Текст книги "Морпех. Русский Уругвай"

Часть полученных от неправедных деяний в порту денежек потратил на закупку того, что не смогу просто спереть: постельные принадлежности, матрасы, подушки, одеяла, предметы личной гигиены, туристические палатки, посуду и еще многое, что облегчит быт переселенцев. Брал все оптом, и хозяева товаров, что я вывозил с их складов грузовиками, на меня чуть ли не молились. А я, расплатившись, заставлял их забыть обо мне и помнить только то, что они выгодно расторговались с приезжим из провинции лохом.

Настал день прибытия на пункт сбора соискателей «высокооплачиваемой работы по борьбе со снежными лавинами». Заранее полностью опустошил ангар автобазы и приказал оборудовать в нем что-то вроде переселенческого пункта с кроватями, столами, умывальниками и туалетами. Даже армейскую кухню поставил – кашу варить и чай кипятить. Хоть долго держать здесь людей я не планировал, но несколько часов, пока буду проверять прибывших на «вшивость», им где-то надо будет пересидеть.

Люди начали прибывать в назначенный день. Городские подходили и подъезжали самостоятельно. За иногородними на авто и железнодорожный вокзалы отправил автобусы. Встречать их подрядил бывших секретарш, что звонки соискателей в офисе принимали. Женщины деловые, встретят, составят список, прибывших доставят на автобазу. А потом опять на вокзалы, встречать следующий поезд или рейсовый автобус.

Некоторые добровольцы явились сразу со всем семейством, чего я рекомендовал пока не делать, но категорически не запрещал. Но они все же решили взять близких с собой. Видно, здешняя жизнь так достала, что хоть в каменный век. Да и в том, что их обязательно наймут, были полностью уверены. Видимо, резонно считали себя действительно классными специалистами и могли это подтвердить при окончательном собеседовании.

Семейных я проверял первыми и сразу отправлял в Уругвай, снабдив закупленным снаряжением. Помимо семей почти каждый из заключивших контракт артиллеристов и минометчиков привез еще кого-то. Это были знакомые, товарищи по службе или работе, друзья. С ними пришлось долго разбираться, отсеивая случайных людей, не понявших, куда их приглашают. «Довесков», просканировав сознание и дав заполнить анкету, отправлял в ангар на передержку.

Таким образом, за трое суток, отведенных мной на сбор, прибыли сто семьдесят девять человек. Рекрутов и их семьи отправлял без задержки. Контракт подписал добровольно? Да! Семью взял самовольно? Да! Вот по прибытии сам и разбирайся, если ныть начнут да истерики закатывать типа «куда завез, аспид!». Остальных ознакомил с условиями контракта, в котором было честно и без прикрас указано все: как служить и где жить. Кто-то, подумав, контракт подписывал, а кто-то отказывался. Этим я делал промывание мозгов, стирая следы полученной информации, а мои охранники через запасной выход отводили в автобус со шторками на окнах, исключая контакт с кем-либо по пути следования. Сядут в поезд, поедут домой, недоумевая, за каким чертом они в этот город приперлись.

Последняя категория попавших ко мне на собеседование – совсем случайные попутчики. Несколько рекрутов где-то распустили языки, и к ним прилепились разные «интересующиеся». Было их всего семеро: карточный шулер, два поездных вора, две проститутки, бомж вокзальный, в толчее забравшийся в автобус с целью пожрать на халяву и спереть чего-нибудь. Шулера и воров мои охранники скрутили и сунули в будку бывшей «вахтовки». Будут камень в княжестве ломать. Проституток и бомжа просто выкинули за ворота.

