Текст книги "Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых"

Следует отметить, что Успенский собор в «чрезвычайном коронационном режиме» вмещал порядка 5000 чел. С учетом многочисленных гостей все места распределяли очень плотно. Все присутствующие были одеты согласно протоколу, жестко предписывавшего форму одежды. Даже малейшие отступления от этой формы требовалось согласовывать чуть ли не на высочайшем уровне. По крайней мере старейшая из великих княгинь Александра Иосифовна, одетая «по форме» в русское платье из серебряной парчи, с дивными драгоценностями, «…просила разрешения их величеств не быть в декольтэ, боясь простуды, и потому корсаж ее платья был закрытый». Кстати, для великой княгини Александры Иосифовны это была уже третья коронация (1856, 1883 и 1896 гг.).

После завершения колокольного звона и Божественной литургии Николай II, снимавший на это время корону, вновь возлагал ее на себя. Вновь «зафиксировав момент» для вечности, Николай II опять снимал корону и сопровождаемый императрицей шествовал к Золотым воротам Успенского собора. Перед царем шли сановники, несшие императорские регалии: Большую и Малую императорские короны, скипетр и державу. За регалиями следовали император и императрица. При этом сановники с Государственным мечом, печатью и другими регалиями оставались на своих на местах.

В алтарной части собора, за Царскими вратами, начиналась ответственнейшая церемония миропомазания, во время которой Николаю II священным мирром смазывали глаза, ноздри, губы, уши, грудь и руки. Для того чтобы не расстегивать коронационный мундир при смазывании груди, император надевал мундир на голое тело, а на мундир пришивался специальный клапан «под церемонию», через который и смазывали грудь царя. Проходила церемонию миропомазания и императрица. После окончания церемонии Николай II целовал святой крест и вновь возлагал на себя Большую императорскую корону и брал в руки скипетр и державу.

После краткой церемонии поздравления начиналась церемония обхода кремлевских храмов, в которых царствующий император должен был приложиться к гробам своих предков – московских великих князей и царей. Императорская чета в мантиях и коронах, со скипетром и державой сначала следовала в Архангельский собор. Сановники, несшие Государственный меч и другие регалии, шли впереди, но в собор они не входили.

А. Эдельфельт. Выход Николая после коронации на Красное крыльцо. 1896 г.

Николай II, войдя в Архангельский собор, вновь снимал Большую Императорскую корону и отдавал ее со скипетром и державой сопровождавшим его сановникам. Сам же начинал прикладываться к святым иконам и мощам своих предков. После окончания церемонии царь вновь возлагал на себя корону и брал скипетр с державой. В Благовещенском соборе церемония полностью повторилась. После обхода храмов Николай II направился к Красному крыльцу, через которое он прошел в Большой Кремлевский дворец.

На Красном крыльце повторилась традиционная церемония, введенная Николаем I. Великий князь Гавриил Константинович вспоминал: «Мы видели, как Государь и Государыня шли под балдахином по площади, по мосткам, и поднялись, обойдя соборы, на Красное крыльцо. С Крыльца они отвесили глубокие поклоны стоявшей внизу толпе. Они поклонились три раза подряд: прямо перед собой, направо и налево. До сих пор помню склоненные головы Государя и Государыни, увенчанные коронами, громовое «ура» толпы и звуки гимна».

Пройдя через парадные залы и оказавшись в Тронном зале, Николай II отдал скипетр и державу сановникам, а затем императорская чета в коронах и порфирах последовала во внутренние комнаты для короткого отдыха в ожидании приглашения в Грановитую палату, где должна была проходить следующая церемония – торжественная трапеза. Во время отдыха монархов регалии оставались под охраной в Тронном зале Большого Кремлевского дворца.

После возобновления торжеств императорская чета в коронах и порфирах выходила из своих комнат и следовала в Тронный зал. Там Николай II вновь принимал скипетр и державу и затем направлялся в Грановитую палату.

В Грановитой палате императорская семья усаживалась на специальные «царские места». При этом на стол подавались три прибора, поскольку в коронационных торжествах принимала участие и вдовствующая императрица Мария Федоровна, которая проходила эту же процедуру 13 годами ранее, в 1883 г. После того как приносили кушанья, Николай II снимал с главы Большую императорскую корону и передавал ее со скипетром и державой сановникам. После этого начиналась торжественная трапеза.

