Текст книги "Критика психологической толерантности"

Очень символично и то, что так называемая Юнгинианская психология, развивающаяся и что очень важно, выпускающая специалистов в нашей стране является лишь ответвлением Английской школы переноса/контрпереноса. Это факт еще раз говорит о схожести, психической родственности Английского и Российского бессознательного, применяющих тактику психологической толерантности по отношению к психопатологическим явлениям жизни. Конечно, в нашей стране достаточно много людей, ориентированных и на другие школы аналитической психологии и, первую очередь на работы самого Юнга, но официальное признание и популярность получила только школа переноса – контрпереноса. И по-другому видимо, и быть не могло. Ведь Россия, как психический организм – это явление в принципе ориентированное на психологическую толерантность (вспомните хотя бы о почитании юродивых, творчестве Толстого, пропагандирующего не сопротивление злу – патологиям), поэтому выбор школы переноса – контрпереноса видится абсолютно понятным. Еще раз стоит отметить, что популярна школа переноса – контрпереноса, в том числе из – за своей примитивности и материалистического рассмотрения психики, который свойственен матриархальным культурам, к которым относится и Российское бессознательное (Очевидно, что все глубинные психологии связаны с патриархальной Германией, как с психическим организмом. А вот Англия и США очень популяризировали когнитивно – бихевиоральную школу, которая является крайне примитивной и не видит в принципе человека, как духовное существо. Франция, как психический организм поспособствовала популяризации идеи травмы рождения, то есть, говоря более символически, она возвела в ранг травмы отрыв от материнского лона, к которому стремились всегда наиболее, развивавшие человеческую культуру герои. Российское бессознательное в принципе долгое время отрицало психологию, потому как, развиваясь, данная наука может увести человека от души к духу. Явление духа серьезно страшит Россию, потому – как она психический организм матриархального склада, боящееся Духа – Отца с его принципами, канонами, границами. Россия предпочитает безграничность, хаос, возводя свою патологическую расщепленность в ранг нормы и идеала. В этой связи можно вспомнить такую популярную фразу «У России нет границ, у нее есть только горизонт». Единственное на что сподобилась Российская, советская психология так это на выдумку деятельного подхода, который понятное дело выстроен вокруг марксизма, одного из проявления матриархального психического пространства.). От специалистов школы переноса – контрпереноса вы в принципе не услышите о самости, которая для них, как для представителей материалистической теории является понятием в какой – то мере метафизическим, которое нельзя потрогать, взвесить. Хотя с другой стороны можно ли потрогать перенос – контрперенос?

Практически все духовное человеческое начало, пытавшееся проявить себя через науки, сталкивалось с таким аргументом – его нельзя наглядно, потрогать увидеть. Хотя если изучать жизнь многих современных ученых (и психологов в том числе), ориентированных на так называемый научный подход то практически в жизни каждого можно будет обнаружить эмоциональную одержимость, связанность, например, со своей семьей, увлечениями. И ведь те чувства, которые испытывают ученые, политики по отношению к своим близким людям, подчиненным, очевидно, существуют, видоизменяя пространство, но их также нельзя измерить каким бы, то не было прибором. Так почему бы тогда ученым мужам не отказаться от чувств? Посему данное объяснение – научности/не научности явления не может быть настоящей причиной, объясняющей отношение к происходящему. Все дело в том, что эмоции, ощущения (которые возникают, в том числе в переносе/контрпереносе, являющегося главным предметом изучения для школы переноса/контрпереноса), примитивные по своей природе (так как они порабощают человека и не ведут к развитию) связаны в первую очередь с душой, с материнским началом – архетипом Великой матери, доминирующей в современной мировой культуре (соответственно в Христианстве, как в психическом феномене, в Английском, Американском, Французском, Российском бессознательном измерении). Дух же как психический феномен связан с Отцовскими архетипическими энергиями, по сему двигаться к нему во – первых не хочется матриархальному психическому измерению (которое проявляет себя через людей, одержимых его энергиями) из – за страха потерять власть над дитя и связь с ним, которое столкнувшись с Духом может стать взрослой самостоятельной единицей, во – вторых из – за неумения работать с духом, так как матриархальному психическому пространству не доступен данный уровень. О теории же Юнга можно сказать с уверенностью, что это первая (наверное, единственная) логически выстроенная психологическая теория и практика, которая доказала, что психика человека нуждается в связи с духовным началом и вокруг него развивается (мы конечно говорим здесь о здоровой психике, либо о психике, стремящейся к здоровью, исцелению). Для того чтобы человеку одержимым матриархальными психическими энергиями, наконец, увидеть духовные феномены жизни стоит критически переосмыслить окружающую его матриархальную действительность. Но так как, большинство современных людей применяют к окружающей действительности принцип психологической толерантности, то пересмотра не происходит. Посему и такие духовно ориентированные теоретические системы (доказавшие свою действительность на практике), как психология Юнга в руках матриархально одержимых людей превращаются в школы переноса – контрпереноса, не перешагивающих за уровень детства, нарциссизма, инфантильности.

