Текст книги "Медвежий капкан. Вселенная Единения. Том 2"

Клос видел, что они пусты.

– Стреляй, – в слезах сказала она. – Только больше не мучай.

Прозвучал выстрел. Тело девушки упало на кровать.

Одинокая слеза медленно покатилась вниз, к губам. Соленая…

Белая простыня быстро пропитывалась кровью…

– Прощай, – сказал Клос.

Для него это был вечер прощания с остатками старой жизни. Полной лжи и предательств. Это был тяжелый вечер.

Он так и не смог убить ее весной. Может, Клос думал, что всегда сможет держать ее в заточении?

Если так, то он ошибался.

Клос вытащил ее из темницы своей души.

Очистился. Сжал в кулак удары ее сердца… и раздавил его.

Ее больше нет.

Клос быстро убрал следы преступления в спальне и гостиной, затем отвез бездыханное тело девушки в подвал, бросил его в клетку и зачем-то запер дверь.

Он сел в автомобиль и, не двигаясь, уставился куда-то вдаль. Дворники быстро сбивали капли на лобовом стекле машины, гипнотизируя Клоса.

Перед его глазами, прямо на дороге появилось черное пятно, которое стремительно превращалось в глубокую трещину в земной коре. Задрожала земля. Клос вышел из машины и заглянул в бездну.

Он увидел там пылающий трон. С него, ухмыляясь, на убийцу смотрел сам Дьявол. Он поманил Клоса пальцем.

Яркая вспышка молнии – и видение исчезло.

Монстр завел двигатель и поехал в Амуршайд.

Близилось утро. Дождь все не переставал идти. Но, кажется, перестало биться сердце Клоса.

Этой ночью чудовище приняло свой окончательный облик.

Сыны Асада

Эта ночь закончилась для Азиза вместе со старой жизнью. Сначала ракетным ударом был уничтожен его дом, затем, при бегстве в Европу, наспех сделанный плот затонул во время сильного шторма. Азиз потерял жену и дочь – он видел, как Средиземное море их поглотило. Он и сам теперь хотел утонуть. Немногие тогда смогли добраться до земли.

Азиз больше не хотел жить: просто шел. Сменялись дни и ночи, а он все брел подальше от берега, вместе с другими выжившими беженцами, периодически закатываясь слезами, а иногда безмолвно уставившись в ничто.

Его страну уничтожили. Его страна стала одной из первых ласточек глобальной игры дьявола. Азиз был из тех людей, кто очень любил свою семью и никогда бы не подумал, что с ними может случиться худшее.

Случилось.

Его младший брат, мать и отец потерялись в тот шторм, но он не видел, как они утонули, а значит, верил, что они живы и где-то ждут его. Ох уж эта слепая вера…

Когда беженец наконец добрался до границы какого-то города, весь исхудалый, больной и измученный, он упал на асфальт и мысленно попрощался с этим миром. Азиз даже не знал, в каком он оказался штате и где сейчас его семья. Остатки семьи.

Очнулся Азиз в фургоне – его с другими незнакомыми ему людьми перевозили в неизвестном направлении. Он попытался узнать, куда, и в ответ услышал «Германский штат». Его родных среди этих людей не было. Так Азиз оказался в маленьком палаточном лагере беженцев, в городе Розенберге.

Поначалу ему не хотели нигде давать работу. Месяцами он ждал бюрократических процедур по оформлению документов. Азизу пришлось воровать. Он не хотел этого, но хотел жить ради своей единственной цели – найти родных. Азиз понимал, что причиняет ущерб людям, которые его приняли, но другого выбора у него не было.

Азиз каждый день читал молитву, где просил прощения за каждую, даже самую мелкую, кражу.

Наконец документы были готовы, и он вместе с новым знакомым из лагеря – Бакиром, устроился на стройку. Азиз стал получать деньги и первым делом снял квартиру в Рок-Порте, покинув, наконец, палаточный лагерь. Квартиру они решили снять с Бакиром на двоих.

Так они прожили около года, и все было хорошо, кроме того факта, что Азиз так и не мог простить себе потерю жены и дочери. Но, кажется, он готов был жить дальше.

***

В ту ночь Бакир вернулся домой с целой пачкой денег. Азиз с широко раскрытым ртом уставился на эту пачку, пожирая ее глазами, и смог выдавить из себя только:

– Откуда?