После завершения трапезы Николай II, сойдя с трона, вновь возлагал на себя корону и брал в руки скипетр и державу. Вернувшись в Тронный зал дворца, царь наконец снимал корону и передавал сановникам скипетр и державу, после чего уходил во внутренние покои.

На этом завершалась та часть коронационных торжеств, во время которых Николай II активно включал в традиционный церемониал демонстрацию императорских регалий. Как несложно посчитать, только Большую императорскую корону Николай II за несколько часов коронационных действ возлагал на себя семь раз. Потом была трагедия Ходынки, с ее тысячами раздавленных и покалеченных.

Камеральное отделение Кабинета Его Императорского Величества

Императорские регалии и коронные бриллианты должны были где-то храниться. При этом храниться надежно, совершенно гарантированно от любых случайностей. Для хранения императорских регалий, коронных бриллиантов, различных ценных ювелирных изделий и меховой рухляди, при Николае I создали специальную структуру – Камеральное отделение Кабинета Е.И.В.

Понятно, что регалии бережно хранились и до второй четверти XIX в. В имперский период это был Кабинет Е.И.В. и личные покои царствующих императоров и императриц. Если обратиться к истории Кабинета Его Императорского Величества (далее просто Кабинета), то начало этой структуре положено в 1704 г. Главной задачей Кабинета было управление административными, хозяйственными и финансовыми делами правящего императора. Своими корнями Кабинет уходил в Приказ тайных дел царя Алексея Михайловича. Вплоть до последней четверти XVIII в. именно Кабинет отвечал за хранение императорских регалий и коронных бриллиантов. При Екатерине II специальным указом от 16 июля 1786 г. круг деятельности Кабинета четко определился.¹¹¹ Среди прочих пунктов, там были положения, прямо относящиеся к хранению государственных ценностей при Кабинете: «…п. 2. Наличные в Кабинете деньги и вещи хранить в Казенной, имея всегда ее за печатью одного члена Кабинета…; п. 3. При начале каждого месяца присутствующим в Кабинете делать по краткой росписи генеральное свидетельствование, как деньгам…; п. 11. Вещи для подарков впредь покупать за наличные деньги…». Понятно, что под «вещами» подразумевались прежде всего ювелирные изделия.

Колоссальные затраты на ювелирные изделия времен царствования Екатерины II подорвали финансовую стабильность Кабинета. Поэтому Павел I стремился к упорядочению финансовых расходов, отражением чего и стал его знаменитый указ «Об Императорской фамилии» 1797 г. Он даже запретил выдавать деньги из Кабинета по устным императорским (т. е. его собственным, возможно, учитывая импульсивность своего характера) указам.

Решать вопрос о дефиците средств Кабинета пришлось сыну Павла I – императору Александру I. Следует отметить, что молодой император оказался в очень сложном положении. С одной стороны, он должен был показать, что выдерживает провозглашенный политический курс: «При мне все будет, как при бабушке!» Поэтому уже 16 марта 1801 г., то есть через четыре дня после убийства отца, Александр I отменяет запрет отца выдавать деньги по устным указам.¹¹² Правда, в документе оговаривается, что сумма не должна превышать 10 000 руб., а это были весьма значительные деньги. С другой стороны, 6 апреля 1801 г. последовал указ об упорядочивании закупок драгоценных вещей. Однако кардинально вопрос решили, когда 25 февраля 1803 г. все долги Кабинета на сумму 5 307 000 руб. приняли на счет Государственного казначейства.

Были и структурные изменения в Кабинете. Все они проводились на основании указа от 18 января 1802 г. о новых штатах Кабинета. К важнейшим изменениям можно отнести то, что в 1802 г. Алмазная мастерская непосредственно вошла в состав Кабинета. Согласно новым штатам, при Алмазной мастерской вводилась должность ювелира-оценщика.

28 марта 1819 г. было принято уточнение штатного расписания Кабинета. Согласно этому документу, в структуре Кабинета появилось «Второе отделение мягкой рухляди и заготовки подарков». В свою очередь, это «Второе отделение» разделялось на два стола: 1. Стол «Мягкой рухляди» и 2. Стол «По дорогим подаркам», в составе которого значилось уже два ювелира-оценщика. Фактически это «Второе отделение» и стало непосредственным предшественником Камерального отделения Кабинета.

