Текст книги "Попрыгун"

Глава 9
Коктейль трехцветный

– Мой труп? – удивленно переспросил я, а Слапом за спиной тяжело задышал – так он концентрировался перед боем.

– Да, ты был мертв, никаких сомнений. Потом твое тело сгорело вместе с ОВД.

Не то чтобы я не поверил майору – он мужчина серьезный, обманывать не станет, – но я-то вот он, стою, живой и здоровый, а значит, Шельгин ошибается. Но он не в курсе всей нашей истории, так что видит ситуацию лишь с одной стороны. Чей он там труп обнаружил – это еще вопрос.

Мне же главное – найти хоть кого-то из ребят нашего отдела, они вмиг прояснят все произошедшее.

– Где ребята? – спросил я, игнорируя тему собственной смерти.

– Ребята? – недобро ухмыльнулся Шельгин. – Считай, что их больше не существует.

– Не понял, – очень тихо произнес я.

– А что тут непонятного? Нет их, словно и не было никогда, забудь про них.

– Что за бред вы несете? Кого именно забыть: всех или выборочно? Лурье, Гранина, Егорова?

– Всех забудь, – зло ответил Шельгин. – Никого больше нет. Они не пережили те дни. Остались только ты да я. А еще десять минут назад я думал, что и тебя нет.

Я сжал кулаки. Мне хотелось ударить майора, выбить из него правду. Ведь не может быть, чтобы правдой оказалось то, что он говорит. Тяжелая рука легла мне на плечо. Слапом, тенью стоявший за моей спиной, успокаивал, как умел.

Шельгин, казалось, только сейчас заметил моего спутника.

– Этот с тобой?

Я потерянно кивнул.

– Хорошо, предлагаю пройти ко мне в кабинет. – Его взгляд зацепился за портфель в моей руке. – Там и поговорим. На улице слишком много ушей, не хочу, чтобы информация ушла на сторону. У нас и без того сложная ситуация…

Мне было наплевать. Я думал о ребятах и о Кате. Нет, не может Шельгин знать все наверняка. Он и обо мне думал, что я мертв, а труп мой сгорел. И что? Ошиблись вы, товарищ майор. И с ребятами ошиблись, и с Катей. Не верю я вам, гражданин Триединого союза Шельгин, совсем не верю.

А зачем ему врать? Либо же сам не знает правды, либо задумал какую-то комбинацию в своем неповторимом стиле. Вот только я не первый месяц в отделе и принципы работы майора прекрасно представляю.

Собрать максимум информации, чтобы имитировать всезнание, хотя на самом деле обычно майор успевал раскопать едва ли четвертую часть доказательств и улик, но его уверенность сбивала бандитов с толку, они велись на его разводы, как малые дети. Опять же, сказывалась грозная репутация отдела, к которой, признаться, и я приложил свою руку. Сейчас же Шельгин работал против меня, применяя собственную систему. Что ж, проще немного подыграть ему и постараться вычленить крупицы правды.

– Конечно, Слапом, за мной!..

Мы миновали на лестнице толпу бездельничавших мужчин, поднялись на второй этаж и прошли в самый дальний конец коридора, где у Шельгина оказалась личная комната, в которой он, судя по всему, и работал, и спал, и ел.

– Да, времена такие настали, что на работе безвылазно двадцать четыре часа в день, – подтвердил мою догадку майор. – Располагайтесь, кому где удобно.

Я развалился на стуле и прикурил сигарету из пачки, валявшейся на столе. Слапом, с видимым интересом разглядывавший непривычную обстановку, встал чуть в стороне.

Боже-Бреже! Я и забыл вкус обычного табака, довольствуясь в последнее время то махоркой ужасного качества, а то и вовсе жевательными брикетами трогганов.

Нет, все же хорошо мы жили. Да, были свои проблемы, куда уж без них, но уровень комфорта для отдельно взятого человека в XXI веке превысил все доступные людям прошлого границы. Может, раньше отдельно взятые аристократы и обладали не меньшими удобствами, но в единичных случаях, а для масс комфортный век наступил совсем недавно, и пришел он как раз с такими мелочами: дешевым хорошим табаком, удобными машинами, отдельными квартирами, собственной ванной комнатой, теплой уборной. Именно из всего этого складывался нынешний человек.