Тогда Бакир рассказал ему, что познакомился с правильными людьми, которые готовы платить достойно.

Глаза Азиза загорелись. Бакир устроил им вкуснейший за много лет ужин за свой счет.

За ужином он сказал:

– Присоединяйся, брат. Людей не хватает. Работа несложная, пройдет месяц, и мы с тобой будем иметь такой ужин хоть каждый день. Переедем в хорошее жилье, приоденемся. Может, тогда и Дана наконец обратит на тебя внимание, а? – улыбнулся он и легонько стукнул друга в плечо.

– Это опасно? – спросил Азиз.

– Это немного опасно. Не более чем ходить по стройке без должной экипировки. Ну что, присоединишься?

– А что нужно делать?

– Ну-у-у-у… Немного того, немного сего… В основном заставлять плохих людей возвращать долги.

– Силой?

– Силой. Внушение – тоже сила, брат. Угроза – тоже сила. Как и поджог…

– Но это же незаконно!

– Тебе-то что до этих зажравшихся европейцев? У них такой ужин каждый день, а они что – лучше нас? Чем они это заслужили?

– Нет, прости, я так не могу.

Бакир ударил ладошкой по столу от досады.

– Иди ты! – он ткнул указательным пальцем в сторону Азиза. – Тогда это, вероятно, был лучший в твоей жизни ужин. И больше такого не будет, поэтому – смакуй его! – а затем добавил более спокойно:

– Я тебе так скажу: передумаешь – поздно будет! Такие вакансии на сайтах не публикуют.

Расправившись со стейком и вытерев самодовольное, сытое лицо салфеткой, он пошел в душ.

***

Однажды в социальной сети появился мой младший брат Фарук. Так я узнал, что мои родители живы и находятся в французском штате. Они выбрались из лагеря всего неделю назад – Фаруку долго не оформляли документы, и он не мог устроиться на работу. Отец при крушении плота получил серьезные травмы рук и ног и нуждался в лечении.

Я посмотрел на те гроши, что дали мне за последний месяц. А потом подошел к окну и взглянул на новую машину Бакира, который сейчас сидел в ноутбуке и выбирал себе съемное жилье получше.

Разве моя семья не заслужила большего, чем Бакир?

Я стоял тогда у окна и все не решался спросить у друга, есть ли еще возможность поработать…

В этот момент раздался громкий стук в дверь.

– Открывайте! Полиция!

Мы не успели ничего сделать – пара сильных ударов, и наша дверь была выбита. Люди в форме прошли внутрь, направив на нас пистолеты и заставив лечь на пол. А затем увезли в участок. Полиция конфисковала все наши деньги – и мои, честно заработанные, и грязные деньги Бакира. Его опознали, дали семь лет, а мне – два года условно, хотя даже для такого наказания они не имели никаких оснований или тем более доказательств. Я просто попал под руку.

Пока я был под следствием, отцу ампутировали руку, а брат, кажется, ввязался в такую же авантюру, как и Бакир. Он подкопил денег и перевез родителей в Розенберг, чтобы воссоединить семью. В слезах я умолял его бросить этот вид заработка.

А еще поклялся, что больше никто и ничто нас не разлучит…

VI
Особо секретно

Смерть облетела территорию лаборатории, размахивая своей косой. Ее черный безразмерный плащ развевался по ветру. Она приземлилась возле одного из зданий, где ее уже ждали души умерших.

Такие маленькие души, похожие на дым, но в то же время какие-то вязкие, с глазками и черными крошечными ртами, открытыми в немом крике.

Они могли показаться одинаковыми, но если хорошо приглядеться, то можно заметить, что некоторые были чуть светлее, а другие – темные, как тучки.

Смерть взяла их – загребла одним взмахом и зажала в своей костлявой руке. Пальцы ее стали словно клеткой для душ, которые ползали по ладони и стонали, безуспешно пытаясь выбраться.

Словно бы нависая над этим местом, Смерть ожидала какого-то события.

Все живое вокруг нее тут же начало разлагаться – зеленая трава почернела, а деревья засохли и осыпались.

