Текст книги "Критика психологической толерантности"

Мы говорили о том, что мишенью для внутреннего психического убийства, которое спасет мужское сознание от расщепления, поглощения архетипическими энергиями, являются анима, вечно юная принцесса (менее взрослая часть анимы, которую мы выделяем отдельно, потому – как она себя очень активно проявляет в бессознательном поле), архетип вечно юного принца, который насыщает мужское сознание нарциссизмом, инфантилизмом, отцовский архетип и сама коллективная психика. О конфликте с коллективной психикой мы отдельно говорить не будем, уточним лишь, что ее негативное отношение к мужскому интровертному сознанию (которое очень ярко иллюстрировано отношением общества к Печорину, который как мы предполагаем, не является частью Христианства, как психического феномена) заряжает повышенным уровнем агрессии и предвзятости жителей данного коллективного поля, что увеличивает в разы возможность конфликтов между интровертным мужским сознанием и представителями современной коллективной психики, проповедующей психологическую толерантность.

Теперь давайте двинемся дальше по цепочке героев, указанных в данной главе и перейдем к Ставрогину. Подробно говорить о нем, как о герое мы не будем, сконцентрируемся лишь на том, что он в противовес своим предшественникам стал использовать тактику психологической толерантности. И посему мы с вами должны рассмотреть, как влияет данная тактика, как на самого героя, так и на все коллективное поле. Но прежде чем перейти к этому рассмотрению давайте попытаемся понять, что изменилось в структуре героя, в результате чего он стал использовать психологическую толерантность – не агрессивное отношение к патопсихологическому материалу. В первую очередь мы видим появившуюся тесную связь с родительскими архетипами коллективного бессознательного пространства и экстравертную форму функционирования психики. Связь с родительскими архетипами, символически представленных Варварой Петровной Ставрогиной – архетип Великой Матери и Степаном Трофимовичем Верховенским – отцовским архетипом у героя выстроена именно что в рамках матриархальной культуры, которая захватила власть, в том числе и внутри Христианства. С матерью он связан инцестуозностью, что подтверждается в первую очередь тем, что в самом конце романа Ставрогин собирается жениться на Дарье Шатовой, воспитанной его матерью, с которой он длительное время находится в тесных интимных отношениях. Воспитание понятное дело подразумевает, что в Дарью его Мать вложила огромное количество собственной психической энергии, собственных взглядов на жизнь, которые деформировали истинную Дарью и сделали ее в буквальном смысле психической рабыней Ставрогиной. И вот на этой психической рабыне собственной матери (на которую спроецировала себе Варвара Петровна), которая с психологической точки зрения является ему еще и сестрой (все – таки они воспитаны одной матерью) собирается жениться Ставрогин в концовке романа. Более того его ожидала концовка (вариант индивидуации) в которой он бы растворился в архетипе Великой Матери. Как известно Ставрогин должен был бы жить в Швейцарии вместе с Дарьей Шатовой, на которую спроецировала саму себя в процессе воспитания Варвара Петровна, и где – то неподалеку от них должна была бы жить сама Варвара Петровна Ставрогина, опекающая молодую пару. Как вы понимаете, концентрация архетипической энергии Великой матери в этом треугольнике запредельная, так, как и сам Ставрогин во многом порабощен данной архетипической энергией.

Отношения с отцовским архетипом Ставрогина, опять – таки указывают на то, что имеем дело с матриархальным психическим измерением, которым в данном случае является Христианская Россия. Родного отца (связи с отцовским архетипом) у героя нет, что говорит об искусственном насыщении его отцовскими архетипическими энергиями. Насыщается герой именно такими отцовскими архетипическими энергиями, которые выгодные матриархальному психическому полю и не осмелятся потеснить власти Великой Матери. И вот таким искусственным отцом для Ставрогина становится либерал Верховенский старший.