Представьте, сколько сэкономлено времени, когда посудомоечная машина моет посуду за вас, робот-пылесос кружит целыми днями по квартире, как коршун, выискивающий добычу, стиральная машина позволяет женщинам сохранить целыми руки, а заказ еды по Интернету – это просто верхний предел мечтаний…

Вот бы еще мы тратили сэкономленные часы с толком, с пользой, на нужные вещи. Ха-ха и еще три раза ха! Нет же, мы угробим их за онлайн-танчиками, или за тупым флудом в Фейсбуке, или же за поиском распродаж, опять же онлайн, – каждому свое. Интернет изменил человечество. Еще никогда прежде мир не был так доступен и так далек одновременно. Еще никогда система коммуникаций не была столь превосходно развита, и любой мог бы поговорить с кем угодно, хоть в космосе, хоть на полярной станции.

И все же, как ни странно, как ни удивительно (а еще шестьдесят лет назад любой поразился бы подобному предположению), но технологии губят человека быстрее, чем средневековая инквизиция. Мы потеряли цели и ориентиры в жизни, кроме банальной пирамиды Маслоу, вот только верхние ее ступени, такие как самоидентификация, самопознание, гармония, порядок и красота, оказались никому не нужны. Нам хватило минимума – достаточного уровня комфорта устрицы в раковине, которого мы достигли.

И почти никому уже не нужны ни Космос – ближний и дальний, ни Океан – до сих пор непостижимый, ни наука и техника. Интересует только и исключительно развлекательный контент. Человек будущего оказался совсем не тем высоколобым существом, как представляли его люди прошлого. Не бродят по лужайкам большеголовые ученые, обсуждая проблемы мироздания. Не построено счастье для всех и даром. Наоборот, вершиной эволюции стал эгоцентрический минимализм.

Говоря иначе, зачем мне высшая цель, когда у меня дома и так все есть: бутылка водки на вечер и оплаченный Интернет для танчиков. Перфект! Идеал! Древние римляне и мечтать о подобном не могли. Они заливались по вечерам дешевым вином, но гладиаторские бои проходили далеко не каждый день, поэтому римляне скучали. Мы же не скучаем никогда, Интернет всегда под рукой, а там все, включая порно. Нам даже бабы уже не нужны. Разве они способны показать такое разнообразие, как снимают в фильмах? Нет же, нам не нужен никто и ничто, кроме удобного кресла, быстрого Интернета и запаса жратвы и алкоголя в холодильнике. И сейчас, когда чертов катаклизм перевернул «нормальную» жизнь, у меня мелькнула мысль: а может, это только к лучшему? Где-то мы свернули не в ту сторону на развилке судеб, перепутали поворот и пришли к безрадостному финалу долгого пути.

Вот бы вернуться в ключевой момент и исправить содеянное! Но где именно та самая точка? В каком году? Кто сделал роковой шаг в неправильном направлении? Есть ли у этого человека имя, или же это не случайный системный сбой, и при любом правителе мы пришли бы к одинаковому исходу?

Одно я знал точно: послевоенное поколение мыслило правильными категориями. Слишком близка была война, чтобы забыть о ней. Люди победили великого демона и чувствовали себя сродни богам. Они и были богами – простые советские люди той эпохи. Мы – карлики по сравнению с ними. Где-то в глубине души у нас есть понимание собственной ничтожности, но мы тщательно скрываем его под маской обыденной насыщенности – сытости. Но это не пир духа, а всего лишь жалкий пир плоти. И мы, как римские патриции, вынуждены за многодневными трапезами снова и снова щекотать себя перышком во рту, чтобы выблевать содержимое желудка в угодливо подставленное слугами ведро, и снова жрать и жрать, насыщая бездонное чрево…

– О чем задумался, лейтенант? – Шельгин тоже закурил. Присутствие троггана он игнорировал.

– Да так, пытаюсь понять, где мы допустили ошибку, в чем прокололись?

– Вы забыли забрать портфель, – внезапно ответил Шельгин, – тогда, в загородном доме.

