Текст книги "Ошибка Синей Бороды. Фантастический мистический роман"

Лучшие годы потеряла девушка на обслуживании больных-неходячих. Уже через два с половиной месяца надоело до тошноты. И кому бы не надоело – убирать грязь, нюхать вонь, слушать стоны. Ежедневно надрываясь в госпитале, Мадлен пламенно желала ему в один прекрасный день сгореть со всем содержимым: пациентами, персоналом и дорогущим, лучшим в Европе, оборудованием. Причем, именно оборудования было бы чуть-чуть жалко.

Условия, в которых трудилась, она расценивала как наказание без преступления. Чтобы их изменить, выход имелся ограниченный – один из двух. Третий – оставаться на госпитальной каторге до пенсии – отбросим из-за нежелания измученной санитарки его выбирать.

Итак, выход первый. Получить образование и продвинуться по служебной лестнице до медсестры, физическая нагрузка которой минимальна: разнести по пациентам в предписанный час предписанные таблетки. Отпадает сразу. За неимением у Мадлен необходимых предпосылок в виде денег, времени и сил – учиться предстояло без отрыва от производства.

Выход второй. Удачно выйти замуж, чтобы уволиться с ненавистной должности. Это способ найти счастье, провереный поколениями нищих охотниц за мужьями, о чем сняты тысячи фильмов и написаны библиотеки книг. Способ, не трудный осуществить при наличии двух условий: выдающихся внешних данных или перспективы получить наследство. Тогда женихов искать не надо: на красивых и богатых они слетаются как пчелки на аромат. К сожалению для Мадлен, ее аромат не имел вышеуказанных ингредиентов.

Справедливости ради стоит указать: холостяки рядом имелись, но не многообещающие. В словосочетании «удачно выйти замуж» упор делается на первом слове и означает «не за первого попавшегося» – вроде водителя автобуса или почтальона. Когда у девушки одна каторга лишь сменяется другой: трудовая на семейную, временная на пожизненную. Нет, Мадлен не желала мелочиться, делать поспешный выбор, обращать внимание на таких же беспросветных как сама. При собственных данных «ниже среднего» собиралась выиграть приз в лотерею.

Не покупая билета, то есть – не прикладая усилий. Почему-то надеялась на чудо, которое должно было однажды произойти в награду за безропотность и черную работу. Чем она хуже Золушки?

Сначала Мадлен смиренно ждала подарка свыше – принца в статусе наследника короны, приятного лицом и характером. Когда стукнуло тридцать шесть, как девушка неглупая, поняла – подарок-то запаздывает.

Пришлось срочно проявить инициативу, чтобы подсказать поторопиться провидению – или кто там заведует судьбами людскими. Мадлен стала приглядываться к окружающим. Тем более, что в единственном повезло – работала в таком месте, где больной контингент состоял на сорок пять процентов из мужчин. Остальные – дети, пенсионеры и члены семей.

Когда Мадлен перестала ждать манны небесной и сознательно взялась за устройство судьбы, повезло еще раз. По одной причине: сделала правильный расчет.

Первым делом оглядела себя в зеркале: не завысила ли требования? Она не была стройной особой с тонкой талией и выдающимся бюстом. Имела обычную фигуру для девушки из брестской глубинки – по-деревенски ширококостную, кряжистую, природой приспособленную к тяжкому труду. Впридачу грубовато сработанное лицо с жирной, лоснящейся кожей, крепкая шея вольного борца, широкие ладони-лопаты. Определенно не Софи Марсо.

В связи с чем решила отменить претензии к внешности и характеру будущего супруга. Тут не до Ален Делона, когда нужда поджимает, а возраст клонится к климаксу. Взамен отмененных – новых условий выдвигать не стала. Никаких. Кроме финансовых.

Понятно, ведь цель-то была одна. Избавить себя от унизительного физического напряжения – от вонючих уток, унитазов, окровавленных тряпок, непромытых, больных, стонущих мужских тел. От которых через двадцать лет каторжных работ в должности младшего немедицинского персонала уже хотелось только блевать и ругаться непотребно.

