Текст книги "Морпех. Русский Уругвай"

– Мои люди надежны, ты ведь сам их постоянно проверяешь. А новых я в экипаж без твоего ведома не беру. Так что вопрос этот, амиго, скорее к тебе, чем ко мне.

Отхлебнул вина из бокала и, прищурившись, спросил:

– Что-то очень тайное сделать надо?

– А как ты считаешь, кабальеро, тот способ, каким я на твой корабль проник, не тайна? Вот и задал вопрос о надежности людей. Я ведь не знал, что ты новых в этот рейс не брал.

За три прошедших года экипаж флейта стал интернациональным. Помимо испанцев, пришедших с Рамоном, в нем были и русские стрельцы, пожелавшие связать свою жизнь с мореходством, и индейцы, с радостью откликнувшиеся на мое пожелание видеть самых отважных из них в рядах покорителей Соленой воды, и французы, и голландцы, и немцы, первоначально соблазненные высоким заработком. Впоследствии я с каждым из них провел соответствующие корректировочные беседы, после которых они принесли мне клятву верности, а многие из европейцев даже в православие крестились. Этим людям, выбранным, как правильно сказал Рамон, лично мной, я доверял полностью. Они первыми освоили оружие из будущего – автоматы и многозарядные винтовки. Да и появление на борту флейта «зушек» хоть и вызвало интерес, но не пристальный: достал где-то воевода такое оружие, вот и чудесно – теперь от любого вражины отобьемся. Но доверяя – проверяй. Время от времени я незаметно посещал их сознание и убеждался, что люди верны данной клятве. И это меня радовало.

Экипаж флейта хорошо зарабатывал, у каждого был свой небольшой домик и семья. К Рамону многие матросы просились, но он отсылал соискателей ко мне. А уж я выбирал, благо уже было из кого. Почти с каждого прибывавшего в порт Новороссийска корабля были и отставшие, загулявшие в городских тавернах, и дезертиры, решившие отдохнуть от морского труда в райском уголке, каким становился Русский Уругвай. Их привлекала чудесная природа с мягким климатом, недорогие пища и койка на постоялом дворе, симпатичные женщины и почти полное отсутствие католических монахов, требующих жертвовать деньги на что-либо. Вот только райское житье дезертиров кончалось через месяц. По прошествии тридцати суток им предлагалось устроиться на работу. В противном случае по указу князя будут наказаны. В старой истории такие дезертиры сбивались в банды и уходили в пампу на грабеж всех, кого встретят. А в этой образование банд пресекалось тут же: комендант крепости и по совместительству городской голова кабальеро Пантелеймон работу городской полиции организовал четко. Всех подозрительных «гостей» тихо брали за жабры и отправляли либо ко мне, если я был в городе, либо к Вито. После просмотра сознания, задержанных или отправляли на принудработы, или им делалась соответствующая корректировка и опять же направлялись на работы, но уже оплачиваемые.

Вот такой малонадежный контингент, прослышав про высокие заработки матросов Рамона, и пытался наняться к нему на флейт. Конечно, приходилось и проверенных матросов на берег списывать, но только по причине болезни, немощи и собственному желанию. Только тогда объявлялся конкурс на замещение вакантной должности и в экипаже мог появиться новичок, еще не проверенный делом. Но в этот раз таких в экипаже не было. Потому я не стал мудрствовать лукаво и, пришвартовав все баркасы к кораблю, выгрузку добычи с них произвел через портал. Экипаж был вновь удивлен моими способностями, но я знал, что болтать об этом никто не станет. В течение светового дня мы закончили с перегрузкой, подняли на шлюпбалки облегченные до предела баркасы, снялись с якорей и растворились в океанских просторах. Возле устья Риу-Доси нас никто так и не увидел.

Глава 31

Я открыл портал и, махнув рукой, шагнул в него. Князь был весьма удивлен моему появлению в его резиденции в цитадели.

– Что случилось, Илья? Почему ты здесь?

– Беда, княже! Король испанский Филипп II прослышал о нашем здесь нахождении и послал три военных корабля с войском. Хочет нас отсюда выбить.

– Откуда узнал?

