Текст книги "Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых"

Денежные расчеты на уровне закона прописывались до уровня внуков императора, с постепенным, от поколения к поколению, уменьшением сумм, отпускаемым на их содержание. Немаловажным были и пункт о том, что «суммы и пенсии для особ Императорской фамилии назначенные, отпускаются по наступлении трети, без вычетов» (п. 56).

Таким образом, издание нового «Положения об Императорской фамилии» позволило снизить финансовую нагрузку как на государственный бюджет, так и на финансовые ресурсы Удельного ведомства. Однако князья «крови императорской» долго с ностальгией вспоминали об упущенных финансовых возможностях.

Один из великих князей вспоминал: «Достигнув двадцати лет, русский Великий Князь становился независимым в финансовом отношении. Обыкновенно назначался специальный опекун, по выбору Государя Императора, который в течение пяти лет должен быль научить Великого Князя тратить разумно и осторожно свои доходы. Для меня в этом отношении было допущено исключение. Для моряка, который готовился к трехлетнему кругосветному плаванию, было бы смешно иметь опекуна в Петербурге. Конечно, мне пришлось для достижения этого выдержать большую борьбу, но, в конце концов, родители мои подчинились логике моих доводов, и я стал обладателем годового дохода в двести десять тысяч рублей, выдаваемых мне из Уделов.

В данный момент я бы хотел лишь подчеркнуть ту разительную разницу между 210 000 руб. моего годового бюджета в 1886 г. и 50 рублями, в месяц, которые я получал с 1882 по 1886 г. от моих родителей. До 1882 г. я вообще не имел карманных денег».¹⁷

Немаловажен и вопрос о том, как фактически выполнялись пункты «Положения об Императорской фамилии». Надо сразу отметить, что под действие этого «Положения» изначально попала, по большому счету, только семьи Александра III и Николая II. Материалы о фактическом исполнении пунктов положения дают финансовые документы за май 1917 г., составленные в качестве справочного материала для руководства Временного правительства, решавшего тогда вопрос о порядке финансирования императорской семьи.

В документе¹⁸ констатируется, что на основании «Учреждения об Императорской фамилии» из сумм Государственного казначейства производились ежегодные выплаты по содержанию императрицы Александры Федоровны в размере 200 000 руб. Однако отмечается, что по факту выплачивалось 209 000 руб. Это было связанно с тем, что «сумма» императрицы складывалась из выплат 182 000 руб. кредитными билетами и 18 000 руб. золотом, по курсу по 1 руб. 50 коп., что составляло 27 000 руб. кредитными билетами. Таким образом, ежегодно сумма выплат двум императрицам составляла по 209 000 руб. каждой. Следует отметить, что практика выплаты «жалованья» особам Императорской фамилии кредитными билетами (ассигнациями), а также золотой и серебряной монетой являлась традицией, сложившейся еще при Екатерине II, когда в обращение и поступили ассигнации.

Наследнику Алексею Николаевичу должно было выплачиваться 100 000 руб. в год, но, как и в случае с императрицей, действительная сумма выплат составляла 104 500 руб. (91 000 руб. кредитными билетами и 9 000 руб. золотом по указанному курсу).

Несколько иной оказалась «денежная ситуация» с девочками в семье Николая II. Так, великая княжна Ольга Николаевна до своего совершеннолетия, наступившего 3 ноября 1915 г., согласно статьям «Учреждения о Императорской фамилии» (ст. 168, 171, 172 и 198, т. 1. Свода законов), получала по 33 000 руб. в год. С этого дня выплата «детских денег» прекращалась и ей назначалась «взрослое жалованье» в размере 75 000 руб. в год, что и сделано высочайшим повелением от 25 октября 1915 г. Следует уточнить, что до 1910 г., согласно законам империи, «взрослое жалованье» должно было составлять 50 000 руб. в год, но Николай II, несколько опережая события, подкорректировал эту сумму, увеличив ее высочайшим указом от 22 мая 1910 г. до 75 000 руб.