Следующее отличие Ставрогина от предыдущих героев, как мы уже говорили выше это экстравертный уровень функционирования. Выражается это в полной одержимости Ставрогина внешней жизнью и отсутствием нормальной внутренней жизни (В тот момент, когда Ставрогин оставляет все свои социальные связи в Скворешниках он не переходит к интровертному функционированию. В этот момент мы видим самоизоляцию и бегство от жизни, которая также наблюдается и у Мастера). Кроме того, мы не видим привычной до этого акцентированности героя (как у Онегина и Печорина) на природе, созерцания ее. Вообще в «Бесах» природы, как активного участника событий нет, что говорит о том, что перед нами сугубо социальная драма. Отсутствие природы и акцентированность на социуме (но не на городе) типична для греко – римской культуры из которой и выросло Христианство. Также мы не видим у Ставрогина и ярости, которая как предположили выше является третьей (наряду с интровертностью, созерцанием природы, акцентированностью на ней) важной составляющей интровертного склада мужской психики, который не имеет никакого отношения к Христианству, как психическому феномену. Отсутствие ярости не позволяет Ставрогину вовремя вступить в конфликт с психопатологическими проявлениями коллективной психики. Как мы предположили выше, ярость является следствием атаки патопсихологических элементов, коллективной психики, расщепляющей индивидуальность либо саму коллективную психику. Понятно, что в таком случае речь идет об очень развитой личности, познавшей в тяжелой внутренней работе свои истинные психические границы и сражающейся за их целостность. А познать себя внутри понятное дело может только тот, кто спустился внутрь себя. Вероятно, что экстраверту это погружение недоступно, а посему ни ярости, ни понимания того, что перед ним психопатологические элементы, расщепляющие его целостность у него нет. Вообще стоит отметить, что сама фамилия Ставрогин в переводе ее с греческого (что уже говорит нам о том, что данный герой, символизирующий мужское сознание связан с греческой культурой, которая развилась во многом вокруг Дионисийства) говорит о принадлежности к Христианству, который мы в данном исследовании рассматриваем только, как психический феномен не претендуя ни на религиозную, ни на историческую его оценку. Ставрос – переводится с греческого, как крест. Крест и тот, кто несет крест на социальном (то есть в экстравертной форме развития психики) уровне является главным символом Христианства (и, конечно же, давно известно, что крест, как символ появился задолго до Христианства, но как знаковый, ключевой символ развился именно в нем). Ставрогин именно таким носителем главного Христианского символа и становится. Сначала он вскрывает и становится носителем теневой части Христианства – изнасиловав маленькую девочку, вследствие чего она чуть позже умерла. Маленькая девочка должна символизировать детскую непорочную душу, очень ценную для Христианства тем, что именно такое состояние человеческой психики считается эталоном для данного психического пространства. Затем, наоборот Ставрогин взваливает на себя детскую непорочную душу (подобно Христу, взваливающему на себя грехи человеческого общества), унижаемую и оскорбляемую всем обществом (коллективной психикой) – женится на Лебядкиной. А затем под влиянием архетипа Великой Матери (под влиянием Варвары Петровны) отказывается от несения коллективного греха и старается слиться с ней (в треугольнике Ставрогин – Дарья Шатова – Варвара Петровна, где Дарья всего лишь рабыня, вместилище психологических установок Варвары Петровны) подобно Эдипу. Вообще с большой долей уверенности можно сказать, что на примере жизненного пути Ставрогина мы можем видеть картину развития современной бессознательной установки/мировой культуры, являющейся бессистемной кашей.

