Текст книги "История Аптекаря, райских птиц и бронзовой головы слона"

– То есть вы помогаете только избранным?

– В основном. Но у меня тоже есть слабости, и я им потакаю. Стоят они недешево. Мне нужно зарабатывать деньги, это необходимо, и мне это нравится. Так что я их зарабатываю. – Он говорил, а его пальцы методично перебирали разноцветные крупные четки на красном шнурке – некоторые были сделаны из каких-то ярких камней, другие – металлические, а одна, похоже, была даже из золота.

– Понятно. Значит, и предпоследний ваш пациент был тоже весьма достойным?

– Нет, – покачал головой Аптекарь. – Вы знаете, вот он как раз был просто отъявленным мерзавцем. Дивной скотиной, агрессивной и неуправляемой. Но за него очень просила его жена. И у нее теперь все хорошо.

– А ваши пациенты никогда вам не угрожали?

Я не могла не спросить об этом. Я должна была выяснить хоть что-то. По крайней мере он дал бы мне дельный совет, как знать.

– Угрожали? Мне?

– Да. Если оставались недовольным результатом.

– Таких у меня не было. Если человек пришел ко мне и я согласился сделать для него средство, он останется доволен. Это дело чести, иначе я не возьмусь за заказ.

– Но вы ведь беретесь не за все. Некоторых вы отвергаете. Вы мне только что об этом сказали.

– Да-да, так и есть. И если уж вам так любопытно, то мои отвергнутые клиенты порой пытались мне угрожать. Ругались, кричали, пытались запугивать.

– И вам не было страшно?

– Моя дорогая, запомните одну вещь. Сильнее всего пытается напугать тот, кто сам больше всего боится. Так что я никогда не придавал этому слишком большого значения.

Я молча полезла в сумку и протянула ему конверт с фотографией. Не знаю, зачем я это сделала. Аптекарь отложил четки и достал снимок.

– Ах, как гадко, – сказал он спустя минуту. – Некоторым мне хочется подсыпать чего-то такого, чтобы у них отсохли руки. Кажется, у меня где-то есть такой порошок. – Он посмотрел на меня, но я не улыбнулась его шутке. – Вы напуганы?

Я кивнула.

– Напрасно, – покачал головой Аптекарь. – Я думаю, это ему и нужно. Для многих женщин самое главное – их красота. Они за нее боятся, это же ценность. Он бьет именно сюда. Просто и прямо. Но вы ведь не такая. Вы умненькая, вас не возьмешь примитивными страшилками. Он плохо вас знает. А значит, не подобрался пока на опасное расстояние. Швыряется репейниками, как глупый мальчишка. Ерунда. Порвите и выкиньте.

– Прямо так?

– Прямо так.

Я не успела ничего сказать, как ловкие пальцы Аптекаря одним движением разорвали фотографию, сложили половинки и порвали еще раз и еще. Он бросил обрывки в камин, и мой страх куда-то подевался, я смотрела на бумажные клочки и чувствовала, что мне стало намного спокойнее. Хотя я понимала, что это просто фокус, а в жизни все серьезнее, но слова Аптекаря были убедительны, и мне хотелось в них верить. И хотелось, чтобы все теперь пошло по-другому. Выгнать из жизни страх и позволить себе наслаждаться любыми другими эмоциями. Хотя бы любопытством.

– Ваши четки – как будто из музея, – улыбнулась я. – Никогда таких не видела.

– Я всегда их держу при себе. – К счастью, Аптекарь откликнулся на перемену темы.

– Талисман на удачу?

– Нет, скорее рабочий инструмент. Таких больше ни у кого нет, я специально их заказывал. Видите, тут все: металлы, минералы, камни. Элементы… И когда они соприкасаются…

И тут раздался звонок. Аптекарь резко переменился в лице, быстро поднялся и вышел из комнаты. Через минуту он вернулся.

– Я очень прошу извинить меня, но мне нужно открыть дверь. Это немного странно, потому что обычно ко мне никто не приходит без звонка. Но я должен посмотреть, кто там.

– Конечно, конечно, – кивнула я, и он снова скрылся в коридоре, а я потянулась за конфетой, предвкушая удовольствие.

