Текст книги "Химия Ее Величества"

– А нос-то почему синий?

– Фанаты «Рейнджерс» раньше красили синим цветом носы. Во-первых, цвет их формы и эмблемы, во-вторых, они так часто дрались, что ходили все время с синими разбитыми носами.

– То есть синие носы символизировали синяки? – Ермилов испытал облегчение, наконец поняв, что это не галлюцинации, не алкоголизм, а нечто имеющее смысл. Правда, смысл извращенный, попахивающий абсурдом. Чем они гордятся? Разбитыми носами?..

Вечером Олег лег спать и начал ворочаться, одолеваемый думами о болельщиках. Как из тысяч оголтелых фанатов вычленить одного?

Ермилов вспомнил вдруг приезд Руденко весной в отпуск. Полковник Алексей Руденко работал сейчас в Греции, возглавлял там резидентуру.

Когда они с ним поехали на рыбалку, он принялся рассказывать о слишком эмоциональных греках и плавно перешел на жалобы на греческих болельщиков.

Алексей пошел на контакт со своим агентом, договорившись встретиться с ним на стадионе «Олимпиакоса». Особенно оголтелыми были фанатеющие за «ПАОК». Их домашний стадион прозвали «Черный ад». У «Олимпиакоса» – «Красный ад». Руденко попал как раз на игру между этими двумя командами, проходившую в Салониках, стало быть, в «Черном аду». И запомнил на всю оставшуюся жизнь.

– Эти черти завывали, пели, зажигали фаеры, я с трудом нашел агента, мне оттоптали все ноги. Чертовы ультрас! Так называют самых оголтелых болельщиков, – пояснил он Олегу, насаживая червяка на крючок и ловко закидывая спиннинг. – Я едва не потерял то, что мне передал мой человечек. Нет, в этой стране использовать стадионы для проведения контактов не стоит, – он улыбнулся. – Хотя ты, Олег, можешь. Только захвати с собой теннисную ракетку, отмахиваться от ультрас. А мне даже прилетело по голове какой-то палкой. Посчитали меня лазутчиком в стане «Gate 7».

– «Gate» что? – спросил Ермилов, отмахиваясь от дыма костра и комаров одновременно.

– Это у них так команды болельщиков называются по номеру того входа, через который они вваливаются на стадион. Традиция. У них вообще разветвленные организации. Фирмы, как они их именуют сами. Есть и саппортеры[11]11
  Саппортеры – независимые люди, заинтересованные в сохранении и преумножении истории футбольной команды.


[Закрыть]. Эти ребята-фанаты – лакомый кусочек для разведки. Ну не то чтобы лакомый, слегка подпорченный кусочек, но очень доступный.

– В каком смысле? Они что, так охотно ведутся на вербовку? – Олег подсолил уху и пересел к Руденко поближе.

– Они охотно ведутся на преступления. А значит, их можно забрать в полицию, а там обработать. Подкинуть наркотики. Так, во всяком случае, нередко поступают англичане, обещают посадить надолго или просят выполнять небольшие поручения. Ну сам понимаешь. У англичан футбол – серьезная тема. А болельщики легко перемещаются по миру, имея надежную легенду. С пивом, кричалками, с размалеванными лицами… Кто их будет внимательно проверять? Фанаты, одним словом.

– Контрразведка, – намекнул Олег.

– Слишком трудоемко. Тысячи болельщиков. Даже если проверять всех, что-то упустишь. Им не требуется особой выучки. Поэтому их сложнее уличить. Побольше наглости, а ее им не занимать. А тех, кто слишком мудрит, пытаясь просчитать на ход вперед, всегда проще вычислить.

Вспомнив этот мастер-класс от эсвээрщика, Олег вдохновился идеей, с чего начать поиск англичанина. Уже было легче оттого, что этот Джимми болельщик не из Америки, не из Бразилии, а из небольшой Шотландии. А еще более вероятно, из Глазго. Значит, полмиллиона шотландцев всего-навсего. Можно отсепарировать еще богатеньких граждан, ведь «Рейнджерс» – команда работяг.