Через некоторое время с грохотом, словно началось землетрясение, к лаборатории «Nordstern-Lab», восседая на величественной черной колеснице, подъехал адский возничий. Это был очень маленький человек2424
  Особенно если учитывать гигантизм почти всех инфернальных созданий.


[Закрыть], скорее даже младенец с кожей темно-красного цвета. Его глаза были желтыми, а зрачки в них – черные прямоугольники, как у коз.

В колесницу были впряжены гигантские коричневые богомолы. Черной плетью возничий бил их по спинам, из-за чего насекомые издавали какие-то странные звуки – словно бы смесь механических и звериных.

По центру колесницы располагалась огромная клетка. Что странно, в ней не было никакой дверцы. Вокруг прутьев, сделанных из мышьяковистой бронзы, было едва заметное красное свечение. А внутри клетки бились сотни душ, подобных тем, что находились сейчас в руках у Смерти.

Когда колесница остановилась, ребенок спрыгнул с нее и, смешно покачиваясь из стороны в сторону, пошел к Смерти.

Приближаясь к ней, возничий тут же начал преображаться. С каждым шагом в его коже появлялись глубокие рваные раны, оголяющие кости. Казалось, что он умирал на глазах. Приблизившись к Смерти вплотную, он уже полностью изменился: от его маленького красного тельца, остался лишь скелет с кусками гниющей плоти.

– Едем? – щелкнув челюстью, грубым мужским голосом промолвил он.

– Погоди… – пророкотала Смерть. И голос ее шел не изо рта, который даже не пошевелился – челюсть постоянна была открыта. Казалось, что звук идет отовсюду.

Ребенок сел рядом и принялся терпеливо ждать, покачивая маленькими ножками.

На какое-то мгновение вокруг стало темнее: луна на небе погасла, а трава загорелась, при этом не испуская света, но оглушительно потрескивая.

Стоило только глазом моргнуть, как все вокруг сгорело – то пламя горит вот уже вечность…

Интенсивность огня немного снизилась, он перестал издавать звук.

Теперь здесь воцарилась настоящая тишина. Огонь просто пылал, не испуская ни света, ни звука – словно был лишь бессмысленной декорацией. Правда, жар от этого пламени был вполне ощутимым.

Метаморфозы территории лаборатории на этом не закончились. Горы вдалеке задрожали, превратившись в вулканы. Пепел начал покрывать алое небо, земля разверзлась, и трещину, проходившую прямо через территорию лаборатории, стремительно заполнила вода, превратив этот разлом в реку.

Снова воцарилась тишина.

Раздавался лишь один тихий звук – это были периодические всплески воды.

Вскоре неподалеку показался источник этого звука – навстречу Смерти на старой деревянной лодке плыл мрачный старец в рубище.

– Харон, – сказала она. – Примешь ли ты кого-нибудь из них в свой Лимб?

Харон, не останавливаясь, вытянул руку и туда тут же словно магнитом притянулись три души. Он, все так же не издавая ни звука, поплыл дальше, и в какой-то момент просто исчез вместе с рекой.

Смерть скинула оставшиеся души в клетку.

Перед колесницей вдруг материализовалась дорога, выложенная золотыми слитками, словно мостовая. Стены лаборатории и все окружающие объекты рассыпались на атомы, а вместо них по обе стороны от дороги возник пылающий лес.

Адский возничий и Смерть отправились в путь. Смерть летела очень быстро, за ней на колеснице мчался младенец, вернувший свой первоначальный вид, с душами умерших, заключенными в клетку. Картины справа и слева почти не менялись – казалось, они несутся по беговой дорожке, постоянно увеличивая скорость. Из леса на золотую тропу пытались выбежать звери, но все они неизбежно сгорали, немного не достигая мнимого спасения.

Ровно через четырнадцать человеческих минут2525
  А именно столько требуется Смерти, чтобы добраться до Ада с Земли.


[Закрыть] на пути Смерти в конце золотой дороги появилось черное пятно. Оно выросло буквально за секунду и наконец поглотило их. Посланники Ада оказались у огромных врат на границе своего мира – во владениях Миноса.

В этой части Ада не было неба – это место больше походило на пещеру. В коричнево-красной земле копошились черви, а с потолка по сталактитам стекала какая-то слизь.

И повсюду слышались стоны. Здесь – музыка.