– От пленного. Один корабль мы с Божьей помощью утопили, а два сюда направились. Дней через десять будут.

– Опять – двадцать пять, опять за рыбу деньги, – прибаутка в устах князя прозвучала не очень весело. – Где встречать будем?

– Придется здесь, в заливе. Они сюда припрутся. В океане перехватить не получится, бригантина на ремонте и закончить его быстро нельзя.

Князь чертыхнулся, перекрестился на висящую в красном углу икону и произнёс:

– На входе в залив мысы голые, там вообще конь не валялся. Форт на Заставе еще не вооружен. Как не вовремя! Дежурный!

В кабинет влетел воин-индеец в стрелецком кафтане и вытянулся по стойке «смирно», откозыряв.

– Вызови мне к двум часам коменданта, начальника артиллерии, начальника порта, вождя Сатемпо, начальника Особого отдела Вито Воинова, и начальника береговой охраны сотника Ахмета Батырова. И отца Михаила не забудь!

В назначенное время собрались все.

– У нас опять неприятности, – заявил я. – Только теперь по наши души посланы три военных корабля.

В нескольких словах я описал недавние события, участником которых был. Доложил и о полученных сведениях.

– Что предложите, господа Совет? – спросил князь, когда я закончил доклад.

– Схизматики жаждут пролить православную кровь, – пробасил отец Михаил. – С Божьей помощью боярин Илья одержал победу в бою. Но война, нам объявленная, еще не выиграна. Я буду молить Господа о даровании нам победы.

– Мы все вместе помолимся в храме, отче, – прервал протоиерея князь. – Но сначала надо к встрече гостей дорогих подготовиться. Вот о чем подумать надо: каким образом мы сможем одолеть супостатов.

Члены Совета задумались. В прошлый раз мы смогли одолеть посланный против нас испанский корабль на дальних подступах к Новороссийску. Да и был тот корабль меньше нынешних, к тому же имел серьезные повреждения после огневого контакта с нашим флейтом и караккой дона Мигеля. Теперь же к нам шли два хорошо экипированных и вооруженных военных корабля, имеющих многочисленные команды. В тот раз было небольшое число морских пехотинцев, и напали мы неожиданно. Сейчас же – серьезное количество солдат, жаждущих золота, против которых нашим индейцам при прежнем раскладе пришлось бы воевать в чистом поле с дульнозарядными мушкетами.

– Нельзя допустить высадку десанта, – произнес начальник порта каперанг Поливанов.

– Корабли надо глушить сразу, как только они в залив войдут, – подхватил майор Шустов, начальник артиллерии.

– Как?! – воскликнул комендант крепости Пантелеймон Рощин, мой бывший дядька-холоп. – На Щите форт достроен и вооружен. А вот на мысах, что на входе в залив, работы только начали. На острове Застава пушек нет. Залив обширен, высадиться супостаты могут в любом месте.

– Да, положение с обороной серьезное, но не безнадежное, – произнес Шустов. – Но у нас есть артиллерия из будущего! Зенитные автоматы, три пушки Д-44 и минометы. Их испытания вы все видели. К тому же Илья Георгиевич именно с помощью автоматических ЗУ-23-2 стреножил резвого конька испанского. И на дно морское отправил. Дальность стрельбы позволяет встретить агрессора на входе в бухту, но тогда испанцы, получив по мордасам, смогут удрать. Для нас это неприемлемо. Враг должен быть уничтожен, а не отпугнут. Сделаем артиллерийскую засаду. Как во времена Крымской войны, когда русские артиллеристы выбили почти полностью подразделение английской конницы.

– Какой войны?! – люди шестнадцатого века удивленно уставились на Шустова.

– Потом узнаете, – нетерпеливо заявил князь. – Говори дальше!

– Так и мы можем сделать! – продолжил майор. – Две Д-44 и две «зушки» в казематах цитадели стоят. Еще две можно на верхние площадки башен поднять. Сектор обстрела у них будет 360 градусов. Ближе двух километров никого не подпустят. А минометы – в засаду, в пампе замаскировать в районе мысов Тереза и Западный. Дальность их стрельбы до шести километров. Огневой мешок готов. Враги входят в залив, а они в него обязательно войдут! И что видят? Небольшую крепостцу в глубине бухты, небольшие укрепления на островах. И все! Несколько бортовых залпов – и груда камней вместо фортов. Дальше просто: десант, захват города и грабеж с резней.

