Текст книги "Медвежий капкан. Вселенная Единения. Том 2"

Ответов на эти вопросы ни у кого не было.

На лицах всех присутствующих, кроме Кейсера, был настоящий страх – такой не изобразить намеренно.

В самых худших мыслях мы вышли отсюда и отправились дальше по коридору – в полнейшем молчании, напуганные, уставшие, подавленные…

Вслед нам смотрел глазок видеокамеры, висевшей у потолка.

Продолжая заглядывать в каждую дверь, мы, наконец, добрались до нужной – той, где было открытое окно над строительными лесами.

Мы осторожно вошли внутрь палаты, предварительно заглянув внутрь и осмотрев помещение на предмет возможных ловушек. Пусто.

Это была небольшая больничная палата с двумя койками. Окно в ней было распахнуто настежь. Старая шторка колебалась от сквозняка.

Увы, удержать тишину у нас не получилось: Кейсер снова закашлял с кровью, чем явно выдал наше присутствие как минимум Тиллю.

Но поскольку на звуки кашля никакой реакции не последовало, мы облегченно выдохнули.

Кипп подошел поближе к окну и подозвал всех к себе.

– Так, я, кажется, знаю, где мы, – сказал я. – Это то самое окно. Смотрите, если отсюда спрыгнуть на строительные леса, а по ним добраться до во-он той ближайшей трубы, то можно с нее перелезть на желтую трубу. Мы с земли уже видели, куда она ведет – прямо к площадке с провизией!

– Ты забыл про колючую проволоку! – напомнила Эмили. – Ее просто так не обойти!

– Какая еще колючая проволока? – удивился Отто. Его глаза округлились от удивления и страха. – Откуда она там? Блять, да что здесь вообще происходит?! – он почему-то вскипел. – Какие же уроды это все придумали?

Отто стукнул кулаком по стене, и с потолка отвалился кусок штукатурки, покрыв нас всех пылью.

– Я вообще уже ничего не понимаю, – честно признался Хьюго. – Нас Оборотень похитил или эти уроды, снимающие снафф? Или продавцы человеческих органов?

– Ладно, – обреченно вздохнул Отто. – Не будем тратить время. Находиться здесь опасно. Я достану нам эту чертову воду и еду. Встречайте посылку внизу.

– Но мы ведь не придумали, как обойти колючую проволоку! – возразил Хьюго.

– К черту ебучую проволоку! На месте что-нибудь придумаю. А теперь живо все вниз! Быстро!

Мы послушно вышли в коридор и цепочкой направились прямиком к лестнице на первый этаж, чтобы вернуться во внутренний дворик.

В это время Отто вылез в открытое окно, обернулся назад, напоследок взглянув на пустую палату. В его груди что-то кольнуло, он кашлянул, отхаркивая кровь на пол под окном, и полез наружу.

***

Мы быстро собрались во дворике под тем самым окном. Отто уже стоял на строительных лесах: они сильно шатались. Птичка совершил рывок и оказался на трубе, чуть не опрокинув хлипкую деревянную конструкцию. Пытаясь удержать равновесие, он медленно пошел вперед. Высота в три этажа давала ему шанс выжить при падении, но все равно ничем хорошим такое падение бы не закончилась.

Он это понимал. Мы все это понимали, и потому смотрели на этого, немного сумасшедшего, ученого, как на героя.

– Отто, мы с тобой! – крикнула Эмили.

– Давай, Отто! – поддержал его Хьюго.

Вдруг я заметил, что Кипп отошел куда-то в сторону. Он разглядывал контейнеры, стоявшие под окнами недалеко от строительных лесов. Затем мужчина открыл одну из крышек и тут же отпрянул в сторону, громко хлопнув ей.

Только сейчас я заметил, что возле контейнера летал рой насекомых – кажется, мух. Зловонный запах из открытой на секунду крышки мгновенно распространился по внутреннему дворику.

– Что такое, Кипп? – спросил я. – Что там?

Все повернулись в его сторону.

– Ничего, – быстро ответил он, как-то странно взглянув на Кейсера.

