Текст книги "ПростиТурция, или Восток – дело темное"

Глава 44

Элка пришла в себя от шума вертолетов.

Стоящий рядом с ней Шурик разговаривал с кем-то в своей обычной манере – коротко, приказами. Только, может быть, чуть мягче, чем обычно:

– Нас тут не было. Нас тут не могло быть. Мы улетаем первым вертолетом, со всем остальным разбирайся сам. Для всех – вы просто засекли сигнал, решили действовать стремительно и без согласования с местными, благо повод не ставить их в известность у вас был. Прикрытие со стороны командования я тебе обеспечу, не переживай. Проблем не будет, внеочередное звание за успешно проведенную международную операцию тебе и твоим ребятам гарантирую.

– Понятно, – так же спокойно ответили Шурику.

Вообще-то Ёлка догадывалась, с кем это там Терминатор общается. Но, блин, любопытство все равно разбирало – обычно Шурик заметал следы их участия во всяких безобразиях сам, без участия Элки, а тут такая возможность выдалась поучаствовать!

Вот интересно, что сейчас лучше – дохленькой поприкидываться или картинно очнуться и принять участие в беседе на правах пострадавшей стороны? Недолго думая, девушка выбрала второй вариант.

– Ой, где я?.. – театрально простонала она.

– Ёлка! – Сашка метнулся к ней. – Больно, да? Потерпи, девочка, сейчас домой полетим. Потерпи, красавица, немножко осталось!

Его собеседник, который действительно оказался Родионом, удивленно присвистнул:

– Ого! Она тебе кто? – И подошел поближе к лежащей на топчане девушке посмотреть, с кем это так нежно возится его суровый приятель.

– Ёлка она мне, – озорно улыбнулся ему Шурик. – Ёлочка, знакомься, это Родька, страшный бабник. А это Элка, редкостная умница! – представил он свою хозяйку.

Родион изобразил довольно изящный поклон, помог девушке подняться с грязного покрывала.

– Вы первая девушка, с которой меня знакомит этот хмырь! – признался он Элке. – И то, я так понимаю, вы не его барышня?

– Угу! – улыбнулась в ответ Ёлка.

Уточнять, кем она приходится Шурику, девушка не стала. Хотя прекрасно видела, что майор изнывал от любопытства.

Она попробовала встать на ноги – это получилось только со второй попытки, и то лишь потому, что двое здоровых мужчин подхватили ее с двух сторон. Голова кружилась ужасно, сознание прыгало, а в голове теннисными мячиками вразнобой билось о внутренние стенки черепа множество вопросов.

– Санечка, а наши… Они… Все…

– Да живы все, не переживай. Женьке раны спиртом заливают, он там так забавно сам себе пузо облизать пытается. Кстати, он мне официально сообщил о законном запое на ближайшие сутки.

– Я с ним! – тут же отреагировала Ёлка. – Тоже официально сообщаю. А остальные что?

– Машка сидит рыдает, у нее нервы совсем сдали. Ей, кстати, спиртику вовнутрь уже вкатили. Яман с курдчонком, я так понимаю, ждет нас внизу. Так что все действительно живы.

Стоять на ногах было тяжело – Ёлка еще раз пошатнулась и опустилась попой на все тот же грязный топчан. Был еще один вопрос, который ее мучил, но задать его она суеверно боялась.

Шурик сам все понял – и сообщил, как бы между прочим:

– Если тебе интересно, то главный упырь мертв. Я ему нос в мозг вогнал, когда в лицо пнул. Все остальные бандиты частично убиты, частично грузятся в военный вертолет для дальнейших пыток, официально называемых допросом.

Дорассказать все подробности ему не дали – в помещение ворвался загорелый человек в камуфляже. Ни с кем не здороваясь, подошел к Родьке и что-то тихонько сказал ему на ухо.

– Все, ребят, до прибытия разного народу времени почти не осталось. Давайте быстро в вертолет, вас доставят прямо в аэропорт. Оттуда спецрейсом в Бодрум. Я так понимаю, никому не надо объяснять, что вас тут не было? – последние слова он адресовал непосредственно Ёлке.

Девушка положила левую ладонь себе на макушку, а правую приставила к виску.

– Не извольте беспокоиться, ваше благородие! Чай, не идиоты! – придурковатым тоном бравого солдата Швейка отрапортовала она Родьке.