После воцарения Николая I в 1826 г. формируется новая мощная структура – Министерство Императорского двора, в состав которого вошли все подразделения, так или иначе связанные с обслуживанием высочайшего двора. Соответственно, в состав Министерства двора вошел и Кабинет Е.И.В. При этом должность Управляющего Кабинетом занял министр Императорского двора кн. М.П. Волконский (с 22 августа 1826 г.) при оперативном управлении структурами Кабинета его вице-президентами.

После этих структурных перемен 27 сентября 1827 г. высочайше утвердили новый Устав Кабинета Е.И.В. Этот Устав предполагал создание Второго, или Камерального, отделения, которое просуществовало вплоть до 1888 г.

П.М. Волконский. Худ. Дж. Доу. 1828 г.

Согласно «Положению» Устава: «§ 19. Второе, или Камеральное, отделение заведует делами о золотых, бриллиантовых и других драгоценных вещах, вносимых в Комнату Его Императорского Величества или назначаемых для подарков, также и делами о мягкой рухляди; § 21. Камеральное отделение разделяется на два стола; § 22. Предметы Первого стола: а) дела по изготовлению и покупке золотых, бриллиантовых и других драгоценных вещей, равно и жемчугов; б) составление об оных описей для ежемесячного свидетельствования; в) рассылка жалуемых вещей по назначению и нужное по сему письмоводительство; г) ведение книг о приходе и расходе и наличности вещей и вся в том отчетность; § 103. Драгоценные вещи и мягкая рухлядь хранятся в особых кладовых за печатью и за ключами начальника Камерального отделения; § 109. Ни одна вещь не поступает в Кладовые и не выдается из оной без предписаний Кабинета».

При Александре III с 1883 г. начинается широкомасштабная реформа Министерства Императорского двора. Затронула она и Кабинет Е.И.В. С 1884 г. Александр III перестал визировать ежемесячные ведомости о пожалованиях из фонда вещей кладовой № 2 и произведенных расходах по закупке новых ювелирных изделий.

В 1887 г. Камеральному отделению Кабинета подчинили кладовую каменных изделий гранильных фабрик. На момент переподчинения по описи в кладовую принято 1911 шт. различных вещей (вазы, пьедесталы, чаши, табакерки, печати и т. д.).

В 1888 г. все отделения Кабинета преобразованы в отделы и соответственно Камеральное отделение стало 4-м Камеральным отделом Кабинета Е.И.В., с соответствующим штатом: заведующий, хранитель, два помощника и два писаря для ведения документации. Однако новое наименование, как и штаты, просуществовали только до 1893 г.

18 ноября 1893 г. Камеральный отдел упраздняется и ему возвратили прежнее наименование – Камеральное отделение, штаты при этом не изменились.¹¹³ Это наименование сохранялось вплоть до 1917 г.

Также следует коснуться вопроса о жалованье лиц, отвечавших по должности за колоссальные ценности Кабинета Е.И.В. Для сравнения оттолкнемся от жалованья высшего должностного лица – министра Императорского двора. Так, при Александре III министр Императорского двора граф И.И. Воронцов-Дашков получал: по высочайше утвержденному 24 апреля 1888 г. штату «Общих установлений Министерства Императорского двора» жалованья 9000 и столовых 9000 руб. По Высочайшему повелению 12 ноября 1887 г., «в добавочное содержание доколе не будет занимать помещения в Императорском Зимнем дворце» – по 18 868 руб. Всего 36 868 руб.

Начальник Камерального отделения действительный статский советник Сипягин получал: жалованья 2500 руб., столовых 2500 руб., разъездных 1200 руб. Всего 6200 руб. при казенной квартире. И это был уровень жалованья высшего звена чиновников Кабинета Е.И.В.