– Серьезно, Кипп, что там? – настойчиво и немного грубо повторил я. А затем, не дожидаясь ответа, сам подошел к контейнеру. Хьюго и Эмили медленно пошли за мной.

– Что у вас там? – крикнул Отто с высоты, заметив, что мы перестали смотреть на него и поддерживать.

– Не надо, – предупредил меня Кипп. – Пожалуйста!

Но я решительно открыл контейнер. Количество тайн на этой территории зашкаливало, я не хотел пополнять их счетчик.

В нос мне ударил резкий запах трупного мяса и крови.

Контейнер был полон трупов.

Сверху лежала небрежно отрубленная голова Евы. У нее были вырваны глаза.

– Что они с… – начал я, пытаясь сдержать приступ тошноты, но Кипп быстро зажал мне рот рукой.

– Не надо это знать Кейсеру, – прошептал он мне на ухо.

Я согласно кивнул.

– Что они… Что? – переспросил Хьюго. – Эй, что происходит?

– Да, что происходит, черт возьми? – рявкнул Кейсер, но вдруг из его рта брызнула струйка крови.

За его спиной, злобно скалясь, с осколком стекла в руке стоял Тилль.

День отца

– Тилль! А ну иди сюда, щенок!

Отец снова был пьян. Тилль понял это, потому что его назвали щенком. Отец всегда так называл его, когда был пьян. Лучше не медлить. Тилль быстренько накинул на себя футболку и шорты и спустился в гостиную.

– Еб твою мать, щенок, двадцать три секунды! Сколько времени на выполнение моих команд я тебе даю?

– Четырнадцать… – тихо прошептал Тилль.

– Громче! – рявкнул отец.

– Четырнадцать, – чуть более громко, но все так же неуверенно промолвил мальчик.

– Че-тыр-над-цать. Ты, говна кусок. Я пришел с представления. Я заработал немного денег. И что я получаю взамен? Щенок!

Он с силой ударил ребенка в живот, Тилль согнулся пополам, но не произнес ни звука.

– Бегом! Принеси мне кружечку кофе!

Тилль побежал на кухню. У него было 14 секунд.

– Ра-а-а-аз, – отец прямо в костюме клоуна, завалился в кресло. – Два-а-а-а-а.

Тилль лихорадочно готовил отцу кофе. Он налил кипятка в кружку «Der beste Vater der Welt»3131
  «Лучший отец на свете» (нем.)


[Закрыть] и уже доставал банку с кофе.

– Три-и-и.

Тилль взял в руки ложку и высыпал ее содержимое в плохо промытый стакан.

– Четы-ы-ы-ыре!

Сахарница… где она? Куда она опять делась…

– Пя-я-я-ять!

Открыл шкафчик – нету. Еще раз посмотрел на стол…

– Ше-е-е-есть!

Осмотрел подоконник.

– Се-е-е-емь.

Нашел! Сахарница стояла на подоконнике. Бегом назад, к столу.

– Во-о-о-о-осемь.

Ложка сахара оказалась в кофе.

– Де-е-е-евять.

Еще одна.

– Де-е-е-есять.

И еще одна.

– Оди-и-и-иннадцать.

Размешать. Боже, как же болит живот.

– Двена-а-а-а-адцать.

Бегом…

– Я бегу, папа! Все готово!

– Трина-а-а-а-адцать.

Поворот, ступенька.

– Четы-ы-ы-ырнадцать.

Тилль не успел затормозить и кофе струей пролился прямо на костюм отца. Несколько секунд мужчина молчал. У мальчика задрожали от страха руки.

– Ах ты говно! – в ярости закричал отец.

Тилль побежал в свою комнату.

– Я тебя пристрелю, щенок!

Отец бросился за мальчиком вдогонку. Тилль закрылся в комнате, а папа принялся в нее стучать что есть сил. Мальчик забился в угол.

– Ты заплатишь за это, ты слышишь, урод?! Ах ты щенок! Я тебя ненавижу, странник!

– Папа, прости!

