Текст книги "Богомол"

– Ладно, – сдался настоятель. – О том, что он опасный преступник я ничего не знал, это правда. К нам в монастырь приходят не только паломники-монахи, но и грешные люди, желающие искупить свои земные тяжкие грехи. Мы никогда не спрашиваем их об этом, если они сами того не пожелают. Перед господом все равны, и он всё видит. Мы лишь помогаем людям стать ближе к господу и очистить себя. Главное, что бы люди сами того хотели. Этот человек появился у нас дней десять назад и попросил нас помочь ему отпустить его грехи перед тем, как он умрет. Мы разрешили ему жить у нас некоторое время. Через несколько дней он напал на одного из монахов и укусил его. Вот тогда-то я и решил отправить его в подземелье, для его же блага, что бы он излечил свою душу. Что бы он там, наедине с господом, в молитвах и покаяниях, очистился от всех своих земных грехов, а так же, излечился от своего психического недуга. Мне показалось, что он психически не уравновешен.

Матвеев и Рахимов вышли от настоятеля, и медленно шли вдоль монастырских строений обговаривая встречу.

– Странно все это. Еще одно враньё. Я не верю настоятелю.

– Вы правы, – согласился Рахимов. – А, какова ваша версия? Как этот преступник оказался в монастыре, да еще и запертый в клетке?

– Заперли его, безусловно, монахи. А вот зачем, это вопрос, – сказал Матвеев. – Это маловероятно, но все же возможно. Я полагаю, что этот монастырь занимается ловлей серийных убийц. Но, вот как они это делают? Не такое уж это простое дело поймать маньяка. И, если они убили его, то почему не сделали этого раньше? Зачем, ведь убийство это грех. Я не верю, что настоятель ничего не знал о грехах Геннадия Сурина.

– Что совершил этот Сурин? – поинтересовался Рахимов.

– Он убивал людей целыми семьями. Через окно с улицы, ночью, он следил за женщиной в квартире первого этажа, затем дождавшись, когда все лягут спать, голый залезал через окно в квартиру, с целью изнасилования. Есть свидетели, которые видели, как преступник вылезал из окна. Он не жалел ни женщин, ни детей, которые могли оказаться в комнате, – сказал Матвеев.

– Какой ужас, – удивленно произнес Рахимов. – А ведь, по его внешнему виду и не скажешь, что он убийца. Это зверь, а не человек.

– Да, да, вы правы, – задумчиво произнес Матвеев. – Я вот подумал. Пропажа книги, убийство трех монахов и исчезновение маньяка. Между этими событиями есть какая-то невидимая связь. Я пока не могу уловить ее.

– Может быть, китаец знает что-то больше, чем говорит нам? – сказал Рахимов.

– Возможно. Он ведь, как-то узнал, что эта старинная книга находится именно в этом монастыре. Стало быть, ему известна какая-то тайна, о которой он умалчивает. Помните его последнюю фразу о богомоле? Зачем он ее прочитал для нас?

– Да, мне она тоже показалась странной, – согласился Рахимов.

Матвеев и Рахимов покинули монастырскую площадь и завернули налево, в направлении дома, в котором они жили. В переулке они повстречали молодого даоса Сюй Мао, который поспешно куда-то направлялся.

– Здравствуйте, – на корявом английском языке произнес монах. – Наставник Чен ждет вас. Он хочет поговорить.

– Это хорошо. Мы, как раз тоже собирались поговорить с ним, – сказал Матвеев.

Через несколько минут они втроем были в комнате Чена. Старый китаец сидел у окна и спокойно пил чай.

– Присаживайтесь господа, – спокойным голосом произнес, приветливо улыбаясь, старый китаец. – Время течет так быстро, что я не поспеваю за ним. Боюсь, что я и вовсе на месте стою, а мир вокруг меня движется независимо от моего существования.

– Это Конфуций или Лао Цзы? – спросил Матвеев.

– Это абсолютный источник. Он не стоит на месте, он всегда в движении, – ответил загадочно Чен. – Мой ученик молод, он полон сил. Я уже стар. Вначале этого похода, я думал, что дойду до его конца, но теперь, я чувствую, как мои силы покидают меня. Боюсь, что для меня это путь в одну сторону.

– Вы плохо чувствуете себя? Вы больны? – спросил Рахимов.

