Текст книги "Прикладная некромантия"

Анджей и светлые ринулись следом, оживленно перешептываясь на бегу. Никто не задумался о том, что там может оказаться нечто голодное и не очень доброжелательно настроенное. Нет, я бы тоже не задумывался, но после того, как побывал в магической коме, у меня резко начали работать мозги. Или инстинкт самосохранения.

– Келе, не тормози ты там! – окликнул меня Рем.

Я понуро поплелся следом. Куда же мне деваться из мощных щупалец студенческой солидарности и дури?

Спуском в яму служила вполне приличная каменная лестница. Хотя даже если бы ее не было, мы бы все равно сиганули.

– А тут и следы чьи-то, – сказал Константин. – И какие четкие.

Ну еще бы, мы ведь по клумбе топчемся. Это наши следы и есть. Поди завтра садовник последние волосы на голове вырвет, глядя на последствия акта вандализма.

Первым в неизвестность, естественно, сунулся эстриец, воодушевленный заинтересованным взглядом Кьеры. Мои парни только хмыкнули, переглянувшись… и последовали за светлыми. Процессию смертников замыкал я, время от времени трагично вздыхая.

Едва я спустился ниже уровня земли, как по коже забегали то ли мурашки, то ли искры. Кажется, здесь использована пассивная магия, но что конкретно, понять трудно. Я же только в родной некромантии разбираюсь куда больше положенного, в остальных же науках – на среднем уровне студиозуса третьего курса.

Внизу оказалось самое обычное подземелье, тускло освещенное светом факелов, расположенных настолько далеко друг от друга, что их пламя скорее нагоняло жуть, чем позволяло нормально все рассмотреть. Мне было чуть легче, потому что эльфийские глаза куда лучше приспособлены к тьме, чем человеческие. Никаких странностей на первый взгляд не чувствовалось, как и какой-либо магической активности.

– А на плане тут не было никаких подземелий, – задумчиво прокомментировал увиденное Константин, обеспокоенно озираясь.

– Можно подумать, тайные коридоры показывают в планах, – рассмеялся Ремуальд.

– Речь идет не об обычном плане: я уломал дядю показать мне полную документацию по вашему учебному заведению.

Все данные по Академии у какого-то жалкого недоучки? Куда мир-то катится?

– А кто у нас дядя? – тут же озадачился я.

– Начальник тайной службы его величества, – гордо ответил светлый. – Так что прекращай меня бить.

Угу. Напугал до поноса, весь трясусь.

– Я принц крови. Так что мне плевать, – пожал плечами я. – Парни, а давайте-ка назад, а? Мне все это не нравится.

И получил подзатыльник от Ремуальда. Не так больно, сколько обидно и странно.

– Да завязывай ты со своим паникерством! – начал уже злиться староста. – Лучше бы за обстановкой следил!

– Так я и слежу, – обиженно пробурчал я, потирая голову.

– Стало быть, идем вперед, – удовлетворенно улыбнулась Кьера.

Она повернулась к Константину и тронула его за плечо, ласково так, осторожно. Парень застыл на месте, боясь шелохнуться. Потом с тем же нежным выражением лица повернулась ко мне. Но если реакция светлого была удовлетворительной, то моя каменная морда девушку разочаровала. Она вздохнула и, как мне показалось, едва удержалась от того, чтобы сплюнуть.

Я прикрыл глаза, пытаясь хоть что-то почуять. Уж лучше знать… Вот только не чувствовал я ничегошеньки. Пустота. Только проклятый полутемный коридор, которого не должно здесь быть и который ведет в никуда.

Не хочу идти. Совсем не хочу. Там пусто. Туда нельзя.

Меня скручивало от страха. При этом тварь во мне, которая радовалась смерти Рельки, тоже была не в восторге от происходящего.

– Пошли отсюда! – прошипел я, глянув наверх, чтобы прикинуть, насколько глубоко мы спустились. И понял, что мое предложение уже неактуально. Лестница упиралась в потолок. Ни единого намека не выход не наблюдалось.

– … твою мать …! – Ругательства на этот раз вырвались настолько заковыристые, что ребята даже повернулись, желая узнать, отчего я так впечатлился.

