Текст книги "Мир английского футбола. Знаменитые клубы, легендарные игроки и драматичные сюжеты"

Вместе с «Динамо» в Великобританию ездили несколько чиновников, судья Николай Латышев, пара человек из органов и переводчица, которую английские журналисты прозвали Александрой Молчаливой: она явно боялась сказать что-нибудь не то и к тому же совершенно не разбиралась в футболе. Но самым заметным человеком в советской делегации был комментатор Вадим Синявский. Его коллега с ВВС Раймонд Гленденнинг признавался, что рядом с Синявским чувствовал себя довольно неловко: динамовцы играли без номеров, поэтому Гленденнинг постоянно путался, коверкал сложные фамилии и в целом провел плохой репортаж. А Синявский рядом с ним заливался соловьем – и было понятно, что его слушает весь Советский Союз. «Не исключаю, что статус комментаторов в Британии стал резко расти именно после того, как все увидели, какой звездой был Синявский», – утверждал Даунинг.

Несмотря на спортивный успех турне, через две недели после отъезда «Динамо» Джордж Оруэлл написал статью, в которой утверждал, что футбол в принципе не может способствовать укреплению международных отношений – уж слишком это соревновательная среда. По его мнению, социально-политическая миссия турне провалилась, потому что игроки были слишком закрыты и мало общались с болельщиками. Через несколько месяцев Фултонская речь Черчилля и вовсе объявила о начале холодной войны. Все это сгладило эффект от приезда советской команды, и турне не оставило заметного следа в английском футболе, тем более что стиль игры «Динамо» не сильно отличался от местного, а уровень команд был примерно равным. Зато теперь болельщики «Челси» могут заглянуть в историю собственного клуба и обнаружить там знакомое сочетание – русские, деньги, селебрити – задолго до появления Романа Абрамовича в Западном Лондоне.

Глава 3
«Куинз Парк Рейнджерс», «Брентфорд» и законы кармы

Западный Лондон, иностранные миллионеры, футбольный клуб – казалось, в 2006 году таким сюжетом уже нельзя было никого удивить. Однако по следам Мохамеда Аль-Файеда и Романа Абрамовича в столицу Англии прибыл итальянец Флавио Бриаторе, вдохновенный мошенник из «Формулы-1», который тоже захотел поуправлять своей командой. За четыре года у руля «Куинз Парк Рейнджерс» Бриаторе, его компаньон из «Ф-1» Берни Экклстоун и менеджер Джанни Паладини оптом покупали и выгоняли игроков, сменили девять тренеров, персонально разругавшись с каждым до истерики, и пытались диктовать замены по ходу матча, употребляя аргументы вроде «Два нападающих на поле – это очень мало, нам нужно минимум пять». Самое смешное, что итальянские владельцы, поставив команде цель выйти в премьер-лигу за четыре года, потребовали снимать на камеру их каждый шаг. Получившийся фильм The Four Year Plan вышел настолько выразительной и обстоятельной хроникой абсурда и невежества, что казался не документальным, а художественным.

Как только «Куинз Парк Рейнджерс» добрались до высшего дивизиона, у итальянцев кончились деньги, тренеры и терпение, поэтому они продали свою долю другому автомагнату, владельцу команды «Катерхэм» Тони Фернандесу. Тот пообещал болельщикам наладить управление клубом, но тоже неразумно потратил кучу денег: пригласил известного любителя трансферов Харри Реднаппа, спустил почти 7 миллионов фунтов на комиссионные футбольным агентам, накупил бывших игроков английских топ-клубов и экс-победителей Лиги чемпионов (Рио Фердинанд, Жулио Сезар, Жозе Бозингва, Пак Чжи-Сун). Однако клуб из негламурного, заселенного иммигрантами района Шепердс-Буш, играющий на самом маленьком в премьер-лиге стадионе на 18 500 человек, не был готов к стремительному превращению в гранда английского футбола – и, несмотря на мощную финансовую поддержку, дважды за три года вылетел из элиты.