– Эта болезнь не излечима. Ее нельзя замедлить или остановить. Я стар, а время движется с неимоверной скоростью. Мне не поспеть за ним, – сказал Чен.

– Вы хотели что-то сообщить нам? – спросил Матвеев.

– У нас мало времени. Может быть, и вовсе его нет. Надо торопиться, а вы столько еще не знаете, – сказал Чен. – Зло начало действовать. Я боюсь, что мне не справится, и поэтому нам надо объединить наши усилия.

– О чем вы говорите? Какое зло? И, что нам не известно? – спросил Матвеев. Ему показалось, что старый китаец бредет.

Китаец хотел что-то сказать, но тяжелый кашель прервал его. Когда кашель прошел он продолжил хриплым голосом.

– Я помогу вам в переводе этой записной книжки, – сказал Чен. – Она с вами?

– Да, она всегда со мной, – ответил Матвеев. Он достал книгу из внутреннего кармана и протянул ее Чену.

– Угощайтесь чаем. Его мы привезли из Китая. Он бодрит ум и успокаивает нервную систему, – произнес Чен, с трудом выговаривая слова. После нескольких глотков чая, его голос преобразился, и давящий ком в горле прошел. Он взял книгу и раскрыл ее не первой странице. – Итак, вы уже поняли, что этому документу более 300 лет. Он древнее этого монастыря. К сожалению, время не пощадило многие страницы этой книги. Вы должны узнать всю правду о хозяине этого древнего документа. – Чен начал переводить с древнекитайского языка на английский. – «Жизнь удивительна. Сегодня я в бою одолел самого сильного бойца монастыря. А ведь меня всего полгода назад считали слабым. Они надо мной посмеивались, над моим ростом и силой. Богомол, который дал мне эту чудесную силу помог мне в бою. Я не верил своим глазам и ощущениям. Мои руки, словно сами по себе отражали стремительные атаки, одну за другой. Они словно налились необычайной энергией, которая проникла внутрь меня, наполняя все мое тело и даже сознание. Я не чувствовал боли при жестких блоках и ударах. Мне казалось, что мои кулаки могли пробить все что угодно, любую преграду…

Иногда мне кажется, что этот дар не безвозмездно мне дан, что я должен еще расплатиться за него. Какова же будет эта плата?..

…Сегодня я дрался с шестью вооруженными солдатами из цинской армии. Они напали на деревню и безжалостно убивали всех ее жителей. Я оказался в окружении. Наверное, пришел мой черед умереть, думал я тогда. Расплата за те жизни, что я отнял. Но, не судьба. Я убил всех шестерых. Видимо бог приготовил для меня иную участь, чем смерть в бою…

…Теперь я понял. Этот дар мне подарил не бог, а чья-то воля из темных владык. Все чаще, видя насилие и несправедливость, защищая угнетенных и обездоленных, я убивал своих врагов. Однажды на рыночной площади, лавочник обвинил в воровстве маленького бездомного мальчика – бродяжку. Он кричал «Вор, держите его». Я прекрасно понимал, что произойдет с этим мальчиком, если он попадет в руки безжалостных солдат. Все окружающие тоже это понимали, но ничего не хотели сделать в его защиту, а лишь молчаливо наблюдали. Я подошел к лавочнику и одним ударом убил его… Иногда, я чувствовал, что «убивать» – это у меня в подсознании…

…Мне хочется убивать без всяких на то причин. Я еле сдерживаюсь… По ночам мне снятся кошмарные сны. Не дай бог, что бы они когда-нибудь сбылись.

…Пишу эти слова, может быть в последний раз. Пока темная сторона силы, которую я получил от богомола, окончательно не взяла верх над моим сопротивляющимся сознанием. Тогда в лесу, наблюдая за повадками этого красного богомола, я не заметил, как стал слепо совершать всё, что он делал. Наверное, это маленькое создание управляло мной. Скорей всего, я был тогда под его гипнозом… Пишу эти строки для того, что бы помнить кто я, кем был, и кем не дай бог стану. Я не прекращаю молиться вот уже несколько дней, стараясь не заснуть, чтобы не видеть тех зловещих ужасов, которые приходят во сне ко мне.

…Смерть не последняя черта, ограничивающая жизнь. Но, за ее пределами жизни нет.