Тот улыбнулся и качнул головой – мол, все, валите с этой планеты, ребятишки. Пора вам.

Шурик понимающе кивнул, легко подхватил Элку на руки и отправился со своей драгоценной ношей к выходу.

– Сань, погодь, еще секунду надо. Родион, у меня к вам дело есть.

Майор настороженно посмотрел сначала на Ёлку, затем перевел взгляд на Шурика, мол, чего ей надо? Саня пожал плечами – понятия не имею! Но тем не менее вернулся в дом. Пошептаться.

Глава 45

Обратную дорогу в Бодрум Элка запомнила плохо, урывками. Когда напряжение спало, у нее страшно разболелась голова – Сашка спросил, не тошнит ли ее, задал еще пару каких-то вопросов и диагностировал сотрясение мозга. Все остальное время он не давал ей ходить самой, носил на руках – до вертолета, дальше в самолет. Очень осторожно, как самое драгоценное сокровище.

Элка чувствовала себя раненым солдатом – жутко болели сломанные ребра, то и дело отключалось сознание, тошнило. Поэтому как минимум сутки отложились в сознании отдельными кадрами.

Вертолет ужасно колбасило. Машка диким зайцем шарахалась каждый раз, когда к ней пытался приблизиться чуть нетрезвый Женька, – похоже, что к мужчинам такого типа девчонка никогда в жизни больше не сможет относиться с доверием.

В аэропорту к ним присоединились Яман и пристегнутый к нему наручниками уборщик. Судя по смущенному лицу, переводчик очень переживал, что его обвинят в трусости и предательстве, ведь он, вместо того чтобы идти выручать ребят, развернулся и пошел в сторону джипа. Но Шурик его успокоил – пожал руку и объявил, что турок-полиглот является в их компании единственным нормальным человеком, который, в отличие от коренной россиянки Ёлки, хорошо понимает великий и могучий язык! И что он, Шурик, очень благодарен Яману за проявление здравого смысла. Если бы переводчик ослушался приказа и побежал в деревню, то спасать пришлось бы еще и его, а это могло бы стать серьезной проблемой. Поэтому турок заслужил искреннее уважение и благодарность.

В этом месте терминаторской речи Евгений громко икнул и мотнул головой, мол, полностью согласен с напарником! Яман выдохнул – и успокоился. Похоже, парня такая оценка его действий реально окрылила. И к списку людей, официально уходящих в запой, добавился еще один участник – в принципе по жизни непьющий переводчик.

Ёлка эти картинки наблюдала как сквозь туман – перед глазами все плыло. Сашка потом сказал, что она пролежала в кровати, лишь изредка приходя в себя, почти сутки. Этого времени хватило организму для того, чтобы собраться с силами и вернуться в эту реальность окончательно.

К этому моменту жизнь на вилле почти устаканилась.

Вопрос о том, что же все-таки делать с поваром – убить или закопать живым, решили отложить до возращения в Москву. Во-первых, отправлять его на родину одного, без сопровождения, было никак нельзя! Кто ж знает, чего он по дороге выкинет? Может, начнет у других пассажиров мелочь по карманам тырить или побирушничеством на вокзале зарабатывать – ведь, как оказалось, от утонченного француза можно было ожидать чего угодно. А во-вторых, кто-то же должен был их кормить все это время? На последнем аргументе особо настаивал Женька.

К слову сказать, Стив, надеющийся на максимально лояльный исход дела, готовил так, что от запахов, беспрерывно доносящихся из кухни, кружилась голова! Иногда казалось, что этот мелкий ворюга и игроман не спит даже по ночам – беспрестанно ваяет кулинарные шедевры.

С курдом-уборщиком вообще проблем не было. Сразу же по прилете в Бодрум с парнем была проведена очень жесткая политинформация. Она сводилась к тому, что никуда с виллы уборщик не уезжал. Ни с кем ни в какие кости не играл. И вообще – все время, что здесь были эти русские, юноша пахал как лошадь, со шваброй не расставался и с территории вообще ни разу не отлучался.

Особо объяснять сложившуюся ситуацию парню не пришлось: будучи далеко не идиотом, уборщик прекрасно знал, что с ним сделают, если хоть одна живая душа узнает о его предательстве. Это даже не смерть будет. Это будет намного хуже.

