Текст книги "Грех, похожий на любовь"

27. Ночной совет

Прохладный ветер задул ярко-огненные остатки заката на западе, и осенний вечер полностью вступил в свои права в Чигирине. На небе начали появляться робкие светлячки серебристых звёзд, и пузатый жёлтый месяц лениво выполз из-за линии горизонта. Городская суета затихла, и усталые от дневных хлопот жители торопливо попрятались в своих домах. Наступающая ночь давала возможность, наконец-то, отдохнуть от очень важных дел, как считает большинство людей.

Но для полковника Богуна хлопоты ещё не закончились. Он поспешно возвращался на постоялый двор, где его поджидали Кремень с казаками. В голове у Ивана мысли стремительно мелькали одна за другой, и ему никак не удавалось выстроить их, хоть в каком-нибудь определённом порядке. С одной стороны Богун понимал, что необходимо срочно ехать в Винницу и готовиться к сражению с поляками. Но полковник не мог покинуть Чигирин, не разузнав толком о том, что задумали ляхи против Гетьмана Хмельницкого. Иван прекрасно понимал, что если с Хмельницким что-нибудь случится, то на Украине начнётся такое….. Не было секретом, что среди казацкой старшины нет человека, которому все подчинились бы так, как Хмельницкому. Какие бы ни были заслуги и промахи Хмельницкого, но у него было самое главное, что необходимо иметь для настоящего вождя нации – непревзойдённый авторитет и доверие всего народа. Так уж сложилось, что именно он смог получить всё это среди украинцев. Злопыхателей у Хмельницкого тоже хватало, но они не осмеливались выступать против него открыто. По этой причине Богун не мог оставить без внимания информацию, которая говорила о явной угрозе для Гетьмана Хмельницкого. Нельзя сказать, что Богун любил Хмельницкого, но он уважал его, как признанного вождя нации и человека, который делает всё для освобождения Украины от польского угнетения.

Богун зашёл на постоялый двор и направился к дому, где располагались его казаки. Полковник толкнул дверь ногой и переступил порог хаты. В помещении было тихо. Только молодецкий храп наполнял пространство. Хлопцы, привыкшие к походным условиям, спали прямо на полу, подмостив под головы сёдла. Богун миновал первую комнату и зашёл во вторую. Там на кровати лежал Кремень. Старый казак сразу же поднялся и торопливо проговорил:

– Слава Иисусу Христу, вы пришли, пан полковник. А то я уже начал волноваться.

Богун присел на скамью, стоявшую возле стола посреди комнаты, налил себе из кувшина воды, выпил и спокойно спросил:

– А чего волноваться? Я же не к врагам ходил.

– Да кто его сейчас разберёт, – философски заметил Кремень, – кто сейчас друг, а кто враг? А полковник Барабаш всегда держал сторону ляхов. Вот я и подумал, мало ли что может быть.

– Это ты правильно заметил, – с улыбкой произнёс Богун. – Сейчас трудно понять, кто друг, а кто враг. Но, похоже на то, что Барабаш – честный человек и хороший украинец.

Кремень почесал затылок и осторожно сказал:

– Насчёт честного человека я согласен с вами, а вот насчёт того, что он хороший украинец, я бы не поставил на это свою последнюю монету.

– Ну, ладно, – строго проговорил Богун, – там видно будет. А что Шпынь, ещё не возвращался?

– Пока нет, – сказал Кремень. – Хотя, пора бы ему уже и прийти. Ночь уже.

Богун подошёл к кровати, лёг на неё и сказал:

– Я посплю немного, устал. Как только явиться Шпынь, сразу меня буди.

Богун закрыл глаза и тут же начал погружаться в густую темноту сна. Ивану казалось, что всё его тело сделалось тяжёлым и растеклось по кровати, а сознание стал заволакивать вязкий туман. Вдруг сквозь чары сна Богун услышал голос:

– Пан полковник, пан полковник, проснитесь.

Иван открыл глаза и увидел возле кровати Кремня. Старый казак теребил Богуна за плечо и быстро повторял:

– Проснитесь, Шпынь возвратился.

Сознание полностью вернулось к Ивану, он сел на кровати, помотал головой и сказал:

– Пусть зайдёт.