Я с удивлением взглянул на синий портфель, который примостил на полу у кресла. С ним все было в порядке.

– Не туда смотришь, лейтенант, я говорю про второй портфель. Да вон же он, в углу валяется!

Даже реакции курьера-убийцы в этот раз не хватило. Майор точно выгадал момент. Когда наши взгляды автоматически переместились в указанный угол, где никакого второго портфеля не оказалось, Шельгин плавно шагнул к Слапому и вырубил его электрошокером. Даже толстая шкура рептилии не спасла троггана. Видно, он и сам не ожидал подобного исхода, никак себя не обезопасив заранее, что было на него совсем не похоже. Или здесь, в новой для себя атмосфере, слегка утратил бдительность. Сложно сказать, в чем была причина, но его хваленые рефлексы в этот раз не помогли.

Я попытался было вскочить на ноги, но в руке майора оказался пистолет, недвусмысленно нацеленный мне в лицо. Шельгин бесцеремонно перевернул Слапома лицом вниз и скрутил конечности жгутом – самой обычной кабельной стяжкой, способной выдержать на разрыв до трех тонн – просто и надежно.

– Максимов, не дергайся хоть в этот раз, лады? Мне уже надоело тебя убивать!

– Не понял? – Я подумал было, что ослышался.

– Все ты понял. – Шельгин закончил со Слапомом и кинул несколько жгутов на стол рядом со мной. – Руки стяни себе и лодыжки тоже. Да покрепче, я все равно проверю.

Пришлось подчиниться. Но пленение мало занимало мои мысли, куда больше взволновали слова майора. Что значит – ему надоело убивать меня? Когда это он успел? А если вспомнить его высказывание про мой сгоревший труп, который он лицезрел, то картинка выстраивается совсем печальная. Получается, он убил меня и сжег тело? Но не могли же ребята так просто выдать ему меня без боя? И вообще, как он влез в эту историю, ведь мы старались держать ее в тайне? И главный вопрос: на чьей он стороне?

Хотя на этот вопрос, пожалуй, я смог бы ответить: майор Шельгин всегда исключительно на своей стороне. Он эгоцентрик-одиночка. Мир в себе. Остальные нужны ему лишь для фона либо исполнения его желаний и прихотей, для воплощения идей. В остальное же время окружающие для него попросту не существовали – этакая философия Платона в современных реалиях.

И то, что майор упомянул про второй синий портфель, пусть даже его и не оказалось в комнате, многое объясняло. Если портфель достался ему в той же комплектации, что и нам в будущем, то ума Шельгину явно хватило, чтобы прочесть инструкции, запустить модулятор и воспользоваться остаточной энергией столпа. Ведь столп угас не в одно мгновение, он просто уснул на время, но при помощи модулятора его можно и разбудить. Это означало, что Шельгин захочет повторить опыт Бреже. Вот только сумеет ли он подчинить себе столп? Знает ли он об этом секрете? Ведь если бы он получил хотя бы часть энергии столпа, то не сидел бы в этом кабинете, а крутил бы уже новым миром как вздумается.

Нет, майор, хоть и не дурак, но не совладал до конца с модулятором. Не хватило элементарного опыта и знаний, полученных мною и в 1943 году, и в будущем пятьдесят плюс. Именно поэтому он заманил меня в свой кабинет, надеясь выведать инструкцию по обращению с модулятором, – спрашивать трогганов и айвов об этом он явно не собирался.

Шельгин между тем поднял с пола мой портфель, выудил из его недр модулятор, удовлетворенно кивнул и сунул его себе в карман. Кстати, а кто, собственно, написал эту самую инструкцию, которой воспользовался майор? Кто подложил портфель с модулятором в дом Калины? Кто знал тайну смеси трех кровей, но не использовал ее в своих целях? Кто этот таинственный господин, играющий нами, как ребенок солдатиками? Уж не те ли пресловутые «настоящие хозяева» вмешались в происходящее? Только их здесь не хватало. А ведь где-то неподалеку есть еще и зеленые человечки, до поры до времени держащиеся в тени. Что-то многовато разного подозрительного народа толпится вокруг нашего мира. Пора бы разогнать лишних да навести дома порядок.

