Текст книги "Все стороны злосчастной медали"

Последний шаг. Глава 12. Официальное уведомление

Получилось открыть глаза. Уже хорошо.

Я лежал на просторной кровати, и откуда-то сверху спускалась капельница, кончавшаяся в моей руке. Я чувствовал тяжесть в ногах и невесомость в остальном теле. Это странное ощущение. Я осмотрел комнату, в которой находился. Очевидно, я был у кого-то дома и, судя по всему, этим кем-то был Вертен.

В комнате, под самым потолком, висели часы, и я с апатичным видом наблюдал за минутной стрелкой. Через полчаса содержимое капельницы иссякло, и спустя еще две минуты в комнату вошел человек невысокого роста в коричневых очках и золотистой бородкой на подбородке.

– Как себя чувствуете? – спросил он, меняя капельницу.

– Непонятно, – ответил я.

– Так и бывает, – посмеялся он и ушел.

Еще некоторое время спустя зашел Вертен.

– Добрый день.

– Очень добрый, – ответил я, глядя на его повязку.

– Ну да, – сказал он, заметив это, – Нам не повезло. Бранн пошел в атаку первым. Это война.

– Я заметил. Что стало с городом? Где полиция вообще? Знаете, как пришли за мной? В кафе! Выгнали всех людей и хотели брать. Что не так с этим городом?

– Ха-а… – протянул Вертен, – Всегда так было. Последние десять лет точно.

– Ну да, как раз тогда, когда меня не было, – перебил его я.

– Людям не важно, что происходит, пока их не трогают. Пока у каждого есть дом, еда, семья. Они сидят и делают вид, что кроме их четырех стен вокруг ничего нет. То, что происходит вокруг, – это вообще не про них, не их дело. Мы невольно создали поколение амёб-эгоистов. Дальше будет то же.

– Я догадывался. А полиция?

– Здесь не сильно сложнее. Коррупция. Десятки тысяч долларов в месяц уходят на это. Нас не трогают, а если бы и тронули, не оправились бы потом от удара. Полиция занята мелкими и средними делами. В крупные не лезут.

– И что, везде так?

– Почти везде. На востоке это всё пока на уровне преступности, но на западе у наших друзей есть связи в политике.

– Под колпаком. Забавно, – ответил я и пошевелился.

– У меня информация по Бранну, – вдруг сказал Вертен.

– Ага.

– Это гад сидит в Польше. Он боится сюда соваться по понятным причинам. Тем не менее, нас кто-то потрепал.

– Я вижу.

– Ему так или иначе придется вернуться сюда. На рынке Европы давно уже работают мексиканцы и колумбийцы. Их зоны влияния сейчас на западе, но и до нас недалеко. Мой источник сообщил, что у них нет особых препятствий, чтобы торговать здесь.

– Ну да, кроме Бранна.

– Который в Польше. Так или иначе, пока команды из центра не будет, мы не пустим кого-то на эту территорию. Мы вынудили поляков сократить трафик. И Бранну нужно вернуться и наладить с нами контакт, чтобы их не выдавили с этого рынка.

– Интересно он контакт налаживает, – ответил я, глядя на капельницу.

– Ему ничего не остается, кроме как избавиться от меня и тех, кто мешает стабилизировать рынок. Когда придут мексиканцы, будет поздно. Поэтому он не будет сидеть сложа руки.

– Я думал, только в Штатах такая ерунда.

– Такая ерунда по всему миру.

– А что ему нужно от меня? – поинтересовался я.

– Деньги. Разумеется, деньги. Война дорого обходится.

– А я думал, у нас по любви, – сказал я и откашлялся, – Сколько мне еще так лежать?

– Доктор говорит, до завтра. Мы не будем выкуривать Бранна, да и сил нет для этого. Он сам должен вернуться сюда. Как только это произойдет, нужно действовать. Медлить уже нельзя. Отдыхайте, Лео, – сказал Вертен и вышел.

Я поёрзал на кровати, потому что лежать было неудобно. На тумбочке слева от меня лежал телефон, часы и бумажник. Я дотянулся до телефона и набрал номер отца, который помнил наизусть:

– Привет, пап.

– Здравствуй. Где всё пропадаешь?