После того, как мы увидели иную психическую (экстравертную) конституцию Ставрогина по отношению к Онегину, Печорину, которая опирается, в том числе и на психологическую толерантность (Потому – как экстравертная форма функционирования психики, заостряющая свое внимание на внешних явлениях не позволяет глубоко, а соответственно и очень полно познать истинную природу человеческой психики и вычленить в ней патопсихологический элемент. Также это происходит потому, что экстравертная форма развития психики всегда подпитывается архетипическими энергиями, которые проецируется во вне, сама же она, по всей видимости, не может созидать психическую энергию. Посему ей легче уничтожить внешний объект, на который лишь спроецировано архетипическое содержание, чем уничтожить патопсихологическое архетипическое содержание, так как, лишившись, его данная форма психики лишается большого объема психической энергии, которую самостоятельно создать и обнаружить данная форма функционирования психики не может. И получается, что в данном случае мы имеем формулу – чем больше архетипических энергий, пусть и патопсихологических тем больше форм жизни, форм функционирования у экстравертной психики.) давайте, наконец, посмотрим к чему это привело. Психологическая толерантность, которой пользовался Ставрогин, позволила выжить вечно юному принцу – символизируемого Верховенским младшим. В рассматриваемой нами цепочке героев это первый случай – когда герой позволяет вечно юному принцу выжить и спокойно действовать – воплощать свою архетипическую энергию, поэтому для нас очень интересным будет рассмотрение последствий деятельности вечно юного принца. Вечно юный принц, как ему и полагается, не имеет сколь-нибудь собственных идей – не созидает сам, а распространяет в поле установки коллективной психики, имеющие большой заряд (актуальные, определяющие дух времени, эры) психической энергии не обращая при этом внимания на окружающую действительность, в том числе и на прочих жителей коллективного бессознательного измерения. И как раз Верховенский младший полностью подтверждает идею об отсутствии у вечно юного принца собственного созидательного опыта и навыка. В данном конкретном случае он наводнил, наполнил пространство популярной на тот момент коллективной утопией социализмом (Популярной она стала, как раз-таки благодаря тому, что в данной теории/психическом поле очень ярко выражен процесс смешения всех психических объектов в одно единое целое. Повторюсь, что идея смешения противоположностей в единое, но бессистемное целое особо ярко проявлено в алхимии, христианстве, как психическом феномене. Символично и то, что именно Россия, как психический феномен сыграла ключевую роль в распространении коммунизма.) при это полностью разрушив и уничтожив всех тех, кто каким – то образом мешал воплощению его замыслов. От его рук гибнут Шатов (Тот, который берет на себя светлую – Христову миссию Ставрогина, от которой тот отрекается под влиянием Великой матери – обеспечивание жизни коллективно унижаемой души/Лебядкиной. Кроме того, Шатов становится отцом ребенка Ставрогина – зачатого в не законе, в психопатологии, таким образом, речь идет о попытке перевоспитания рожденного Тенью – Антихристом и направления его в сторону Христа. Необходимо также отметить, что Шатов – взявший на себя светлый полюс Ставрогина – Христа был очень ценен для пространства, так как был одним из немногих жителей данного пространства, умеющим созидать. По сему стоить отметить, что вместе с гибелью Шатова бессознательное пространство потеряло созидающий элемент, которых в избытке никогда и не было.), Кириллов, Лебядкины. Гибель Верховенского старшего и Лизы также можно связать с вечно юным принцем – Верховенским младшим. Кроме того, многочисленные беспорядки и накал атмосферы в Скворешниках (которые символизируют отечественное бессознательное измерение) тоже является делом рук Верховенского младшего – вечно юного принца. Очевидно, что вся его деятельность ведет лишь к развитию хаотичности, бессистемности, в которой никакой целостности нет и быть не может, потому – как вечно юный принц не видит действительности, а посему и не может создать чего – то целостного. Но самое главное для нас в фигуре Верховенского младшего это та трансформация, которой поддается вечный принц в том случае, когда герой/мужское сознание не вступает с ним в активную конфронтацию, а наоборот использует тактику психологической толерантности по отношению к нему. В случае Онегина и Печорина вечно юный принц уничтожался героем – интровертным мужским сознанием, в результате чего деятельность вечно юного принца тушилась на корню, и ужасных последствий его деятельности можно было избежать. Таким образом, мы можем говорить о мудрости Онегина и Печорина (интровертного мужского сознания) и не дальновидности Ставрогина (экстравертного мужского сознания), который позволил свободно действовать архетипу вечно юного принца. Так же на схеме отношений Ставрогин – герой, символизирующий сознание и Верховенский младший, символизирующий вечно юного принца мы можем видеть, что главной целью для вечно юного принца становится именно что деформация героя/сознания под коллективно приемлемый сценарий. Мы ведь помним, что Верховенский младший добивался именно того, чтобы знамя социализма понес Ставрогин – герой. Итак, резюмируя ту трансформацию, которой подвергся вечно юный принц (В уничтожающего и людей и психическое пространство для будущего блага всех людей, за которых вечно юный принц берет ответственность рассуждать, не зная их совершенно, потому – как индивидуальности для него в принципе не существует, так как он порождение сугубо коллективных установок. Но в связи с тем, что он принц – избранник коллективной психики, он наделяет себя полномочиями власти и заботы над пространством.) можно сказать, что уничтожать его нужно именно в момент активизации, которая подразумевает применение им архетипических энергий, носителем которых он является в данный момент времени в психическом пространстве. Однако Ставрогин в отличие от своих предшественников таких шагов не предпринимает, в том числе и потому – что очень часто опирается на различные психические фигуры коллективного психического пространства (например, на архетип Тени – Антихриста при изнасиловании им девочки, Светлой Христовой стороны при спасении им Лебядкиной – невинной унижаемой коллективной души, на архетип хорошего сына, который не хочет расстраивать свою мать вестью о женитьбе, которая ей неприятна, на заботливого мужа в отношениях с Лебядкиной и т. д. и. т. п.) при принятии решений, тогда как собственной четкой позиции у него нет. Эта опора на архетипические энергии коллективной психики, приводящая к одержимости (эмоционально – аффективной зависимости от архетипических энергий) и не использование разума, не оценивание реальности повторюсь, приводит к печальным последствиям.