Теперь предлагаю, перейти к следующей главе, в которой будет предложен альтернативный взгляд на интерпретацию определенных сказок, современные версии которых созданы как – раз вокруг феномена психологической толерантности.

Глава четвертая. Примеры деформирующего влияния психологической толерантности по отношению к нормальному развитию коллективной психики на примере анализа сказок «Семеро козлят», «Красная шапочка».

Я считаю, что изучая человеческую культуру можно обнаружить то как психологическая толерантность изменила изначальную структуру сказок (которые с символической точки зрения отображают происходящее в коллективном и индивидуальном бессознательном). Для примера предлагаю символически рассмотреть две очень известные и популярные сказки – Семеро козлят и Красная шапочка.

Символизм сказки «Семеро козлят» в принципе довольно легко понимаем. Козел, Коза зачастую символизируют Дьявола (в данном случае будем говорить, что Дьявол это не теневое, а патологическое проявление человеческой психики). Собственно, поэтому на многих ритуалах в различных человеческих культурах, посвященных Богу, ему в жертву приносили Козла. Получается, что Козел и символизирует личностный психопатологический материал, который в связи с тем, что присутствует в психике человека, активен в нем, управляя определенной частью его поступков и мешающий познать Бога (Самость) – приблизиться к самораскрытию к полному развитию своих индивидуальных возможностей. Бога (Внутреннего Бога – самость) можно познать лишь после уничтожения, обесточивания патопсихологических явлений (Козла), лишения их возможности непосредственно влиять на личность и уводить личность от самопознания, самораскрытия (самости) к познанию патопсихологических форм жизни. Понятное дело, что в данном случае само животное ни в чем не виновато, оно стало лишь объектом проекции психики человека. Но механизм проекции (истинный смысл, стоящий за ней) понятен – только лишь убив в себе патопсихологический материал (который с точки зрения буддизма можно называть ложным я, которого в принципе с точки зрения буддизма не существует, и оно всегда ложное, уводящее с верного пути в мир сансары – мир страстей, эмоций, бренных ощущений) можно познать Бога. (Собственно психическую/духовную не до развитость современного человека, мозг которого на данный момент работает лишь на 3–5 % от своих возможностей во многом можно связывать с тем, что он спроецировал все свое внутреннее содержание во внешний мир, по принципу Христианского познания мира через своего ближнего, окружающего, в данном случае через внешний мир. При таком подходе мало того, что внешний мир необоснованно страдает, становясь пленником – проекцией человеческой психики Христианского образца, которая, по сути, иллюзия. Так еще и при таком подходе – познания внутреннего через внешнее, духовная человеческая деятельность гаснет и перестает существовать, развиваться вовсе. Если бы необходимую психическую проблему человек решал бы в себе, то соответственно при данном подходе духовная сфера была бы постоянно в активности и в развитии. Конечно, при данном подходе было бы гораздо меньше всевозможных человеческих ритуалов, областей культуры, религиозных учений. Ведь с символической точки зрения большая часть художественных произведений, театральных постановок, религиозных обрядов, социальных устоев, народных традиций есть проигрывание посредством проекции внутреннего содержания во внешнем мире. Посему вновь стоит отметить, что Буддизм и, например, учение Шопенгауэра очень даже правы называя нашу действительность ложной, иллюзорной, ничтожной, или как Шопенхауэр, «таковой, какой бы и вовсе лучше бы и не было».