– Я из твоей шкуры сделаю себе костюм, говна ты кусок!

– Прости, папа, я случайно!!!

Тилль сидел в своей комнате, зажавшись в углу. Это была большая и очень красивая комната, со множеством макетов и моделей космических кораблей, спутников. Кругом висели плакаты с известными космонавтами.

– Открой дверь, щенок!

– Папа, я не хотел!

– Открывай, ублюдок!

Отец выломал дверь.

Человек в костюме и гриме клоуна, с самым озлобленным лицом стоял в проходе.

– Ты сделал это специально, щенок? – отец сорвал плакат со стены.

– Нет!

– Специа-а-а-ально. Я же знаю. Ты отомстил мне. Да? Решил отомстить.

– Нет, папа! Я случайно! Случайно! Прости!

Отец взял макет ракеты и разломал его на две части.

– Признавайся, щенок!

– Прости, прости, прости… – без остановки повторял Тилль.

Отец медленно приближался к сыну. Он навис над ним, затем схватил за горло и поднял над полом.

– Признавайся.

– …прости, прости, прости…

Отец потащил его к окну.

– Признавайся.

– …прости, прости, прости…

– Из-за тебя она умерла, щенок! Из-за тебя! Я любил ее! А ты… Ты мне никогда не был нужен!

Отец открыл окно и сбросил маленького Тилля вниз, со второго этажа.

– Щенок!

Маленький человек внизу лежал неподвижно – сначала просто замерев в страхе. Потом он встал на ноги, отряхнулся и, прихрамывая, побежал как можно дальше, прочь от страшного места.

Он пообещал себе, что никогда сюда не вернется.

В его голове крутился всего один вопрос:

«Папочка, что же я сделал не так…»

***

Тилль медленно вытащил кусок стекла из шеи Кейсера, и тот мгновенно упал на землю.

В безумном оскале, глядя прямо на нас, Тилль облизал стекло.

Завизжав от страха, Эмили бросилась к нам с Киппом и спряталась за нашими спинами.

Боковым зрением я увидел, как Хьюго, стоявший немного в стороне, бросил нас, трусливо сбежав.

Мы сжали в руках оружие, готовясь отбиваться от безумца.

– Будь осторожен, Полди! С ним что-то не так…

Тилль медленно приближался к нам, издавая какие-то странные звуки, прерывающиеся на истерический хохот.

– Идите ко мне, странники! – закричал Тилль. – Давайте поговорим!

Этот сумасшедший мерзавец, запачканный кровью Кейсера, медленно, но целенаправленно двигался прямо на нас.

В эту минуту Хьюго, воспользовавшись тем, что внимание Тилля полностью сосредоточено на нас троих, подкрался к строительным лесам, которые находились сбоку от этого сумасшедшего убийцы, и из последних сил, крича от боли, потянул деревянную конструкцию на себя.

Пространство внутреннего дворика лаборатории заполнилось громким неприятным звуком – скрипели деревянные перекладины. Хьюго со всех ног бросился в сторону, а конструкция, потеряв устойчивость, с грохотом обрушилась прямо на Тилля, придавив его.

Он даже не успел закричать – так быстро все произошло. Тело сумасшедшего «странника» еще несколько секунд дергалось под тяжелыми досками, а потом замерло. Под его головой быстро увеличивалась в размерах лужица крови.

***

– Все в порядке? – взволнованно спросил Отто, который все это время вынужденно стоял к нам спиной и лишь краем глаза видел происходящее внизу.

– Тилль убил Кейсера! Остальные живы, – крикнул я в ответ.

Хьюго развалился на асфальте, потеряв много сил. Он пытался отдышаться. Больная рука, которой он тянул строительные леса, чтобы спасти остальных, издавала невыносимую пульсирующую боль, заставляя мужчину стонать ей в такт.

– Я скоро буду! – пообещал Отто. – Кажется, осталось немного!

Он сел на трубу и начал двигаться по ней маленькими толчками, как гусеница.

– Ты видишь, куда идти? – крикнула ему Эмили.