Как странно устроен наш организм: еще несколько минут назад меня била дрожь, а теперь я с наслаждением уписывала сладости и не думала ни о чем дурном. За окном разливалось весеннее тепло, а из глубины дома доносились голоса. В одном из них я четко узнавала ровные интонации Аптекаря, но вот второй голос был далеко не так спокоен. Сначала мне показалось, что они ссорятся, но потом я услышала, что собеседник Аптекаря о чем-то его просит. «Невозможно», «отчаянно», «пожалуйста»… Слова долетали до меня урывками. Я вспомнила совет Аптекаря не докапываться до сути и взялась за новое пирожное, но тут в дверях комнаты возник сам Аптекарь.

– Мне весьма неловко… – тихо сказал он. – Но я вынужден просить вас уйти. Это очень срочное дело.

– Хорошо, – легко согласилась я. – Я уже и так собиралась ехать. Спасибо за сладости, было очень вкусно.

Я поднялась с дивана и подняла с пола сумку. Аптекарь взял меня под локоть и вдруг буквально потащил в сторону, противоположную двери.

– Вам придется уйти через черный ход. Простите, мне очень неловко, но мои клиенты должны оставаться инкогнито. Это тоже условие, их никто не должен видеть. Не бойтесь, вы сейчас выйдете в сад, там тропинка. Дом лучше обойти справа.

– Как-то у вас все очень строго поставлено, даже не верится, что вы лечите только мигрени, пристрастия и зависимости…

– Еще раз простите, я непременно перезвоню вам.

«Ничего себе, – подумала я. – Не слишком ли часто меня выставляют из этого дома без предупреждения?» До шоссе надо было добираться по узкой проселочной дороге, я ехала медленно и размышляла о том, что произошло. Фотография, разговор с Аптекарем, его странный клиент… Главное, что страх отступил и я снова могла нормально соображать. Не случилось никакой катастрофы, завтра наступит новый день, а потом я пойду на свидание с Марком. Я включила погромче радио и открыла окно. Когда я уже выезжала на шоссе, мимо меня на огромной скорости пронеслась машина. И я как будто ее узнала.

4

Следующий день начался со звонка Марты.

– Хочешь заказ? – выдала она сразу, не дав мне даже секунды на то, чтобы сказать «алло». Я давно привыкла к ее манере – моя подруга с такой жадностью относилась к своему бесценному времени, что считала преступлением убивать его на лишние политесы.

– Привет. Что за заказ?

– Заказ шоколадный, – с упоением пропела она. – Просто шоколадно-брильянтовый. И даже шоколадно-брильянтово-сливочный. Я бы не раздумывала ни секунды, бери без подробностей, я плохого не посоветую, ты меня знаешь.

Я знала. Для Марты все подчинялось правилу: «Или самое лучшее, или ничего».

– Кто заказчик? Видимо, не музей. Есть хозяин?

– Хозяин есть. Он же хозяин моего Амедея. Который Отважный, – добавила она после паузы.

– Я помню, орден Чертополоха.

– Ага, он самый, – подтвердила Марта. – Так вот, его хозяину понадобилось подчистить картину, освежить. Лак потемнел, вещь старенькая, то, что ты любишь. И не только старенькая, но и особенная. Деньги – не вопрос, хозяин не бедствует.

– Надо сначала посмотреть. Вообще-то у меня сейчас полно работы. – Я тут же вспомнила, что на моей совести теперь еще и портрет, который оставил Марк.

– Ты нормальная? – поинтересовалась Марта. – Я же тебе сказала, что заказ шоколадный, все остальное можно подвинуть. Записывай телефон.

Дискуссии и аргументы не помогли бы, поэтому я просто взяла ручку и записала номер.

– Позвони ему прямо сейчас. Его зовут Александр. Скажи, что ты от меня. И не забудь, в субботу бассейн!

Разумеется, поговорить с Александром лично мне не удалось. После того как десяток секретарей и помощников внимательно выслушали меня, по очереди переключая друг на друга, мне наконец была назначена встреча в офисе компании, куда и пообещали привезти картину сегодня же к вечеру. В приемной меня встретил личный ассистент, который проводил меня в комнату, устланную мягкими коврами и залитую мягким правильным светом, где я смогла посмотреть свою будущую работу.