Итак, через анализ деятельности человека, развития культуры мы можем узнать о его бессознательном, но с другой стороны само развитие человеческой культуры выглядит не эффективным, так как она лишь поигрывает свои внутренние проблемы снаружи мало того засоряя своей патологизированной иллюзорностью внешнее пространство так еще и способствуя деградации духовной, внутренней природы, недоразвитость которой довела человека до ужасной и пошлой примитивности и близости к гибели. Потому отрицание человеческой культуры, нигилизм, который во многом породил Буддизм, не являются такими уж абсурдными явлениями, как их представляют многие известные и популярные люди. И стоит отметить, что люди с нигилистическим мышлением во многом правы заявляя, что глупо гордиться современной человеческой культурой, которая лишь уводит человека от самого себя. Возможно, ложную культуру стоило было бы вовсе уничтожить, как патопсихологический материал, но психологическая толерантность, которой одержима большая части людей, позволяет свободно существовать современной культуре и отзеркаливающих установки коллективной психики.) Итак, если Коза – Козел могут символизировать дьявола, то семеро козлят это грехи. Семь смертных грехов Дьявола – его дети, которыми заражается человечество и сходит с верного пути. Это интерпретация довольно старая и очевидная. Волк, должный убить семь козлят – семь грехов это некий символ очищения и уничтожения патопсихологического материала. Волк, как символ очищения и избавления мира от Зла крайне распространен в человеческой культуре. И несомненно, что вот этот символ явно не был выбран случайно, ибо природа волка действительно заключается в очищении от больных и в строгом соблюдении границ (Которое, как уже говорилось совершенно неприсущее России на коллективном уровне психики. Видимо именно поэтому животным символизирующим Россию является медведь, животное матриархальной организации, животное не стабильное, поведение которого зависит в первую очередь от окружающей действительности – погоды. И гордиться такой характеристикой себя, как психического явления, на мой взгляд, крайне странно.), правил стаи. Собственно, Волк, как символ очищающий, борющийся, пытающийся бороться с психопатологиями мы встретим и в следующей сказке, рассматриваемой нами в данной главе – «Красная Шапочка». Опять же важно подчеркнуть, что Волк, а в данном случае два волка, наряду с двумя воронами, являлись и спутниками Водана/Одина/Вотана. И может потому Германия, как психический организм долгое время сохраняла иммунитет к психопатологиям, не применяла психологической толерантности по отношению к психопатологиям, ведь в психической силе (в Боге Водане), сформировавшей ее, мотив борьбы с психопатологиями/со злом и соблюдения четких психических границ был очень ярко проявлен. Посему в очередной раз можно заявить о том, что заявление Юнга о родственности Диониса и Водана является неправомерным. Дионис стремится к расщеплению, к самоуничтожению не ложного Я, как это делает буддизм, а к уничтожению сознания и растворению в добытном хаосе (который на уровне психике проявляется в виде психоза, во время которого у человека совершенно отсутствуют границы: телесные, эмоциональные, психические). Природа же Водана, показанная символически, в том числе через его спутников двух воронов и двух волков (его спутники создают пары, что говорит о психической стройности) говорит о четком соблюдении психических границ и не желании идти к расщеплению, к растворению в материнском хаотическом, бессистемном лоне. В этой связи стоит предположить, что очень популярный ранее в советском союзе, а теперь в России мультфильм «Ну погоди» с точки зрения символического и рассматриваемый, как психический продукт государства (с символической точки зрения этот мультик и стал популярным, потому – что он отображает особенности бессознательных установок коллективной психики) говорит во – первых о популяризации психологической толерантности, так как в данном мультике и дискредитируется и деформируется символ – Волк, который не давал распространиться психологической толерантности, предупреждая возможное ее появление уничтожением патопсихологического элемента. Во – вторых, что является следствием первого, как психический продукт мультфильм «Ну погоди» говорит об одержимости государства психопатологиями, которые деформирует нормальное развитие психической природы (волк проигрывает зайцу – ни о какой природной естественности в данном случае и речи быть не может).