А через два дня после возвращения шальной компании на виллу случилось замечательнейшее событие!

Родион таки выискал время и возможность вырваться из суровых армейских будней – и неожиданно нагрянул к ребятам в гости. Сказать, что ему все обрадовались, значит, ничего не сказать! Если бы Ёлка могла шевелиться, она бы прыгала, как шальная обезьяна, настолько была рада вновь увидеть бравого майора. Но прыгать и скакать у нее не получилось.

Вообще, сцена встречи двух боевых друзей достойна отдельного описания. Ради такого случая в гостиной собрались все, кто имел хоть какое-то отношение ко всей этой истории.

Первопричина всех бед – белокурая, отмытая, проспавшая подряд сорок часов, с безупречным макияжем, скрывающим ужасные круги под глазами, Машка скромно сидела в углу, облаченная в драные Ёлкины шорты и какую-то майчонку. Даже в этой небрежной одежке, даже со страшными синяками и кровоподтеками на руках и ногах она выглядела просто сногсшибательно.

Этот ее внешний вид совершенно убивал Женьку. А еще маленький телохранитель ужасно страдал – дело в том, что, как только он пытался приблизиться к этой неземной красоте, Машка начинала трястись и беззвучно глотать воздух. Женька тут же отступал и тоскливо восхищался голубыми Машкиными глазищами издалека.

В беседах девушка практически не участвовала. После того как она попыталась рассказать о своей жизни в курдской деревушке, у нее случилась настоящая, неконтролируемая истерика. Шурику пришлось вкатить ей лошадиную дозу успокоительного и пристроить в глубокое удобное кресло тут же в гостиной – одну Машку решили пока не оставлять.

Так они и торчали – каждый в своем углу. В одном полулежа дремала накачанная лекарствами пленница. По диагонали от нее возлежал на широкой кушетке жутко пострадавший в военной операции Женька – к ране, полученной во время первой встречи с маньяком, прибавилась художественная резьба по человеческой коже на груди.

Евгений забавно морщил нос, демонстрируя всем свои физические и душевные страдания – и все ему сочувствовали. Причем совершенно искреннее… но все же чуть посмеиваясь.

Ёлка вообще чувствовала себя бревнышком – туго перемотанные ребра ныли так, что пошевелиться не было никакой возможности.

Гады-сослуживцы – Шурик с Родионом – веселили публику своими армейскими историями! Если верить этим охламонам, наша российская армия, по крайней мере во времена их срочной службы, состояла сплошь из клоунов и идиотов.

А бедная, переломанная и с сотрясенным мозгом Элка совершенно не могла смеяться – максимум, что выдавал ее измученный турецким отдыхом организм, были невнятные хрюканья и имитация брачного крика кукушки!

Но самый главный сюрприз ожидал Элку на десерт. Нет, правда на десерт – после того как все люди, включая мнущегося в дверном проеме скромнягу-уборщика, обожрались вкуснятиной, приготовленной Стивом, а бедная Ёлочка едва смогла залить в себя полкружки крепкого куриного бульона (ничего больше ее организм пока не принимал), Сашка посмотрел на часы и торжественно объявил:

– Ну что, может, местные новости посмотрим? Сейчас как раз самое интересное показывать начнут! – И щелкнул пультом.

Заранее посвященный в планируемое мероприятие Яман заулыбался, устроился так, чтобы его все слышали, и…

– Полиция выражает крайнюю признательность группе российских военнослужащих, разработавшей и блестяще проведшей операцию по захвату банды экстремистски настроенных курдов. В результате профессиональных действий российских специалистов была полностью обезврежена группа террористов и перекрыт канал поставки крупных партий наркотиков на территорию Турции.

На экране замелькали кадры разоренного поселения – странно, когда Ёлка покидала это мрачное место, вроде таких разрушений, как показывал турецкий телеканал, не было! Родькины ребята сработали настолько чисто и профессионально, что обошлись без гаубиц и бомбежки, а в ящике показывали разрушенные стены со следами пожара.