В комнату вошёл Шпынь. Он остановился возле стола и спросил:

– Разрешите воды попить, а то во рту так пересохло, что язык, как деревянный.

Шпынь стал жадно пить прямо из кувшина. Полковник и Кремень внимательно наблюдали за ним, дожидаясь, пока тот утолит жажду. Шпынь заметил, что на него смотрят с таким пристрастием и, пытаясь объяснить, сказал:

– Извините, пан полковник, но я целый день и весь вечер следил за домом, сначала Елены, а затем пошёл за ней. Потом сидел в засаде возле того дома, куда она зашла. Я боялся отлучиться, чтобы не потерять её из виду. А попить там было негде. Вот я и….

– Ладно, ладно, – добродушно произнёс Богун, – пей, сколько душа просит, я подожду.

Шпынь поставил кувшин на стол, вытер ладонью рот и вдруг, не сдержавшись, громко отрыгнул воздух. Молодой казак виновато посмотрел на полковника и проговорил:

– Извините, пан полковник, душа из глубины благодарит.

Богун и Кремень дружно засмеялись.

– Это брюхо твоё благодарит, – сказал Кремень, – а не душа.

– Ну, ладно, потом разберётесь, где брюхо, а где душа, – пошутил Богун. – Давай, рассказывай, что тебе удалось увидеть.

Шпынь сел напротив Богуна и начал говорить:

– Поздно вечером Елена вышла из своего дома и направилась в город. Почти в другом конце Чигирина она зашла в какой-то странный дом.

– А почему странный? – удивился Богун.

– Ну, понимаете, он какой-то необычный, – попытался пояснить Шпынь. – С виду дом как дом, но весь какой-то неухоженный. Похоже, что в нём никто постоянно не живёт. Ну, мне так показалось. Так вот, я всё время следовал за ней на безопасном расстоянии. Когда она вошла в дом, я спрятался неподалёку так, чтобы был виден вход в дом. И вовремя это сделал. Этот дом оказался просто таки местом встреч.

Богун и Кремень переглянулись, и полковник спросил:

– Что означает местом встреч?

– Дело в том, что туда начали заходить какие-то подозрительные люди, – продолжил рассказ Шпынь. – На вид они были разные. Тут тебе и польские жовниры и простые обыватели, и все они стучали особым условным сигналом в дверь, после чего она открывалась. Но самое интересное произошло потом. Туда пожаловал и писарь Лизогуб. Вот я и подумал, что надо нам туда наведаться и хорошенько порасспросить хозяев, чем это они там занимаются?

После этих слов Шпынь поднял вверх увесистый кулак. Богун встал, прошёлся по комнате, затем вновь сел на кровать и заговорил:

– Нет, нам туда ходить незачем.

Выражение лица у Шпыня стало крайне удивлённым.

– Как это незачем? – поинтересовался молодой казак. – Что же я даром почти сутки выслеживал их?

– Нет, недаром, – ответил Богун. – А соваться в этот дом, пока рано. Ну, что ты там будешь делать? Что ты спросишь у хозяина?

– Ну, как это что? – искренне удивился Шпынь. – Пусть расскажет, зачем к нему приходила Елена и Лизогуб.

– Да мало ли зачем? – возразил ему Богун. – Может, они его знакомые, в гости к нему заходили. Что ты ему на это скажешь?

– Да я найду, что сказать, – горячился Шпынь. – Если что, то могу и вот этим спросить.

И Шпынь вновь показал кулак.

– Если мы будем действовать такими способами, то мы их всех только распугаем, – проговорил Богун. – Они затаятся, и мы вообще ничего не узнаем. А времени у нас не так много.

Кремень кашлянул и осторожно спросил:

– Прошу прощения, ваша милость, но мне не понятно, что же мы должны узнать, и почему у нас мало времени? Вчера вы мне говорили, что мы ещё успеем в Винницу, и можно не торопиться.

Богун пристально посмотрел на Кремня, затем на Шпыня, и доверительно проговорил:

– Я знаю, что здесь в комнате все люди надёжные, и болтливых среди нас нет, поэтому расскажу вам всё, что мне удалось узнать у Барабаша. Дело в том, что ляхи задумали взять Гетьмана Хмельницкого под своё влияние.