Стоит сказать и о том, что Буддизм, Нигилизм в начале (когда они были естественные, а не изуродованные как теперь) развились ведь никак отрицание всего, а как отрицание именно искусственно созданной человеческой природы матриархальным обществом. А матриархальное общество в принципе не может существовать по нормальным канонам, так как оно существует вокруг страсти, а не нормы. Вокруг страстной «любви» Великой Матери по отношению к своему чаду и ненависти к пасынку, падчерице, деформируя при этом остальное человеческое пространство. В частности, буддизм возник во многом именно, как отрицание индуизма, который является ярко выраженной матриархальной психической структурой. Для поддержания матриархального строя, этим учением создаются касты, а одна из них отверженные вообще создается именно для того, чтобы «Великая Мать» проецировала на них свой темный материнский полюс (по такому же принципу затем создавался класс крепостных крестьян в европейском обществе) тогда, как светлый полюс проецируется на высшие касты. Это, конечно же, искусственно созданная структура и она в принципе с логической точки зрения не вписывается в ведическое учение, которое говорит о необходимости постоянного развития человека. Но ведь человек из касты неприкасаемых априори не может развиться и отказаться от иллюзорного мира. Наоборот неприкасаемый становится рабом материального мира. Конечно индуизм заявляет, что следующее перерождение поможет ему развиться, но с другой стороны для того чтобы успешно переродиться человек должен развиваться здесь или по крайней мере иметь возможность к развитию, отвергнув которую он уже повлияет негативным образом на следующее перерождение. А как может развиться неприкасаемый? Стать лучшим рабом? Посему очевидно, что данное построение общества искусственно – матриархальное по своей сути и потому нет ничего удивительно, что абсолютно здоровый и адекватный буддизм стал отрицать жизнь, которую дал миру индуизм. Примерно так же было и с нигилизмом. Здравый человеческий дух не мог принять ту картину жизни, которое создало матриархальное Христианское общество (которое в контексте данного исследования мы рассматриваем, как психическое явление) и посему стал его отрицать. Другое дело, что нигилизм не может соорудить чего – то нового, настоящего, не искусственного, но с другой стороны, он и не должен, ведь в том, и заключены его границы – в отрицании искусственного матриархального психического материала. А вот созидать должно какое – то иное, созидающее по своей сути психическое пространство, связь с которыми современному человеку очень трудно наладить и восстановить.

Собственно, о матриархальной искусственности построения жизненного пространства в СССР говорит и другой мультфильм (если его рассматривать, как психический продукт, как это и делает данное исследование) «Кот Леопольд». И в «Ну погоди» и в «коте Леопольде» мы видим деградацию символа – очищающего, уничтожающего психопатологию – волка и кота. О деформации символа волка, очищающего пространство от психопатологического материала, говорит, в том числе и его образ глупого, примитивного и ведущего нездоровый образ жизни. Образ кота Леопольда более позитивен и в первую очередь потому – что он в отличие от волка не стремится уничтожить психопатологию (символизированную мышами), а стремится перевоспитать патологический материал (символизируемый мышами) и направить его развитие в нужное русло. Собственно оба эти мультика и показывают с символической точки зрения особенности бессознательных установок советской коллективной психики – ресурс очищения и уничтожения психопатологии (мышей и зайца, которые по сути лунные) был осмеян и окрашен в негативный социальный элемент (собственно, поэтому многие люди и перестали им пользоваться, так как коллективная психика наложила на него табу и стала ассоциировать и воспринимать людей, пользующихся этим ресурсом как негативно эмоционально окрашенную социальную группу). И его попробовали заменить новым подходом по отношению к психопатологиям, который символизирует собой поведение кота Леопольда. Патопсихологический элемент попытались перевоспитать и исправить, применив к нему психологическую толерантность. Конечно, на коллективным уровне ничем хорошим это не закончилось, ибо не возможно исправить некоторый вид психопатологий, что и подтверждает современная Россия – процент алкоголизависимых, наркоманов, душевнобольных запредельный. Посему можно отметить, что бережное и трепетное отношение (психологически толерантное) к психопатологии способствует ее дальнейшему распространению внутри психического пространства и еще более выраженному психическому инфицированию коллективного бессознательного пространства.