– Дела. Послушай, есть серьезное предложение. Вам с мамой нужно решить до завтра. Я предлагаю уехать ко мне, в Штаты. Я куплю вам дом.

– Это… – отец помедлил, – Тяжело так сразу решить. Что-то случилось? Почему вдруг ехать?

– Скоро здесь станет жить не так хорошо, как раньше. Да и что тут делать?

– Ладно… Поговорим и перезвоню.

Нужно было связаться с Нэдом. А номера не было. Я посмотрел на часы. Двенадцать. Звонить в офис смысла нет. Никого там не будет еще пару часов. И где я возьму даже номер офиса? Я вспомнил, что Фред из Мангейма чудным образом мог бы помочь с поддельными паспортами в случае отступления. Но и его номер канул в лету…

Внезапно вошёл Ганс, немного хромая.

– А где костыль? – пошутил я.

– Ха-ха.

– Почему ты хромаешь?

– Если помнишь, – сказал Ганс, садясь в кресло сбоку, – Во мне была пара дырок, а тут еще семьдесят килограммов на себе таскать, ой и ай.

– Спасибо. Я обязан тебе жизнью.

– Когда ты позвонил и орал в трубку, я думал, ты напился до чёртиков. Ну, почти угадал. Не за что.

– Что будем делать дальше?

– А что делать? Сидеть здесь. Сам видишь, походы куда-то недешево обходятся даже Вертену.

– Как он так?

– Ездил по своим точкам. У последней его ждали. Все охранники в минус. И у него нет глаза.

– Жуть.

– Ага, там кость аж… – Ганс начал показывать фигуры руками.

– Ну хорош уже! Лучше давай обсудим вот что, подвинься ближе.

– Угу, – сказал Ганс, когда был рядом.

– Уверен ли ты, что Вертен нас просто так отпустит, когда всё закончится?

– Знаешь, – Ганс помедлил, – Я не думаю, что у нас есть шансы. У тех, кто ввязывается в это дерьмо, их априори нет.

– А если сбежать, пока не поздно?

– И куда ты побежишь? Обратно в Штаты? У преступных сообществ хорошие связи. Вертен скажет, что в Германии ты нагнул всех на деньги, и там, за океаном, тебе не дадут покоя. А узнают, сколько у тебя на счетах… В общем, лучше остаться здесь.

– Какой смысл помогать Вертену, если нам конец уже заранее?

– В том и дело. Если помощь будет продуктивна, он сможет принять нас. Обеспечить работой.

– Пока-пока, Соединенные Штаты, – буркнул я, отвернулся и замолчал.

Наступило молчание, но я слышал удары сердца на барабанной перепонке.

– Ганс, ты в состоянии передвигаться по городу? – спросил я.

– Ну… Если очень надо, могу.

– Съезди к Эрике, вдруг она дома. Скажи ей, что я сожалею. Другого тут не придумать.

– Ладно, смотаюсь через час. Что ей еще сказать?

– Ничего. Будет спрашивать – тогда и отвечай подробно. Я только что понял, что мы сделали.

– Понял, дружище. Сделаю.

Ганс ушел, и я уснул. Что снилось, почти не помню. Почему для меня так важна Эрика? Ни расстояние в тысячи километров, ни долгий срок разлуки вроде бы не охладили старые чувства в нас… во мне. Она ведь замужем. Приехать домой и уже никогда не вернуться назад. И что дальше? Чем я буду заниматься? Я в общем-то бесполезен Вертену, если только он не держит свой банк. Очень трудно понять, что ему нужно. Очень. Неужели приговор уже правда подписан?

– Лео? – спросил Ганс, чуть приоткрыв дверь, – Что делаешь?

– Прикинь, лежу.

– Я был у дома Эрики, – продолжил он и вошёл, – Её там нет.

– Не нравится мне это. Куда она могла уехать?

– К родителям, Лео. Самое простое.

– Я сойду с ума, не зная, что с ней.

– Да, ты в дерьме.