Стоны и крики.

Далеко впереди стоял огромный трон, высеченный в горе, где величественно восседал Дьявол, неустанно осматривая оттуда все свои владения.

Этот гигант с козлиной головой и острыми как бритва зубами уставился прямо на возничего. Он чувствовал запах новых душ. Встав с трона, гигант расправил могучие крылья и издал продирающий насквозь вой.

Смерть и возничий направились вперед, к вратам. Колесница оставляла на золотых слитках маленький огненный след, который быстро затухал.

Они везли души на Суд.

***

Черный седан проезжал по проселочной дороге мимо полей. Дождь закончился вместе с появлением первого лучика солнца, который возник на горизонте.

«Хвоста» не было, лишь один красный седан выехал вслед за Клосом из Розенберга, но быстро свернул в другую сторону.

Раздался телефонный звонок – второй неприятный звонок для Клоса Хайнеманна за прошедшие сутки.

Клос был не в настроении с кем-либо говорить, но, увидев краем глаза на экране телефона имя звонившего, решил все же, что стоит взять трубку.

– Алло.

– Что за херня у тебя там происходит? – человек по ту сторону трубки был явно чем-то очень недоволен.

– А что?

– Да нихуя, Клос! Ты камеры смотришь?

– В данный момент – нет.

– Ах, в данный момент… а последние часов эдак… пять?

– Что случилось? – снова повторил Клос.

– Что случилось? У меня парни погибли, Клос! У меня половину людей расстрелял какой-то пидор с дробовиком! Смайл прислал сообщение о том, что четверо «пропавших» сбежали, троих удалось поймать и нейтрализовать, но одного мы, кажется, все же потеряли. А все потому, что ты проебался!!!

– Спокойствие. Я сейчас посмотрю записи и все улажу.

– Ребят ты мне тоже вернешь, да? Как ты мне моих парней вернешь?!

– Никак. Они – издержки нашего проекта. Случайность. Ты это знаешь.

Собеседник Клоса хмыкнул.

– Случайность? Случайностей не бывает, мы так называем то, причины чего не понимаем, а значит, это неполнота знаний. О чем я и говорил тебе ранее.

По ту сторону трубки послышался глубокий вздох, смешанный с каким-то шипением.

– Эх, так и думал, что столь сложный проект не обойдет стороной теория хаоса – слишком уж много переменных. Я ведь сразу говорил: это снизит точность прогнозов! А ведь есть еще и непредвиденные переменные, о которых мы оба пока можем и не догадываться. Когда они проявят себя?

– Был колоссально важный звонок. Мне пришлось оставить камеры ненадолго. К тому же разбито уже четырнадцать камер.

– А ты на что рассчитывал? Теория хаоса, Клос! Кто из нас мог знать про этот твой звонок на этапе планирования проекта? Мы же с тобой обсуждали абстрактную обезьяну2626
  Теорема о бесконечных обезьянах.


[Закрыть], которая в бесконечный промежуток времени, случайно ударяя по клавиатуре, наберет пьесу Шекспира. Так и здесь – слишком много случайностей, и смотри, во что это вылилось! Все составляющие для побега этой четверки сошлись в одной точке: звонок, ты не у камер, они у ворот и нашли оружие вовремя, наемник всего один и не справился… Они же не знали, что ты сейчас не смотришь камеры. Система, выстроенная нами, оказалась слишком хаотичной, поэтому долгосрочное прогнозирование может дать ложный результат. Действовать нужно быстрее. В любом случае, мы уже у цели. Скоро все закончится. Отключаюсь.

Клос молча сбросил вызов.

***

Утро сменилось днем, когда солнце поднялось высоко над горизонтом в небе. Лучи его нагревали землю, пронзая атмосферу и повышая температуру слоев воздуха: теплые стремились вверх, а холодные – вниз. Так появлялся ветер.

Ничто не берется из ниоткуда.

Группа выживших расположилась под солнцем, на сырой траве, обсуждая происходящее.

Нас было шестеро: я, Эмили, Кипп, Отто, Кейсер и Хьюго.

Кейсер одиноко стоял неподалеку от нас и смотрел на поднимающееся солнце. Ему не хотелось ничего обсуждать. Отто тоже с нами не разговаривал – он полностью погрузился в какие-то бумаги, найденные им в лаборатории, и не отрывался от них ни на секунду.

