Текст книги "Теория каваии"

Каваии по материалам журнала JJ

В третьей главе я писал о том, что, судя по результатам студенческих анкет, к двадцатилетнему возрасту каваии претерпевает кризис. К этому возрасту, очевидно, совершенно явно проявляется скептицизм и антагонизм по отношению к данному слову. Уже не хочется говорить каваии. Набирает силу желание использовать слова «милая, красивая» (кирэй) или «сексуальная», как в речи у взрослых женщин, однако при этом окончательно расстаться со стратегией каваии тоже не выходит, и в результате некоторое время продолжается фаза неуверенности и нерешительности. Я решил включить в рассмотрение журнал JJ потому, что он продолжает линейку женских журналов издательства «Кобунся» (куда относятся журналы VERY и STORY) и рассчитан именно на ту целевую аудиторию, о которой идет речь.

Журнал JJ

«Хочу стать взрослой и при этом каваии!» – именно так называется специальный ноябрьский номер 2004 года. В первую очередь обратим внимание на то, что слово каваии набрано не хираганой и не римскими буквами, а иероглифами. В дополнение к заглавию этого специального выпуска на обложке имеется комментарий: «Старшие сестры и младшие сестры. Женственность, которая завтра же бросит вам вызов. Полное собрание». Итак, «женственное» оказывается синонимом каваии.

Для специального выпуска журнал JJ придумал неологизм: отонакаваи («взрослый» + каваии). «Осеннее решение: сестры взрослость и милость. Бутон стал цветком».

Читательницам, которые не могут жить с синдромом несусветного счастья из журнала Cawaii! и которым в равной степени не по вкусу ощущение безвременья, предлагаемое журналом CUTiE, подойдет «расщепленная модель». Если хочется стильно выглядеть в духе незрелой девочки, подойдет твидовая мини-юбка «вкупе с ортодоксальными бутсами» а-ля младшая сестренка; если же есть желание вступить во взрослый мир, то стоит выбрать «широкие брюки а-ля старшая сестра». Такой выбор не имеет ничего общего с характером или образом жизни из журнала CUTiE, это не более чем развлечение, свободная смена имиджа. Стиль «младшая сестра»: «цветной твид – это каваии»; стиль «старшая сестра»: «основные расцветки, крупный горох, ламе[166]166
  Ламе – парча с шитьем металлическими нитями по основе, изготовленной обычно из синтетических или искусственных волокон.


[Закрыть] – это терпкий вкус». Здесь на первый взгляд каваии противопоставляется яркое, броское, кричащее, смелое. Однако важнее то, что здесь по контрасту речь идет об истинной сути «женственного»: читательницам рекомендуется отойти от каваии и естественным образом продвинуться к следующей стадии взрослой и зрелой женщины. Манипуляциям и провокациям в отношении противоположного пола, а также всяким мечтам и грезам частного характера в этом журнале не уделяется ровным счетом никакого внимания. Вещи, связанные с досугом (всякого рода празднества и увеселения), тоже не упоминаются. Идеология журнала – в том, чтобы помочь читательницам приспособить ежедневный выбор одежды к возрастным изменениям и при этом создать свой стиль: относиться к этому надо живо и с легкостью, как к развлечению.

Журнал «ЮУЮУ»

Каваии по материалам журнала «Юуюу»

На обложке журнала «ЮУЮУ» значится: «После пятидесяти – я в главной роли!», из чего следует, что перед нами ежемесячник для читательниц среднего возраста и старше. В отличие от прежде рассмотренных трех журналов, это не журнал моды. Издание рассчитано на зрелого читателя с устоявшимся взглядом и посвящено всему, что связано с повседневной жизнью, начиная с отношений и заканчивая кулинарией и книгами, при этом лейтмотив журнала – поддержание телесного и душевного здоровья. Сентябрьский номер от 2005 года – специальный выпуск, который называется «Человек, который в любом возрасте сохраняет каваии, присущее взрослому».

В номере есть интервью с пятью героями. Среди них – актриса Инэко Арима и художница (а также джазовая певица и тоже актриса) Адо Мидзумори[167]167
  Инэко Арима (有馬稲子, р. 1932) – японская киноактриса, известна своими работами с Ясудзиро Одзу. Адо Мидзумори (水森亜土, р. 1939) – японская актриса, художница, иллюстратор, поэтесса, писательница, певица (не только джазовая: в частности, автор и исполнитель песен для саундтреков анимэ).


