Текст книги "Медвежий капкан. Вселенная Единения. Том 2"

Под моими ногами, в высокой, никем не скошенной траве, лежала лопата.

– Ты куда, Полди, – донесся взволнованный голос за спиной, но меня словно бы парализовало.

– Погоди…

Я наклонился к предмету, не поверив своим глазам, а затем во весь рот улыбнулся.

– Эмили!

– Что? – взволнованно спросила девушка.

– У нас теперь есть лопата!

– Что-о-о-о-о!?

– Знаешь, что это значит? – улыбка не сходила с моего лица.

– Мы сделаем подкоп?

Я радостно закивал.

Возвращаясь к компании выживших, я демонстративно поднял лопату вверх над головой.

– Вот это да! – высказался Хьюго.

– А-ху-еть! – был краток Кейсер.

– Короче, к черту старый план! Видимо, теперь у нас есть новый, – скомандовал Кипп. – Поэтому давайте не будем терять ни минуты. Бегом к стене!

И мы со всех ног помчались к видневшейся вдали части стены.

Виднеющейся вдали свободе.

***

– Черт, друзья давайте-ка поактивнее! И быстрее! Быстрее! Если мы не успеем до полуночи, нам пиздец! – подгонял нас болтун Хьюго.

Мы начали подкоп прямо возле основания стены. Копали по очереди. Все, кроме Хьюго, у которого была повреждена правая рука, и Эмили – единственной выжившей девушки. Было так жарко, что всем снова ужасно захотелось пить. А еще все жаждали свободы.

Может, нам просто так казалось, но, по ощущениям, процесс протекал очень медленно. Лопата входила в землю с трудом, но все же входила, и мы не теряли надежды. Отто и Кипп читали, пока копал кто-то другой, а Хьюго только раздавал бесполезные команды, раздражая всех остальных.

– Таскай землю! – в какой-то момент грозно крикнул на него Кипп, и Хьюго наконец заткнулся.

***

Как назло, выдался жаркий день. Почва была все еще достаточно сырой после ночного дождя, но копать при этом оказалось не так просто, как мы думали. Однако свобода того стоила. Она вообще бесценна…

Мы не рассчитывали, что на подкоп уйдет много времени, но, как оказалось, сразу под каменной стеной находилась бетонная плита неизвестных размеров, уходящая вглубь. В надежде, что плита попалась нам случайно и ее нет в каком-нибудь другом месте, мы сделали еще несколько подкопов в разных местах вдоль стены – увы, снова и снова мы натыкались на бетонное препятствие.

– Это что, прикол какой-то? – удрученно пробурчал Кейсер.

В какой-то момент нас охватило отчаянье: а вдруг эта бетонная плита простирается вниз на те же шесть метров, что и каменная кладка на поверхности? Сколько же времени уйдет на то, чтобы выбраться? Так можно и до полуночи не успеть!

– Наверное, по всему периметру был вырыт ров, после чего его залили бетоном, – предположил Хьюго.

И все же мы решили не сдаваться, а хотя бы попробовать добраться до нижней грани этой плиты.

Копали мы уже где-то час, может, чуть больше.

Как оказалось, подземная бетонная стена уходила примерно метра на два вниз. Добравшись все же до ее основания, выдохнув и обрадовавшись скорому спасению, мы принялись рыть свой подкоп уже не вглубь, а горизонтально, прямо под плитой.

– Черт! У меня сил нет! – в какой-то момент простонал Кейсер.

– А вдруг это пустая трата времени? Вы не думали об этом? Он бы не предоставил нам такую простую возможность выбраться… – оторвавшись от бумаг, произнес Отто.

– Это лопата! Ло-па-та! – произнес я с раздражением. – Чтобы ею копать! Мы сделаем ход и сбежим отсюда навсегда.

– Как-то слишком легко, – хмыкнул Кейсер. – Оборотень бы это предусмотрел!

На это грубо, но отрезвляюще, ответил Азиз:

– Нихуя он не предусмотрел! Даже за воротами ночью не уследил. Напоминаю: я единственный среди вас, кто уже побывал по ту сторону за все время, что мы здесь. Так что я знаю, о чем говорю. Просто закройте рты и копайте!