Марта оказалась тысячу раз права, я в жизни не видела более милой королевской охоты с гончими. Прекрасная работа, отличный мазок, старый известный мастер, динамика, азарт и адреналин, но при этом картина излучала удивительное веселье и спокойствие. Чудесная вещица для дома – хоть пару веков назад, хоть сейчас, – забава детишкам, утеха тщеславию отца семейства, красивое пятно в интерьере на радость глазу хозяйки. Все документы и реставрационные паспорта были в идеальном порядке. Я спросила, где я смогу работать, но оказалось, что Марта успела настолько сильно заверить всех в моей компетенции и благонадежности, что мне позволили забрать картину в мастерскую. Разумеется, после подписания всех бумаг и соблюдения формальностей. Я немного засомневалась, учитывая более чем высокую стоимость картины, но охранная система в моей мастерской позволяла работать с такими ценностями. Картину пообещали доставить завтра, и весь вечер я провела в прекрасном настроении – от предвкушения интересной работы, свидания с Марком и еще чего-то хорошего. Странно, но я чувствовала себя так легко, будто не было никаких неприятных сообщений, угрожающих фотографий и исчезнувших шедевров.

5

Райские птицы умны, веселы и кокетливы. Они знают, насколько красивы и сколько опасности в их красоте. Райские птицы – бродячие птицы, то летят к берегам, то назад, в глубь лесов, чувствуя поспевание дивных древесных плодов. В беспрерывном движении живут эти птицы, иначе не могут, иначе не жизнь им. Летят с ветки на ветку, с дерева к дереву, никогда и нигде не бывая подолгу и питаясь небесной росой. Обман и ловушка – райские птицы. Люди слабы и не в силах оторвать от них взгляда. «Шэк-шэк», – кричат райские птицы, таинственны и коварны. Никто никогда не видел ни гнезда их, ни кладки яиц. Период любви у них может зависеть только от ветра. Им все равно, зима или лето. Танцуя, не видят они никого, не чувствуют, как скоро станут добычей, как близка к ним опасность. Распускают прекрасные перья, и вот уже будто не птица танцует, а огромная хризантема.

Райские птицы живут в одиночку, редко – верными парами. Но всю жизнь ищут ее, свою пару.

Бархатистые перья, смарагды и пурпур… Веселые нимфы в воздушном море… Хрупкие… Легкие… Берегись, райская птица, берегись… Прячь голову под крыло, бойся…

6

Я никогда не умела опаздывать на свидания. Моей маме так и не удалось научить меня этому искусству. К французскому кафе, где мы договорились встретиться с Марком, я тоже приехала раньше на целых двадцать минут и отсиживалась в машине, пока полузаснувшие стрелки едва ползли по куску циферблатного торта. Точно в назначенное время я зашла в кафе, внимательно оглядела все столики, но Марка, увы, не обнаружила, зато поймала на себе несколько заинтересованных взглядов. Куда бы я ни приходила, я умудрялась одеться ярче всех, даже если была просто в маленьком черном платье. Сегодня я долго выбирала между цветом свежей мяты и цветом крыла тропической бабочки, который раньше было принято называть бирюзовым. Мята победила.

Ко мне подошел официант, и я попросила столик у большого окна. Марк появился спустя пятнадцать минут, за это время я уже раза три всерьез собиралась уйти и успела основательно рассердиться. Он буквально вбежал в кафе, растрепанный и с обещанными нарциссами в руках, и выглядел так трогательно, что я тут же забыла о своей злости.

– Привет! – Он совсем запыхался. – Ну, рассказывай скорей, как ты!

Он поцеловал меня в щеку и положил мне на колени букет.

– И хочу тебя предупредить, – быстро сказал он, не дав мне даже опомниться. – Я всегда опаздываю. Это какой-то ужас. Сам страдаю, переживаю, но ничего не могу сделать, какие-то вечные препятствия на пути, во сколько бы я ни выехал. Я так рад тебя видеть!

– И я тебя тоже, – призналась я. – Но я никогда не опаздываю. Даже наоборот.

– Вот видишь! – воскликнул Марк. – Разве это не знак? Ну все, нам теперь друг от друга никуда.

Он сел напротив и смотрел на меня нежно и пристально, как будто изучал мое лицо, и ему нравилось то, что он видел.

– Хочешь, чтобы я научила тебя не опаздывать?

– Боюсь, это бесполезно, – засмеялся он. – Скорее со мной ты сама превратишься в копушу. Как у тебя дела?