Ермилов вздохнул, понимая, что все его построения весьма эфемерны. «Англичанин» может быть вовсе и не шотландцем. Почему бы австралийцу или американцу не болеть за «Рейнджерс»? Оставалась надежда доработать версию «шотландец» по языковым особенностям.

* * *

В Институте международных отношений Ермилову подтвердили его догадку – шотландец. Олег направился в Контору. Памятуя об интересе разведчиков к этому контингенту, больному футболом, Ермилов решил сделать первую выборку. Стать своего рода саппортером команды «Рейнджерс».

Свой план работы он изложил Вадиму. Тот слушал Ермилова, подперев пухлую щеку ладонью, и снизу вверх смотрел на Олега, прохаживающегося перед его письменным столом.

– Тебе не кажется, что это вилами по воде? Стоит ли нам так копать? Что, так трудно найти англичанина в Сирии без того, чтобы знать, какая у него родинка на заднице или его имя и дату рождения?

– Отставить демагогию! Если мы не в состоянии его установить, то как удастся найти его нашим товарищам? А самое главное, как с ним работать, когда англичанина, то бишь шотландца, найдут? О нем разведчикам надо знать все, чтобы был шанс, скажем, перевербовать или иметь рычаги давления в случае допроса.

– То есть ты в мечтах взял его уже за ту самую задницу с родинкой? – флегматично поинтересовался Вадим. – Не хочется тебя разочаровывать, но это примерно то же самое, что выиграть в лотерею.

– Первыми отработаем тех из болельщиков, кто так или иначе засветился в прессе.

– В драках? – догадался Григорьев. – Ну да, логично предположить, что если кто-то из разведки вышел на него с определенными целями, то он его выискивал по тому же принципу: парень должен был дать гастроль, и не однажды. Крепко насолить властям, чтобы они на него обратили внимание. Им, очевидно, нужен был авантюрист, смелый, крепкий, авторитетный для работы на Ближнем Востоке. Контактировать с боевиками дело тонкое. Правда, в эту картину не слишком вписывается то, что он из работяг. Вряд ли человек образованный, а в этой работе необходима определенная смекалка.

– Что же, по-твоему, если он простой работяга, то для такой работы не подойдет?

– Вряд ли.

– Это и меня смущает. Митя утверждал, что войти в сообщество фанатов «Рейнджерс» могут только простые люди.

* * *

Уже к вечеру Вадим отыскал информацию, что до конца восьмидесятых годов среди болельщиков «Рейнджерс» существовала мода носить с собой топоры и… мачете на матчи. Была мода на длинные волосы и высокие тяжелые ботинки, которыми ультрас крушили ребра и носы своим соперникам.

– Похоже на нашего шотландца. Я думал, Евкоев меня дурит, когда он рассказал о мачете. Это уже карикатура какая-то на боевика. Ан нет! – Олег снял очки, когда Вадим заглянул к нему в кабинет с этой новостью, а теперь покусывал дужку в задумчивости.

– Смущает другое, – Григорьев уперся руками в стол чуть наклонившись, как будто выступал с трибуны. – Возраст. Раз у него такая манера одеваться, в конце семидесятых ему уже должно было быть что-нибудь около двадцати. Выходит, сейчас… – Вадим возвел глаза с поволокой к плафону на потолке, прикинул: – где-нибудь почти шестьдесят. А Евкоев описал довольно молодого мужчину. Откуда замашки старых фанатов?

– Разве что от отца по наследству перешло увлечение футболом? Или от старшего брата. Ну что там по эксцессам, связанным с болельщиками «Рейнджерс»?

– Я еще выяснил, что изначально болельщики «Рейнджерс» были не просто ребята из рабочего класса, но и протестанты. Это одна из причин их драк с католиками «Селтика». Сейчас вроде они отмежевались от религиозной составляющей.

– Мне кажется, мы что-то упускаем. Дело ведь могло происходить и за границей, не в Шотландии, – Олег взял список инцидентов, связанных с болельщиками «Рейнджерс». Пробежал глазами. Вадим расстарался, проштудировал подборку шотландских газет, находящихся в библиотеке иностранной литературы. – Во время выездов шотландской сборной. Насколько я понимаю, болельщики в таких случаях объединяются, забывают временно свои разногласия – их называют «тартановая армия». Тартан – это шотландские клетки – узоры на килтах. У каждого шотландского клана своя расцветка.