Исчезновение пути к отступлению никого не порадовало, но реакция моих спутников была куда более спокойной, чем моя. Они и не собирались в ближайшее время выходить наружу. Жажда исследований – чтоб ее! – тянула в глубь коридора. Им и в голову не приходило, что другого выхода из этих катакомб может и не быть.

Друзья между тем быстро посовещались и пошли вперед. Оставалось лишь выругаться и потопать следом.

– А я вспомнил про эти подземелья, – неожиданно сказал идущий впереди Рем.

В коридоре раздавалось гулкое пугающее эхо шагов, а пламя факелов порой становилось ядовито-зеленым вместо алого.

– Не было тут ничего! – тут же возмутился светлый. – Я все планы перед приездом сюда изучил.

– Ты же небось смотрел планы только с ныне существующими строениями, – пожал плечами наш староста с убойной дозой снисходительности в голосе.

– Ну да, – согласился светлый.

– Я слышал об этом месте. Катакомб уже четыреста лет как не существует. Они были полностью разрушены во время войны с орками. Тогда Академия сильно пострадала, большую часть корпусов пришлось отстраивать заново, а подземная часть нашего достославного учебного заведения, которая в те времена была едва ли не обширнее наземной, была и вовсе уничтожена. А тут ведь находилась вотчина именно нашего факультета.

Я едко усмехался, слушая друга. Рем, как всегда, знает все и даже чуть больше, что вполне типично для нашего старосты. А историю Академии Рем знал даже лучше, чем мэтр архивариус.

– Получается, мы находимся в месте, которого не существует несколько веков. И выхода отсюда нет. Я еще не говорил, что вы идиоты? – поинтересовался я, стараясь сохранять спокойствие.

– Отсюда есть выход, Келе, – не согласился Рем. – Сюда явно кто-то зашел. И этот кто-то открыл проход в подземелье.

– Если твои слова верны, то некий тип открыл проход для себя. На нас никто не рассчитывал. И вряд ли этот добрый дядя так расстарается, что повторно разомкнет пространство для незваных гостей. Это тебе не зачарованная дверь. Это другой пласт реальности.

Коридор шел идеально прямо. Где-то там, далеко, он мог и разветвляться, но пока взору открывался лишь ровный туннель. Кое-где в стенах виднелись двери. Анджей хотел было сунуться в одну из них, но я его остановил, дернув за шкирку на себя. У меня была абсолютная уверенность, что открывать двери не стоит совсем. Кто знает, что сохранилось в памяти этого места? Если тут проводили обряды некроманты… Темная магия сама по себе не опаснее светлой, но ее отпечаток (если не проводились обряды очищения) имеет свойство притягивать разнообразную мерзость.

Ребята немного повозмущались из-за моего запрета, но, видимо, я был очень убедителен: после моих слов они даже к ручкам этих злосчастных дверей не тянулись.

Спустя пятнадцать минут я что-то услышал впереди. То ли шорох, то ли шаги. Эхо доносило звуки, но и искажало их, причем гораздо сильнее, чем если бы мы находились в своей реальности. А еще в дальнем конце коридора наблюдалось какое-то шевеление. Может быть, это копошился тот умелец, который открыл проход. Или какая-нибудь местная страхолюдь. В общем, хрен редьки не слаще.

– Я пойду первым, – тихо сказал я. – Там кто-то есть.

– Келе, может, не стоит? – шепотом откликнулся Анджей. – Рем искуснее в атакующей магии.

– Да, но я сейчас сильнейший среди нас.

К тому же как живой щит я просто безотказен. Во всех смыслах.

Идти не хотелось. Но дороги назад не было, пути в сторону тоже были заказаны, а стоять на месте – смерти подобно. Остается переться вперед, наплевав на страх, потому что другого варианта все равно нет. И тут к непонятным шорохам добавились еще какие-то звуки, похожие на детский плач.

– Ну чего встал-то? – недовольно осведомился Константин, чуть толкнув меня вперед. – Боишься, что ли? Так давай поменяемся.

– Боюсь, – не стал спорить я. – Но уж лучше вперед пойду я.

– Я крепче тебя, – уперся светлый, страстно желающий доказать всем присутствующим свою выдающуюся мужественность. – Я выше. И в плечах шире.