Я стала рассказывать ему про работу, про недавнее путешествие, про соседей, с которыми вечно происходили какие-то детективные истории. Про то, чего боялась в детском саду, про мою бабушку, про Марту и ее рыцарей, про мои привычки, про то, какой фильм смотрела в прошлую пятницу… Я даже испугалась, что не даю ему сказать и слова, но оказалось, он умел слушать, как никто из моих знакомых. Ему на самом деле нравилось то, что я говорила, он смешно приподнимал брови, морщил лоб, хохотал на все кафе, когда ему было смешно, и тут же бросался извиняться перед людьми за соседним столиком. Никогда мои истории не казались мне самой настолько интересными. Он радовался как ребенок, так, будто это свидание было первым в его жизни.

Официант принес кофе и поставил передо мной тарелку с долгожданным перевернутым яблочным пирогом забывчивых сестер Татен, а Марк заказал кусок шоколадного торта с вишней. Я только взглянула на него, и мне вдруг больше всего захотелось именно этого вкуса. Мы с Марком одновременно подняли друг на друга глаза и, не сказав ни слова, поменялись тарелками. У меня давно не было такого уютного вечера. Как будто я знала его сто лет, но при этом чувствовала себя по-настоящему влюбленной, чего никогда не случалось у меня со старыми друзьями, мы болтали без умолку, показывали друг другу фотографии в телефонах, я проболталась про татуировку, сделанную в приступе невиданной глупости, а он показал мне шрам на левой ладони. Как будто мы были не взрослыми людьми с образованием, карьерой и положением в обществе, а наивными подростками, счастливыми, открытыми и бесконечно свободными.

– Над чем ты сейчас работаешь? – спросила я.

Он сделал очень серьезный вид, отщипнул ложечкой кусок пирога и положил мне в рот, подставив под подбородок ладошку, как делала в детстве моя бабушка. Я опешила от этого трогательного жеста, а он взял вишенку с моего торта и начал рассказывать про свой проект. Дом для одной звезды шоу-бизнеса. Звезда обладала весьма посредственным сценическим талантом, но солидными средствами, и поэтому заказала себе настоящий замок – с башнями, винтовыми лестницами и винным погребом. Все должно было быть очень дорого и впечатлять гостей и соседей. Возможно, не только впечатлять, но и устрашать. Звезда была большой поклонницей фильмов ужасов и старинных легенд о привидениях.

– В общем, пришлось навертеть ей там целый диснейленд, – подмигнул мне Марк. – А кстати, хочешь сама посмотреть? У меня есть ключи, и ехать тут не так далеко. Поехали, а? Я все тебе там покажу.

И я согласилась. Мы оба были на машинах и решили, что он поедет впереди и будет показывать дорогу, пробок уже не было, шоссе было почти свободным, и мы могли наслаждаться дорогой и скоростью. Мне почему-то сразу вспомнились сцены из кинофильмов про то, как играют в догонялки на дороге влюбленные парочки, и я решила, что и мы сейчас будем мчаться наперегонки и строить друг другу рожицы в окошко, но мои фантазии оказались совершенно напрасны. Марк вел машину так аккуратно, будто сдавал экзамен в автошколе, он ни разу не превысил скорость, заранее показывал мне все повороты, дисциплинированно перестраивался и вежливо уступал дорогу другим водителям, причем даже в тех ситуациях, когда я бы не то что не стала уступать, а просто отправила бы их всех куда подальше. Единственной вольностью, которую он себе позволял, были эсэмэски. Он присылал их время от времени, чтобы уточнить маршрут. Наконец мы приехали в элитный поселок, бывший когда-то обычной деревней: хлипкие домики из прошлого теперь были съедены огромными виллами всех возможных цветов, форм и размеров. Дом, возле которого остановился Марк, сложно было даже назвать домом. Серая трехэтажная громадина с башнями по бокам, пристройками, бойницами и остроконечными крышами. Марк не сильно преувеличил, когда назвал его диснейлендом.

– Ну что? – спросил он, выйдя из машины.

– Нет слов. Но сначала позволь мне выразить горячую благодарность за твою манеру вождения. Я думала, что таких примерных водителей не существует в природе. Ты что, сдавал на права где-то в скандинавских странах?

