Текст книги "Грех, похожий на любовь"

25. Совесть

Полковник Богун вышел из корчмы. Небо на востоке окрасилось в ярко-красный цвет, предвещая скорое появление, отдохнувшего за ночь солнца. Ласковый утренний ветерок коснулся лица Ивана, и усталость после бессонной ночи тут же развеялась. Богун раскинул в стороны руки и потянулся всем телом. Затем он глубоко вдохнул и улыбнулся. Иван покачал головой и подумал: «А нет в целом свете места лучше, чем наша Украина».

И действительно, полковник Богун был прав. Воздух на Украине ранней осенью просто сказочный. Уже минула летняя испепеляющая духота, и солнечные лучи не разогревают воздух, а только слегка прикасаются к нему, что делает его свежим и приятным. Вдохнёшь на полную грудь, и по всему телу растекается веселящая душу лёгкость, голова немного кружиться, а жизнь кажется радостной и беззаботной. Дышишь, и надышаться не можешь.

Богун шёл улицами Чигирина и пытался не думать о предстоящей встрече с Барабашем, но это ему никак не удавалось сделать. Они были знакомы уже много лет. Раньше Богун служил подполковником в реестровом полку Барабаша. Но, когда началось восстание на Украине, Иван, понял, что надо присоединиться к Войску Запорожскому, возглавляемому Гетьманом Хмельницким. Барабаш с ним не согласился и остался в Чигирине. Половина полка ушла вместе с Богуном на Запорожье. Вот так и разошлись пути-дорожки двух славных рыцарей Украины. Богун любил Барабаша. И по возрасту, и по манерам он напоминал Ивану его отца. Но, несмотря на это, Богун никогда не соглашался с Барабашем в том, что Украина должна быть в составе Речи Посполитой.

«А вдруг так получится, что Барабаш в сговоре с ляхами? – думал Богун, пересекая площадь. – Тогда придётся и его…. Нет, лучше об этом не думать. Не может быть, чтобы Барабаш пошёл на предательство. Какие бы у него ни были взгляды на устройство нашего государства, но изменником он быть не может. Он любит Украину».

Чтобы не обходить площадь, Богун двинулся напрямки, стараясь попасть в нужный переулок. Все улицы в Чигирине выходили на главный городской майдан и тянулись от него до самых крепостных стен. Богун заметил, что в Чигирине, почти ничего не изменилось за то время, которое он не был в городе. Только кое-где виднелись следы пожаров, очевидно, случившихся во время осады Чигирина. Иван без труда нашёл дом Барабаша по его приметным воротам, подошёл к калитке, вделанной в массивные створки, и постучал. Поначалу раздался лай собак, а затем через некоторое время послышался голос из-за ворот:

– Кто там сучит? Чего надобно?

– Открывай ворота, старый пьяница, сам увидишь, – весело проговорил Богун.

Калитка отворилась, и пожилой уже совсем седой казак выглянул на улицу. Увидев Богуна, он потёр глаза ладонью и радостно сказал:

– Вот так дела, сам полковник Богун к нам пожаловал. Давненько вы к нам не наведывались, ваша милость. Недаром я сегодня во сне видел хорошую попойку, такие сны у меня всегда к чему-то доброму.

– Да, ты, наверное, других снов-то и не видишь, – пошутил Богун. – Попойка для тебя всегда к добру.

– А чем ещё заниматься на старости лет казаку, чтобы согреть себе душу? – философски спросил старик. – В сражениях я-то уже участвовать не могу, силы в руках уже нету. А так хоть какой-то смысл в моей жизни ещё есть. Да вы заходите, пан полковник, что вы на улице стоите.

Богун шагнул вперёд и оказался во дворе дома Барабаша.

– А что полковник Барабаш дома? – поинтересовался Иван.

– Дома, – угрюмо ответил старый казак. – Он теперь, почти, всё время дома.

Богун внимательно посмотрел на старика и подозрительно спросил:

– А не случилось ли чего у вас?

