынесем чего-нибудь вкусненького. Ну, а если захотите в туалет, заходите без стеснений, калитка будет открыта.

Паша вызвался помогать жарить мясо и вскоре по двору поплыл ароматный дух.

– Смотрю я на него, – услышала Мира мамин голос, – с вида обыкновенный человек, а вот, что в его голове творится, он и сам вряд ли понимает.

– А я знаешь, о чём постоянно думаю: если любому из нас на выбор предложили быть слепым и здоровым или зрячим, но умственно отсталым, что бы люди тогда для себя выбирали?

– Ну и мысли тебя посещают! – хмыкнула мама.

– Нет, правда, скажи, что бы ты лично выбрала?

Мама почесала голову:

– Не знаю, дочка, сложный вопрос ты задала. С одной стороны трудно без зрения жить, не видя окружающей красоты, а с другой, зачем тебе глаза, если они только фиксируют, а в единое целое связать не могут?

– Ты не ответила на мой вопрос.

Мама немного помолчала, раздумывая над ответом:

– Наверное, я бы выбрала зрение. Паша ведь тоже по-своему жизнью наслаждается.

– Наслаждается, – со вздохом откликнулась Мира.

За столом разговор никак не складывался, перескакивая с темы на тему, и тогда Вадим Сергеевич попросил Пашу рассказать о своих увлечениях.

– Я интересуюсь космическими чёрными дырами, – ответил тот.

– Ого, серьёзная тема, – сказала мама, – может быть, расскажешь нам, что удалось узнать?

Громко чавкнув несколько раз подряд, Паша сказал:

– На прошлый день рождения папа подарил мне небольшой телескоп, я установил его в комнате и теперь наблюдаю за небом. И всякий раз, когда я смотрю в него, вижу только темноту. Думаю, это и есть ближайшая к нам чёрная дыра.

– А Луна, а звёзды? – спросила Мира. – Конечно, небо над городом довольно часто затянуто облаками, но всё же ты должен видеть хоть что-то ещё?

– Нет, я вижу только одну темноту.

– Но как это может быть? – удивилась Мира. – Ты пробовал направлять телескоп в разные стороны?

– Конечно, но везде видел одно и то же.

– Послушай, Паша, – мягко сказал Вадим Сергеевич, – кажется, я догадываюсь, в чём дело. На конце трубы любого телескопа есть специальная пластиковая заглушка. Ты никогда не пробовал снимать её?

– Заглушка? – удивлённо спросил Паша. – Мне о ней никто ничего не говорил.

Мира изо всех сил пыталась сдержаться, но, не выдержав, громко рассмеялась:

– Ты просто чудо, исследователь чёрных дыр!

Все, включая Пашу, засмеялись вслед за ней.

– Я приглашу тебя в гости, – неожиданно сказал он, – мы снимем заглушку и вместе посмотрим на звёзды.

Мира захлопала в ладоши:

– С удовольствием приму приглашение! Только, наверное, ты забыл, что теперь чёрная дыра и так всегда находится перед моими глазами.

– Так, молодёжь, – нервно кашлянув, мама поднялась, – астрономия, безусловно, очень увлекательная вещь, но в машине за воротами сидит голодный человек. Быстро отнесите ему поесть и можете немного погулять.

– Только не подходите близко к воде, после дождя там бывает скользко, – предупредил Вадим Сергеевич.

Держась за Пашину руку, Мира вдыхала прохладный ноябрьский воздух, насыщенный горьким запахом жжёной листвы.

В тишине слышался неспешный бег реки и крики невидимых птиц.

Конец трости глубоко ушёл в мягкий песок, и Мира остановилась.

– Сейчас я начерчу, а ты прочтёшь, – сказала она.

– Любовь, – через некоторое время произнёс Паша. – У тебя очень хорошо получилось.

– Конечно, это легко, ведь я помню, как это делается.

– А почему твоя трость белого цвета?

– Похожая была в руках Смерти и мне отчего-то непременно захотелось сделать себе точно такую же.