В.Б. Фредерике

Однако при этом, начиная фактически с рождения, то есть с декабря 1895 г., великая княжна Ольга Николаевна получала по 45 525 руб. в год «на усиление средств для содержания должностных лиц и прислуги при комнатах». Этот «отпуск» из Государственного казначейства был впервые установлен для единственной дочери Александра II великой княжны Марии Александровны¹⁹ особым высочайшим повелением «до совершеннолетия». Следует еще раз подчеркнуть, что эти 45 525 руб. в год шли из Государственного казначейства и о них не было ни слова в «Учреждении о Императорской фамилии». По достижении девочками 20 лет или по выходе замуж до 20-летия отпуск этих денег прекращался. Такая негласная практика, «по традиции прежних лет», воспроизводилась и по отношению к дочерям Александра III – Ксении и Ольге, и старшей дочери Николая II – Ольге.

Но, министр Императорского двора В.Б. Фредерике предложил Николаю II «развить тему». В связи с тем что Ольга Николаевна до ноября 1915 г. получала всего 78 525 руб. (45 525 руб. «на прислугу» и 33 000 «детского жалованья»), а после ноября 1915 г. у нее оставалось «всего» 75 000 руб., министр двора предложил сохранить за великой княжной 45 525 руб. «на прислугу», но платить эти деньги не из Государственного казначейства, а из удельных денег, то есть «доплачивать из своих».

Министр аргументировал столь «приятное предложение» тем, что расходы у девочки по достижении совершеннолетия должны возрастать, а не сокращаться, поэтому Фредерике «полагал бы соответственным назначить к отпуску из общих средств Министерства Императорского двора Ея Императорскому Высочеству, до замужества сумму, равную указанной выше, т. е. по 45 525 руб.».²⁰

Следовательно, если взять в качестве примера только выплаты, получаемые великой княжной Ольгой Николаевной, то они складывались из следующих сумм: во-первых, 33 000 руб. из Государственного казначейства с момента рождения и до совершеннолетия (3 ноября 1895 – 3 ноября 1915 г.); во-вторых, 45 525 руб. в год из Государственного казначейства «на усиление средств для содержания должностных лиц и прислуги при комнатах», с рождения и до совершеннолетия; с 1 декабря 1916 г. эта сумма стала выплачиваться из «удельных сумм»; в-третьих, содержание в 50 000 руб. из «удельных сумм», которое с 22 мая 1910 г. высочайшим указом увеличено до 75 000 руб. Следовательно, Ольга Николаевна после совершеннолетия (3 ноября 1915 г.) получала ежегодно из различных источников 120 525 руб. (45 525 + 75 000).

Кроме этого, Фредерике предлагал распространить данный прецедент и на других дочерей Николая II. Конечно, царь согласился с его предложением, подписав соответствующий документ 1 декабря 1916 г. Были и другие «сущие мелочи». Так, у Ольги Николаевны, в связи со всеми денежными пертурбациями, «набежала» переплата по жалованью (с 3 ноября 1915 г. по 1 сентября 1916 г.) в сумме 28 558 руб. 33 коп., В.Б. Фредерике великодушно признал их «возвращению не подлежащими».

С младшими дочерьми императора – Марией и Анастасией – все оказалось проще, и они до совершеннолетия получали только «положенное»: по 33 000 руб. в год «детских денег» (в действительности выплачивалось 34 500 руб.: 30 000 руб. кредитными билетами и 3000 руб. золотом по указанному курсу). Еще в соответствии с высочайшим повелением от 1 декабря 1916 г. дочерям императора производилось сверх указанного выше содержания «на должностных лиц и прислугу» по 45 525 руб. в год до совершеннолетия из сумм Государственного казначейства, а по достижении совершеннолетия из сумм Кабинета Его Императорского Величества.

Николаю II из 200 000 руб., ежегодно отпускавшихся Кабинету Его Императорского Величества, выплачивалось на «собственные издержки» по 20 000 руб. Примечательно, что эти деньги Николая II, отпускавшиеся «на гардероб и комнатные расходы», проходили через Канцелярию императрицы Александры Федоровны. Эти 20 000 руб. выплачивались четыре раза в год по 5000 руб., начиная с января вперед за четверть года. Деньги императрицы и детей выплачивались три раза в год, тоже начиная с января вперед за треть года.

Таким образом, незначительное превышение выплат императрице, наследнику и дочерям императора из-за того, что их штатная сумма выплачивалась как кредитными билетами, так и золотой монетой, вряд ли можно считать неким умышленным действием. У этих людей был свой масштаб и трат, и представлений о реальной покупательной способности денег. Однако высочайший указ 22 мая 1910 г., повышавший уровень содержания старших дочерей с 50 000 до 75 000 руб., безусловно, нарушал установленные Александром III нормы финансирования членов императорской семьи. Установление выплат в 45 525 руб. на содержание «на должностных лиц и прислуги», также нарушало закон 1886 г.