В футбольном сообществе неудачи «Куинз Парк Рейнджерс» принято объяснять одним словом: карма. Единственный серьезный трофей в истории клуба выиграл тренер Алек Сток в 1967 году, победив в финале «Вест Бромвич», при этом «КПР» стал первой английской командой из третьего дивизиона, добившейся такого успеха. Через год клуб опять-таки впервые вышел в высшую лигу. Сток не был звездным тренером, но к тому моменту у него сложилась безупречная репутация: за 20 лет работы его ни разу не увольняли, он достигал высот с малоизвестными командами и футболистами, был помощником тренера в «Арсенале» и даже возглавлял «Рому». К сожалению, тогда ему тоже не повезло с владельцем. Босс «КПР» Джим Грегори требовал от клуба немедленного и непрерывного прогресса, но в начале сезона в первом дивизионе Сток слег на три месяца с астмой, в его отсутствие команда выиграла лишь один матч из 17, и когда тренер вернулся с больничного, Грегори его тут же уволил. «Я думал, он скажет: „С возвращением, Алек, нам тебя не хватало“, – вспоминал шокированный Сток. – Однако он уволил меня через 20 секунд разговора, заявив, что я уже не тренер и вообще не жилец».

Поступок Грегори шокировал и болельщиков, и журналистов, и футбольное сообщество, тем более что Сток нашел новую работу уже через полтора месяца, еще раз подтвердив там свой талант, а прожил еще 33 года – до 84 лет. Без него «КПР» тут же вылетел во второй дивизион, несмотря на попытки Грегори купить новых игроков и заманить нового тренера большой зарплатой. Деньги не помогли владельцу и позже, в 1981 году, когда он потратил больше 350 тысяч фунтов на искусственное покрытие – первое в стране, где уходу за газоном принято посвящать 300 лет. Таким образом Грегори решил вечные проблемы с полем на стадионе «Лофтус Роуд», но качество синтетики было невысоким и приводило к ожогам и более серьезным травмам, к тому же игроки не могли сразу приспособиться к отскоку мяча. «Это был кошмар, на поле словно бегали роботы», – говорил один из тренеров «КПР». Когда команда привыкла к искусственному газону, то начала стабильно побеждать дома, добралась до пятого места в высшем дивизионе и даже сыграла в еврокубках, но в конце 80-х английская федерация футбола опомнилась и запретила играть на синтетике.

Таким образом, все успехи «Куинз Парк Рейнджерс» в английском футболе ассоциируются с владельцами-самодурами, нечистоплотными поступками и деньгами как способом решения всех проблем, которые в итоге эти проблемы не решают. Возможно, футбольный клуб с таким кодексом поведения прижился бы в каком-нибудь другом городе или районе, но здесь, в рабочей и небогатой части Западного Лондона, стратегия расшвыривания наличных неизменно проваливалась. Показательно, что сейчас в одном дивизионе с «КПР» играет «Брентфорд» – клуб из соседнего района, который провел все 126 лет в низших лигах, никогда не выигрывал крупных трофеев и был известен в первую очередь тем, что на каждом из углов его стадиона располагается по пабу. Из-за популярного маршрута по четырем пабам «Гриффин Парк», названный в честь грифона с эмблемы пивоварни Fuller’s, даже попал в путеводители по Лондону, хотя обычно туристы сюда не добираются. «Брентфордом» тоже управляет непростой человек, бизнесмен Мэттью Бенхэм, владеющий еще и датским «Мидтьюлланном», однако он и сам с детства болеет за клуб и закрепил за болельщиками право голоса в ключевых вопросах – на зависть фанатам «КПР», голос которых в последние годы был слышен только на акциях протеста.

Часть 5
Вокруг Лондона

Глава 1
«Уотфорд», «Лутон Таун» и борьба противоположностей

На север из Лондона уходит шоссе М1, на которое один за другим нанизаны два городка, Уотфорд и Лутон. Первый – практически деревня, окультуренная близостью большого города, второй – как будто вынесенный за границы Лондона угрюмый и неопрятный спальный район. Два местных футбольных клуба, «Уотфорд» и «Лутон Таун», называют свои матчи «дерби М1» и считают друг друга непримиримыми врагами, хотя встречаются в последнее время довольно редко – всего 17 раз с начала 90-х. Их противостояние – хороший пример того, как в английском футболе формируется антагонизм между клубами, которые редко оказываются прямыми конкурентами, и болельщиками, которым толком нечего делить, кроме места в очереди на заправку на общей автостраде. Теоретически «Уотфорд» и «Лутон» могла ждать примерно одна футбольная судьба, но нежелание быть похожим на соседа сделало их совершенно разными.