Старый казак махнул рукой и проговорил:

– У нас уже давно что-то случилось. Ещё после того, как началась эта братоубийственная война. А после того, как на Запорожье казнили племянника полковника, так он вообще изменился. Стал злым и всё время чем-то недовольным. Но вам, я думаю, он будет рад. Полковник всегда относился к вам как к родному сыну. Пойду я доложу ему, что вы приехали. А вы проходите в дом, чего на дворе стоять?

Богун вошёл в дом, миновал прихожую и оказался в просторной комнате, которая служила приёмной и залом одновременно. Иван помнил, что здесь Барабаш обычно встречал важных гостей и проводил весёлые пирушки. Для душевных бесед, старый полковник использовал особенную комнату, которая располагалась на втором этаже. Там он встречался только с близкими друзьями и теми, кому он всецело доверял. Все стены в зале были увешаны разнообразным оружием. Его было так много, что хватило бы вооружить полусотню. Вдоль стен стояли резные деревянные скамьи, а в центре огромное кресло, накрытое персидским ковром. За креслом были закреплены хоругви и знамя полка. Богун стоял и пристально рассматривал флаг, под которым и он когда-то ходил в битвы. Вдруг за спиной Ивана раздались тяжёлые шаги. Богун повернулся и увидел Барабаша, идущего прямо к нему. Бывший командир Богуна заметно постарел за то время, которое они не виделись с Иваном. Волосы у Барабаша стали полностью седыми, а черты лица осунулись. И только могучая фигура старого полковника оставалась прежней, внушая уважение к богатырской силе Барабаша. Богун улыбнулся и двинулся навстречу к Барабашу. Они подошли друг к другу, и старый полковник обнял Ивана. Затем он сделал шаг назад и добродушно сказал:

– Слава Богу, удалось нам свидеться. Я уже и не чаял встретиться с тобой. Слышал, что ты в большом почёте у Хмельницкого.

После этих слов Барабаш пошёл к креслу и водрузил на него своё тяжёлое тело. Затем он рукой указал Богуну на скамьи возле одной из стен. Богун понял, что бывший его командир уже не считает Ивана своим добрым другом. Молодой полковник сел на скамью, которая находилась неподалёку от кресла Барабаша.

– Я пришёл к тебе по делу, полковник Барабаш, – официальным тоном проговорил Богун. – Хочу, чтобы ты помог мне по старой дружбе.

Барабаш с удивлением посмотрел на Богуна и спросил:

– Чем же может помочь молодому орлу такой старый ворон, как я? Да и какие теперь для меня могут быть дела? Я уже давно отошёл от всяких дел. Годы берут своё, мне уже больше покоя хочется.

«Похоже на то, что Барабаш мне совсем уже не доверяет, – подумал Богун. – Интересно бы узнать, что же переменило его отношение ко мне?»

– А мне помнится, что ты учил, будто для настоящего казака нет старости, – придирчиво заметил Богун. – Ну, а если силы начинают покидать, то надо идти в сражение и погибнуть в бою, в чистом поле, защищая свою Родину. А не лежать дома на постели, дожидаясь, когда придёт костлявая с косой. Ты же не гречкосей какой-то.

– А где она теперь Родина? – сурово спросил Барабаш. – За кого биться и умирать? Брат идёт на брата, сын на отца. Уже и не разберёшь, где свои, а где чужие.

– Что-то я не пойму тебя, пан полковник, – насторожился Богун. – Как это не известно, где Родина? Земля наших отцов и дедов – вот наша Родина. Или разве Украина, по-твоему, уже не существует? Эдак, ты ещё скажешь, что и славы казацкой уже нет.

– Говоришь, слава казацкая? – гневно переспросил Барабаш. – А где же были славные казаки, когда моего племянника, славного рыцаря Украины, казнили на Запорожской Сичи? Почему никто не помешал Хмельницкому это сделать? Или ты сомневаешься, что мой племянник был настоящим воином?

– Нет, я не сомневаюсь в доблести твоего племянника, – твёрдо ответил Богун. – Я знаю, что он был славный казак, и я считаю, что Гетьман Хмельницкий неправильно приказал казнить его. Но меня не было тогда на Сичи, когда его казнили. Я бы вступился за него, можешь не сомневаться в этом.