Кроме того, что Ставрогин (экстравертное мужское сознание) не остановил вечно юного (Верховенского младшего) принца, мы в принципе можем говорить о том, что в отличие от своих предшественников (Онегина и Печорина, символизирующих интровертное мужское сознание), Ставрогин не сформирован как целостная психическая фигура, преследующая какую – нибудь цель. Поведение Ставрогина зависит сугубо от того место в котором он располагается. В Петербурге, который с символической точки зрения есть эпицентр Христианства, как психического феномена Ставрогин порабощен именно раскрытием через себя Христианство (познает Тень – Антихриста изнасиловав девочку – невинную коллективную, унижаемую душу, которая вследствие насилия над ней погибает; познает светлую сторону Христианства – взвалив на себя грех общества – невинную, непорочную душу, унижаемую коллективной психикой – Лебядкину). В заграничных поездках, отрывающих его от проблем родины, Ставрогин расслабляется и заводит интрижки, романы. По приезду в Скворешники (матриархальное Российское бессознательное измерение) пытается воплотить волю матери (архетипа Великой Матери) – владычицы данного психического измерения, под влиянием которой начинает отказываться от прежних миссий (несение на себе подобно Христу – греха общества – коллективной, невинной, унижаемой души). Если поведение его предшественников (Онегина и Печорина), которое конечно постоянно трансформировалось и видоизменялось, но все-таки было сфокусировано вокруг интровертности – глубоко самосозерцания (здесь в самый раз вспомнить о дневнике Печорина, в котором он познавал себя и говорил с собою абсолютно искренне), связи с природой и Яростного сопротивления в ответ на разрушение, деформацию со стороны коллективной психики, то в Ставрогине нет таких постоянных характеристик, вокруг развития, которых происходит трансформация и развитие личности. Ставрогин одержим бессознательными энергиями, доминирующими в пространстве на данный момент времени (Как в принципе и вся Россия за исключением тех самых здоровых индивидуальностей, которых всегда в этой стране хватало, но поведение, которых указывало, что эти люди, как духовное/психическое явление не связаны с Россией и свои идеи черпают из какого – то другого духовного источника. Примером такой одержимости, которая меняет личность, заставляет ее болтаться в полюсах является появление в советском союзе атеизма. Еще вчера эти люди себя называли перстом божьим, проводником на Земле Бога, народом – богоборцем, а на следующий день после победы красных посовещавшись, решили, что Бога то и нету, и потому прозревшие граждане принялись рушить церкви, которым еще вчера так были преданы. Но спустя каких – то 70 лет, вся страна, жившая в рамках так называемого научного атеизма вновь посовещавшись, решила, что Бог все – таки есть и по сему народ – богоборец должен вернуться к нему и к той важной миссии, что на него возложена самим Богом. Очевидно, что в таком поведении напрочь отсутствует логика, разум, а доминирует сплошная одержимость доминантной бессознательной силой пространства, в данном случае верой в Бога и атеизмом.) и на этом все. Больше ничего глубоко и что еще более важно – собственного духовного потенциала в нем нет.