Был еще один товарищ – гражданин коренастого телосложения с цепким взглядом и поседевшими висками, лет сорока. С ним я беседовал долго. Пробираясь в его сознание встретил довольно сильное сопротивление. Пришлось изрядно попотеть. Кое-что узнать удалось, но это лежало на поверхности. Глубже я проникнуть не смог. А потом настало время мне самому уходить в глухую пси-оборону. Я был несказанно изумлен, нарвавшись на мощное сопротивление и умелое ответное нападение. В общем-то рутинное сканирование сознания очередного рекрута превратилось в пси-поединок. Но я выдержал это испытание, чужака в свое сознание не пустил. А когда тот ослабил напор, сам перешел в атаку, уже не боясь повредить ему. Постепенно чужак стал слабеть и сдавать позиции, а я усиливать давление. И вот его защита рухнула. Глаза коренастого потускнели, а сам он безвольной куклой осел на стуле, свесив голову на грудь. Я ринулся листать его память, но вдруг услышал в своем сознании знакомый голос:

– Поздравляю, ты выдержал еще один тест, – сказал тот, кто называл себя Богом. – Надеюсь, ты своего нового помощника не убил? Впрочем, таким способом убить ты не сможешь, только покалечить. Но это не страшно, Я его вылечу!

– Помощник? А зачем мне он? Да еще такой мощный телепат!

– Ты успел посмотреть, кто он? Нет? Тогда я скажу. Полковник ФСБ Сизов Михаил Михайлович. Твой резидент в этом времени. Мой тебе подарок. Все, работай!

– Подожди, зачем?..

– Для повышения качества выполнения твоей миссии.

Я сидел и смотрел на медленно приходящего в себя гэбэшника. Подарок. Ага, сюрпра-а-а-йз! И что мне с ним делать? В Уругвай тащить? Кажется, последние фразы я произнес вслух, потому как полковник пробормотал:

– Никуда меня тащить не надо. Ох, как же башка болит! Анальгина нет?

– Таблеток нет, только вот это, – я поставил на стол бутылку коньяка. – Налить, Михаил Михайлович?

– Ох, а водки нет?

– Нет.

– Налей, чуток. Не люблю коньяк и пью его редко, но если чего другого нет…

Я набулькал в две рюмки. Выпил сам, подождал, когда полковник выцедит свою, и вновь налил. На закуску были шоколадные конфеты. Лимона небыло. Посидели, помолчали. Полковник потер ладонями лицо, помассировал лоб и виски. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Потом выцедил налитое, закинул в рот конфету и, прожевав, начал рассказывать:

– Я начальник краевого управления ФСБ, полковник. По секретной специализации еще и телепат-дознаватель. Официально такой должности нет, и как я им стал – не знаю. Стерто. Основное задание – выявлять предателей. Дополнительное – искать латентных телепатов. Ну и управлением руководить, ловить шпионов. О том, что я телепат, никто в конторе здешней не знает. Одного предателя выявил, а вот с поиском обладающих пси-способностями – напряженка. В должности всего три месяца, мало с кем общаться помимо службы приходилось. И вдруг замечаю, что с некоторых пор у некоторых моих сотрудников контрольки, что я им в сознания поставил, нарушаться стали! Кто-то им в мозги заглядывал и делал это осторожно, но не совсем чисто следы убирал. Началось с исчезновения одного подполковника и одного каперанга, к которому первый в гости пришел. Кто-то в мозгах оперов с наружного наблюдения побывал. Потом этот кто-то в других мозгах покопался.

– Другие были у парнишки, что в банде Креста окопался, – перебил я полковника. – Вашего агента под прикрытием, которого я вычислил, но трогать не стал.

– Да, Илья Георгиевич, именно так. И мне стало весьма интересно, почему он жив. Банда Креста весьма жестока, Хват у руля встал – жестокости не убавилось, если вспомнить пару стрелок, на которые его приглашали. А тут ничего! Жив, здоров, невредим, в курсе всех дел, приближен наш агент, хоть и разоблачен. Как будто тот, кто в его мозгах копался, специально под разработку подставился. Стал я думать, сопоставлять, еще оперов задействовал. И наткнулся на тебя! Я был просто в шоке от той деятельности, что ты здесь развел! Практически не прячась, наплевав на все законы конспирации, ты развел весьма бурную деятельность! Складывалось впечатление, что у тебя либо все куплены, либо ты при любом раскладе можешь соскочить с любого крючка. Скажи на милость, куда делось столько вооружения и боеприпасов? А стройматериалы, цемент, металл, продовольствие, текстиль? Да все подряд, что в твои руки попадает, исчезает бесследно! Тебе это все сюда привозится, а отсюда не вывозится. Куда девается?! А люди? Я понимаю, что к тем пушкам артиллеристы нужны, и они сейчас у тебя во дворе топчутся. Но куда и как ты их вывозить будешь?