– У меня есть формула антиреагента, – сделал я первый заход на торги. – Если надо, могу поделиться с тобой. А дальше уже в массы ее понесешь сам, как полноправный владелец и спаситель человечества да еще пары разумных рас. Как тебе такая перспектива? Ты останешься в веках символом спасения, на тебя молиться будут.

– Не надо мне всего этого, Максимов, – отмахнулся от щедрого предложения, как от назойливой мухи, майор. – Я никогда не претендовал на роли первого плана, но вот закулисное всевластье меня прельщает. Дернул за ниточку – война, дернул за другую – где-то сменился президент. Впрочем, все это мелко по нынешним временам. Управлять некем, людей не осталось. Так что прости, лейтенант, но твой антиреагент мне на хрен не нужен… оставь себе.

Эх, никому формула не нужна, даже Шельгину. И на черта, спрашивается, я таскался за ней в такие адовы временные дебри?

– Что ты с нами сделаешь? – задал я весьма актуальный вопрос.

– А мне и ты особо и не нужен. Хочешь – оставлю в живых. Пожалуйста, тяни свой век до конца. Лет через тридцать, думаю, тут жизнь наладится. Ничего, освоишься, привыкнешь. Или хочешь – опять тебя убью, но на этот раз окончательно. Прошлой ошибки не допущу.

Я не стал ему рассказывать про головные боли и про то, что у меня в этом мире осталось всего пара дней. Вместо этого спросил:

– А сам куда?

– Есть один мирок, но он только для своих. Сейчас самое время туда сгонять и настроить под себя. Мирок тот еще не стабилизирован, мягок и податлив, как юная дева в первую брачную ночь. Я сумел заглянуть туда одним глазком сквозь щелку, но вот целиком пролезть пока не получилось. И знаешь что, Максимов, кажется, полюса сместились, знаки поменялись, и наш мир уже не основной. Представляешь? Так тоже бывает. Я бы не поверил, что подобное возможно, но в документах все расписано подробно. Мы не прошли ключевую точку. Эпидемии не должно было быть. Матрицы не совпали, мы вывалились из обоймы. А тот новый мирок открылся и перенял основную функцию. Теперь там централ, новая точка отсчета всех координат, там сила. Туда-то я и отправлюсь с твоей помощью или без нее. Но если поможешь, останешься жив. Слово!

Сумбурная речь Шельгина произвела на меня неизгладимое впечатление. Знаки поменялись, сказал он, и функции тоже. Одна из теней стала центром, а центр – тенью. Круговорот миров и отблесков. Вот как это все устроено. Нет ничего постоянного, есть только естественный процесс. И как только наступает момент катастрофы, полюса меняются, другой мир принимает на себя функцию центра. И жизнь идет дальше.

Не было никаких древних хозяев. Была лишь Вселенная и ее законы развития. Все происходит само собой, естественным образом, и нам остается только лишь наблюдать за этим со стороны или же, если хватает сил и знаний, немного участвовать в процессе, что и собирался проделать Шельгин.

Но я не считал его вправе решать за остальных, как им жить дальше. Его мораль нисколько не подходила новому миру – это я знал точно. Кто угодно, только не господин майор.

Но он, конечно, умен – этого не отнять. Сумел разобраться с документами, понял, как путешествовать между мирами, научился контролировать частицу энергии – и все за столь ограниченный промежуток времени. Да наш майор – настоящий талант! Вот только с рисунком он почему-то так и не разобрался…

– Так ты мне расскажешь, как управляться с приборчиком в полной мере? Что для этого необходимо? Я уже освоил кое-какие фокусы, могу прыгать в пространстве, могу перемещать предметы, я много чего могу, но как получить настоящую силу? Я хочу менять миры и знаю, что это возможно. Что такое столп? Скажи, Максимов, что такое слияние трех начал?