Кипп рассказал нам о своем вечернем путешествии к генератору, и как он поругался с Азизом, с которым ушли все остальные – Грета, Карл и Лукас, подставив его.

Как эти четверо провели ночь, где они сейчас, и главное – живы ли они, было неизвестно. Никто ничего не знал и о Тилле. А еще Гоззо был заперт на складе, так мы полагали. Но тратить время на то, чтобы проверить, все ли в порядке у этого психа, никто из нас не хотел.

– А почему Оборотень не говорил с нами сегодня утром? – спросил Хьюго, закашлявшись. На подземном этаже, где он провел всю ночь, было очень сыро и холодно, поэтому Хьюго даже не сомневался, что простынет.

– Откуда нам знать…

– Он же теперь обязан нам что-то рассказать за убитую девчонку, – продолжил Хьюго.

– Эй! Заткнись! – вдруг заорал на него Кейсер.

Хьюго поднял руки вверх, демонстрируя, что перегнул палку и сдается.

– А может, его поймали? – в надежде спросила Эмили. – Я вообще иногда задумываюсь, а есть ли он на самом деле? Моя мама считает, что это какой-то заговор правительства, и они просто чистят общество от всякого сброда.

– Мы же не сброд! – возмутился я.

– Я думаю, если бы его поймали, тогда нас всех сразу бы освободили…

– И то верно. Так что будем делать?

– М-м-м?

– Я имею в виду: что нам дальше делать? Есть у кого какие идеи или, может, планы? – уточнил Хьюго.

– Какие, к черту, планы? Съезжу на работу, вечером развалюсь на диване за просмотром телевизора. Ах да, на ночь надо выгулять собаку – надеюсь, она еще жива, – съязвил Кейсер в ответ. – Какие у нас могут быть планы!!!

– Как будто ты не понял…

Я решил вмешаться в разговор, чтобы эта перепалка не переросла в конфликт:

– Будем обороняться! Кипп в одиночку справился с херовой тучей этих уродов. А может, и со всеми.

– Обороняться? – возмутился Кейсер. – Надо немедленно выбираться! Я понимаю, что это кажется невозможным… Но мы должны пытаться.

– Кстати, от него хоть кто-нибудь сбегал? – спросил Хьюго. – Нет, серьезно! Слышали что-нибудь?

– Нет… кажется, никто… – неуверенно ответила Эмили.

Я посмотрел на Отто – он стоял в стороне от нас и никак не участвовал в диалоге.

– Отто, как ты? – спросил я у ученого.

– Не лезьте ко мне! Я дочитаю кое-что и присоединюсь к вам, – сказал он, но последние его слова затерялись в кашле.

«Какой же он бывает грубый…» – подумал я.

– Почему Птичка кашляет? – шепотом спросила у меня Эмили.

Я пожал плечами.

– Может, у него птичий грипп? – попыталась пошутить девушка.

– Послушайте меня, это очень важно, – попросил Кипп. – Когда я включил генератор, электронные замки в лаборатории открылись – я лично убедился в этом. Теперь мы можем хорошо снарядиться. Кроме того, у каждого из нас есть мачете, а у меня еще и дробовик. Правда, я использовал все патроны, но мы можем поискать еще. А также пора бы заняться вопросами пропитания, следуя подсказкам Оборотня. Не хотелось бы сгинуть здесь от обезвоживания. Силы и так уже на исходе.

А я почему-то отметил, что последние пару часов чувствовал себя неплохо. Не сказать, что это был прямо какой-то прилив сил. Но голод, жажда и усталость притупились. К чему бы это?

– Давайте все же включим в этот список и поиски выхода – предлагаю проверить ворота, ведь если ночью были убиты все клоуны, то ворота должны были остаться открытыми, – добавил я, все еще веря в возможность побега.

– Да, кстати, я собрал с трупов рации и телефоны, – сказал Хьюго. – От телефонов, правда, нет толку – они все требуют ввести пароль.

– Можем использовать их как фонарики, – предложил я.

– Отличная идея!

Хьюго раздал нам телефоны, оставив один себе.

– Еще нам нужно будет параллельно искать безопасное место на ночь – на всякий случай, – напомнил Кипп.