Ёлка вопросительно уставилась на Родиона: мол, это чего такое? Майор улыбнулся и пояснил:

– Сразу после вашего отбытия в деревню нагрянули местные войска. Ясен пень, их предупредили о полном захвате банды, но ребята все же немного побушевали – они это называли зачисткой. Я так понимаю, это было сделано больше для демонстрации своему начальству. Типа принимали участие в жестокой вооруженной схватке.

Ёлка кивнула – все понятно. Можно дальше не объяснять.

А в телевизоре тем временем продолжалось шоу имени торжества справедливости закона над беспредельными наркоторговцами. Такое ощущение, что разрушенную деревню превратили в место тусовки журналистов и политиков. Камера, панорамно заснявшая большую часть поселения, выхватила не менее двадцати человек с микрофонами, позирующих перед операторами своих телеканалов, а также несколько солидных дядек в темных костюмах и туго затянутых галстуках – и это в такую жару!

– Это наши кандидаты кто куда, – пояснил Яман. – Они сейчас борются за места в теплом политическом курятнике – пытаются завоевать любовь избирателей. Мол, мы ребята из народа! Глупость, конечно, но иногда действует. Народ любит деятельных политиканов.

Элка опять кивнула. Такие трюки проделывали политики абсолютно всех стран – и это зачастую действительно срабатывало.

В какой-то момент ей откровенно надоело смотреть на экран – новость про разгром курдского поселения мусолили так долго и нудно, что через пять минут стало уже совсем неинтересно. Но Шурик почему-то вырубать телевизор не спешил.

А! Вон оно что! Вот оно – самое вкусное!

На экране крупным планом появилась физиономия. Мерзкого типа, подонка, из-за которого погибли как минимум двое людей! Красная, потная физиономия шефа полиции!

– Информацию сливал действительно он, – не дожидаясь вопросов, сказал Родион. – Проверено и перепроверено – он. Но доказать полиция так ничего и не смогла. Похоже, парня прикрывают такие люди сверху, что даже местное КГБ боится что-либо сделать с этим уродом.

Вот так-то. Все знают, что человек негодяй и убийца, а сделать с ним ничего нельзя. Спрашивается, зачем же его тогда по телевизору показывают? Ответом на вопрос стал перевод того, что по-турецки щебетала очаровательная телеведущая.

– Согласно нашим проверенным источникам в военном управлении, именно этот человек провел основную работу по раскрытию банды! – восхищенно говорила теледевица, глядя на покрывающееся белыми пятнами розовое лицо шефа полиции. – Именно он был внедрен в преступную группировку под видом двойного агента! Если бы не этот доблестный офицер, вряд ли бы увенчалась успехом эта блестящая операция, вряд ли бы были арестованы террористы и была обнаружена партия героина общей стоимостью приблизительно в десять миллионов долларов!

Произнося эти слова симпампуля-ведущая восторженно закатила глаза, а шеф полиции некрасиво икнул и покачнулся.

Все, хана толстячку. Свои же его и кастрируют. А потом четвертуют. И еще наверняка что-нибудь неприятное сотворят. Ибо все будут уверены: он контору сдал. А ведь если порассуждать, больше-то некому!

Курды были последним звеном во всей этой грязной истории. За ними стояли очень серьезные люди – еще бы не так, когда дело было замешано на огромных деньгах. За головой этого несчастного полицейского сейчас начнется международная охота, потому что «благодаря его самоотверженным действиям», если верить телевизору, оказались перекрыты охрененные денежные потоки в Иране, в Польше, почти по всей Европе. Российские наркоторговцы тоже небось уже ногти грызут и матерятся.

Вряд ли кому придет в голову мысль о том, что шарашку почти случайно накрыли трое русских раздолбаев, катающихся по стране в поисках пропавшей проститутки! Глупости какие, быть такого не может! Это ж вам не кино дешевое, не комиксы копеечные, не детективы в мягких обложках.

Родька, довольный, как питон, поинтересовался:

– Ну как, ты рада? Я правильно дезу среди журналистов пустил?

– Спасибо, это как раз то, что надо. Обидно просто: этот гаденыш нам пол-отпуска испортил, люди из-за него гибли, а официально с ним сделать ничего нельзя. Ну так же несправедливо! А мафии-то особых доказательств не надо, им обычно слухов хватает, чтобы человека за гланды подвесить. Вот пусть теперь, сволочь, в нашей шкуре походит.