Это он про кровь трех рас понять не может. Поэтому и не сумел разбудить и подчинить столп. Существует лишь два способа. Первый – назовем его «метод Бреже» – физически провалиться сквозь сущности в никуда и выжить. Столп разберет тебя на молекулы и соберет вновь, но уже со своей меткой. И ты становишься избранным. Столп узнает тебя и постоянно подпитывает силой. Так Бреже стал богом, но погиб бездарно, забыв, что на каждую силу есть в природе адекватный ответ. Основной закон природы – закон сохранения равновесия. И как только начинается перевес в одну из сторон, приходят «старые хозяева» и наводят порядок, то есть природа восстанавливает дисбаланс и приводит систему в положение равновесия. И второй способ – перехватить энергию столпа через модулятор. Этот метод более простой и доступный, под силу любому человеку, ознакомленному с инструкцией.

Слапом зашевелился на полу – сильный все же, зверюга! После такого разряда обычный человек провел бы без сознания не меньше часа, этому же и пяти минут хватило, чтобы очнуться.

Майор тоже заметил движение. На этот раз он не стал применять электрошокер – Шельгин вытянул левую руку вперед и слегка сдавил кулак.

Слапома вздернуло вверх, как барона Мюнхгаузена за волосы, он едва балансировал на цыпочках, вытягиваясь вверх, а невидимая рука без особых усилий душила троггана за толстую шею.

– Да, я многому научился, – похвастался Шельгин. – Очень уж занимательная вещь этот модулятор и возможности, которые он предоставляет. Но нужно читать инструкции, без них это лишь груда железа. Очень жаль, что я потерял первый прибор. Но в этом нет моей вины. Он исчез, растворился вместе с портфелем. Зато теперь очень вовремя появился ты и принес мне замену. Наши портфели, чую, из одной серии.

Я бы даже сказал, что это один и тот же портфель, но говорить об этом вслух все же не стал.

– Отпусти его, он безопасен. – Я беспокоился за троггана, опасаясь резких действий майора.

– Скажу честно, Максимов, мне он не нужен. – Шельгин продолжал поигрывать пальцами, Слапом уже не хрипел, лицо его посинело, глаза слегка вылезли из орбит. – Мне нужен ты, точнее, твое сотрудничество. Расскажи мне все, что знаешь, и можешь гулять вместе со своим корешем. Тут нынче много подобных тварей, занесло их, понимаешь, в наши края, беженцы сраные.

– Я все расскажу, отпусти его.

Шельгин чуть разжал пальцы. Слапом судорожно втянул воздух в легкие. Майор подмигнул мне и вновь сжал кулак. Трогган вновь захрипел.

– Тогда говори быстрее, пока твой друг еще может дышать.

Вот ведь гад! Фашист чертов! Использует Слапома, чтобы надавить на меня. Классическая схема с заложником. И главное, никуда мне не деться, придется сотрудничать, или Слапому конец.

– Ты ведь видел рисунок, чего спрашиваешь? Там все понятно.

– Рисунок? – удивился Шельгин, кажется, вполне искренне. – Я не видел никакого рисунка.

– Странно. Хорошо. В общем, нужна кровь, – неохотно начал я говорить, – кровь трех разумных существ. Человека, троггана и айва. Ты должен ее выпить, а потом используй модулятор, он соединит тебя со столпом, и ты сможешь управлять его энергией напрямую.

– Так просто? – не поверил Шельгин. Он вообще был человеком осторожным, все перепроверяя по нескольку раз, особенно информацию такой ценности и важности. – Почему же еще никто прежде этого не проделал? Ведь даже не обязательно убивать, если я правильно тебя понял, просто нужно добыть немного крови.

– Совершенно верно, убивать никого не нужно. Отпусти Слапома. Кровь мы тебе отдадим добровольно.

– Да куда вы денетесь, шакалята, конечно, отдадите, до капли выжму, если надо будет. Не бойся, лейтенант, шучу, поживешь еще. Наберем пробирку, и свободен! Но нам нужен третий! Ну-ка, посиди спокойно пять минут, я скоро.

Он резко опустил руку, и трогган кулем рухнул на пол. Нет, везет ему все же с падениями. Другой бы уже переломал себе все, что можно, а этому хоть бы хны – только скалит зубы, пока майор отвернулся.

Шельгин между тем вышел из кабинета и запер за собой дверь. Я подергал руками – бесполезно, эти стяжки так просто не разорвать, нужны ножницы или нож. Или зубы троггана.