***

Кусты.

Слабо заметное шевеление.

Ветер? Нет…

Кто-то следил за выжившими. Следил, затаившись в кустах, выжидая…

Кто-то безумно опасный.

В потной ладони он сжимал скальпель и тихо смеялся.

Но не только он следил за выжившими.

Высоко над группой получивших надежду людей уже давно кружил дрон. В какой-то момент его жужжание даже расслышал Кейсер – прищурившись, он посмотрел в небо, но из-за яркого солнечного света не заметил опасности.

***

Наконец наш подземный ход прошел под, как оказалось, довольно толстой плитой, и сверху надо мной появилась коричневая почва, кишащая червями. Я стер пот со лба и принялся копать вверх под небольшим углом, поскольку так было удобнее и менее рискованно, что наш ход обвалится.

– Поворачиваю наверх! – предупредил я остальных.

Ощущая скорую свободу, все радостно закричали.

– Давай-давай! У нас все получится! – улыбаясь, подбодрил Хьюго.

Вскоре я передал лопату Киппу, поскольку подошла его очередь копать. Все это время нам помогал Хьюго, загребая землю безразмерной кофтой – той самой, в которой проснулась Эмили в свой первый день на территории «Nordstern-Lab».

Мы были уже близки к тому, чтобы добраться до поверхности, как вдруг Отто попросил нас всех на минутку остановиться и собраться рядом с ним.

– А это не подождет полчаса? – спросил я. – Может, расскажешь об этом на свободе?

– Это крайне важно! – Отто был очень взволнован. – У меня для всех, наверное, не самые лучшие новости. Но я обязан все рассказать.

– Давай, не тяни время, подкоп почти готов! – крикнул Кипп.

Отто кивнул.

– В общем, я дочитал все документы из лаборатории с грифом «besonders geheim»2929
  «Особо секретно» (нем.)


[Закрыть] которые мне удалось найти. И у нас, кажется, серьезная проблема: скорее всего, мы все заражены…

– Что? Чем?! – удивился я.

– Свиночеловек, которого мы все видели, возможно, был нашей групповой галлюцинацией, вызванной воздействием токсина и напряженной обстановкой, в которой мы находимся, вкупе с повышенной эмоциональностью и перцептивной установкой на опасность за каждым углом.

– Что такое перцептивная установка? – шепотом спросила Эмили.

– Погоди, а то все прослушаем… – ответил я ей.

– Групповой галлюцинацией? А такие вообще бывают? – удивился Кейсер.

– Конечно. Самый известный случай произошел в конце девятнадцатого века, когда во время эпидемии холеры многие жители одной из европейских деревень периодически видели у часовни одну и ту же девушку, которая молилась за их здоровье. Они одинаково ее описывали. А потом было установлено, что этой девушки никогда не существовало – она была только в головах у местных жителей. В общем, я хочу лишь сказать, что я не уверен точно, но это весьма вероятно. Этот токсин смертельно опасен. Мы находимся здесь уже немало времени и вполне могли вдохнуть достаточно большую концентрацию. А раз каждый из нас видел групповую галлюцинацию, это означает одно: процесс органического поражения нашего мозга уже происходит, – подвел неутешительный итог Отто.

– Тогда тем более не медлим! – заорал Кейсер и, не найдя поддержки, схватил лопату и принялся за дело.

– К сожалению, могу подтвердить слова Отто, – сказал Кипп и, достав дневник, прочитал: «…Кажется, что это и не свинья, и не человек. Я думаю, что это все токсин, над которым работает папа. Сегодня утром я случайно услышал, как он сказал маме, что после утечки токсином поражено абсолютно все – он в почве, воздухе, он осел на стенах, в водоеме…»

Мы все молча переглянулись.

Понимая, что у нас только что появился еще один повод побыстрее уносить отсюда ноги и показаться врачу, не задавая друг другу лишних вопросов, каждый в своих мыслях – все вернулись за дело.

***

Спустя какое-то время, когда солнце уже почти закатилось за горизонт, один его прощальный лучик появился в отверстии от очередного удара лопатой.

– Свет! Свет!!! Я вижу свет!!!

– Свобода!!!

– Да-а-а-а!