[Закрыть], но это не значит, что они только и делают, что рассуждают на тему каваии. Обе болтают в свободной манере, вспоминают прошлое. Журнал демонстрирует нам образы двух женщин: они уже не молоды, но, несмотря на это, а может быть, как раз благодаря этому, выглядят и держатся бодро, сохраняют очарование, о чем свидетельствуют их фото. С годами обе делаются все более и более каваии. Счастливая жизнь возможна, несмотря на возраст – таким секретом делится с читательницами журнал «ЮУЮУ». Мидзумори и Арима играют роли образцовых моделей каваии, которыми должен восхищаться читатель этого издания; здесь работает тот же принцип, что и в случае с Аюми Хамасаки из журнала Cawaii!.

Следующие три героя рассуждают о женщинах типа каваии, про которых они что-то поняли за свою долгую жизнь: предлагают свои личные объяснения по поводу значимости и важности, которыми обросло это слово со временем и в связи со сменой поколений. К примеру, писатель Томоми Мурамацу говорит, что при словосочетании «кавайная женщина» ему решительно приходит на ум Аю Кода[168]168
  Аю Кода (幸田文, 1904–1990) – японская писательница-романистка.


[Закрыть]. Вспоминая один эпизод, связанный с Кодой, Мурамацу дает такое определение: каваии – это когда «женщина живет так, будто у нее нет ни минуты свободного времени, и если вдруг посмотришь на нее украдкой – сразу застесняется». О себе Мурамацу думает, что к его характеру слово каваии не подходит, он «не прошел кастинг». Отказывая ему в положительном смысле, Мурамацу утверждает, что «это слово родилось внутри своего времени», но относится к нему терпимо. Журналистка-фрилансер Норико Сёдзи считает, что «действительно умеющий стариться человек может вдруг показаться милым и беззащитным», и это каваии. В пример она приводит Мицуко Мори и Норико Авая[169]169
  Норико Сёдзи (東海林のり子, р. 1934) – журналистка, специализирующаяся в сфере искусства и шоу-бизнеса. Мицуко Мори (森光子, 1920–2012) – японская актриса. Норико Авая (淡谷のり子, 1907–1999) – японская певица, шансонье.


[Закрыть]. «Когда те, кто моложе меня, употребляют слово каваии, и даже каваирасии (миловидный, славный, крошечный), это отражает широту их взглядов», – утверждает она. Недавно телепродюсер Фукуко Исии привела в пример Харуко Сугимуру[170]170
  Фукуко Исии (石井ふく子, р. 1926) – продюсер. Харуко Сугимура (杉村春子, р. 1909–1997) – японская актриса театра и кино, снималась у таких режиссеров, как Ясудзиро Одзу, Акира Куросава, Микио Нарусэ, Кэйсукэ Киносита.


[Закрыть]: «она строга и требовательна в том, что касается искусства, но вне съемочной площадки ее может внезапно сморить сон», и в этом проявляется ее кавайность. Все три дамы, будучи суровыми профессионалами и людьми в годах, полностью сходятся на том, что неожиданные проявления слабости и беззащитности – это каваии. Журнал «ЮУЮУ» по умолчанию постулирует в качестве каваии стеснительность и искренность проявлений.

Тут вспоминаются анкетные ответы студентов, где некоторые признаются, что их называли каваии в тех случаях, когда они нечаянно совершали какую-то оплошность. В ситуации, когда нет ни одной свободной минуты и приходится справляться с массой осложняющих обстоятельств, при этом следуя определенному порядку и методичности, слово каваии приобретает особое звучание. Каваии, связанное с ошибками и оплошностями, допускаемыми Аю Кодой, Мицуко Мори и Сюнко Сугимурой, а также то каваии, о котором пишут в анкетах мои студенты, – предметы для отдельного обсуждения и рассмотрения. Если вернуться к самому слову, то в понимании связанных с ним ощущений и свойств можно усмотреть характерное для японцев «переворачивание»: можно сказать, что те, кто называет этих деятельных пожилых женщин словом каваии, убирают тем самым всякую строгость и категоричность как из образа, так и из высказывания, и вызывают у читателя ощущение спокойствия.