– Это брехня, – возмутился Кремень. – Я никогда не поверю, чтобы Богдан Хмельницкий наш Гетьман встал под руку ляхов. Врёт полковник Барабаш. Гетьман Хмельницкий никогда не будет под их влиянием.

Богун удручённо покачал головой и рассудительно заговорил:

– Я тоже всегда так думал, раньше. Но после того как узнал, что Хмельницкий страстно влюблён в эту Елену, то стал размышлять по-другому. Конечно, сам Гетьман никогда не встанет на сторону ляхов, даже если его огнём жечь будут. И ляхи это тоже прекрасно понимают, они ведь не дурнее нас с вами. Но как я понял, ляхи задумали подойти к этому делу совсем с другой стороны. Они узнали, что Хмельницкий имеет одну, но очень большую слабость. Такую слабость, которая для любого казака может стать роковой.

– Баба! – догадался Кремень.

– Вот именно, – согласился Богун. – Речь идёт о безумной страсти нашего Гетьмана к полячке. И что хуже всего, как нам удалось выяснить, эта женщина не простая женщина. Она вдобавок к её, мягко говоря, легкомысленной натуре ещё, похоже, и с нечистой силой водится. Уж не знаю, является ли она ведьмой или нет….

– Является, – перебил Богуна Кремень. – Все бабы ведьмы, а уж красивые и подавно, это точно.

Богун улыбнулся и продолжил:

– Но то, что она знает какие-то знахарские хитрости, это наверняка. Иначе, как можно объяснить необузданную страсть Гетьмана к ней. Тут явно не обошлось без каких-то приворотных зелий или заговоров. Жаль, что я не разбираюсь в таких делах, да и спросить не у кого совета.

– Да уж, у кого здесь спросишь про такое? – с сожалением в голосе произнёс Шпынь. – Вот если бы здесь была та хозяйка Степного хутора. Помните, пан полковник, у которой мы ночевали, когда ехали на Хортицу? Она бы точно нам всё разъяснила.

– Да замолчи ты, обалдуй, – возмутился Кремень. – Не хватало ещё, чтобы пан полковник у ведьмы совета спрашивал. Тоже мне, додумался.

– А что это мысль, – неожиданно согласился Богун. – Вот только, как бы это сделать? Помнится, она мне говорила, что стоит мне только сильно захотеть, и я вновь с ней могу встретиться.

– Господи Вседержитель, – запричитал Кремень. – Пан полковник, да не слушайте вы Шпыня. Он по молодости такого насоветует….

– Ладно, ладно, я сам разберусь с этим делом, – остановил его Богун. – А вам надо выяснить, к кому ходила Елена, и что там делал Лизогуб?

– А как же мы это выясним? – удивился Шпынь. – Вы же запретили допытывать жителей того дома.

– Подумай сам, голова то у тебя есть, – предложил Богун. – Ты говорил, что Елена своему полюбовнику самые сокровенные тайны доверяет. Ну, рассказала же она ему про то, как окрутила Хмельницкого и как «помогла» жене Гетьмана на тот свет попасть. Думаю, что она ему и про свои нынешние дела тоже всё рассказывает. Вот и надо спросить у него. Но только так спросить, чтобы у Елены не возникло никаких подозрений.

– А, я вас понял, ваша милость, – кивая головой, произнёс Шпынь. – Вот только никак не возьму в толк, как бы это сделать?

– Ладно, завтра придёшь ко мне, вместе помозгуем, как это сделать, – сказал Богун.

Кремень удручённо покачал головой и расстроенным голосом проговорил:

– Может, напрасно мы всё это затеяли? Может, надо просто рассказать обо всём Гетьману, и всё?

Богун кашлянул и с ухмылкой сказал:

– Вот ты любишь рассуждать про баб, Кремень. Говоришь, что ты всё знаешь про них. А главного ты и не знаешь, если женщина взяла мужчину в оборот ну, в смысле, что он влюбился в неё по-настоящему, до одури, то этот мужчина в первую очередь будет верить только этой женщине. Она для него становится дороже родных людей, дороже своих казаков-братьев. И прости меня Господи за грех, что такое скажу, но и дороже самого Бога. Вот как. А ты предлагаешь пойти к Хмельницкому и сказать, что Елена, женщина которую он безумно любит, ведьма и шпионка ляхов. Как ты думаешь, как долго ты после этого проживёшь?