– Может, тогда снова включим генератор и запремся на подземном этаже? Есть там еще топливо?

– Топливо-то есть, только совсем немного. Половину мы израсходовали. И не хочется, чтобы мы провалились, как прошлой ночью. Да и вдруг оно понадобится нам для иных целей? Правда, если других вариантов не будет, то, конечно, запремся под землей.

– Мы больше не пойдем вниз! – вдруг резко оборвал Киппа Отто.

– Что? Почему?

– Не пойдем, я сказал. Я узнал тут кое-что. Слава Всевышнему, что мы вообще остались живы! Никто не видел, была ли под землей шахта вентиляции?

Все пожали плечами.

– Я скоро вам все объясню. Ищите другое место, желательно повыше.

Вдруг неожиданно вскрикнул Хьюго, заставив нас всех вздрогнуть – он размотал запачканный бинт с руки и случайно задел рваную рану.

– Я ночью бинт загрязнил. Боюсь, как бы не было заражения крови…

Выглядел мужчина неважно.

– Как же болит! – Хьюго закашлялся и сплюнул в сторону. – Мне бы ее повторно обработать, да нечем.

Глядя на его мучения, мне стало не по себе: закружилась голова и почему-то быстрее забилось сердце. А еще как будто бы воздуха стало не хватать.

Тогда я медленно поднялся с травы, выпрямился и, жадно хватая воздух, потихоньку пошел в сторону.

– Эй, куда ты? – спросила Эмили. Она вскочила и побежала в мою сторону.

– Я быстро. Хочу немного размяться, – кое-как объяснил я девушке.

– А-а-а-а… Ну ладно. Извини.

Я прошел в глубь леса и, прислонившись к толстому стволу дерева, закрыл глаза. Вдруг снова безумно захотелось пить и спать. Я видел, как некоторые из нас, только выбравшись из подземелья, пили из луж, образовавшихся неподалеку от входа в лабораторию. Кажется, еще несколько часов без воды, и я сам буду к этому готов. А еще вспомнил, как в каком-то документальном фильме о выживании потерявшийся турист пил свою мочу, чтобы не умереть от обезвоживания. Но вот к такому точно пока не был готов.

Постепенно я начал приходить в себя. Открыв глаза, сквозь ветви деревьев разглядывал небо. Почва под ногами была мягкая, и на листьях местами были видны капли: кажется, всю ночь шел дождь, но сейчас небо было таким чистым, ясным – и ни одного облачка. Прекрасная погода…

Было бы так же в душе…

Там уже который день царила гроза. Дождь и тучи. Грязь и слякоть.

Кто я? Почему я здесь?

Столько злости скопилось в последнее время. На себя, на других… на судьбу…

Кто я? Что я сделал не так?!

Сто́ит ли моя жизнь того, чтобы за нее бороться?

Может быть, я не ученый, не создаю шедевры, не знаю экономики… Не политик, не врач… Я всего лишь бармен!

Так сто́ит ли моя жизнь чего-то?

– Почему я здесь? – шепотом спросил я сам не знаю у кого. – Зачем я нужен? И кому?

Богу? Но я еще не ответил для себя на вопрос, есть ли он. А если и есть, то не божья ли это кара над нами?

И это возвращает меня к вопросу: за что?

Для Вселенной мы все – ничто… Пылинки.

Можем ли мы что-то значить для Бога, ведь если он существует, то живет в своем, космическом времени, течение которого совсем не такое, как на Земле. А это значит, что для Бога наша планета умрет так быстро, что он глазом моргнуть не успеет.

Мы здесь одни.

Все мы – одни.

И все группы – лишь иллюзия.

Почти восемь с половиной миллиардов одиноких существ. Восемь миллиардов «Я». Бессовестных эгоистов…

Звук застегивающейся ширинки – и вот я уже возвращаюсь к нашим. Еще издалека я услышал скрип из громкоговорителя, поэтому поспешил, чтобы не прослушать речь этого ублюдка.

***

Голос Оборотня сегодня был какой-то уставший и непривычно печальный, словно бы сонный.