– Так зачем же ты служишь этому Хмельницкому? – раздражённо спросил Барабаш.

– Я служу не Хмельницкому, а Украине, – возразил Богун. – И раз Войско Запорожское выбрало его Гетьманом Украины, и он борется за освобождение Украины от польского засилья, то я буду подчиняться ему.

– Ты, Иван, и в правду такой наивный или, может, тебе ничего неизвестно? – поразился Барабаш. – Да, за свои личные обиды, причинённые ему его соседом Чаплинским, борется ваш Гетьман Хмельницкий. Да за то, что тот увёл у него девку. Вот, за что борется Хмельницкий.

– И за это тоже, – проговорил Богун. – А разве не за свои личные обиды идут против Польши все восставшие казаки? Разве не за то, чтобы не было больше тех угнетений и притеснений, которыми их мордует польская шляхта, они умирают на полях сражений? В любом, даже самом большом деле всегда есть личные мотивы. Уж тебе ли не знать об этом, полковник Барабаш. Не пристало мне поучать тебя, батьку, да только я скажу тебе, что у каждого человека должна быть своя одна Родина. Нельзя человеку без этого, просто невозможно.

– Да наша украинская шляхта ничуть не лучше польской, – возразил Барабаш. – Наши старшины так же, как и ляхи притесняют простых казаков. Так, зачем же было устраивать эту бойню? В ней, между прочим, гибнут в основном те же простые казаки.

– Со своими старшинами мы потом разберёмся, – уверенно сказал Богун. – Сначала надо государство наше восстановить так, как это было во времена Киевской Руси. Есть и ещё одна мечта-идея, ради которой и жизнь отдать не жалко. Я хочу, чтобы на земле нашей не было холопов. Я хочу, чтобы все жители Украины были свободными людьми. И все казаки, которые в нашем войске, того же хотят. И нечего ляхам устанавливать свои порядки на нашей земле. Ни крови, ни самой жизни за это не пожалеем. Я уж не говорю о нашей Святой Вере– Православной. Или ты предлагаешь нам предать её и, как Иудам, переметнуться в католичество, ради каких-то привилегий, которые обещает польский король, как это сделал князь Вишневецкий?

Барабаш молчал и крутил свой длинный седой ус.

– Грех это, полковник Барабаш, поддерживать врагов Украины и предавать свою Веру и свой народ, – продолжил Богун. – Вот из-за того, что наши старшины становятся на сторону ляхов, и льётся кровь казацкая реками по всей Украине. Ладно, я так понимаю, что разговора у нас с тобой душевного уже не будет. Пойду я, мне здесь делать больше нечего.

Богун повернулся и зашагал к выходу из залы. Но, когда Иван дошёл почти до самой двери, Барабаш его окликнул:

– Погоди, я хочу тебе кое-что сказать.

Богун возвратился к Барабашу. Старый полковник пристально посмотрел на Богуна и заговорил:

– Вот, если бы все были такие, как ты. Я бы тогда поверил, что можно вернуть Украину, по-настоящему сделать её независимой и свободной державой. Но большинство нашей старшины только и мечтает, чтобы поскорее оттяпать себе кусок пожирнее. И они пойдут ради этого на всё, даже на предательство. Сколько раз уже это было на моей памяти, не счесть. Ты ещё молодой, Иван, и многого не понимаешь. Твой Хмельницкий не будет идти до конца, чтобы полностью освободить Украину, вот помянёшь моё слово. Как только он удовлетворит свои личные амбиции, сразу заключит мирный договор с Польшей. Он и до сих пор считает польского короля своим монархом, только он это скрывает от вас. Ну, я не стану тебя переубеждать в твоей уверенности, Бог тебе судья. Я всегда любил тебя, как родного сына. Ты человек честный и отважный. Тебе остаётся ещё стать мудрым, чтобы правильно разбираться в делах государственных. Но на это надо время. Сейчас этому мешает твоя горячая молодая кровь. Но Бог со всеми этими разговорами. Я не хочу, чтобы ты и такие, как ты, честные люди и настоящие украинцы считали меня предателем. Поэтому, я скажу тебе сейчас одну важную вещь, слушай меня внимательно и не перебивай. Поляки затеяли грязную игру. Они хотят убрать Хмельницкого, не дожидаясь, пока он захочет заключить с ними мирный договор. Поляки для этого даже решили подключить к этому делу его бывшую сожительницу Елену, жену Чаплинского. Я толком об этом ничего не знаю, да и меня это мало волнует. Пусть Хмельницкий со своими бабами сам разбирается. Не это главное, а главное то, что ляхи сейчас ведут переговоры с Хмельницким. Сенатор Кисель лично едет к нему. Король польский Ян Казимир якобы мир хочет заключить с казаками. А сам тем временем готовит большую войну с Украиной. Ляхам надо выиграть время, чтобы собрать сильную армию, которая захватит Украину и восстановит вновь польскую власть в ней. Первый удар ляхи собираются нанести на Винницу в конце зимы. Поведёт польское войско Калиновский. Он опытный полководец и отважный воин. Так что поторопись, надо вам что-то делать, а то поздно будет.