…Ад окружает меня со всех сторон. Ночью я сделал то, что долго боялся даже представить. Сон стал явью. Я потерял реальность событий и времени. Я не знаю, что со мной происходит. Это сон или реальность… Словно ад овладел мною. Мои руки не служат мне, они подчиняются не моему сознанию. Есть ли у меня мое сознание? Оно уходит от меня. Я медленно погружаюсь в бездну ада.

…Раньше я питался плотью человека, но сейчас нет в этом нужды. Похоже, я продолжаю перевоплощаться. Я становлюсь над человеком. Я начинаю читать его мысли. Его память для меня открыта. Я вижу человека насквозь, все его желания, все страхи и грехи.

…Самое страшное, что происходит в этом мире – это человеческие мысли. Я никогда не подозревал, что они могут быть такими ужасными. Люди безумны в своих потайных желаниях. Откуда эта злоба в них? Я не верю, что земля, вскормившая их, этому способствует.

…И все-таки, небольшая часть сознания все еще присутствует во мне, иначе я бы не смог писать эти строки. Я пытаюсь найти в этом мраке свой путь. Но, похоже, отсюда нет выхода…».

– У меня сильно болят глаза. Я стар для этого всего, – тяжело произнес Чен. Молодой монах помог Чену сесть поудобнее. Он не отходил от него ни на шаг. Даже когда Чен читал, он поддерживал его руку, в которой находилась книга.

За окном уже стемнело. Ночь вступила в свои законные владения. Были слышны лишь пронзительные звуки сверчков, словно кто-то или что-то их встревожило.

– Но, откуда такая жестокость? – поинтересовался Рахимов.

– Эта жестокость есть у каждого человека. В каждом из нас присутствует как добро, так и зло. Две противоборствующих силы, одна без другой не может существовать, это вечная борьба. Эта жестокость записана в человеке без его воли, она находится в подсознании, и появляется, как безусловный рефлекс. Тайна его появления скрыта далеко во времени, во мраке пустоты. Еще в каменном веке и средневековье, когда человек совершал насилие над себе подобными, принося голову своего врага в дом, вырывая его сердце и съедая его еще бьющимся, чтобы прибавить силы и уверенность в бою. Тогда человек был вынужден убивать, иначе убьют его. Так постепенно, со временем, насилие ушло глубоко в подсознание человека и закрепилось навсегда в нем в виде безусловного рефлекса. Сейчас мир не такой, он изменился, стал более цивилизованным, хотя убийства и насилие живы и по сей день. Но, в кинофильмах, книгах, где присутствует насилие, зло поддерживается в сознании, как безусловный рефлекс и срабатывает, словно спусковой механизм, воздействуя на слабый мозг человека.

– Это все интересно, – сказал Матвеев, глядя на усталость китайца. – Давайте отложим разговор на завтра. Сегодня достаточно. Мы все устали, да и поздно уже.

Чен согласился, его помощник Мао начал аккуратно укладывать Чена на кровать. Матвеев и Рахимов попрощались и вышли.

– Что скажите, – спросил Матвеев, – о том, что услышали?

– Это документ был написан очень давно… – сказал Рахимов.

– Вот именно, – прервал его Матвеев. – И вряд ли он нам поможет. Скорей всего, он был написан каким-то сумасшедшим, не более того.

– А мне, как любителю древности, этот документ интересен. И кстати заметьте, здесь речь идет о безумце. В темнице тоже был сумасшедший.

– Вы думаете, это как-то связано? – усмехнулся Матвеев, пряча книгу во внутренний карман. – Преступников надо искать среди живых, а не среди давно умерших.

– Вы правы, – ответил Рахимов. – Как вы полагаете, он и в самом деле так плох. Мне показалось, что Чен едва дышит.

– Да я тоже это заметил. Наверное, он прав, когда говорил, что это путешествие для него в одном направлении, – сказал Матвеев.

* * *

На рассвете, обитателей монастыря разбудили автоматные очереди. Звуки выстрелов шли с центральной площади монастыря. Несколько десятков вооруженных людей вошли на территорию монастыря. Они держались так, словно были хозяевами положения. Монахи в панике прятались, стараясь спастись, от людей с автоматами.

– Закрывай ворота! – скомандовал главарь, с устрашающей физиономией. Он подошел к монаху и спросил требовательным тоном. – Где настоятель монастыря?!