Майор замолчал, переводя дух. От длинной речи у него пересохло в горле. На столе стоял кувшин с соком. Выпив бокал, майор продолжил:

– Подпустим врагов на километр. Их пушки на таком расстоянии что есть, что нет. «Зушками» сшибаем рангоут обоим, «стреноживаем» так сказать. Потеряв ход и, возможно, управление, корабли сойдут с фарватера и обязательно сядут на мель. Песчаных банок в заливе хватает. Вот тут и вступают в действие Д-44. Их выстрелы, как и выстрелы ЗУ-23-2, маскируем залпами дульнозарядных орудий. Хватит пары фугасов на каждого, чтобы корабли уничтожить. Испанцы, естественно, бросятся к берегу, но наши пулеметы и минометы расстреляют их еще на воде. Кто уцелеет, однозначно в плен сдадутся. Вот только не знаю, где мы столько пленных размещать будем!

Командиры задвигались, заговорили, обсуждая предложение. План майора явно понравился. Главное, что он был выполним. Князь позвонил в колокольчик. В кабинет вбежали две служанки, быстро расставили калебасы, наполнили их матэ и убежали. Все сделали по несколько глотков горьковато-бодрящего напитка «божественного Каа».

– А ты, воевода, что молчишь? – спросил князь, выпустив из губ серебряную трубочку-бомбилью.

– Сказать нечего, княже! У тебя теперь есть люди с военным образованием, профессионалы. Я же был простым солдатом-срочником. Но вот что я хочу обозначить: испанцы должны ПЕРВЫМИ начать военные действия, и это для нас весьма актуально. Нельзя нам сразу по вошедшим в залив кораблям стрельбу открывать и давать конкретный повод к военным действиям против нас. Над крепостью флаг испанский, на мачтах кораблей тоже. Как объяснить, чем, если мы стрелять начнем? Мы победим в этом бою, однозначно. Но тогда против нас возбудятся все: Лима, Асунсьон, Буэнос-Айрес. Не говоря уже о Мадриде. Не помогут даже твои, князь, родственные узы и взаимовыгодные торговые связи с местными поселенцами. Накинутся все! Право первого выстрела должно принадлежать испанцам. Вот пальнут они по нашему укреплению, причинят ему разрушения, и мы останемся белыми да пушистыми, а испанцы превратятся в злых коварных пиратов, что флаг испанский подняли ради ввода нас, наивных мирных поселенцев, в заблуждение.

Совет задумался, теребя бороды. Задачку, как заставить испанцев выказать свои агрессивные намерения, я подкинул сложную. Молчание затягивалось.

– Да, Илья Георгиевич, – произнес князь. – Умеешь ты проблемы озвучивать. Может, и решение имеешь?

– Входя в бухту, любой корабль, имеющий хоть самую завалящую пушку, салютует флагу, над портом прибытия развивающемуся. Холостым зарядом. Вы это многократно слышали и видели. Подумайте, а если канонир зарядит ядро, которое и прилетит в этот порт или еще куда? – я обвел взглядом присутствующих. – Как расценить этот выстрел?

– Как агрессию, не взирая на флаг на мачте корабля, – ответил князь. – Только каким образом нам этого канонира заставить пальнуть именно ядром?

– А никаким, – я ухмыльнулся. – Ядро, что взорвется у стены форта на острове Застава, там уже будет лежать и ждать своего часа. И взорвется в нужное время, дав нам формальный повод для ответных выстрелов! Ведь это увидят все, кто сбежится поглазеть на военные галеоны. Испанские шпионы в том числе. А наши люди в толпе вовремя заорут «Пираты! Пираты!». И панику организуют. Алиби нам обеспечено! Да, а вот Д-44 применять не советую. Севшие на мель корабли к рукам прибрать можно, а вот взорванные да утопленные – увы!