– Я проверю, – согласился Вадим. – Ты, как всегда, опасно эрудирован. А вот то, что Горюнову твоему устроили втык, не знаешь. Уваров, говорят, на него так орал по телефону.

– Чего это он мой? И кто говорит? Он что, делал это при свидетелях?

– Рассказываю, значит, знаю, – отрезал Вадим. – Причем накрутил Уварова наш Плотников в таком ключе: он «доверил» Горюнову лучшего сотрудника, а тот его, то есть тебя, чуть не ухайдокал.

Ермилов покрутил головой, с трудом представляя проявление таких эмоций в исполнении Плотникова. Уварова он толком не знал. Встречал на совещаниях.

– Я съезжу в «Лефортово». Уточню у Евкоева насчет возраста нашего шотландца. Намекну, что этот представитель «Белых касок» из заядлых болельщиков. Может, Рашидик что-то вспомнит и подтвердит хотя бы косвенно наши догадки.

Олег начал слегка закапываться в этом деле. Так бывает, когда бьешь копытом слишком энергично. Поднимается пыль, и она мешает видеть ситуацию отстраненно. Что, собственно, они узнали за это время? Вроде добились показаний от Евкоева, а, по сути, воз и ныне там. Топчутся на том же месте, с которого стартовали. Разведали только, что он шотландец, а не англичанин. Негусто. Ермилов опасался показываться на глаза Плотникову.

– Что опять? – первое, что спросил Рашид, когда его привели в допросную. – Я все вам сказал!

– Рашид Асланович, здравствуйте! – Олег привычно старался быть с подследственным доброжелательным, хотя боролся с неистовым желанием хлопнуть Евкоева папкой по голове, встряхнуть его за шкирку и привести наконец в чувство. – Я хотел уточнить возраст англичанина. – Ермилов намеренно продолжал называть его англичанином.

– Около сорока, – успокоился Евкоев. – Чуть за сорок.

– Он ничего не говорил о футболе?

– О чем? – переспросил Рашид, с недоумением наморщив шишковатый лоб. – Я же вам объяснял, что мы с ним практически не разговаривали… – Он потер лоб, будто пытался разгладить морщины. – Единственное, он пару раз говорил присказку, что ли… Я так и не понял к чему это. Что-то вроде «я из королей» или «из королевской семьи».

– Вы не могли бы вспомнить дословно?

Евкоев покачал головой.

– А в связи с чем он произнес эту фразу?

– Кажется, когда пошел в душ. Да, точно. У нас там условия-то спартанские. Для бойцов никто хоромы не готовил. С водой напряг. Загородка из бетона и бетонный пол, мы и стирали в бетонном кубе с одной ребристой наклонной стенкой вместо стиральной доски. Так вот он подошел к нашему душу. А вода из шланга льется слабой струйкой. Тогда Джимми и сказал: «Я из королевского рода, а принимать ванну буду как свинья. Их тоже так на свиноферме из шланга обмывают» – и засмеялся.

Олег Константинович никак не смог привязать это к футбольной теме. Но фраза засела в подкорку. Он ее то и дело повторял, пока возвращался на работу, шагал к метро, укрывшись под зонтом. Снова шел дождь, Олег перепрыгивал через лужи, стараясь не промочить ноги в легких туфлях.

Он уточнил у Евкоева, когда англичанин еще упоминал эту фразу, но Рашид так и не вспомнил, сказал только, что примерно в таком же контексте. Не по душе пришлись условия в учебном лагере англичанину, он кичился каким-то своим эфемерным родством с королями. Однако особого отношения к себе не требовал, просто ворчал.

– В 1972 году в Барселоне играли с нашим «Динамо» финал кубка кубков. Наши проиграли два – три. Пытались опротестовать матч, но результаты утвердили, хотя и дисквалифицировали «Рейнджерс» на год из-за их болельщиков. Те несколько раз выскакивали на поле во время матча, – Вадим оторвал взгляд от папки, где лежал обзор выездных матчей «Рейнджерс» и матчей сборной Шотландии.

– По возрасту не подходит, – отверг Ермилов. – Оставь список, я сам прочту, на слух тяжело воспринимаю, ты же знаешь.