Если все вышеизложенное²¹ свести в таблицу, то получается следующий порядок выплат (см. табл. 1).

Таблица 1

Эти ежегодные выплаты, по европейской традиции, можно назвать «цивильным листом» (liste civile) царствующей семьи. Так традиционно называлась часть государственного бюджета, которая предоставляется в личное распоряжение монарха для потребностей его и его дома. Но следует иметь в виду, что цивильный лист, как юридический термин, в полной мере реализовывался только в конституционных монархиях. В Российской империи этот термин не имел того юридического значения, какое он имел в Англии. Как мы уже видели, Александр II и Николай II довольно спокойно могли увеличивать «жалованье» своих детей из удельных сумм, создавая прецеденты для последующих поколений Романовых.

Впервые цивильный лист появился в Англии, во времена Вильгельма III, когда этим именем стали обозначать ту часть бюджета, которая ассигновалась парламентом в бесконтрольное распоряжение короля. Тогда структура цивильного листа включала кроме расходов двора и расходы на все гражданское управление. Постепенно расходы на гражданское управление отпали, и в начале царствования королевы Виктории был установлен цивильный лист в 385 000 фунтов стерлингов исключительно на расходы двора. Позднее расходы бюджета по цивильному листу подняли до 407 774 фунтов стерлингов, а при Эдуарде VII цивильный лист британских монархов составил 409 452 фунтов стерлингов. По общему правилу, в состав цивильного листа входили: 1) личные расходы монарха; 2) расходы на Двор (но не на Канцелярию, штаты которой устанавливаются особо); 3) расходы на поощрение искусства (театры, картинные галереи и т. д.) и 4) расходы на дела благотворительности.

После того как в апреле 1906 г. в Зимнем дворце состоялось торжественное открытие I Государственной думы, начался эволюционный дрейф российской абсолютной монархии к конституционным европейским стандартам. Одним из элементов дрейфа стало законодательное введение цивильного листа для российского монарха. Это выразилось в том, что начиная с весны 1906 г. на содержание Министерства Императорского двора и его установлений отпускалась из Государственного казначейства строго фиксированная сумма в 16 млн руб. Именно в эту сумму необходимо было укладываться Министерству, которое на протяжении столетий получало из Государственного казначейства столько средств, сколько закладывало в расходную часть бюджета. Конечно, следует помнить, что у Министерства двора были и другие (внутренние) источники поступления средств.

Таким образом, практика финансирования Императорской фамилии основывалась на двух основных юридических документах – 1797 и 1886 гг. Российские монархи, принимая подзаконные акты, вносили поправки в практику финансирования, касавшиеся только их детей. Однако эти поправки, в свою очередь, становились прецедентами для новых корректировок указанных юридических документов.

Бюджет Министерства Императорского двора

До Павла I объемы финансирования Высочайшего двора определялись как прецедентами, так и реальными потребностями. Так, в 21 марта 1733 г. императрица Анна Иоанновна подписала именной указ «О назначении на содержание Высочайшаго двора ежегодно по 260 000 руб. и об отпуске означенных денег из штате в Придворную контору».²² Впоследствии первые лица подобными именными указами произвольно определяли «комфортный уровень» финансирования собственного двора, периодически корректируя его, конечно, в сторону увеличения.

О произвольности подобного «финансового планирования» расходов наглядно сведетельствует именной указ от 23 мая 1762 г. «О представлении из Сената на Высочайшее усмотрение перечневой ведомости, из каких источников собирается 15-ти миллионный государственный доход, из коего 6 миллионов употребляется на содержание армии, и на какой предмет расходуются остальные 9 миллионов рублей».²³ Молодой император Петр III желал ясности в том, какие суммы собираются и на что они, собственно, расходуются.

При Павле I ситуация изменилась. С этого времени финансовое благополучие императорской семьи определялось двумя стратегическими финансовыми потоками, которые преимущественно шли из Государственного казначейства.