В 1976 году «Уотфорд» приобрел Элтон Джон, выросший в соседнем районе и болеющий за клуб с детства. Мало того что деньги музыканта позволили клубу подняться из четвертого дивизиона в первый, так он еще и не относился к футболу как к бизнесу, радуя болельщиков своей привычкой выбегать на поле перед матчем в форме «Уотфорда», чтобы пару раз стукнуть по мячу. Элтон Джон также пригласил на работу молодого тренера Грэма Тейлора, с которым «Уотфорд» и добился главных успехов; назначение было рискованным, но полностью себя оправдало, а Тейлор также стал любимцем болельщиков – в том числе из-за постоянного, но не агрессивного сквернословия на бровке и умильного косноязычия: например, он говорил «постановления» (rulings) вместо «правила» (rules). Кроме того, у «Уотфорда» была одна из лучших футбольных академий в стране, откуда вышли Джон Барнс и Лютер Блиссетт.

Блиссетт, как и Барнс, родился в семье иммигрантов с Ямайки и был так же техничен и быстр. Из «Уотфорда» он перешел аж в «Милан», и хотя покинул Италию уже через год, не сумев адаптироваться к местному футболу, его именем неожиданно назвалась группа художников-концептуалистов, которые заявляли: «Нам нужно было имя человека, которого преступно недооценили и не поняли». Эта история не совсем про футбол, но все же про «Уотфорд» – здесь регулярно появлялись яркие персонажи, заслуживающие места в поп-культуре. Взять хотя бы историю американского защитника Джея Демерита, который до 24 лет не играл в профессиональный футбол, жил в каморке на чердаке, ездил на матчи воскресной лиги в кузове фургона с женским бельем и тренировался за гаражами, но ждал своего шанса – и в итоге его гол помог «Уотфорду» выйти в премьер-лигу. Там он получил капитанскую повязку, вызов в сборную США и комплимент от Фрэнка Лэмпарда за хороший подкат. Разумеется, о Демерите сняли фильм.

В 25 километрах от Уотфорда все было совсем по-другому. В 1985 году на стадионе «Кенилуорт Роуд» случился один из самых разрушительных фанатских погромов: «Лутон» и «Миллуолл» встречались в Кубке Англии, и в пригород Лондона приехало вдвое больше народу, чем ходило на домашние матчи «Миллуола». Хулиганы сначала порядочно пошумели на улицах, а затем принялись разносить стадион, лезть в драку и стрелять по болельщикам «Лутона» из ракетниц. Погром остановился только после вмешательства полиции с собаками, а клубу потом пришлось потратить около миллиона фунтов на восстановление и дальнейшую реконструкцию «Кенилуорт Роуд». Фанаты «Лутона» при этом вели себя ничуть не лучше гостей, пытаясь закидать их обломками рекламных щитов и снятыми с полицейских касками. А спустя 24 года в Лутоне была основана Лига английской обороны – немногочисленная, но одиозная организация, выступающая против иммиграции и левой идеологии. В ее рядах тоже хватает местных футбольных фанатов.

Неудивительно, что и один из самых заметных игроков в истории «Лутона» тоже оказался не вполне адекватным персонажем. Датский нападающий Ларс Эльструп был лучшим бомбардиром клуба в 1989–1990 годах, но через несколько лет завершил карьеру, вступил в секту «Дикие гуси», стал злоупотреблять эрзац-философией и спустя пару лет был арестован за обнажение в публичных местах. Затем выяснилось, что сектанты вытянули из Эльструпа все сбережения. Ларс продал золотую медаль чемпиона Европы за 7 тысяч долларов, резал себе вены, глотал таблетки, взывал к эвтаназии и пытался улететь в Америку, но как-то выкарабкался, а потом принялся заниматься эксгибиционизмом в супермаркетах. В конце концов он осел в датской деревушке ради мирных занятий йогой и медитацией, но один раз все-таки сорвался: съездил в Лондон и справил большую нужду на Трафальгарской площади. Памятная табличка с именем Эльструпа висит в музее «Лутона».