Олег стал читать бурную эпопею деяний болельщиков, отпустив Вадима. Но мысли крутились вокруг фразы о королевском роде. Фамилии, имена участвовавших в инцидентах – столкновениях с полицией и другими болельщиками. Кого задержали, а чаще без фамилий, только описание бесчинств ультрас.

Ермилов написал на клочке бумаги: «Я из королевского рода». Прочитал несколько раз. «Что это может означать? – размышлял он. – Пословица? Присказка? Она напоминает лозунг, что ли».

Олег отложил список «достижений» «тартановой армии» и сперва взял справочник английских пословиц и поговорок. Он собрал довольно обширную библиотечку справочной литературы у себя в кабинете. Ничего не нашел, кроме «Among the blind the one-eyed man is king[12]12
  Among the blind the one-eyed man is king (англ.) – среди слепых одноглазый является королем.


[Закрыть]».

Тогда он воспользовался компьютером и получил сразу же ответ на свой запрос. «Я из королевского рода» – девиз шотландского клана Макгрегоров.

Олег смотрел на монитор экрана, почесывая затылок и пытаясь понять, с какого бока тут клан Макгрегоров? Какое он имеет отношение к Джимми, простому трудяге из пригорода промышленного Глазго, индустриализация которого идет стремительными темпами?

Вообще, что касается Джимми, многое не состыковывалось. Его молодой возраст и приверженность моде конца семидесятых. А теперь еще и этот девиз шотландской элиты. Клан Макгрегоров действительно вел свою родословную от королей. «Но при чем здесь наш Джимми? – ломал голову Олег. – Он произносит девиз просто ради красного словца? Хочет быть знатного рода? Но вряд ли боевики-арабы знают девиз Макгрегоров, и уж тем более им все равно, из какого он клана. Не на ту публику работал. Не оценили бы…»

– Макгрегор, – повторил Олег вслух, – Макгрегор, – снова попробовал он на вкус эту фамилию. – Богатенький мальчик-мажор, который спутался с болельщиками «Рейнджерс» из чувства протеста. Отсюда увлечение всеми традициями болельщиков и теми в особенности, которые были до его рождения. Почему бы и нет?

Ермилов проговаривал свою версию, все больше убеждаясь, что звучит она более чем правдоподобно. И кстати, интерес разведки к его персоне тогда обусловлен тем, что парень наверняка хорошо образован, авантюрного склада характера и таким людям есть что терять. Их есть чем шантажировать. Позор семьи – позор для всего клана.

«Что-то я ушел в дебри, – осадил сам себя Олег и тут же лихорадочно схватил список, оставленный Вадимом. – Макгрегор, Макгрегор», – как мантры повторял он, просматривая снова и снова…

«Эврика!» он не закричал, памятуя, где находится, но ликовал не меньше принимавшего ванну Архимеда.

Он не ошибся, фамилия Макгрегор промелькнула в газетной заметке нидерландской газеты De Telegraf. Имя не написано полностью – только М.Макгрегор. Это было лишь короткое упоминание о неприятном инциденте, произошедшем в Утрехте 27 мая 1994 года, после окончания товарищеского матча между сборными Шотландии и Нидерландов. Шотландцы проиграли три – один. Произошла драка между шотландцами и местными хулиганами. В результате побоища погиб один из голландцев. По подозрению в убийстве задержаны несколько шотландцев (перечислялись фамилии), в том числе и М.Макгрегор.

Ермилов не мог объяснить даже себе, а уж тем более не убедил бы Плотникова, но он уверился, что Макгрегор – тот самый «англичанин», он же шотландец. У Олега мурашки бегали по коже от предчувствия удачи, адреналин гулял в крови.

Следующий час он потратил на поиски информации по клану Макгрегор и современным представителям этого древнейшего рода. Нашел историю клана и ничего более. Ни слова про современных представителей, а уж тем паче никаких фотографии. Ни слова о М.Макгрегоре.