– Подсоби-ка, камрад!

Слапом понял все без лишних слов. Его челюсти сомкнулись на жгутах, легко их перекусив. Хорошо, что запястья не попали на зубы – отхватил бы обе кисти, я бы и не заметил. Стяжки на щиколотках он перекусил так же легко, но на этом наше время истекло.

Помочь троггану освободиться я не успел. Ключ провернулся в замке, дверь быстро открылась, и в комнату вошел Шельгин в сопровождении молодого айва. Я с удивлением узнал того самого юношу, которого мы не так давно отбили от разбушевавшихся трогганов.

– А вот и третий, – удовлетворенно представил новенького майор. – Последний ингредиент.

– Куда вы меня привели? Что это за кабинет? Мне нужны представители Дома, – пытался привлечь внимание майора юноша, но Шельгин его не слушал, он запер дверь на три оборота, а потом неожиданно ударил айва в лицо. От хлесткого удара тот пошатнулся, кровь закапала из разбитой губы прямо на одежду. От удивления айв замолчал и даже не вскрикнул от боли.

Шельгин вытащил из кармана чистый платок, шагнул к айву вплотную и одним движением промокнул у него кровь с губы. На платке осталось алое пятно. Майор довольно кивнул сам себе.

– Что вы делаете? – Айв наконец собрался с мыслями и попытался возмутиться.

– Сидеть, молчать, не то урою! – коротко приказал майор, и столько в его негромком голосе было силы и реальной угрозы, что айв, который и так-то не показался мне храбрецом, вконец стушевался.

Он практически упал на стул рядом со мной и только тогда заметил, что в комнате находятся не только он с майором. Нас со Слапомом, конечно, тут же признал – попробуй забыть столь колоритную пару отморозков, – округлил глаза, но додумался сдержать выкрик. А то, боюсь, майор не стал бы с ним церемониться и попросту свернул бы вампиренышу шею – он очень хорошо научился обращаться с добытыми крохами силы столпа – настоящий джедай-мастер.

– Теперь крокодайл! – радостно ухмыльнулся Шельгин, вытащив из кармана складной ножик. – Давай-давай, без фокусов, дружок, а то придушу, как куру, сам понимаешь, не до церемоний.

Он сделал надрез на плече у троггана. Слапом терпеливо пережил изъятие порции крови для нужд будущего бога. Мне показалось, что мое альтер эго и не волнуется особо, возлагая на меня все надежды на спасение. Привык, зараза, пользоваться добротой человеческой. Это не их обычная линия поведения, где все для Партии, ничего для себя. У нас более правильное понимание принципов разделения общественного и частного, и даже в советские годы кое-какая частная собственность у граждан имелась – не изжили индивидуализм, понимаешь, а у трогганов она, по сути, была под полным запретом.

Шельгин промокнул рану все тем же платком, потом свернул его в трубочку, взял с полочки граненый стакан и сунул платок внутрь. Туда же щедрой рукой плеснул изрядную порцию водки.

– Для дезинфекции, – подмигнул мне майор и поставил стакан обратно на полочку.

Пришла моя очередь сдавать кровь. Третий ингредиент, финальный аккорд.

Майор пребывал в превосходном расположении духа, прямо как Бреже в похожей ситуации. Вот только кончать, как француз, наш майор был не намерен. Но и видеть его в роли бога мне не хотелось, уж больно извилиста его душа, чтобы позволить ему быть полновластным властителем судеб человеческих. Поэтому я и сделал то, что сделал.

Нет, я не стал бросаться на майора – он был готов к атаке и легко справился бы со мной, пусть даже руки и ноги я сумел освободить с помощью Слапома заранее. А с его нынешними силами мне нечего было и тягаться – не совладал бы, даже будь во мне сила трех Слапомов, а у меня забрали и одного-единственного.

Я поступил иначе. Дождавшись, пока Шельгин шагнет ко мне за последним ингредиентом, я ловко пронырнул у него под самым носом и оказался прямо рядом с полочкой, на которой стоял стакан с водкой.