Мы все радостно закричали. Кейсер, сделавший последний удар лопатой, агрессивно расковырял дыру в земле над головой, чуть не обрушив наш тоннель, а затем вылез по ту сторону.

– Я словно бы только что заново родился! – сказал он.

Не верилось даже, что мы смогли!

– Свобода! – воскликнула Эмили, вылезая наружу. – Господи, как же я счастлива!

Думаю, никто из нас никогда в жизни еще не был так рад… А радовались мы тому простому факту, что мы свободны и завтра не умрем, а будем жить дальше. Что интересно, по такому поводу можно хоть каждый день радоваться и быть счастливым.

Цену своей жизни мы познали сполна в этих стенах.

Цепляясь за землю, я выбрался на поверхность и оказался в густом лесу. Посмотрев по сторонам, первым делом я увидел стену – ее обратную сторону. Отсюда она и воспринималась как-то по-другому: не как что-то создающее опасность, а наоборот, защищающее от опасности, оставшейся там, внутри. Позади.

Всего в шаге от меня тянулась колючая лента у основания стены – значит, не зря я решил копать под углом, иначе выкопались бы мы прямо под ней.

Теперь мы действительно были свободны. Эта мысль пронзила сознание и мобилизовала на дальнейшие действия. Расслабляться не было времени – нужно немедленно попасть в город… Рассказать всем, что произошло! Вызвать полицию!

– Все сюда! Быстрее!

Я протянул Хьюго руку и помог ему выбраться.

– Мы теперь свободны, Эмили, – сказал я, глядя в ее прекрасные глаза и уже представляя наше будущее свидание.

Мы были такие уставшие, грязные, с ног до головы покрытые землей. Но безумно счастливые.

– Да, ты спас нас… всех нас…

– Я просто нашел лопату. Мне повезло!

– Нет. Ты спас.

– Эмили!

– Полди!

От избытка чувств она бросилась ко мне в объятья. Я чувствовал, как сильно бьется ее сердце.

Последним вылез Отто.

– Ладно, оставьте эмоции на потом. Бежим отсюда поскорее… – сказал Хьюго и тут же ринулся вперед.

– Так, так, так, – донесся хриплый голос откуда-то из леса…

***

Тем временем Смерть резко поднялась вверх, издав оглушающее шипение, и исчезла в черной пустоте.

Эта пустота напоминала космос, но в нем не было ни звезд, ни галактик – не было ничего.

Вскоре прямо посреди вакуума появилось что-то похожее на гигантский каменный астероид. Это был Некрополис – город мертвых. Всю его поверхность покрывало одно большое кладбище – настолько большое, что оно казалось бесконечным.

Смерть нырнула в кратер, трещины в котором, образуя запутанную систему пещер, вывели ее к самому центру астероида. Там находились две каменные постройки, выполненные в готическом стиле: склеп и часовня.

Приземлившись на балкон часовни, Смерть прошла внутрь. По помещению раздался громкий стук костлявых ног, касающихся каменного пола.

Добравшись до винтовой лестницы, она спустилась на первый этаж и скрылась в черной комнате.

***

Из чащи прямо навстречу Хьюго вышел мужчина, то ли не до конца загримированный в клоуна, то ли, наоборот, не успевший смыть грим. В его руках был дробовик, который он на ходу демонстративно снял с предохранителя.

– Стоять! – приказал нам этот ублюдок и направил оружие в грудь Хьюго. Мужчина тут же остановился.

Эмили прижалась ко мне и заплакала.

– Что тебе от нас нужно!? – крикнул я, не чувствуя страха – только гнев, который переполнял меня.

Клоун улыбнулся.

– Зачем вы все это делаете? К чему вам наши смерти? – Хьюго, казалось, хочет спросить все, что засело у него в голове в эти дни. – Что тебе надо от нас? Может, деньги? Так мы готовы расстаться хоть со всеми своими деньгами, только отпусти нас!

– М-м-м… – клоун продолжал улыбаться, а потом захохотал.

– Зачем вы все работаете на него!? – крикнул Кейсер.