Как только случилась возможность, она обворожила одного африканского мигранта из Мали. По имени, которое спросонья невозможно произнести, как, впрочем, и на трезвую голову: Мугабва Мадвабагтути. Мадлен переименовала его – для легкости произношения – в простое французское имя Максим. Оно ей всегда нравилось престижностью значения: так назывался популярный мужской журнал и дорогущий парижский ресторан.

История Максима из Мали оказалась типичной для тех африканцев, которым посчастливилось покинуть Черный континент. В возрасте девятнадцати лет он прибыл во Францию с пустыми карманами и двумя желаниями: явным – профессионально играть в футбол, и тайным – никогда не возвращаться на родину. Его взяли в команду местного профсоюза работников таможни, дали квартиру и спортивную форму.

Форму Максим носил аккуратно. Ношеную не выбрасывал, складывал на полку – пригодится с оказией послать родственникам. Когда он однажды травмировался на поле, оказался на попечении Мадлен в палате номер восемь для людей со специфическими – спортивными повреждениями с ограничением в подвижности.

Мадлен знала, что футболисты получают поистине сумасшедшие зарплаты и совершенно ни за что. Однако, возмущение по поводу футбольных гонораров вслух не проявляла – потихоньку готовилась наложить на него лапу.

В восьмую палату она заходила с улыбкой, оставляя кислое выражение от недовольства жизнью за дверьми. Поддерживала парня словом и делом. Мимо равнодушно не проходила: то спросит «как дела?», то выскажет надежду на выздоровление. В нерабочее время помогала разрабатывать мениск.

Еще до того, как швы на коленке окончательно зажили, Мадлен и Максим поженились. К обоюдной выгоде, ему – гражданство, ей – молодой муж и его деньги впридачу.

С каким же удовольствием она увольнялась из осточертевшего госпиталя! Лицо сияло, будто уже выиграла миллион, хотя не получила еще и сотни из мужниной зарплаты на приобретение приличного платья. Неважно. Жизнь улыбалась ей широко и надежно.

Но недолго. Максима из Мали убили. Расисты на улице. Не дав ему дожить даже до рождения сына…

Вот это несправедливость: не успела насладиться обеспеченностью, как она кончилась, усугубившись грудным ребенком. Что делать? Идти на поклон к директору госпиталя и снова привыкать к сосудам с уриной? Нет, нет и нет!

От отчаяния Мадлен озверела и была готова на все, только бы не возвращаться к прошлой жизни. Когда получила страховку за мужа, уехала с сыном в Нант. После подключения родственников, знакомых и брачных бюро отыскала обеспеченного, престарелого вдовца, возрастом под девяносто, зато в приличном финансовом состоянии. Имея медицинский опыт, она честно отдала ему заботу и внимание, потому что считала: лучше одному человеку и за что-то, чем многим ни за что.

Когда муж скончался, очень вовремя, через восемнадцать месяцев после свадьбы, Мадлен осталась во второй раз вдовой. И опять не с пустыми руками. Состояния мужа хватило бы на безбедную жизнь ей и сыну Полю, если разумно им распоряжаться, конечно.

Она распорядилась: устроила сына в университет, сама шесть раз в год ездила путешествовать. Недалеко – по Европе, в основном. Когда не путешествовала, весело проводила время с подружками в роскошно обставленной пятикомнатной квартире на Авеню Бригадир с видом на японский сад.

18.

Именно туда направлялись утром двадцать чертвертого декабря трое студентов: Жюль де Лаваль, Жаннет Дарке и хозяин квартиры – Поль Буржери. Тот самый сын Максима из Мали, которому мать дала свою фамилию, чтобы не вызывать вопросов. И не ломать язык.

Квартира стояла пустая: Мадлен как раз перед праздниками уехала с приятельницей в Милан – вторую после Парижа европейскую столицу моды. Дамы намеревались поучаствовать в рождественских распродажах с колоссальными скидками на продукцию известных мировых марок. Этих благословенных дней модницы ожидают целый год, чтобы приобрести товары стопроцентного качества всего за тридцать процентов стоимости – настоящая удача для маньячек шопинга.