Ближе к вечеру я смог подняться. Когда я встал на ноги, меня качнуло, но удалось сохранить равновесие. Доктор не пришел менять капельницу, и я расценил это как окончание реабилитации. Я был в футболке и чьих-то шортах. Сделав пару шагов, я почувствовал колющую боль в сердце и напряжение в правой ноге. Не знаю, чем меня отравили, но, судя по всему, это было сильное вещество. Шатаясь, мне удалось добраться до соседней комнаты, и я завис на пороге, опираясь на дверной косяк. Соседняя комната представляла собой что-то вроде кабинета, но её площадь была значительна. Кроме двух столов, на одном из которых стоял компьютер, была пара тумб, шкафы с книгами и минибар. Я доковылял до компьютера и сел в мягкое кресло. Доступ к интернету был, что не могло не радовать. Я нашел сайт нашей организации, который был не очень-то информативен, и среди ненужной информации отыскал телефон оператора записи. Я не решился пользоваться стационарным телефоном Вертена, поэтому набрал номер на мобильном.

– Добрый день, – прозвучал женский голос, – Приветствую вас от лица компании…

– Да-да-да-да-да, – перебил я её, – Это Леонард Фишер. Соедините меня с моим отделом.

– Минуту, – сказали в трубке, после чего я услышал знакомый голос.

– Какие люди, – сказал Нэд.

– И тебе привет. Как всё прошло?

– Миллионная сделка? Шикарно. Твой бонус – десять тысяч. Переведу на счет.

– Нет, нет, оставь себе. Я-то тут при чем. Есть просьба. Глянь, сколько у меня там денег?

– Как?

– Зайди под моим профилем в базу, – ответил я и назвал персональный пароль.

– Семьсот тридцать четыре тысячи, если округлять, – ответил Нэд через минуту, – Да ты богат.

– А то. Но еще долги. Можно тебя попросить об одолжении?

– Конечно.

– Переведи все деньги на свой счет. Ну или нет, не так. Сделай вид, что они ушли кому-то левому, а сам оставь их у себя. Если со мной что-то случится, хочу, чтобы они достались некоторым людям.

– Эх, ну не заигрывайся там. Сделаю.

Я назвал Нэду номер своего нового мобильного и пообещал отправить список своих наследников. Нэд переведет деньги на только что открытый по поддельным документам счет. Какой-нибудь выдуманный японец на пару минут станет почти что миллионером. Далее внутренним отзывом деньги будут возвращены и тут же переведены Нэду. Вот в чем привилегия работы непосредственно с личными данными. Пусть Бранн последит за мнимыми переводами. Я посмеялся про себя и дописал сообщение, в котором указал, что все мои деньги в случае смерти поделятся между родителями, Гансом, Эрикой и Нэдом. Так проще, чем с нотариусом.

Осталось придумать, что делать дальше.

Последний шаг. Глава 13. Не про нас

На следующее утро я почти уже был здоров и мог нормально двигаться. Ночь была сложной: я несколько раз просыпался в поту и потом долго не мог заснуть. Зато в то время появились некоторые идеи. Мы с Вертеном встретились там же, где и впервые в его доме.

– Доброе утро, – начал я, – Есть что-нибудь новое по Бранну?

– А вы, я смотрю, уже поправились, – ответил он, – Доброе утро. Нет.

И чем он занимается днями?

– А у меня вот есть пара задумок. Начну издалека.

– Ага.

– Есть два канала, по которым мы можем заставить его вернуться в Германию. Первый – это его, скажем так, неофициальная работа. Наркотики. Было бы опрометчиво изображать большой заказ и ждать личной встречи с Бранном. Тем более, что он ждет наших действий.

– Да, а еще, если я приму в этом непосредственное участие, то буду видеться его сторонником в глазах нашего конгломерата.

– У него хорошо получается действовать на расстоянии, как мы уже почувствовали на себе. Поэтому второй канал, по которому можно выцепить Бранна – это его официальная работа. Я думаю, он её еще не потерял и вряд ли хочет.

– И как устроить очную ставку с начальником отдела логистики?

– Думаю, вот как. Нужно найти небольшую транспортную компанию, выяснить, кто ею владеет. Далее нарисовать документы с именами владельцев и обратиться в "Траст Логистик" с предложением о слиянии. Ну или о сотрудничестве. Есть шанс, что Бранна привлекут как опытного специалиста для оценки сети, покрываемой этой транспортной компанией. Тут мы его и возьмем.

– Скользкий план. А если не привлекут?