Таким образом, несмотря на периодические переименования задачи Камерального отделения оставались постоянными: заготовление и продажа мехов; сбор ясака с нерусского населения; заготовление драгоценностей для подарков; ведение дел по их пожалованию; хранение завещаний членов Императорской фамилии; хранение императорских регалий и коронных бриллиантов; ведение родословной книги Российского императорского дома.¹¹⁴

Хранители императорских регалий

За сохранность императорских регалий и коронных бриллиантов персонально отвечали доверенные лица российских монархов. Названия их должности периодически менялись. При Петре I таким человеком был надворный интендант Петр Иванович Мошков¹¹⁵, занимавший должность «у надзирания всяких вещей» с 1705 и, по крайней мере, до 1728 г.¹¹⁶

В 1728 г. после коронования Петра II императорские регалии и «прочее убранство» передали «на хранение в мастерскую палату действительному советнику князю Василию Одоевскому», он и стал следующим хранителем этих регалий.¹¹⁷ Примечательно, что в 1728 г. в этом указе упоминается и надворный советник Петр Мошков. В ноябре 1828 г. надворному интенданту Петру Мошкову переданы «оставшиеся по смерти царевны Натальи Алексеевны алмазные и другие вещи».¹¹⁸

При Елизавете Петровне драгоценные вещи находились «в смотрении» двух придворных чиновников. Первый – гардероб-мейстер отвечал за хранение драгоценных вещей, которые императрица носила постоянно, и находились они непосредственно в покоях, занимаемых Елизаветой Петровной. В 1748 г. эту должность выполнял подканцелярист Осип Баскаков, следивший за сохранностью вещей в новом Летнем дворце императрицы.¹¹⁹ Вторым лицом, отвечавшим за хранение драгоценных вещей, являлся «комиссар» Петр Павлов. В его ведении было хранилище для «знатных, уборных вещей», расположенное в старом Летнем дворце на Фонтанке, «в каменных по Фонтанке реке покоях» и «для осмотра оных вещей и прочего исправления допускать определенного ко оным вещам комиссара, Петра Павлова, который покой имеет завсегда печатан быть его, Павлова, печатью, и ту печать приказать тому часовому сличать с данным тому часовому экземпляром».¹²⁰

К хранению «алмазных вещей» привлекались и «непрофессионалы». В январе 1743 г., после публичного наказания фрейлин императрицы Елизаветы Петровны, А. Бестужевой и Н. Лопухиной, их конфискованные ценности передали «на хранение придворной карлице Авдотье Павловой».¹²¹

В последние годы жизни Елизаветы Петровны за хранение бриллиантовых, яхонтовых, изумрудных и других вещей отвечал генерал-поручик, «действительный камергер и кавалер» Н. А. Возжинский.¹²²

При Екатерине II функции хранительниц драгоценных вещей и императорских регалий постепенно переходят к женщинам в должности доверенных камер-фрау. Впоследствии эта традиция сохранялась вплоть до начала царствования Александра III.

В 1762 г. за хранение императорских регалий и наиболее ценных вещей отвечал капитан-поручик Преображенского полка Семен Хвостов. Наряду с ним для составления описи драгоценных вещей в 1763 г. назначается поручик Семеновского полка Петр Поздеев¹²³. Однако искушение оказалось слишком велико, а люди слабы. Офицеров уличили в кражах драгоценных камней и уволили.

В сентябре 1763 г. последовал императорский указ о назначении капитана и кабинет-курьера Ивана Никитича Бартенева «быть к комнате нашей и иметь в смотрении своем всякие в деле и не в деле драгоценные каменья и некоторые вещи». Практически полномочия по хранению ювелирных вещей в 1763 г. были разграничены следующим образом: И.И. Бартенев стал «курировать» Алмазную мастерскую, о которой пойдет речь ниже, а камер-юнгфера императрицы Екатерины II – Анна Константиновна Скороходова¹²⁴ «курировала» драгоценности, хранимые в Бриллиантовой комнате Зимнего дворца. Именно у нее хранились ключи от витрин, где находились императорские регалии и другие ценности. Таким образом, в 1763-1780-х гг. «при комнатных драгоценных вещах» состояли на службе А.К. Скороходова и ставший секунд-майором, а затем и полковником И.И. Бартенев. Также к хранению драгоценностей причастны капитан Колесников с денщиками, писарь Вонявин и «при деле находящиеся подмастерье и ученик».

Примечательно, что именно Бриллиантовая (Алмазная) комната в личных покоях императрицы играла роль некоего выставочного зала, где ювелиры выставляли свои изделия. К вещам прикреплялись ярлычки с именем поставщика и ценой. Императрица и приближенные приходили и отбирали то, что им нравилось.