«Нет, ну это не может быть совпадением! – сам себя убеждал Олег. – Макгрегор, футбольный болельщик, девиз клана, арест в Нидерландах…»

Плотников выслушал доводы с кислым выражением лица. Скепсис излучали даже его строго параллельно лежащие карандаши, направленные острием на Ермилова, как стрелы наготове. Первая «стрела» вылетела мгновенно, так как Петр Анатольевич отличался быстрой реакцией:

– Ты же сам говорил, что «Рейнджерс» – команда рабочего класса. Как это соотносится с его происхождением?

– Протест против родственников, к примеру. Да мало ли у него было причин стать фанатом! Если он по Сирии ходил с мачете на боку, наверное, странноватый тип, мягко говоря. Как раз это подтверждает непоследовательность его поступков на жизненном пути.

– Эк ты красиво изъясняешься: «жизненный путь». Ты как его биограф. А это – мусор, шваль, продавшийся разведке футбольный болельщик. Не думаю, что он из какого-то там клана… Хотя – Нидерланды. – Плотников поднял голубые глаза к потолку, будто там искал озарения. И оно, по-видимому, снизошло: – Нидерланды – подходящая в нашем случае страна. Сам посуди, они один из спонсоров «Белых касок» и именно их разведка AIVD снабдила ФБР документами о нашем «вмешательстве» в американские выборы. Помнишь, этот вздор о том, что голландские хакеры на государевой службе в 2014 году взломали сеть МГУ? Обнаружили группировку хакеров «Уютный медведь». И конечно, узнали, что «медведи» из СВР.

– Ну да. А кто у нас еще может быть кроме медведей? И мужики в валенках и телогрейках. А из карманов торчат бутылки водки. Только если все так, как я думаю, вербовало-то его не AIVD, а МИ6.

– Ермилов, ты меня иногда поражаешь своей наивностью. У нас у всех есть контакты с другими спецслужбами. Но контакты контактами, а табачок врозь. Действовать на их территории сисовцы могли легко, а если учесть, что мероприятия проводили не с голландцем, а с шотландцем, то AVID не стал бы вмешиваться. Представь, что будет делать хозяин посудной лавки, когда к нему ворвется слон из той самой пословицы.

– Это фразеологизм, – не удержался от уточнения Олег, наученный школьной Наташкиной программой и уязвленный замечанием начальства о своей наивности.

Плотников смерил его убийственным взглядом и продолжил:

– Спрячется под прилавок. Для AIVD этим слоном является МИ6. Пришли, пошумели, ушли, и слава Богу. Перекрестились и снова начали надувать щеки, какие они крутые. Участвовать в мировой политике, спонсировать «Белые каски».

– А если ближе к нашему шотландцу, – решился прервать излияния шефа Олег. – Я вот думаю, надо дать запрос в СВР. Узнать бы подробности задержания Макгрегора. Там, на месте, можно было бы покопаться в подшивках всех газет за 94-й год. В Москве мы ограничены только центральными изданиями. Это первое. Второе, хорошо бы найти ход в полицию, возможно, у резидента есть оперативные наработки. Нужна фотография Макгрегора, чтобы я мог предъявить Евкоеву для опознания.

– Наполеоновские планы. Поистине. Такая бурная переписка с резидентом затруднительна. Сомневаюсь, что он запасется подшивкой газет и станет их штудировать в свободное время.

– Я не возражаю.

– Против чего?

– Вы же намекаете, что надо съездить в Нидерланды и самому штудировать…

– Ну-ну. Ты, однако, хитер! Закатай губы обратно. Я, может, Вадима отправлю, если вообще будет необходимость, – Петр Анатольевич покрутил головой, изумляясь наглости Ермилова. – Выйди-ка, подожди в приемной, я сделаю пару звонков и тебя позову.

Олег удалился, смекнув, что Плотников будет звонить в СВР, наводить мосты с целью понять, какие существуют перспективы взаимодействия с внешней разведкой по Макгрегору.

Минут через десять Петр Анатольевич выглянул из кабинета и махнул рукой. Олег зашел за ним следом и остался стоять. Плотников присел на край стола.

– Резидента у них там сейчас нет. Какие-то сложности с заменой. Офицер безопасности, сам понимаешь, закошмаренный. Короче, ему хватает заданий своего ведомства, и наше, если и выполнит, то не в первую очередь. А нас время поджимает. Пора давать результат по разработке шотландца. Идея отправить контрразведчика, чтобы сам на месте разбирался, вызвала положительную реакцию в СВР. Главное, чтобы не слишком загружал их сотрудника. Что ты улыбаешься?