– Послушай, полковник. Господь сказал, что ты будешь моим помощником. А ты допрос учиняешь! Это я тебя спрашивать буду, с какого перепуга Он тебя ко мне прислал? По-моему, у вашей конторы прямой связи с Создателем нет и вряд ли будет. Так как получилось, что Он мне тебя прямо в руки сунул?! И откуда в твоем сознании такая защита? Опять же вряд ли у вас имеются столь сильные телепаты, способные на это.

– Я не знаю, кто ты и откуда взялся. По моему запросу Воинов Илья Георгиевич на просторах нашей Родины существует, и даже не в одном лице, но именно тебя – нет. На завтра я планировал тебя брать и беседовать на моей территории. Но сегодня ночью ко мне явился Он. Я атеист, но Он нашел аргументы, убедившие меня в Его существовании. А потом посоветовал не препятствовать тебе, а помогать. Сказал, что в этом мое предназначение в этом мире, и я Ему поверил! Представляешь? Я поверил Его словам! Потом Он положил свою руку мне на голову. Я уснул, а когда проснулся, обнаружил это.

Полковник распустил галстук, расстегнул рубашку и достал из-за пазухи такой же серебряный крест, что и у меня, только с прозрачным камнем сиреневого цвета. Аметист называется.

– Вот, видишь? Я креста никогда не носил, а тут просыпаюсь, а он у меня на шее. Хотел снять, так не получается! Хоть и цепочка достаточно длинная, но снять не могу.

– И не снимай, полковник. Я не знаю, какую функцию Он вложил в этот камень, но то, что он твой оберег – уверен! А еще что помнишь?

– Только Его слова: «Будь Илье помощником!» и все. А вот почему именно тебе – не сказал. А почему? Может, ты мне ответишь?

– Может, и отвечу. Только сначала решу, нужен ли мне такой помощник любопытный. Мне ведь придется тебе полностью довериться, о многом рассказать и многое показать. Только вот одного Его слова мне мало. Надо эти слова тебе делами подкреплять.

– Делами? Это можно! Но сначала – информацией…

Полковник говорил, а я запоминал. Государственных тайн он мне не открывал, мы оба знали, что они мне не нужны. А вот обстановку в крае раскрыл полностью. И захоти я взять в ней власть, подмяв и администрацию, и криминал, и бизнес, мне хватило бы одного месяца. У полковника инфа специфическая была даже на его непосредственное руководство. Как здешнее, так и столичное. Что с одной стороны весьма удивительно, а с другой, вспомнив о его пси-способностях, нисколько.

– Михаил Михайлович, – дослушав его рассказ, спросил я. – А сколько вас таких, в телепатии столь далеко продвинутых, в конторе?

– Не знаю, честное слово! И кто меня телепатом сделал, предваряя твой следующий вопрос – тоже не знаю.

– А отчеты на кого посылали?

– На кого – тоже не знаю. Только номер почтового ящика. Где находится, и кто почту забирал – ответ тот же.

– А секретчик, фельдъегерская служба?..

– Нет, не интересовался. Стойкая уверенность, что мне это знать не надо.

– Кодирование от излишнего любопытства.

– Да, я тоже так думаю. Так как, будем сотрудничать по Его желанию?

– Будем.

Я многое открыл полковнику. В том числе и историю своей жизни. Но не все. Лишнего ему тоже знать не надо. В частности, об остальных моих способностях. Откровенно говоря, я рисковал лишь только налаженным здесь каналом поставки в Русский Уругвай оружия и боеприпасов. Но свет на этом городе клином не сошелся! К сожалению, в данном временном отрезке найти тех, кто со спокойной совестью продаст за жменьку денег забугорных все, что мне будет необходимо, большого труда не составит. Я даже собой не рисковал! Каким бы сильным телепатом ни был тот, кто ставил пси-умения полковнику, я оказался сильнее его ученика. Как в спорте, где в соревнованиях выясняется степень мастерства участников, так и в схватке владеющих пси-способностями: победитель обретает дополнительную Силу. Потом проверю, что в качестве медальки получил.

