Текст книги "История Аптекаря, райских птиц и бронзовой головы слона"

Глава девятая

1

«Райская птица искушает и не стыдится. За это она заплатит».

– Вот, пожалуйста! Я же тебе говорила! Мне кто-то все время шлет какую-то чушь! – Я показала Марте телефон. – Может, это один и тот же человек? И фотография, и ворона, и это…

Мы сидели у меня в мастерской. Я пыталась работать, а Марта пыталась меня успокаивать.

– Действительно, чушь… А другие сообщения про что? Много их было?

– Да тоже какая-то ерунда про птиц, про гнезда! Приходили раза три. Я их сразу стерла.

– Вот это ты зря, – вздохнула Марта. – Чем больше у нас доказательств, тем лучше. Надо наскрести что-то, чтобы в полиции нас не послали. А по номеру ты звонить не пробовала?

– Пробовала, там никто не ответил.

Я снова развернулась к картине.

– Прекрасная все-таки вещь, – сказала Марта. – Хорошо, что я сразу дала Александру твой телефон.

– Да-да, спасибо… Это наверняка один и тот же человек! Сообщения все время про птиц, и в окно мне кинули ворону!

– Но на фотографии-то птиц нет. Тебе надо отвлечься. Мы что-нибудь придумаем. Когда уже придет этот твой Марк?

Он позвонил мне этим утром. Я не удержалась и расплакалась. Он испугался, стал расспрашивать, что случилось, и пообещал приехать, как только получится.

– Обещал пораньше. Но он на работе, – сказала я, и тут зазвонил телефон.

– Это, наверное, как раз он, – предположила Марта, но в трубке раздался бархатный голос Аптекаря.

– Как вы живете, милая барышня? – осведомился он. – Не знаю, станете ли вы со мной разговаривать после нашего сумбурного расставания. Прошу вас, простите меня. Я хотел позвать вас в гости. Клятвенно обещаю, что на этот раз вам не придется ретироваться впопыхах. Приезжайте на чай и приятную беседу, я хочу загладить свою вину. Что такое… я все время виноват перед вами. – И он засмеялся.

Судя по всему, настроение у Аптекаря было прекрасным, чего никак нельзя было сказать о моем.

– Простите, Аптекарь, но я не могу. И в ближайшие дни не смогу. У меня много дел и… И у меня неприятности…

– Что такое? Человек, который испортил вашу фотографию, продолжает досаждать?

– А откуда вы знаете? – насторожилась я.

– Я не знаю, – спокойно сказал Аптекарь. – Я просто позволил себе предположить.

– Тот ли это человек или другой, пока непонятно, но… в общем, простите, но я пока не смогу.

– Спасибо, что вы так честны. Я слышу, как вы расстроены, и очень надеюсь, что скоро все успокоится. Если вы вдруг поймете, что нуждаетесь в моей помощи или просто вам захочется чаю и сладкого, то приезжайте. Только сначала звоните.

– Хорошо, спасибо. Но у меня нет вашего номера, а когда вы звоните, он не определяется.

Аптекарь продиктовал мне номер, и мы попрощались. Не успела я закончить разговор, как на меня буквально набросилась Марта:

– Аптекарь?! Это еще кто такой? Давно ли ты водишь дружбу с фармацевтами? Почему я ничего не знаю?

– Он не фармацевт, Марта, – отмахнулась я. – Он – Аптекарь. Да и вообще – долго рассказывать. Просто знакомый. Случайный. Хотя, наверное, не совсем случайный. Но в любом случае сейчас мне не до рассказов.

– А вот и нет! – подскочила Марта. – Рассказывай немедленно! Я не посторонний человек, я твоя самая близкая подруга! Ношусь с тобой всю ночь, бросаю детей, чтобы убирать у тебя тут твои поломанные фикусы и дохлых ворон, а как дело доходит до ценной информации, так тебе, видите ли, не до рассказов! Ты понимаешь, что сейчас важна каждая мелочь? Кто он такой?