Направлялись на машине Поля – детище основателя французского автомобилестроения Армана Пежо. Не самой последней модели – пижонство не было свойственно Полю, на предпоследней – он мог себе позволить.

Внутри салона имелось все необходимое для веселого времяпрепровождения в дороге: мини-телевизоры для пассажиров, охладитель напитков, круговая стереосистема, собственный спутниковый телефон, СД-проигрыватель, компьютер с интернетом…

Ну и остальные достижения автомобильной техники, чаще всего излишние, но производящие впечатление наличием, как-то: обогрев зеркал и форсунок омывателей, 2-зонный кондиционер и тому подобные роскошества. Которые нежелательно долго перечислять, чтобы не утомиться или, чего доброго, начать завидовать.

Фирма чуть не в лепешку разбилась ради ублажения клиентов. Взамен требовалось только одно – чтобы они не забыли название предприятия, которое им столь усердно угождало. Для чего на каждом видном месте в салоне была прилеплена фигурка поднявшегося на задние лапы льва – символ продукта.

Пежо-основатель мог не волноваться и спокойно отдыхать в могиле, гордясь семейным детищем. На сервис фирмы пожаловаться повода не нашлось. Ни у кого из троих студентов.

Поль, как хозяин и водитель, направлял своего породистого железного коня, следуя указаниям встроенного навигатора ТомТом. Навигатор разговаривал приятным голосом популярной бельгийской порно-звезды Ким Холланд, которая томно-интимно сообщала: «через двести метров поворот направо, золотце мое». Этот голос, широко известный среди любителей жесткой эротики, Поль для смеха на ТомТом установил.

Рядом сидел Жюль, по двум причинам устроившийся впереди: чтобы разговорами не дать приятелю заснуть и дать Жаннет отдохнуть на заднем сиденье. Чем она и занялась. Улеглась на бок, подогнула ноги, устроившись по-домашнему уютно: дорога неблизкая, почему бы не скоротать ее во сне. Спасибо хозяину – предусмотрительно захватил плед и подушку. Или всегда имел на подобный случай, что сейчас очень пригодилось.

Тепло, щедро посылаемое кондиционером в салон, обогревало и расслабляло напоминанием о прошедшем лете и каникулах. Проведенных: Жюльеном на дешевых пляжах испанского Коста-дел-Сол, Полем – на ласковом атлантическом берегу Биарриц. Он не выносил жаркие места из-за прогрессирующей тенденции к ожирению. Облюбовал нешумный в смысле отсутствия толпы, умеренный в смысле летней температуры Биарриц. Известный под метким названием «король пляжей и пляж королей».

Сейчас обычно вальяжно-добродушный Поль был заметно не в духе. Невыспавшийся из-за будильника, просвистевшего по-идиотски рано – в полвосьмого, он замечал за собой регулярные попытки клюнуть носом. Чему способствовали другие факторы: монотонное однообразие пейзажа за окном, спокойно-убаюкивающая музыка из радио и комфортабельная температура внутри машины

Поначалу Поль пытался сохранять бодрствующее состояние. Нарочно отвлекался на разные мелочи, позволяющие двигаться, не сходя с места: доставал конфетки-леденцы по одной из бардачка, потом насвистывал мелодию, постукивая пальцами по рулевому колесу, потом жевал бутерброд, купленный в станционном ларьке, потом пил колу через трубочку, потом вытирал запотевшее стекло впереди и сбоку, потом еще что-то… Наконец, дела, которые возможно было производить, не снимая ноги с педали газа, закончились.

Пару раз он с надеждой взглядывал на Жюля, молча спрашивая – ну что притих как комар, надувающийся новой кровью? Полпути прошло, а ты ни слова не пикнул…

Упрекающих взглядов сосед не замечал. Сидел неподвижно и молчаливо, уставившись в ветровое стекло. Было непонятно, куда он смотрел: то ли на дорогу, однообразной полосой уходившую под колеса, то ли на собственные мысли, бежавшие перед глазами информационной строкой.

