Текст книги "Стрелок. Путь в Туркестан"
Автор книги: Иван Оченков
Жанр: Боевая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
– Скажу, что очень ценю доверие вашего превосходительства.
– Что вас беспокоит, Будищев?
– Прошу прощения, но мне кажется, что вы мне что-то недоговариваете.
– Что же, очевидно, к списку ваших достоинств следует добавить редкую проницательность. Да, есть ещё одно обстоятельство.
– Какое?
– Видите ли, Дмитрий Николаевич, в последнее время жандармы очень сильно заинтересовались некоторыми молодыми офицерами флота, в число которых, как ни странно, входите и вы. Не знаю, чем вызвано это любопытство, но оно становится все более назойливым. Так что мы полагаем, что для лиц, подвергшихся такому вниманию, было бы крайне полезно на некоторое время исчезнуть из круга зрения этой публики. Теперь вам все ясно?
– Так точно. Кроме одного.
– Однако! И что же ещё мне следует разъяснить для вас?
– Прошу ещё простить меня за дерзость, ваше превосходительство, но часто ли вы лично напутствуете юнкеров флота?
– Ха-ха-ха! – не выдержал Пилкин. – Вы неподражаемы! Ступайте, наконец. Более подробные инструкции получите от капитана второго ранга Макарова.
– Есть!
– Свободны.
Будищеву ничего не оставалось, кроме как по-быстрому откланяться и пулей покинуть кабинет адмирала, который сегодня и впрямь проявил редкостную терпимость к одному ушлому кондуктору. Так что своего будущего начальника он дождался уже на улице.
– Ну где же вы? – строго спросил Степан Осипович. – Немедленно отправляйтесь в Минные классы и сдавайте дела. Затем, не теряя времени, получайте предписание и отправляйтесь по новому месту службы.
– Я полагал, мы выступим все вместе.
– Нет. Вы отправитесь на Каспий немедленно и будете ждать нас там. Чем скорее вы покинете Балтику, тем лучше для вашего же блага.
– Слушаюсь, – вытянулся Дмитрий и по всем правилам отдал офицеру честь.
– Ступайте, – козырнул ему на прощание Макаров, а затем, как будто что-то вспомнив, доверительно наклонился к своему новому подчиненному и шепнул: – Вы правы. Константин Павлович совсем не часто принимает подобное участие в судьбе юнкеров. Однако должен заметить, что далеко не за всеми кандидатами на чин офицера просят присмотреть и великий князь Константин Николаевич, и одна весьма влиятельная фрейлина покойной императрицы.
Есть мнение, что чем свободнее страна, тем проще её жителям приобрести для своих надобностей оружие. Определенный резон в подобных рассуждениях есть, ибо, если её правительство позволяет гражданам свободно покупать винтовки и револьверы, так уж видно, что оно их вовсе не опасается. Судя по всему, русский царь всецело доверял своим подданным, поскольку даже недавние печальные события не заставили его правительство хоть сколько-нибудь ужесточить продажу приспособлений для убийства себе подобных.
По крайней мере, в оружейных и охотничьих магазинах столицы можно было приобрести товар на любой вкус и кошелек, были бы средства. На роскошных витринах мирно соседствовали новейшие армейские винтовки и карабины с штуцерами и гладкоствольными дробовиками. Одни заряжались с дула, другие с казны, некоторые были богато украшены резьбой и драгоценной насечкой, прочие имели нарочито простой и лаконичный вид.
Отдельно стояли представители армейского вооружения. Русские берданки перемежались с французскими винтовками системы Гра. Изделия братьев Маузер лежали подле австрийских Верндлей, а британские Генри свысока поглядывали на швейцарцев Веттерли и прочих Бомонов. Но самое большое разнообразие было на витринах с револьверами и пистолетами. Кольты, Адамсы, Лефоше, Смит-Вессоны, Ремингтоны, Галаны… короче, всё, что оружейная мысль Европы и Нового света успела произвести на данный момент, было широко представлено в ассортименте соответствующих торговых точек.
Вот в один из таких магазинов и пожаловал Дмитрий Будищев перед отъездом из Петербурга. Надо сказать, что привел его туда отнюдь не праздный интерес. До сих пор его личное оружие, выданное для исправления служебных обязанностей, ограничивалось флотским палашом и кортиком. Носить один из них полагалось постоянно, в зависимости от формы одежды, и, вероятно поэтому командование считало его достаточно вооруженным.