Богун улыбнулся и с радостью в голосе произнёс:

– Я всегда верил в то, что ты пан полковник настоящий украинец. Спасибо тебе за эти слова. Хорошо, что ты предупредил меня, ведь именно я назначен полковником в Винницу. Так что мне и придётся первому встретить ляхов.

– С одним винницким полком ты ничего не сделаешь, – уверенно проговорил Барабаш. – Польское войско будет очень большое. Тебе надо звать на помощь Хмельницкого со всей вашей армией.

– Ничего, как-нибудь сдюжу, – спокойно сказал Богун. – Продержусь, пока подойдут наши основные силы. Хмельницкий меня не оставит одного без поддержки.

Барабаш встал с кресла, подошёл к Богуну, обнял его и добродушно сказал:

– Ты уж там поосторожнее, сынку. Побереги себя. Если тебя убьют, то мне старику больно будет.

– Меня убить не так легко, Батько, – весело проговорил Богун. – У ляхов ещё та сабля не отточена, которая меня зарубить может. Ну, а если и суждено мне умереть в бою, так чего ещё больше может желать казак?

– Это ты правильно говоришь, – согласился с ним Барабаш. – Да, только по-глупому погибнуть дело не хитрое. А идти одним полком супротив целой армии, разве это дело?

Богун хотел что-то возразить Барабашу, но старый полковник остановил его жестом и сказал:

– Ну, хватит об этом. Я думаю, что ты и сам разберёшься, что тебе лучше делать. А ты долго пробудешь в Чигирине?

– Теперь нет, – произнёс Богун. – После того, что ты мне сообщил, надо торопиться в Винницу. Вот только улажу кое-какие дела и сразу двинусь в свой новый полк. А зачем к тебе приходил писарь Лизогуб.

Барабаш с удивлением посмотрел на Ивана и спросил:

– А ты откуда знаешь про это? Да, видать, ты времени зря не теряешь. Лизогуб приходил ко мне, чтобы узнать, где находится дом Чаплинского.

Богун подозрительно посмотрел на Барабаша и подумал: «Э, нет, что-то ты мне не то говоришь, полковник Барабаш. Наверное, не всю правду ты мне поведал».

– А, где ты остановился в городе? – попытался изменить тему разговора Барабаш. – Располагайся у меня. Я буду рад тебе, да ещё кое-кто будет рад.

Богун с интересом взглянул на Барабаша и спросил:

– А кто это ещё будет рад мне? Надеюсь, что Лизогуба здесь не будет?

– Да ну его, этого писаря, – обижено произнёс Барабаш. – Дался он тебе. Я уже и думать о нём забыл. Ты, что не веришь мне, Иван?

Богун качнул головой и улыбнулся:

– И в правду, хватит нам об этом говорить, а то ещё, не дай Бог, поссоримся. Так, кто же хочет меня видеть в твоём доме?

– А вот кто, – весело проговорил Барабаш и указал рукой в сторону двери.