– Гутен абенд, «пропавшие». Смотрю я на вас и вижу, что вы наконец усвоили правила игры в выживание. Ночь для вас была продуктивная, но будет ли таковым день? Судя по всему, вам как-то удалось убить сразу восемь моих людей. Скажу честно, я такого поворота событий не ожидал. Кроме того, за прошедшую ночь умерло всего лишь четверо ваших. Возникает опасный дисбаланс…

– Четверо!? – воскликнул Хьюго. – Значит, не только Ева… Но кто?

– Однако не забывайте, что, даже несмотря на ваш маленький успех, вы все еще находитесь здесь, на территории смерти. Ворота все также заперты и будут оставаться заперты. Вы готовы получить новые подсказки – по одной за каждого убитого? Слушайте внимательно. Восьмая: вы так и не воспользовались моей подсказкой про местонахождение воды и пищи в главном корпусе. Поскольку еда имеет срок годности, а ваша жажда и голод растут – поиск провизии становится с каждым часом все более актуальной задачей. Поэтому открываю для вас еще один «ресторанчик». У лаборатории есть второй корпус – там, во внутреннем дворике, я оставил для вас много припасов – хватит на всех. Девятая подсказка точно пригодится некоторым из вас: неподалеку от главных ворот находится госпиталь. В нем вы можете найти несколько современных аптечек.

Хьюго с надеждой посмотрел на руку.

– Далее десятая подсказка: в главном корпусе лаборатории есть заряженный пистолет. Он находится в одной из комнат на четвертом этаже, найти его будет совсем не сложно. И последняя на сегодня, одиннадцатая подсказка, может, на первый взгляд, не самая полезная, но поверьте, сейчас она важнейшая для вас: шутки кончились. Бойтесь каждого куста… А лучше поторопитесь и убейте друг друга до полуночи, тогда эксперимент закончится и выживший обретет свободу.

– Чертов психопат! – начал ругаться Кейсер.

– Стойте, он сказал: «Умерло четверо»? – удивился Кипп. – Значит…

– Да. Кто-то из них… увы…

***

– Итак, что у нас в итоге… – начал Кипп. – Кто-нибудь помнит его прошлую подсказку? Номер кабинета, где находится еда и вода?

– Да, в «L13—32», – припомнила Эмили.

– Отлично, значит, мы обязательно должны туда заглянуть. Получается, что он расположен на третьем этаже? – уточнил Кипп.

– Получается, так, – ответил ему я. – Мы еще не были на четвертом и пятом этажах. Не успели вчера до них добраться – на третьем была кое-какая проблема…

– Что за проблема? – тут же спросил Кипп.

– Какой-то странный шум, – вступил в разговор Кейсер. – Как будто визг свиньи и шум работающей бензопилы.

– Интересно, – сказал Кипп, а сам подумал: «Что за бред». – Что же могло издавать такие звуки? В любом случае, мы теперь как-никак вооружены и должны со всем справиться. Как только я включил генератор, все электронные замки открылись, но когда топливо в нем закончилось и он вырубился, двери так и остались открытыми, потому что замки запираются вручную. Поэтому теперь у нас появилась возможность обыскать здесь практически все. Мы сможем вооружиться еще лучше. А когда уничтожим угрозу, которую он создает для нас по ночам, то уже ничто не удержит нас от того, чтобы выбраться отсюда. Это и есть наш план.

– Может, тогда стоит начать сразу с четвертого и пятого этажей? – предложила Эмили. – Чтобы побыстрее найти пистолет. А то мало ли что нас ждет впереди?

– Я согласен, – поддержал я девушку.

Кипп и Кейсер тоже кивнули.

– Отто, Хьюго – вы как? – спросил я.

Отто раздраженно потряс бумагами и сказал:

– Ну я же попросил не отвлекать! То, что я делаю, не менее важно для всех нас!

А Хьюго покачал головой:

– Я вообще-то думал, что сначала мы сходим в госпиталь и за водой с продуктами. – Он показал свою руку. – Мне очень нужна медицинская помощь. Да и аптечки могут понадобиться не только мне, но и вам – в любой момент.

Возникла пауза. Никто никак не прокомментировал слова Хьюго.

– Вообще-то, за себя я уже все решил – я пойду в госпиталь. Да у меня и выбора-то нет. Кто-нибудь со мной?

И снова тишина.

– Черт, да послушайте! Это же важно!