Я поняла, что она не отстанет, пересела в кресло и рассказала ей все в деталях. И про картину. И про копию. Марта слушала, затаив дыхание и не сводя с меня глаз. Когда я закончила, она вскочила со стула и стала ходить по комнате.

– Так чего ты удивляешься? Все же понятно!

– Что понятно?

– Что это он тебя пугает! Все сходится! Как ты могла не догадаться? И почему ты мне сразу ничего не рассказала? Ничего себе знакомые у тебя!

– Зачем ему меня пугать? Он милый человек.

– Милый? Допустим. Но я тут услышала пару минут назад, что у этого миляги на стенке висит кое-что принадлежащее мировой общественности. Висит себе, и никого это не смущает. Потому что никто не в курсе. И цена вопроса – всего-то пара десятков миллионов евро. Или сколько? Пара сотен миллионов?

Я пожала плечами.

– Понятно, – покосилась на меня Марта. – Твои бестолковые мозги отказали тебе в самый неподходящий момент и не притормозили твой шустрый язык, когда он заявил милому хозяину, что ты его раскусила.

– И он решил меня запугать?

– Думаю, да. Как минимум. И, скорей всего, это еще просто разминка, имей в виду. Потому что ему есть за что бояться, и вполне в его интересах довести тебя до дурдома, чтобы потом никто не поверил в твои видения у него дома. Вот зачем он сейчас звонил?

– Просто позвал меня к себе на чай. В гости. В прошлый раз к нему кто-то пришел, и мы не успели…

– И зачем, по-твоему, он на самом деле тебя зазывает? Ради чайных церемоний? Очнись! Ему просто надо выведать о тебе как можно больше. О тебе и у тебя. И понять, не заложила ли ты его правоохранительным органам или еще кому-нибудь. Он выясняет, на что ты готова пойти и как на тебя воздействовать. Ему надо тебя контролировать! Что ты ему уже успела разболтать?

– Ничего особенного. Мы просто разговаривали. Он очень интересный, он необычный… Тебе нужно с ним познакомиться, он бы тебе понравился!

– Нет уж, я лучше побуду на расстоянии, у меня, знаешь ли, дети, не хватало мне еще неприятностей. Не понимаю, как ты могла позволить так заморочить себе голову!

– Но если это он, то как он узнал, где я живу?

– Агата, а что тут сложного? У нас так много реставраторов, которые работают с материалом такого уровня? Ты же сама ему объявила, что это твоих рук дело!

– Ой! Я же оставила ему визитку. Там, конечно, нет домашнего адреса, но…

– Найти человека по имени – минутное дело! А уж для него, я думаю, это вообще не вопрос, если он может позволить себе приобрести то, что некоторые страны покупают в складчину. Наверняка, когда ты выходила от него в первый раз, к тебе уже была приставлена парочка детективов.

Мне стало страшно. Предположения Марты вполне могли оказаться правдой.

– И что мне теперь делать? Сказать ему, что я знаю, что это он? Пригрозить полицией?

– Ты совсем с ума сошла? Тебе надо делать вид, что вы по-прежнему лучшие друзья. Но параллельно мобилизовать все силы, чтобы быть готовой, когда он решит нанести следующий удар!

Раздался звонок в дверь, и мы обе подскочили от неожиданности.

– Посмотри в глазок! – крикнула Марта мне вдогонку.

Марк сразу ворвался в дом и кинулся меня обнимать. Я была так рада, что он пришел, как будто могла спрятаться за ним от всех страхов, которые так назойливо преследовали меня все эти дни.

– Ну, как ты? Это я виноват, не надо было пускать тебя одну. Ты сильно испугалась? Что у тебя тут? Где ворона?

– Ворону уже похоронили с почестями. – В коридоре появилась Марта. – Как летчика-космонавта. Я полагаю, вы Марк?