Полковник ушел, оставив контакт для связи. А зачем нам, псионикам, его контакт, если я с ним напрямую связаться смогу? Ну, коли оставил, так пусть будет. Теперь на нем вопросы вербовки людей и поиск надежных источников снабжения. А я, проводив нежданного помощника, продолжил прерванную его визитом фильтрацию прибывших. Много времени это не заняло, и вот я вновь дышу воздухом княжества. Сто семьдесят один человек, включая двенадцать детей до пятнадцати лет, размещены во временных саманных бараках. Пока рабочие не построят для каждой семьи отдельного дома, поживут там. Заодно прорежутся и нюни, которыми мне, Ларите или Вито придется отдельно заниматься. Обратно никого не отпустим, всем здесь работа найдется.

Вызвал майора Шустова, начальника артиллерии княжества. Тот пришел с капитаном Зотовым, командиром роты. Отдал им в подчинение всех артиллеристов. Прибывшего со мной минометчика, старшего лейтенанта Карпова Льва Ивановича, назначил командиром минометной роты. Подчинил ему всех контрактников, знакомых с этим видом оружия. Теперь забота командиров, как из людей разной степени подготовки сделать боеспособные рассчеты. Я свою работу выполнил, личным составом их обеспечил. Теперь буду ждать результатов и подгонять.

Глава 29

Плотно перекусил в кругу семьи, переоделся в камуфляж, нацепил разгрузку, закинул за спину вещмешок, взял в руки автомат, открыл портал в Диамантину и шагнул в черное ничто. Больше месяца я не мог сюда вырваться. Что тут, как тут? Активировал гравипояс, поднялся метров на четыреста и приник к окулярам бинокля. Сквозь легкую туманную пелену сумел разглядеть тонкую струйку дыма костра. Не торопясь полетел в его направлении, время от времени посматривая через окуляры по сторонам. Заметил еще одну струйку дыма, прикинул ориентиры.

Первым был лагерь Шатуна. Я поразился размахом его старательских работ. Весь берег небольшой речки метров на триста был изрыт, широкие ямы перемежались кучами промытой породы. Но людей, кроме дежурного кашевара, я не увидел. Тот, заметив мое появление, резво подбежал и, улыбаясь во весь рот, доложил:

– Великий, у нас все в порядке! Люди за поворотом реки работают. Скоро обед, подойдут.

– А что туда лагерь не перенесли?

– Там места для палаток нет. Камни сплошняком.

– Ладно, делом занимайся, а я пройдусь.

Кашевар убежал, все так же радостно улыбаясь. А я пошел вниз по течению, присматриваясь к копанкам. Хорошее место было, видимо, коли Шатун тут все так сильно перелопатил. Посмотрю, что дальше нашел. А ведь уже весна. Вот и солнышко стало пригревать, и травка дружно меж камней полезла. Это хорошо, но надо отсюда убираться. Время поджимает и предчувствия нехорошие сердце бередят. Посмотрю сейчас на место добычи, и если богатое оно – дам еще неделю порезвиться. А потом – сворачивание работ и возвращение к месту, где наши баркасы припрятаны. Я их попутно дважды проверял, как к индейцам перемещался. Но было это давно.

Так, за думами о насущном, добрался до прииска. Поставить палатки здесь действительно негде, нет ровной площадки без камней. Зато есть широкий глиняный язык, образовавшийся как раз на повороте реки, и упирающийся в отвесную скалу метров шести высотой. В этом месте река делала замысловатый финт, а потом по ступенчатому каскаду, разбившись на четыре рукава, весело скакала вниз, в довольно обширную скальную чашу. А из чаши в несколько ручейков бежала дальше, чуть ниже сливаясь опять в речку. Вот на этих вытекающих ручейках Шатун и поставил проходнушки. В них люди насыпали поднятый со дна чаши песок, а вода уносила ил и легкие песчинки, оставляя золото, алмазы и камни. Последние нещадно выбрасывались.