Решение проблемы было найдено. Обсуждение деталей много времени не заняло. Раздав приказания, князь закрыл Совет. Работа закипела. Вдоль берега Ла-Платы поскакали бойцы береговой стражи во главе с сотником эскудеро Ахметом Батыровым. Вражин высматривать. Свое дворянство Ахмет все же заработал и получил мощный заряд на продолжение карьерного роста. «Зушки» из арсенала цитадели подняли на верхние площадки башен, смотрящих в сторону залива. На мысе Тереза и мысе Диком, вдающимся в залив, установили и хорошо замаскировали по четыре миномета. Мыс Западный, ввиду его слишком ровной поверхности, далеко просматривающейся в подзорные трубы, для серьезной обороны без укреплений был малоперспективен. Там решили скрытно выставить пулеметную засаду, задействовав один ДШК, прикрытый десятком автоматчиков. Вдруг кто-то особо удачливый сможет вывернуться и доплыть до Ла-Платы.

Минометными батареями командовали капитан Карпов и его заместитель старший лейтенант Сушкин, их я по вербовке взял. Каждому придано по два десятка воинов с огнестрелом и одному ПКМ для прикрытия. Как только береговая охрана даст знать о приближении галеонов, развезем засадников на баркасах по местам, снабдив едой и водой. Эти минометы и заблокируют агрессорам путь отступления, если вдруг те сделают такой маневр. Что, вообще-то, вряд ли.

Прошло уже пять дней, как я сообщил о надвигающейся опасности. Воины Новороссийска Уругвайского были готовы к сражению и настроены на победу. Гражданское население о наших приготовлениях не знало, люди жили, как и прежде. Наконец утром шестого дня ожидания прискакал гонец от Ахмета. Два галеона прошли мыс Восточный. Значит, у нас будут послезавтра. Ночью по заливу разлетелись лодки и баркасы, развозя в заранее определенные места береговой полосы подразделения пехоты, обученные владению оружием будущего. Посадив корабли на мели, попав под интенсивный обстрел и не имея возможности результативно стрелять самим, испанцы примут единственно правильное решение: покинуть корабли. Задача наших пехотинцев – не дать им высадиться на берег. Десант и спасающийся экипаж надо уничтожить интенсивным огнем еще на воде. Брать в плен – по желанию.

И вот настал день «Д»! В залив Монтевидео, зарифив часть парусов, вошли испанские галеоны. Мощные корабли гордо резали воды залива: «Кто посмел здесь жить без позволения? – говорил их вид. – Разберемся! Накажем!». Перед островом Застава корабли разделились. Флагман стал огибать остров слева, а второй галеон справа. Замысел ясен. Более мощный восьмидесяти пушечный флагман нацелился на крепость, а второй галеон на Торговую гавань. Но перед тем как разойтись по намеченным целям, оба обстреляли остров. Во как! Даже видимости приличий соблюдать не стал адмирал Кристобаль Хосе Мария Ильянос де Маркеру, граф Гонзаго! Ядра взрыли землю и разметали камни недостроенного форта. Было много грохота, дыма и пыли.

Корабли гордо миновали расстрелянный остров, и тут случился конфуз. Навигация в заливе, не смотря на его обширность и глубину до тридцати метров, для впервые пришедшего сюда капитана была достаточно сложной. Залив изобиловал песчаными банками, на которые часто садились купеческие корабли. По приказу князя Рамон, как наш главный мореход, произвел гидрографическое исследование акватории и составил карту. Не очень точную и подробную, правда. Сделал, как сумел, но на ее основе были выбраны наиболее безопасные для судоходства фарватеры и расставлены буи-ориентиры. Об этих буях знали все, приплывавшие к нам. Знали, конечно же, и вражины, что писали на нас доносы в Испанию. И на этом я предложил сыграть, разметив ложный фарватер.

Вот и нарвался флагман с разбега на обширную банку. Да так лихо, что треск ломающегося дерева стеньг было слышно даже в цитадели! Ну, а как они падали с распущенными парусами – видели все. Из сотен глоток вырвалось дружное «Ура!», а майор Шустов и капитан Сан Саныч начали стрелять, маскируя свои выстрелы грохотом кулеврин и канонов крепости и форта «Щит». Не предполагал я, что адмирал будет действовать так прямолинейно и прямо «с порога» стрельбу начнет. А где же приветствие флагу? Зря я, оказывается, уловку хитрую придумывал. Польстил я ему, ох, польстил. Ну, что ж. Нам так даже лучше: все видят, кто первый начал.