И тогда клоун заговорил:

– А теперь заткните свои пасти и слушайте сюда. Сейчас вы вернетесь назад, закопаете эту хуйню за собой и больше никогда – я повторяю! – никогда не совершите такой ошибки. Я ясно выразился?

– Ты просто сумасшедший! – закричал Кейсер от отчаянья. – Когда вы закончите свое дело, Оборотень избавится от вас, ты этого, что ли, не понимаешь?! Он не оставляет в живых таких, как ты!

– Ты, видимо, не так все понимаешь: мы не работаем на Оборотня. У нас здесь немного другая задача… Так уж вышло, что мы оказались выгодны друг другу на начальном этапе. А большего вам знать не следует.

На наших лицах застыл ужас.

– Да вы все сумасшедшие, вашу мать! – у Кейсера началась истерика.

Стало понятно, что это была не вербовка и никакой не эксперимент, как я предполагал раньше. Это просто бойня. Чистка. То же самое, чем Оборотень занимался и раньше, только в новых декорациях, более массово и чужими руками…

– Ха-ха-ха, – рассмеялся клоун, затем его лицо вмиг сменилось на озлобленное. – Я даю вам десять секунд на то, чтобы убраться отсюда.

– Нет! – нашел в себе смелость возразить Кейсер. Он думал о том, стоит ли доставать пистолет.

– М-м-м, ты, поросенок, думаешь, что у вас есть какой-то другой вариант? – насмехаясь над нами, спросил убийца.

Клоун направил дробовик на Кейсера…

Кейсер сглотнул слюну.

– В твоем дробовике заряжено два патрона, – уверенно бросил он. – А нас тут семеро! Почти все из нас спасутся, но прежде, чем это случится – разорвут тебя на части, кусок ты говна!

«Два патрона. Что если это буду я и Эмили…»

– Ха-ха-ха! Я смотрю, вы, кучка бесполезных отбросов общества, вообще не понимаете, где оказались и с кем имеете дело!

Клоун громко свистнул. Тут же за деревьями показалось еще пятеро убийц. И все они были вооружены.

– Слушайте сюда, поросята! Это наш фильм. И наши правила. Вчера вы убили несколько моих людей и поэтому сегодня ночью мы вернемся мстить. Считайте, что до сегодняшней ночи вы отдыхали на курорте, ведь впереди вас ждет полный пиздец. И ни один из вас на это не повлияет, усекли? Не выживет никто, всем понятно? А сейчас у вас есть ровно десять секунд на то, чтобы вернуться на ту сторону, иначе мы открываем огонь. И кстати… Оставьте-ка наши мачете здесь. Они вам не принадлежат! Повторять не стану, время уже пошло. Десять. Девять…

Мы послушно бросили мачете на землю и поспешили вернуться назад. Несколько этих ублюдков по команде главного прыгнули в подземный ход перед нами, чтобы встретить на той стороне. Когда последний из «пропавших» вернулся на территорию «Nordstern-Lab», они приказали нам все закопать.

Убедившись, что мы это сделали, один из клоунов выстрелил Кейсеру прямо под ноги, перепугав всех нас. А затем они просто ушли по рельсам куда-то вдаль, напоследок еще раз предупредив о том, что следующий подкоп станет нашей могилой.

Гениальная идея с подкопом обернулась для нас только лишь тем, что мы потеряли впустую очень много времени… Надо отметить – драгоценного времени, ведь этот ресурс невозобновляем, в отличие от тех же денег, отдыха или даже здоровья в подавляющем большинстве ситуаций.

Иногда не знаешь, куда свое время деть, и тупо спускаешь его на ветер, а иногда его жутко не хватает, и дорога каждая секунда…

Ситуация, в которой мы оказались, надолго поставит нам «прививку» ценности каждой минуты дня.

– Ну что ж… Отложим нытье, перейдем сразу к делу – времени у нас очень мало, – попытался настроить нас Кипп. – Вернемся к первоначальному плану. Что из оружия у нас осталось? У меня топорик.

– Скальпель, – ответила Эмили. – Можно сказать «ничего».

– Ничего – это у меня, – невесело улыбнувшись, сказал Азиз. – У тебя хоть что-то.

– Присоединяюсь к команде «ничего», – кивнул Хьюго.