Не долго думая, я одним мощным глотком отправил его содержимое в свой желудок, ощутив мгновенное жжение в глотке: кровь айва и троггана, смешанная с водкой, – тот еще дикий коктейль!

– Скотина! – заорал Шельгин. Он уже не улыбался. – Опять ты все портишь. Зря все же я взял тебя в отдел…

Дальше я не слушал. Почувствовав изрядный прилив сил, я с места прыгнул на майора, но он поймал меня на вытянутых руках и отшвырнул в сторону. Айкидо, черт его дери, Стивен Сигал хренов!

Однако в этот раз я был готов и упал правильно, а уже через мгновение вновь был на ногах. Шельгин не ожидал от меня подобной прыти, он как раз отправлял в очередной нокаут вскочившего на ноги Слапома, и я воспользовался моментом. Подпрыгнул в воздух, заскочил на стол, тут же оттолкнувшись от него, и повис на спине майора, обхватив его руками и ногами, как ребенок взрослого.

Шельгин был крупным мужчиной, но и он пошатнулся под моим весом. Но я не собирался валить майора с ног, цель у меня была иная. Все, что мне было нужно, оказалось в прямой моей досягаемости.

Забыв про омерзение, я впился зубами в толстую шею майора, с трудом прокусив кожу. Рот наполнился кровью. Я глотнул раз, другой и отвалился от майора, как насытившаяся пиявка. Кровь человека прошла по пищеводу и смешалась в желудке с адским коктейлем.

Условие было выполнено – я принял кровь трех рас, и эффект тут же дал о себе знать. Меня скрючило, живот схватила дикая боль, мышцы рук и ног свело судорогой, я завыл, как животное, от нестерпимых ощущений. Дьявол! Никто не предупреждал, что будет так больно!

Где-то на самом краю сознания я отметил, что Шельгин целится в меня из пистолета, стоя в такой близости, что промахнуться просто невозможно, а Слапом ползет к нему по полу, но не успевает. Айв же, совершенно потерявшийся в происходящем, разевает рот, словно ему не хватает дыхания…

Судороги резко прошли, я выпрямился во всю длину, лежа на полу.

Майор выстрелил. Пуля попала мне в грудь – прямо туда, где сердце. Сейчас у меня отнимутся руки и ноги, потом наступит вечная тьма. Я был готов. Жаль, что чуть-чуть не успел. Победа была так близко – руку протяни. Но ведь я сделал все, что мог? Или я мог большее и не справился?

Может быть, я и сейчас еще что-то могу? Пусть немногое, но даже если я заставлю Шельгина разрядить в меня всю обойму, это даст маленький шанс на спасение Слапому и юноше-айву. Я временно передумал умирать и потянулся руками к лодыжкам майора.

Тот сделал шаг в сторону и не стал обманывать мои ожидания – высадил в меня все пули из табельного, ни одной не оставил про запас. Вот только в голову мне он так и не выстрелил – только в корпус. Постеснялся вида мозгов на ковре? Или где-то в глубине души он так и не решился выстрелить в лицо боевому товарищу, не перешел последнюю черту. Не могу судить, не знаю. Знаю одно: я так и не умер.

Коктейль подействовал. Я медленно встал на ноги. Мне никто не мешал. Сплющенные о тело пули упали вниз, разлетевшись по всей комнате. Даже та, самая первая, не пробила грудную клетку – это мне лишь показалось. Кожа моя стала тверже камня. И я чувствовал его – столп, пронзающий наш мир насквозь.

Почему же Бреже погиб от выстрела, а я – нет? Там, в будущем, он истощил силы, скопленные им за время контакта со столпом, и временно потерял защиту. Я же, почувствовав свой контакт, первым делом обезопасил интуитивно себя от внешней угрозы в лице майора. И сработало! Я жив! Более того, полон диких необузданных сил, как никогда прежде.

Я протянул руку. Модулятор выпорхнул из кармана Шельгина и, пролетев по воздуху, лег мне на ладонь. В другую руку ткнулась ручка портфеля.

Столп – великая сущность бытия, главная сила, кровь мира. Я готов к встрече с тобой. А готов ли ты? Я нажал на кнопку…