Текст книги "Критика психологической толерантности"

Следующий соперник, архетипический враг с которым у героя наблюдается явное противоборство, заканчивающееся внутренним убийством (Но через мотив разрывания связи. Это очень важная особенность, которая указывает нам на место локализации психической силы, с которой мужское сознание находится в серьезном конфликте. Таким образом, мы можем предполагать, что вечно юный принц все-таки затопляет сознание, становясь его частью по типу ложного эго. А вот отцовский архетип Христианского формата для интровертного сознания является внешней психической угрозой, воздействие, которого нужно разрушить разрыванием с ним контакта. Необходимо также отметить, что теневая часть отцовского архетипа Христианства, как психического феномена влияет на мужское сознание, в первую очередь через аниму, которая захвачена теневым отцом и у которой герой/мужское сознание старается ее выкрасть.) это отцовский архетип. Символизированы в повести Лермонтова проявления отцовского архетипа Вернером и Максимом Максимычем. Главное их воздействие на героя – сознание заключается в попытке заземлить героя в коллективном бессознательном измерении, которое чуждо герою, частью которого он не является, придав ему ложный смысл жизни, ложные установки, которые герою не подходят. Разнонаправленность рассматриваемого нами героя (интровертного, созерцающего природу, яростного) и отцовского архетипа опять – таки говорит нам в пользу того, что такой типаж героя не является частью Христианства, как психического феномена. И вот в связи с этой разнонаправленностью интересов, психической конституции, смыслы жизни, пропагандируемые отцовским архетипом, являются чуждыми для рассматриваемого нами героя, посему и такое влияние отца, насаждающее чуждые интересы, герою нужно отсечь. Это отсечение и является внутренним убийством, разрыванием связи.

Теперь прежде чем перейти собственно к самому рассмотрению разрывания связи Печорина/мужского сознания не христианского формата с отцовскими архетипами – Вернером, Максимом Максимычем давайте пару словами перекинемся о том самом заземлении, которым отец влияет на героя. Я считаю, что этот мотив в принципе очень ярко представлен в Христианской коллективной психике. Даже в самом главном мифе (Мифе с психологической точки зрения, которая не означает, что такого события не было. Слово Миф в данном случае указывает на некий системообразующий и иррациональный природы повествовательный рассказ, вскрывающий особенности бессознательных установок.) о Христе, мы видим мотив пригвождения героя к земле. Герой отправлен Отцом небесным на землю для того, чтобы искупить грехи всего человечества. Таким образом, заземление и пригвождение к земле является по большому счету жертвой сыном, производимой Отцом по отношению к земле – матери, которой этот сын может быть и чужд. Но жертвенность, направленная именно в адрес матери (к земле – матери) опять – таки указывает на то, что именно она главная владычица христианства, как психического феномена. Пригвождение героя, к земле производимое отцом воссоздает инцестуозную связь и в то же время избавляет отца от своего главного врага – сына (не случайно, что в психоанализе, выросшего именно в Христианстве, как психическом феномене системообразующим мифом для мужской психики, понимаемым с психологической точки зрения, является миф об Эдипе, убивающего отца и завладевающего матерью). Таким образом, пригвождая к земле сына, отец избавляется от своего врага. Но опять – таки стоит отметить, что дело в том, что современной коллективной психикой не учитывается то, что человек в принципе может быть проявлением иной бессознательной установки, в которой борьба с отцом и желание обладать матерью не является ценной и даже сколь – нибудь важной для героя. Таких ценностей у героя вообще может и не быть (Опять – же для примера у нас есть те же самые Онегин с Печориным, вовсе не имевшие матерей – с символической точки зрения связи с материнским архетипом и что еще более важнее не стремившиеся к связи с материнским архетипом. Не имел такой связи и Тристан, и Будда и т. д., и т. п.), но коллективная психика в этот раз через отца, во-первых, вписывает героя интровертного формата в свое пространство, а во – вторых навязывает ему тем самым чуждые для него психические установки – разрушая его тем самым, деформируя психику и делая ее рабом коллективной психики. Понятное дело, что такое влияние отцовского архетипа христианства, как психического феномена при всем желании назвать позитивным очень трудно, посему и герой разрывает связь с ним, символически убивая его, как часть своего мира – как нечто родственное.