Не выдержав обстрела и лишившись возможности маневра, адмирал дал команду на десантирование. От флагмана в сторону крепости поспешили перегруженные шлюпки. Последним мчался ялик адмирала. Все верно, чем ближе к крепости, тем больше вероятность вырваться из-под обстрела. Этот прием срабатывал, когда десант обстреливался дульнозарядными орудиями. Между залпами шлюпки успевали добраться до мертвой зоны, не простреливаемой крепостной артиллерией. А там штурм, отчаянная резня защитников укрепления и победа! Но здесь и сейчас этот прием не прокатит: пушки замолкли, а вот пулеметы залились нескупыми прицельными очередями. Одна за другой шлюпки лишались живых пассажиров и превращались в корабли Харона, что везут души умерших в его подземное царство. Потом замолкли и пулеметы. Эстафету подхватили мушкеты, все еще стоявшие на вооружении княжеских сотен. Но вскоре и они угомонились.

До берега целым добрался только ялик. По нему не стреляли, выполняя приказ. Его пассажиры осторожно вышли на песок и побросали оружие. Им дали возможность своими ногами дойти до плена, но вот остальным испанцам такого не позволили. Нам то отребье, что примчалось из Старого Света за халявным золотом, было не нужно даже в качестве каторжан. Потому их в плен и не брали.

Капитан второго галеона, нацелившегося на Торговую гавань, увидев, что случилось с флагманом, изменил курс и пошел к крепости, окутываясь клубами дыма после каждого залпа. Его хорошо вышколенные канониры стреляли часто, вот только ядра не долетали до цели. Получив по рангоуту очередь из «зушки», капитан попытался сманеврировать, но тоже напоролся на ту же мель, только с другой ее стороны. «Зушки», прекратившие обстрел флагмана, прошлись фугасными снарядами по палубе второго галеона, вызвав панику и уничтожив почти всех, находившихся на квартердеке. Оставшиеся в живых бросились к шлюпкам. Процесс «стреноживания» испанских «рысаков» закончен.

– Дробь, белое поле! – подал команду находившийся тут же на верхней площадке правой башни бывший командир БДК, каперанг Поливанов. Так он когда-то отдавал приказ своим артиллеристам прекращать огонь. Вспомнил былое ветеран! И его команда была услышана и выполнена! «Зушки» замолчали. Мы приникли к биноклям, благо я их из будущего прихватил изрядное количество.

Испанцы правильно воспользовались прекращением обстрела и, спустив на воду оставшиеся целыми плавсредства, ринулись к ближайшему для них берегу между крепостью и Торговой гаванью. Плывите, плывите! Там именно на этот случай два АГС и два «Утеса» припрятаны. Не считая АКМов пехотинцев. Обрадовавшись прекратившемуся обстрелу, испанцы бешено работали веслами, стараясь быстрее достигнуть суши. Но метрах в двухстах от берега последовала серия выстрелов из АГСов, результатом которой явилась масса щепок от разбитых лодок и много плохо плавающих испанцев, не убитых осколками. Следом за гранатометами застучали автоматы. Пулеметы молчали, экономя боезапас. Вскоре выстрелы смолкли. Мы смотрели на результаты устроенного избиения. Боем это не было. Бой, возможно, еще предстоял, абордажный, на оставшихся на мелях галеонах. Вторая часть плана была успешно осуществлена.

Неожиданно раздался взрыв южнее острова Застава. Следом еще один и длинная, патронов на тридцать, пулеметная очередь. Кого это так привечают? Я подкрутил регулировку бинокля. На волнах покачивался баркас со сбитой мачтой, парус полоскался в воде, а на корме стоял человек с высоко поднятыми руками. Кто-то на втором галеоне оказался самым умным и рванул сразу на выход из залива, не искушая судьбу высадкой на берега, облюбованные столь суровыми мужиками. Но у суровых мужиков оказались весьма длинные руки! Не смогли испанцы убежать – умерли. А живой в плен сдается.