– У меня есть тесак, – сказал Отто. – А топор я, кстати, где-то потерял.

– Он у меня, – ответил Кейсер, будучи самым вооруженным из нас: у него был топор и пистолет.

– Как-то не густо для обороны, – задумчиво сказал Кипп. – Но все же лучше, чем ничего. Не хочешь дать топор кому-нибудь? – спросил он у Кейсера.

– Не хочу.

Солнце скрылось за горизонтом, близилась полночь.

Отчаянье…

***

Абсолютно опустошенные и подавленные, с ног до головы перепачканные землей, мы вернулись к лаборатории. До полуночи оставалось всего около часа.

– Ну, что будем делать? – спросил я. – Снова спустимся на подземный этаж и запремся?

– Ни в коем случае! – сказал Отто. – Мы можем спуститься в это подземелье, только если захотим ускорить процесс заражения и поскорее проститься с этим миром. Это самоубийство! Если V-Crang действительно был распылен в воздухе, а всё говорит об этом, то наверняка он осел на всех окружающих поверхностях, сконцентрировавшись в нижних помещениях под действием силы тяжести. К тому же именно в подземелье находится сердце этой лаборатории…

– V-Crang? – переспросил Кейсер.

– Токсин, – пояснил Отто.

– Но если мы все заражены… – начала рассуждать Эмили, – то что с нами будет?

– Ничего хорошего, – ответил Отто. – Судя по записям, в этой лаборатории, еще задолго до присоединения Германии к USE, проводились эксперименты по контролю над психикой человека и созданию суперсолдат. Все, что касается бактериологического оружия и создания суперсолдат, происходило на подземном этаже главного корпуса! Экспериментальный образец токсина вызывал у подопытных неконтролируемую агрессию. А потом произошла его утечка. Реконструкцию событий, произошедших в результате этой утечки, мы можем косвенно воспроизвести по разбросанным по всей лаборатории скелетам сотрудников.

– Так что это за токсин, Отто? – спросил я.

– Здесь, глубоко под землей, согласно документации с грифом «особо секретно», разрабатывался токсин, полностью уничтожающий эмоции. Токсин, делающий людей бездушными роботами, способными безоговорочно выполнять любую команду. Он выжигал в мозгу все – воспоминания, эмоции, чувства, личность. При этом подопытные сохраняли основные навыки и умения, могли говорить.

У меня возникло странное чувство дежавю, будто я уже где-то слышал эту историю. Кажется, ее рассказывал кто-то из знакомых… Может, кто-то из гостей в баре.

– Это был самый главный и самый секретный проект лаборатории, он носил название «Berserker», – Отто закашлялся. – Кашель, кстати, является первым симптомом заражения. Галлюцинации тоже. Поэтому неутешительный вывод заключается в том, что мы смертельно больны. Может, вам не понравится то, что я скажу, но нам сейчас гораздо важнее найти здесь противоядие, чем выбраться. Если оно, конечно, существует…

– Да что за бред! – перебил его Кейсер. – У меня кашель с первого дня здесь, и заметьте, я до сих пор жив.

– Он прав, – кивнул Хьюго. – Столько лет прошло, может, токсин уже и не опасен?

– Кто знает, – обреченно ответил Отто. – Скоро узнаем…

Я заметил, как сильно погрустнел орнитолог, докопавшийся до истины.

– Ладно, хватит. Споров нам только не хватало! Пойдем искать убежище. Скоро полночь. И… Значит, в лаборатории нет никакой свиньи, верно?

– Уверен в этом на сто процентов! – подтвердил Отто.

– Я бы на его слова не надеялась, – прошептала мне на ухо Эмили.

– Тогда нам надо решить, идем мы туда или…

– Что еще ты нашел, Отто? – перебил меня Кейсер.

– А мы можем не стоять на месте, а говорить на ходу! – разозлился я.

– Что еще… что еще… – Отто на секунду задумался, разглядывая траву под ногами, и медленно пошел в сторону лаборатории. – Среди документов была одна папка, судя по материалам которой, здесь, в четвертом корпусе лаборатории, у людей пытались вызвать… околосмертный опыт.

– Околосмертный? – спросила Эмили. – Это как?