Итак, рассматривая эти два мультика, как психический продукт, мы видим, что советская психика является искусственной психической системой, которая не является воплощением нормальной природы человеческой психики. Напомню, что эта искусственность во многом связана с общей одержимостью современной человеческой коллективной психики установками матриархальных психических измерений. А матриархальное психическое измерение встает на путь искусственности потому – как и любимое чадо Великой Матери (главная ее ценность в недрах коллективной психики, на которого она проецирует «светлый полюс» материнства – инцестуозную любовь) по вполне понятным причинам (потому – как инцестуозная любовь Великой матери в принципе ведет к патопсихологическому развитию психики) очень часто является психопатологическим элементом, которого, как тормозящий элемент коллективной психики, сама психика старается уничтожить, обездвижить, как активную психическую единицу, инфицирующую остальное коллективное психическое пространство. И вот как раз в этом месте и начинается деформация нормальной природы человеческой психики. Великая Мать, через людей, которые одержимы ее бессознательными установками (которыми в том числе являются и люди искусства, политики, изобразительного искусства, педагоги, психологи, режиссеры, философы, лидеры разнообразных современных неформальных течений. Но более одержимы данными установками, так называемые среднестатистические люди, являющиеся сами продуктом коллективной бессознательной установки и продолжающие ее развивать и укреплять через своих детей.) не дает уничтожить, как активную психическую единицу патопсихологический элемент, так как он невероятно ценен для Великой Матери, применяя к нему подход психологической толерантности, что естественно ведет к патологизации коллективного психического пространства.

Собственно, именно это движение от нормальной человеческой психической природы в сторону искусственности, психопатологизации и показано в современном варианте сказке «Волк и семеро козлят». В изначальном своем варианте (который и есть нормальный, не искусственный, не деформированный современным человеком) сказка и заканчивалась на том, что Волк – символ очищения от психопатологии, уничтожает семерых козлят – семь грехов, семь психопатологических вариантов «развития» человеческой психики. Саму козу, козла – дьявола, порождающего психопатологию, волк – очищающий от психопатологий символ, убить не может что и понятно. Но обесточивание в данном случае происходит через уничтожение его деятельности – 7 грехов. Таковы четкие границы деятельности очищающего от психопатологий символа Волка – уничтожаются сами психопатологии, но не их источник. Итак, такой конец сказки (иллюстрирующей особенности функционирования коллективной психики) является нормальным и единственно верным. А вот то, что Волк вспарывает себе брюхо и козлята – семеро смертных грехов получают свободу не является нормальной концовкой сказки (иллюстрирующей особенности функционирования человеческой коллективной психики). Такая концовка является искусственной, сооруженной людьми, одержимыми установками матриархальных психических пространств, доминирующих в современной культуре. Собственно, именно эта аффективная (Одержимость на уровне страстей, эмоций, ощущений. Психическая одержимость, наверное, всегда возникает именно на данном уровне, без включенности разума и чувствования, критически переосмысляющих окружающую действительность) одержимость современного человека и вспарывает брюхо волку – символу уничтожения психопатологий. Именно желание выпустить психопатологии в психическое пространство деформируют развитие сказки (развитие современной коллективной психики) и поведение волка. Именно одержимость матриархальными бессознательными установками, вследствие психологической толерантности по отношению к носителям патопсихологического материала, инфицирующего коллективную психику (Вследствие того, что носителями патопсихологического материала очень часто являются избранные, и любимые дети Великой матери, являющиеся для нее главной ценностью внутри коллективной психики, без которых все остальное пространство для нее ценности не имеет. А становятся они носителями патопсихологий, потому – как Великая мать в принципе опирается на патопсихологическую систему ценностей при взаимодействии с коллективным психическим пространством. Не стоит забывать, что в данном случае речь идет об архетипе Великой матери, обнаруженной в Христианстве, как психической системе. И вполне вероятно, что в других бессознательных не матриархальных измерениях архетип Великой матери ведет себя совершенно иначе, но чтобы это узнать о том, как он себя ведет, надо начать исследовать другие психические пространства чего современные глубинные психологии, культурология, философские школы не делают, полностью сосредоточившись на матриархальных бессознательных измерениях, которые по структуре родственны Христианству.) заставляют человека деформировать символ Волка – очистителя. Сам то понятное дело волк (как психическая фигура, как архетип) по-прежнему в силах уничтожать психопатологии. Но против него, как нормального природного психического явления взбунтовались современные люди, одержимые искусственными механизмами развития человеческой психики. И в этой не равной схватке волк был сражен, деформирован, унижен современными сказками, мультиками (иллюстрирующих развитие человеческой психики), а патопсихологические элементы получили свободу.