– Да, здравствуйте. – Марк шагнул к ней и протянул руку. – А вы Марта. И… – Он замялся. – Мне кажется, мы с вами встречались, я вас помню.

Марта тоже смотрела на него изучающе, склонив голову набок.

– Пожалуй, вы правы, – сказала она, – я вас тоже где-то видела, но вот где, никак не припомню.

– А я уже вспомнил! Я архитектор, у меня фотографическая память, я запоминаю картинки. Когда нужно и когда не нужно. Но это очень удобно, друзья все время злоупотребляют. А с вами мы виделись в Италии, вы ведь тоже были на семинарах у маэстро Серачини?

– Что вы делали на одном семинаре? – удивилась я.

– Точно! – вдруг оживилась Марта. – Я вас припоминаю!

– Архитектура – это тоже искусство, – с назидательным видом сказал мне Марк. – Вот его мы там и изучали.

– Надо же, вот это да! – Марта продолжала радоваться. – Но я вас так плохо помню, вы ведь все время уходили сразу после занятий?

– Зато я вас запомнил очень хорошо, вы сидели всегда впереди меня, через два ряда и слева, наискосок. У вас был яркий плащ, и… вы все время что-то ели. Так вкусно ели, что у меня тоже просыпался аппетит, когда я на вас смотрел.

– Да уж, это точно про меня! – расхохоталась Марта.

– Поэтому я вас и запомнил, вы были такая красивая, но не зацикленная на себе, а я это очень ценю в людях. И еще вы шутили и задавали смелые вопросы.

– А у Серачини была секретарша, помните? – подхватила Марта. – Такая въедливая старушка со смешной фамилией…

– Квазиброди!

– Да! Она еще нас боялась, говорила, что все русские – мафия.

– Послушайте, – вмешалась я, – Бесконечно рада вашему воссоединению, но хотелось бы напомнить вам про мое крайне нервное состояние.

– Ой, – неожиданно спохватился Марк и, ни слова не говоря, выбежал за дверь.

Мы с Мартой остались в полном недоумении, но он тут же вернулся с букетом из пяти розовых роз, одна из которых была сломана.

– Прости меня! Представляешь, эта твоя нервозность, видимо, перекинулась на меня, я доставал цветы из машины и сломал один… Дверцей… Но мы сейчас вставим ей в стебель иголку и замотаем скотчем, я умею, у меня был друг – хозяин цветочного магазина…

Марта опять стала хохотать. Он был такой искренний и трогательный, что я бы не смогла на него рассердиться, переломай он хоть все эти розы.

– Спасибо, – я поцеловала его в подставленную щеку. У него была мягкая светлая щетина. Мне понравилось.

– Пойдемте на кухню, чего-нибудь выпьем, – предложила моя радушная подруга.

– Или съедим, – подмигнул ей Марк.

– Да-да! Со времени итальянских семинаров я не сильно изменилась.

– А давайте не ходить на кухню, – тихо попросила я. – Меня как-то не очень туда тянет после происшествия с птицей. Может, вы согласитесь посидеть со мной полчасика в мастерской, мне там нужно кое-что быстренько доделать, а потом мы все вместе куда-нибудь сходим, поедим и выпьем?

– Может, тебе не стоит сейчас работать? – заботливо спросила Марта. – Может, лучше отвлечься, пройтись? Работа никуда не убежит. Разве тебе сейчас до нее?

– Мне как раз до нее! Мне так нравится эта новая картина, просто невероятно. Она меня успокаивает, просто спасение, что у меня сейчас оказался этот заказ. Спасибо тебе еще раз.

– У тебя новая картина? – заинтересовался Марк.

– Да, ты еще не видел. Пойдем, я тебе покажу, королевская охота с потрясающим терапевтическим действием. Я в ней прячусь от страха, представь себе.