– Как бы тебе сказать, чтобы не шокировать. Подопытных доводили до предсмертного состояния. Так, чтобы человек был в одном шаге от смерти. А потом записывали со слов выжившего все, что он видел. Все, что он чувствовал.

– Они пытались понять, существует ли загробный мир?

– Именно! А еще, может ли сознание существовать отдельно от материального тела. По сути, пытались доказать бессмертие человеческой души.

– Но как они этого добивались? Я имею в виду, как люди достигали этого состояния?

– Их пытали. Истязали… Подопытные рассказывали, что все начиналось с неприятных громких шумов, после которых они переходили в фазу спокойствия. Уходила боль, наступало умиротворение. Тело становилось легким, человек словно бы поднимался в воздух, будто паря над больничной койкой… Некоторые видели дорогу из чистого золота. Кто-то – лодку, кто-то, как это ни банально – тоннель и свет в его конце. А кто-то просто видел свое тело как бы со стороны потолка, как будто бы душа из него вышла. При этом все по-другому воспринимали пространство и время – для них уже не было настоящего – они видели моменты из своего прошлого, видели умерших людей. А потом словно бы пробуждались.

Все слушали Отто, затаив дыхание.

– Может, это просто воображение? Может, мозг так реагирует на пытки? – спросил Кейсер.

– Да кто ж знает. Но здесь зафиксирован факт: трое подопытных видели дорогу из золота. Хотя они не были друг с другом знакомы и не могли поделиться этой информацией. Эта лаборатория была одной из первых, где проводили такие эксперименты.

– Это очень странно. Ведь со смертью мозга должно прекращать работу сознание. Как будто флешку форматируют – как можно тогда вспоминать свое прошлое?

– К сожалению, или к счастью, исследования не были закончены. Здесь есть некоторые статистические данные и не более. У тех, кто умирал при пытках, извлекали мозг и помещали в специальный раствор – пытались сохранить сознание и через различные стимулы проверяли реакции головного мозга. Но мозг отключался…

– Ты упомянул четвертый корпус. А что делали в остальных? – поинтересовался Кипп.

– Так, так, так… В пятом, если я не ошибаюсь, проводились психологические эксперименты. Подопытных туда привозили на грузовиках: в основном набирали пациентов неврологических клиник. Но порой в это место попадали и заключенные, пленные. В общем… На людях здесь тестировали различные психотропные средства. Главной целью, которую пытались достичь ученые, работающие в пятом корпусе, было создание сыворотки правды. К слову, и здесь они не имели успеха… А сыворотку правды, насколько я знаю, изобрели американцы некоторое время спустя.

– Ты называешь их учеными… – брезгливо сказала Эмили. – Я бы сказала «чудовища».

Отто на это ничего не ответил, продолжив рассказ об исследованиях.

– Второй корпус тоже был связан с изучением биологии человека. Но уже не с психикой, а скорее с различными заболеваниями и экстремальными термальными условиями. Например, из отчетов мне стало известно, что там разрабатывались вакцины от бешенства и оспы. Также ученые искали способы лечения ожогов и обморожений разной степени тяжести. А в роли подопытных выступали те же заключенные, бездомные и военнопленные – их называли здесь «материалом», – Отто невесело хмыкнул.

– Какой кошмар, и все это, весь этот ужас происходил так близко к Розенбергу… – промолвила Эмили. – Я не могу в это поверить! «Материал»! Серьезно?

– Ну, как ученый, могу сказать лишь одно, понравится тебе это или нет. Не будь в свое время этих опытов, сколько людей сейчас умирали бы ежегодно из-за банального бешенства? А сколько бы умерло, например, от переохлаждений? Наука нередко вступает в противоречие с этикой!

Среди нас повисла пауза. Мы приближались к лаборатории, каждый в своих мыслях о том, какой ужас происходил здесь в далеком прошлом. Тишину нарушила Эмили, спросив про последний корпус:

– А что насчет третьего? Ты не рассказал про него.