Если попытаться опереться на мнение Юнга, касательно развития психопатологизации в современном обществе, то, скорее всего мы найдем причины в Аэоне рыб, левая из которых под которой и находится в данный момент земля (По другой версии этот Аэон уже пройден Землей совсем недавно, но его влияние, как определяющее для развития жизни земли еще будет оставаться некоторое время. Еще по одной версии переход в новый Аэон, в новую эру Водолея состоится в ближайшее время и влияние новой планеты уже видоизменяет жизнь людей на земле, меняется культура/коллективная бессознательная установка) символизирует Антихриста – распространителя патопсихологического материала в личности человека с символической точки зрения. Развитие же европейской жизни по сценарию Антихриста – левой рыбы с точки зрения Юнга началось с «великой французской революции», которая и принесла миру новую культуру, которая и построена в первую очередь вокруг патопсихологического материала человеческой психики. В противовес этому мнению стоит отметить, что Волк, как символ, как архетипический элемент, уничтожающий патопсихологические явления в принципе не связан с Христианством, потому и его деградацию нельзя связывать с Аэоном рыб. Волк, как архетип, как символ, обладающий большим объемом бессознательной энергии связан с до Христианской эрой развития человека, которую теперь именуют абсолютно по-разному, кто – то язычеством, а кто – то ведизмом и т. д. т. п. А вот коллективную одержимость человечества патопсихологическим образом жизни (который напомню, пробивает себе дорогу в жизнь человека в первую очередь через всевозможные проявления массовой культуры) – охваченность архетипом Дьявола (чьих детей – патопсихологический материал человеческой психики раньше уничтожал Волк), левой рыбы Аэона рыб уже очень можно связывать с доминацией Христианства, как психического элемента. Дело в том, что Дьявол, левая рыба априори является частью Христианства, как психической системы, но частью отщепляемой, так как данная система, как уже говорилась выше, базируется вокруг феномена полюсной расщепленности. Вот собственно и Дьявола – левую рыбу отщеплять от коллективной психики удавалось очень долгое время, пока не настало его время, пока объема психической энергии у него не скопилось столько, чтобы прорвать коллективную блокаду. И как только блокада была прорвана, наступила эра одержимости человечества патопсихологическими элементами коллективной Христианской психики (по Юнгу эра эта началась с «великой французской революции»). Опять же стоит отметить, что одержимости можно было бы избежать, если бы архетип Волка – уничтожителя патопсихологического материала был бы в доступе для человеческой психики. Однако Христианство, как психический феномен предпочитает архетипу Волка, уничтожающего патопсихологические элементы человеческой психики, психологическую толерантность по отношению к деструктивным архетипическим энергиям и во многом потому – что боится понять собственный психический потенциал, предпочитая психическое рабство по отношению к архетипам, которые подавляют сознание и волю. Более же глубокий психический ресурс человека, дарующий человеку свободу, данное психическое пространство боится познавать, а трусость, как сказал отечественный классик – самый страшный порок.

Итак, на примере сказки «Семеро козлят», мы можем видеть, как нормальное, природное, априорное функционирование человеческой психики искусственно изменяется современным человеком. Нормальный и необходимый процесс уничтожения психопатологического материала человечеством (как коллективным психическим явлением, так как по-прежнему осталось большое количество людей, чья психика функционирует нормально не искусственно и уничтожает патопсихологический материал) был деформирован. Психопатологиям предоставили свободу (семерым козлятам), уничтожающий патологию и очищающий ресурс психики, который является нормальным природным психическим ресурсом, был деформирован человеком (Такое поведение в очередной раз говорит об отсутствии необходимых психических границ у современной культуры/бессознательной установки, в результате чего психика движется хаотически, бессистемно, идя на поводу у бессознательных энергий, архетипов, доминирующих на данный момент в коллективной психике. Вот у того же самого Волка – очищающего ресурса психики, который широко представлен в дохристианском психическом этапе развития границы имеются. Об этом говорит то, что Волк съедает только козлят. Семеро грехов, – которые и есть патопсихологический материал. С другой стороны, необходимо отметить, что поедание с символической точки зрения означает помещение некоего психического содержание – в данном случае грехов, патопсихологического содержания психики, внутрь себя. То есть с символической точки зрения речь идет об интровертном уровне взаимодействия с психопатологиями. Грехи – психопатологический материал помещается внутрь собственной психики для того, чтобы познать его там и не проецировать на внешний мир, в результате чего внешний мир разрушается и становится объектом для проекций. В аналитической практике избавление от проективного образа жизни и осознание собственной психопатологичности, собственной Тени очень важный и сложный этап, в частности и потому – что современный человек предпочитает экстравертный образ жизни, проецируя свое внутреннее содержание во вне, отщепляя тем самым Тень от себя. Собственно, и перенос/контрперенос это по большей части проекция и возможно именно поэтому эти процессы получили такое признание в современной психологической практике, которая напомню, является лишь частицей современной культуры.