– Никогда не видел картинок, где Смерть стоит с тростью.

– Я видела его не на картинке, он стоял рядом со мной, так же близко как ты, – пояснила Мира.

Не видя лица Паши, она чувствовала, что он с удивлением смотрит на неё.

– Можешь мне не верить, но так было на самом деле. Я никому не говорила об этом, но хочу, чтобы ты знал.

– Это будет нашей тайной?

– Насколько мне известно, ты не умеешь хранить тайны.

– Эту я сохраню, можешь не сомневаться! – с жаром заверил её Паша.

– Даже если тебя спросит папа?

– Честное слово!

Опустив голову, Мира долго что-то обдумывала, а потом спросила:

– Ты что-нибудь слышал о приключениях Дон Кихота?

– Нет, кто он такой?

Мира вздохнула:

– Если коротко, то литературный герой, живший очень давно. Бедный рыцарь, он нарисовал в своём воображении прекрасную знатную даму, которая на самом деле была простой крестьянкой, влюбился в придуманный образ и решил в её честь совершать различные подвиги. Окружающие люди считали Дон Кихота сумасшедшим, но в его груди билось благородное и доброе сердце.

– Меня тоже считают сумасшедшим, – сказал Паша, – в школе надо мной всегда смеялись и разыгрывали.

– А сам ты кем себя считаешь?

Паша долго молчал, раздумывая над ответом.

– Я знаю, что со мной что-то не так, я не похож на обычных людей и папа долго возил меня к психиатрам в разных странах: все они выписывали мне таблетки, но таблетки не очень помогли. Со мной никто не хочет дружить, а когда я звоню знакомым, они под разными предлогами стараются быстрее закончить разговор.

– Я спросила тебя не об этом.

– Я считаю себя просто человеком, – ответил он. – Однажды я работал в церкви, помогая одной старой женщине собирать свечные огарки. Мы разговорились с ней, и я начал жаловаться на свою жизнь. Знаешь, что она сказала? Хватит ныть! Раз Бог привёл тебя сюда, значит, у Него есть план, а планы Бога людьми не обсуждаются.

– Ты работал в церкви добровольцем?

– Да. Папа записал меня в организацию, я уже не помню её названия, там много таких людей как я. Мы помогаем другим, чтобы чувствовать себя полезными и нужными.

– И теперь ты оказался моими глазами, – сказала Мира.

– Ну, да. Я увидел твою фотографию и захотел помочь.

– Ты сам выбрал меня?

– Да.

– Потому что я красивая?

– Не знаю.

– Знаешь! Ведь ты веришь, что все красивые люди добрые.

– Ну да.

– А ты красивый?

– Конечно!

– Откуда тебе знать?

– Я смотрю на себя в зеркало и вижу это.

Мира засмеялась:

– Я где-то читала, что все люди считают себя очень привлекательными и только потом, сталкиваясь с отличной от их мнения точкой зрения, начинают замечать собственные физические недостатки.

– Для меня это слишком сложно. Я просто красивый и всё.

Мира опять засмеялась:

– Поверю тебе на слово и очень надеюсь, что увижу твою красоту лично.

– А этот сумасшедший, – неожиданно спросил Паша, – он совершил подвиг ради своей любимой?

– Конечно, и не один, только никто не оценил этого.

– Почему?

– Потому что Дон Кихот жил не в то время, – раздался мужской голос, – такое, к сожалению, часто происходит с благородными сердцами и подобные испытания в некотором роде тоже являются подвигом.

Вздрогнув, Мира беспомощно покрутила головой по сторонам.

– Простите за то, что так бесцеремонно вмешался в ваш разговор, но мне он показался чрезвычайно интересным. Разрешите представиться: Степан Александрович.

– Я Паша, – сказал Паша, – а это Мира. Она слепая.

– Вот как? – произнёс мужчина. – Это очень печально.

– Вы что, подслушивали, о чём мы говорили? – нервно постукивая тростью по песку, спросила Мира.