– А как они тогда оценят выгоду поглощения компании?

– Есть бухгалтеры, есть экономисты – они всем этим и займутся с радостью.

– Не может быть, чтобы его не попросили оценить структуру транспортной компании. У них ведь тоже есть свои схемы логистики, вдруг они даже удобнее, чем у "Траста"? Это он и должен будет проверить.

– Не знаю, – сказал Вертен, вставая, – Думаю, у "Траст Логистик" есть и другие специалисты. Рискованно.

– А иначе нам его не достать, – сказал я, глядя, как Вертен налил себе бокал бренди и залпом опустошил.

– Не знаю, не знаю, – повторил он, наливая второй.

Ясно было, что Вертен тоже чувствует, что мы в заднице.

– Я готов принять в этом участие непосредственно. Буду одним из лжевладельцев транспортной компании.

Давай, соглашайся уже, неужели осталось сидеть в доме и пить?

– Я, – начал Вертен и тут же выпил второй бокал, – Я могу помочь только с документами.

– И информацию по транспортным компаниям региона тоже не плохо было бы достать.

– Можно. Но нужно подождать.

– Хорошо. А где Ганс?

– Следующая после вашей комната.

Я вышел, оставив Вертена наедине с внушительной бутылкой бренди. Проходя по коридору, который отделял одну часть дома от другой, я заметил обилие различных картин на стенах. Интересно, Вертен и правда любил искусство или просто закрывал однотонные обои чем-то красивым?

Шутливая мысль пробудила воспоминания о брате. Я всегда был занудой, а в Карле разом умещались и чувство юмора, и хорошая способность мыслить. Впервые он стал приставать со своими каламбурами, когда ему было тринадцать. Мы сидели в гостиной поздно вечером и листали какой-то автомобильный журнал. Он показательно зевнул и сказал:

– Пойду спать. А то я, как лес.

– Что? – с недоумением спросил я.

– Меня вырубает, – закончил он с победоносной улыбкой.

Шутник хренов. И только сейчас я понял, как мне его не хватает.

Я открыл дверь Ганса без стука. Он сидел на кровати и читал какую-то книгу.

– Что читаешь? – спросил я, дав понять, что нахожусь в комнате.

– А? Да так, – сказал он и поставил на полку Шекспира.

– Действительно, "да так". Есть предложение. Хотел бы работать с тобой, потому что никого другого для этой роли не придумать.

– Ну-ка.

И я пересказал всё то, что чуть раньше слышал Вертен и его стены.

– Такие дела, – закончил я, – Хочу, чтобы ты был вторым подставным лицом. Надеюсь, это наше последнее опасное предприятие.

– Да, без проблем.

– Кстати, что-то ты про Вертена ошибся малость. Он сидит и ничего не делает. Пьет.

– Тем хуже. В здравом уме он придумал бы, как нас использовать. А после встречи с засадой он пошел по наклонной. Превращается в параноика. В таком состоянии он опаснее для нас, потому что непонятно, что придет в голову.

– Почему он так просто спёкся? Я думал, без крепких нервов криминальный сектор не возглавить.

– Понятия не имею. Никогда не поздно сломаться. Когда я работал с рынком Хасана, мне сперва приставляли нож к глотке.

– И?

– И потом корчились на земле от боли. Здесь никого нельзя жалеть. Вертен это понимает, как и то, что либо он, либо наши польские коллеги в итоге будут зарыты в землю в деревянном ящике.

– Не нравится мне его настрой.

– Пусть посидит, подумает. Главное, без резких движений. Он контролирует и местную полицию отчасти. А если там узнают, что он дал слабину, быстро сориентируются и заберут часть бизнеса. Сам он отправится в тюрьму, а дальше цепочка приведет ко всем, кто был с ним связан. Вот и перспективы. Вертена сейчас лучше не трогать.

– Мда, – задумчиво протянул я, – Вся система может рухнуть из-за одного человека, который просто сломается. Плохо.

– Поэтому нужно скорее что-то делать.

К вечеру список компаний был готов, и я сидел, выбирая среднюю по показателям. Отталкиваться пришлось от количества работников. Я придумал простой, но, ка к оказалось, эффективный способ узнать это число. Диалоги с представителями компаний были почти одинаковые, хотя кое-где напряглись от моего звонка.