– Это ничего не значит, – отмахнулся я. – Не в росте счастье.

Так, сосредоточимся. Вдох. Выдох. И снова вдох. Затаившийся поодаль незнакомец не двигался, словно чего-то выжидая. Келе, ты ведь не боишься всяких там монстров в темном коридоре, который потерян во времени и пространстве? Ты сейчас пойдешь – и врежешь ему, кто бы это ни был. Я сжал зубы покрепче, двинулся вперед и материализовал на ладони «лепесток тьмы». Хорошее заклинание, легко покрошит любую материю, будь она живая или мертвая. Надеюсь, никакая местная аномалия не повлияет на заклинание. А еще надеюсь, что моя возросшая сила не исказит действие магии.

Шагов за спиной слышно не было. Значит, друзья за мной не пошли. Наверное, Рем остановил. И правильно сделал. Угробить меня не так просто, а люди – создания куда более хрупкие.

Спокойно. Все хорошо. Все нормально. Почти…

Плач становился все громче и громче. Такой жалкий, несчастный… и раздражающий. Ненавижу младенцев. Младенцев – и утбурдов. Пожалуй, утбурдов я ненавижу даже больше, чем младенцев. В этом подземелье так долго не было живых существ, что нежить должна была изрядно оголодать и ослабнуть. А главное, отсутствие силы не позволит утбурду стать невидимым. Он чует живую кровь, уровень развития у таких существ более высокий, чем у примитивной нежити. В качестве обеда я тварюгу не заинтересую, ибо попросту несъедобен. А вот мои спутники для него должны быть очень и очень лакомым кусочком. Утбурд будет прорываться к ним, но, хвала Тьме, коридор небольшой, я смогу целиком закрыть проход щитом.

Простолюдины наивно предполагали, что в утбурдов превращаются младенцы, брошенные своими матерями и обреченные на смерть. Чушь какая. В маленьком ребенке, который еще не осознал себя, не может быть столько боли, гнева и обиды, чтобы он переродился в нежить. Утбурды – это всегда творения некромантов… В Академии нас учат создавать и таких монстров. Но мы никогда не отрабатываем навыки на живом материале. Это запрещенный обряд, его разрешается проводить лишь в самом крайнем случае. Похоже, до войны, в результате которой Академия так сильно пострадала, утбурдов здесь делали и просто ради исследовательского интереса.

Этот уродец и правда не сумел стать невидимым. Мне впервые удалось разглядеть такую редкость в подробностях не на гравюрах в учебнике. Крохотное тельце, но не пухлое, как у младенцев, а исхудавшее, с резкими линиями, отвратительно серая кожа, когти на ручках и ножках и желтые звериные глаза, в которых только ненависть и желание жрать. Нежить, что с нее взять. Утбурд пялился на меня недоуменно, обиженно, будто настоящий ребенок, которому вместо желанной конфеты подсунули камень. Ну еще бы! Едва только тварь сделала шаг вперед, я выставил щит – но не перед собой, а позади себя. Утбурда в любом случае надо уничтожить – он не отвяжется от потенциальной пищи.

Нежить метнулась мимо меня с душераздирающим воем, со всей дури врезалась в невидимую преграду и завизжала от обиды и непонимания. Еда была так близко, но к ней не пускали. Надо было выместить на ком-то злость. А тут я под руку попался. В пищу непригодный, но это не помешает сорвать на мне ярость, накопленную за долгие годы. Утбурд оскалил пасть, демонстрируя заостренные зубы в два ряда.

– Ути, маленький, спокойно, – с издевкой протянул я.

Нежити в принципе все равно, что я говорю. Она не поймет слова, как и не поймет, что дрожащий голос – это признак страха. Зато мне от собственного голоса становится спокойнее. Некромант всегда найдет возможность справиться с нежитью, тем более рукотворной. Главное, не бояться. Да, это не элементарные полуразвалившиеся зомби, которыми периодически умудряются разродиться однокурсники; но нежить есть нежить, вся она создается по определенным правилам и законам – зная их, можно справиться почти с любым монстром.