– Нет и ещё раз нет! Как Вы могли такое подумать? Я уже час сижу на берегу, пытаясь поймать хоть одну маленькую рыбку, а вы встали за моей спиной, и мне невольно пришлось стать свидетелем вашего разговора.

– Ты что же, не видел, что тут сидит человек? – зло поинтересовалась Мира.

– Видел, – ответил Паша.

– Отчего же не увёл нас подальше?

– Не знаю.

– Даю слово, – сказал Степан Александрович, – я не скажу ничего про то, что услышал! Только позвольте поинтересоваться, отчего Вы, Мира, говорили о Смерти в мужском роде?

– Просто оговорилась.

– Прошу прощения, но оговориться можно один раз, а Вы довольно последовательно…

– Послушайте, – резко оборвала его раздражённая Мира, – какое Вам дело до того, что я говорила?

– Какая Вы, однако, колючая, – засмеялся он, – должно быть, Вашему молодому человеку приходится очень нелегко.

– Я не её молодой человек, – вставил Паша.

– Знаете, – словно не слыша его, задумчиво сказал Степан Александрович, – внешний вид этой трости напомнил мне о существовании весьма любопытного древнегреческого мифа о юноше по имени Тиресий. Не слышали?

– Нет, – сухо ответила Мира, – не довелось.

– Мне тоже, – сказал Паша, – но Вы можете рассказать нам его.

– Что же, с удовольствием, тем более что это не займёт много времени. Итак, вкратце история такова: во время очередной прогулки молодой человек по имени Тиресий обнаружил двух сплетшихся во время спаривания змей и, ударив палкой одну из них, оказавшуюся самкой, превратился в женщину. Только через несколько лет, вновь найдя такую же пару, он ударил самца и снова стал мужчиной.

Замерев и крепко сжав трость, Мира слушала рассказ.

– После этих событий могущественные Боги Зевс и Гера привлекли его, чтобы рассудить их спор о том, кто получает большее удовольствие от любовного соития: мужчина или женщина. Тиресий, испытавший и то и другое, прямо ответил, что женщина получает удовольствие в девять раз большее, чем мужчина. Разгневанная Гера, проигравшая спор, ослепила его, но Зевс наделил Тиресия даром пророчества и удлинил его жизнь в девять раз. Вот такая забавная и поучительная история.

– А палка, которой он ударил змею, была белая? – спросил Паша.

– Не знаю, – рассмеялся Степан Александрович, – насколько помню, об этом в мифе ничего не говорилось.

– Вы тут живёте? – поинтересовалась Мира.

– Да, через несколько участков от Вашего дома. Я историк, вышедший на пенсию. Теперь, когда у меня появилось свободное время, пишу книгу о влиянии вымышленных героев на повседневную жизнь людей и балуюсь рыбалкой. Так что встреча с вами в некотором смысле стала для меня ценным подарком, теперь мне ясно, в какую сторону необходимо двигаться дальше.

– Значит, – уточнила Мира, – Тиресий побывал и мужчиной и женщиной?

– Верно.

– Он был хорошим пророком?

– Ещё бы! Ведь он получил дар от самого Зевса и впоследствии стал героем многих произведений. Но Вы так и не ответили на мой вопрос.

– Совсем недавно я видела сон, – нехотя ответила Мира, – и в нём Смерть был в облике мужчины.

– Сон, – задумчиво протянул историк. – Знаете, существует версия, согласно которой во сне нельзя увидеть то, чего не существует в силу того, что человеческий мозг не в состоянии самостоятельно придумать то, чего не видел.

– Нам надо идти, – Мира опять постучала тростью по песку, – благодарим за интересный рассказ.

– Был рад познакомиться. Надо сказать, вы очень необычная пара и если захотите узнать что-нибудь ещё, я всегда к вашим услугам.

– Вокруг никого? – спросила Мира, когда по её мнению, они отошли достаточно далеко от странного рыбака.

– Никого, – ответил Паша.