Однако после получения предписания бравого кондуктора отправили в арсенал, где седой служитель вручил ему необычного вида револьвер, вздыхая при этом так, будто оторвал его от сердца.
– Вот это девайс, – искренне восхитился юнкер, уважавший гений во всех его проявлениях. – Техника на грани фантастики!
– Это вам, господин кондуктор, не девайс, как вы изволили выразиться, а револьвер системы Галана, работы фабрики господина Гольтякова! – ворчливо заметил старик.
– Оно и видно, – хмыкнул Будищев, ковырнув ногтем ржавое пятнышко на курке. – Откуда же такое чудо?
– Закуплены морским ведомством для вооружения абордажных команд, – охотно пояснил служитель, видимо, бывший фанатом своей работы. – Оно, конечно, револьверы бельгийской работы получше будут, но и отечественные весьма недурны-с[60]60
Револьверы, изготовленные на фабрике Гольтякова, отличались худшим качеством по сравнению с зарубежными аналогами.
[Закрыть]. Берите, не пожалеете!
– Носите, пока не порвется, – кивнул Дмитрий. – А это что за рычаг?
– А вы потяните.
– Оп-па-па! – радостно воскликнул молодой человек, увидев, как револьвер раскрылся подобно странному металлическому цветку, обнажив при этом свои потроха.
– Самовзвод, быстрая перезарядка, – продолжал нахваливать старик. – Патронов, правда, кот наплакал, но их и самому купить не слишком накладно.
Краткого осмотра для такого опытного вояки, как Будищев, было достаточно, чтобы верно оценить размеры свалившегося на него счастья. Как редкий экземпляр для коллекции данный револьвер был бесценен, но как боевое оружие… чуть лучше, чем ничего!
– Дяденька, а «Смит-Вессона» у тебя нет? – спросил он, отодвинув изделие тульских оружейников.
– Ишь чего захотел! – возмутился хранитель оружейных запасов родины. – Их для настоящих офицеров не хватает. Бери что дают, дурилка, а то вовсе ничего не получишь. Будешь по текинцам, или куда там тебя посылают, из своего палаша палить!
– А ты, старый хрен, откуда знаешь, куда меня посылают?
– Я тебе, молокосос, не «старый хрен», а господин коллежский регистратор! – вскипел служитель, но быстро успокоился и уже обычным тоном буркнул: – Нашел тайну. Знаю и всё тут! Будешь брать или нет?
– Давай, – вынужден был согласиться юнкер. – Только патронов все же отсыпь, не жмотничай.
– Ладно, – смилостивился старик. – Будут тебе патроны.
Дома чудо технической мысли, в котором причудливо сочетались западные технологии с русской безалаберностью, было тщательно вычищено, смазано и приведено в полностью работоспособное состояние. Однако полагаться только на него Будищев счел неразумным, а потому наутро отправился пополнять арсенал.
Сёмка, узнав о его намерениях, разумеется, увязался следом и теперь стоял рядом со своим наставником, и, разинув рот, любовался лежащими перед ними оружейными богатствами.
– Чего изволите? – поклонился безукоризненным пробором приказчик, оценив прекрасно сшитый мундир зашедшего к ним юнкера флота.
– Армейский «Смит-Вессон», – не стал оригинальничать Дмитрий.
– Американской работы или пожелаете тульский?
– Цена?
– Отечественный обойдется вам в тридцать два рубля, американец на десятку дороже.
– Дайте посмотреть.
Торговец аккуратно положил на прилавок два револьвера и подвинул их к потенциальному покупателю. Тот придирчиво осмотрел оба, покрутил барабаны, пощелкал курками, проверил механизмы перелома.
– Давайте два тульских, – решил Будищев.
– Прекрасный выбор, – одобрительно отозвался приказчик. – Тульские ничуть не уступают северо-американским собратьям. Сколько патронов?
– Давайте сотню.
– Не мало? – шепнул решивший поумничать Семён.
– Хватит, – хмыкнул наставник. – Уж в действующей армии я казенных патронов раздобуду по-любому.
– А, – глубокомысленно шмыгнул носом ученик, – тогда конечно.
– Кстати о патронах. Для «Галана» найдутся?