– Нет, – спокойно ответил он. – Я просто не люблю подвергать себя излишнему риску. Его в нашей жизни и так немало.

– А как же совсем без риска? Как же адреналин, мурашки, ветер в волосах, кровь в жилах и так далее?

– Вот именно. Кровь пусть остается в жилах, а адреналина мне и так хватает.

– Понятно, – усмехнулась я. – Ты бережешь себя и не любишь понапрасну нервничать.

– Да, – ответил он вдруг очень серьезно. – Пойдем? – Он показал на калитку в массивном заборе, окружавшем замок.

– Пойдем, – согласилась я и протянула ему руку.

Пока мы шли до двери по тропинке, выложенной круглыми камнями, он крепко и уверенно держал меня за руку, но его большой палец при этом все время тихонько гладил мою ладонь. Было ужасно приятно.

– Внутри все еще не так красиво, как снаружи, – предупредил он. – До отделки вообще еще далеко. Но представление о том, что будет, ты получишь.

Если бы я только знала, какое представление меня ждет…

Он отпер дверь необычным, очень длинным ключом и вошел в дом первым, а мне подал руку и предупредил о высоких порогах. На улице быстро темнело, и через окна и перекрытия вниз падал голубоватый свет от фонарей. Пространство было огромным. Я подняла голову. Часть крыши еще не была готова, и вместо нее я увидела кусок неба. Как ни странно, но мне совсем не было страшно, пока Марк держал меня за руку.

– Иди за мной, – сказал он.

Мы прошли по нескольким помещениям, и Марк рассказывал, что вот здесь будет каминный зал, а здесь парадная гостиная, а здесь комната для курения сигар, а вот тут хозяйка намерена разместить столовую, а здесь она будет держать коллекцию гобеленов. Спальни располагаются выше, здесь только гостевые… Мы все шли и шли, пока не подошли к временной лестнице.

– Я хочу тебе еще кое-что показать, – сказал Марк и потянул меня за собой наверх по ступенькам.

Я остановилась.

Не могу сказать, что у меня есть какие-то выраженные фобии, но высоту я не любила никогда. Да что там, я боялась высоты. Иначе с чего бы каждый раз, когда у меня поднималась высокая температура, мне снились жуткие сны, в которых я отчаянно карабкалась, подгоняемая страхом, куда-то наверх, все выше и выше, как будто от этого зависела моя жизнь. И самым странным оказалось то, что в моих снах я всегда карабкалась по точно такой же лестнице, что была сейчас прямо передо мной. Ступени из досок, между которыми, если смотреть под ноги, видно то, что внизу. И самое жуткое – у нее не было перил. Во сне я держалась руками прямо за ступеньки.

– Зачем нам туда? – спросила я неуверенно.

– Там смотровая площадка. Ты не представляешь, как красиво! Это на самом верху башни. Оттуда такой вид!

– Но уже почти темно, – попыталась я возразить. – Мы все равно ничего не увидим.

– Да что ты, совсем не темно, перестань. Хотя даже если будет темно, ты не пожалеешь. Там такое чувство, будто трогаешь небо!

Он был как озорной мальчишка, ему нравился этот дом, он гордился, что построил его, – словно в детстве из кубиков, и я видела, как сильно ему хочется похвастаться. Как я могла признаться, что колени у меня вот-вот подогнутся, так сильно меня трясло? Во рту моментально пересохло, в глазах стало резко темнеть. Хотя, скорее всего, это темнело на улице.

– Ну пожалуйста, не бойся! – продолжал настаивать Марк. – А я-то подумал, ты такая отчаянная…

Это был запрещенный прием. Провокации всегда действовали на меня лучше всего. Разве я могла разочаровать мужчину, который так сильно мне нравился?

– Пойдем, – кивнула я.

Я не позволяла себе смотреть вниз и видела перед собой только задники ботинок Марка и его брюки, потому что поднималась очень медленно и сильно отставала от него. Потом я поняла, что так очень скоро получу ногой по носу, потянула Марка за брючину, а когда он притормозил, поднялась на пару ступенек, буквально упершись ему в спину, и вцепилась в его руку. Идти стало гораздо удобнее, я запрещала себе смотреть куда-то еще, кроме тонких полосок на его рубашке, повторяла себе, что это самая обычная лестница, а не оживший кошмар из моих снов, что тут нормальные каменные ступеньки и перила в целых два ряда, и мне не страшно, не страшно, не страшно… Марк все время что-то рассказывал, но я не понимала ни слова и только говорила время от времени «да», пока он вдруг не остановился.