Богун обернулся и увидел, что позади него стоит девушка. На вид ей было лет восемнадцать девятнадцать, не больше. Длинные тёмные волосы, заплетённые в тугую косу, украшали синие ленты. Стройная, будто точеная фигура говорила о том, что женское начало в ней уже полностью сформировалось. Взгляд ясных серых глаз просто таки пронизывал Богуна насквозь. И самое главное, в ней было то, что является наиважнейшим для любой женщины – цветущая красота молодости.

Богун недоумевающе покачал головой и сказал:

– Что-то я не узнаю этой красавицы. Кто же это прелестное создание?

– Вот так-так, – удивился Барабаш. – Не ожидал я, что ты её не узнаешь. Да это же Ольга дочь моего племянника, которого казнили на Запорожье.

– Та самая Ольга? – поразился Богун. – Я видел её последний раз лет пять назад, она была ещё девчонкой, а теперь настоящей барышней стала. Сколько же ей сейчас лет?

Барабаш хотел ответить на вопрос Богуна, но девушка опередила его:

– Я и сама могу за себя сказать. Мне уже шестнадцать лет и, дядя, хватит уже обсуждать меня так, как будто меня собрались продавать.

– Ладно, ладно, – примиренчески произнёс Барабаш. – Никто не хотел тебя обидеть. Вот характер-то. Вся в меня.

Богун склонил голову и извиняющимся тоном сказал:

– Прошу прощения, барышня, за мою грубость. На войне поневоле теряешь хорошие манеры, там женщин нет, вот и отвыкаешь от нормального общения.

– Ну, вы поговорите здесь, – заторопился Барабаш, – а я пойду, распоряжусь, насчёт обеда.

26. Хитрый договор

Форпост располагался в одном из домов, которые называли «сталинскими». Собственно это был клуб для детей, которые проживали в этом районе. Там были различные кружки, где ребята могли найти для себя занятие, чтобы не таскаться по дворам, а научиться чему-нибудь полезному. Например, девочки занимались в швейных кружках, в группах домоводства. А мальчики осваивали моделирование или радиодело. Для желающих имелись различные игры: шахматы, шашки, настольный теннис или бадминтон. Ученики старших классов вместе с директором форпоста Светланой Викторовной ходили в лес и на берег Днепра. Одним словом, это заведение было создано, чтобы занять свободное время детей с пользой и отвлечь ребятню от влияния улицы. Правда, организовать музыкальный коллектив, да ещё и современного толка, в форпосте ещё никогда не пытались. Уж очень это было хлопотное дело. Одно оборудование стоило уйму денег, а форпост был бюджетной организацией, и средства ему из Районо выделялись только запланированные. А добиться дополнительного финансирования было не реально. Пойди, объясни чиновникам от образования с их консервативным мышлением, зачем нужен детям вокально-инструментальный ансамбль. В те времена такие музыкальные группы считались, чуть ли не веянием западной культуры капитализма. Поэтому директриса Светлана Викторовна в определённой степени даже рисковала своей должностью, согласившись предоставить ребятам помещение для репетиций. Она была молодая женщина лет двадцати восьми-тридцати, и поэтому могла понять желание ребят играть в ансамбле современную музыку. Ей и самой, очевидно, нравились современные музыкальные течения такие, как рок, джаз-рок и попса. Ну, и кроме этого, Ольга Пугачёва пользовалась у неё авторитетом, как очень серьёзная девочка, и как дочь главного инженера металлургического завода. Вот Светлана Викторовна и согласилась удовлетворить просьбу Ольги.

Когда Игорь, Костя и Доцент спустились по ступенькам вниз, то оказались в довольно просторном помещении. Это был актовый зал форпоста. Там собралось множество ребят с соседних домов. Ольга зашла в одну из дверей, ведущих в зал, и пробыла там несколько минут. Затем она вернулась в сопровождении молодой симпатичной женщины.

– Вот, Светлана Викторовна, – проговорила Ольга, указывая рукой на ребят, – это и есть те самые музыканты, о которых я вам говорила.