– Как не быть-с!
– Ещё полсотни. Так, на всякий случай.
– Как прикажете.
– А кому второй револьверт? – с замиранием сердца спросил мальчишка.
– Мне.
– Понятно, – вздохнул Сёмка.
– Вы, кажется, отправляетесь в опасное путешествие? – бесстрастным тоном поинтересовался приказчик.
– Типа того.
– В таком случае осмелюсь предложить вашему вниманию карабин Винчестера. Достаточно компактное, но при этом мощное и скорострельное оружие.
– Под кольцевой патрон?
– Если пожелаете, то можно и его. Но я все же имел в виду модель 1873 года, под патрон центрального воспламенения. Калибр – четыре и две десятых линии[61]61
10,76 мм.
[Закрыть], подствольный магазин на тринадцать патронов.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Дмитрий.
– Имели прежде дело с такими?
– Случалось, – хмыкнул юнкер, припомнив точно такой же карабин, принадлежавший Барановскому, который он переделал под автоматический огонь.
– Огнеприпасы такие же, как к револьверам Кольта, – продолжал нахваливать торговец.
– А под смит-вессоновский патрон такого нет?
– Увы, – развел тот руками. – Не делают-с!
– Зря, – отозвался Будищев, с сожалением отставляя в сторону оружие. – А что-нибудь посерьезнее есть? Так сказать, для работы на дальние дистанции.
– Всё что угодно-с. Есть винтовки Гра, Маузера, Пибоди весьма хороши. Если желаете магазинную, то рекомендую Веттерли.
– Это ещё что?
– Швейцарские с подствольным магазином. Патрон, правда, кольцевой, но…
– Спасибо, не надо.
– Тогда, быть может, Бердан? Раз уж вы на казенные огнеприпасы рассчитываете.
– Хм, – задумался кондуктор. Эти винтовки только-только начали поступать в войска, так что найти нерасстрелянный образец будет нетрудно. Вот только… – Скажите, а оптические прицелы у вас есть?
– Разумеется, – отозвался приказчик и через минуту выложил перед Дмитрием несколько трубок, длиною почти как винтовочный ствол. Внешним видом и размерами они больше напоминали подзорные трубы.
– Офигеть! А можно к берданке такое чудо приладить?
– К сожалению, с этим может быть заминка. Рукоять затвора будет упираться в трубку. Для этого вам лучше выбрать британскую систему Генри. В ней скоба затвора мешать не станет.
С этими словами продавец принес винтовку, живо напомнившую Будищеву ту, с которой он воевал в Болгарии, захватив в качестве трофея. Любовно проведя ладонью по ложу, он с видимым сожалением отложил её в сторону.
– Патроны к ней не так уж и дороги, – верно уловил его сомнения приказчик. – Стоимость за сотню составит всего…
– В таком деле сотня – ни о чем, – махнул рукой юнкер. – Давайте лучше прицел и берданку, а я помаракую, как их совместить. И пачку патронов для пристрелки не забудьте.
– Как угодно-с, – пожал плечами торговец. – Куда прикажете доставить?
– Всё своё ношу с собой, – усмехнулся Дмитрий, доставая бумажник. – Пакуйте.
Свёрток, надо сказать, получился весьма увесистым. Поскольку Будищев был в форме, да ещё с палашом, тащить его самому было неудобно и неприлично, а потому поклажу поставили перед ничего не подозревающим Сёмкой. Тот в это время во все глаза разглядывал на витрине диковинный револьвер с двумя стволами, очевидно, воображая себя с ним в руках, палящим из обоих стволов разом по неведомым злодеям.
– Что ты там углядел?
– Вот, – с придыханием в голосе прошептал зачарованный мальчишка.
– Ле-Ма, – охотно пояснил приказчик. – Французская модель, на десять зарядов. Широко применялся во время Гражданской войны в Америке. Но в основном конфедератами.
– И под какой патрон это чудо-юдо? – заинтересовался Будищев.
– Что вы, господин юнкер, он капсюльный. Каждая камора заряжается отдельно пулей, а средний ствол, служащий одновременно стержнем для барабана, дробью. Впрочем, говорят, некоторые ценители переделывают их под кольтовские патроны, но у нас таких, к сожалению, нет.