Сразу же бросается в глаза, что подобный взгляд на каваии противоположен тому, которого придерживается Тидзуко Уэно, упомянутая в первой главе нашей книги. Уэно отрицательно относится к каваии, то есть к тому кокетству, которое используется женщинами в качестве выгодной им линии поведения, и подвергает резкой критике прагматичную стратегию под названием «стать кавайной бабулей», что в ее понимании означает только одно: старики, не способные более к проявлению ответственности и лишенные финансовой независимости, оказываются в положении опекаемых. Журнал «ЮУЮУ», наоборот, знакомит нас с такими женщинами, которые всю жизнь были финансово самостоятельны: они и сейчас не находятся на попечении ни у мужчин, ни у собственных детей. Они – элита, пожилые харизматички, способные справиться с современными условиями жизни. Журнал «ЮУЮУ» предлагает их своим читателям в качестве утопических моделей и пытается отвлечь внимание от тех противоречий и трудностей, с которыми сталкиваются пожилые люди.

Из рассмотренных пяти интервью ясно следующее. Каваии можно сказать и о тех, «кому за». Можно достичь счастья, преодолев чувство утраты от того, что молодость уже ушла. Это краткий миг, который посещает в конце зрелой и долгой карьеры, но тот, кто не каваии, тому счастья не видать. «С годами становишься добрее, впечатлительнее, чувствительнее. Сейчас я более каваии, чем в молодости» – в этих словах Норико Сёдзи сказано все, коротко и ясно. Однако тут выявляется еще одна истина. Лишь тот по-настоящему способен достичь кавайности, кто может не только назвать каваии кого-то еще, но и поверить в это. Поэтому у читателя, живущего своей повседневной жизнью в самых обыденных обстоятельствах, встреча с каваии находит непременное одобрение.

Миф каваии в обществе потребления

Итак, только что мы бросили беглый взгляд на японские женские журналы – от Cawaii! до «ЮУЮУ» – и поделились своими впечатлениями от увиденного. В одних молодежных журналах царит настроение праздника, речь идет о том, как общаться с молодыми людьми и как привлечь к себе их внимание, тогда как в других журналах пропагандируется личный, собственный нарциссизм: общество тотального потребления предлагает потребителям поиграть в разнообразие, и игра эта имеет глубокое отношение к внутреннему, личному. В иных журналах рассматривается проблема перехода незрелой девушки в зрелую «взрослую» женщину и необходимая в связи с этим перемена в одежде: появляется всепроникающий «женственный стиль», и к этому явлению необходимо присмотреться. В журналах для читательниц среднего возраста и старше каваии представляется наивысшей мудростью: ее можно достичь благодаря долгой и насыщенной жизни, бурной биографии, наполненной событиями и испытаниями, в конце которой проявляются признаки простого человеческого счастья. Таким образом, женские журналы исходят из идеи каваии как некоего плана и замысла, соответствующий контекст переодеваний истолковывается на самые разные лады, а возникающие вследствие всего этого мгновенные утопические грезы и мечтания дарят читателю ощущение счастья. Пишущий и рассуждающий о каваии допускает кавайную характеристику по отношению к себе, и, по аналогии, читающий о каваии тоже должен не отставать.

Печатные медиаресурсы, ведущие речь о каваии, говорят о чувстве счастья, о потреблении, о физиологических, возрастных и психологических победах. Повсюду утверждается ощущение праздника, везде царит радость, полная тайны, и среди всей этой благодати возможен поиск себя, свое «я» можно выбирать. Но о чем при этом умалчивается? О том, что противопоставлено радости приобретать, то есть о тяжком человеческом труде, а также об истории: и издатели, и читатели оказываются по другую сторону этих аспектов. Чтобы стать мифом современности, каваии подготовило прививку, которая состоит в подмене понятий. Вместо истории – ностальгия и «человеческая биография», вместо другого – «этническое», небывалое уже тут как тут, сидит, аккомпанирует каваии. Человек, который считается каваии, в определенном смысле подпадает под стереотип. «В самом деле, девушка должна…»; «И правда, женственность – это значит…»; «Действительно, человеку свойственно…». При всяком удобном случае используется один и тот же рефрен. Почему девушка должна быть каваии? Потому что она девушка. Почему зрелой, взрослой даме необходимо вести себя кавайно? Потому что она зрелая и взрослая. При всех существующих между ними различиях, журналы, где идет речь о каваии, заняты производством монстров и извращенных мифов, чему служат всевозможные уменьшительно-ласкательные суффиксы. В каких-то само собой разумеющихся вещах вдруг начинают замечать «девочковость», «женскость», «взрослость» – словом, читателя окружает бесконечный каталог наименований.