Обижаться Поль не собирался. Приятель никогда не отличался любовью к болтовне, кстати, в отличие от самого Буржери. Они часами могли не разговаривать, находясь в одном помещении и занимаясь каждый своим делом: Жюль – чтением, Поль – поглощением пива и телепрограмм. Ощущали полное взаимопонимание. Полярность притягивала их друг к другу.

19.

Сейчас молчание Жюля показалось недовольным. Поль почувствовал его негативный заряд и постеснялся вслух предъявлять претензии. Хотя имел. Веские. Для чего он, собственно, попросил друга сесть на первое сиденье? Не молчания ради – для дела. Иначе оставался бы сзади, прилег с Жаннет валетом на диван и не морочился рядом с недовольным видом, не портил другим предрождественского настроения…

Разберемся: почему лицо Жюля не выражало положенной радости?

С самого утра план его, составленный с железной логичностью, стал нарушаться. Из-за какой-то мелочи, о которой и упоминать бы не стоило, если бы она не превратилась постепенно в большую проблему.

Проблема называлась коротко – «снег». И мороз впридачу. Проснувшись от будильника Поля – он жил в отдельной квартире и перед поездкой пригласил приятеля переночевать – Жюль первым делом посмотрел в окно. Было темно, но в световых лучах фонарей и автофар отлично вырисовывались плотные снежные струи, заполнившие воздух. От чего он казался густым, даже на вид труднопроходимым.

На крышах, дорогах и тротуарах уже лежал приличный белый слой, который продолжал прирастать новыми поступлениями. В принципе, снег зимой – событие обычное. В Париже – не-ежегодное, но тоже не из ряда вон. Если не вторгается в планы, его вполне можно потерпеть.

Только не сегодня. Когда Жюль с другом и подругой собрался в путешествие по стране на машине класса люкс, не приспособленной преодолевать снежные заносы.

Проклятый снегопад, не мог начаться на пару часов позже! Или вообще запоздать на день… Сегодня он был как нельзя некстати.

Любивший поступать практично, Жюльен заранее просчитал маршрут, его стоимость и протяженность. Предстояло преодолеть триста восемьдесят километров до Нанта. По самой короткой траектории расстояние покрывалось на самолете за час-двадцать – быстро, но не подходило ценой. На междугороднем автобусе за пять с половиной часов с двумя санитарными остановками – дешево, но долго.

Такси не рассматривалось. Поезд тоже отпадал – дорого и долго. Оставалась попутная легковушка – быстро, за четыре часа. Поль обещал добраться за три с половиной. Бесплатно. Какой транспорт было выгоднее выбрать? Риторика. Естественно, Жюль выбрал Поля. Только вот возможности «Пежо» с низкой посадкой и летними шинами встали сейчас под вопрос.

Прикинув задержку во времени, Жюль нахмурился. Та недовольная морщина не покидала его лба во все время пути. Поначалу тлела надежда, что снег одумается и остановится. Ведь хватит, завалил улицы грязными слякотными кучами, которые за городом превратились в сугробы. Так нет же! Манна небесная не ослабевала и не прекращала сыпать. Наоборот. С каждым часом усиливалась, будто желая за один день вывалить зимнюю норму осадков.

Выбравшись на трассу Париж-Нант, Поль не только не смог развить подобающую скоростному «Пежо» резвость, но поплелся чуть ли не шагом. Впрочем, не он один. Соседние авто тоже не выказывали желания побегать наперегонки и, по-улиточьи неторопясь, ползли рядом. Жюль потихоньку начинал беситься. В Париже их с такой скоростью обогнал бы любой общественный автобус. Да что автобус, пьяный клошар на велосипеде и то едет шустрее!

Понятно, что не вина Поля. Он правильно делает – едет неспеша, соблюдая рекомендации гидрометцентра насчет «повышенного риска гололеда». Сейчас лихачить не стоит, даже если очень опаздываешь. На тот свет попадешь, обратно не выберешься, туда лучше не торопиться. В снежную погоду только сумасшедший не ограничит скорость, и их, этих ненормальных по дороге встретилось несколько.