– Не, – помотал головой несостоявшийся покупатель. – Хватит с меня раритетов. Хотя, конечно, вещь шикарная!
– Ого, – пискнул Семён, почувствовав на себе тяжесть сегодняшних покупок.
– Любезный, кликните нам извозчика! – усмехнувшись, велел Дмитрий.
Продавец в ответ выразительно посмотрел на мальчишку-разносчика, и тот, верно уловив обращенное к нему вербальное послание, мигом сорвался с места.
– Сей секунд, ваше благородие!
Через минуту они садились в коляску лихача, провожаемые почтительным поклоном разносчика, получившего от Будищева за расторопность семишник[62]62
Монета номиналом в две копейки. Название прижилось после денежной реформы графа Канкрина, когда новые 2 копейки стали соответствовать 7 дореформенным.
[Закрыть].
– Митя, – осторожно спросил Сёмка, от обилия впечатлений забывший, что на людях зовет своего наставника исключительно по имени-отчеству. – А на что тебе целых два револьвера, у тебя ведь два уже есть?
– Как тебе сказать, – пожал тот плечами, – старый, который я с войны привез, на самом деле неудобен. И заряжать долго, и капсюля на шпеньках не больно прочно сидят. Ещё соскочат в ответственный момент, чего доброго. «Галан» хоть и лучше, но, в общем, тоже на любителя игрушка. Спасибо, конечно, хоть его дали, но для боя лучше «смит-вессоны», да и патронов к ним валом.
– А зачем мы тогда «галан» чистили? – удивился мальчишка, принимавший самое горячее участие в этом мероприятии.
– Если оружие есть – оно должно быть боеготовым! – назидательно отвечал ему Дмитрий. – К тому же, разве не интересно повозиться с таким замудренным механизмом?
– Интересно! – с готовностью кивнул Семён. – А зачем тебе этот, как его, оптический прицел?
– Охотиться, – улыбнулся Будищев. – На тушканчиков. Их в пустыне мно-о-го!
* * *
Нагрузившись покупками, Дмитрий и его юный помощник прямиком отправились на фабрику Барановского. Предприятие встретило их грохотом станков, чадом кузнечных горнов и хмурыми взглядами рабочих. Почти все они прежде хорошо знали и Будищева и Сёмку, но переход гальванёра из рабочих в хозяева как будто провел меж ними непреодолимую черту.
– Ты здесь подожди, – велел своему спутнику юнкер. – А я пока с Владимиром Степановичем и его братцем пообщаюсь.
Оставшись один, мальчик дружелюбно улыбнулся прежним приятелям и шагнул к ним с протянутой рукой.
– Здорово, ребята! – звонко воскликнул он, стараясь перекричать заводской шум, но с недоумением наткнулся на их нарочитое равнодушие.
Никто не улыбнулся ему в ответ, не протянул руку, не хлопнул, как бывало прежде, по плечу. Напротив, все только посторонились, и лишь Санька, с которым они жили по соседству, не без ехидства в голосе буркнул:
– Вы бы поосторожнее тута, барчук, а то ещё костюмчик свой запачкаете, так вас потом в гимназию не пустят!
– Да ты что, Сашка! – возмутился Семён. – Какой я тебе барчук?
– Уж известно какой! Одет, как из пансиона для благородных. Чистенький, будто только из церкви…
– И что с того? – с потерянным видом спросил ученик гальванера. – Это ж я…
Предъявить ему новую порцию претензий бывшие товарищи не успели, поскольку появился мастер и одним взглядом заставил их примолкнуть. Слава богу, это был не Егор Никодимыч, с которым у Сёмки были давние контры, а новый мастер из недавно открытого гальванического цеха – Николай Востриков – молодой человек, двадцати пяти лет от роду, с живым и умным лицом.
– Здравствуй, – как равному протянул он руку мальчишке. – Тебя ведь Семёном зовут?
– Ага, – несмело ответил на рукопожатие мальчишка.
– А меня Николай.
– Я знаю. Вы к нам в мастерскую приходили.
– Точно! – рассмеялся Востриков и так располагающе улыбнулся своему юному собеседнику, что тот немедля улыбнулся в ответ, как будто они с мастером были давними приятелями.
– Ты здесь какими судьбами?
– С Дмитрием Николаевичем пришел. У него дело до господ Барановских.
– Я слышал, он на флот поступил?