Итак, мы можем утверждать, что с символической точки зрения Ставрогин является доказательством того, что отказ от борьбы с патогенными бессознательными энергиями и применение к ним тактики психологической толерантности привело и самого героя, и все пространство к катастрофе. Кроме того необходимо заметить, что переход героя – мужского сознания на экстравертный механизм функционирования психики послужил причиной смешения различных архетипических энергий в единое, бессистемное целое. Очевидно, что большая часть героев «Бесов» – психических фигур, архетипов (с символической точки зрения) стремилась именно что к слиянию с героем и захвату власти над ним, дабы данная архетипическая энергия была воплощена через героя. В этой связи герой становится чрезмерно центральной фигурой и сливается с бессознательным пространством, которое без него существовать не может. И получается, что герой становится чрезмерно переоцененным (в положительную либо отрицательную сторону) в том числе и собой самим, потому – как у него нет четких границ, позволяющих отсечь лишнее, патологическое. Ставрогин – экстравертное мужское сознание, функционирующее в рамках Христианства, как психического феномена до того переоценивает себя, что решает убить себя, как главного виновника, произошедшего в Скворешниках – Российском бессознательном измерении. Очевидно, что после самоубийства Ставрогина ситуация в психическом пространстве не изменилась, а стала еще хуже, а посему ей понадобится новый герой для упорядочивания происходящего в пространстве. Посему Ставрогин, как психический элемент не эффективен еще и потому – что после себя оставил не пойми, что – хаос, внутри которого конфронтация между бессознательными архетипическими противоположностями (существующих в рамках полюсной отщепленности, которая является фундаментом для Христианства, как психического феномена) только нарастает. Собственно, именно так описывал Юнг человеческую психику – хаотическую, бессистемную, которая нуждается в упорядочивании, централизации. Однако необходимо не забывать, что упорядочивание, придание целостности психике, как коллективной, так и индивидуальной является психическим процессом, который во – первых отсутствует в Христианстве (и в родственных по отношению к нему матриархальными психическими пространствами – Российском, Американском, Английском, Французском) как психическом феномене, а посему человек стремящейся к целостности должен будет явно пережить конфликт с коллективной психикой, не имеющей внутри себя ресурса психической целостности. Собственно, не случайно же, что люди, писавшие о психической целостности обращались как правило, именно не к Христианской Европе, а к мудрости Востока, Буддизму, Даосизму, или к так называемому до Христианскому язычеству. А во-вторых, необходимо отметить, что достижение психической цельности, как бы об этом не говорили современные умы, отравленные психологической толерантностью не возможно без большого количества внутренних психических убийств патопсихологических проявлений. В этой связи необходимо подчеркнуть, что мудрость Востока на данный момент в принципе не имеет как такового ресурса внутреннего психического убийства патопсихологических явлений. Мудрость Востока связана в первую очередь с отстраненностью от патопсихологических явлений и созерцанием действительности. Однако одной только отстраненности особенно в реалиях Европы недостаточно, так как патопсихологические феномены внутри коллективной европейской психики ведут себя крайне активно и без столкновения с ними зачастую не обойтись, потому – как повторюсь, они своей активностью расщепляют человеческую психику. Посему в добавок к интроверности – отстраненности, направленности внутрь себя, не смешивания с архетипами коллективной психики (в противовес алхимическому принципу, нашедшему свое применение в Христианстве, как психическом феномене), созерцанию природы необходима ярость, которая, по всей видимости, является фундаментальным свойством мужской германской, кельтской психики (И прочих культур, тесно связанных с перечисленными. Очевидно, и то, что Лермонтов, изобразивший яростного героя – Печорина был тесно связан с кельтскими духовными/психическими корнями. Его прадед был шотландец.) и посему именно данные культуры являются ресурсными для обретения навыка внутреннего психического убийства, которое возникает в ответ на попытку коллективной психики поглотить героя и лишить его тем самым индивидуальности. Также немаловажным фактом является то, что придание психической цельности бессознательному о котором много говорил Юнг и многие другие психологи является не возможным без центральной роли здорового сознания, роль которого сама современная психология, в том числе и Юнг крайне снизили, отдав именно, что бессознательному центральное место в формировании психической цельности.