Ларс продал золотую медаль чемпиона Европы за 7 тысяч долларов, резал себе вены, глотал таблетки, взывал к эвтаназии и пытался улететь в Америку.

Получается, дерби «Уотфорда» и «Лутона» – это следствие разности потенциалов, напряжение между соседними футбольными клубами, которые могли быть одинаковыми, но оказались на разных полюсах. «Уотфорд» сейчас принадлежит семье Поццо, клану профессиональных итальянских футбольных менеджеров, и достойно выступает в премьер-лиге. «Лутон» не так давно с трудом выбрался из пятого дивизиона в четвертый и продолжает бороться с последствием финансового коллапса 20-летней давности. Болельщики «Уотфорда» приветствуют Элтона Джона на трибуне, названной в его честь. Болельщики «Лутона» вышли на марш Лиги английской обороны в количестве 12 человек. Но когда две эти команды снова сойдутся в своем ультрапровинциальном дерби, следить за ним будет вся страна.

Глава 2
«МК Донс» и искусственная команда в искусственном городе

Если попросить любого англичанина назвать самый неанглийский город в стране, ответ будет один: Милтон-Кинс. В 1967 году чиновники решили разгрузить Лондон от людей, домов и трафика, построив на полпути из столицы в Мидлендс совершенно новый город, непохожий ни на один другой. Здесь нет оседающих кирпичных трехэтажных домиков с магазинчиками в цокольном этаже, уютных садиков на задних дворах и горбатых булыжных мостовых – только распластанный асфальт, только гигантские параллелепипеды зданий, только бетонные парковки, где ветер, как в фильме «Красота по-американски», треплет целлофановые пакеты. Милтон-Кинс знаменит строго расчерченной под прямыми углами дорожной сеткой, по которой в ближайшем будущем собираются запустить беспилотные автомобили, и рекордным количеством круговых перекрестков: их в городе 124, а шуток на эту тему прозвучало уже раз в десять больше.

Неанглийский – не значит плохой, хотя большинство жителей за пределами города, пожалуй, считают именно так. Милтон-Кинс, безусловно, удобен для жизни: тут и рекордно длинный трехкилометровый торговый центр под одной крышей, и офисные центры, построенные селебрити-архитектором Норманом Фостером, и многочисленные парки. В каком-то смысле это воплощение социальной утопии, удачный проект, не отягощенный историями и традициями, однако именно последнее обстоятельство лишает город души в глазах остальной страны. Символом Милтон-Кинс считают скульптурную группу из шести бетонных коров, пасущихся на зеленой траве, и в этом арт-объекте отражена вся суть города – искусственная красота, насажденная там, где естественным образом наверняка бы появилось что-то менее красивое, зато более настоящее.

Примерно так же в Милтон-Кинс возник футбольный клуб. С точки зрения бизнес-плана городу с населением 230 тысяч человек была нужна собственная команда, и когда лондонский «Уимблдон» вылетел из премьер-лиги и потерял свой стадион, новые хозяева клуба, несмотря на протесты болельщиков, в 2003 году перевезли его за 100 километров на север от прежнего места обитания. Через год команда начала сезон в третьем дивизионе под названием «Милтон-Кинс Донс». Решение независимой комиссии при футбольной ассоциации легитимизировало переезд, но болельщики команды с юго-запада Лондона, которая когда-то наводила ужас на «Ливерпуль» и «Манчестер Юнайтед», не хотели слышать об этом и немедленно основали новый клуб – АФК «Уимблдон». С этого момента им пришлось делить историю на двоих.