– Ага. У него теперь форма как у офицера, и сабля, и кортик, и даже револьверт дали! – не удержался от хвастовства парень.
– Ишь ты, – уважительно отозвался мастер. – Сабля – это хорошо! А с ребятами что не поделили?
– Не знаю, – насупился Семён, – я к ним поздороваться, а они… одежда им моя не понравилась!
– Понятно. Но ты не расстраивайся, вы ведь наверняка и прежде вздорили, а может и даже драться случалось, не так ли?
– Было дело, – кивнул мальчик. – Я как-то Саньке губу разбил, а он мне фонарь поставил.
– Вот видишь, – усмехнулся Николай. – Подрались хоть за дело?
– Он нас со Стешей женихом и невестой дразнил и разные глупости кричал. Ну вот я ему и…
– За это следовало, – согласился Востриков.
Тем временем в директорском кабинете кузены Барановские с интересом расспрашивали своего младшего компаньона о его службе и предстоящей командировке в пески Средней Азии.
– Я тоже слышал о предстоящей экспедиции и поистине беспрецедентной подготовке, развернутой генералом Скобелевым, – с воодушевлением заявил Пётр Николаевич, дослушав Будищева. – Государь не желает повторения прошлогоднего конфуза, а потому Михаил Дмитриевич получил полный карт-бланш. Для надобностей экспедиции он может мобилизовать все суда на Каспии, построить железную дорогу, получить самое современное вооружение, включая митральезы вашей, Дмитрий Николаевич, конструкции. Поэтому очень важно, что бы они проявили себя в настоящем деле наилучшим образом.
– Ну, четыре пулемета погоды не сделают, – пожал плечами юнкер. – Лучше, конечно, чем совсем ничего, но до хорошего далеко.
– Не скажите, – лукаво улыбнулся фабрикант. – Во-первых, не четыре, а десять. Только что получен заказ на ещё шесть картечниц, а уже принятые на вооружение вернутся к нам для переделки под ленточное питание. И все очень срочно, чтобы успеть к отправке с формирующимся отрядом Макарова.
– Отличные новости, – оживился юнкер. – А вы точно успеете?
– Обижаете, мон шер, – улыбнулся молчавший до сих пор Владимир Степанович. – Задел имеющихся деталей вполне достаточен для изготовления не то что одного, а даже двух или трех десятков механизмов.
– Чёрт, а от меня требуют скорейшей отправки на Каспий.
– Ничего страшного, – тонко улыбнулся инженер, – мы справимся.
– Не сомневаюсь. Но у меня к вам небольшое дельце. Так сказать, личная просьба от защитника отечества.
– Защитнику отечества мы всегда готовы оказать содействие, а в чем, собственно, дело?
– Да, в общем, не дело, а так, дельце… надо на винтовке Бердана укрепить оптический прицел и доработать затвор. Хорошему мастеру на пять минут делов с перекурами.
– Знаю-знаю ваши «пять минут» – усмехнулся инженер и обернулся к кузену: – Поможем флоту?
– Всенепременно, – улыбнулся фабрикант. – Станки и рабочие в вашем распоряжении, Дмитрий Николаевич. Полагаю, что много времени не займет, а польза может получиться преизрядная.
– Кстати, да, – кивнул Будищев. – Кронштейн у этой оптики хоть стой – хоть падай. Новый, конечно, так быстро не изготовить, но пару эскизов того, как должно быть, я вам оставлю.
– Вот и славно, – обрадовался Пётр Викторович, убедившись, что курочка Ряба не перестала нести золотые яйца. – И раз уж речь зашла об оружии, позвольте преподнести вам некоторым образом презент.
С этими словами он встал из кресла и подошел к стоящему у стены шкафу, из которого извлек уже знакомый Дмитрию винчестер. От былой переделки не осталось и следа, и даже самый внимательный взгляд вряд ли мог заметить, что когда-то это был первый в мире образец оружия, перезаряжаемого энергией выстрела.
– Прошу принять от нас с кузеном, – с легким поклоном передал он оружие вскочившему Дмитрию. – Вам он на войне всяко нужнее будет. Ибо, судя по вашим рассказам, там чего только ни случается.
– Вот спасибо, – обрадовался юнкер. – Вот удружили! А я как раз на такой же сегодня заглядывался, но так и не решился. Подумал, что патронов к нему не напасешься…
– Будут вам и патроны, – усмехнулся правильно понявший намек Владимир Степанович.