Как ни странно, большинство – на грузовиках с прицепами. Сразу видно, водители не привыкли к снегопадам, не умеют осторожничать, менять стиль. Чувствуя себя хозяевами дорог, продолжают лихачить. Вот и съезжают на обочину после слишком резкого движения руля на повороте или обгоне – складываясь вдвое, когда конец прицепа, скользя, догоняет кабину.

Хорошо, если прицеп только занесет. А то завалится вся цепочная конструкция на бок, лишь колеса продолжают крутиться по инерции. Думают: раз на тормоз не нажали, надо продолжать движение, авось куда-нибудь приедем… Подобно собаке, которая плыла-плыла и вдруг ее вытащили из воды, а она продолжает грести лапами в воздухе. У нее тоже инерция сработала?

Забавная ассоциация, подумал Жюль без улыбки.

Встретилась пара аварий с легковушками. Одна разбилась в лепешку, вернее – в гармошку. Точно с жертвами, от сознания чего стало не по себе. Одно дело – видеть аварии, трупы и кровавые лужи по телевизору, другое дело – наяву. Даже несколько красных капель, которые поразили яркостью на белом снегу, вызвали головокружение. Хорошо, что Жаннет спала.

Вывод: упрекать Поля за осторожную езду нет оснований.

А для раздражения основания были. Жюльен – тоже человек. Хоть и будущий психолог, который, вроде, должен научиться управлять собственными эмоциями прежде, чем обучать этому других. Он сейчас не при исполнении обязанностей, может позволить себе попсиховать. Невозможно равнодушно наблюдать за собственными планами, которые рушатся на глазах. Кто бы на его месте не злился?

Вчера вечером ничто не предвещало осложнений. Жюль смотрел на не запятнанное облаками, звездное небо и надеялся, что прогноз погоды на завтра не оправдается. Озабоченным голосом девушка-синоптик предсказала снегопад и аварийную обстановку на дорогах. Жутко некстати! Он запланировал вечер с любимой девушкой, собирался сделать предложение. Для чего заранее приобрел кольцо, шампанское и два пластмассовых стаканчика.

Подобрал особенный, единственный в году, момент – сказочный Сочельник. Продумал романтическую обстановку, именно так, как хотела Жаннет – в замке Синей Бороды, овеянном легендами-страшилками.

Теперь создается впечатление, что усилия пропадут даром – из-за снега попали в цейтнот. Если план из-за опоздания сорвется, предложению руки и сердца угрожает годовая задержка.

20.

Опасения грозили осуществиться. Вместо того, чтобы в полдвенадцатого прибыть в Нант, они в два часа его не достигли. Времени в обрез: чтобы добраться до замка, предстоят две пересадки. Сначала с «Пежо» на электричку до Дожона, потом на машину до Тиффожа. Которую сначала надо найти.

Общественный транспорт в крепость не ходит. Летом организованных туристов со станции и обратно автобус возит. Сейчас для него – мертвый сезон. Значит, частника придется искать.

Жюль незаметно вздохнул. Легко сказать – частника! По таким сугробам не частника с машиной, снегоход надо искать. С бульдозером впереди. Была бы приличная погода – поймали попутку. Подъехали бы лифтом: быстро и за небольшое возраграждение, может, вообще бесплатно – как студенты.

Но вот где кроется подвох поломанного плана: чем позднее они прибудут в Дожон, тем меньше шанс на попутную машину. В вечер перед Рождеством каждый нормальный человек старается прийти домой пораньше. Чтобы отдохнуть, войти в настроение, в кругу семьи отметить милый праздник. После четырех пополудни улицы городов потемнеют и опустеют, не говоря о междугородних трассах. Какой дурак понесется в темноте, по снегопаду в дыру под названием Тиффож?

Даже если случится рождественское чудо – удастся найти частника с машиной, проблемы не исчезнут. Придется раскошеливаться. Внезапно разразившийся снегопад – отличная причина запросить втридорога. Иначе скажет – пешком идите. У Жюля денег в обрез. Он все рассчитал по центам – но без учета нелетной погоды. Лишние траты в его бюджете не предусмотрены.

Вот подлый снег – все валит и сыплется, без конца, без края. Отвлечься бы…

– Слушай, Поль, ты слышал легенду о Синей Бороде? – вырвалось у Жюльена почти непроизвольно.