Теперь давайте рассмотрим последнего героя из цепочки – Базарова – символизирующего мужское интровертное сознание. Предлагаю идею, что Базаров пытается вернуться к той тактике поведения, которую проповедовали Онегин и Печорин – к интровертной модели функционирования психики. Однако отсутствие ярости, отсутствие борьбы с патопсихологическими проявлениями психики и применение к ним психологической толерантности, в конце концов, разрушает героя, и он гибнет – растворяется в недрах современной коллективной психики, которая стремится к расщеплению автономных архетипических энергий в едином нецелостном пространстве, которое постоянно находится во внутреннем конфликте (Именно такой модели функционирования современной коллективной психики мир обязан состоянием современной культуры – с одной стороны она глобалистична, с другой она абсолютна, не целостна, расколота на мини группы, которые конфликтуют между собой и отрицают друг друга, заставляя человека стать ячейкой одного культурного течения, отрицающего при этом другие и отказывающегося вообще видеть иные микрокультуры. Именно так же и функционирует современная христианская психика и многие другие матриархальные психические пространства – определенная архетипическая энергия захватывает власть над человеком, в результате чего он видит мир лишь под призмой одной единственной архетипической энергии. Очевидно, что при такой структуре мы видим явную агрессивность архетипов, а посему примирение их, соединив в единое целое, как – то пытались сделать: алхимия, психология Юнга, творчество Гессе является занятием очень трудным, если не сказать больше – зачастую не выполнимым. И судьбы многих людей, попытавшихся добиться целостности в недрах современной коллективной психики лишь подтверждают такое мнение.). Попытку вернуться Базарова к тактике поведения, которую проповедовали его предшественники – интровертную модель функционирования мужской психики можно доказать несколькими доводами.

1) Мы вновь видим героя, не связанного с матерью – архетипом Великой Матери. Ставрогин был очень крепко (на психическом уровне) связан с матерью – архетипом Великой Матери, вследствие чего не мог воплотить в жизнь свой истинный психический/духовный потенциал, который был подавлен матерью. Символичен тот момент, когда Базаров приезжает в родную деревню к родителям (в первую очередь к матери) где он смог продержаться только день. Затем в деревне ему стало не комфортно, в том числе и потому – что здесь происходит посягательство на его личностные психические границы. Посягательство происходит понятное дело со стороны родителей, особенно со стороны матери (архетипа Великой матери), которая перед собой хочет видеть любимого ей ребенка, а не настоящего взрослого Базарова. Базаров отказывается быть ребенком и сбегает из деревни – от связи с матерью, символизирующей архетип Великой Матери.