Дети в зале все замолчали и принялись внимательно рассматривать Игоря, Костю и Доцента. Ребятам стало как-то не по себе. Они чувствовали, что к ним проявляют очень уж повышенный интерес. Игоря беспокоило то, что Ольга назвала их музыкантами.

«Ну, Ольга, – подумал Игорь, – ты у меня ещё получишь потом. Не хватало ещё, чтобы нас попросили что-нибудь сыграть. Вот тогда мы точно опозоримся. Мы-то ещё толком ничего не умеем». В воздухе повисла напряжённая тишина. Обстановка становилась, мягко говоря, натянутой. Ситуацию разрядила Светлана Викторовна.

– А, что вполне приличные ребята, – весело сказала директриса. – Мне нравятся. А когда вы нам сыграете?

«Ну, вот начинается, – забеспокоился Игорь, – надо что-то делать, а то не видать нам комнаты для репетиций, как своих ушей».

– Понимаете, – замялся Игорь.

– Меня зовут Светлана Викторовна, – подсказала директриса.

– Извините, пожалуйста, – поправился Игорь. – Мы сегодня едем за аппаратурой, затем нам надо её ещё настроить….

– Вот, вот, – вмешался в разговор Костя, который пристально рассматривал директрису, – под акустику.

Игорь с удивлением взглянул на Костю, и продолжил:

– Да, и потом, наверное, здесь нельзя играть всё подряд. Вы напишите, какие песни вы хотите послушать, а мы их разучим и сыграем вам.

Светлана Викторовна заметила пристальный взгляд Кости и поспешила закончить разговор:

– Хорошо, так и сделаем. Я ухожу, у меня сейчас неотложные дела, а Ольга покажет вам комнату, которую мы выделили вам для репетиций. Она и насчёт песен вам пояснит. До свиданья.

Директриса быстро развернулась и направилась в свой кабинет. Костя провожал её слащавым взглядом. Игорь приблизился к Косте и тихо сказал ему:

– Ты что на неё уставился, как кот на сметану. Хочешь, чтобы нам отказали? Придержи свой характер.

– А я что, я ничего, – суетно ответил Костя. – Просто смотрю, вот и всё. Уже и посмотреть нельзя.

– Ладно, здесь вроде бы всё нормально, – подытожил Игорь. – Теперь можно ехать и за усилками. Ольга, а до сколька работает форпост?

– До пяти вечера, – ответила Ольга.

– Если мы поторопимся, то можем успеть сегодня и усилки сюда завезти, – проговорил Игорь. – Надо только сейчас же выезжать.

– Ну, вы идите, – быстро проговорил Костя, – а я только забегу к Светлане Викторовне, надо же с ней попрощаться, а то как-то невежливо получается.

Игорь придержал Костю за рукав, а Ольга недоумевающе посмотрела на ребят.

– Потом попрощаешься, – строго сказал Игорь. – Когда привезём аппаратуру. Пошли, а то в клуб опоздаем.

Костя тяжело вздохнул и направился к выходу. Ольга подошла к Игорю и наивно проговорила:

– А я раньше и не замечала, чтобы Костя был такой вежливый. Он что всегда такой обходительный?

– Всегда, – с ухмылкой ответил Игорь и поспешил догонять ребят.

Клуб имени А. С. Пушкина, принадлежавший заводу Днепроспецсталь, находился в парке бывшего рабочего посёлка №13-а. Было непонятно, почему этому району дали такое название, больше похожее на номер колонии специального режима, чем на обычный городской посёлок. Или чиновники не обладали особым воображением, или кто-то из них раньше служил в местах не столь отдалённых. Когда-то это было вполне приличное здание, построенное в торжественном стиле, с массивными колонами. Но после того как рабочий посёлок снесли, а людям дали новые квартиры, именно дали, а не продали, потому что в те времена квартиры рабочим государство раздавало бесплатно, посёлок пришёл в упадок. Клубом тоже мало кто интересовался, и он доживал свои последние месяцы. По этой причине сестра Доцента Зоя, будучи ещё молодым специалистом, получила назначение на должность директора этого клуба. Игорь хорошо знал это заведение. Всё детство его прошло в посёлке №13-а. Будучи ещё совсем маленьким мальчишкой, он частенько ходил в этот клуб со своим дядей, который жил неподалёку.