От берега к баркасу рванула лодка. На борту шестерка гребцов и два стрелка с «калашами» в руках. Запрыгнув на борт баркаса, стрелки скрутили сдавшегося, вытащили из воды обломок мачты и парус. Гребцы зацепили трофей тросом и потащили к берегу. Отвлекшись на эту сцену, я не заметил изменений, произошедших на всем театре боевых действий. Раздавшийся пушечный выстрел и тут же последовавшая очередь «зушки» заставили меня вздрогнуть.

К галеонам подходили лодки, наполненные княжескими воинами. Кто-то, пожелавший повоевать, пальнул по лодкам из пушки флагмана, стоявшей на верхней палубе. Попасть не попал, но огреб несколько фугасных снарядов. Оставшиеся на кораблях солдаты и матросы, которым не хватило мест в шлюпках, видя безвыходность положения, стояли возле грот-мачт и ждали. В бинокль я видел, что стоят без оружия. Но не все были настроены на сдачу. На флагмане по палубе бегал, размахивая шпагой, какой-то дон в шляпе с перьями, а возле трапа на квартердек выстроились десятка два солдат в полном вооружении. Эти сдаваться не желали, хотя и видели участь своих товарищей. Что ж, каждый сам выбирает свою судьбу.

– Товарищ майор! – крикнул я. – Ты видишь тех, что на головном галеоне выстроились?

– Вижу.

– Сможешь их воинский пыл поумерить?

– От осколков могут пострадать те, что у мачты сгрудились. Безоружные.

– А тут выбора нет, майор! – произнес князь. – Либо пострадают они от осколков, что меня совсем не волнует. Либо мои воины, что сейчас полезут на абордаж, а их саблями встретят. Здесь совсем другие ценности, Борис Иванович. И Женевских договоренностей о правилах ведения войн нет. Кто против нас, тот должен умереть. Вспомни выражение Александра Невского!

В ответ раздалась очередь «зушки». Майор все правильно понял и смел строй закованных в железные кирасы солдат точной очередью. Дон уцелел, только шляпа куда-то улетела. Но еще раз пережившие дыхание смерти матросы сгребли дона, навесили ему тумаков и скрутили. Потом стали махать руками и что-то кричать. Абордаж закончился без эксцессов. Никто на обоих кораблях сопротивления не оказывал. Принуждение к миру на этом, думаю, закончилось.

Пленных испанцев свезли на восточный берег залива, исключив любой их контакт с новороссийскими зеваками и, выгнав в чистое поле за городом, оставили под усиленной охраной на огороженной веревками площадке. Нет у нас ни тюрем, ни лагерей. Небыло нужды в их постройке. А тут сразу более двух сотен пленных! Ничего, и под открытым небом поживут некоторое время. Мы их сюда не звали. Пусть будут благодарны уже за то, что живы остались. С ними потом мой приемный сын Вито, начальник Особого отдела, разберется. Рассортирует по степени их полезности для княжества. Заодно вправит мозги, он это делать умеет. Моя школа! А засевшие в «секрет» разведчики-диверсанты отловят всех любопытствующих, что припрутся на пленных посмотреть. Вито с любителями совать нос, куда не следует, тоже разберется.

Как только смолкли выстрелы, на берег залива высыпали толпы горожан. Из прибрежных кустов к местам расстрела вражеских лодок рванули индейские. Жители занялись самым для себя приятным – сбором трофеев. Князь через градоначальника разрешил, озадачив любителей халявы сбором и захоронением мертвяков. Не надо нам, чтобы те в заливе болтались да экологическую обстановку ухудшали.

Мое присутствие в Новороссийске было уже не нужно. Попрощавшись с князем и офицерами, я прямо возле «зушки» открыл портал и шагнул на палубу флейта. Он как раз огибал остров Лобос, входя в эстуарий Ла-Платы. Следом шла какая-то бригантина. Рамон моему появлению очень обрадовался и принялся докладывать о событиях тех дней, что меня не было на борту:

– Отличный кораблик мы захватили, амиго! Посмотри, какой красавчик! Совершенно новенький! Экипирован чудесно, даже большинство пушек новые, бронзовые. Только мелковаты калибром, да несколько штук твой канонир покалечил, но пострадали в основном лафеты. Страшная сила заключена в этих остроконечных «снарядах», как ты их называешь. Такие маленькие, но дел на нижнем деке наделали! Я посмотрел, и мне стало страшно. Не хотел бы я, чтоб по моему кораблю такими снарядами стреляли.