Кремень почесал затылок и проговорил:

– Это, конечно, да….

28. Странное нападение

Игорь с ребятами успели возвратиться в форпост уже перед самым его закрытием. Они затащили усилители в небольшую комнату, там же положили и барабаны.

– Вот здесь будете хранить вашу аппаратуру, – сказала директриса форпоста. – Вот вам ключ от этой комнаты, после репетиций заносите инструменты сюда и запирайте дверь на замок. Так будет надёжнее, а то по форпосту разные люди ходят. Мы особенно не следим за тем, кто приходит к нам, но игры выдаём только тем детям, которых давно знаем. А ваша аппаратура, наверное, не малых денег стоит.

Игорь закрыл дверь на ключ и уже собирался уходить, но Костя остановил его.

– Я задержусь здесь, – сказал Костя.

– Зачем? – удивился Игорь.

– Да, хочу поговорить со Светланой Викторовной насчёт нашего репертуара, – проговорил Костя.

Доцент захихикал и ехидно сказал:

– Смотри, не повреди свой инструмент.

Костя замахнулся на Доцента рукой, но затем улыбнулся и проговорил:

– Вот у тебя Доцент всегда какие-то глупые мысли. Я только хочу договориться с директрисой, какие нам подготовить песни для прослушивания.

Доцент ещё сильнее засмеялся и добавил:

– Так ты прямо сейчас ей будешь, песни свои исполнят?

– Доцент, пошёл ты на хрен, – раздражённо произнёс Костя. – У тебя в голове тараканы бегают….

– Ладно, Костя, – прервал их перепалку Игорь. – Твоё дело, хочешь, так оставайся. Только я тебя предупреждаю, не сделай так, чтобы мы потеряли комнату для репетиций.

– Старый, и ты туда же, – обиженным голосом сказал Костя. – Я же говорю, что я хочу только поговорить с ней. Вот и всё.

– Смотри Костя, – по-дружески предупредил Игорь, – доведут тебя бабы до цугундера.

– Да ладно тебе, – залихватски произнёс Костя, – ты, что мне мать что ли, чтобы такие предупреждения делать? Сам разберусь как-нибудь, без советчиков.

Игорь с Доцентом вышли из форпоста и направились во двор, а Костя остался. По дороге домой ребята молчали и только, когда они уже пересекали Фестивальную площадь, Доцент сказал:

– Дурак Костя, что связывается со старшими бабами. Они его вмиг окрутят.

Игорь ничего не ответил Доценту, лишь только махнул рукой.

Вечер уже полностью погасил яркие краски дня, заменив их серыми сумерками. Во дворе Зелёного дома, почти никого из ребят не было. Возле второго подъезда, по устоявшейся традиции находились несколько девчонок и два парня. Игорь и Доцент направились туда, чтобы поздороваться с ребятами. Подойдя ближе, они увидели, что это были Олег и Шурик.

– Привет, – сказал Игорь и пожал руку Олегу.

Шурик мельком взглянул на Игоря, встал с лавочки и торопливо зашагал во второй подъезд.

– Куда это он почесал? – спросил Доцент. – Даже не поздоровался. Наверное, торопиться куда-то?

– Похоже, что Шурик опять пошёл к Мирону, – предположил Олег.

– Что-то он частенько стал захаживать к Мирону в последнее время, – с удивлением сказал Игорь. – Он что с ним корешует? Интересно, что у них может быть общего? Мирон вдвое старше Шурика.

– Не нравится мне их дела, – серьёзно произнёс Олег. – Как бы этот Мирон чего-нибудь пакостного не удумал. Ну, ладно, мне пора домой.

Олег попрощался с ребятами и пошёл домой.

– Я тоже пойду на хату, – сказал Игорь. – Что-то я устал сегодня.

В это время к лавочкам подошёл Костя. Он бухнулся возле Светки на скамейку и весело спросил:

– Ну, что, Светка, целоваться сегодня будем?

После этих слов Костя обнял Светку за плечи и попытался прижать её к себе. Девушка с трудом вырвалась из его объятий и рассерженно проговорила:

– Костя, ты, что с ума сошёл? Или ты у Шурика хамству научился?