– У меня к тебе большая просьба: пусть наши приватные разговоры проходят только между нами. Я не хочу, чтобы их содержание становилось известно другим людям. Ты меня понимаешь?

– Понимаю, но мы услышали такую интересную историю, и знаешь, я бы тоже хотел побывать и мужчиной и женщиной!

– Для чего?

– Подумал, а вдруг в теле женщины я бы смог быть похожим на всех? Умел бы читать и запоминать, у меня было бы много друзей и…

– И конечно, ты был бы очень красивой женщиной? – улыбнувшись, перебила его Мира.

– Самой красивой, – подтвердил Паша, – и за мной бы ухаживал мужчина с благородным сердцем. Такой, как этот… забыл.

– Дон Кихот, – подсказала Мира.

– Да, Дон Кихот.

– А ты за кем-нибудь ухаживал? У тебя была девушка?

– Была, но она обманула меня.

– Расскажи мне о ней, – попросила Мира.

– Ну, она была очень красивая, как ты. Мы ходили с ней в рестораны и кино, и однажды она разрешила мне себя поцеловать, а потом долго смеялась.

– Смеялась? Почему?

– Она сказала, что я совсем не умею целоваться и пообещала научить меня после того как выйдет за меня замуж.

– И ты согласился?

– Конечно. Я ведь почти всегда один. Мы даже пригласили людей на свадьбу и хотя у меня не очень красивый почерк, она разрешила мне подписать несколько открыток.

– Чего же ты не женился на ней?

– Папа показал мне фильм, где она была с другими мужчинами.

– Ты расстроился?

– Сначала не очень, потому что она часто говорила, что хочет стать актрисой, а актрисы ведь всегда целуются с другими.

– Наивная простота, – с жалостью сказала Мира, – а когда ты понял, что это не так?

– Папа объяснил, что это не съёмки фильма и она вовсе не актриса.

– Ты всегда слушаешь своего папу?

– Стараюсь, – вздохнул Паша, – мне его очень жаль.

– Отчего?

– Однажды вечером я проходил мимо комнаты, где висят иконы, и услышал, как он с кем-то разговаривает. Дверь была приоткрыта, и я остановился, чтобы послушать. Папа стоял на коленях и молился, а потом вскочил, начав ругаться и громко кричать. Он говорил, что ему не нужны деньги, пусть их все заберут у него, пусть у него ничего не останется, только чтобы я стал нормальным. А потом он начал плакать и говорить плохие слова. Тогда я вошёл в комнату и обнял его. Я просто хотел успокоить папу, но он оттолкнул меня и сказал, что это я во всём виноват.

– В чём именно он тебя обвинил?

– В том, что мама умерла, когда рожала меня. Но я не хотел причинить зла своей маме, ты должна мне верить!

– Я верю, – Мира смахнула с глаз набежавшие слёзы.

– Ты плачешь, как и он, – Паша коснулся пальцами её щеки, – почему?

– Это из-за ветра, – сдерживая подступающее рыдание, ответила Мира, – ты ни в чём не виноват.

– Папа думает иначе. После того случая мы почти не разговариваем друг с другом, но я стараюсь быть как все и не расстраивать его.

– Ты добрый и беззащитный, как рыцарь Дон Кихот.

– Мне нравятся фильмы о рыцарях.

– Тогда вот что, – вдруг сказала Мира, – сейчас мы с тобой сыграем в одну игру. Встань на одно колено!

– Зачем?

– Встань!

Когда Паша опустился, Мира нащупала его голову и подняла трость концом вверх.

– Доблестный и отважный Паша, – серьёзным тоном сказала она, – я, ослепшая женщина с белой тростью, прошедшая сквозь коридоры времени, посвящаю тебя в рыцари! Положи конец трости на своё плечо.

Паша выполнил её просьбу, и она продолжила:

– Клянёшься ли ты защищать меня от любых опасностей?

– Клянусь!

– Не побоишься ли пойти наперекор своей Судьбе?

– Не побоюсь!