Плотников обошел письменный стол и сделал пометки в ежедневнике, явно связанные с предстоящей поездкой в Голландию полковника Ермилова.

– Ты порой напоминаешь мне сокола, – Петр Анатольевич, прищурив глаза, поглядел на Олега. – Паришь над полем в воздушных потоках, высматриваешь добычу… А потом камнем падаешь вниз, и вот уже мышка в клюве.

– По-моему, во мне нет ничего хищного. Хотя, наверное, приятно парить над землей, так сказать, над схваткой, однако хоть и приятно там, в небе, а кушать сильно хочется.

– А долбишь меня, как дятел. Пока своего червячка не сковырнешь из-под коры, не успокоишься.

– Из-под какой коры?

– Головного мозга, – вздохнул Плотников. – Поедешь под дипломатическим прикрытием. Ты же ездил у нас в Болгарию, если память мне не изменяет. Под какой фамилией тебя командировали?

– Турков. Андрей Турков, – напомнил Олег, довольный предстоящей командировкой. Уже несколько лет сотрудники ФСБ любого ранга не могли выезжать за границу, кроме как по служебной надобности. А военные контрразведчики тем более.

– Так вот, Андрей, рой там землю, но добудь мне шотландца.

* * *

Следующие несколько дней Ермилов готовился к отъезду. Оформлял документы. Обновлял дипломатический паспорт на имя Туркова. Требовалось легендировать для министерства иностранных дел Нидерландов, зачем едет внеочередной сотрудник в посольство – решили якобы «усилить» консульский отдел, а потом отправить в Москву «по болезни».

Наконец и билеты у Ермилова были на руках, и все документы. Оставалось собрать вещи и вечером вылететь в Гаагу.

– Что у нас на обед? – поинтересовался Олег, доставая со шкафа сумку и закидывая туда зарядку для телефона и бритвенные принадлежности. Пахло жареной рыбой на всю квартиру.

– Папалтус, – весело откликнулась Наташка.

– Не смешно! Смотри как бы я тебе сейчас не устроил ататалтус.

– Вот это в самом деле не смешно! – обиделась Наташка.

– Просто у нашего немолодого уже папалтуса отсутствует чувство юмора, – вмешалась Люська, появившись в комнате. – И куда это наш папалтус намылился? Снова покорять Кавказ? Может, стоит взять пистоль?

– Я тактично не стану напоминать, что жена папалтуса его ровесница. И отправляюсь я не на Кавказ, а в Нидерланды.

– Надеюсь, не в квартал Красных фонарей? А то лучше на Кавказ!

Когда Наташка выбежала из спальни, Люська все же проявила озабоченность:

– Это не опасно? Тебя там не прихватят цэрэушники или местные спецслужбы?

– Я живым не дамся, – отшутился Олег. – Ты мне рубашки погладишь?

– Куда я денусь? – вздохнула Людмила. – Иди ешь палтуса.

* * *

Аэропорт «Роттердам-Гаага», миниатюрный по сравнению с нашими огромными терминалами «Шереметьево» или «Домодедово», внутри напоминал большое кафе или библиотеку с янтарным паркетным полом или плиткой, имитирующей дерево. Снаружи он походил просто на станцию метро или кафе-стекляшку на Кутузовском.

Встречал Олега сотрудник посольства, молодой атташе, не догадывавшийся об истинной личности Ермилова.

Худой мужчина с разочарованным выражением лица и соломенными жиденькими волосами. Олег встречал таких в посольствах среди молодых сотрудников. Окончили МГИМО, ожидая интересной работы за границей, но оказывались на низшей ступени в начале длинной лестницы, с маленькой зарплатой, на которую сложно прожить, а уж тем более накопить хоть что-то. Они порой садились на жесткую диету, доводя себя до изнеможения и истощения, пока это не замечали другие сотрудники и не отправляли доходягу на Родину. На инструктаже молодых перед выездом за рубеж одним из основных предупреждений было – не голодать, чтобы копить валюту, иначе отправят домой в двадцать четыре часа. Больные и квелые дипломаты никому не нужны.