Теперь же на конкретном примере рассмотрения отношений Печорина с Вернером и Максимом Максимычем давайте рассмотрим механизм заземления героя и попытку насытить его ложными ценностями (ложного для героя формации Печорина, Тристана и т. д. – интровертного, созерцающего природу и яростно защищающего границы личностные и своего бессознательного измерения, тем самым борющегося с хаотическим смешением и вырождения исконной психической природы, чем и занимаются матриархальные психические измерения Дионисийского образца.), которые осуществляет коллективный отец. Начнем по порядку с Вернера. До появления Вернера – отцовского архетипа в Пятигорске, мы встречаем как раз-таки интровертного, самосозерцающего Печорина. Вернер довольно быстро вписывает Печорина в жизнь коллективной психики – сообщает ему о Вере, о настроении Лиговских. Становясь частью местного общества, Печорин пригвождается и заземляется. Весь его потенциал уходит на интриги и растворение в лоне чуждой ему коллективной психики, с которой он начинает бороться. Однако с одной стороны в нем есть тот, кто эту связь поддерживает, а с другой в нем есть, тот, кто и начинает разрушать связь с чуждым ему образом жизни – экстравертным. Понятное дело, что разрушает связь именно настоящий Печорин, а поддерживает связь с коллективной психикой, расщепляющей героя именно некая ложная суть, ложное эго, которое становится частью этой коллективной психики из – за заражения причиной которому наивность и непонимание всей действительности происходящего. Я бы назвал именно причину заражения ключевой в налаживании отношений (в установлении бессознательных психических связей) между героем и миром коллективной психики, патологизирующей и внешний мир (в первую очередь через проекцию на него содержимого собственной психики, по принципу возлюби ближнего как самого себя – увидь самого себя в окружающем) и самого героя. Поначалу герой, чувствуя некий интерес к нему себе, со стороны коллективной психики подразумевает, что из этого получатся некие конструктивные отношения (потому – как именно конструктивизм, созидание, опора на принцип развития являются теми характеристиками, которые порождают отношения в бессознательной установке, откуда родом сам герой Печоринского, Тристановского типажа). В конце концов, понимая, что никакой конструктивности в взаимосвязи с коллективной психикой нет, а фигуры коллективной психики попросту расщепляют героя (делая его частью коллективной психики, которая получив новый элемент расширяет свои пределы, лишая его индивидуальных черт), он пересматривает отношение к ним (отказывается таким образом от психологической толерантности) вступая с ними в конфликт, разрушая связь, уничтожая чуждые по отношению к нему архетипы, так как связь эта ведет к разрушению. Вот и в отношениях Печорина с Вернером мы видим похожий механизм. Именно во многом благодаря Вернеру Печорин так быстро вписался в жизнь Пятигорска (в экстравертную форму функционирования коллективной психики), которая начала поглощать его истинную индивидуальность. Но ответной жесткой борьбы героя с коллективной психикой, Вернер – отцовский архетип Христианского формата не принял (что и понятно, так как в данном случае герой пытается разрушить родное бессознательное измерение Вернера) в результате чего связь между ними была разорвана.

Однако Вернера в скором времени сменил Максим Максимыч, который также является проявлением отцовского архетипа, и который также попытался пригвоздить героя к земле, принеся его тем самым в жертву земле – матери. С принесением в жертву земле у героя изымается его подвижность, динамичность (которую также разрушила и анима/жена в фильме Триера), которая позволяет герою много двигаться (в психическом смысле – познавая новые бессознательные измерения), развиваться. Для современной коллективной психики это качество рассматриваемого нами героя не является полезным, так как само оно стремится к статичности, к порабощению архетипов, изыманию у них автономии. К тому же если герой (типажа Печорина, который как предполагается, не является частью современной коллективной психики) будет активно передвигаться (используя динамический компонент своей психики) по психическим измерениям, открывая новые, которые находятся в подавлении современной коллективной психикой, то вслед за героем могут последовать и другие представители коллективной психики. Если это случится, то современная коллективная психика вместе с перемещением людей потеряет большую часть психической энергии, находящейся в людях, необходимую ей на поддержание собственной жизнедеятельности и дальнейшего развития. Таким образом, заземляя героя, отец подавляет его развитие и с помощью коллективных норм (за соблюдением которых он и следит, правда он не обращает внимание на то, что законы, которые он пытается охранять матриархальные по своей сути и нормальный, не искусственно созданный отец не имеет права их соблюдать и охранять) пытается удержать и сохранить в целостности коллективное пространство. По возможности он пытается его и расширить. Именно