Во-первых, это было «жалованье», или «содержание», каждого из членов императорской фамилии, размер его определялся законами 1797 и 1886 гг. Уровень «жалованья» был жестко привязан к месту каждого из членов императорской фамилии в семейной иерархии. Суммы «жалованья», выплачивавшегося из Государственного казначейства, носили фиксированный, закрепленный законодательно, характер.

Во-вторых, из Государственного казначейства ежегодно отпускались огромные средства, которые шли на содержание различных структур («установлений»), входивших в состав Министерства Императорского двора. На начало XX в. их число дошло до 35 «установлений».²⁴ Ключевой структурой среди них являлся Кабинет Его Императорского Величества, руководитель которого замыкался непосредственно на министра Императорского двора, и именно эти два лица (министр и управляющий Кабинетом) распределяли финансовые потоки, проходившие через структуры министерства. Все денежные средства министерства проходили через единую кассу (с середины 1860-х гг.) министерства, контроль за расходованием денежных средств возлагался на особую структуру – Контроль Министерства Императорского двора. Следует подчеркнуть, что средства, отпускавшиеся из Государственного казначейства на содержание установлений, определялись ежегодно и вносились в роспись государственных расходов. Как правило, эти средства ежегодно увеличивались. Средства, отпускавшиеся на «установления», в конечном счете шли на обеспечение должного качества жизни каждого из членов императорской семьи. Фактически из бюджета, прибегая к современным аналогиям, оплачивалось «жилье», «питание», «медицинские услуги», «транспорт», «охрана», «отпуска» и пр., пр., пр. Другими словами, бюджетные средства тратились на роскошный «социальный пакет» для каждого из Романовых.

Определение суммы на содержание императорской фамилии, поступавшей из государственного бюджета по двум указанным каналам, было делом довольно деликатным. С одной стороны, существовала традиция, требовавшая поддержания привычной роскоши российского Императорского двора. Как писал видный чиновник Министерства двора: «При оценке дворцовой финансовой политики следует иметь в виду, что при неограниченной власти царя он мог потребовать из государственной казны также неограниченную сумму на содержание Двора; но это не делалось, считалось недопустимым, неприличным. Отпуски на бюджет Министерства Двора обусловливались различными историческими наслоениями, увеличения их избегали до последней возможности».²⁵ С другой стороны, была и инфляция, и различные сложные, жизненные коллизии в самой императорской семье, которые вызывали настоятельную необходимость в трате весьма крупных сумм. Так или иначе, при Николае Павловиче сложился определенный порядок финансирования императорской семьи, он не менялся вплоть до конца XIX в.

По закону, смета Министерства Императорского двора должна была рассматриваться в Государственном совете «на общем основании». Однако на практике эти расходы фактически определялись в результате консультаций между министром Императорского двора и министром финансов, поскольку за министром Императорского двора оставалось последнее слово. После определения контрольной цифры Государственный совет просто принимал сумму, сообщенную ему министром финансов.

После наступления в начале 1860-х гг. «рыночных времен» данный порядок в целом сохранился, и с 1867 по 1894 г. Министерство Императорского двора «истребовало суммы», как на нужды Министерства двора, так и на нужды императорской семьи, без расшифровки по статьям. Другими словами, сколько денег шло на «хозяйство», сколько на содержание придворнослужителей и самой семьи было скрыто.

Конечно, во внутриведомственных документах, таких как «Доклад по отчету об обороте сумм Министерства Императорского двора за 1885 г.», составленный Контролем Министерства двора, все статьи расходов подробнейшим образом расшифровывались. Но все такие «расшифровки» имели гриф «Секретно».

Основные позиции «Об исполнении финансовой сметы 1885 г.» были следующими:

1. Доходов поступило, не считая оборотных статей, 21 608 116 руб.

2. Израсходовано 19 738 478 руб.

3. Превышение доходов над расходами 1 869 638 руб. Эта очень важная для Министерства двора позиция складывалась из дополнительных доходов (623 341 руб.) и экономии по смете (1869 638 руб.).

4. По высочайше утвержденной смете на 1885 г. было запланировано, как расходов, так и доходов на сумму в 21 145 216 руб., то есть почти на полмиллиона рублей меньше, чем в 1884 г.