Мы пошли в мастерскую, и Марк долго восхищался королевской охотой, причем, подозреваю, делал он это исключительно, чтобы хоть немного поднять мне настроение. Пока я расчищала запланированный на сегодня кусочек, Марта и Марк живо обсуждали итальянские семинары, а потом перешли на общих знакомых. Под их болтовню мне прекрасно работалось, и я наконец почувствовала себя в безопасности. Когда я закончила, Марта вдруг предложила:

– А пойдемте в бассейн! Мы же все равно на днях собирались. Сходим в сауну, сделаем массаж. Ну, если не хотите, то просто поплаваем.

– Я не против, – сказала я. – А потом можно пойти в наше кафе, там так уютно. Марк, ты любишь плавать?

– Вообще-то я не лучший пловец. – Марк почесал затылок. – Но ради вас я готов даже на бассейн. Постараюсь никого там не утопить, только все же на всякий случай держитесь от меня подальше.

– Пойдемте! – Марта пришла в восторг от собственного предложения. – Я отдала детей на весь день, так почему бы не устроить полноценный выходной?

– Дети – это прекрасно, – сказал Марк. – Я люблю детей. Но, честно говоря, не думаю, что когда-нибудь отважусь завести собственных.

– Почему? – поинтересовалась я. – Боишься ответственности?

– Дело не в ответственности, – ответил он. – Дело в любви. Это такое сильное чувство, что никогда не знаешь, что она с тобой сделает…

2

Удивительно, как разные вещества могут влиять друг на друга и создавать что-то совершенно неожиданное, оказавшись вместе. Даже если заранее на сто процентов уверен в результате, он все равно каждый раз поражает.

С людьми то же самое. Они не просто так оказываются вместе, они не просто так даются друг другу. Надо слушать себя и быть внимательным к знакам, они повсюду, надо только уметь их видеть.

Кто-то нужен вам, потому что без него вы не станете таким, каким вы нужны самому себе, чтобы начать любить себя и уважать. Кто-то будет рядом долгие-долгие годы, чтобы досаждать, раздражать, унижать, провоцировать, пока вы не накопите критическую массу и не сделаете рывок, и только потом, оказавшись на вершине, испытаете благодарность и станете искренне желать ему счастья.

Люди, которых мы любим и которые так долго нам не даются… Самые близкие люди, которые даются нам маленькими, чтобы мы сделали их взрослыми и никогда не знали, как же правильно на самом деле, и носили их всю жизнь в своем сердце вместе с тонкой пронзительной болью.

Лжецы, которым мы доверяем, пока рядом вдруг не окажется нужный элемент, который окрасит все правильным цветом и сделает все очевидным. Холодные люди, на которых мы тратим столько тепла, бесконечное множество сил, бьемся и отдаем столько важного, пока не поймем, что они просто холодны, такова их природа. Они – как кусок металла, и, если продолжать греть его, он оставит клеймо, вот и все.

Но есть люди, которые могут прийти неожиданно, хотя вы и предчувствуете их появление. Люди, которые очень нужны вам, потому что без них формула вашей жизни будет неполной. Они могут появиться совсем ненадолго, но вкус от их появления останется в вашей жизни навсегда. Иногда помощь нужна им самим, но, спасая их, вы обретете самого себя. Они придут вовремя. Они как катализатор, который никогда не изменится, какую бы бурную реакцию он ни вызвал. Или как инициатор, который наконец-то все сдвинет.

Люди как элементы, элементы как люди. Совокупность атомов, привычек, характеров, чувств и эмоций. Люди думают, что они разные. Люди думают, что многое им не под силу, потому что тот, кто им нужен, далеко. Они ошибаются. Все возможно. Все элементы окажутся вместе. «Эль». «Эм». «Эн»… А потом «Т» – и точка.

Глава десятая

Тот человек появился неожиданно. Господин Лунц продолжал безмятежно пребывать в роли бесконечно счастливого и всемогущего доброго волшебника. Никогда он не чувствовал себя так прекрасно и так уверенно. Он ни за что не согласился бы променять свое нынешнее состояние, даже если бы ему предложили вернуться лет на двадцать назад. Кому нужна молодость, когда ты все время сомневаешься, когда за каждую ерунду приходится разбиваться в лепешку и постоянно кому-то что-то доказывать? Никогда еще работа не приносила господину Лунцу столько удовольствия, никогда он не был настолько доволен собой. Да что там работа. Ему казалось, что жизнь наконец решила прекратить испытывать его силы и повернулась своей самой радужной стороной.