– Третьего? Ах, да. Это был хирургический корпус. Ученые и врачи того времени изучали работу органов, вскрывая живых людей; тренировались в пересадке; исследовали болезни органов; тестировали лекарства и вакцины. Должен сказать, что были здесь и совсем уж безумные эксперименты, не привнесшие в научный прогресс ничего. Кажется, здесь сшивали близнецов и…

– Ладно, Отто, перестань, это какой-то кошмар! Сколько же бедных людей пострадало! – не выдержала все же Эмили.

– Тысячи! И эти тысячи дали миллионам шанс выжить, продвинув медицину вперед! Теперь мы можем использовать вакцины, получать качественную реанимацию и успешно переносить определенные хирургические операции. То, что было с этими несчастными людьми, это, безусловно, зло, но…

Глаза ученого на секунду блеснули.

– Многие экспериментаторы, к слову, впоследствии стали известными и обеспеченными врачами. Многие, но только не из «Nordstern-Lab». Немалую часть местных ученых мы с вами уже повстречали лично… В виде скелетов, покоящихся в этих заброшенных строениях.

– Какой ужас… Хорошо, что человечество больше не делает ничего подобного.

– С чего ты так решила? Еще как делает! Фармацевтические компании проводят эксперименты на животных и людях, правда, в случае последних – с их согласия. И вроде бы этический вопрос если не решен полностью, то хотя бы науке удалось с этикой договориться. Не все можно исследовать, используя добровольцев, ведь порой эксперимент имеет лишь один исход, заранее всем известный…

Постепенно разговор об этих бесчеловечных экспериментах перешел на задний план. Я все глубже погружался в мысли о дне сегодняшнем – о том, что нам нужно сделать, чтобы пережить эту ночь.

Мы наконец подошли к воротам у первого корпуса «Nordstern-Lab».

Какое же нам выбрать место для ночлега, где мы точно окажемся в безопасности?

Взгляд мой был устремлен на быстро темнеющее небо, и я не замечал наше спасение. Я смотрел куда-то вдаль, а спасение было так близко…

Прямо у нас под носом.

Подсознание приметило крышу лаборатории.

А сознание упрямо глядело в летнее небо, покрывающееся звездами…

– Слушайте, уже одиннадцать. Если мы сейчас же не позаботимся о безопасном месте для ночлега, то навряд ли доживем до утра. О том, чтобы атаковать этих уродов, я уже и не думаю: мы совершенно не подготовлены, – сказал Кипп. – Нам бы сейчас об обороне побеспокоиться…

«Безопасное место». Здесь, где абсолютно все места опасны. Ведь это его территория.

Но тут мне все же пришла в голову одна идея. И это была уже вторая моя гениальная идея за день.

– А что если нам спрятаться на крыше? Мы можем попробовать забаррикадировать все выходы наверх, навряд ли их будет много. И тогда они к нам не подберутся.

– Слушайте, а что… неплохо… Ночь сегодня достаточно теплая, без дождя. Да и вообще, мы же можем там костер развести, если кому-то станет холодно! – поддержал меня Кипп.

И тогда мы спешно принялись искать пути наверх. Поднявшись по лестнице на пятый этаж, мы первым делом нашли проход на технический этаж, ведущий к крыше.

Замок на решетчатой двери был сорван.

Вдруг из закрепленного вместе с камерой у потолка громкоговорителя раздался шум, за которым последовал голос Оборотня:

– Хитро! Но не безопасно. Знаете, что такое мнимая безопасность? Это то, что ждет вас на крыше. Вы думаете, что найдете там спасение, но все, что вас ждет – это смерть. Идти или нет – решать вам…

– Как же ты заебал! – выругался Кейсер, схватив покрепче топорик, а затем, замахнувшись, бросил его в камеру, разбив ее.

– Он блефует… – заметил Кипп.

– Что? – удивилась Эмили. – Почему ты так решил?

– Ну подумай сама… Какая там может быть опасность? Птицы? Так у нас орнитолог есть, – попытался пошутить Кейсер. – А вообще, согласен с Киппом – блефует…

Кипп открыл решетчатую дверь, и мы вошли внутрь.

***

Площадь крыши плохо проглядывалась вдаль: она вся была покрыта какими-то заржавевшими цилиндрическими трубами, вентиляционными коробами, бетонными перегородками, небольшими постройками, как, например, трансформаторная подстанция, возле которой мы и оказались, или водонапорная башня вдалеке.