– Такси встало бы вам в сорок евро только до центра, как минимум, – заявил он занудно, вызвав недоумение у Ермилова. Олегу, грешным делом, показалось, что атташе намекает на гонорар за оказанную услугу – трансфер из аэропорта.

В посольстве на белой вилле «Тотила» в парке «Зорхфлит» Олега встретил Владимир Вырубов – офицер безопасности. Скуластый, кареглазый и предельно сдержанный. Он не делал никаких лишних движений, словно связанный невидимой паутиной. Эта скованность была, по-видимому, от природы, да и профессия наложила отпечаток.

– Извините, что не встретил вас лично. Но так лучше. – Вырубов завел его к себе в кабинет, где царил бы унылый минимализм, если бы не ярко-зеленые пластиковые стулья и фотообои с видом Амстердама – набережная канала в расплывчатых слезливых пятнах фонарей. – Мы разместим вас в служебной квартире. Здесь недалеко. Меня проинформировали, что вас интересует, – у Владимира собрались лесенкой морщины на лбу – больше никаких мимических излишеств он себе не позволял, и Олег уже с некоторой тревогой наблюдал за его каменным лицом. – Но проблема в моей занятости. Я вряд ли смогу уделить вам много времени. Вам, вероятно, захочется поехать в Утрехт. Но сперва придется сообщить о ваших перемещениях местным. У нас в 2013 году избили дипломата, советника, в собственной квартире, на глазах его детей. Причем – полиция. Якобы поступил сигнал, что он плохо обращается со своими детьми.

– А дипломатическая неприкосновенность?

– Ага. Чихали они… Отправили его на ночь в участок, утром отпустили безо всяких извинений. Наши, конечно, ноту им, да это как мертвому припарки.

Ермилов подумал, что идея ехать под дипломатическим прикрытием не так уж удачна, более того, диппаспорт сковывает по рукам и ногам определенными условностями. Необходимо сообщать в МИД Нидерландов о перемещениях по стране, а значит, велика вероятность, что за Олегом могут пристально наблюдать местные контрразведчики. Когда он будет читать газеты в местной библиотеке – это еще полбеды, а если ему придется предпринимать что-то более энергичное…

– Владимир, вы, наверное, поняли, что мне необходим выход на тех, кто задерживал Макгрегора.

– Полиция? – снова наморщил лоб Вырубов. – Ну есть у меня человек… Однако же вас интересует полиция Утрехта. Макгрегора ведь там задерживали, причем в 1994 году, что очень здорово усложняет ситуацию. Ладно, я попробую… А газеты просмотреть вы можете и в Гааге. В Королевской национальной библиотеке. Это на Принца Виллема-Александра. Проблема в том, что вы не знаете нидерландского. Можно попросить посла, чтобы выделил вам сопровождающего.

– Того тоскливого атташе? Чтобы все знали, кто я и что?

– Олег Константиныч, Степан человек толковый, я его проинструктирую, и он вам просто будет переводить, не задавая лишних вопросов. И болтать не станет.

– А если придется встречаться с вашим человечком?.. – улыбнулся Олег. – Тоже Степана позовем переводить?

– Ни в коем случае! Мне бы не хотелось, чтобы вы с ним встречались с человечком, – он поднял к глазам руку с часами. – Ну решим в процессе. Степан отвезет вас сейчас в квартиру. Располагайтесь, отдыхайте. Уже ночь на дворе.

* * *

…Ночная Гаага померещилась декорациями к сказкам Андерсена. Летняя жара под тридцать градусов не вязалась со старинной архитектурой. Здесь бы уместнее был снег, метель, а в окошке под крышей куст красных роз…

В открытое окно машины пахло раскаленным современным чистым городом, с привкусом кофе, копченого угря и картошки фри.

– Завтра утром я отвезу вас в библиотеку. Владимир Иваныч попросил сделать перевод каких-то газет, – Степан передал ключи от квартиры Ермилову. – Я так понимаю, вы не дипломат?

– Владимир Иванович рекомендовал мне вас как человека немногословного, – прозрачно намекнул Олег, испытывая неприязнь и к Степану, и к офицеру безопасности. Он-то ведь не на прогулку сюда приехал.