После того как И.И. Бартенева «перебросили» на заведование Алмазной мастерской, его функции как хранителя Бриллиантовой комнаты перешли к камер-фрау императрицы Екатерины II – Анне Константиновне Скороходовой. Именно она стала отвечать за сохранность императорских регалий и драгоценностей в Бриллиантовой комнате Зимнего дворца. За сохранность ювелирных камней, драгоценных металлов и ювелирных изделий в Алмазной мастерской отвечал подполковник Иван Никитич Бартенев. Кроме этого, при Екатерине II в 1780-е гг. учетом «драгоценным вещам, состоящим в расходе и на лицо» ведал И. Кайгородов¹²⁵, которого сменил И. Тюльпин¹²⁶, «любимейший и приближеннейший камергер императрицы». А в последние годы екатерининского правления А.И. Лужков¹²⁷ «без реестра и описи получал драгоценнейшие металлы и антики и по кончине Императрицы сдал их, нигде не записанных и никем не знаемых более, нежели на 200 000 рублей».¹²⁸

Видимо, в 1828–1829 гг., после смерти вдовствующей императрицы Марии Федоровны, ответственность за хранение коронных бриллиантов и драгоценностей в царских «комнатах» переходит к камер-фрау Авдотье Петровне Пильниковой.¹²⁹

Поскольку на должность хранителя драгоценностей Бриллиантовой комнаты придворных дам брали что называется «навсегда», то эту должность Пильникова сохраняла, будучи уже камер-фрау императрицы Александры Федоровны. Именно А.П. Пильникова бестрепетно контролировала процесс спасения императорских регалий и коронных бриллиантов в страшную декабрьскую ночь 1837 г., когда зарево горевшего Зимнего дворца виднелось за десятки верст. Помогали ей и другие камер-фрау императрицы. По крайней мере, дочь Николая I упоминает, что «старая камер-фрау Клюгель заботилась о том, чтобы не оставить безделушек и драгоценностей».¹³⁰

После того как Зимний дворец выгорел и выяснилось, что все императорские регалии и коронные бриллианты благополучно спасены, император Николай Павлович повелел «хранить их в кладовой бриллиантовых вещей Кабинета, впредь до особого повеления».¹³¹ Эта кладовая находилась в здании Кабинета близ Аничкового дворца. Все бриллиантовые вещи были уложены в 11 вызолоченных деревянных ящиков, их перевезли в Бриллиантовую кладовую, около которой поставили постоянный пост из двух часовых. Весь процесс перемещения ценностей контролировали три человека: камер-фрау Пильникова, гоф-фурьер Пикар и начальник Второго отделения Кабинета Николай Михайлович Петухов.

Этот форс-мажорный процесс перемещения ценностей колоссальной стоимости стал основанием для их тщательной ревизии. С 19 февраля 1838 г. упомянутые три должностных лица приступили к проверке, в результате которой они еще раз убедились, что все ценности налицо. Более того, у камер-фрау Пильниковой оказалось в наличии 10 бриллиантов-шатонов, не учтенных в описях. Такие расхождения были обычным делом, поскольку наиболее активно носимые бриллиантовые вещи могли храниться в гардеробной императриц и за их сохранность отвечали личные камердинеры императриц. А поскольку драгоценностей у императрицы Александры Федоровны имелось множество, то «бухгалтерия не успевала» вносить их в списки коронных бриллиантов.

Как правило, камер-фрау, «хранители» коронных бриллиантов, оставались на своей должности буквально до конца жизни. Когда в 1840 г. умерла камер-фрау Пильникова, то ее на этом ответственном посту немедленно сменила камер-фрау Анастасия Александровна Эллис.¹³² Ее должность впервые стала официально именоваться в «Адрес-календарях», как камер-фрау «при хранении государственных бриллиантов». На этой должности А.А. Эллис также оставалась до своей смерти в 1864 г., то есть свой ответственный пост она занимала на протяжении 24 лет, при двух императорах.

Умерла камер-фрау А.А. Эллис 1 октября 1864 г. С 1840 по 1864 г. она проживала в Зимнем дворце. Поскольку Эллис занимала ответственную должность, связанную с хранением государственных регалий и коронных бриллиантов, то кадровые решения приняли оперативно. Уже 3 октября 1864 г. «Государь Император Высочайше повелеть соизволил: по случаю кончины камер-фрау Государыни Императрицы Эллис хранение Государственных бриллиантов поручить камер-фрау фон Винклер».¹³³ 7 октября 1864 г. об этом решении сообщили всем должностным лицам, отвечавшим за допуск к коронным бриллиантам.