В первые несколько лет параллельного существования АФК «Уимблдон» и «МК Донс» яростно, хоть и заочно, сражались друг с другом. Первые не смогли вернуть себе имя «того» клуба и были вынуждены искать новый стадион, остановившись на «Кингсмедоу», наполовину стоячей арене на 4800 человек в пригороде Лондона. Вторые поменяли эмблему клуба, цвета формы и даже отправили трофеи «Банды психов» обратно в Лондон, но еще долго убеждали нейтральных болельщиков, что являются полноправными наследниками «Уимблдона». Диспуты об аутентичности обоих клубов были отличным топливом для газет и телевидения, но их подробный пересказ – скука по сравнению с тем, что происходило на одном из двух футбольных полей: АФК «Уимблдон» взял новый старт в девятом дивизионе и за девять лет вышел в профессиональную футбольную лигу.

В декабре 2012-го случилось то, чего никто не хотел: жребий свел «МК Донс» и «Уимблдон» в Кубке Англии. Болельщики первого клуба понимали, что против них в этом матче будет болеть вся страна: никто, кроме жителей города-утопии, не считал нормальным насильственный переезд и насаждение традиций на пустом месте. Болельщики второго просто отказывались признавать существование соперника, и многие фанаты проигнорировали этот выезд. Однако я не мог пропустить эту встречу, потому что знал, что история возрождения «Уимблдона» делает с людьми удивительные вещи – скажем, за год до того я познакомился с итальянцем, который переехал в Лондон только для того, чтобы написать книгу про «Уимблдон». Один американский журналист, имевший печальный опыт проводов своих любимых «Суперсоникс» из Сиэтла в Оклахому, так влюбился в «Уимблдон», что начал слушать трансляции их матчей по радио. Я знал болельщиков «уомблов» из Москвы, Нижнего Тагила, Праги и Стокгольма, потому и сам решил смотреть этот матч с фанатской трибуны.

Никто, кроме жителей города-утопии, не считал нормальным насильственный переезд и насаждение традиций на пустом месте.

Слева от меня стоял человек в респираторе. Двумя рядами выше – компания в смирительных рубашках. В соседнем секторе были видны шарфы «Куинз Парк Рейнджерс» и «Уотфорда». В небе нарезал круги запущенный на деньги болельщиков самолет с баннером «We are Wimbledon». Стадион, построенный на деньги корпораций Asda и IKEA, только усиливал впечатление: снаружи он был похож на торговый центр лужковской архитектурной эпохи, а внутри пугал безжизненным верхним ярусом трибун, на котором даже не были установлены кресла. Фанаты гостевой команды заходили туда с опаской, словно сомневаясь в том, можно ли дышать этим воздухом. В городе без истории их ждал матч с клубом без истории, который по какому-то чудовищному недоразумению имел в названии часть имени их родного «Уимблдона».

Это были два разных мира. Гостевая трибуна пела весь матч, разворачивала баннеры и флаги, запускала сине-желтые воздушные шарики, прыгала, браталась (на матче было немало дружественных болельщиков других клубов) и саркастически шипела, приложив палец к губам, – предлагая фанатам «МК Донс» высказаться в ответ. Те молчали весь первый тайм, пока не дождались сумасшедшего удара Стивена Глисона в девятку ворот «Уимблдона», – и только тогда запрыгали под громкую музыку, включившуюся сразу после гола. «МК Донс» и «Уимблдон» в тот момент разделяло примерно 40 позиций в сводной таблице, но для болельщиков на гостевой трибуне это не имело никакого значения. Их команда ничего не создала за первый час игры, редко могла отдать больше пяти точных передач подряд и выглядела слабее примерно по всем показателям, кроме одного – уверенности в собственной исторической правоте. На 59-й минуте внезапная контратака «Уимблдона» завершилась точным ударом Джека Мидсона головой в падении, и фанаты рванули на поле.

К тому моменту, когда рьяно празднующая гол бабушка заехала мне желто-синим шарфом по затылку, а болельщики закончили обниматься с футболистами и на радостях набросились на стюардов, я уже все понял: неважно, кто победит («Уимблдон» проиграет на последней минуте), и неважно, что будет с этими клубами потом (в сезоне-2016/17 они вполне могут оказаться в одном дивизионе). Важно, что один из них сумел понять, как быть счастливым, и стал им – а счастье, конечно, лучше любой мести. Многие болельщики «Уимблдона» пришли на матч в футболках с фразой «Не в интересах футбола» («Not in the wider interests of football») – так комиссия, давшая добро на переезд в Милтон-Кинс, отреагировала на создание нового любительского клуба. Спустя 13 лет этот клуб, принадлежащий исключительно болельщикам, играет в футбольной лиге, получает от городских властей разрешение на строительство нового стадиона в 200 метрах от снесенного «Плау Лейн» и, похоже, олицетворяет собой решительно все, что когда-либо было и будет в интересах футбола.