так ведет себя Максим Максимыч. С помощью Печорина он пытается расширить коллективное бессознательное измерение, вписав в него Бэлу (Именно Максим Максимыч познакомил Печорина и Бэлу. И именно он позволил оставить ее в гарнизоне в качестве жены Печорина, хотя он имел ресурсы для того чтобы разрушить незаконный брак, но в таком случае пострадала бы его сверхпозитивная репутация и вновь полученный психический элемент – Бэла был бы утерян, а он необходим бессознательной установке, которой верой и правдой служит Максим Максимыч.), связь с которой должна заземлить Печорина в гарнизоне, где истинный потенциал героя не раскроется. Как только герой начинает понимать, что он заземлен, пригвожден с помощью брака на Бэле и утерял связь с динамическим компонентом собственной психики, которая стремится к постоянному развитию, психическому движению то брак этот, подразумевающий с символической точки зрения сцепленность с анимой герой начинает разрушать. В конце концов, на помощь приходит Казбич, избавляющий героя от гарнизона, которому он привязан Бэлой – анимой, с которой его свел Максим Максимыч – отцовский архетип. В данном случае мы вновь видим связку, в которой отцовский архетип вместе с анимой связывают герою, пригвождают к чужеродной для него коллективной психике. Избавиться от этого вредоносного влияния можно только с помощью внутреннего психического убийства, которое символически выражается уничтожением связи с анимой и отцовским архетипом. Очень показательна в этой связи сцена, в которой Максим Максимыч и Печорин, перед уездом последнего в Персию встречаются. Во время этой встречи мы видим предельную холодность Печорина по отношению к Максиму Максимычу, которая указывает на то, что связь с отцовским архетипом герой, символизирующий мужское интровертное сознание разрушил. Более того его поездку в Персию можно понимать, как попытку найти новое бессознательное измерение где его не будет пригвождать к земле и навязывать ему ложные ценности, как в том числе это делает и отцовский архетип. И нам стоит отметить, что разрывание связи с отцовским архетипом (которое с психологической точки зрения является внутренним убийство), которое совершает герой/мужское сознание есть операция необходимая, спасающая и героя и все психическое пространство, так как если герой будет пригвожден к земле и потеряет связь с действительностью, то некому будет уничтожать патопсихологические феномены (а дело в том, что кроме интровертного, созерцающего природу, ярого героя некому уничтожать патопсихологические феномены, так как экстравертные формы функционирования психики ориентирована на психологическую толерантность) и на примере следующего героя Ставрогина мы убедимся в этом.

Теперь прежде чем перейти к рассмотрению борьбы с анимой героя, которая для него является самой сложной, давайте подробно поговорим о Максиме Максимыче, который, на мой взгляд, очень ярко иллюстрирует так называемый отцовский архетип российского бессознательного измерения. И в советской и российской культуре (которая через свое проявление показывает положение дел в бессознательном отечественном пространстве) образ Максима Максимыча до ужаса позитирован, в противовес, кстати, до ужаса негативизированному образу Печорина. И такой сверхпозитивности образа Максима Максимыча в данных культурах, конечно же, есть объяснение. Всю свою жизнь этот «добрейший и мудрейший» старик отдал на служение отчизне (Родине Матери), а такая преданность очень приветствуется матриархальной отечественной культурой (бессознательным). Максим Максимыч, как и Вернер – это вроде, как позитивный отцовский образ (проявление отцовского Архетипа), но с другой стороны это крайне специфичный «отцовский» образ. Специфичность его заключается в том, что как позитивный отец, Максим Максимыч задействован только на социальном уровне (служа в армии), но не в личностном. Говоря о личностном уровне Максима Максимыча, мы вправе вообще сказать о полной личностной неуспешности. Ни как Мужчина, ни как настоящий (не социальный) отец, Максим Максимыч не реализован. Он вообще развит, реализован лишь в одном направлении, как верный солдат Империи (Родины – Матери). Максим Максимыч это идеальный подчиненный и все (а уж о духовном и материальном уровне я вообще говорить не буду) … И можно конечно понять, что этот образ очень мощно романтизирован, позитивирован управленческими структурами (В том числе и школой, воспитывающей человека необходимого для нужд страны. Здесь кстати самое время вспомнить о том, что Николай Первый, который читая «Героя Нашего Времени», как заметил Игорь Волгин в передаче «игра в Бисер», посвященной «Герою Нашего Времени», до конца надеялся, что именно Максим Максимыч будет главным героем романа.), которым жизненно необходим такой человек в своих кругах. Но вот когда вся остальная отечественная культура гордится и восхищается этим образом, на мой взгляд, это, по меньшей мере, очень и очень странно. Хотя с другой стороны можно понять российскую культуру (которая выстроена в рамках Христианства, как психического