Познание своих грехов внутри себя так же говорит о выстроенных психических границах. Таким образом, не позволяя Волку – очищающему механизму от патопсихологического материала человеческой психики, оставить козлят – грехи внутри себя – внутри своей психики и выпуская их наружу – во внешний мир с помощью проекций современное человечество вновь доказывает то, что необходимых границ у него нет, и оно в принципе не владеет интровертным подходом по отношению к собственной психике.).

Если мы теперь перейдем к символическому рассмотрению сказки «Красная шапочка», то и здесь мы увидим примерно ту же самую картину развития бессознательной комбинации, как в сказке «Семеро козлят». Предлагаю следующую трактовку – трех героинь: бабушку, внучку и мать предлагаю рассматривать, как три психические фигуры одной личности. Собственно, мать – взрослую женщину предлагаю рассматривать, как взрослую часть психики, вокруг которой и должно происходить развитие нормальной человеческой психики. А вот бабушку и внучку предлагаю рассматривать, как детскую и стареющую часть психики, в общем, те части психики, которые ведут ее не к развитию, а к инфантильности, детскости, нарциссизму (сама красная шапочка) и наоборот косности, необоснованному консерватизму, уходу от духа времени и оперирование собственными ощущениями (опираться на которые позволяет так называемое наличие богатого опыта, так называемого понимания жизни), которые зачастую и блокируют развитие коллективной психики и не позволяют ей наполниться необходимой архетипической энергией, движущейся в ногу со временем. Итак, для того, чтобы личность была адекватной (с точки зрения принципа развития) необходимо, чтобы в ней доминировала взрослая часть, тогда как активность двух остальных частей – бабушки и красной шапочки, нужно предельно снизить и может быть даже уничтожить. В поддержку идеи внутреннего психического убийства выступает сам символизм красной шапочки, который в некоторых культурах связан со смертью, с похоронами. Опять – таки уничтожить деструктивные части личности должен Волк – очищающий ресурс человеческой психики, направленный на борьбу с патопсихологическим материалом. Собственно, вначале мы и видим совершение данного ритуала – Волк уничтожает и бабушку, и красную шапочку – деструктивные психические фигуры с точки зрения данного исследования. Таким образом, можно предполагать, что волк убивает и бабушку, и красную шапочку именно в момент их встречи, которая с символической точки зрения может обозначать консолидацию, объединению этих двух фигур, вокруг какой – нибудь цели. Возможно, речь идет о воссоздании мощной психической силы, которая вследствие того, что имеет громадную бессознательную мощь (ведь речь идет о психической силе, объединившей две архетипические фигуры) начинает угрожать взрослой части личности, вытесняя ее на периферию (Так часто и погибает наша настоящая индивидуальность. Появляется какая – нибудь психическая фигура, например, психическая фигура, выросшая из воспитания или из культуры среды, которая нашей истинной психической природе не соответствует. Но в связи с тем, что она имеет громадную мощь, например, это коллективное мнение семьи или коллектива, где оказывается личность, она поглощает нашу истинную личность.) нашей личности, а затем и в Тень. Собственно, мотив убийства в тот момент, когда происходит или близка консолидация двух психических фигур, угрожающих истинной целостности нашей личности, вследствие того, что объединяющиеся вместе фигуры имеют совершенно иные бессознательные установки, нежели чем наша индивидуальная психика, встречается довольно часто в произведениях человеческой культуры, которые с символической точки зрения иллюстрирует происходящее в бессознательном измерении человека. Забегая несколько вперед (так, как и Онегин, и Печорин будут рассмотрены в отдельной главе, в которых и пойдет речь о борьбе Героя с патопсихологическим материалом) стоит сказать, что отечественная классика, в которой лично я черпаю информацию об отечественном бессознательном имеет достаточно примеров, вскрывающих тот же мотив – убийство внутренней фигуры на кануне ее консолидации с другой. Как уже говорилось, подтвердить эту точку зрения могут Онегин с Печориным, которые убивали своего врага (Ленского, Грушницкого), символизирующих психопатологический элемент, деформирующий развитие индивидуальной психики накануне их женитьбы. Женитьба по всем канонам символизма означает соединение с анимой, которые Герои и пытались разрушить, потому – как данный союз мог в разы увеличить мощь и потенциал патопсихологического материала, несущего опасность личности. Может быть и в