Когда ребята шли через парк, Игорь внимательно рассматривал всё вокруг. Он совершенно не узнавал эту рощу, в которой почти каждый день гулял с бабушкой в детстве. Парк находился в полном запущении. Везде валялся мусор, сломанные деревья, и уже невозможно было представить, как уютно и красиво выглядел парк раньше. Игорю вдруг стало грустно от того, что минули радостные дни детства, и их невозможно вернуть так же, как и былую прелесть этого некогда очень симпатичного места.

Ребята вошли в клуб. Там тоже царил беспорядок и какой-то хаос. Кабинет директора находился на первом этаже. Доцент вошёл туда и закрыл за собой дверь. Игорь и Костя остались ждать в вестибюле.

– Костя, оставь директрису форпоста в покое, – серьёзно проговорил Игорь.

– Ты, что опять за своё? – удивился Костя. – Ну, что ты такой правильный, старый? Можно подумать, что я её укушу.

– Тебе, что во дворе девчонок мало? – продолжал Игорь. – С таким трудом удалось найти комнату для репетиций. Теперь можно спокойно заниматься музыкой, не беспокоясь о том, что соседи будут нам мешать, а ты за теткой увязался.

– Ничего ты не понимаешь, – возразил Костя. – Что наши девчонки, они ещё зелёные. Им только хихоньки да хаханьки. А с этой можно серьёзными делами заниматься. Понимаешь?

– Короче, кончай базар, – разозлился Игорь. – В форпосте ты крутить не будешь.

– Захочу, так и буду, – резко ответил Костя. – Ты мне запретишь, что ли?

– А хоть бы и я, – строго произнёс Игорь. – Всё, кончай базар.

– Уж сильно ты правильный, старый, – проговорил Костя. – Прямо всего ты боишься.

– А ты ничего не боишься? – спросил Игорь.

– Нет, ничего, – самоуверенно ответил Костя. – А чего мне бояться?

– Мало ли чего в жизни может случиться? – философски заметил Игорь. – Без опаски живут только дураки.

– Ты, что меня дураком считаешь? – гневно спросил Костя.

– Послушай, давай обойдёмся без разборок, кто кого кем считает, – подытожил Игорь. – Давай договоримся так, ты не устраиваешь шашни в форпосте, а я сейчас сам поговорю с Зойкой, чтобы она одолжила нам барабаны.

У Кости даже глаза загорелись от радости. Он улыбнулся и весело сказал:

– Вот ты старый всегда знаешь, как уговорить человека. Конечно, если ты сам попросишь Зойку, то она точняк согласится. Ты ведь во дворе в авторитете у всех родителей. Можешь не сомневаться, считай, что я уже забыл о директрисе.

Доцент вышел из кабинета сестры и расстроенным голосом произнёс:

– Усилки Зойка даёт, а вот барабаны никак не хочет. Я уже и так и так, а она никак.

– Ладно, стойте здесь, – сказал Игорь. – Я сам поговорю с ней.

Он зашёл в кабинет к Зойке и пробыл там около десяти минут. О чём Игорь говорил с Зойкой, ребята не слышали, так как оставались в вестибюле. Но через десять минут дверь кабинета отворилась, вышла Зойка и по-деловому сказала:

– Можете брать и барабаны.

Когда ребята возвращались домой, таща на себе два усилителя электрон-10, Костя подошёл к Игорю и с интересом спросил:

– А что ты сказал Зойке, что она согласилась дать барабаны?

Игорь улыбнулся и ответил:

– Пообещал ей, что буду заниматься с Доцентом, чтобы он в школе стал учиться на хорошо и отлично.

Доцент даже остановился, поставил усилитель на землю и громко засмеялся.

– Вот не думал, что моя сеструха такая доверчивая, – сквозь смех проговорил Доцент. – Это же надо было такому поверить. Зачем же ты, старый, так обманул доверчивую девушку.

Ребята стояли и смеялись. Может, это веселье было вызвано тем, что сказал Доцент, а может, просто потому, что они были молоды.