* * *
Получив задание, мастеровые споро взялись за дело. Принесенную Будищевым винтовку закрепили на специальном станке и, выставив прицел, припаяли его прямо на ствол.
– Таперича не собьётся, – твердо заявил седовласый слесарь, показывая работу заказчику. – Разве что захочешь кого прикладом садануть, но сдуру можно и что другое поломать!
– Я с ней в штыковую не собираюсь, – хмыкнул юнкер. – Это серьезное оружие для серьезных дел.
– Ну-ну, – не то одобряя, не то порицая отозвался рабочий. – Тебе виднее, не зря же ты в хозяева выбился. А теперь вот ещё и в офицера!
– Курица не птица – кондуктор не офицер, – отозвался Дмитрий, занятый своими мыслями. – Спасибо, дядя. Хорошая работа, на-ка вот!
С этими словами он вытащил из кармана портмоне и, пошарив в нем, протянул мастеровому полтинник.
– Какой я тебе дядя?! – неожиданно зло отозвался тот. – Ить я всего, может быть, всего годов на пять тебя старше. Работали рядом, а теперь ты мне на чай подаешь! Ну, раз так – благодарствуйте, ваше благородие!
– Пахом? – пригляделся к слесарю Дмитрий. – То-то я смотрю, рожа знакомая.
– Признал, стало быть. Ещё не совсем память потерял…
– Нет, не совсем. И точно помню, что ни тебе, ни кому другому из простых работяг ничего плохого не сделал. Ну разве на гулянке кому из молодых портрет попортил из-за девок, но то дело житейское. Или я что запамятовал?
– Ишь ты, плохого он не делал… Все вы одним миром мазаны, мироеды!
– Это верно, – не стал спорить Будищев. – Ты полтинник-то возьмешь, или тебе спасибо хватит? У меня, если что, этих самых спасибов – большой мешок!
– Возьму, – неожиданно сдулся Пахом. – Будет хоть на что выпить.
– Хочешь выпить, я тебе налью, – усмехнулся Дмитрий, доставая из кармана плоскую фляжку. – Будешь?
– Ежели поднесете, что же не выпить, – перешел на вы слесарь и, следуя приглашающему жесту юнкера, приложился к горлышку. – Ишь, злая, да ещё и дорогущая, поди. Господское питьё!
– Верно. Но за хорошую работу доброму мастеру поднести не жалко.
– Благодарствую.
– Не за что. Лучше скажи, чего злобишься?
– Да так, Митрий Николаевич, жизнь собачья, вот и кидаешься на людей почем зря. Ты уж не серчай, если что не так сказал.
– Ладно, проехали. Кто знает, может, мне твоя работа ещё жизнь спасет.
– Коли так, не зря старался. Вы как поживаете-то, я гляжу, в чины выходите?
– Не жалуюсь.
– Сиротку Архипову хоть не забижаете? А то бабы в слободке иной раз спрашивают, а что им сказать…
– Стешу-то?
– Её.
– Всё хорошо с ней. Здоровье поправилось, грамоте выучилась, подросла-похорошела. Ещё немного, и от женихов отбоя не будет.
– Женихов?! – недоверчиво хмыкнул Пахом, но, на своё счастье, наткнувшись на серьезный взгляд Дмитрия, промолчал.
– Готово, Дмитрий Николаевич, – закричал прибежавший их кузнечного цеха парень с затвором в руках.
– Ну-ка, дай, – взялся за доработанную деталь Будищев.
Кузнецы, следуя его эскизу, удлинили рукоять и загнули её вниз, чтобы он не упирался в прицел при перезарядке. Осторожно вставив затвор в винтовку, Дмитрий несколько раз передернул его, проверяя работу. Тот шёл немного туго, но в целом всё получилось вполне удачно.
– Сёмка, – позвал он загрустившего ученика. – Подай патрон!
– Сейчас, – встрепенулся мальчишка. – А какой?
– Ну раз винтовка, стало быть – винтовочный. Вон из той пачки, перевязанной бечевкой.