Я залюбовался слаженностью работы старателей. Ловкие руки одних быстро выбирали пустую породу, руки других – мелкие алмазы. А третьи небольшими лопаточками собирали золото. Меня никто не замечал, все внимание было сосредоточено на работе. И лишь когда я подошел совсем близко, был замечен. Но рабочие места люди не покидали, ограничивались или радостной улыбкой, или приветственным возгласом. Великий и Ужасный подождет, а вот работа, сулящая получение многих благ цивилизации, нет. Мои воины-уругвайцы знают, что такое товарно-денежные отношения. Они за службу от князя плату получают, на которую содержат свои семьи. Я же им за работу на приисках долю добытого посулил, вот они и вкалывают, чтобы доля больше получилась. Похвально!

Подбежал Шатун. Крепко обнялись, похлопали друг друга по спинам. Я снял вещмешок. Разгрузку и автомат вручил Шатуну. Тот обрадовался подарку и тихо, перерезанные чеченским кинжалом голосовые связки так до нормы и не срослись, сказал:

– Представляешь, Георгич, мы сюда позавчера пришли. Так уже алмазов ведро целое собрали и песка золотого килограммов двадцать. Да в лагере еще, с прежнего места два десятка кошелей!

– Хорошо, потом покажешь. Люди все целы?

– Целы и здоровы. Пашут, как звери. Вот только продуктов считай, нет. Я двоих охотиться отправил. Вчера оленюшку мелкую притащили, а что сегодня добудут – не знаю. В этом озерке рыба была, так ее всю сразу выловили, ни одна не ушла.

– Считай, что продукты у тебя есть. На сегодня работу заканчивай, там кашевар что-то наварил, а я сейчас продукты в лагерь закину, пировать будем. И люди хоть немного отдохнут. Жду в лагере.

Открыл портал и шагнул в княжий продуктовый склад. Заведующая складом Лена, невестка майора Шустова, указала на корзины и мешки, приготовленные для старателей. Таких штабелей было четыре, по числу старательских партий. Я попросил добавить к каждому по двухведерному бочонку вина, потом открыл портал, и рабочие стали бросать в него приготовленное. Когда в бездне канул последний мешок с первого штабеля, я шагнул следом. В лагере Шатуна царило веселье. Жидкий супчик, приготовленный кашеваром, был уже выхлебан. Над костром вновь висел артельный котел, наполненный водой. Теперь ему предстояло сварить нечто более существенное, питательное и объемное. Добытые ценности Маркел с Шатуном перекидали в портал, я выпил с ними кружку вина и ушел в подвал своего дома, где собиралось все, добытое старателями. Оттуда вновь вышел в лагерь Богдана, но сразу, не задерживаясь, активировал антиграв и полетел в сторону замеченного ранее дымка.

В лагерях Потапа, Кюгеля и Сатемпо было приблизительно то же самое. У кого получше, у кого похуже, но количество заполненных драгоценной добычей кожаных кошелей изрядно возросло. Дальше всех располагался лагерь Кюгеля. Неугомонный немец, получив от меня неведомые в этом времени знания геологии, занимался не только добычей, но и разведкой, составляя геологическую карту местности. И когда я появился в его лагере, с гордостью показал ее мне. Нет, не зря я ему еще и топографию в голову вложил и инструменты кое-какие, в будущем добытые, передал! Карта весьма ценной получилась. Он ведь помимо золота и алмазов еще и иное обнаружил: рудные выходы железа, олова, россыпь довольно крупных светло-зеленых изумрудов. Но особо ценной была находка семи черных алмазов от 0,5 до 4-х карат весом.