Я сочувственно посмотрел на Хьюго.

– Ты пойдешь со мной? – в надежде спросил он.

– Нет.

Я не хотел бы оставлять Эмили.

– Ну и черт с вами! – вскрикнул мужчина. – Когда вернусь с аптечкой – спасибо скажете, – произнес он, повернувшись к нам спиной.

Вдруг Кипп подбежал к Хьюго, что-то шепнул ему на ухо и по-дружески хлопнул по спине.

***

Мы с Эмили, а также Отто, Кипп и Кейсер вернулись в лабораторию и по лестнице поднялись сразу на четвертый этаж. Высота его была больше нижних – я думаю, порядка пяти метров.

Никаких странных звуков не было.

Мы оказались в большом холле, который был выложен белым кафелем от пола до потолка. Возле открытых лифтов лежала гора скелетов в коричневой униформе, один из которых остался наполовину внутри лифта, придавленный дверьми.

– Все лучше и лучше, – прокомментировал Кейсер.

В дальнем конце холла, прямо напротив лифтов, находилась небольшая платформа, с которой открывался вид на атриум на первом этаже. Через невысокие перила был перекинут скелет в некогда белом халате, а рядом, схватив его за ноги, валялся еще один. Интересно, он пытался вытянуть своего коллегу или, наоборот, скинуть с высоты?

– Да уж… Вечеринка у них явно не удалась, – пробормотал Кипп. – Идем.

Слева располагался небольшой КПП, как в метро или аэропортах – металлические двери его были раздвинуты наполовину и, кажется, повреждены.

Если в холле было достаточно светло за счет многочисленных квадратных окон, а также благодаря огромному панорамному окну, проходящему через весь этаж, то по ту сторону КПП начиналась темнота: видимо, никаких окон там не было.

Я включил фонарик.

Внутри была комната для досмотра, в которой не нашлось ничего интересного. Через нее мы попали в небольшой коридор, который заканчивался туалетами и еще одной, немного приоткрытой дверью. Это была очень толстая и широкая металлическая дверь со множеством замков. Она имела форму окружности. С громким скрипом, походящим скорее на какой-то металлический рокот, мы распахнули ее и, переступив высокий порог, прошли внутрь.

В свет фонарика попало самое странное из всех увиденных тут помещение лаборатории. Оно представляло собой огромный стеклянный «аквариум», вдоль (а может, и вокруг) которого проходил широкий коридор. По его периметру стояло множество столов с небрежно разбросанными бумагами и канцелярскими принадлежностями и приставленных к ним стульев.

«Аквариум» вытягивался вверх, проходя через потолок, очевидно, занимая и пятый этаж.

В одном месте коридор раздваивался. Сужаясь, одна из его частей уходила вглубь «аквариума», заканчиваясь там круглой комнаткой с панорамным остеклением на почти что 360°. Над входом в комнатку висела табличка с надписью:

«Projekt Biosphäre»2727
  «Проект Биосфера» (нем.)


[Закрыть].

– Что это еще такое? – удивился Кипп.

– Не знаю, что-то связанное с экспериментами? – предположил я, поглядывая на остальных.

Все посмотрели на Отто, ожидая ответов на возникающие вопросы. Но тот, совершенно не участвуя в происходящем, упрямо продолжал читать найденные в «подземелье» документы, подсвечивая их свечой, которую взял у Евы. Поняв, что он нас даже не слушает, мы решили обсудить это позже. Я заметил, что стопка листов в его руках сокращается, а значит, скоро он снова будет «с нами».

Мы прошлись вокруг «аквариума» – коридор вывел нас обратно к тяжелой металлической двери.

– Ну что? Куда пойдем дальше? – спросил я, вглядываясь в толстые, немного мутноватые стекла, которые, по сути, являлись стенами этого самого «аквариума». Внутри него была воссоздана какая-то имитация джунглей – луч света прошел по полу с искусственным озеленением и крупными камнями. Вверх тянулись такие же искусственные деревья с длинными толстыми ветками и свисающими с них лианами. Все казалось каким-то игрушечным, ненастоящим. И мрачным.

Вдруг мне показалось, что внутри что-то движется. А показалось ли? Одна из лиан слегка покачивалась. Я посветил на нее фонариком, потом рядом с ней.