феномена), ведь Максим Максимыч позитирован именно на фоне Печорина. Печорин не понят российской культурой, он ее страшит (так как он представитель не современной коллективной психики, а она признает только своих верных детей, все остальные для нее пасынки, падчерицы, причём очень темные), поэтому отечественная культура сделала все, чтобы «затушить», «заглушить» образ Печорина. С образом (архетипом) же Максима Максимыча поступила иначе. Она романтизировала этот образ (архетип), чтобы человек, плененный позитивистским взглядом в сторону Максима Максимыча, подстраивал себя под данный психотип. Архетип Максима Максимыча приемлем для отечественной культуры, потому как данный архетип живет полностью в рамках данной бессознательной установки и пытается сделать все, чтобы данная бессознательная установка развивалась и процветала. Свидетельствует об этом хотя бы тот факт, что Максим Максимыч полностью пожертвовал собой ради Родины (бессознательного психического пространства), потратив всю свою духовную/психическую энергию именно на «благо Родины», не реализовавшись, как личность, зато реализовавшись, как социальный элемент.

Я предлагаю теперь читателю заглянуть в далекое будущее (относительно «Героя Нашего времени») и увидеть продолжение (хотя многие могут не согласиться с такой идеей) Максима Максимыча (развитие «отцовского» архетипа) в герое знаменитого и культового советского сериала «Следствие ведут ЗнаТоКи» Пал Палыче Знаменском. Я думаю, что этих Героев роднит друг с другом очень многое, в том числе и конструкция их имени. Ну а самое главное, что Пал Палыч так же, как и Максим Максимыч беззаветно служит Родине, да так, что на личную жизнь времени у него вовсе не остается. Между прочим, сценаристы сериала «Следствие ведут ЗнаТоКи» планировали женить Пал Палыча на Кибрит, но здесь как, наверное, многие знают, вмешалась советская общественность (представители доминантной бессознательной установки пространства), которая отреагировала протестом на такую идею. Итак, я хотел бы задать вопрос читателю: Почему общественность (представители бессознательной установки «нашего» отечества) не позволила жениться Знаменскому (который, по мнению данного исследование есть «архетипический потомок» Максима Максимыча – отцовского архетипа)? Неужели он, беззаветно любимый советским людьми, не заслужил личного счастья? По поводу этого вопроса, я попробую выдвинуть несколько идей, почему советский зритель (представитель бессознательной установки общества – Христианской, но ее теневого проявления – коммунизма) не разрешил жениться Пал Палычу («архетипическому потомку» Максим Максимыча – «отцовскому» архетипу). Во – первых можно предположить, что советский зритель боялся того, что если Пал Палыч женится, то он не сможет уже так мощно концентрировать свои силы на работе. Проще говоря, можно утверждать о том, что советский зритель боялся того, что Пал Палыч через брак изменит Родине – Матери, к которой он пригвожден и верно и посекундно служит. И такой вариант развития событий настолько страшил советского зрителя, что он с помощью писем заблокировал «опцию» женитьбы для советского героя Знаменского. Между прочим, даже исчезновение СССР не позволило жениться Пал Палычу (в фильме «Следствие ведут ЗнаТоКи, 10 лет спустя» Пал Палыч также холост). Итак, страх измены Родине – Матери советского человека не позволил жениться Знаменскому («архетипическому потомку» Максим Максимыча). Я думаю, что этот страх вполне наглядно раскрывает особенность отечественной бессознательной установки (советского этапа в частности, да и вероятно более ранних этапов развития отечественной бессознательной установки, в которой мотив инцестуозности занимает одно из центральных мест в формировании жизни общества). А ведь дело в том, что таких Пал Палычей на территории данной страны всегда было много (в частности и оттого, что бессознательное пространство выращивало их, для своего процветания естественно). И многие из них все же были женаты (оттого, что так было заведено в культуре социума), но женаты формально, предпочитая семье (и отношениям с женой) работу, не принимая особенной роли в конструировании собственной семьи. Особенно заметно, мужчина отрекся от воспитания детей именно в советский период жизни России, что, конечно же, вскоре сказалось на ее судьбе (Без отсутствия отца, место которого заняли нарциссические, одержимые инцестуозной тягой к Земле – Матери люди, огромная страна вскоре рухнула. Потому – как каждый из инцестуозно одержимых желает единолично владеть Землей – Матерью и ни с кем ей делиться, не намерен и даже не предполагает, что есть люди, не стремящиеся к власти и инцестуозной связи над землей.). И их архетипическое отражение, коллективный символ – Знаменский с экрана отзеркаливал им точно такой же подход к жизни – вся психическая/духовная энергия тратится на благо Родины – Матери. И вот когда сценаристы решили внести изменение в стиль жизни (в коллективно одобренный сценарий жизни, а это прямо – таки духовная революция!) Пал Палыча это вызвало протест. Дело в