– Сюда нельзя с оружием… – вымолвил, заикаясь, молодой монах.

– Ганжа! – произнес главарь, обращаясь к молодому парню, стоящему позади.

– Я здесь, Али, – звонко отозвался молодой человек.

– Разберись с ним. Мне нужен настоятель. Иначе придется пройти весь монастырь, – сказал Али Башит, вытирая мокрый лоб. В его прищуренных глазах скрывалась усталость.

– Я понял тебя Али, – бойко вымолвил Ганжа. Он достал пистолет и схватил за шиворот монаха, тыча ему в лицо дулом пистолета. – А ну, открой рот.

– Вы не имеете право… – съежившись от страха, произнес тихим голосом монах.

На площади появился настоятель в сопровождении нескольких монахов. Он спешно подошел к вооруженным людям. Али Башит сразу обратил внимание на настоятеля и грузно двинулся ему на встречу. К нему присоединилась женщина, в руках которой был автомат. Они оба подошли к настоятелю.

– Вы настоятель монастыря? – спросил Али Башит.

– Да, – ответил настоятель. Его голос был, как всегда спокоен. – Это святое место…

– Понятно. Я не против этого места, – властно сказал Али. Женщина рассмеялась. – Послушай старик. Если вы будете делать то, что я вам скажу, то никто не пострадает. Это монастырь теперь находится временно под моим управлением. Он захвачен, ясно? – монах кивнул головой. – Сколько людей в монастыре?

– Около семидесяти, – ответил настоятель.

– Есть ли посторонние – гражданские лица?

– Нет, только монахи, – коротко ответил настоятель.

– Это хорошо. Что бы уровнять шансы, собери-ка всех на площади. Это приказ. Ты понял меня, монах?

– Да, – ответил настоятель.

В это мгновение прозвучал пистолетный выстрел. Все обернулись. Монах, которого допрашивал Ганжа, упал на землю. Из его рта фонтаном сочилась кровь.

– Он укусил меня! – оправдывался Ганжа. – Честно, Али. Я клянусь.

– Идиот! Я же не говорил убивать его, – закричал Али Башит.

– Но он укусил меня за палец, – оправдывался Ганжа.

– Нечего было совать ему в рот дуло пистолета, – сказал Али. – Ладно. Это будет предупреждением для всех монахов. Теперь они будут послушнее и сговорчивее. А ты отойди в сторону, придурок. Я с тобой еще поговорю.

Али повернулся к настоятелю.

– Мои люди очень устали, – сказал Али. – Дорога была тяжелой. Так что, если вы не хотите, что бы еще кто-то не пострадал, то делайте всё так, как я вам говорю. Мы не задержимся здесь долго.

Через полчаса все монахи собрались на площади. Их окружали люди с автоматами. Монахи перешептывались и в ужасе поглядывали на захватчиков.

– Итак, монах, – сказал Али, обращаясь к настоятелю, – дабы уровнять шансы, выбери двадцать монахов. Они будут нашими заложниками. Ты видел, какие у меня нервные ребята есть. Выполняйте все мои приказы, и мы никого не тронем.

Настоятелю пришлось повиноваться силе. С тяжелым камнем в сердце он повернулся к монахам.

– Чуркова. Возьми двоих, – скомандовал Али, обращаясь к женщине, – найди помещение с одной дверью, и закрой там этих двадцать монахов. На дверях поставь замок и одного из ребят на посту. Второй будет его менять каждые четыре часа.

– Хорошо, – сухо произнесла Чуркова.

– Что же нам делать? – спросил настоятель.

– Ведите свою монашескую жизнь так, как будто нас нет, – сказал Али. – Только, монастырь не покидать без моего разрешения. Надо накормить моих ребят, они проголодались.

Али отошел от настоятеля и подошел к своим людям.

– Эй, вы трое, – обратился Али к трем вооруженным парням. – Видите эти башни, на стенах монастыря? Каждый из вас пусть выберет одну себе. Заберитесь на самый верх и охраняйте всю территорию. А вы двое будете стоять у ворот. Ганжа! Ты уже успокоился?!

– Да, командир, – ответил Ганжа.