– Примерно. Я вижу воду, но пока не знаю, как обойти колючую проволоку.

Пытаясь помочь, Эмили пошла под трубами чуть впереди Отто, пытаясь найти для него верный путь.

– Теперь вот сюда, направо, – командовала девушка, пока остальные ждали внизу. – Давай, Отто, у тебя получается!

– Стараюсь, – ответил он, пыхтя. Такое физическое упражнение для весьма тучного мужчины стоило нечеловеческих усилий.

В свою очередь, я тоже пытался найти альтернативные пути, но, мне кажется, все, что вело к заветным припасам, проходило в итоге через этот деревянный сколоченный тоннель, густо обмотанный колючей проволокой.

Выхода к припасам с другой стороны трубы просто не было.

– Кажется, у нас проблема, – сказал я Эмили. – Он не сможет обойти ловушку. Смотри, здесь все пути, куда бы он ни пошел, выведут его к этому тоннелю.

Я нарисовал пальцем в воздухе все возможные маршруты.

– Я тоже это поняла… – обреченно сказала девушка. – И с другой стороны нам не подобраться, потому что нужная труба идет из земли вертикально вверх, и только на уровне третьего этажа становится горизонтальной. Подняться на такую высоту по широкой трубе, которую даже не обхватишь – невозможно!

Я согласно кивнул.

– Отто! Возвращайся! – прокричала Эмили.

– Что ты делаешь? – удивился я.

– Спасаю Птичке жизнь! – ответила девушка. – Отто! Прохода нет, это ловушка! Возвращайся назад!

– Я справлюсь! – как-то поникши отозвался ученый.

– Он же может умереть! Сделай что-нибудь! – Эмили вцепилась мне в руку и начала ее трясти.

Я же стоял в растерянности, не понимая, что мы можем сделать в этой ситуации. К нам подошел Кипп, все это время помогавший Хьюго прийти в себя:

– Что случилось? – встревоженно спросил он.

– Обходного пути нет, – я показал Киппу на тоннель с проволокой. – Я посмотрел, как проходят трубы на всех уровнях: думал, что можно как-то перебраться на уровень четвертого этажа и обойти ловушку, вернувшись затем на третий. Или, наоборот, подняться в нужное место с уровня второго этажа, минуя этот чертов тоннель. Но нет. Тут только один путь и это либо ранит его, либо убьет.

– Он что, не пролезет там? – спросил Хьюго, подобравшись к нам поближе.

– Пролезет, но весь поцарапается в проволоке.

– Хреново дела, – ответил Хьюго. – По себе знаю, чем может закончиться такая херня!

– Отто! – снова закричала Эмили. – Отто! Пожалуйста!

Но ученый упрямо двигался вперед. Птичка уже почти добрался до деревянного тоннеля и смог получше его разглядеть.

Тоннель представлял собой короб, полностью обмотанный колючей проволокой. Она была натянута и внутри, превращая эту часть лабиринта в смертельную ловушку.

– Отто!

Сначала мужчина попробовал скинуть этот короб вниз – но он был прочно зафиксирован на трубах. Отто изо всех сил пытался его расшатать. Ничего не получилось. Кроме того, он сам чуть не упал с этих проклятых труб.

Замерев на минуту, чтобы перевести дух, Отто заметил внутри, почти сразу у входа в смертельный тоннель, небольшой клочок бумаги. Мужчина взял его, развернув, прочитал содержимое записки и сразу же выкинул ее.

– Я вижу воду! – закричал он. – Кажется, что только рукой подать. Я постараюсь аккуратно и неглубоко залезть внутрь, а затем столкнуть ее вниз.

Недолго думая и чуть не сорвавшись с высоты, Отто стянул с себя рубашку и небрежно постелил ее внутрь ловушки. Затем снял джинсы и натянул на руки – плотная ткань могла стать хоть какой-то защитой от проволоки.

Мужчина остался перед нами в самом нелепом виде: в одних лишь белых трусах и со штанами на руках.

– Пожелайте мне удачи, пожалуйста! – попросил он, в последний раз посмотрев на нас взглядом, полным печали, и полез внутрь.