Поль вскинул голову. Немного испуганно: услышал голос приятеля впервые за пару часов тотальной немоты. Голос пришелся кстати. Медленная езда среди монотонного пейзажа сморила Поля, чуть не привела к потере ориентации и погружению в дремоту. Что чревато – в периоды засилья на дорогах гололедов и снегопадов.

– Это из сказки, что ли? – пробормотал он. Тряхнул головой, начал четче соображать, будто просыпался от временного забытья с открытыми глазами. – Конечно, слышал. Про Синюю Бороду придумал лучший писатель сказок для детей и взрослых Шарль Перро. Мы в школе проходили. Перро сочинил всемирно-известные, романтические сюжеты: про Спящую Красавицу с Принцем, Кота в Сапогах с Сыном Мельника, Красную Шапочку с Серым Волком…

С последней парой персонажей Жюль не согласился про себя – разве есть романтика в том, чтобы быть съеденной кровожадным животным? Возражать не стал. Лично Жюль находил интересной другую интерпретацию этой сказки.

По утверждениям совеременных исследователей фольклора отношения Шапочки с Волком имели куда более закомплексованный характер, чем люди эпохи сказочного романтизма думали поначалу.

Потому во избежание критики про слишком раннее половое просвещение детей, некоторые культурные деятели сказку предлагали переставить: из раздела «Детская литература» в раздел «Для читателей в возрасте восемнадцать плюс». Что казалось Жюлю перебором. Перестраховкой, попахивающей идиотизмом. Типа предупреждения на стаканчике в Макдоналдсе: просьба горячий кофе на себя не проливать во избежание возникновения ожогов.

– Этот синебородатый – нетипичный персонаж для Перро, – бодро продолжил пришедший в себя Поль. – Совсем не похож на героя детских сказок. Убийца доверчивых женщин. Маньяк кровожадности. Темная личность. Ты про него?

– Да. То есть нет. То есть… Я имел ввиду реального человека, прототипа Синей Бороды – барона Жиля де Рэ. Знаешь, кем он был?

– Конечно, знаю, мне бы не знать. Самый популярный наш земляк. Ну, после Луи де Фюнеса, конечно. Луи – потрясающий комик! Впрочем, в последние годы слава его пошла на спад. Не то, что раньше, когда комедии с ним шли в переполненных кинотеатрах. Только кто сейчас вспомнит старого, доброго шутника де Фюнеса? А вот Синяя Борода прочно вошел в историю Бретани, старую и новую. Никогда больше ее не покинет. Кстати, ты смотрел «Фантомас»?

Поль на одном дыхании проговорил монолог, перескакивая с одного на другое и снова возвращаясь. Видно, решил за один присест выплеснуть на Жюля словесный водопад, который вынужденно сдерживал от Парижа. Воодушевился желанием приятеля завести беседу и не собирался дать ей преждевременно иссякнуть. Или свернуть в ленивое русло, тянущееся со скоростью одно предложение в километр.

Водопад слегка ошарашил Жюля. Но не испугал. Ничего, выплывет. Не впервой барахтаться в бессвязной болтовне приятеля. Жюль решил поддержать разговор, пусть и отклонившийся от его вопроса – испытывал легкую вину за предыдущее молчание.

– Смотрел, давно. Мне с де Фюнесом больше всего «Маленький купальщик» нравится. Помнишь, как они в биотуалете по реке поплыли? Самая смешная сцена.

– А «Жандарм из Сен-Тропе»? Ха-ха! Не-е-т, мне у старика Луи все фильмы нравятся, даже затрудняюсь один выбрать. «Фантомас» был просто супер! По всему миру гремел. Помнишь, там еще Жан Марэ снимался? Кстати, он и Фантомаса играл. Ни за что не догадаешься. У самого актера был очень характерный, отчетливо очерченный подбородок с ямочкой. Как они только умудрились его закамуфлировать в той зеленой маске? Мы поначалу не догадывались, кто его играл… «Фантомас» – означает «фантастическая маска». Из резины, что ли, они ее сделали? Сидела как влитая. Фильм опережал свое время в смысле научных придумок. Помнишь, Фантомас переоделся звездочетом и ударил электрошокером танцующих по цепочке? В те времена электрошокеров не существовало.