– Возьми остальных людей, и идите за тем монахом. Это помощник настоятеля. Что-то вроде его секретаря. Он проведет вас в монашескую кухню. Надо ребят накормить. И смотри, без ошибок более.

– Это случайно, Али, я же извинился, – сказал Ганжа.

– Еще одна такая случайность, я тебя лично пристрелю. Ты все понял?

– Да, разрешите выполнять?

– Да, и поскорее, ребята проголодались.

К Али подошел один из его людей, держа автомат за спиной.

– Я уже выставил караулы – двое у ворот и трое снайперов на башнях, – сказал Али. – Через четыре часа пусть твои люди заменят их. Да, не забудь того, что охраняет монахов, в здании на площади. Узнаешь об этом от Чурковой.

– Понял, Али, – ответил вооруженный мужчина.

* * *

Матвеев стоял у окна, рядом с ним находились Чен, Мао и Рахимов.

– Это все крайне затруднит наши планы, – произнес Матвеев. – У кого какие идеи?

– Эх, нам бы помощь полиции, – сказал Рахимов.

– Они похожи на террористов, – сказал Матвеев. – Но, откуда они здесь? Все хорошо вооружены и профессионалы, это видно по их подготовке. Полиция прибудет только через несколько дней. Это моё было распоряжение. Но они не знают, что монастырь захвачен.

– У нас мало времени, – сухим голосом произнес Чен.

– Что же вы предлагаете? – спросил Матвеев.

– Нам надо попасть в подземелье, – ответил Чен.

– Полагаете, там есть тайный проход за стены монастыря? – спросил Матвеев, прищурившись.

– Возможно, – ответил Чен.

– А, в самом деле, – сказал Рахимов. – Ведь подземелье достаточно длинное, и вполне может вывести за пределы монастырских стен, а может даже и к тайному выходу.

– Решено, – сказал Матвеев. – Нам надо дождаться ночи. Площадь охраняется, и эти ребята не монашеская гвардия, что была на посту, у них имеется оружие. Если они обнаружат нас, то… У нас даже карты подземелья нет. Настоятель сказал, что монахи знают ходы и поэтому им карта не нужна. Скорей всего, он врет. Не хочет нам дать ее. Однако прежде чем отправиться в подземелье, нам надо изучить время и места патрулирования этих террористов.

– Я займусь этим, – сказал Рахимов.

– Я присоединюсь, – по слогам произнес Мао.

Поздно вечером все четверо были готовы для побега из монастыря. Под покровом ночи, в свете лунных лучей, льющихся на мрачные здания монастыря, они добрались до площади. На ней никого не было видно. В окнах здания, расположенного у площади, было светло, раздавались громкие пьяные ругательства и буйные песни.

– Напились. Празднуют, – сделал вывод Рахимов. – Наверное, они обнаружили винный погреб.

– Тем лучше, – сказал Матвеев.

– А может быть нападем на них, разоружим охранников, и застанем этих пьяниц врасплох, – сказал Рахимов.

– Не выйдет. Это профессионалы. Я видел, как они заминировали ворота, и не только. А те, что стоят на посту, это опытные солдаты, – сказал Матвеев. – Празднуют только главари. Остальные строго выполняют свою работу по охране.

– Да, вам виднее, – согласился Рахимов.

Вчетвером они, пригнувшись, пересекли площадь, и дошли крадучись до библиотеки. Матвеев воспользовавшись отмычками, открыл дверь. Они незаметно проскользнули внутрь. Тихо подошли к двери, ведущей в подземелье. Матвеев сдвинул с места рычаг, расположенный между книг. Едва послышался шорох открывающейся двери. Рахимов зажег электрический фонарик. Вдруг, из подземелья, метнулась какая-то тень и набросилась на Рахимова. Это был черный кот. Он прыгнул на Рахимова и начал царапать ему лицо. Животное было сильно напугано.

– Черт! Уберите от меня это! – кричал Рахимов, отбиваясь руками от животного.

Мао быстро сбросил кота на пол, и тот убежал куда-то, спрятавшись за стеллажами, оставив напоследок несколько пронзительных завываний.

– Что это было? – спросил Рахимов, у которого чудовищный холод ужаса окатил спину.

– Это кот, – ответил Матвеев. – Всего на всего – животное.

– Он мне до крови расцарапал лицо, – сказал Рахимов. – Сумасшедший какой-то.