5. Главные доходные статьи Министерства двора складывались из доходов по добыче металлов по Алтайскому (32 066 руб.) и Нерчинскому (1 017 913 руб.) округам. Кроме этого, существенная экономия была достигнута по Конюшенной части (порядка 60 000 руб.). В Императорской дирекции театров, после ликвидации Итальянской оперной труппы, экономия составила 246 407 руб. Общая сумма только по этой позиции составила 1 108 868 руб.

6. Структура общей суммы доходов (в 21 608 116 руб.) по Министерству двора складывалась из: поступления из Государственного казначейства – 10 560 000 руб.; поступления из Департамента уделов – 220 826 руб.; остальные 10 827 290 руб. составили доходы Министерства двора и подведомственных ему учреждений. Это были прежде всего проценты с капиталов 3 053 648 руб., доходы Алтайских и Нерчинских заводов 5 601 092 руб., доходы дирекции Императорских театров в Петербурге (966 902 руб.) и Москве (440 569 руб.). В доходы министерства традиционно шел «ясак и оброк с Сибирских инородцев» (197 571 руб.) и доходы «прочих учреждений и разные поступления» на 567 506 руб.²⁶ Следует обратить особое внимание на 10,5 миллионов, которые отпускались из Государственного казначейства с 1883 г. Дело в том, что до этого года из Государственного казначейства министр Императорского двора мог затребовать неограниченное количество денег по статье «экстраординарные суммы». С 1883 г. требования «экстраординарных сумм» отменяются и все расходы по Министерству двора стали укладываться только в «положенные по бюджету» 10,5 миллионов.

7. На содержание членов Императорского Дома, на содержание учреждений министерства и на общие по министерству расходы ассигновано 21 145 216 руб., за исключением расходов по княжеству Ловическому (160 441 руб.) подлежало расходованию 20 984 775 руб. Следует отметить, что по статье «на содержание Членов Императорского Дома» проходили и непредвиденные расходы по Кабинету Е.И.В., которые отпускались «На известные Его Величеству употребления». Так, Александр III только в 1885 г. потратил по этой статье 66 600 руб.²⁷ Дорого министерству обходились и «Вояжи Их Величеств». Только в 1885 г. по этой позиции было потрачено 422 509 руб.²⁸ Так, традиционная поездка императрицы Марии Федоровны «к папе и маме» в Данию обошлась в 103 860 руб. Надо отметить, что значительную часть этой суммы составила стоимость подарков, получаемых из кладовых Камерального отделения Кабинета Е.И.В.

Фактически на обслуживание императорской семьи «работали» почти все расходные статьи сметы. Например, «по строительной части» в 1885 г. деньги расходовались на ремонт зданий Зимнего дворца (103 000 руб.), на «исправление подъемной машины на подъезде Ея Величества» (8000 руб.), на возведение «большой каменной пристройки к большой кухне Зимнего дворца» (21 241 руб.), на устройство электрического освещения в Зимнем дворце (49 978 руб.), на устройство и абонемент телефонов (926 руб.).²⁹

Александр III вкладывал огромные средства в пополнение коллекций Императорского Эрмитажа и Оружейной палаты Московского Кремля. Так, в 1885 г., по личному указанию императора, из средств Министерства двора потратили 150 000 руб. на приобретение коллекции старинных серебряных вещей статского советника Мятлева. В 1886 г. Александр III купил за 800 000 руб. и передал в Императорский Эрмитаж весь обширный родовой музей князя С.М. Голицына в Москве: картины, мрамор, монеты, древности и богатейшую библиотека.³⁰

8. Осталось ко времени составления сметы неизрасходованных кредитов на 1 246 296 руб. Была даже экономия по статье «На содержание Членов Императорского Дома», из ассигнованных 1 121 959 руб. сэкономлено 21 819 руб.

9. Крупные ассигнования выделялись на «охрану Особы Его Императорского Величества» (492 000 руб.), но и там сэкономлено 15 011 руб.

10. Залогом финансовой стабильности как Министерства двора так и всей императорской фамилии, являлся так называемый «Запасной капитал», хранимый в процентных бумагах и достигавший колоссальной суммы в 44 712 239 руб.³¹

11. Наряду с «Запасным капиталом» существовали и другие специальные «именные капиталы». Например, «Капитал Царскосельской фермы», начало ему положил еще Александр I 16 февраля 1824 г.³²

12. В структуре капиталов Министерства двора было довольно много депозитов, на которых лежали крупные суммы. Наиболее значительный – «собственный Его Императорского Величества капитал» на 6 246 725 руб., об оборотах его ежегодно представлялся особый отчет. По этой же позиции проходил «Неприкосновенный капитал Великой Княгини Марии Александровны Герцогини Эдинбургской» в размере 942 400 руб. Проценты с этого капитала (7362 фунтов стерлингов в год) высылались герцогине в Лондон 2 раза в год.