– Добрый вечер. Налоговый департамент Министерства финансов. Помощник налогового инспектора по коммерческим организациям земли Бранденбург Сценд Эйнцхлер. Могу я поговорить с представителем бухгалтерии?

После такой длинной и непонятной развернутой фразы меня тут же переключали на нужный отдел. А я вообще не был уверен, существует ли такая должность.

– Сдавали ли вы отчетность за прошедший квартал? – спрашивал я далее.

Из семи компаний сдавали семь. Хы.

– В переданной вами отчетности не указано количество работников, – добивал я озадачившегося бухгалтера и получал нужную цифру.

Да, потом все напрягутся по поводу однотипных звонков. Но это будет потом. Объектом моего внимания стала фирма с незатейливым названием, упоминать которое по некоторым причинам не стоит. Я пришел к Вертену с просьбой обеспечить нас документами с именами владельцев. Оказалось, что владеет компанией женщина, и это осложнило ситуацию. Пришлось играть замов. К позднему вечеру всё было готово, и с утра я смог связаться с главным отделом "Траста".

– Вы говорите о продаже фирмы или предлагаете услуги? – говорила девушка на другом конце провода.

– Я от лица компании"…" делаю коммерческое предложение о слиянии фирм, ну, грубо говоря, о поглощении вашей компанией нашей.

– Для этого вам нужно будет встретиться с коммерческим директором. К сожалению, он сейчас находится в отпуске.

– А кто-либо другой может с нами побеседовать? Хотя бы сделать предварительный анализ?

– Для этого вам также нужно будет встретиться с начальником отдела логистики, но он сейчас в командировке…

– Девушка, это срочно. Свяжите меня с ним.

– Как же я вас свяжу, если он не в офисе?

– А так. Это деловое предложение, а ваше руководство непонятно где. Думаю, потом ему будет интересно узнать, что из-за вас сорвалась сделка по поглощению другой фирмы, – что-то глупое сказал я.

– Минуту, – ответила девушка, и я услышал музыку в трубке, которая трепала мои нервы еще две минуты, – Начальник отдела логистики может принять вас завтра в тринадцать ноль ноль по адресу…

Далее она назвала адрес компании и рассказала, какие документы нужно иметь с собой.

– Ну что, Ганс, – обратился я, – Вот и развязка совсем рядом. Как мы пронесем оружие?

– У тебя хорошо получается скандалить без повода. Давай я сделаю вид, что являюсь твоим охранником. И, мол, без меня ты никуда не пойдешь, и вообще они там все бандиты и уроды. Вдруг сработает.

– Вполне может. Не зря же Бранн прилетит из Польши.

– Конкретно мы так закрутили. Что же будет, когда всё раскроется?

– Надеюсь, мы будем к тому времени у меня дома попивать…

Я не закончил, потому что на сотовый позвонил отец.

– Привет, – немного весело ответил я.

– Привет. Я звоню, как и обещал, по поводу твоего предложения. Мы с мамой решили, что не можем его принять. Не хочется отсюда уезжать.

– Хорошо, – произнес я, опутываясь злостью, – Ваше право.

– Кстати, Эрика заходила. Спрашивала про тебя. Вы давно не виделись?

Эрика! Ну блин, как вовремя!

Последний шаг. Глава 14. Memento mori

Ганс, конечно, заметил изменение выражения моего лица, поэтому спросил даже прежде, чем я отложил телефон:

– Что случилось?

– Родители не хотят уезжать в США – раз, Эрика объявилась – два.

– Ты хотел увезти их в Штаты? – спросил Ганс, и я понял, что не рассказал ему этого.

– Да, я подумал, что там им будет немного безопаснее.

– А Эрика что?

– Была у родителей, мило беседовали. Прямо накануне нашего мероприятия. Мне её даже не увидеть.

– Вовремя, – сказал Ганс, повторив мою мысль.

– Как здоровье? Ты можешь быстро двигаться? – поинтересовался я.

– Быстро – только через боль. Могу. Думаешь, придется побегать завтра?

– Не без этого.