– Андрей Сергеевич, я ничего и не спрашиваю, – пошел на попятную Степан, называя Олега тем именем, под которым тот приехал в Голландию. – Я с удовольствием вам помогу. Вы знаете, я не так давно здесь… И довольно тяжело.

Он припарковал машину и вышел с Олегом вместе на тротуар у шестиэтажного дома. Стеклянная дверь подъезда светилась изнутри уютно, сбоку от нее была панель кнопок домофонов в каждую квартиру.

– Жена со мной не поехала. Она с нашим маленьким сыном осталась в Москве. Как-то тоскливо. Работа рутинная, не слишком интересная. Вокруг нет никого, с кем бы поговорить…

Ермилов встревоженно на него посмотрел. И Степан, заметив этот взгляд, улыбнулся вымученно:

– Да не берите в голову. Иногда охота кому-нибудь пожаловаться. Ваша квартира на третьем этаже. Девятая. – Он достал из багажника несколько пакетов. – Владимир Иванович распорядился купить вам продукты на первый случай, чтобы не бегать ночью. Вы и города не знаете.

– Спасибо. Хотя я не такой беспомощный, как может показаться на первый взгляд, – улыбнулся Ермилов дружелюбно.

Поднимаясь по лестнице, Олег прикидывал, кому лучше сообщить о состоянии Степана, чтобы не дошло дело до греха. Такие потерянные ребята могут стать легкой добычей для вербовки. Он явно психологически не готов к дипломатической службе, и Ермилов как контрразведчик не мог пройти мимо. Он сталкивался с результатами подобного равнодушия. Ничего, Степану и на Родине найдут место, скажем, в министерстве, поближе к жене и ребенку. Так всем будет спокойнее.

В казенной квартире пахло моющими средствами с лимонной отдушкой. Через большое французское окно до пола в единственной комнате хорошо просматривались окна квартиры напротив с фальшбалконом и такими же огромными окнами. Олег, прежде чем включил свет, успел разглядеть вальяжного господина в махровом халате в доме через дорогу. А когда зажег свет, поторопился задернуть шторы, чтобы самому не стать объектом досужего наблюдения.

Он сел на диван и пожалел, что здесь работает не Руденко, а этот индифферентный Вырубов. Стоит ли от него ждать помощи? Но проявлять инициативу в чужой стране, без знания местных особенностей слишком опасно, даже с дипломатической неприкосновенностью.

Дабы не терять время, Олег взялся изучать карту Утрехта. Он взял ее у Вырубова, предпочитая бумажный вариант электронному. Включив обнаруженный на маленькой кухне электрочайник и сделав себе бутерброд с местным сыром на хрустящем багете из продуктов, купленных Степаном, Олег путешествовал по бумажным улицам, переулкам и каналам.

Ермилов догадывался, что придется прошвырнуться на место преступления 1994 года, если Вырубов выведет на тамошних полицейских и те согласятся помочь, разумеется, не безвозмездно.

Олег так и уснул, укрывшись картой вместо одеяла.

* * *

Внутри Королевская национальная библиотека напоминала то ли космический корабль, то ли внутренности компьютерного процессора, обшитого белыми перфорированными металлическими панелями.

Степан оживился, когда из-за московского гостя пришлось оторваться от ежедневной монотонной жизни посольства и заняться другой деятельностью с флером секретности. Он с энтузиазмом листал газеты за 1994 год. Взяли все издания за период с конца мая по начало июня, искали любые упоминания о представителях «тартановой армии».

Нашли в газете «Аглемейн дахблад» крошечную заметку. Ежедневная газета с почти полумиллионным тиражом написала о крупной драке с местными хулиганами. Корреспондент выражал удивление, куда делись все хулиганы, – задержали только шотландцев. На «поле боя» остался лежать труп голландца. Как узнал дотошный корреспондент, добравшись до санитара морга и получив анонимное интервью, погибший одет был в лохмотья. Больше всего напоминал бомжа. «Почему бездомный примкнул к голландским хулиганам? – задавался вопросом журналист. – Попал под раздачу случайно?» В конце заметки корреспондент обещал продолжить расследование в следующих номерах газеты.