В результате консолидированный капитал Министерства Императорского двора к 1 января 1885 г. составил колоссальную сумму в 61 114 524 руб. Следует отметить, что большая часть этой суммы хранилась в процентных бумагах, чья стоимость напрямую зависела от биржевых котировок. Поэтому общая сумма весьма заметно «гуляла». Так, на 1 января 1886 г. консолидированный капитал составил 56 793 306 руб., сократившись на 4 321 217 руб. Финансисты контроля туманно объясняли такое сокращение «изменением показаний стоимости процентных бумаг» и заявляли, что «реально уменьшение наличности» составило «только» 1 163 486 руб., хотя и эту сумму «уменьшения наличности нельзя считать действительной». После туманных и сложных выкладок специалисты контроля приходили к «нужному» выводу, что «Действительное финансовое положение Министерства Императорского двора к 1 января 1886 г.» определяется суммой в 65 912 735 руб.

За колебанием курсов ценных бумаг, принадлежащих Романовым, на фондовых биржах следило руководство финансовых структур Министерства Императорского двора. Поэтому, хотя государственные структуры непосредственно и не вмешивались в дела фондовой биржи, однако правительство было заинтересовано в курсе государственных бумаг и валюты, да и курс частных бумаг для него был не безразличен. Стабильность фондовой биржи служила показателем финансово-экономического и торгово-промышленного состояния страны и влияло на ее кредит. Та же стабильность была залогом прочности финансового положения и самих Романовых. Поэтому на фондовой бирже Министерство финансов (после реформы 1900 г.) имело трех представителей, в их обязанности входила задача регулировать и держать курс правительственных займов.³³

В конце царствования Александра III этот привычный порядок слегка изменяется. 8 мая 1894 г. последовало высочайшее распоряжение, согласно которому порядок истребования средств из Государственного казначейства на нужды Министерства Императорского двора «без предварительного согласования с министром финансов» сохранялся. Однако вводился новый порядок получения кредитов, по которому средства, отпускавшиеся министерству Императорского двора, разделялись на две позиции: «ассигновка по отделению А» и «ассигновка по отделению Б». Это делало бюджет Министерства двора более прозрачным, поскольку по пункту «А» проходили деньги, шедшие на содержание Императорской фамилии и аппарата Министерства Императорского двора, а по пункту «Б» – на структуры и подразделения Министерства двора. Естественно, нас будет интересовать в первую очередь именно отделение «А».

Помимо этого, по установленному с 1894 г. порядку, на счет казны относились также и перерасходы Министерства Императорского двора (разность между расходами и доходами) по Императорским театрам и театральным училищам, Академии художеств и Археологической комиссии.

В 1897 г. вновь последовали изменения в алгоритме выделения бюджетных средств на нужды Министерства Императорского двора. После того как в 1897 г. министром Императорского двора назначили В.Б. Фредерикса, он сообщил министру финансов С.Ю. Витте высочайшее повеление, по которому устанавливался новый порядок финансирования царской семьи. Согласно указаниям Николая II, этот порядок предполагал, что министр Императорского двора составлял смету и представлял ее на утверждение Николаю II. После этого утвержденная царем многомиллионная сумма сообщалась министру финансов, который вносил ее без обсуждения в Государственный совет, а тот «автоматически» визировал просимую сумму для внесения ее в государственный бюджет. С.Ю. Витте подчеркивал, что Николай II пожелал, чтобы «сие Высочайшее повеление не распубликовывалось, дабы не возбудить толков, а чтобы при кодификации законов, т. е. печатании нового издания, были соответственно изменены соответствующие статьи». Следует отметить, что в этом решении Николая II отчетливо просматривается «рука» его жены – императрицы Александры Федоровны, она стремилась поставить все финансовые потоки «семьи» под свой жесткий контроль.