На нынешнем месте Кюгель добычу уже заканчивал и дня через три-четыре планировал переместиться в другое, ниже по течению. Но я его рвение остудил, приказав после выработки этого месторождения сворачиваться и идти на соединение с партией Сатемпо. Выработав его прииск, идти к Потапу, а от него – к Шатуну. После чего двигаться к Риу-Доси, к баркасам. Кюгель моим решением был явно огорчен, но возражать не стал. Он знал, что на нагорье скоро начнутся дожди и работать станет трудно. Да и люди сильно устали. Хорошо еще, что никто серьезно не заболел. Вздохнув, Ганс пробормотал, что надеется попасть сюда еще хотя бы разок. Я уверил его, что такая возможность у него будет, и поднял кружку с вином. Чокнулись, выпили, потом я перекидал кошели с добычей в портал и ушел сам, пожелав ему удачи.

Из своей сокровищницы переместился в место, где были припрятаны баркасы. Никита Малой, остававшийся за старшего, доложил о состоянии плавсредств, вверенного вооружения и людей. Стрельцы без дела не сидели и обследовали реку на десять дней пути вверх по течению. Нашли еще одну брошенную индейскую деревню. Судя по степени разрушенности хижин и буйству тропических растений на месте бывших полей, люди оттуда ушли года два назад. По какой причине – можно только догадываться. Больше ничего интересного на глаза разведчикам не попалось, и они занялись охотой и рыболовством, навялив изрядное количество мяса и рыбы. Я предупредил Никиту, что дней через десять, может, чуть позже, вернутся старатели и баркасы должны быть готовы к отплытию. После чего переместился в индейскую деревню.

Древесины аборигены натаскали много. Три часа работал портал, глотая бревно за бревном. Подарками от Ньяндеругуасу́ – Отца всего сущего, были «товары белого человека» и железные изделия, оружие и орудия труда, включая дюжину острог. Мне не нравилось, что во время «рыбалки» с применением лука, которую практиковали индейцы, терялось много стрел. Я объяснил им, что даже самая большая рыба не стоит стрелы с железным наконечником. Потому и подарил остроги. Их будет тяжелее потерять, ну а если потеряют, то… Отец и я будем очень недовольны!

Так, подведу предварительный итог. Оружие из будущего и люди, умеющие им пользоваться, в княжестве имеются. Поисковые партии свою задачу выполнили и скоро потихоньку начнут сворачиваться. Остается только здесь хвосты подчистить, устранив любопытных. А потом на флейт – и домой! Немного отдохнуть и приступить к подготовке вояжа на Русь. Пора начинать изменять историю Родины.

Поисковые партии добрались до лодок, спрятанных возле заброшенной деревни, только через три недели. Как назло, в последние дни поисковиками были обнаружены особо богатые россыпи. Но приказ есть приказ! Сняли самые жирные «сливки», Кюгель нанес на карту места добычи и люди, ведя в поводу нагруженных инструментами и кошелями с ценной добычей лошадей, без приключений закончили пеший маршрут. Дружно взялись за подготовку лодок к сплаву, а я перебросил в сокровищницу добытое, на хоздвор – инструменты и лишнее снаряжение. Лошадей отправил на княжеский выпас, причем жеребец пошел в портал добровольно и без выпендрежа. Ну, а за ним и остальная скотинка, что значительно облегчила жизнь старателям. Тем же путем я хотел отправить и около сорока уругвайцев, выглядевших наиболее уставшими и обессиленными. Но встретил молчаливое неповиновение: отобранные мной люди встали на колени и, склонив головы, протянули мне свои сабли. Заметив мой грозный взгляд, перепуганный Сатемпо, так же рухнув на колени, произнес:

– Великий! Они не желают покидать тебя и предлагают лучше убить их, но не прогонять.

Я поизображал гнев на ослушников, похмурил брови, потопал ногами, но настаивать не стал, а грозно произнес:

– Сегодня я вас прощу. Но если повторится отказ от выполнения моего приказа – превращу всех ослушников в червей и скормлю рыбам!