– Ты где кораблик этот взял, Рамон?

– Сам прибежал! Я у Мыса был, с Матаохо твоим торговал. А эти английские пираты в сумерках подкрасться решили к спящему купцу, у берега на якоре стоящему. Только не учли супостаты, что в этот раз мой флейт был военным судном и кроме вахтенных дон Шатун еще и часовых поставил с твоим приспособлением, позволяющем ночью видеть, как днем. Мы успели приготовиться. Дон Кеша стрелял очень метко. Прямо в раскрытые орудийные порты. В борту всего два отверстия, и те небольшие. Плотник их после боя деревянными пробками забил и смолой замазал. А воины перестреляли тех, что в лодках подкрадывались и на палубе столпились.

– Гильзы все собрали?

– От «зу-шек», – Рамон произнес непривычное еще слово вот так, раздельно, – собрали все, в ящики сложили. А вот от «ка-ла-шей» (опять непривычное слово) не все. Мелкие, раскатились.

– Ладно, это не страшно. До Новороссийска за какое время дойти рассчитываешь?

– Дня за три, думаю, управлюсь.

– Добро, принято. А что у тебя, капитан, на камбузе творится? Кормить меня думаешь?

Рамон отправил юнгу к Толику-коку. Капитан и я прошли в каюту. Там уже был наведен порядок, а «зушка» накрыта большой цветной циновкой. От глаз посторонних, если такие вдруг появятся. В ожидании обеда расселись по креслам. Рамон наполнил бокалы вином. Сижу, потягиваю мелкими глотками, думаю. Вот и первые бои в этом мире с применением иновременного оружия. Первые погибшие от него и первые трофеи, добытые с его помощью. А если бы его у нас не было? Все! Сейчас не мы торжествовали победу, а над нами. А нам всем был бы пипец. Большой и толстый. Нет, все же Господь нам помогает!

– А как же ты думал? – раздался у меня в мозгу Его голос. – Я выбрал тебя, как исполнителя Моей воли. Ты знаешь, какой. Ты слаб, и Я постепенно наполняю тебя силой. И смотрю, правильно ли ты ей распоряжаешься. Пока нареканий нет, кроме одного: молитв твоих не слышу!

– Так ты, Боже, сам меня, такого, выбрал! Зачем мне тебя тревожить попусту просьбами мелкими? Жалобами докучать тоже не хочу. Я нужен тебе сильным и способным на самостоятельное решение возникающих проблем. И славлю я Тебя не словами молитвенными, а делами сделанными. Так? Так! А молитва, с какой стороны ее ни рассматривай – это все же попрошайничество у тебя, Господи, чего-либо. Денег, излечения, спасения, прощения за сделанную ближнему гадость, да мало ли за что!

– Вижу, гордыня в тебе не уменьшается!

– Нет, Господи, не гордыня это. То, что во мне, называется гордостью. Горжусь, что Ты мне дело огромной важности доверил, вручил в руки мои судьбу народа русского. За помощь спасибо. Но Ты мне обязан помогать! Ты поручил мне возвеличить народ русский, защитить его от напастей иноземных. Ведь это и есть мое ГЛАВНОЕ ДЕЛО! Так?

Ответа я не услышал.

– Вот так всегда! – проворчал я в полголоса. – Недомолвки, намеки малопонятные. Прям, как Нострадамус: слов много, а об их смысле сам догадывайся.

– Не ворчи, – послышался Его голос. – Работай. И молись. Да, молитва – это просьба молящего ко Мне. Не хочешь Меня беспокоить по мелочам? Так проси о важном, крайне необходимом. Я помогу. Ты прав, Я обязан теперь тебе помогать.