Родька ухмыльнулся:

– Я всегда говорил, что пакостить умной женщине – себе дороже. Найдет, зараза, как отомстить, – причем так сделает, что не придерешься! Уважаю.

– Саш, а можно мне водочки? Ну двадцать грамм буквально, а? – Элка глубоко вздохнула, понимая, что вот оно – закончилась эта странная история. За такое дело грех не выпить.

Долго не думая, Саня кивнул – давай, но только по чуть-чуть!

Словно ожидавший такого развития событий, тут же нарисовался Стив – с подносом в руках. А на нем графинчик, напрочь запотевший, ледяные рюмочки из холодильника и восхитительные жирные канапе на большой красивой тарелке. Вот ведь, даже если не пьешь, при виде такой красотищи тяпнуть захочется!

– Ух ты! – цокнул языком от восхищения Родион. – Вот это да!

Повар резво обскакал всех по кругу, и через минуту полный комплект участников операции по перекрытию наркоканала дружно поднял запотевшие рюмки. Чокнуться не получилось – по причине невозможности двигаться некоторых участников застолья и лени подниматься остальных. Но тем не менее стекло, наполненное традиционной русской сорокаградусной, взметнулось в воздух – и все опрокинули ледяную водку в себя.

Очень хорошо пошла, родимая!

– Женечка, а где моя сабля? – вдруг вспомнила о своем трофее Элка.

Маленький телохранитель горестно вздохнул:

– На кой ляд тебе этот кинжал сдался? Подари его мне, а?

– Не-не-не! Если хочешь, я тебе лучше свой Vertu презентую. Кстати, поверь мне – очень полезная вещь. Но вот трофейчик, будь любезен, верни. Может, я такие штучки коллекционировать начну – после каждой захваченной курдской деревни буду по кинжалу откладывать.

Мужики, все трое, тут же сплюнули через левое плечо.

– Не дай бог еще в какую-нибудь подобную заваруху вляпаться! – покачал головой Евгений. – Запомни раз и навсегда: больше никаких криминальных историй. И не нужна мне твоя труба с бриллиантами, оставь ее себе. Сашка, отдай ей мобилу.

Спокойный, как угол бани, Шурик пожал плечами, достал из кармана штанов трубку и, не целясь, швырнул ее в Элкину сторону. Все-таки рефлексы – страшная вещь. Ёлка рванула навстречу летящему телефону, поймала его и тут же застонала от боли – еще бы, такие кульбиты, да со сломанными ребрами!

– Саша, ёпт! Я тебя убью сейчас! – проскулила девушка и, превозмогая боль, приготовилась швырнуть полтора десятка тысяч долларов в голову Терминатора.

Но не успела. Потому что мобильник в ее руках завибрировал и выдал классическую «виртовскую» «тын-дын-тыдын-дын».

– Че надо? – поинтересовалась Ёлка у аппарата.

А потом глянула в окошко. Ого! Надо же, кто об ней вспомнил!

Честно говоря, Элка все это время с горечью думала о том, что замечательный, умный, красивый и оставивший глубокую царапину в ее сердце парень Валерка никогда больше не позвонит.

А, как говорила им с Оксанкой в детстве бабушка Леви, девушка никогда не должна делать первый шаг. Вот Элке гордость и не позволяла взять и позвонить Валерию первой, хотя очень-очень хотелось. Она и номер его мобильника сохранила у себя в телефоне просто так, без единой надежды на продолжение знакомства. А тут – на тебе, звонит! Сам! Неужели он тоже о ней думал? Вот она сейчас произнесет «Алле», а он скажет ей, что соскучился. Что был не прав. И что им надо попробовать еще раз пойти на свидание!

– Алле! – чуть дрогнувшим голосом сказала она.

– Элла? – Голос у Валерки был почему-то очень уставшим. – Эл, ты где? У тебя все в порядке? Во что ты вляпалсь? Ты не могла бы со мной встретиться? Со вчерашнего дня вокруг меня творится что-то непонятное. И, насколько я понимаю, причина всей этой чехарды – ты. – Молодой человек немного помолчал, а потом добавил: – Ну почему мне нормальные девушки не попадаются? Куда тебя занесло? Давай уже возвращайся, и будем решать проблемы. И твои, и, как ни странно, мои. – И он, толком ничего не объяснив, повесил трубку…