– Наверное, его случайно запер библиотекарь, – ответил Чен. – Это его кот.

– Идёмте, – сказал Мао. Он первым начал спускаться вниз по ступенькам.

– Зажгите лампу, – шепотом произнес Матвеев, обращаясь к Рахимову. – Она у вас за спиной, на полке.

Рахимов отдал фонарик Матвееву и взял лампу. Зажигалкой зажег фитиль лампы и, держа её впереди, начал спускаться. Стало немного светлее. Свет отбрасывал призрачные тени, которые мрачным строем плыли по стенам подземелья. Сырость и затхлость сразу наполнили легкие.

Они шли уже пять минут, петляя по узким коридорам, и казалось, что туннелю нет конца. Так, под шорохи шагов и мигания фонарика, они дошли до разветвления. Впереди были два чёрных пятна.

– Здесь ход подземелья раздваивается, – сказал Мао на ломаном английском. – Нам надо разделиться на две группы.

– Хорошо, – ответил Матвеев. – Мы пойдем по левому пути, а вы по правому.

Так они и поступили. Матвеев с Рахимовым отправились, освещая путь фонариком, по левому проходу, а Мао и Чен с лампой в руке – по правому.

– Зря мы разделились, – сказал Рахимов. – Теперь мы не знаем, что происходит… – Рахимов неожиданно замолчал, проглотив последнее слово, словно подавился чем-то.

– Что случилось? – спросил Матвеев, подойдя ближе к Рахимову. – Вот черт. У меня сильно голова болит.

– Я что-то вижу. Там впереди.

Матвеев пошел вперед, но, зацепившись за что-то, потерял равновесие и упал, вытянувшись на земле.

– О, черт! Здесь кто-то лежит, прямо подомной, – Матвеев от перепуга, быстро вскочил на ноги. – Вот сюда посвети.

Рахимов осветил место под стеной. Там лежало человеческое тело. Его бледное лицо было искажено чудовищной маской предсмертного ужаса: чёрные бездонные глаза закатаны вверх – на половину скрыты веком, рот невероятно открыт, словно его разрывал безумный крик, щеки провалились. Пальцы рук извивались судорогой – зловеще скрючены, под длинными ногтями виднелась земля, словно погибший перед смертью рыл туннель, пытаясь выбраться наружу. У Матвеева пересохло в горле, а Рахимова окатила очередная холодная дрожь ужаса. Боязнь погибнуть от рук захватчиков на поверхности, казалась, безобидна по сравнению с безумной смертью во мраке подземелья. Чувство смерти и безысходности наполняли тёмные коридоры, вселяя страх и трепет перед неведомым ужасом, что притаился во мраке.

– Это труп? – спросил Рахимов с замиранием в сердце.

– Скорей всего, – ответил Матвеев. Он перевернул дрожащими руками тело. – Посвети на его лицо. Ты узнаёшь его?

– Нет, – ответил Рахимов, искривив лицо с отвращением переходящим в ужас. – А, кто это?

– Это же пропавший Геннадий Сурин. Серийный убийца. Его, вот уже ни один месяц, разыскивает полиция. А он спокойно тут лежит. Интересно, кто его убил? – Матвеев осмотрел поверхность тела, пытаясь найти раны на нём. – Да, в самом деле, мертв. Но причин смерти не вижу. Нет также крови или каких-то гематом. Странно, не отравили же его.

– Может быть, он от голода умер или от страха? – сказал Рахимов, поморщившись и оглядевшись по сторонам.

– Это вряд ли. Помните ту ночь, когда мы спускались в подземелье и видели его в клетке? Он мне не казался голодным. А на следующий день его темница была пустой, – сказал Матвеев.

Рахимов посветил фонариком вперед – по ходу туннеля.

– Похоже дальше тупик. Мы дошли до стены. Что будем теперь делать? Возвращаться?

– Несомненно. Идемте. У меня страшно разболелась голова, и дурное предчувствие.

Они отправились обратно по тёмным и мрачным коридорам подземелья. Неожиданно, когда они заворачивали за угол, кто-то набросился сзади на Рахимова. Повалив его на землю, нападавший начал наносил удары ногами. Тело археолога судорожно вздрагивало при каждом ударе.