– Да ладно, Светка, не ломайся, – продолжал заигрывать Костя. – Может, я хочу на тебе жениться. Должен же я проверить, подходишь ты мне или нет.

Светка покрутила указательным пальцем у своего виска и раздражённо сказала:

– А я не хочу, понял?

– Видать обломили Костю в форпосте, – с иронией заметил Доцент. – Вот он на наших девчонок и бросается.

– Я домой, – коротко произнёс Игорь. – Всем пока.

Доцент тоже встал со скамейки и сказал:

– И я отваливаю. А ты, Костя, тоже иди домой, похоже, что тебе сегодня и здесь ничего не светит. Не пруха, ничего не поделаешь.

– Ладно, ладно, проваливай, – угрюмо проговорил Костя. – Я ещё посижу. Если Светка со мной целоваться не хочет, то может, я Лариску уговорю.

– Ещё чего, – возмущённо произнесла Светкина сестра Лариска. – Я тут причём? Нет уж, вы со Светкой сами разбирайтесь, а меня в ваши дела не впутывайте.

В это время из второго подъезда вышел Шурик, суетно осмотрелся по сторонам и торопливо зашагал вдоль Зелёного дома.

– Куда это он направился? – спросил Доцент. – Он-то живёт в другой стороне.

– Не знаю, – безразлично ответил Игорь. – Мало ли куда.

Костя поднялся и пошёл к Лариске, сидящей на соседней лавочке, расставив в стороны руки так, как будто хотел её поймать в свои объятия. Лариска наиграно заверещала, пытаясь вырваться от Кости. Игорь не стал досматривать, чем закончится эта дурацкая игра. Он пожал руку Доценту и пошёл домой. Доцент тоже не стал задерживаться и быстро зашагал к своему подъезду. А Костя продолжал атаковать девчонок, стараясь поцеловать их.

Прошло некоторое время и во двор Зелёного дома вошли человек десять со стороны Центрального Бульвара. Возле лавочек второго подъезда раздавались громкие голоса и звонкий девичий смех.

– Ну, Мака, куда идти? – спросил один из вошедших во двор парней.

– А я знаю куда, – огрызнулся тот, которого назвали Мака. – Он говорил, что они сидят возле второго подъезда, если стоять к дому лицом. Это, похоже, оттуда раздаются голоса. Вот туда и пойдём.

Неизвестные парни двинулись ко второму подъезду. Они зашли с двух сторон, быстро приблизились к лавочкам и остановились.

Костя прекратил заигрывать к девчонкам и спросил:

– Вы кто пацаны? Что вам здесь надо?

– Как тебя зовут? – не отвечая на вопросы, проговорил Мака.

– Костя, – спокойно ответил парень.

– Вот ты-то нам и нужен, – ответил Мака и ударил со всей силы Костю в лицо.

Остальные парни тоже начали избивать Костю. Его лупили безжалостно. Костя даже не успел оказать сопротивление, как оказался на земле. Его продолжали бить ногами. Девчонки подбежали к неизвестным парням и принялись отталкивать их. Они пытались помочь Косте подняться на ноги, чтобы он мог убежать. Кто-то громко закричал:

– Помогите, убивают. Милиция!

После этих слов неизвестные парни оставили Костю и разбежались в разные стороны. Костя ещё несколько мгновений полежал на земле и поднялся. Затем он шатающейся походкой направился к своему подъезду.

– Костя, я помогу тебе, – участливо предложила Светка.

– Да иди ты, – огрызнулся Костя и пошёл домой, вытирая ладонью, текущую по лицу кровь.

29. Дивный сон

После разговора с Кремнем и Шпынем Богун не стал возвращаться в дом к полковнику Барабашу. Он решил остаться на постоялом дворе потому, что уже была глубокая ночь, и Богун почувствовал, что усталость просто таки валит его с ног. Молодой полковник лёг на кровать и закрыл глаза. Сон тут же опутал сознание Ивана, заволакивая туманом все его мысли. Но, всё же, преодолевая тяжесть, навалившейся дремоты, Богун успел подумать: «Да, не мешало бы повидаться с Людмилой. Она-то мне точно бы всё растолковала про эту Елену». И в этот момент Ивану показалось, что он провалился и как будто летит в тёмную бездонную пропасть. Но такое странное ощущение не вызывало никакого беспокойства у Богуна. Потом наступили несколько минут полного забвения, и Богун увидел прямо перед собой звёзды и толстый с надутыми щеками жёлтолицый месяц. Иван взглянул вниз и поразился, прямо под ним раскинулась степь, по которой, изгибаясь своим могучим телом, степенно протекал Днепр. Лунный свет заливал всю землю и искрился, играя на гребнях речных волн.