сказке «Красная шапочка» Волк убивает бабушку и саму девочку (которые в специфике нашего исследования рассматриваются нами, как психические фигуры) именно потому – что их союз увеличивает мощь не взрослой, нарциссической (которыми по отдельности могут являться и бабушка, и красная шапочка), стремящейся к психической инфляции части психики, представляющей угрозу для развития истинной индивидуальности. С другой стороны, возможно, что Волк (ресурс личности уничтожающий психопатологическое содержание психики) пытается исправить ошибку фигуры – субличности Взрослой женщины, которая по-прежнему зависима от своей материнской фигуры – бабушки, через маленькую девочку – красную шапочку, вследствие чего она не свободна в психическом/духовном плане. В любом случае Волк прерывает встречу бабушки и внучки, которая с символической точки зрения должна означать консолидацию двух психических сил (с точки зрения данного исследования – патопсихологических, деструктивных). И вновь, мы можем видеть сопротивление современного человека данному естественному (в отличие от той же самой психологической толерантности, которая искусственна по своей сути, так как она возникает в ответ на не желание личности бороться с патопсихологическими архетипическими энергиями и во многом, потому – что эта борьба тяжела, отнимает много сил и способствует более интровертному подходу к жизни, более глубокому самососредоточению) психическому процессу – появляются лесорубы, которые опять – таки вспарывают Волку брюхо (Необходимо вновь предположить, что проглатывание, совершаемое волком может символизировать закупоривание внутри себя патологической психической силы и не допускание ее во внешний мир, так как она, находясь, там и обладая большим количеством энергии, может найти себе применение через проекцию на своего ближнего, как это заведено в Христианстве, как в психическом феномене. А проекция ведет к проигрыванию, искусственным формам построения жизни, о которых много говорил ранний Буддизм и от которых он предлагал отречься, так как это ложный путь, ведущий к разрушению нормальной психической природы человека. Символично и то, что Волку вспарывают брюхо именно лесорубы, которые и есть с символической точки зрения уничтожители нормальной природы – вырубающие лес, на месте которых в скором времени будут возведены многие искусственные постройки. Символично и то, что и красная шапочка, и бабушка, как и козлята в предыдущей сказке живы в брюхе волка. Таким образом, они были именно, что проглочены, а не съедены и именно для того, с символической точки зрения, чтобы обесточить их как психические фигуры внешнего мира и направить их внутрь себя, где они продолжают жить, как это видно из дальнейшего развития сказки. Значит, они убиты только лишь, как внешний феномен, тогда как внутри психики личности они продолжают жить и именно там они должны быть обезврежены и именно внутри таится их погибель. В таком случае человек не становится рабом архетипических энергий, а изучив, познав их внутри себя становится свободным от них, так как они не имеют на него больше того подавляющего его волю воздействия, как это происходит при психологической толерантности, которая в противовес интровертному и конфликтному познанию архетипической энергии сразу принимает архетипические энергии становясь их рабом. Собственно так и происходит с нарциссизмом, инфантилизмом в современной культуре и в современных психологиях. Данные патологические явления не были глубоко рассмотрены, а были приняты на ура, в результате чего и современная культура, и большая часть современных психологий находится в рабстве у нарциссизма, инфантилизма.), предоставляя свободу и выпуская наружу – во внешнее пространство коллективного сознания патопсихологические элементы психики, которые понятное дело дальше инфицируют коллективную психику еще более мощней инфицируя ее. Заканчивая данную главу, еще раз резюмирую ее – психологическая толерантность является искусственным психическим процессом, показывающей в первую очередь, что субъект, использующий данный подход личностно слаб, инфантилизирован, нарциссичен, то есть сам, по сути, является патопсихологическим элементом коллективной психики или элементом очень близким к данному статусу. В противовес психологической толерантности, внутреннее психическое убийство есть процесс естественный, но который подвергся уничтожению, стиранию, деформации со стороны современной психопатологизированной культуры, выросшей напомню из Французского, Российского, Американского, Английского бессознательного, Христианства, как психического феномена и многих других матриархальных психических пространств.