На следующий день в нашем распоряжении была чёрная "Ауди", два "Вальтера" и поддельные документы. Полный набор. Вертен также дал сложенный пополам лист с адресом, где мы могли оставить машину после окончания всего дела.

Еще с утра по улицам гулял сильный холодный ветер. Стоило мне провести на нем пару минут, заболела голова. Пришлось вспомнить, зачем в детстве мама просила надевать шапку. Около двенадцати мы сели в просторный кожаный салон и я, хлюпнув носом, спросил:

– Готов?

– А ты? – не ответил Ганс.

Когда мы были уже на полпути, он спросил вдруг:

– А камеры?

– Что "камеры"?

– Там же наверняка полно камер. Мы засветимся и уже вечером будем на всех каналах.

Я свернул на обочину и остановился.

– Чёрт.

– Ты не подумал о них?

– Нет.

– Серьезно? Забыл про камеры?

– Да, забыл, мать твою! Забыл!

– Вот это да, – Ганс громко засмеялся, приложив руку к глазам.

– И что теперь делать? Всё коту под хвост.

– Обзвонил-то всех заранее. Налоговик, – он продолжал смеяться.

– Хорош уже. Что будем предпринимать?

– А что мы можем? – успокоился он наконец, – Смотри. Если так называемое "заседание" сорвётся, ему здесь нечего делать. Я думаю, он либо сразу свалит обратно в Польшу, либо пару дней посидит здесь. Мы вроде в плюсе.

– А если закрыть лицо?

– А?

– От камер.

– Гениально, – Ганс опять засмеялся, – Все будут потом пересматривать записи, а там мы с руками у лиц, о да.

– Да, глупо. Еще ты двухметровый, найдут.

– Сто восемьдесят…

– … шесть. Да-да, я помню.

Мы просидели так минут десять.

– Давай так, – предложил я, – Мы поедем к зданию "Траста" и дождёмся, пока Бранн выйдет. Это проще.

– Знать бы еще, когда он выйдет.

– Плевать. Нужно действовать в любом случае.

Я вывернул обратно на дорогу, и через пятнадцать минут мы достигли конечной точки маршрута. Мне удалось выгодно расположить "Ауди" на противоположной входу стороне дороги. Так, что все стоявшие не на нашей стороне машины были чуть впереди. Ровно в час дня мне позвонили. Я не стал брать трубку. Это продолжалось еще пару раз, и только к половине второго телефон замолчал.

– Как будем брать? – спросил Ганс.

– Поедем за ним, – ответил я.

– Если он начнет уходить, то куда, как думаешь?

– Хороший вопрос. Город маленький, и в нем не потеряться. На трассу тоже смысла выезжать нет. Не отор…

Я оборвал предложение, потому что заметил Бранна, который выходил из здания.

– Вон он! – крикнул я и завел двигатель, а Ганс зарядил пистолет.

Бранн быстрыми шагами приблизился к серебристой "БМВ" и сел на заднее сиденье. Мы слегка подвинулись вниз, чтобы нас вдруг не было заметно, и спустя секунду я развернул машину и сел Бранну на хвост. Четыре или пять перекрестков мы ехали спокойно, но перед следующим "БМВ" остановилась у обочины, и Бранн сел за руль, оставив водителя на тротуаре. Его машина рванула с пробуксовкой, и я понял, что нас заметили. Три сотни немецких лошадей позволили так же резко броситься вдогонку. Куда же ты поедешь, Бранн?

Сперва он пытался поворачивать на каждом перекрестке, но после того, как его чуть не развернуло, стал уходить по прямой. Два светофора мы пролетели на красный и чуть не сбили пешехода. Потом он снова стал играть с поворотами. И тут до меня дошло.

– Он едет к полицейскому участку! – крикнул я Гансу.

– Предлагаешь пострелять по нему?

– Нет, это привлечет внимание. Я попробую задеть его.

Я вдавил педаль газа до предела, и четырехлитровый двигатель рванул машину вперед. Мне удалось сократить расстояние между нами до пяти метров.

– Если мы не успеем остановить его до участка, то всё.

– А взять другую машину потом и продолжить погоню?

– Где? Я бы на его месте не выходил из здания.

Через перекресток я понял, что до полиции осталось два поворота.

– Черт с ним, стреляй, – сказал я, открывая Гансу окно.