Эмили зажмурилась, а потом и вовсе отвернулась.

Внутри тоннеля проволока была натянута диагоналями, поэтому Отто приходилось двигать ее руками, чтобы хоть немного продвинуться внутрь. По мере продвижения мужчина постепенно запутывался в ней, к тому же его колени с каждым шагом царапались о проволоку, протянутую снизу. Его джинсы очень быстро превратились в ошметки, и на землю по капельке стала падать кровь.

Отто начал стонать, а потом и кричать от боли. Он уже не старался ползти медленно и осторожно, все чего он хотел – это как можно быстрее достичь цели и камнем рухнуть вниз, подальше от причиняющей невыносимую боль ловушки.

– Тут нам на всех хватит! – крикнул он. – Ай, черт! А-а-а-а!!!

Он закричал от боли так сильно, что у нас кровь застыла в жилах. А вот его кровь потекла быстрее.

До цели оставалось примерно полпути.

Отто сделал еще один рывок вперед и содрал кусок кожи со своей спины.

– А-а-а-а! – раздался еще один душераздирающий крик. – Как же больно!

Проволока словно въелась в его тело. И чем яростнее Отто пытался выбраться, тем сильнее запутывался в ней. Вытянув вперед руку, он дотянулся до провизии и смог столкнуть пару пакетов, за которыми тут же ринулся Кипп.

Снова раздался очень болезненный крик, смешавшийся с кашлем. Изо рта Отто струйкой брызнула кровь.

– Это очень больно! – в слезах прохрипел он.

– Отто! – всхлипнув, воскликнула Эмили, не выдержав и все же повернувшись в его сторону.

– Стой. Мы ничем не можем ему помочь. К сожалению, его уже не спасти.

Эмили разрыдалась. Я крепко обнял девушку, и на мои плечи полились ее слезы.

В это время Кипп отнес пакеты подальше от «кровавого дождя».

– Еще немного, – кряхтя, сказал Отто и сделал рывок вперед. Ему удалось столкнуть вниз ящик с водой и оставшиеся пакеты еды.

– Есть! – победно сказал Хьюго. – А теперь, друг, попробуй выбраться. Мы тебя залатаем!

Отто сделал отчаянную попытку выпутаться, но увяз в проволоке еще сильнее. Кровь не останавливаясь стекала вниз тонкими струйками.

Отто кричал от боли. И в какой-то момент почти перестал шевелиться. Кажется, он терял сознание от болевого шока.

– Полди, прости-и-и-и-и! – крикнул он из последних сил. – Это я во всем виноват…

Его взгляд погас.

Я поднял с пола записку и прочитал ее вслух:

«Schau in den vierten Stock und lächle»3232
  «Посмотри на четвертый этаж и улыбнись» (нем.)


[Закрыть].

– Да что все это значит?! – рассвирепел я.

Эмили ушла в сторону, не выдержав вида льющейся крови. Она все еще рыдала. Я подошел к ней и слегка приобнял.

– Я хотела помочь, – шепотом сказала девушка. – Я хотела…

– Все будет хорошо, Эмили! – попытался утешить я девушку, понимая, как глупо звучат эти слова в данное время и в данном месте. Тогда я сказал ей, что доктор Отто героически пожертвовал собой, чтобы мы не умерли от жажды или голода, набрались сил и подготовились к последней, решающей наши судьбы, атаке. Что это должно было произойти ради того, чтобы мы смогли выбраться. Этой ночью. И что до нашего побега осталось чуть-чуть…

Мы стояли тут, в этом темном дворике. Месте, где было больше всего трупов «пропавших». Может быть, даже всех из нас, нашедших покой на этой территории.

Теперь нас осталось четверо. Кипп сказал, что нужно как можно скорее покинуть это место, вернуться на крышу и подготовиться к последнему бою.

– Спасибо, Отто, – уходя, сказал я напоследок, повернувшись в сторону смертельной ловушки.