Жюль не ответил. Поль на секунду замолк, вспоминая, с чего разговор начался. Скучно болтать только о том, что самому интересно: получится не оживленная беседа, а монолог вникуда. Театр одного актера, которого никто не слушает.

– Ты про что спрашивал, я забыл?

– Спросил – что ты про Жиля де Рэ знаешь?

– Ну… Его обвинили и сожгли, – лаконично ответил Поль.

Подробностей он не припоминал, высказал общеизвестное. Стопроцентно выгодная тактика. Если спрашивают что-то заковыристое, долго не думай – выдавай то, что «каждая собака знает», никогда не ошибешься. Тактика изворотливых троечников, помогающая выглядеть умно. Иным ловкачам всю жизнь удается пускать пыль в глаза подобным способом. Чем собирался заниматься в дальнейшей жизни и практично-хитрый Поль.

– За что обвинили? – допытывался Жюль. Он имел собственную версию, но для полноты картины никогда не помешает спросить «второе мнение». – В чем его ошибка? Видимо, немалая, раз дело до суда дошло. В старые времена такое случалось нечасто. Барон – не простой человек, маршал. Богатый был, независимый. Кому-то он сильно мешал.

Не умеющий выдвигать собственных теорий, но умеющий ловко пользоваться чужими – опять же тактика ловких троечников – Поль ухватился.

– Так в том и ошибка, что слишком богатый и независимый. Завидовали ему соседи. Даже король. Де Рэ вел себя слишком демонстративно. Кое-кто решил его за высокомерие наказать. Богатство к рукам прибрать. Ты что думаешь, в те времена зависти не было? Была, да еще какая! А хочешь анекдот расскажу? – Вопрос задавался только из вежливости. Поль давно и окончательно проснулся, разгулялся и начал веселиться. Почему нет? Впереди празник и каникулы. – В тему – про Синюю Бороду…

– Почему его, собственно, так прозвали? – вставил вопрос Жюльен, но приятель его нарочно не заметил.

– Ну, слушай. – Поль вошел в роль рассказчика и не собирался сбиваться с толку. Он слишком долго молчал – надо нагнать упущенное. – В очередной раз женившись, Синяя Борода достает из кладовки топор, веревку, ножи и говорит гостям:

– Пойду исполнять супружеские обязанности…

– Ха-ха-ха! – первым замеялся он над собственной шуткой.

– Ха-ха-ха! – искренне поддержал Жюль.

Рассмеялись громче радиостанции, которая передавала популярные в шестидесятых шансоны Шарля Азнавура и других артистов, не умеющих петь, но трогательно говорить под музыку. Временами радио вместо музыки передавало помехи – из-за отдаленности от транслирующих станций, антенн и сателлитов. А также от непрекращающегося снегопада, про который уже надоело упоминать.

На неполадки с техникой никто не обращал внимания. Друзьям понравилось смеяться. Особенно Полю: он ненавидел молчание и одиночество, когда они случались одновременно.

А Жюлю хотелось отвлечься.

Получилось отлично. Не зря говорят: смехотерапия лечит. В какой-то момент показалось: зря он себя накрутил, все не так плохо, как думалось минут пятнадцать назад. Да – снег, да – опаздывают. Но снег – обычное явление зимой. На него обижаться все равно, что жаловаться на гром, разбудивший среди ночи.

Да, опаздывают… В конце концов – и что? Им с Жаннет не на собеседование или деловое свидание, чтобы обязательно вовремя. Ну приедут в Дожон на пару часов позже, на месте разберутся.

Люди есть везде. Помогут.

21.

Атмосфера в салоне«Пежо», поначалу не отличавшаяся от хмурой погоды за его пределами, разрядилась с помощью проверенного и безотказного средства – смеха.

Тут же посыпались новые анекдоты. Удачно получилось: Поль знал их безмерное количество.