Получив требуемое, Будищев отвел ствол в сторону и осторожно зарядил своё оружие. Медный цилиндр со свинцовым наконечником, обвернутым в промасленную бумагу, напоследок тускло блеснув, исчез в патроннике. Всё сработало штатно, оставалось только выстрелить. Но для последнего испытания Дмитрий решил перейти на задний двор.
– Береженого Бог бережет, а не береженого конвой стережёт, – объяснил он собравшимся вокруг любопытствующим. – Сёма, ну-ка нарисуй несколько кругов, один в другом, на той стене.
– Сейчас… ой, а чем?
– Держи, – протянул ему кусочек мела предусмотрительный наставник. – Только смотри, чтобы ровно!
Разумеется, ровно у мальчишки не получилось, и изображенная им мишень явно была кривовата, отчего вызвала немало смешков у собравшихся вокруг зрителей.
– У Сёмки весь кривой, весь кривой, – запел кто-то из его прежних товарищей гнусавым голосом, – а нам с яво не стрелять, не стрелять!
Частушка вызвала дружный смех у зевак, заставив покраснеть как рак несчастного ученика гальванера.
– Пойдет, – невозмутимо отозвался Дмитрий и, тщательно прицелившись, выстрелил.
Пуля с характерным звуком выщербила кусок кирпича хоть и совсем рядом с мишенью, но все же за пределами самого большого круга.
– Промазал! – почти злорадно заявил Пахом.
Будищев, не обращая внимания на его слова, что-то подкрутил и снова велел Сёмке подать патрон. Винтовка снова громыхнула, выбив очередной кусок стены уже внутри мишени, хоть и с краю. После каждого выстрела стрелок что-то регулировал, потом снова заряжал, стрелял, и пуля всякий раз ложилась все ближе и ближе к центру. Наконец, последние три выстрела пришлись прямо в яблочко, вызвав уже одобрительные возгласы у зрителей.
– Ай, молодца! – восхищенно покрутил головой Востриков. – Ну, могём!
– Не могём, а могем, – поправил его Дмитрий и, шутовски раскланявшись, заявил: – Спасибо Богу и мне, а тем, кто мастерил – не!
– Вот так всегда! – разочарованно протянул кто-то из кузнецов, но юнкер перебил его:
– В таком деле спасибо – много, а вот трешница в самый раз! – усмехнулся он и достал из портмоне кредитный билет зеленого цвета. – Вот вам, на всю артель!
Ответом на это были уже радостные крики собравшихся, особенно тех, кто принимал в работе непосредственное участие. Остальные, впрочем, тоже не отставали, здраво рассудив, что на эдакие деньжищи можно взять цельное ведро полугара, которое счастливчикам в одиночку нипочем не осилить. По крайней мере, за раз.
– Ты чего такой смурной? – поинтересовался Дмитрий у Сёмки, осторожно обматывая берданку ветошью.
– Ничего, – вздохнул тот.
– Так уж и ничего?
– Просто… раньше вроде друзья были, а теперь смотрят как на врага!
– Я смотрю, и на твою долю досталось, – понятливо кивнул наставник. – Что тут скажешь, бывает!
– И что теперь?
– А ничего. Твои прежние кореша кем были, теми и остались, а ты, считай, стал классным гальванером. Многому научился, многое понял по жизни. Кичиться и задирать нос тут особо нечем, но и цену себе знать надо!
– Угу. Только все равно обидно. Всегда вместе были, за своего считали, а тут…
– Сёма, когда тебя Никодимыч чуть на тот свет не отправил, на этом заводе многие за тебя вступились?
– Нет. Только ты.
– А многие ли тебя в больнице навещали?
– Нет. Только вы со Стешей и мамка с братьями.
– И тебе не все равно на мнение этих людей?
– Наверное… все равно.
– Вот и правильно.
– Митя…
– Что тебе?
– Мить, а возьми меня на войну?
– Чего?!!
– Ну, правда, возьми. Я тебе пригожусь. Буду патроны подавать, оружие чистить и вообще… а научишь стрелять, так я тоже воевать стану. Вон у тебя сколько всего!
– Семён, послушай, – осторожно, чтобы не обидеть паренька, начал Дмитрий. – Война дело серьезное. На ней всякое случиться может. И мне для полного спокойствия надо, чтобы у меня дома все в порядке было. Понимаешь?
Насупившийся мальчишка только кивнул в ответ, всем своим видом показывая, что резоны старшего товарища нисколько его не убедили.