«Что же это такое? – удивился Богун. – Получается, что я лечу. Но так же не бывает. Человек не умеет летать».

В этот момент Иван увидел внизу под собой, неподалёку от Днепра, несколько хат, окружённых высоким частоколом. Богун присмотрелся, и его осенила догадка:

«Да это же Степной хутор. Как же я так быстро смог сюда добраться? Ах да, я же сюда прилетел. Но всё равно, я ничего не понимаю. Наверное, это мне снится?»

Богун заметил, что он начал снижаться. И уже через несколько мгновений Иван почувствовал, что его ноги коснулись земли. Полковник стоял возле Степного Хутора. Иван попытался перекреститься, но руки не слушались его. Тогда, собравшись с силами, Богун решительно двинулся к воротам, расположенным в частоколе. Полковник приблизился к изгороди, остановился и поднял руку, чтобы постучать в створку. Но ворота тут же сами отворились. Во дворе стояла Людмила. Девушка была одета в праздничную сорочку-вышиванку. На голове у неё был венок из ромашек, с вплетёнными в него алыми лентами. Было очевидно, что она готовилась к встрече с Иваном, и ей очень хотелось ему понравиться. Людмила приветливо улыбнулась и сказала:

– Ты хотел видеть меня, вот я и решила пригласить тебя в гости.

Богун покачал головой и несколько раздражённо проговорил:

– Странная у тебя манера в гости приглашать. Ну, да ладно, я действительно хотел тебя видеть. У меня есть к тебе дело.

Людмила тяжело вздохнула и сказала:

– Ну, раз у тебя ко мне дело, то лучше нам пройти в хату, не на улице же мы будем разговаривать.

Иван кивнул в знак согласия, и они пошли в дом. Посреди светлицы стоял большой стол, вокруг него располагались лавки. На стенах висели вышитые рушники. Комната освещалась лампой. Масляный светильник ярко горел, и поэтому от него вверх поднимался чёрный дымок. Богун подошёл к светильнику и ловким движением уменьшил фитиль, опустив его в масло. Светильник перестал потрескивать, и освещение стало более равномерным.

– Лихо ты с ним справился, – одобрительно сказала Людмила. – А у меня никак не получается его укоротить. Или слишком большой делаю, или совсем утонет в масле и погаснет.

– Это дело не хитрое, – проговорил Богун. – Не велика премудрость.

Иван взглянул на Людмилу. Девушка с восхищением и надеждой смотрела на него. Так женщины смотрят на мужчину, когда хотят, чтобы он оказал им особое внимание и проявил к ним нежность. Богун понял значение этого просящего взгляда и, стараясь придавать своему голосу строгость и сухую деловитость, сказал:

– Ну, раз я уже здесь, то выслушай мою просьбу к тебе.

Людмила как будто очнулась после этих слов Богуна, и грустно произнесла:

– Говори, я тебя слушаю.

– Дело в том, что мне необходимо знать, может ли женщина так опутать мужчину, что он станет выполнять все её желания? – с интересом проговорил Богун.

– Может, – уверенно ответила Людмила. – Это не трудно сделать.

Богун с недоверием посмотрел на девушку. Людмила заметила его сомнения и продолжила:

– Только в одном случае приворотные чары могут не подействовать на мужчину, если судьбы этих людей в будущем вовсе не пересекаются.

– Это как? – не понял Богун.

– А вот так, – начала пояснять Людмила. – Не суждено этим людям быть вместе, вот и всё. Ну, например, как нам с тобой.

– А можно узнать, суждено людям быть вместе или нет? – поинтересовался Богун, делая вид, что он не слышал последних слов девушки, касающихся их судеб.

– Можно, только надо знать точно их имена, и кое-что сделать, – ответила Людмила. – А ты что хочешь, чтобы я посмотрела чью-то судьбу?

– Да, хочу, – твёрдо произнёс Богун. – И, если можно, то прямо сейчас.