2) Базаров так же, как и Онегин с Печориным, героями, символизирующими мужское интровертное сознание не относящегося к Христианству, как к психическому феномену является человеком очень крепко (на психическом уровне) связанным с природой. Это подтверждает каждое его утро, которое начинается с прогулок в лесу, вдоль речек, болот. Да и выбор профессии говорит о желании познать природу (в этот раз человеческую).

3) Базаров, так же, как и его предшественники пользуется непринятием заданных обществом норм. Таким образом, мы можем говорить о частичной тактике не смешения с обществом (с коллективной психикой), которая не является свойством Христианства, как психического феномена, а, по всей видимости, может быть связано и с мудростью востока и с Германским, кельтским бессознательным. Конкретно Базарову не смешиваться с коллективной психикой, отрицать ее ценность, значимость помогает нигилизм (В этом отступлении я попытаюсь доказать, что Нигилизм, как психический феномен очень даже может быть связан с восточными духовными течениями на примере Буддизма. Буддизм имеет в своей структуре ярко выраженную «Нигилистическую окраску» по отношению к Индуизму. Надо полагать, что после выведения человека из духовно – территориального пространства, которое обесценивается, нигилизм должен завершиться и передать пальму первенства какому – то другому духовно – религиозному учению, которое теперь сформирует жизнь человеческого общества. Опять же возвращаясь к Буддизму, стоит отметить, что в процессе его развития мы видим именно такую форму развития нигилизма. Сначала Будда своими проповедями, опиравшихся, кстати, в первую очередь на логику и разум обесценил Индуизм – матриархальную бессознательную установку – родственную Христианству, как психическому феномену.

И в Индуизме, и в Христианстве ярко выражен класс избранных детей Великой Матери – высшие касты, знать и класс пасынков, падчериц на которых проецируется темная сторона материнства. В Индуизме это каста неприкасаемых, в Христианстве этот класс постоянно меняется. Сначала людьми, на которых проецировалась темная сторона материнства, были крепостные, затем стали психически больные, дети от которых отказываются родители и которые под влиянием матриархальной бессознательной установки встают на «темный», асоциальный путь. Часто такую ношу – на уровне государств взваливают и на своих соседей – ближних, которые якобы угрожают любимым детям Великой матери, за что на них матриархальная бессознательная установка обрушивает агрессию, отнимая ресурсы, которыми теперь будут пользоваться избранные, любимые дети великой матери – граждане государства – Великой Матери, развязавшего агрессию.

Итак, Будда по отношению к Индуизму использовал Нигилистический подход – духа отрицающего, а лишь затем создал новое учение – Буддизм, ставший для большого количества людей новой духовно – религиозной системой.).

4) В принципе мы можем сказать, что Базаров так же, как и его предшественники имеет патриархальный склад психики. Выражается это в том, что свой жизненный путь Базаров выбирает, опираясь на отцовский навык – врачевание. Печорин опирался не на прямого отца, а на архетип Отца не Христианского психического поля – на армию (Которая, конечно же, была во многом уже на тот момент деформирована установками коллективной матриархальной психики. Однако на тот момент времени дух Отца, который имеет не Христианскую природу все – таки еще сохранялся в армии, тем паче Русская Императорская Армия формировалась во многом под влиянием Пруссии – имевшей корни в Германском бессознательном. Эти корни абсолютно были выветрены из Российской армии с приходом большевизма – теневого порождения Христианства, который превратил армию в хозяйственную матриархальную организацию, коей она и является теперь.). Онегин опирался на Дядькину деревню, которая также может являться отцовским символом и так же связанным не с прямым отцом. Итак, мы видим, что предшественники Базарова опирались на отца, но не на родного, которых по факту у них не было. С символической точки зрения у них не было связи с родным отцом (выросшем в Христианстве, как психическом феномене и являвшегося его частью), которую они разрушали потому – что такой отец на духовном/психическом уровне для них являлся чуждым и посему они искали проявление архетипа родного, более древнего не христианского Отца, бросая свою малую родину – Петербург, что еще раз говорит о том, что данные герои не являются частью Христианского бессознательного измерения, центром которого Петербург как раз и является.