– Матвеев, помогите! – безумно закричал Рахимов. Его фонарик упал на землю и откатился в сторону, осветив призрачную выщербленную стену.

Неожиданно прозвучал глухой удар и нападавший на Рахимова пошатнулся, а затем упал на землю. В призрачном свете над Рахимовым наклонилась голова Мао.

Прошло некоторое время. Матвеев приоткрыл глаза. Он обнаружил себя лежащим на земле, по-прежнему находясь в темном подземелье. Рядом с Матвеевым была небольшая полоска света, дальше он увидел чьи-то тени и услышал голоса.

– Еще немного, и свет совсем погаснет, – произнес голос.

Матвеев привстал и вышел из-за угла на свет. Он увидел Рахимова, Мао и Чена, они о чем-то шепотом переговаривались.

– Боже, что случилось? – спросил Матвеев.

– Вам уже лучше? – поинтересовался Чен.

– Да. Голова не болит. Вот только затылок, – сказал Матвеев, потирая голову ладонью.

– Это Мао. Он стукнул вас сзади, когда увидел, что вы обезумели и напали на Рахимова; повалив его на землю, вы начали бить ногами. Мы вовремя подошли, – сказал Чен.

– Я, начал бить? – удивился Матвеев, растирая затылок.

– Да, это правда, – сказал Рахимов. – Мне сегодня досталось. Сначала кот, а потом вы.

– Боже, я ничего не помню, – ответил Матвеев.

Мао подошел к Матвееву, и начал делать ему массаж шеи и головы.

– Это пройдет, – сказал Мао.

– Сначала вы говорили, что у вас сильно болела голова, – сказал Рахимов. – А потом вдруг, напали на меня сзади.

– Ничего не помню, – сказал Матвеев. – Сколько прошло времени?

– Да пожалуй, с часок будет, а то и более, – сказал Рахимов. – Здесь в подземелье время течет по своим законам. Мы решили переждать здесь, пока вам не станет лучше.

– Спасибо Мао, – сказал Матвеев. – Мне уже лучше. Мы с Рахимовым обнаружили труп.

– Я знаю, Рахимов рассказал нам, – произнес Чен. – В вашей стороне туннеля был тупик, в нашей – тоже. Но возможно, это еще не всё.

– Что вы имеете в виду? – удивился Матвеев. – Спасибо, с головой уже лучше, – сказал он, повернувшись к Мао.

– Вам не показалось странным, что в подземелье имеется два разветвления и оба ведут в тупик? – спросил Чен.

– Быть может, вы правы, – согласился Матвеев.

– Эх, была бы карта, – сказал Рахимов.

– Нам надо подниматься наверх, пока еще не рассвело, – сказал Чен.

Они отправились обратно к выходу. Выйдя из подземелья, Матвеев закрыл за собой дверь, нажав на рычаг, и дверь бесшумно закрылась. Они уже почти подошли к выходу из библиотеки, как вдруг послышался какой-то звук справа от них. Это был обычный храп. Рахимов осторожно подошел к столу и увидел за ним спящего террориста, им был Ганжа.

– Хорошо, что он спит, – сказал Чен. – Идёмте.

– Наверное, пьян, – произнес Рахимов. – А может быть, возьмем его оружие. Оно виднеется у него из-за рубашки. Да, точно, это пистолет.

– Еще одно движение, и вы трупы, – раздался спокойный и уверенный голос слева от них.

Все обернулись на голос. Рядом со стеллажом стоял бородатый мужчина, лет тридцати, с автоматом в руках. Его прищуренный взгляд внимательно следил за каждым движением появившихся людей.

– Отойдите к двери, – приказал он.

Все отошли от спящего Ганжи. Бородатый подошел к Ганже и разбудил его. Тот, как ошпаренный вскочил на ноги, словно поднялась тревога.

– Что тут происходит?! – закричал Ганжа. – Я же говорил тебе, не будить меня.

– У нас гости, – спокойно сказал бородатый. Он показал дулом автомата в сторону дверей.

– А, черт, не дали поспать, – сказал Ганжа. Он подошел к монахам и вытащил пистолет из-за пояса. – Что вы здесь делаете?

Все молчали, глядя с волнением на террористов. В голове Рахимова всплыла недавняя кровавая картина, когда Ганжа с легкостью застрелил ни в чём невинного монаха.