С октября 1864 г. в должности камер-фрау императрицы Марии Александровны впервые упоминается Каролина Карловна фон Винклер. Однако упоминание ее должности шло уже без привычного с николаевских времен «хранения государственных бриллиантов». Вероятнее всего, после смерти в 1864 г. А.А. Эллис контроль за государственными регалиями и ювелирными изделиями, хранимыми в Кладовой № 1 Камерального отделения (Бриллиантовая комната Зимнего дворца), «де-факто» перешел к его чиновникам.

Тогда Камеральное отделение возглавлял статский советник Алексей Иоакимович Даниловский, а ключевыми его помощниками являлись коллежский асессор Владимир Васильевич Кармин (1-й стол), надворный советник Николай Петрович Степанов (2-й стол) и наблюдал за хранением мягкой рухляди титулярный советник Александр Алексеевич Канунников.¹³⁴

За камер-фрау К. К. Винклер оставался контроль за ювелирными изделиями, хранимыми «в комнатах» императрицы. Тем не менее в описи коронных бриллиантов и жемчугов, составленной в 1865 г., К.К. фон Винклер оставила свою подпись как лицо, принявшее под свою ответственность указанные бриллианты, включая императорские регалии.

14 декабря 1865 г. в адрес обер-гофмаршала Императорского двора графа Шувалова было направлено письмо за подписью члена Кабинета Е.И.В. тайного советника Петухова: «Имею честь уведомить Ваше Сиятельство, что вновь составленная, по Высочайшему повелению, шнуровая книга, находящимся в заведовании Камер-Фрау Ея Величества Фои-Вииклер, Императорским Регалиям, коронным бриллиантовым вещам, цветным каменьям и жемчугам и подлинная шнуровая оценка оным Придворных Ювелиров: Брейтфуса, Зефтингена и Болина, переданы г-же Фон-Винклер, для хранения при коронных бриллиантах».¹³⁵

К.Э Волин. Автопортрет. 1830 г..

Прошли годы. К. К. фон Винклер, как и ее предшественницы, хранила коронные бриллианты и императорские регалии буквально до своей смерти. А после этого, 22 августа 1884 г., состоялось принципиальное и назревшее решение, отменявшее вековую практику персональной ответственности за хранение драгоценных камней женщин на должности камер-фрау «при хранении государственных бриллиантов». С этого дня ответственность за хранение бриллиантов полностью возлагается на профессионалов, то есть на чиновников Камерального отделения Кабинета Е.И.В. Это принципиальное решение означало, что ответственность за хранение коронных бриллиантов и императорских регалий перешла от «физического лица» к учреждению.

В сентябре 1884 г. для полной передачи ценностей заведующему Камеральным отделением создается специальная комиссия, которая, в числе прочего, провела подробную переоценку коронных бриллиантов. В состав комиссии вошел такой «зубр» ювелирного дела, как Карл Фаберже. Результатом 5 месяцев работы комиссии стала новая шнуровая книга-опись с перечнем императорских регалий и коронных бриллиантов. Поскольку менялся порядок ответственности, то были приняты и новые инструкции по заведованию и хранению императорских регалий и коронных бриллиантов. За камер-фрау по традиции сохранялась ответственность за хранение коронных бриллиантов, находившихся в «Комнатах Императрицы». Эта инструкция привела положение «де-факто», существовавшее с 1864 г., в положение «де-юре». Следует упомянуть и о том, что при последней императрице состояла с 1895 по 1917 г. камер-фрау Мария Федоровна Герингер, через которую шла вся «денежная» переписка с Кабинетом, и она лично отвечала за все драгоценности, хранимые в комнатах Александры Федоровны во всех императорских резиденциях, включая, конечно, Зимний и Александровский дворцы.

Итак, с 1884 г. коронные бриллианты и императорские регалии передавались «из рук в руки» заведующими Камеральным отделением Кабинета Е.И.В. В 1893 г. заведующий Камеральным отделением, сдавая дела своему преемнику Сипягину, передал ему по списку 362 номера императорских регалий и бриллиантов.