Людмила несколько замешкалась, а затем как бы нехотя проговорила:

– Посмотреть то, конечно, можно. Только знаешь, это, как бы точнее сказать, немного того, ну, что ли против закона Божьего. Дело в том, что Господь Наш не разрешает людям знать их судьбы. Здесь придётся обращаться за помощью к Повелителю ночи.

– К дьяволу, что ли? – резко спросил Богун.

– Вот именно, – подтвердила догадку Богуна Людмила. – А это большой грех. Я вообще-то такими делами не занимаюсь. И, если сделаю это, то только ради тебя.

Богун почесал затылок, улыбнулся и сказал:

– Делай, я беру весь грех на себя. Потом, когда покончим с ляхами, отмолю все свои грехи перед Господом. Что же тут поделаешь, если ради вольной жизни на Украине приходится обращаться за помощью к самому сатане. Надеюсь, душу мою ему отдавать не придётся. Я слышал, что нечистый просто так ничего не делает.

– Душу отдавать не придётся, – ответила Людмила. – Но жертву принести ему надо, иначе он потом будет считать такого человека своим должником. А тот, кто попал в должники к дьяволу, никогда с ним не расплатится.

– И какую же жертву ему надо принести? – поинтересовался Богун.

– Сейчас увидишь, – произнесла Людмила. – Только у меня к тебе будет одно условие, чтобы сейчас не происходило, ни во что не вмешивайся. Я сама всё сделаю. Выйди в другую комнату, и сиди там тихо. А сейчас назови мне имена тех людей, судьбу которых ты хочешь узнать.

– Богдан и Елена, – произнёс Иван.

– Хорошо, я запомнила, – сказала Людмила. – Помни, о чём я тебя предупредила, ни в коем случае ни во что не вмешивайся.

– Да, помню я, помню, – заверил Богун.

Иван выполнил условие Людмилы, но когда выходил, то дверь за собой прикрыл не до конца. Затем он притаился за створкой и, затаив дыхание, стал смотреть за действиями Людмилы. Девушка взяла на полочке возле икон, которые находились в углу комнаты, две свечи и положила их на стол. Затем она задёрнула шторку перед иконами и загасила лампадку возле них. Потом Людмила задула светильник, и помещение заполнилось серебристым лунным светом, который проникал через окно. Девушка установила свечи на столе так, чтобы тени от них расположились параллельно друг другу. После этого Людмила вынула из печи уголёк и написала возле каждой свечи имя тех, на которых она собралась гадать. Затем девушка взяла нож, резким движением проколола себе палец, выдавила по капле крови на каждую свечу и проговорила:

– Приношу жертву тебе повелитель тьмы своей кровью и хочу, чтобы ты поведал мне за это тайну судеб двух людей, имена которых я написала возле свечей. Прошу тебя ответь мне, ибо я знаю твоё имя. Тюрта тас Людас!

После этих слов в комнате наступила гробовая тишина. Но через мгновение поднялся лёгкий ветерок, и стал нарастать звенящий шум. И вдруг помещение наполнилось жутким свистом. Ветер усилился до такой силы, что Богуну показалось, будто сейчас упадут стены в доме. Здание задрожало, и посреди комнаты появилась тёмная фигура. На Богуна, стоящего возле приоткрытой двери, повеяло могильным холодом. Тёмный силуэт походил на человека, но рассмотреть его лицо было невозможно. Он выглядел как тень, только объёмной формы. Незнакомец поднял вверх правую руку, и ветер тут же затих. Шум исчез, и всё успокоилось.

– А, это ты? – произнёс тёмный силуэт. – Раньше ты никогда не обращалась ко мне, а теперь что-то зачастила. Уже второй раз вызываешь меня.

– Значит надо, раз вызываю, – дерзко ответила Людмила, – Я заплатила тебе, если ты принимаешь мою плату, то ответь на мой вопрос.

– А ты смелая женщина, – одобряюще проговорила темная фигура. – Только не забывай, что я Повелитель тьмы Людас, и со мной подобает говорить с почтением. А то я могу и разгневаться.

– А ты полагаешь, что я не знаю, кого вызвала? – дерзко спросила Людмила. – А пугать меня не надо. Говори, принимаешь ты мою плату или нет?