– Вы что, со мной в молчанку играть будете? Как они здесь оказались? – спросил Ганжа у бородатого молодого охранника.

– Они появились вон оттуда, – охранник указал на стеллажи в дальнем углу.

– Я же просил тебя проверить, нет ли здесь кого, – сказал Ганжа.

– А здесь, и никого не было, – ответил возмущенно охранник.

– Как же они оказались тут? – спросил Ганжа. – Ты что, пьян?

– Ни в коем случае, – ответил охранник твердым голосом.

– Ладно, – поняв, что от охранника ничего не добиться, Ганжа развернулся к монахам, размахивая дулом пистолета. – Что вы здесь делаете? И, как попали сюда? Даже мой охранник не заметил вас.

Ни взирая на грозный вид Ганжи – все продолжали молчать.

– Быстро отвечайте святые отцы, – сказал угрожающе Ганжа, наведя на них дуло пистолета, – а то сейчас четыре трупа будет.

Рахимов попятился назад и столкнулся с Матвеевым. От этого столкновения он вылетел на шаг вперед, и оказался вблизи террориста. В этот момент, Ганжа ударил пистолетом Рахимова в живот, и тот еще сильнее столкнулся с Матвеевым, согнувшись и пятясь назад. От столкновения у Матвеева, из мантии, вывалилась на пол книга.

– Это, что еще? – удивленным голосом сказал Ганжа. – А ну, дай мне ее. Немедленно!

Мао, вместо того, что бы повиноваться, схватил книгу и спрятал ее за спиной. Ганжа из-за всех сил ударил дулом пистолета в живот Мао, но тот даже не шевельнулся, чем сильно удивил нападавшего.

– Что?! – удивился Ганжа. – Ты почему не согнулся? Разве тебе не больно? – он нацелился пистолетом в голову Мао. Медленно взвел курок пистолета.

Все в ужасе ждали, что сейчас произойдет выстрел. Охранник, стоящий в двух метрах позади Ганжи, держал всех четверых под прицелом, и внимательно следил за малейшим их движением. Прошло десять секунд, как вдруг послышались отдаленные выстрелы. Открылась дверь, и в библиотеку вбежал один из террористов.

– Эй, Ганжа, срочно выходи! Тебя ищет Али.

– Что еще случилось? Ты не вовремя, – нервно произнес Ганжа, опуская пистолет.

– На горизонте полиция и кажется военные. Быстрей!

– Ладно, идём, – сказал Ганжа. – А вы, – он обратился к монахам, – я вас запомнил. Мы еще вернемся к моим вопросам.

Ганжа быстро выбежал на площадь вместе со своим охранником. Матвеев, Рахимов, Мао и Чен вышли во двор, с ужасом оглядываясь по сторонам. На площади, в суматохе, бегали террористы. Они приказали всем монахам разойтись по своим комнатам.

* * *

Объединившиеся одним общим делом товарищи, в тишине обсуждали последние события, находясь у себя в маленькой комнате. В отдалении были слышны одинокие крики и выстрелы.

– По-видимому, у них неприятности, – сказал Матвеев. – Монастырь окружен полицией и войсками, скорей всего – специального назначения. Я услышал это из разговора террористов.

– Много людей, это плохо, – сказал Чен.

– Они пришли к нам на помощь, – ответил Рахимов.

– Однако, что же произошло со мной в подземелье? – поинтересовался Матвеев. – Со мной такого никогда не было раньше. Это какое-то помешательство разума.

– Может быть, вы психически переволновались, когда там, в подземелье обнаружили труп? – сказал Рахимов.

– Нет, это не из-за этого, – сказал Матвеев. – За свою карьеру полицейского, я видел десятки трупов. Они порой страшнее выглядели.

– Эта головная боль, на которую вы жаловались, не случайна, – ответил Чен.

– Что вы имеете в виду? – спросил Матвеев.

– Я имею в виду то, из-за чего мы здесь находимся, – загадочно произнес Чен.

– Вы имеете в виду эту книгу? – спросил Матвеев.

Мао достал книгу и передал ее в руки Чена.

– Не совсем, – ответил Чен. – Ван Лан жив. Он бессмертен. Он не утратил свою силу и мощь. Его сила сегодня ночью проявилась, вы незначительно испытали ее на себе. Я уверен, что он находится в этом монастыре.