том, что если бы Знаменского женили, то в дальнейшем фильм (отображение коллективного сценария психического развития) должен был бы непременно каким – то образом освещать и личную жизнь Пал Палыча и Кибрит. А это в свою очередь означает и то, что зритель (среди которого в очень большом количестве представлен и сам Пал Палыч, но в обычной жизни) был бы вынужден обратить внимание на свою личную жизнь, на глубину (хоть какую – то) отношений между мужчиной и женщиной, которые до сих пор не интересовали Знаменского, обширно представленного в архетипическом смысле на территории страны. Таким образом, возможная женитьба видоизменила бы архетип Пал Палыча (который является, по мнению данного, исследования «архетипическим потомком» Максима Максимыча) и вывела бы его за грань лишь одной социальной жизни (во время которой вся психическая сила тратится на нужды Родины – Матери). И вот именно такой революционной трансформации коллективного символа (Пал Палыча, который вырос из Максима Максимыча) советская бессознательная установка не допустила, так, как если бы данный символ – архетип видоизменился, то в дальнейшем видоизменилась бы, и сама бессознательная установка. Таким образом «оберегая» от женитьбы Знаменского советский зритель (в лице которого представлена коллективная бессознательная установка, которой он одержим, захвачен не осознавая этого) оберегал от распада доминирующую бессознательную установку пространства, выстроенную вокруг Христианства, как психического феномена.

Теперь давайте поговорим о второй причине, по которой советский зритель не позволил жениться Знаменскому. Она очень логична, и легко обнаруживаемая при детальном рассмотрении первой. Итак, если советский зритель не хотел того, чтобы Знаменский (в котором представлен советский мужчина) женился, имел личную жизнь, развивался, как любовник, значит, то тем самым он не желал его вывести за грань инцестуозных отношений с Материнским архетипом (Необходимо отметить, что не только советский мужчина, не хотел выбираться из инцестуозных отношений с Родиной – Матерью, ведь и советские женщины писали письма, в которых требовали отменить теоретическую женитьбу Знаменского. А это значит, что советская женщина не особо нуждалась в муже – любовнике и она готова была его отдать Родине – Матери, а сама реализовывать себя полностью как Мать, воспитывающая и любящая свое чадо или сестра – помощница.). Напомню, что в данном случае, архетип Великой Матери символизирует собой работа, исполняемая Пал Палычем именно во благо Родины – Матери (Родина, не обязательно, по моему мнению, должна символизировать собой материнский архетип, но в случае советской культуры сложилось именно так). Напоминаю, что в реальной жизни Пал Палыч (Коих очень много в нашей стране. Особенно, на мой взгляд, чаще всего архетип Пал Палыча встречается среди руководителей государственных структур.) мог быть и может даже был женат. Но брак (в истинном архетипическом, духовном его смысле) для него является лишь формальностью – коллективным обычаем, пустой тратой времени. Вся же творческая энергия (в том числе сексуальная, которая сублимируется в социальную активность) архетипа Пал Палыча тратится на благо Родины – Матери (Которая последние тысячу лет уничтожает самых талантливых людей, которые стремятся развить мир и сбросить с себя кандалы матриархального рабства. А вот с теми, кто готов и дальше жертвовать ей свою психическую энергию, как, к примеру, Пал Палыч, она слипается в счастливых инцестуозных объятиях.), а такая конструкция отношений и подразумевает под собой инцестуозность. Кроме того, нужно упомянуть, что в действительной, не литературной жизни у Максима Максимыча, Пал Палыча могут быть дети, но они для них, тоже только лишь дань культурально-социальному долгу (так принято было до последнего времени – нужно продолжать род, рожать новых верных сынов и дочерей для пожирающей все живое матриархальной машины). Вы наверняка понимаете, о чем я – вся жизненная сила Пал Палычем (творческая, духовная, физическая, сексуальная) тратится на благо Родины – Матери (на поддержании инцестуозных отношений), на детей же естественно времени не остается. Поэтому в настоящей жизни Пал Палыч (Максим Максимыч) формальный отец, оттого и в произведениях культуры (которые через себя транслируют положение дел в бессознательном пространстве) он бездетен – ни отец в архетипическом, духовном смысле. Именно поэтому я называю Максима Максимыча специфическим отцовским символом – архетипом, так как он бездетный (духовно, архетипически) отец, отец лишь на социальном уровне, который поглощен инцестуозной связью с Родиной – Матерью. Поэтому деятели культуры должны серьезно поразмыслить к чему ведет «сверхпозитивирование» архетипа Максима Максимыча. Лично, по моему мнению, оно ведет к вырождению Отца (в Духовном, Архетипическом смысле). Хотя с другой стороны я понимаю, что именно такой «кастрированный» отцовский образ – архетип нужен был, да и по сей день остается необходимым звеном для современной Российской культуры/бессознательной установки.