Утбурд весь подобрался. Ага, прыгнуть собирается. Ничего, я готов. Тварь встретил «черный сон». Я об этом заклинании читал и на досуге отрабатывал его действие, но не всерьез, не применяя в полную силу. Эти чары упокоения были более сложными, чем те, что доступны третьекурсникам, – его курсе на шестом проходят. Но для утбурдов «черный сон» подходит идеально. Заклятие вышло даже большей мощности, чем мне хотелось, потому что, когда нежить довольно ловко увернулась, магия приняла форму ударной волны и хорошенько врезала по стене. В стороны полетела пыль и каменная крошка, тварь от удивления зависла в середине прыжка и позорно хлопнулась на брюхо. Я же еле устоял от отдачи. Кто сказал, что сила есть – ума не надо? Сила без ума – не беда, а катастрофа.

Утбурд посматривал на меня как-то настороженно и нападать прямо не спешил. Я ему совершенно точно не понравился. Ладно, в первый раз не получилось – врежем «русалочьим плачем». Он у всех членов нашей семьи выходит на диво удачным… Но шустрая погань опять успела уклониться, заклятие задело его только краем. Утбурд замедлился, но упокоиваться все еще не планировал. Я тихо выругался и вытянул из ножен ритуальный кинжал. Тот самый, который в случае проигрыша в споре должен был отдать Ясе. Как говорит Айаллэ, магия – чепуха, кинжал под ребра – куда надежнее. А если это семейная реликвия старого некромантского рода, то вдвойне надежнее. Под ребра не под ребра, а хребет я твари продырявил. Та с визгом напоследок прокусила мне руку до кости. Вот ведь гадство… Но подаренный любимой бабушкой кинжал не подвел. Плоть вокруг лезвия стала медленно чернеть и осыпаться.

Я щелчком пальцев деактивировал щит, и ко мне сразу прибежали друзья. Надо же, как трогательно. Что-то они не сильно жаждали последовать за мной, когда в коридоре шастал утбурд. Конечно, в схватке с нежитью ребята бы мне только помешали, но ведь сам факт!

– А что это за тварь? – тут же заинтересовался неизвестным ему видом нежити Константин. Одногруппников тварюга тоже впечатлила, но идиотских вопросов они задавать не стали: наверняка их знаний хватило, чтобы классифицировать нежить. А вот светлым читают нежитеведение то ли на пятом, то ли на шестом курсе.

Зато Кьера тут же подошла ко мне, чтобы проверить, что случилось с моей рукой, в которую вцепился утбурд. Она-то уж точно поняла, кто на меня напал и чем это грозило.

– Да все в порядке, – попытался отстраниться я от девушки. Но та резко дернула руку на себя, дабы убедиться, что моя конечность цела и невредима. Однако бурые потеки крови говорили о том, что меня действительно тяпнули.

– Но я же видела, – растерянно пробормотала Кьера, переводя взгляд с моей ладони на мое же лицо. – Я же видела, Эльдан! Он тебя укусил! Укусы нежити опасны и могут повлечь непредсказуемые последствия.

Очень даже предсказуемые. Смерть. Причем медленную и мучительную.

– Да все хорошо, – поспешно отмахнулся я. – Тебе просто показалось!

Светлая моим словам не особо поверила, но спор прекратила. Только взгляд ее стал более внимательным.

– Сейчас не время и не место, я понимаю, – преувеличенно смиренно кивнула она. – Но даже не надейся, что позже я из тебя не вытяну информацию.

Все-таки женщины – ужаснейшие создания. А Кьера – так и вовсе монстр.

– Это утбурд, – тем временем пояснял Рем Константину. – Рукотворная нежить. При помощи обряда некроманты создают его из живого младенца. Фактически, жертву не убивают, она просто как бы перетекает из состояния жизни в состояние нежизни. Очень сложный процесс.

– Какая мерзость, – раздался голос Константина. – И вы до сих пор такое творите?

– Вообще этот обряд в настоящее время проводится только при наличии специального разрешения. За последние сто лет было получено только одно.

– Ну а сколько этих убу…

– Утбурдов! – раздраженно поправил светлого Анджей.

– Ну да, – кивнул эстриец. Но повторить название вида нежити не рискнул. – А сколько их реально сделали за последние сто лет?