– Бургундец – любитель выпить размышляет: вот говорят – истина в вине. Тогда пойду куплю бутылку истины.

– Ха-ха-ха!

– Еврейская пара прогуливается по Парижу. Прошли мимо ресторана. Жена говорит:

– Ой, как вкусно пахнет!

Муж:

– Тебе понравилось? Хочешь еще раз пройдем?

Рассказывание веселых историй – дело заразительное. Жюльен решил не отставать. Он анекдоты почти не запоминал и всегда удивлялся на людей, которые имели их в памяти несметное число. Однако парочку особенно понравившихся мог при необходимости припомнить.

– Сидят две домохозяйки на соседних балконах. Одна спрашивает:

– Твой пришел домой?

– Нет, чтоб он сдох! А твой?

– А мой пришел. Чтоб он сдох вместе с твоим!

– Ха, у меня ответный, – быстро нашелся Поль. – Сидят двое мужчин за кружкой пива. Один говорит:

– У Артура страшное горе…

– Что такое?

– К нему ушла моя жена.

Громыхнул хохот, который на сей раз разбудил Жаннет. Вернее, она давно не спала, только лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к мужскому смеху. Наконец, не выдержала одиночества на заднем сиденье и неучастия в коллективном мероприятии. Захотелось внести свою лепту в общее веселье.

– А я про блондинку знаю! – подала она радостный голос.

Парни притихли, деликатно предоставляя подиум даме. Жаннет спустила ноги на пол, просунув голову в промежуток между передними сиденьями, чтобы слушатели ни слова не пропустили.

– Блондинка жалуется подруге:

– Почему мужчины всегда приходят ко мне на свидания небритыми?

– А ты пробовала не опаздывать?

…Оставшаяся дорога до Нанта, несмотря на скорость сонной черепахи, больше не казалось Жюлю нескончаемой и испытывающей терпение. Когда подъехали к первому городскому мосту, старинному, похожему на мост Александра Третьего в Париже, робкое солнце попробовало заявить о себе рассеянными лучами на облачном небе.

– Луара Атлантическая, – показывая рукой под мост, проговорил Поль с интонацией старожила, просвещающего новоприбывших.

Река была большей частью занесена снегом, который едва ли пять минут назад прекратился – надолго ли? Берега ее, погребенные под сугробами, потеряли четкие очертания и погрузились в спячку до оттепели. Истинная ширина реки не различалась. Виднелась только центральная часть, где неспешное течение струилось к Бискайскому заливу. Вода казалась густой, маслянистой и переливалась перламутровыми оттенками.

– Честно – не припомню, чтобы когда-нибудь столько снега выпадало, – сказал Поль, глядя в боковое окно. – Ничего, не расстраивайтесь. Высажу вас у вокзала. Поезд на Дожон отправляется каждые два часа. Билеты покупайте туда-обратно. Вы же одним днем? – на всякий случай уточнил он.

– Да. Задерживаться в Тиффоже не собираемся. Только осмотрим замок и – назад. Ночевать приедем к тебе, так что готовь праздничный ужин, – ответил Жюль оптимистично. Все еще верил, что план удастся осуществить.

Пусть туда закралось опоздание – его можно нагнать в пути. Так делают самолеты. И поезда. Только для поездов превышение скорости занятие опасное – можно не вписаться в крутой поворот. Совсем недавно передавали по новостям: японский машинист просчитался и не вписался. Хотел нагнать восемьдесят секунд, а получилась авария. Погибли люди. Машинист от огорчения чуть харакири не сделал. Или повеситься собирался? Его на всякий случай закрыли в тюрьме, чтобы себя не покалечил.

– Билеты потом не выбрасывай, попробуем возместить из студенческой кассы, – сказал практичный Поль. – Ну ладно, я вас дома буду ждать. Адрес знаешь. Честно сказать, если бы погода была нормальная, встретил на машине. А так… Если опять снег пойдет, ее накроет. Пока откопаю, пока заведу, времени больше потеряю. Доедете на такси, оно здесь недорогое, не сравнить с парижским. Позвони со станции, когда вернетесь в Нант, чтобы я знал, что скоро прибудете.