Теперь, я предлагаю поразмыслить о том, какое влияние столь специфичный «отцовский» архетип – образ, как Максим Максимыч (Пал Палыч Знаменский) оказывает на своих детей. Я думаю, что ответ здесь прост: коли он, с головой погружен в инцестуозные отношения с Материнским архетипом («Родиной» – Матерью), полностью тратя на них свои силы, то значит, он и не имеет действительных, искренних отношений с детьми. А дети в свою очередь в Российской бессознательной установке/культуре, в большей части случаев, являются сиротами – в духовном смысле, так как связи с Отцовским архетипом у них нет внутри отечественного бессознательного пространства, в котором они проживают. Важно также отметить, что дети являются именно, что без отцовыми сиротами, лишаясь связи именно с Отцовским архетипом, а его основные проявления, как многим известно, это Закон, Норма, Порядок, Честь. Данное последствие ведет к тому, что дети в Российском бессознательном пространстве вырастают нигилистами, анархистами по духу, которыми руководят понятия (которые в каждой социальной ячейке свои), матриархальный принцип симпатии к своим. Анархический, нигилистический стиль мышления доминирует в России, вследствие отсутствия в его поле Отцовского (нормального, а не такого кастрированного, как Максим Максимыч, Пал Палыч) архетипа. Но весь дальнейший абсурд заключается в том, что сама, же Российская культура затем возмущается нигилизмом, анархией уже выросших не детей (хотя бы в биологическом смысле). Сама Российская культура (бессознательная установка пространства) старательно и с упорством взращивает нигилизм, анархизм, коммунизм, «кастрированных» отцов – папиков, а затем выражает недовольство случившемуся. Забавно и смешно, а главное не искренне получается, не правда ли уважаемый читатель? И мы должны понять, что современная отечественная российская культура/бессознательная установка и не стремится вовсе к формированию нормального Отцовства в своем поле, она стремится как – раз-таки к вырождению этого психического/духовного класса в своем поле, потому – как Великая Мать истинная и безоговорочная владычица Христианской коллективной психики/души. И конкуренты (вследствие доминации комплекса власти в коллективной Христианской психике, любой, особенно сильный, мощный сосед воспринимается, как конкурент, могущий отнять власть) ей не нужны.