Однако неверно считать, что миф каваии, особенно благодаря медиаресурсам, задуман как трансляция лжи и обман читателя. Больше половины тех, кто участвует в подготовке журнала Cawaii! – мужчины; контора, издающая «ЮУЮУ», во время войны имела тесную связь с государством; в CUTiE целиком женская редколлегия. Все эти обстоятельства ничего осмысленного насчет мифа поведать не могут. По той причине, что миф, по Барту, – это такая семантическая система, которая изначально строится на ошибочном предположении, в рамках которого всевозможные противоестественные вещи обряжаются в покровы естественного. Действительно, медиа подстрекают, провоцируют читателя, пробуждают в нем страсть к потреблению. Однако пока читатель остается пассивным и безучастным, медиа не могут продолжать свое существование. Чтобы существование медиа было вечным, необходимо, чтобы воспринимающая сторона тоже делала свое дело. При помощи и поддержке девушек миф каваии впервые осуществляется совместными усилиями с обеих сторон.

Можно подумать, что на первый взгляд Cawaii! и CUTiE имеют разные мотивы благодаря противоположно направленным векторам. Первое издание во весь голос призывает всех, кого угодно, к покупке того, что покупают все. Второе, за счет более тонкой стратегии, апеллирует к покупке избранных вещей, удовлетворяющих личность, однако, вне сомнения, такие покупки тоже доступны любому. Согласно предлагаемой стратегии, читатель может испытать фантомное счастье. Как бы то ни было, мода, предлагаемая женскими журналами обычному читателю (оставим в стороне ценовую категорию), чересчур акцентирована и подробно классифицирована – в результате девушки оказываются в огромном океане отражений и испытывают чувство неудовлетворенности, будто оказываются в подвешенном состоянии.

Возникшее желание напоминает щекотку, но преодолеть это приятное чувство непросто. Даже не так важно, намерены читатели приобретать вещи из журналов или нет. Более существенны их желание и готовность покупать сами журналы, за счет чего оборот в обществе потребления осуществляется гораздо эффективнее. В этом случае противостояние между авторами-создателями и читателями-потребителями печатной продукции снимается, и миф каваии царствует безраздельно, покрывая собой все и вся.

Если сравнить сказанное в главах 3 и 4, то окажется, что между той идеей каваии, которая есть в опыте и представлениях студенток и школьниц, и тем мифом каваии, который правит за счет идеологии общества потребления при поддержке женских журналов, огромная разница. Однако вся картина целиком не складывается только из двух этих противостоящих элементов. Студентки благодаря медиа становятся более восприимчивыми к информации, связанной с потреблением, и не упускают шанса выработать собственный взгляд на каваии. Они отождествляют себя с журнальными моделями, наслаждаются собственной кавайностью, испытывают от этого счастье, но при этом, искоса глядя на предлагаемую журналами классификацию, чувствуют растерянность из-за разницы между реальными собой и тем кавайным образом, к которому они так стремятся. Либо же они отказываются от каваии и предпочитают что-то более зрелое и уровнем повыше. Бодрийяр в «Системе вещей» говорит о том, что это отношение похоже на отношения между ребенком и Санта-Клаусом. Когда ребенок приобретает какие-то знания, он перестает наивно верить в реальное существование Санта-Клауса. Но, несмотря на это, он всем сердцем ждет от него подарков на Рождество[171]171
  Рус. пер. цит. по: Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: Рудомино, 2001. С. 76.


[Закрыть]. Можно сказать, что между девушками-студентками и женскими журналами установились отношения того же рода. А значит, медиа первыми почувствуют специфику своей клиентуры, выберут соответствующую стратегию и более дробную классификацию и займутся созданием новых, еще более очаровательных образов каваии.

Глава 8. Священная территория моэ

Что такое моэ?

Что такое моэ? Среди любителей манги и анимэ это слово входит в употребление примерно в 2003 году. В газете «Ёмиури» это новомодное словечко разъясняется так: «Исходное значение словосочетания моэ-га дэру («пускать ростки») за последнее время в мире отаку – то есть любителей компьютерных игр и фанатов анимэ – стало использоваться для обозначения такого состояния, при котором рассудок охвачен мыслями о персонажах, героях мультиков, их униформе, очках, кансайском диалекте и прочих важных деталях и элементах, с ними связанных»[172]172
  「読売新聞」2003年9月6日夕刊 (Ёмиури синбун (газета «Ёмиури», выпуск от 6 сентября 2003 года).