– Будешь ли ты любить меня одну до самого конца, моего или твоего?

– Буду!

– Поднимись, доблестный рыцарь, и дай мне обнять тебя.

От Паши пахло костром и жареным мясом, но Мира крепко прижала его к себе, вдруг почувствовав на своей щеке прикосновение его губ.

Сделав вид, что не заметила робкого поцелуя, она тихо прошептала:

– Это наша тайна, не пророни же ни слова, верный рыцарь.

– Клянусь, – прошептал Паша в ответ, – никто не узнает нашей тайны.

Мама встретила их возле калитки:

– Где были, гулёны? Уже совсем темно и Сергей собрался на ваши поиски.

– А я не заметила темноты, – сострила Мира.

– А от чего у Паши всё колено в грязи? – поинтересовалась мама.

– Я поскользнулся на берегу, – услышала Мира его ответ и подумала, что Паша, когда надо умеет держать слово.

– Вадим даст ему свой халат, – решила мама, – а я отмою прилипшую к одежде грязь под краном.

С ужином покончили быстро и Вадим Сергеевич, поднявшись из-за стола, громко произнёс:

– Ну, что же, благодарю всех за прекрасный день, а теперь пришла пора отдыхать. Паша, ты можешь переодеться, и мы проводим тебя до ворот.

– Подождите, – остановила его Мира, – а можно Паша останется у нас?

– Я с удовольствием останусь, – сказал Паша, – с вами так интересно.

– Это ещё что за новости? – с недоумением спросила мама.

– Ну, пожалуйста, мамочка! – плаксивым голосом попросила Мира. – Дом такой большой, неужели для него не найдётся отдельной спальни?

– Конечно, найдётся, – поддерживая её, быстро произнёс Вадим Сергеевич, – второй этаж полностью свободен и постельного белья в доме полно. Только пусть Паша позвонит своему отцу и предупредит о том, что заночует в гостях.

– Мой телефон остался в машине, – сказал Паша, – я сейчас быстро сбегаю и попрошу Сергея забрать меня завтра.

Кивнув, он вышел из столовой.

После его ухода наступила неловкая тишина.

– Ты уверена, что поступаешь правильно? – в голосе мамы звучала озабоченность.

– Это совсем не то, что ты думаешь.

– Откуда тебе знать, о чём я думаю?

Смутившись, Мира долго раздумывала, что ответить, но Вадим Сергеевич, опередив её, невесело засмеялся:

– Помнится, ты спрашивала, будет ли установлена за вами слежка? Так вот не сомневайся: будет и очень скоро. Мне понятен твой порыв, но его отец расценит это как очередное покушение на свои миллиарды.

– Мне от него ничего не надо! – с жаром воскликнула Мира.

– Не сомневаюсь, но, по всей видимости, он один из тех, кто привык держать всё под личным контролем. Пойми, Паша его единственный ребёнок, пусть странный и не похожий на других людей, но думаю, для себя он давно решил какова будет его жизнь.

– А вот и я, – сказал вернувшийся Паша, – папа передал всем большой привет, а Сергей заедет за мной завтра после обеда.

– Отлично! – Вадим Сергеевич вынул трость из руки Миры. – Ваши спальни будут рядом, в каждой расположена отдельная ванная, правда, телевизоров в них нет.

– Мы просто немного поговорим, – сказала Мира, – и разойдёмся.

– Тогда пойду, приготовлю постели, – мама нежно погладила её по голове.

К ночи пошёл сильный дождь.

Он так сильно барабанил по железной крыше, что Мира, полностью погрузившись в свои мысли, почти не слушала, о чём говорит Паша.

– Так ты согласна? – спросил он, дотрагиваясь до её руки.

– На что?

Он крепко сжал её руку:

– Я спросил, ты согласна познакомиться с моим отцом?

– Прости, – поджав ноги, Мира накрыла их одеялом, – я всё прослушала.

– Папа сказал, что непременно хочет познакомиться с тобой.

– Когда?