Ну а теперь давайте поговорим о взаимоотношениях с анимой героя – Печорина, символизирующего интровертное мужское сознание. Несомненно, что именно связь с анимой и заставляет героя каждый раз окунаться в мир коллективной психики, которая как мы предполагаем в данном исследовании, чужеродна ему, а посему ничем хорошим это погружение априори завершиться не может. Первый раз Печорина погрузиться в чужеродную психику заставляет связь с Верой – анимой. Второй раз это заставляет сделать связь с Бэлой. Необходимо отметить, что в обоих случаях в буквальном смысле героиню – аниму приходиться выкрадывать, так как она не принадлежит герою, а связана с отцовским архетипом (даже в гарнизоне, Печорину, символизирующему мужское сознание приходиться выстраивать отношения с героиней – анимой вокруг быта, который организован как раз – таки отцовским архетипом – Максимом Максимычем и жизнь в котором ухудшает взаимоотношения героя и героини). Мери, же мы напомню, не считаем за аниму в полном смысле слова, видя в ней вечно юную принцессу – более юную часть анимы, связь с которой герою также необходимо разрушить, потому – как эта связь расщепляет его в аффектах, причем сугубо коллективного поля, так как вечно юная принцесса не способна созидать собственное эмоционально – аффективное поле. Связь с анимой Печорин/герой периодически разрушает (убивая в символическом смысле в этот момент аниму) однако до конца эту связь он разрушить не в силах, в результате чего коллективная психика вновь втягивает героя (именно через связь с анимой герой/Печорин начинает втягиваться в жизнь коллективной психики, поглощающей его энергию, а, следовательно, и его индивидуальность) в свое поле и начинает его расщеплять. Посему получается, что единственная слабость Печорина это именно, что одержимость анимой с которой герой не может быть в союзе, так как она порождение иной бессознательной установки в которой она наиболее плотно связана с отцовским архетипом, создавая при этом мотив инцестуозности, так ярко и подробно описанного в современной психологии. Кстати на примере Веры мы можем увидеть, как именно сказывается инцестуозность на человека, психической фигуре, поглощенной ей.

Отчасти мы могли рассмотреть последствия инцестуозной связи и на Татьяне (из Евгения Онегина). Но Вера еще более ярко через свою фигуру передает то, какие психические изменения порождает собой инцестуозный опыт, восхваляемый многими современными умами, которые вообще не видят состоявшегося человека без психического/духовного инцестуозного опыта. Первым ярким последствием инцестуозного опыта, которое мы можем обнаружить и у Татьяны, и у Веры это очень заметное эмоциональное потускнение и идущая вслед за ней холодность, которую можно называть «эмоциональным обледенением». Онегин ведь именно такой «эмоционально обледенелой» обнаружил Татьяну вовремя их второй встречи в Петербурге. Примерно такой же обнаружил и Печорин Веру, после их длительной разлуки. «Эмоционально обледенение» это естественно метафора, которая пытается описать потерю энергии, недостаток ее, можно даже сказать ее дефицит (психической/духовной энергии), который теперь имеется у героини – анимы, находящейся в инцестуозной связи. Но куда, же тогда девается энергия более молодой (по возрасту) героини – анимы (и действительной человеческой фигуры), находящейся в инцестуозной связи? Наверное, ответ очевиден, потерянной психической энергией насыщается более старший (по возрасту) авторитетный отцовский архетип (и более старший человек в действительной жизни) с которой находится в инцестуозной связи более молодая героиня. В этом месте, мы вправе вновь вспомнить о застое (который свойственен современной христианской культуре и который выражается не только в форме духовного застоя, но и экономического, демографического, спортивного и т. д.). Авторитетная родительская фигура (и отцовская, и материнская) в определенный момент, должна покинуть престол коллективного психического/духовного пространства, хотя бы по причине своего преклонного возраста, и предоставить возможность видоизменять окружающее пространство более молодым, которые тем более улавливают дух времени. Однако зачастую получается так, что в Христианском бессознательном измерении преемственности нет, потому – что в большей части случаев авторитетная коллективная родительская фигура держится у власти (Именно комплекс власти, корни которого лежат в Нарциссизме и заставляют самовлюбленного «человека» бороться с действительностью, принципами природы, космоса, выделяется многими великими психологами, как доминантный в человеческой психике. Я еще раз повторюсь, что такие выводы были сделаны именно после наблюдения Христианской культуры и родственной ей Российской, Американской, Французской, Английской. Другие психические/духовные измерения, нам, увы, пока не суждено наблюдать. Вернее, даже у большей части людей глаза отказываются видеть иные бессознательные установки/культуры, которые, кстати, несут миру принцип развития, а не власти.) до последней возможности и инцестуозная связь, это один из инструментов, который помогает ей удержаться у престола коллективной психики. Дело в том, что инцестуозная связь сама по себе подразумевает, что связь у авторитетной коллективной родительской фигуры должна быть с более молодой фигурой, которая в свою очередь изначально