– Спасибо, друг! – поддержал Хьюго и поклонился трупу самого храброго орнитолога, человека, который, даже оказавшись в дерьме, проявлял ко всему научный интерес. Который был верен себе.

Глядя с четвертого этажа, «пропавших» провожал глазок видеокамеры.

***

Мы достаточно быстро достигли главного корпуса, по пути выпив по бутылке воды и немного перекусив. Наш путь прошел в полной тишине…

Расклад был не в нашу пользу. Нас осталось всего четверо, из оружия – только два топора, киянка, скальпель и молоток. Один топор мы забрали у Кейсера, а вот где Отто оставил тесак, знал только он сам и, увы, уже не мог нам этого сказать.

А еще где-то бродил псих Гоззо, все также представляющий опасность.

Депрессия подступала, но мы не хотели сдаваться.

Мы поднялись на крышу и забаррикадировали дверь. Поели, напились воды – хватило всем и даже осталось на утро.

Было восемь вечера.

Кипп предложил нам поспать оставшиеся четыре часа до полуночи, чтобы ночью быть готовыми к сражению. Он вызвался подежурить на случай, если клоуны опять нарушат правила, как в случае с Кейсером или если на крышу вернется Гоззо.

Никто из нас не мог отказаться от его предложения – организм требовал сна. Свернувшись у костра, мы с Эмили легли в обнимку. Хьюго лег чуть поодаль, он много кашлял и дрожал. Кипп дал ему еще одну таблетку обезболивающего, пообещав, что завтра он лично отвезет его к врачу, когда мы выберемся отсюда.

Пока мы спали, Кипп открыл дверь и спустился на технический этаж.

У него был план.

***

Дорога круто пошла вниз между древних скал, имеющих какой-то странный фиолетово-черный оттенок. Сверху открывался вид на гигантский каменный лабиринт, конца которому даже не было видно.

Дорога привела колесницу ко входу. Он представлял собой гигантские бронзовые врата, которые с ревом открылись, почувствовав приближение душ. Там, за вратами, дорога, прежде выложенная золотом, вдруг стала каменной.

Из глубин лабиринта разнесся еще более громкий звук, заставляющий кровь застынуть в жилах: это был вопль Минотавра.

Здесь, среди высоких каменных стен, бродил звероподобный страж – высокий и яростный получеловек-полубык. В своем владении он ждал души тиранов, садистов, насильников и самоубийц.

Попав внутрь, колесница замедлила ход – теперь ей приходилось постоянно поворачивать то в одну, то в другую сторону. Но она ни разу не попала в тупик – видимо, адский возничий хорошо знал, куда нужно ехать.

Рев чудовища с каждой секундой был все громче и громче, а от топота его копыт сотрясалась земля.

Остановившись в самом центре лабиринта, возничий, не дожидаясь появления Минотавра, открыл клетку и вышвырнул наружу несколько душ. В мгновение ока они материализовали свои тела из гниющей плоти и, переглянувшись, побежали куда глаза глядят.

Адский возничий хорошо знал, что Минотавр предпочитает поохотиться.

Оставив души в стенах лабиринта, колесница двинулась дальше.

Сзади послышались глухие крики и рев чудовища.

Выбравшись из лабиринта, колесница снова начала набирать скорость, а дорога приняла свой прежний вид. Изменился и пейзаж: слева протекала темно-зеленая, немного бурлящая река, в которую попадали те, кому удалось выбраться из лабиринта. А за ней был лес, из которого порой выбегали кентавры, пуская стрелы в посмевших высунуться из воды.

По другую сторону тоже был лес, но совсем другой. Он даже имел свое название – «Лес гарпий». Состоял этот лес из одеревеневших душ, стонущих ветром от бесконечных истязаний пернатых гарпий, которые своими длинными острыми когтями царапали древесную кору. Они рвали листья и ломали ветви, крича, как птицы, и криками этими причиняли не меньшую боль.

Лес был залит кровью этих деревьев. Меж них бегали другие души – заблудшие, гоняемые стаями лающих черных псов.

Колесница почти достигла финальной точки маршрута.