– В следующую субботу. Я думаю, ты обязательно понравишься ему, просто не можешь не понравиться.

– Конечно, я согласна, мой верный рыцарь. Ты ведь не дашь меня в обиду?

– Никому! – заверил он её.

– Тогда иди в свою комнату, уже поздно. Доброй ночи.

Оставшись одна, Мира взбила подушку и натянула одеяло до подбородка.

Где-то далеко жалобно завыла собака.

Спать не хотелось совсем, и она уже пожалела, что отправила Пашу, но в тот же момент услышала, как скрипнула дверь.

– Кто здесь? – прошептала она.

– Это я, – прошептал Паша в ответ.

– Зачем ты пришёл?

Он присел на кровать рядом с ней:

– Слышишь?

– Что?

– Голос. Он нашёл меня и здесь, он опять шепчет. Слышишь?

Мира приподнялась, прислушиваясь:

– Я слышу, как воет собака, и дождь стучит по крыше.

– Голос опять говорит, чтобы я потерпел. Скажи ему, чтобы он замолчал, мне страшно.

– Послушай, Паша, как же ты один засыпаешь дома?

– У меня в комнате всегда работает телевизор, – пояснил он.

– Рыцарь не должен бояться темноты, – шутливо попыталась ободрить его Мира.

– Не сердись на меня, ведь я совсем недавно стал рыцарем.

– Это правда, – нащупав его руку, Мира подвинулась, – ложись, но пообещай, что не будешь касаться меня.

– Обещаю, – прошептал он, ложась рядом.

Разделённые мягким верблюжьим одеялом, они лежали в полном молчании, слушая шум ветра за окном.

– У тебя была женщина? – вдруг спросила Мира. – Я имею в виду секс. Ты знаешь, что это такое?

– Знаю. Я видел в кино, как это происходит, но сам ни разу не пробовал.

– И что ты чувствовал, когда смотрел?

– Злость на этих людей.

– Злость? Почему?

Он ответил не сразу:

– Потому что завидовал им.

– Да разве секс может быть поводом для зависти? Паша, это же так глупо!

– Пойми, я просто завидовал тому, что у них есть отношения. Дело вовсе не в сексе, а в том, что они всегда могут быть рядом. Разговаривать когда захотят, касаться друг друга, обсуждать свои проблемы. У них есть всё, чего лишён я. Почему я должен терпеть…

Не договорив, он всхлипнул.

Совершенно неожиданно Мира почувствовала к нему необъяснимую жалость, идущую откуда-то из самой глубины сердца и, повинуясь непонятному чувству, нахлынувшему на неё, обняла Пашу, крепко прижимая к себе.

Он неловко обхватил её руками, уткнулся лицом в плечо, и в тот же самый момент она почувствовала на своей шее прикосновение чего-то тёплого.

Паша плакал.

– Глупый, – шепнула она, гладя его по волосам, – какой же ты глупый.

Несколько раз вздрогнув, он затих.

Они так и уснули, не разжимая объятий, сбросив на пол одеяло и, согревая друг друга теплом собственных тел.

– Извини, – сказала утром мама, – не хочу влезать не в своё дело, но ночью я вошла в твою спальню и увидела вас спящими в обнимку.

– Ждёшь объяснений? – тихо поинтересовалась Мира.

– Нет, но всё же эта ситуация немного тревожит меня.

– Вот как? Тогда позволь задать тебе встречный вопрос: как быстро ты разделила ложе с Вадимом?

Закусив губу, мама резко ответила:

– Мне кажется, это не твоё дело!

– Выходит, лезть в мою постель, – парировала Мира, – твоё?

– Это несравнимые вещи!

– Отчего же?

– Послушай, дочка, – мама коснулась её руки, – ты совсем не знаешь этого парня и кроме того на тебя давит положение, в котором ты очутилась.

– Ерунда! – с жаром возразила Мира. – Хочешь сказать, слепота заставила меня броситься в объятия первого встречного мужчины, да?

– Я имела в виду совсем не это.