Он высунулся в проём, и я почувствовал, как кузов чуть-чуть накренился. Выстрел. Разбит правый фонарь. Второй. Дырка в заднем стекле. Третий. Еще одна. Четвертый. Бампер.

Мы приближались к первому повороту. Нужно было завернуть направо, проехать пару сотен метров, повернуть налево, потом еще немного, и вот он финиш. Ясно было, что проблему нужно решить до второго поворота.

Остальные пули Ганс выпустил в момент первого поворота. И не зря. Одна или несколько попали в заднее правое колесо, и "БМВ" выписала разворот у самого перекрестка. Мне ничего не осталось, кроме как идти на таран. Массивный перед "Ауди", как каток, ударил по машине Бранна, и та, упершись в мой бампер, стала отчаянно буксовать, поднимая столбы белого дыма. Мне удалось сместить "БМВ" на тротуар и прижать к стенке, пока Ганс перезаряжал пистолет.

– Давай! – крикнул я и дёрнул ручник, вылезая из машины.

Секунда ушла на то, чтобы достать пистолет. Я не стал близко подходить к "БМВ", которая еще буксовала. В тот же момент её дверь приоткрылась, и рука с пистолетом выпустила пару пуль в Ганса, выбежавшего из "Ауди", а я разрядил обойму в лобовое стекло. После моих выстрелов рука выронила оружие на асфальт, и машина перестала буксовать. Я вскочил на капот своей машины и спрыгнул с другой стороны. Два шага к двери "БМВ" позволили понять, что Бранн мёртв. Его окровавленное тело валялось на сидении, как мешок, и пятью большими пятнами багровели следы от пуль на его рубашке. Надеюсь, это было больно.

Я повернулся к "Ауди", чтобы сообщить Гансу хорошую новость, но не увидел его. Нужно было перенести взгляд вниз. Там он и сидел, держась за испачканное кровью крыло машины.

– Подстрелил меня, ублюдок, – сказал он, скорчив улыбку и откашлявшись кровью.

Я схватил Ганса под обе руки и с великим трудом приподнял. Удалось усадить его вперед, после чего я бросился за руль, потому что где-то за квартал очень явно зазвучала сирена.

– Держись, сейчас оторвёмся, – сказал я то ли Гансу, то ли себе и быстро рванул по улице.

К Вертену ехать было нельзя. Дерьмо. В больницу Ганса тоже не повезешь. Потом ему придется сесть. И надолго. Я машинально направил "Ауди" на загородную трассу и через три минуты уже не слышал воющей сирены. Вроде ушли. Я посмотрел на друга. Он был в сознании.

– Есть те, кто могут помочь? У тебя на работе? – крикнул я.

Он помотал головой. Я аккуратно сбавил скорость и перестроился на обочину.

– Ганс, сколько пуль? Сколько в тебе? – стал спрашивать я, аккуратно шаря по его мокрой рубашке.

Он положил свою руку на мой локоть, и этот жест означал просьбу оставить его.

– Уже, – он отдышался, – Поздно.

А я не верил, что поздно. Хотя объективно уже не было шансов. Он не восстановился после старых ранений, а новые только ухудшили положение. Однако я решил, что ему нужно жить. Любой ценой, но жить. Я не готов так отпускать друга.

Я стал выворачивать руль, чтобы развернуться и отвезти Ганса в больницу. Он, уловив это, сжал мой локоть из последних сил. Это было не больно, а сравнимо с детским рукопожатием.

– Не надо, Лео, – сказал он и сильно закашлял, а я зажал педаль тормоза.

Не знаю, что за оцепенение вдруг схватило меня.

– Моя очередь умирать, – произнес Ганс, и это были его последние слова.

Он замер на пассажирском сидении с улыбкой на лице и открытыми глазами. Повсюду была кровь.

Я не мог видеть этого, и потому опустил веки. Сначала – его, потом свои. Нельзя описать того, что творилось во мне. Я хотел выть, крушить всё вокруг. И даже то, что виновный в смерти Ганса сам уже отправился в ад, не спасало положения.

Я сжал левую руку в кулак, прислонил к бровям и почувствовал, как горячие слёзы потекли из глаз. Я был обязан ему жизнью и теперь уже точно не верну долг.