С учетом высочайшего распоряжения 1894 г. был проведен ретроспективный анализ распределения бюджетных средств по группам «А» и «Б» начиная с 1882 г., то есть начала правления Александра III (см. табл. 2).

Если прокомментировать эту таблицу, то первый пик увеличения расходов Государственного казначейства пришелся на 1883 г., когда расходы по группе «Б» выросли на 403 198 руб. Рост расходов связан с реформой Министерства Императорского двора, и эти деньги пошли в основном на увеличение мизерных окладов дворцовых служащих, которые отвечали за колоссальные материальные ценности. Тогда же начались ремонты обветшавших дворцовых зданий. Все это было завязано на готовящуюся коронацию Александра III. В последующие годы, вплоть до смерти Александра III, доля средств Государственного казначейства в бюджете Министерства двора оставалась на постоянном уровне – «копейка в копейку».

Таблица 2

Второй всплеск роста расходов пришелся на 1895 г., когда Министерству двора пришлось начать финансирование фактически двух императорских дворов. Во-первых, это был Двор правящего императора Николая II, чьей жене – императрице Александре Федоровне полагалось соответствующее содержание. Во-вторых, Двор вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Она сохраняла за собой не только положенное ей жалованье (209 000 руб. в год), но и все другие сопутствующие выплаты. Все это увеличило бюджетные выплаты с 10 560 000 руб. (1894 г.) до 12 964 653 руб. (1896 г.). На 1896 г. пришлись колоссальные расходы по проведению коронации Николая II, сопровождавшуюся масштабными реставрационными работами в Московском Кремле. И еще: в документах упоминается, что в этом же 1896 г. только «перерасход по Императорским театрам» составил более 995 389 руб. Эти расходы заставили «поджаться» в следующем 1897 г., когда экономия государственных средств составила 153 896 руб. Сумма при многомиллионном бюджете Министерства двора, конечно, очень скромная, однако попытка зафиксировать расходы двора на определенном уровне весьма показательна.

Великий князь Михаил Николаевич. В. Серов. 1900 г.

В 1898 г. расходы, отпускавшиеся по группе «А», то есть фактически на Иимператорскую фамилию, увеличились на 78 525 руб., что связано с рождением второй дочери Николая II и назначением ей соответствующего жалованья.

В 1899 г. исполнилось 20 лет младшему брату Николая II – великому князю Михаилу Александровичу, что повлекло за собой изменение его денежного содержания. Однако финансирование из средств Государственного казначейства не изменилось ни на копейку по сравнению с 1898 г. (12 597 492 руб.). Это стало возможным за счет перераспределения средств в группе «А» (уменьшено финансирование на 100 000 руб.) и группе «Б» (увеличение на 100 000 руб.).

Тем не менее некоторую стабильность в расходах Министерства двора нарушила болезнь старейшего из Романовых, младшего сына Николая I, великого князя Михаила Николаевича. По настоянию врачей он в сопровождении врачей же выехал на юг Франции в Ниццу. Это потребовало дополнительных финансовых затрат, что повлекло увеличение бюджетной доли в средствах Министерства двора в 1900 г. с 12 597 492 руб. до 12 899 514 руб., то есть увеличение составило 302 022 руб.

Следующий 1901 г. выдался относительно спокойным, что позволило несколько сократить расходы по группе «Б» и расходы Государственного казначейства почти на 200 000 руб. (184 271 руб.).

В 1902 г. расходы Государственного казначейства по сравнению с 1901 г. возросли на 3 млн руб. Увеличение бюджета Министерства двора на 3 млн руб. было полностью направлено на группу «А», эта сумма полностью пошла на увеличение «соцпакета» императорской семьи. Это решение оформлено высочайшим поведением «в виду… необходимости покрытия дефицита за 1901 г.» по группе «А».

В 1903 г. расходы Государственного казначейства увеличились почти на 100 000 руб. Эти средства пошли на покрытие дефицита бюджета Министерства Императорского двора, поскольку дефицит возник в связи с ростом расходов «на Русский музей». Следует подчеркнуть, что в 1903 г. средства на содержание императорской семьи остались на уровне 1902 г.

В 1904 г. рост расходов выразился в сумме 319 268 руб. Из этой суммы увеличение расходов по группе «А» составило 69 000 руб., которые целевым образом пошли «на орденские знаки» по случаю начавшейся войны с Японией. По группе «Б» рост составил 250 268 руб.