После чего ушел в свою палатку, а обрадованные воины кинулись готовить лодки и упаковывать вещи. Через два дня сплав начался, а еще через три экспедиция грузилась уже на баркасы. Индейская деревня тупи-гуарани встретила меня как всегда: яркое выражение радости на лицах и настороженность в глазах – что еще придумает посланец Ньяндеругуасу́? А ничего я не придумаю, кроме того, что уже придумал. Ваше дело теперь добывать древесину ценных пород, за что я буду вас снабжать тем, что в ваших лесах не растет и не водится. Думаю, так будет справедливей, чем просто нагружать и отбирать. А с португальским плантатором, что послал за нами соглядатаев, я разберусь и без вас.

От деревни порядок движения каравана стал следующим: впереди, на удалении в один час, благо часы у меня и командиров групп теперь были, двигались две лодки с разведчиками. Через 30 минут после их отплытия запускалась вторая пара лодок, а еще через полчаса начинали движение баркасы. С получасовым опозданием за баркасами начинали сплав еще две лодки, в каждой из которых находились по двое стрельцов с берсо. Вдруг кому-то захочется нам на хвост упасть, вот они его картечью и отрубят. Приблизительно через месяц к устью Риу-Доси подойдет Рамон и мои люди залягут в гамаки отсыпаться, поднимаясь только лишь для еды и посещения гальюна. А я продолжу шастать меж времен и пространств, укрепляя обороноспособность Русского Уругвая.

Мимо проплывал вечнозеленый лес, наполненный шумом листвы, щебетом птиц и воплями неведомых мне, но знакомых моим воинам-охотникам зверюшек. Теплые дни сменялись не менее теплыми ночами, так же наполненными звуками жизни тропического леса. Так, не особо утруждая греблей вымотанных старательством людей, добрались до места, с которого наш караван углядел преданный своему хозяину-плантатору раб. Разведчики обнаружили приток, что ведет к заинтересовавшей меня плантации. Загнали в него наш флот, погрузились в лодки и отправились «в гости», выслав вперед себя по обнаруженной тропинке десяток разведчиков. Возглавил их, конечно же, Сатемпо.

Не спеша продвигались по реке весь день до сумерек. Ночевали в лодках, чтоб не подвергнуться атакам лесных тварей. Обидно будет потерять человека от укуса какой-нибудь ядовитой гадины. Рано утром прибежал гонец от Сатемпо: плантации обнаружены, идет разведка подходов к фазенде. Выслушав его, я приказал переправиться на другой берег, вытащить лодки и замаскировать. Костров не разводить, отдыхать до вечера, выставив парные секреты.

Конечно, ждать всегда тяжелее, чем догонять. Но вот на моих «командирских» стрелки слились в вертикальном экстазе. В полголоса я отдал команду, зашуршали кусты, раздвигаемые лодочными носами, плеснули волны. Лодки тенями скользнули по речной воде. Весла ритмично, без всплесков опускались и поднимались. А вот и противоположный берег. Сидящие на носах воины со швартовыми концами в руках выскакивают из лодок и крепят их за ближайшие кусты или деревья. Одно за другим пустеют плавсредства, воины строятся в походную колонну. Присланные Сатемпо проводники уводят их в темноту. Высадка прошла четко, быстро и относительно беззвучно. Хотя на фоне того, что доносилось из джунглей, даже если бы мы выгружали танки, рев их двигателей вряд ли заглушил бы брачные вопли представителей местной фауны.

Легкой трусцой я бегу за проводником по узкой тропинке. Следом за мной Маркел. Холоп рад радешенек, что вновь со мной, что снова он моя тень, броня, прикрывающая мою спину. Пусть радуется, ведь скоро я опять прикомандирую его к кому-нибудь из братьев-ВДВшников, а сам отправлюсь в 20-й век. Дела там есть недоделанные, но очень важные.