– Что «да»? – спросил он. – Как это «да»? Да открой ты глаза, мы пришли!

Я поняла, что стою на сплошном деревянном полу, и решила посмотреть по сторонам. Мы действительно были на смотровой площадке.

– Я спросил тебя, не украли ли мою картину из твоей мастерской, а ты ответила «да». И ты сейчас оторвешь мне пальцы.

– Прости, – сказала я, пытаясь разжать руку. – Но эта твоя лестница уж очень ненадежная. Так что я отвечала невпопад. С картиной, конечно, все в полном порядке.

– Надо было попросить у тебя взаймы пару миллионов, раз уж ты на все соглашалась, – засмеялся он. – Смотри, как тут красиво!

Раз под ногами был сплошной твердый пол, можно было спокойно вдохнуть и снова стать нормальным человеком. Вид действительно оказался прекрасным. Чуть поодаль было озеро, искусно подсвеченное заботливыми хозяевами, вокруг бархатными подушками лежали леса, а в них путались обрывки тумана. Воздух был совсем не такой, как в городе, чистый и сочный.

– Как здорово, – сказала я и сделала пару шагов.

С каждой минутой я чувствовала себя все лучше и уверенней, совсем перестала бояться, и на смену страху вдруг пришла какая-то эйфория. Оттого, что я победила жуткую лестницу и справилась со своим кошмаром, мне захотелось бегать по этой крыше и петь. Мне было так радостно! Я подняла голову и увидела, что небо и в самом деле можно было трогать руками. Марк стоял рядом и улыбался.

– Ну вот, – сказал он. – Видишь, мы не зря сюда забрались. Смотри, вон там на поляну иногда выходят лоси, тут вообще полно всякой живности, зверей, птиц. У соседей в пруду имеются даже рыбы, так что – полный набор фауны. А наша хозяйка собралась держать каких-то редких оленей, видишь, вон там внизу для них делают вольер.

Я подошла ближе к краю. Несмотря на стройку, участок был очень ухоженный: аккуратно подстриженная живая изгородь, маленький домик для гостей или для прислуги, несколько деревьев и в углу большой зеленый контейнер, разрисованный яркими цветами.

– А это что такое? – спросила я и подошла еще ближе к краю.

– Где? – Марк шагнул ко мне.

– Вон там. Что вам привозят в таких веселых контейнерах? Прости, я, как сорока, реагирую на все яркое.

Я чувствовала себя победительницей. Было так свободно и легко, что я даже сделала пару шагов по самому краю, хотя перил у смотровой площадки пока тоже не было, Марк объяснил мне, что тут будет каменная кладка со стилизованными бойницами.

– А, это ребята, которые занимаются тут ландшафтом, привезли плющ. Нашей заказчице непременно требуется, чтобы стена с одной стороны была увита плющом, но ждать, пока он вырастет сам, она, разумеется, не намерена, так что плющ привезли уже готовый и, наверное, будут приколачивать его к стене или лепить на жидкие гвозди, я даже не знаю… Но свою стенку в обиду не дам!

Он был такой смешной и милый и так гордился своей работой! Мы стояли на крыше настоящего замка, на небе одна за другой появлялись звезды, и мне захотелось его поцеловать, я протянула к нему руку и сделала шаг вперед. В этот момент раздался резкий шум и что-то сильно ударило меня по лицу. От неожиданности я оступилась, потеряла равновесие и в эту же секунду поняла, что сейчас полечу вниз. Все происходило, как в замедленной съемке: я попыталась закричать, схватить руками воздух, не сорваться – и тут оказалась в руках у Марка. Наверное, на мгновение я даже потеряла сознание, потому что совсем не помню, как мы оказались у стены на другом конце площадки. Марк прижимал меня к себе и повторял: «Все хорошо, все хорошо».

– Что это было? – спросила я, когда снова смогла дышать.