Людас молчал. Гнетущая тишина заполнила комнату. Прошло несколько мгновений, и дьявол сказал:

– Плата хорошая, мне нравится, когда люди расплачиваются своей кровью. Это самое ценное, что есть у людей, если, конечно, не считать душу.

– Душу, ты здесь ничью не получишь, – твёрдо заверила Людмила. – Достаточно с тебя будет и моей крови.

– Но ты хочешь узнать о двух человеческих судьбах, – возразил дьявол. – А кровь даёшь только свою. Маловато будет за две судьбы. Хотя, я могу сделать для тебя скидку. Нам надо только заключить с тобой договор, и я буду всегда помогать тебе. Хочешь?

– Нет, не хочу, – резко произнесла Людмила. – Никакого договора мы заключать не будем. Я больше обращаться к тебе не стану. Это в последний раз.

– Все так говорят, – ехидно заметил дьявол. – А потом…. Мало ли вы люди в жизни грешите? Одним грехом больше, одним меньше, какая разница? Так что и ты не зарекайся.

– Не пытайся меня запутать и хватит торговаться, – возмутилась Людмила. – Если не хочешь принимать мою плату, то я сейчас её отменю.

Девушка потянулась рукой к свечам, чтобы забрать их со стола. Дьявол тут же сделал останавливающий жест и быстро произнёс:

– Не надо. Я принимаю твою плату. Ничего не поделаешь, раз ты такая жадная. Я всегда страдаю от своей доброты. Зажигай свечи и смотри, они покажут тебе то, что ты хочешь увидеть. Мне пора уходить. Но смотри, в следующий раз, я назначу плату повыше, и не надейся меня уговорить на дешевую цену.

Тень тут же исчезла. Людмила зажгла свечи и принялась внимательно следить за ними. Богун подошёл к ней и встал рядом. Огонь вытянулся в виде красных лепестков, и от свечей поползли по столу две тени. Но отдельно их движение длилось не долго. Тени почти сразу соединились в одну, и дальше уже продвигались вместе. Вдруг пламя на свечи, возле которой было написано имя Елена, погасло. Тень этой свечи исчезла. И, почти, сразу же исчезла тень второй свечи, возле которой было написано имя Богдан. А через мгновение погасло пламя и на этой свече. Людмила посмотрела на Ивана и серьёзно сказала:

– Да, здесь дело не простое, видишь, как всё получилось.

Богун взял свечи в руки, посмотрел на них и поставил назад на стол.

– И что это всё означает? – спросил Иван.

– Это означает, что их судьбы связаны намертво, – пояснила Людмила. – Если умрёт один, то и другой жить не будет. И по всему видно, что первой умрёт Елена, а за ней Богдан.

– И что ничего нельзя сделать? – забеспокоился Богун. – Может, можно что-то изменить?

Людмила отрицательно покачала головой и с сожалением в голосе сказала:

– Нет, нельзя. Судьбу даёт человеку Бог, а я еще не слышала, чтобы кто-то смог изменить то, что решил Господь.

Богун внимательно посмотрел на Людмилу и с грустью подумал: « Наверное, она права. Действительно в жизни не люди решают с кем им быть. Вот хотя бы взять её и меня. Она ради меня даже своей крови не пожалела, даже к самому дьяволу не побоялась обратиться за помощью, чтобы исполнить мою прихоть. Казалось бы, после таких её стараний, из-за одной только благодарности я должен был её полюбить. А у меня в душе пусто. Да, любовь и благодарность вещи разные. Невозможно подвести никакую логику под отношения мужчины и женщины. Точно говорит Святое Писание, что пути Господни неисповедимы».

– Тебе пора возвращаться, – со вздохом произнесла Людмила. – Скоро утро.

– Я что же опять полечу по небу? – поинтересовался Богун.

– Нет, ты просто проснёшься и всё, – ответил Людмила.

– Так это что, был просто сон? – поразился Богун.

– А это уж тебе решать, пан полковник, – проговорила девушка.

Богун хотел ещё что-то сказать, но вдруг пропел первый петух, и всё исчезло. Иван открыл глаза и увидел, что он лежит на кровати в комнате на постоялом дворе, там же, где и был вчера вечером. Полковник сел, потряс головой, пытаясь отогнать остатки сна, и глубоко вздохнул.