Когда Артемида положила ему на стол то письмо, директор музея был в самом прекрасном расположении духа. Он просматривал почту и подумывал, не купить ли жене поездку в Париж. Чувство вины иногда начинало зудеть у него где-то в затылке, а подобный приятный сюрприз для супруги утихомирил бы его на пару месяцев. Письмо лежало в фирменном конверте одной известной нефтяной компании, и господин Лунц взял его в руки, с аппетитом причмокнув, потому что руководство подобных компаний иногда вдруг проявляло к музею неожиданную спонсорскую щедрость, желая добавить благородных черт своему алчному имиджу. В письме оказалась масса лестных слов в адрес лично господина Лунца и просьба о проведении некоей консультации. Обычно господин Лунц не оказывал подобных услуг, но на этот раз ему понравилась фраза о «достойном вознаграждении», которая повторялась в тексте несколько раз. Директор музея засомневался, повертел письмо в руках, потом помахал им, держа перед собой веером, потом еще раз перечитал адрес отправителя, поковырял ногтем почтовую марку и отложил конверт в сторону. Он как раз намеревался погрузиться в отчет отдела международных связей, но тут зазвонил телефон.

– Алло-о-ой, – пропела ему в ухо белокурая нимфа, и господин Лунц облегченно вздохнул: она не всхлипывала и не кричала, то есть сумма, о которой могла зайти речь, не оказалась бы космической. – Мой сладкий помидорчик, ты на работе? Я очень соскучилась.

«Значит, машина цела», – снова порадовался господин Лунц.

– Да, на работе. Я тоже, – сказал он, прикрыв трубку ладонью и покосившись в сторону двери, за которой несла неусыпную вахту верная Артемида.

– Ой, раз ты работаешь, тебе, наверное, не надо мешать… – Нимфа продолжала удивлять здравомыслием.

– Что случилось, солнышко? – осторожно поинтересовался господин Лунц.

– Я просто хотела спросить, как ты? И посоветоваться…

– Конечно, милая. Я тебя слушаю. Ты все-таки решила сходить в институт на занятия?

– Не-ет… – замялась нимфа, но моментально сориентировалась: – То есть да, конечно же, я непременно схожу. Мне уже дали конспекты, я их почитаю. Но я хотела посоветоваться про другое, помидорчик, тут такая…

Она загадочно замолчала, что было совсем некстати, потому что Артемида как раз зашла сообщить господину Лунцу, что с ним хочет встретиться главный бухгалтер.

– Что там такое? – быстро спросил Лунц. – Кофточка? Юбочка? Говори скорее, мой ангел, у меня правда очень много работы.

– Вообще-то квартирка, – выдохнула нимфа и заговорила быстро-быстро, не давая директору музея изящных искусств опомниться и вставить хоть слово: – Такая хорошенькая квартирка, прямо на набережной! Там окошки и вид на реку, так миленько, и гардеробная есть, и встроенные шкафики…

– Но у тебя же есть квартира. – Господин Лунц постарался сдержаться, но на всякий случай достал клетчатый платок. – Твой папа купил тебе замечательную квартиру. И шкафиков там достаточно.

– Да, но сейчас мы с тобой стали встречаться чаще, и у нас же теперь все по-серьезному? Ведь правда?

Нимфа была не так глупа. Она прекрасно знала, как надо действовать и какие аргументы сработают беспроигрышно.

– Мы попозже поговорим, солнышко, – сказал директор музея, сделав глубокий успокаивающий вдох. – Я позвоню тебе, как только смогу.