Глава 3 «Коринтиан-Кэжуалс» и хранители любительского футбола

До стадиона «Кинг Джорджс Филд» с лондонского вокзала Ватерлоо можно добраться за полчаса. На матчи редко приходит больше ста человек, поэтому тут отлично слышно, как игроки радуются голам, кричат на судью и надсадно крякают, бросаясь в подкат. Удивительно другое: из хаоса этих звуков уж очень редко выскакивают ругательства – и вовсе не потому, что раз в пять минут мимо стадиона проносятся поезда. Материться тут не стоит.

«У нас как-то играл парень, забивал не меньше двух голов за матч, – объяснял мне сосед, худощавый старичок с упрятанным в джемпер шоколадно-розовым галстуком. – Однажды он сильно разозлился из-за нарушения правил и громко выругался. Пришлось его заменить и отчислить из команды».

Организация с такими суровыми порядками называется «Коринтиан-Кэжуалс» и является старейшим любительским клубом мира – в том смысле, что футболистам не только запрещают материться, но и принципиально не платят денег. Здесь вообще все построено на принципах: когда-то, давным-давно, клуб вообще не собирался участвовать в соревнованиях, где за победу полагались призы, а игроки отказывались бить пенальти, потому что из уважения к сопернику не допускали возможности нарушения правил с его стороны.

Любители из «Коринтиана», основанного в 1882 году, мало чем уступали лучшим английским клубам, но не могли играть с ними в рамках полноценной лиги. Они превратились из футболистов в миссионеров – стали ездить по миру и показывать ему, как прекрасен футбол; после их поездки в Испанию в начале XX века «Реал Мадрид» решил играть в такой же, как у англичан, белой форме, а во время бразильского турне в 1910 году в Сан-Паулу был основан клуб «Коринтианс». В 1939-м ФК «Коринтиан» объединился с ФК «Кэжуалс», сменил название и цвета (белые на коричнево-розовые), получил место в лиге, но остался верен идее.

Футболистам не только запрещают материться, но и принципиально не платят денег.

«Нет, футболисты по-прежнему не получают денег за игру. – Моего соседа зовут Тони Слэйд, он ветеран и участник совета директоров „Коринтиан-Кэжуалс“. – Клуб покупает им форму и бутсы, возит в турне, а на жизнь они должны зарабатывать сами. Я вот, например, всю жизнь что-то продавал, а среди моих одноклубников были учитель физкультуры, строитель, преподаватель арабского – в общем, кого только не было. Зато после завершения футбольной карьеры наша жизнь спокойно продолжалась дальше. А бывшие игроки начинали вкладывать небольшие деньги в клуб, чтобы он продолжал существовать».

Если обойти вокруг стадиона в игровой день, то как минимум каждый третий окажется экс-футболистом «Коринтиан-Кэжуалс». Один из них сразу после матча ровнял траву на угрожающего вида газонокосилке. Другой продавал билеты в покосившейся будке с ржавым турникетом. Третий помогал жене делать бутерброды с сыром. Четвертый – строгий высокий мужчина с внешностью Арсена Венгера, бывший супербомбардир «Кэжуалс» по фамилии Харрисон – зашел перед матчем в раздевалку гостей, чтобы объяснить, куда они приехали и как себя надо вести. А Тони Слэйд встал за стойку клубного паба: «У нас тут семейное предприятие – каждый делает то, что умеет».