Голос смолк, а я сидел, задумавшись. И сидел так, пока не услышал деликатное покашливание Рамона:

– Ты так глубоко задумался, амиго, что я не стал тебя тревожить. Но ужин на столе стынет, прошу. Поднимем бокалы за нашу победу!

Ночью мне не спалось. Думы одолевали. О будущем. Не о том, далеком, в котором я жил и в которое несколько раз с помощью инопланетного прибора проникал. А о том, что наступит буквально завтра, через неделю, месяц, год… О ближайшем, короче. Первый бой с Испанией мы выиграли. Будет, наверное, и второй, только неизвестно, когда его ждать.

Положение Испании сейчас сложное. Нидерланды бьются за свободу яростно. Им Англия помогает. В ней после разгрома «Великой Армады» началась настоящая антииспанская горячка. Купцы, дворяне, пираты и сановники снаряжают корабли для войны с Испанией и грабежа испанских владений. Жажда добычи, вот что воодушевляет английских моряков на борьбу с Испанией. А та, видимо в отместку, поддерживает восстание в Ольстере (Северная Ирландия), что вспыхнуло в нынешнем,1594-м году. Как говорится, враг моего врага – мой друг. И с Францией у донов война! Влез в нее Филипп, поддерживая единоверцев-католиков, да неудачно. Наваляют ему французы. И с пиратством на Тихоокеанском побережье у испанцев проблемы. Шляются туда джентльмены удачи, а ни фортов, ни крепостей для защиты портов и поселений НЕТ. А есть весьма заманчивое серебро и золото, что везут из Перу в Панаму практически безоружные корабли. Так называемые Манильские галеоны, огромные и неуклюжие, три – четыре раза в год везут в Китай от 200 тысяч до одного миллиона серебряных песо. Возвращаются же с трюмами и палубами, заваленными азиатскими товарами: шелками, фарфоровой посудой, воском, специями, ювелирными изделиями, всевозможной одеждой и нарядами. Весьма лакомая добыча! Тем более что пушек не имеют вообще – лишним грузом считаются, зря занимающим дефицитные площади и объемы. Просто рай для пиратов, это Южное море!

Из прошлой истории я помню, что в 1595-м году Голландия заключит союз с Францией и Англией против Испании, намереваясь внести свою лепту в процесс дестабилизации и расшатывания испанской колониальной власти в акватории Тихого океана. Поплывут флоты жадных до наживы голландских пиратов из порта Влиссинген в Южное море. И будет Испании не до небольшого городка, с которого практически нечего взять, а потерять можно много. Весть о том, что Новороссийск смог не только отразить нападение двух многопушечных военных галеонов, но и захватить их в плен, разнесется быстро, обрастая «подробностями» от очевидцев.

Сколько пройдет времени прежде, чем в Мадриде узнают о нашем хулиганстве? Ровно столько, сколько надо паруснику добраться от Буэнос-Айреса до Испании. Только вот что докладывать будут? Только то, что сами видели да очевидцы рассказывают: вошли в залив два корабля под испанским флагом, обстреляли укрепления города. За что крепко получили. В яростном бою гарнизон нападавших в большинстве уничтожил, уцелевших воины княжеские повязали и в пампу уволокли. Корабли покалеченные с мелей сняли и в гавань внутреннюю поставили. Все! Чьи корабли? Непонятно! Вроде испанские, но тогда почему по испанскому флагу, что над фортом развевался, стреляли и форт тот разрушили? Значит, пираты!

Во время боя в Торговой гавани под погрузкой-разгрузкой стояли три судна купеческих: голландский, французский и испанский. Их команды видели, что произошло. Вечером в городских трактирах только об этом и пойдут разговоры. Будут дружно проклинать английских пиратов, напавших на мирную гавань под прикрытием фальшивого флага. Перед уходом в портал я посоветовал князю запустить эту дезу в народ. Именно ее и разнесут болтуны и шпионы по любопытным ушам. А в доказательство предъявим настоящих англичан, что сейчас в кандалах в трюме вместе с неграми сидят. Как удачно они на Рамона покусились! А кто не поверит в нашу сказку – их проблема! Все доказательства у нас. Пленных испанцев вместе с их адмиралом угонит князь дальше в пампу, я и Вито промоем им мозги – получатся полезные для княжества люди.