Он положил трубку, кивнул Артемиде, чтобы та звала посетителя, и снова взял в руки конверт. Телефон зазвонил снова.

– Да! – рявкнул господин Лунц.

– Ты не сказал мне, что меня любишь… – Господин Лунц знал этот тон. – Нет, если у нас все несерьезно, то я останусь в квартире, которую купил папа, но тогда мне придется, как раньше, и денег просить у папы, и слушаться папу, и обо всем папе рассказывать…

– Милая, я перезвоню тебе, и мы все обсудим. Не сейчас, пожалуйста, я очень занят. – Лунц стал наливаться красным цветом, но при этом изобразил самую милую улыбку для появившегося в дверях бухгалтера.

– А ты ведь не хочешь, чтобы я обо всем рассказывала папе, да, мой помидорчик? Потому что я если начинаю рассказывать, то очень подробно все рассказываю, папа всегда учил меня, что врать ему нельзя, ни в коем случае.

– Прошу тебя, подожди полчаса, я перезвоню тебе, у меня сейчас посетитель.

– Ну зачем полчаса, помидорчик, ты же скажешь мне «да», ведь да?

– Да! – прошипел в трубку директор музея изящных искусств, про себя нещадно ругаясь самыми скверными словами, какие он только знал.

Аппетиты нимфы не давали ему расслабиться ни на минуту.

Как ни странно, представитель компании, с которым господин Лунц связался по номеру, указанному в письме, назначил встречу для консультации не в их офисе, расположенном в самой дорогой и престижной части города, а в заурядном кафе в отдаленном районе. Но, как известно, у людей с большими деньгами случаются и большие причуды. Так что директора музея это решение не сильно удивило.

Господин Лунц приехал в кафе чуть раньше и занял место за столиком на террасе. Он заказал себе полезный для здоровья зеленый чай и стал ждать таинственного нефтяного магната. По телефону тот сказал, что сам подойдет к нему, потому что «не узнать директора музея изящных искусств может только самый необразованный и отсталый человек в городе». Когда незнакомец наконец подошел к столику господина Лунца и назвал его по имени, тот насторожился. Нефтяной магнат, которому требовалась консультация в области искусства, был одет весьма странно – в темно-зеленую мешковатую походную куртку, штаны с лампасами и спортивную шапочку, низко надвинутую на глаза. У него была окладистая борода, а довершали картину очки с зеленоватыми мутными стеклами.

– Я присяду, – сказал он, уселся на стул напротив, достал из кармана пачку дорогих сигарет и закурил, стряхивая пепел в горшок с пыльным пластиковым цветком. Господин Лунц осторожно отодвинулся подальше и сказал негромко, но твердо:

– Здесь не курят.

– Да ты что! – хмыкнул странный тип и подвинулся ближе. – Вот спасибо, теперь буду знать. Может, поучишь меня еще каким-нибудь истинам, а, Лунц? Здесь не курят, коровы не летают, а директора музеев не крадут чужого. Да?

Он наклонился совсем близко, снял очки, и господин Лунц почувствовал, как у него перехватило дыхание, а неудобный стул вдруг куда-то поплыл из-под его увесистого зада. Он был абсолютно уверен, что все это ему мерещится, но все равно смог назвать привидение по фамилии.

– Шклярский… – тихо сказал он.

Его визави снова надел очки, выпустил ему прямо в лицо струю дыма, кивнул и с довольным видом откинулся на спинку стула.

– Привет, Лунц, – сказал он. – Ну, раз узнал, то давай беседовать. Беседа у нас с тобой будет долгой и занимательной. А то я смотрю, ты не на шутку тут освоился. Рассказывай, когда и зачем ты полез в депозитарий.

Господин Лунц достал клетчатый платок, вытер бусинки пота на лысине, а потом на всякий случай на несколько секунд зажмурился и снова открыл глаза. Это не помогло. Все осталось на своих местах. Напротив него сидел Иосиф Шклярский. Бывший директор музея изящных искусств. Собственной персоной.