Одна из главных причин того, что эти люди все еще вместе, – клубная выездная традиция. Пока основной состав играет в подвалах английской футбольной пирамиды, ветераны каждое лето отправляются в футбольное турне. После войны «Коринтиан-Кэжуалс» объездили всю Европу, побывали в Японии и Китае, Австралии и ЮАР, России и США, а также несколько раз – в Бразилии. В 1988 году они провели там матч с «Коринтианс», в котором великий бородач Сократес, один из лучших футболистов в истории бразильского футбола несмотря на отсутствие выигранных трофеев со сборной, сыграл по тайму за обе команды. После этой поездки англичане обзавелись бразильскими болельщиками – если заглянуть в клубный фейсбук, там будет немало сообщений на португальском. Более того, на «Кинг Джорджс Филд» практически в любой день можно встретить пару фанатов «Коринтианс»: для них этот стадион – такая же достопримечательность, как и Тауэр с парламентом.

«Наверное, каждый болельщик „Коринтианс“ знает, кто такие „Кэжуалс“, – объяснял мне светящийся от счастья бразилец Роберто, оказавшийся в Англии на каникулах. Он сфотографировался на фоне эмблемы клуба и тут же отправил карточку родителям, друзьям и знакомым: едва взглянув на нее, они поймут, что Роберто нереально крут. – Мы все очень хотим, чтобы англичане приехали открывать наш новый стадион, строящийся к ЧМ-2014. Клуб пока против, они хотят позвать „Реал“ или „Барселону“. Но традиции для нас важнее!»

Первую игру на новом стадионе в Сан-Паулу в итоге провели между собой ветераны клуба. Однако «Коринтиан-Кэжуалс» добрались до Бразилии в марте 2015 года – и вышли на поле, где состоялся матч открытия ЧМ-2014, а вскоре после этого два гола Луиса Суареса досрочно отправили домой сборную Англии. Английский клуб проиграл в Бразилии еще крупнее (0:3), но счет этой встречи не имел никакого значения. 26 тысяч человек и камеры двух крупнейших телеканалов появились на стадионе, чтобы отдать должное любительской команде, в составе которой были учитель физкультуры, маляр, строитель, кассир и полицейский.

В клубном пабе «Коринтиан-Кэжуалс» бразильскими кубками и грамотами заставлен целый шкаф. Среди трофеев из других поездок я внезапно увидел программку на русском, трогательно озаглавленную «Коринфианы-Кажуалс. Посещение Москвы», а также жостовский самовар – его команде вручили в апреле 1991-го на московском стадионе «Динамо». Тони помнит о той поездке немного: играли два матча (4:4 и победа советских ветеранов со счетом 2:1), на «Динамо» лежал искусственный газон, после игры они вместе с соперниками отправились в какой-то подпольный бар.

«Лучшим игроком у русских был вот этот. Юрий Резник». – Тони ткнул пальцем в фотографию невысокого лысеющего футболиста. Резник играл за «Шахтер», «Динамо», «Спартак» и «Ворсклу» и закончил карьеру всего за пару лет до того матча – наверное, поэтому он запомнился англичанам лучше, чем Капличный, Мудрик, Афонин или Численко, которому тогда уже было 50 лет. В конце того же года советская команда приехала в Англию, сыграв один из матчей в день распада СССР – 8 декабря 1991 года.

После того как Тони закончил еще одну байку (на этот раз про вратаря Владимира Пильгуя, который на спор отбил пять пенальти из десяти), я понял, что ему, в принципе, найдется о чем поговорить с любым человеком, случайно зашедшим на «Кинг Джорджс Филд»: бразильцем, русским, японцем или южноафриканцем. В то время как его команда вылетала из очередного дивизиона, его клуб становился все более знаменитым.

В 2004 году «Коринтиан» сыграл с «Манчестер Юнайтед» в честь столетия их предыдущего матча (11:3, крупнейшее поражение в истории «МЮ»). В 2008-м 125-летие клуба было отпраздновано матчем на «Уэмбли» с «Уимблдоном». В 2012 году президентом клуба был избран Джимми Хилл, главный реформатор английского футбола и ведущий программы Match of the Day на BBC на протяжении 25 лет. «Коринтиан-Кэжуалс» сделали себе прекрасную биографию, придерживаясь довольно давно устаревших принципов, а его игроки много повидали и объездили полмира просто потому, что продолжали заниматься делом, которое им нравилось, – да-да, иногда этого вполне достаточно, чтобы прожить интересную жизнь. Ну, еще надо было не материться на поле.