– Тогда говори со мной откровенно.

– Хорошо, накинь куртку, поговорим на крыльце без лишних ушей.

Выйдя, Мира глубоко вдохнула: воздух был насыщен запахом дождя и прелых листьев.

– Я уже говорила тебе, что раз в неделю разговариваю с Антоном, – услышала она мамин голос. – Бывает, он звонит и чаще.

– Я помню. И что с того?

– Как говорится, ты разбила ему сердце. Твой отказ стал для него серьёзным ударом. И, надо сказать, не только для него.

– Я знаю, что поступила дурно, однако прошлое не изменить.

– Но в любой момент можно изменить настоящее.

– Не терпится выдать меня замуж? – хмыкнула Мира.

– Я никогда не ставила такую цель, потому что предпочитаю, чтобы всё шло своим чередом, но, конечно, мы оба пытались понять мотив, которым ты руководствовалась, принимая подобное решение.

– И к чему пришли?

– В одной из наших бесед Антон проговорился, сказав, что между вами никогда не было близости. Ты меня понимаешь?

Мира вскинула голову:

– По-моему, это уже слишком!

Мама легонько коснулась её руки:

– Он не хотел распространяться на столь откровенную тему, но я вынудила его. Пойми, для меня это было очень важно!

– Понимаю.

– Из его слов выяснилось, что максимум, который ты ему позволяла, заключался в редких совместных прогулках, где вы держали друг друга за кончики пальцев. Это так?

Мира молчала.

– Больше мы эту тему не поднимали, – продолжила мама, – но я не находила себе места, пытаясь припомнить всё, что происходило с тобой на протяжении многих лет. Мне пришлось много работать и, к сожалению, я оказалась не очень внимательной матерью, упустив важные моменты твоего женского воспитания. Я думала, всё придёт само собой, но этого не произошло. Мы ведь никогда не были по-настоящему близки: в школу и на секции тебя водила бабушка, а после смерти моей мамы ты перебралась в её квартиру, и общаться стало ещё сложнее. Прости меня за это.

– Тебе не за что извиняться. Ты работала потому, что хотела вытащить нас из бедности, а потом пять долгих лет оплачивала моё обучение в институте. У меня к тебе нет претензий.

– Рада слышать, но это никоим образом не оправдывает моего поведения. А сейчас я бы хотела продолжить поднятую тему. Через некоторое время после разговора с Антоном я обратилась к знакомому психологу, который выдвинул две версии. Он предположил, что ты либо фригидна, либо…

Она сделала короткую паузу:

– Либо подверглась сексуальному насилию, память о котором вызывает у тебя полное отторжение мужских ласок.

– А Паша, с которым я проспала всю ночь рядом, – с ехидством спросила Мира, – мужчиной не считается, верно?

– Об этом я как-то не подумала, – вздохнув, ответила мама, – но, надеюсь, у вас ничего такого не было.

– Спешу успокоить, – Мира зябко потёрла ладошки, – не было. Довожу до твоего сведения: я не фригидна и ни разу не сталкивалась с насилием. Но считаю нужным отметить, что никогда не любила Антона, не люблю его и сейчас, а его ухаживания приняла по собственной глупости и беспечности, из-за которых сделала ему больно. Я очень сожалею об этом, но также скажу, что тебе не следует переживать по этому поводу: мы с ним объяснились и давно закрыли эту тему.

Мама покачала головой:

– Он считает иначе.

– Это его личное дело.

– Дочка, он готов жениться на тебе, не смотря ни на что!

– А я не готова выходить за него замуж, как, впрочем, и за любого другого, к кому не почувствую любви или хоть какого-нибудь женского интереса. Предлагаю закончить этот разговор и пойти в дом, я замёрзла.

Мама крепко прижала её к себе:

– Конечно. Но прошу тебя, нет, заклинаю: пожалуйста, пообещай мне, что не наделаешь глупостей!

– Ты про Пашу?

– Я вообще.

– Не сомневайся, я знаю, что делаю.