Я сделал глубокий вдох. Воздух здесь казался чуть прохладнее, чем внизу, но Кипп пообещал развести костер.

– Итак, вот мы и на крыше. Что дальше?

– Теперь самое главное – найти все двери и запереть их. Поняли? Все! Кейсер и Хьюго, проверьте вот эту сторону, – скомандовал Кипп. – Отто, Полди и Эмили – противоположную. А мы с Азизом пока быстро сбегаем вниз и попробуем набрать сухих веток для костра.

– Смотрите только без нас не запритесь! – хмыкнул Азиз, и они с Киппом удалились вниз.

Напоследок Кипп повернулся и добавил:

– Если хоть что-то упустите, то ночью нам пиздец.

***

Мы с Эмили и Отто пошли по крыше лаборатории в дальний ее конец в поисках возможных выходов. Вскоре мы нашли одну дверь. Открыв ее и посветив вниз, обнаружили все тот же технический этаж.

– Надо ее как-то запереть.

Отто плотно прижал дверь и вставил лопату в ручку.

– Откроют… Сломают, – засомневался я.

– Нет. Дверь металлическая, – уверил меня Отто.

– Лопата-то деревянная… – возразила ему Эмили. – Она может вывалиться от ударов с той стороны.

– Сейчас что-нибудь придумаю… Будьте здесь! – сказал Отто и ушел куда-то в сторону, скрывшись из виду.

Его не было уже минут пять, и тогда я решил действовать. Мы с Эмили нашли неподалеку какой-то тяжеленный металлический ящик, запертый на замок, и с трудом притащили его к двери, подперев ее.

– Теперь не должна открыться.

– Надеюсь…

Не дожидаясь Отто, мы отправились дальше. Довольно быстро на нашем пути попалась еще одна дверь – возле самого края крыши, но теперь поблизости не было ничего такого, чем можно было ее придавить или подпереть.

– Че-е-ерт….

– И что будем делать?

– Не знаю. Но нам срочно нужно найти что-то тяжелое. Вот-вот наступит полночь.

Прочесывая поверхность крыши, мы вернулись в наш новый лагерь, по пути встретив взволнованного Отто.

– Я заблудился, – пояснил он свое исчезновение.

У трансформатора на самом краю крыши Азиз и Кипп были заняты разведением костра: ветки были сыроваты, что создавало проблемы.

– Ну что там с дверьми? – поинтересовался Азиз.

– Две нашли. Одну заперли, другую нечем… И это при том, что нам еще нужно как-то забаррикадировать дверь, через которую мы сюда попали!

– О ней мы уже позаботились, – сказал Кипп. – А где остальные?

– Не знаю. Мы с ними не пересеклись.

И действительно, где же Кейсер и Хьюго?

– Схожу посмотрю…

Я побежал на неисследованную площадь крыши. Обнаружив там двух бездельников, сидевших на самом краю, свесивших ноги вниз, и невозмутимо болтающих о чем-то, я не на шутку разозлился:

– Эй! Я вам тут не помешаю? Почему вы не запираете двери?!

– Все в порядке, сынок! – успокаивающе сказал Хьюго. – Мы просто решили передохнуть – чертов подкоп все силы отнял. Выходов в этой части нет – мы дважды проверили.

– Отлично! А мы вот нашли сразу два! И один из них нечем заблокировать. Нужна помощь, а вы тут…

– Я думаю, можно использовать сейф! – перебил Кейсер.

– Какой еще сейф? – удивился я.

– Да есть тут неподалеку огромный сейф, как раз вон за той трубой… – Хьюго протянул в сторону руку, и я заметил, как сильно она трясется.

– Поможете? – спросил я.

– Не вопрос…

Мы быстро нашли этот сейф. Он оказался очень тяжелым. Для того, чтобы быстро перетащить его к нужной двери, потребовалась помощь всех остальных. Тогда Хьюго сходил за Киппом и Азизом, и мы впятером принялись толкать его по направлению к нужной двери, обходя лабиринты из вентиляции и труб.

Кое-как мы дотащили сейф до двери и заблокировали ее на время опасности…

– Полночь, – произнес Кейсер, взглянув на часы.