[Закрыть].

Но еще до появления на свет этого слова чрезмерное сопереживание героям анимэ среди фанатов считалось обычным делом. И Рэй Аянами, героиня сериала «Евангелион» (1995), и Рури Хосино из «Крейсера Надэсико» (1996), и Лунная Принцесса из «Легенды о Лунной Принцессе» (2003) – все они для фанатов служат предметами восхищения и моделями для перевоплощения. Фанатичную любовь и привязанность к несуществующему, вымышленному человеку (персонажу) вне зависимости от пола, разумеется, нельзя назвать изобретением последних лет. Вереница подобных примеров не поддается исчислению: от Пигмалиона из греческой мифологии до гофмановского героя из «Песочного человека», влюбившегося в механическую куклу и покончившего с собой. Феномен моэ можно считать проявлением комплекса Пигмалиона в условиях виртуальной реальности тотального общества потребления.

Обложка путеводителя по моэ-Токио

Понятие и образ моэ обычно связаны с недостаточностью, какой-то нехваткой. В ситуации стремления к несуществующему решительно невозможно приблизиться к его сути, даже если получится овладеть предметом обожания через образ. Чтобы восполнить нехватку, фанаты обращаются к воображению, становятся главными героями личных, персональных историй с любимыми персонажами. Они коллекционируют фигурки, изображающие любимых героев в миниатюре, однако пустота все равно остается незаполненной. Понимая это, фанаты пробуют подражать своим героям, перевоплощаясь в них. Так в моду вошли всевозможные тематические переодевания и изменения внешности, известные под названием косплей.

Гендер и проблема каваии

В третьей главе речь шла о таких важных приметах каваии, как маленькое, ностальгическое и детское: в зазоре между прекрасным и гротескным, куда мы заглянули, обнаружилась обширная территория. Теперь обратимся к проблеме, которую мы до сих пор решительно оставляли в стороне. Это вопрос гендера. Как устроены отношения между культурой каваии и тем распределением полов в обществе, с которым мы столкнулись, едва появились на свет? Какие различия между мужским и женским возникают (или сохраняются) в ситуации общего, унифицирующего стремления к каваии или на пути к конкретным материализациям идеи моэ?

Результаты анкетирования из второй главы ясно дают понять, что у юношей и девушек представления о каваии различны. Большинство молодых людей полагают, что каваии – это что-то далекое от них, что это слово применимо в основном к девушкам, а если их все же сочтут каваии, ничего кроме растерянности и замешательства это не вызовет. Девушки в большинстве своем, наоборот, для того чтобы стать каваии, мило наряжаются, окружают себя всякого рода милыми вещицами и только и ждут случая, чтобы молодой человек бросил в их адрес заветное словечко каваии. Чтобы подтвердить кавайность собственного существования, девушки называют словом каваии и друг друга, и массу окружающих вещей. Язык тут выполняет не смысловую функцию, а ритуальную: это священный обряд молчаливого взаимообмена, доказывающий тесную дружбу, общность и единение между девушками.

Разница между мужским и женским взглядами на каваии становится еще очевиднее, если сравнить, каких героев анимэ и манги предпочитают те и другие. В манге, ориентированной на мужскую часть аудитории, женские персонажи наделены выразительными лицами и огромной грудью; будучи зрелыми в телесном отношении, с мужчинами они держатся по-детски послушно, на предложения сексуального характера отвечают безотказно. В манге, обращенной к женской аудитории, наоборот, раз от раза повторяется одна и та же история: молодой аристократ, судя по манерам, «среднего рода», соблазняет девушку, внезапно похищает и увозит ее в утопическое царство любви. Пассия такого протагониста отличается незрелостью, никчемностью, она то и дело допускает всякого рода промахи, причем совершенно из-за этого не переживает – словом, детскость образа всячески подчеркивается. Само собой, я описываю типичную картину, исключений может быть сколько угодно. К тому же у всякой мании, вероятно, свой вкус и своя специфика. Как бы то ни было, благодаря гендерным различиям у противоположных полов оказываются разные идеалы каваии. В основе всего этого находится производство и потребление всевозможных товаров, защищенных копирайтом. Противостояние между потребителями комиксов и их производителями на рынке манги теряет четкость очертаний, усложняется, превращается в огромное пространство, которое заполняет разливанное море отражений, образов и форм взаимодействия.