Проводник вел нас едва видимой тропой. Совершенно обнаженный – только с узким пояском на бедрах. Опять разведчики самовольничают, да и ладно, промолчу на этот раз, коль им так удобнее. Вооружение – лук и пучок стрел в одной руке, мачете – в другой. Двигается – заглядишься: мелькает, как тень, меж кустарников, ползучих растений и лиан. Но вот он умерил свой бег, перейдя на скользящий шаг, а вскоре вообще остановился и поднял руку. Бегущие за ним воины замерли. Обернувшись, проводник прошептал:

– Дальше плантация банановых пальм. За ней бараки черных рабов. Их охраняют четверо белых. Сейчас они у костра, скорее всего, спят, а караулит большая рыжая собака. Бараков с этой стороны четыре. Длинные. Человек на сто – сто пятьдесят каждый. Справа большое поле. Там что-то росло с толстыми стеблями, сейчас эти стебли лежат под навесом. Еще три барака с рабами, таких же. Там вождь Сатемпо затаился. Слева еще пустое поле. Там командир Шатун. Бараков и навесов нет. Дом хозяина находится за бараками, что за этой плантацией. Рядом дома других белых и черных людей. Дальше еще какие-то постройки.

– Отлично, воин! Еще охранники на территории фазенды есть?

– Нет, Великий. Только те, что черных караулят у бараков.

– Еще лучше! Поразительная беспечность. Передай Шатуну и Сатемпо, что атакуем на рассвете…

Охранников черных рабов вырезали быстро, предварительно всадив в насторожившуюся собаку две стрелы. Потом окружили дома охраны и прислуги. Сатемпо я поручил захватить дом плантатора. Его обитатели мне были не нужны. Вождь, понимающе кивнув, исчез среди цветущих кустов. Никто не должен знать, что здесь произошло, куда исчезло население, и кто здесь побывал. Черных я еще могу в Буэнос-Айрес сплавить, а вот белых и метисов с мулатами – нет. Потому они останутся здесь. В общей могиле. Не совал бы плантатор свой нос, куда не надо, остался бы при своих. Я не жесток, просто тайны Бразильского нагорья сохранить надо.

Как и заведено в домах состоятельных людей, первыми на заре поднялись слуги. Они же первыми и успокоились. Едва воины успели с ними разобраться, как на крыльцо дома надсмотрщиков, широко зевая, выбрался здоровенный мужичина с всклокоченными после сна волосами. Встав в проеме распахнутой двери, он с хрустом суставов потянулся и, получив стрелу в горло, замер, выпучив глаза. Щелкнули тетивы, и еще две стрелы по самое оперение вошли в его грудь. Мужичина качнулся от ударов назад, потом вперед, шагнул и, ломая перильца, рухнул на землю, освободив проход. В него, соблюдая очередность, проскользнули воины Шатуна. Несколько мгновений в доме было тихо, но вдруг раздался чей-то вопль, и завязалась схватка. Зазвенели клинки, два раза грохнули выстрелы. Сохранять тишину теперь было не надо, и Сатемпо, подхватив заранее принесенное бревно, стал вышибать окна в хозяйском доме. В них тут же полезли его воины. Из дома послышался женский визг, вопли и выстрелы. Но они быстро прекратились.

Гораздо хуже обстояли дела в доме надсмотрщиков. Быстро подавить их сопротивление не получилось. Я, лязгнув затвором ППС-43, ринулся внутрь и тут же остановился. В одной на все здание просторной комнате кипела жаркая схватка. Кто есть кто разобрать было невозможно. Шатун, стоя на столе, только водил стволом своего «калаша» из стороны в сторону, но выстрелить во врага, не зацепив своего, не мог. Я дал очередь поверх голов. От противоположной стены откололось несколько щепок. Не слышавшие раньше автоматных очередей люди замерли.

– Назад! – крикнул я и дал еще одну очередь. Узнавшие мой голос уругвайцы резко разорвали контакт с противником. Теперь можно было отличить своих от чужих, и Шатун этим воспользовался. Часто захлопали одиночные выстрелы.

– Мы сдаемся! Не стреляйте! – послышались крики надсмотрщиков, но стрельбу это не остановило. Вскоре последний враг с пробитой пулей головой рухнул на пол. Я оглядел разгоряченных боем уругвайцев. Многие были окровавлены, но на ногах держались.

– Все во двор! – приказал я. – Построиться!