– А на кого я Стешу с Гесей оставлю? – зашел с козырей наставник, но на сей раз его ставка была бита.
– Да что с ними сделается? Чай, не маленькие уже. Гедвига Генриховна, дай ей бог здоровья, сама кого хочешь обидеть может. Да и Степаниде нашей палец в рот не клади! А на крайний случай вон Федя есть!
– Это, с одной стороны, верно, – не смог не признать основательность его доводов Будищев. – А твоя мама и маленькие братья и сестры? Ты о них подумал?
– Я о тебе думаю, – буркнул ученик, поняв, что его загнали в угол. – Вдруг чего случится…
– И чем ты мне поможешь? Своим телом закрывать станешь?
– Если понадобится, то и стану!
– Не получится, – хмыкнул Дмитрий. – Во взрослом мужике свинцовая пуля может и застрянет, а тебя, брат, насквозь пробьет и дальше полетит. Поэтому давай договоримся так: сначала ты подрастешь, а уже потом мы с тобой поговорим, стоит на войну собираться или нет. Лады?
– Лады, – вздохнул неудавшийся волонтер.
Правду говорят в народе, что долгие проводы – лишние слёзы. Отъезд Будищева вполне подтвердил эту народную мудрость в том смысле, что Геся со Стешей, как и полагается представительницам прекрасной половины человечества, не могли удержаться от всхлипываний. Пришедшая вместе с ними Анна Виртанен также поминутно бралась за платочек, и даже у крепящегося изо всех сил Сёмки нет-нет предательски блестели глаза.
– Ну будет вам, – добродушно усмехнулся Дмитрий. – Нечего меня раньше времени оплакивать.
– Скоро отправление, господа! – почтительно напомнил пассажирам благообразный кондуктор с роскошной раздвоенной бородой. – Извольте занять места.
Услышав эти слова, юнкер по очереди расцеловал своих домашних, крепко пожал руку инженеру Барановскому и Семёну, причем последнему ещё и взъерошил вихры.
– Пора, – решительно заявил он. – Не поминайте лихом!
– Счастливого пути! – немного взволнованным голосом напутствовал его Владимир Степанович.
– Куда же наш Фёдор запропастился? – обернулся Будищев к портнихе, но та только развела руками, дескать, не знаю.
Надо сказать, что Шматов, узнав об отправлении товарища на войну, стал подозрительно тихим и задумчивым. Дмитрий, сразу уловив эту смену настроения, строго велел ему не страдать ерундой, а заниматься своей жизнью. То есть работать, жениться, завести детей и не забивать дурным голову. Фёдор, будучи по натуре человеком мягким и сговорчивым, быстро согласился с ним, чем до крайности обрадовал свою Аннушку. Вообще, у них в последнее время всё было настолько хорошо, что дело шло к свадьбе.
Место было занято, вещи, которых оказалось неожиданно много, частью уложены рядом, а большинство отправлено в багажный вагон, так что можно было отправляться. Вокруг них так же прощались, обнимались, плакали перед разлукой люди, отчего на вокзале царил ужасный шум, прерываемый иногда пыхтением паровоза. Наконец, раздался гудок, и все пассажиры дружно бросились в вагоны, чтобы встать у окон и продолжать махать руками, что-то кричать провожающим, пытаясь расслышать их в ответ. Наконец, поезд тронулся и под перестук колес медленно двинулся к пункту назначения.
Помахав своим домашним на прощание, Дмитрий направился на свое место. Вагон первого класса, окрашенный в ярко-синий цвет, внутри представлял из себя просторное и довольно роскошно отделанное помещение, лишенное каких-либо перегородок. Для размещения пассажиров предназначались расположенные вдоль обеих стен достаточно удобные кресла, спинки которых можно было опустить, получив таким образом лежак. Для защиты от нескромных взоров полагались занавески, но раздеваться все равно было неудобно, а потому пассажиры спали не раздеваясь, накрывшись пледами или верхней одеждой.
На одном из кресел рядом с Будищевым уже сидел сосед – улыбчивый коренастый мужчина в мундире военного медика с медалью за русско-турецкую войну.
– Проходите-проходите, голубчик! – радушно поприветствовал тот его и, заметив, что юнкер пытается вытянуться, поспешно добавил: – И давайте без чинов.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.