стремится к такой же подобной себе – молодой, равновозрастной. То есть, чтобы вступить в инцестуозную связь, авторитетной коллективной Родительской фигуре, нужно будет для начала устранить своего конкурента. Ну а устранение более молодого конкурента, в общем – то и приводит к застою, застареванию психическое/духовное пространство, которое происходит после уничтожения молодого конкурента, который вместе с собой в могилу уносит ресурсный духовный/психический энергетический материал для развития пространства. Пространство же лишившись ресурсного, развивающего духовного/психического материала (вместе с устраненным героем) вынуждено продолжать возлагать надежды на постаревшего лидера, который, как правило, уже потерял связь с духом времени, а потому не может быть адекватным вожаком для общества/коллективной психики. И вот такая конструкция выстраивания, формирования психического пространства понятное дело и есть застой. С другой стороны, мы не должны забывать о том, что инцестуозная связь (Которая имеется между анимой и авторитетной коллективной отцовской фигурой в исследуемой нами повести и которая еще более чаще, наблюдается между героем коллективной Христианской психики и Великой Матерью.) не позволяет герою творить, преображать пространство. Мы ведь подразумеваем, что герой символизирует собой мужское сознание, а анима иррациональный бессознательный творческий душевный ресурс потаенных углов мужской Христианской души. Но если имеется инцестуозная духовная/психическая связь (между анимой и авторитетной коллективной отцовской фигурой), то это значит, что иррациональный бессознательный творческий ресурс мужской психики не достается герою – его настоящему владельцу. В данном случае, он крадется коллективным авторитетным отцом. То есть, по сути, коллективный авторитетный отец крадет психический ресурс (душу проще говоря, которую многие затем пытаются вернуть в произведениях человеческой культуры, отзеркаливающей установки коллективного бессознательного.) у героя чем, конечно же, пытается патологизировать последнего. Ведь дело в том, что без своей предательски украденной души жить трудно, но через духовное самостановление вполне возможно. И вся эта комбинация осуществляется авторитетным отцом (действия авторитетной Матери идентичны по структуре, только она борется с героиней, но об этом мотиве, лучше писать самим женщинам, если таковой конечно имеется) коллективной Христианской психики для того, чтобы самому удержаться на вершине пирамиды, внизу которой больные и немощные, нуждающиеся в помощи. Только здесь стоит ответить на вопрос: а кто же их патологизировал? Видимо именно тот, кто теперь пытается их «лечить», им помогать? И вот именно болезнь духовная (психическая в виде психопатологии) является вторым ярким последствием инцестуозного опыта, которую мы можем наблюдать, правда, только у Веры (у Татьяны она не описана, видимо потому – как в ее случае прошло еще не так много времени с начала ведения инцестуозной связи, в которую она вступила). Печорин сам в своем повествовании много раз подчеркивает то, что Вера больна, и он очень опасается за ее дальнейшее состояние здоровья. Особо мы должны подчеркнуть то, что Веру (аниму) за время пребывания ее на Кавказе, излечивает в первую очередь сам герой – Печорин, а не магическое действие лечебных вод. То есть восстановление нормальной (неинцестуозной) связи (и психической, и сексуальной), заложенной самой человеческой природой, восстанавливает здоровье (психическую целостность) Веры – анимы, что должно говорить нам о том, что та связь, в которой находится анима с отцовским архетипом (инцестуозная) ненормальная, не природная, искусственная, патологичная. Но мы не должны забывать, что эта нормальная связь табуирована пространством и, в конце концов, коллективная психика обрушивает агрессию на носителя и распространителя нормальных, адекватных не патологических психических установок (на Печорина). Мы не должны забывать, что дуэль была спровоцирована заговорщиками (коллективной психической силой, которая является лишь маленькой частицей, ячейкой Христианской бессознательной установки) именно после визита Печорина к Вере (а их связь является единственно нормальной связью в данном пространстве). Дальнейшая судьбы Веры (находящейся в инцестуозной связи с авторитетной коллективной отцовской фигурой) нам, к сожалению, не известна. Но на вряд ли, Вера, лишившись Печорина (который для нее как лекарство, в том числе потому – что он живой в психическом смысле) обретет духовное (психическое) здоровье. Вероятнее же, что ее патология после исчезновения Печорина из ее жизни, начнет только сильнее набирать свои обороты. Итак, заканчивая тему конфронтации между героем – мужским сознанием и анимой (проще говоря, мужской душой, которая компенсаторна по механизму деятельности) – иррациональной частью мужской психики базирующейся в бессознательном и насыщающей мужское сознание творческим эмоционально – аффективным бессистемным хаотическим материалом, одобренным коллективной психикой, стоит отметить, что влияние анимы в определенный момент времени становится разрушительным для мужского сознания, поэтому внутреннее убийство ее (которое выражается, в том числе и в разрывании связи с анимой) является абсолютно оправданным и необходимым на определенном этапе развития мужской психики.