– Какая-то крупная птица. – Он гладил меня по волосам. – Успокойся, все хорошо. Наверное, сова или сокол. Я не знаю, я сам ничего не понял, она вылетела с той стороны, из леса. Она тебя не поранила? – Он обхватил мое лицо и внимательно рассмотрел. Я даже не могла заплакать. – Ты такая красивая… – Он провел пальцем по моей щеке. – Прости, пожалуйста, что притащил тебя сюда, я так виноват!

– Все в порядке, – выдохнула я.

– Я торчу здесь сутками, днем и ночью, и со мной никогда ничего не случалось, никто на меня не бросался, честное слово. Я не любитель риска, ты же знаешь.

– Все в порядке. Спасибо, что удержал меня.

– Ты бы и так не упала. – Он продолжал гладить меня по волосам, потом взял за руку. – До края было еще полно места. Просто эта зверюга тебя сильно напугала. Прости меня, устроил тебе какой-то кошмар вместо свидания! Ты имеешь полное право сдать меня в участок, а мою картину порезать на кусочки. Прости, пожалуйста.

– Ничего страшного, Марк. – Я попыталась улыбнуться. – То есть это было ужасно, но мы ведь живы, и я даже не заикаюсь.

– Ты удивительная! На твоем месте любая устроила бы истерику, а ты шутишь. – Он снова обхватил мое лицо.

Я подумала, что сейчас он меня поцелует, и потянулась к нему, но он просто прижал меня к себе.

– Давай уедем отсюда, – сказала я, уткнувшись ему в грудь. – С меня на сегодня достаточно.

Я не помню, как мы спустились по злосчастной лестнице. Я еще минут десять сидела на ступеньках на крыльце, потому что оставила на крыше сумочку, и Марк полез за ней наверх, он запретил мне садиться за руль и сказал, что оставит свою машину и сам отвезет меня, а завтра приедет сюда на такси. Я не возражала.

Всю дорогу он рассказывал мне смешные истории, пару раз останавливался, чтобы купить чай и шоколад «от стресса», и продолжал извиняться. Я вовсе не сердилась на него и чувствовала себя совершенно нормально, но впечатление от вечера осталось странное. Мне не нравилось демонстрировать слабость при свидетелях или попадать в дурацкие истории, а сегодня со мной случилось и то и другое.

– Что ты делаешь в выходные? – спросил Марк.

– В субботу мы собирались с подругой в бассейн, но я даже не знаю, пойду ли. У меня новый заказ, и твой портрет тоже надо делать.

– А я хотел позвать тебя в кино, если ты, конечно, еще разрешишь мне с тобой встретиться.

– Только если на фильм ужасов, – улыбнулась я.

– Нет-нет-нет! – Он отчаянно замотал головой. – На что-нибудь милое и безобидное. Сегодня вечером посмотрю в интернете, где идут мультфильмы.

Ему удалось меня развеселить. В конце концов, ничего ужасного не случилось. Подумаешь, птица. Она сама перепугалась не меньше меня. Да и вообще, зачем мне было лезть на эту крышу? Теперь, когда у меня в следующий раз поднимется температура, то вместо злосчастной лестницы мне наверняка будут сниться пикирующие птицы. Хотя я бы предпочла, чтобы мне снился Марк.

Он аккуратно припарковал машину у меня перед домом, и мы еще целый час проболтали в машине, держась за руки. Потом он вызвал такси, чтобы ехать домой, мы долго прощались, и я искренне сказала, что прекрасно провела вечер. В конце концов, я люблю приключения. Он поцеловал меня в щеку, я помахала вслед его такси.

Дом встретил меня, вспыхнув светом во всех комнатах. Я любила зажигать сразу все лампы, если возвращалась поздно. На столике у двери лежала пачка журналов и несколько приглашений на выставки и какие-то семинары. Я взяла их с собой на кухню и решила перед сном выпить в моей маленькой оранжерее теплого молока. Включив на кухне свет, я вдруг поняла, что что-то не так. Сквозняк. Откуда-то дуло холодным воздухом, и довольно сильно. Я удивилась, потому что никогда не открывала вечером окна в оранжерее, это могло повредить растениям. Пройдя через кухню, я приоткрыла стеклянную дверь оранжереи и отступила назад. Самое большое стекло в огромном окне было разбито, несколько растений под ним сломано, а на полу на осколках валялась черная мертвая ворона.

Я выскочила из оранжереи, схватила ключи и побежала к Марте.