– Ну как сказать… – В голосе Ремуальда слышалось смущение. – Тьма его знает. В любом стаде есть свои паршивые овцы.

– Я бы сказал, у вас все стадо в парше, – в очередной раз не счел нужным придержать язык Константин.

– Я тебе сейчас врежу, – тихо, но грозно сказал я.

– Ладно. Понял, заткнулся, – быстро пошел на попятную эстриец. Оно и понятно: рука у меня тяжелая, так что если постоянно получать по морде, рано или поздно здравомыслия хоть чуть-чуть, да прибавится.

– Парни, давайте назад, – велел я. – Лучше будет, если я и дальше пойду впереди.

– И тебя и дальше будут жрать всяческие твари, – мрачно прокомментировала Кьера.

– Никто никого не жрал, – возмутился я.

– А рука? – уперлась эта въедливая девица.

– Моя рука цела, – напомнил я. – Ты сама видела.

– Это ничего не значит. На ней столько крови, будто тебе ее отпиливали, – не сдавалась она. – Я видела, что эта тварюга тебе руку прокусила, до того как ты продырявил ее своей зубочисткой.

Парни начали прислушиваться к нашей с Кьерой перебранке с все возрастающим и нежелательным для меня интересом. Только этого не хватало.

– Зубочисткой? – праведно возмутился я, радостно вцепившись в возможность сменить тему спора. – Это фамильный ритуальный кинжал! Да на нем заклинаний больше, чем ты можешь представить! Его еще моя бабушка при обрядах использовала! А потом передала матери, когда та начала практиковать! Это же огромная ценность!

Вещал я вдохновенно и с блеском в глазах, который пристал помешанному на своей профессии магу. Для убедительности пару раз махнул зажатой в руке семейной реликвией. Кьера недовольно зыркнула и сделала шаг назад:

– «Ценность», которую передают из рук в руки, как что-то совершенно негодное!

– Да что ты вообще понимаешь в артефактах некромантов?! – радостно продолжил свару я. Отлично. Можно устроить скандал и отвлечь внимание от моего ранения. Я уже давно усвоил: стоит затеять громкий полноценный скандал, как все сразу забывают, с чего же все началось.

– Ну да, куда уж нам! – фыркнула Кьера, поджав губы. – Потомственный некромант, элита профессии.

Все понятно с этой девицей. Первый всплеск магического дара в роду. Отчаянное смущение по поводу отсутствия колдовской родословной и демонстративно наплевательское отношение к уже сложившимся магическим династиям. Ялли тоже начинала возмущаться, если при ней заводили разговор о родственниках-магах.

– Все, хватит, – оборвал наш спор Рем. – Пора идти.

О да, золотые слова.

– Куда идти? – с язвительной усмешкой спросил я.

– Пока вперед. Должен же быть выход отсюда, – нахмурился староста.

Должен. Ну-ну, разбежался. Это же аномалия, здесь никто никому ничего не должен. Выхода вполне может и не быть.

– Это же пространственный карман. Он вне нашего времени и пространства, – попытался убить оптимизм друзей я.

– Келе, прекрати паниковать! – вмешался Анджей. – Нам, по-твоему, следует остаться на месте и сдохнуть от голода и жажды?

– Нам вообще не надо было сюда идти, – пробормотал я, отвернувшись. – Ладно, двигаемся. Так у нас будет хоть какой-то шанс.

Или не будет.

Укус утбурда смертелен. Даже для эльфов (каковым в данный момент я уже не являлся). А это была только первая тварь, встреченная нами в подземелье, давно исчезнувшем из реальности.

В этом лабиринте я напрочь утратил ощущение времени. Идти мы могли как двадцать минут, так и два часа.

– Келе, а ты тут что-то… чувствуешь? – тихо спросил идущий позади меня Рем.

Я нахмурился. Все еще ничего не чувствую. Только опасность, тянущуюся от боковых дверей.

– Нет, все пусто. Вот это-то и пугает. Хотя, если учесть, где мы сейчас находимся, то вроде бы все в порядке вещей.

– Как можно попасть в место, которого уже не существует? – подала голос Кьера. – Этих катакомб нет. Их разрушили и засыпали землей. Этого места нет.

Я не стал отвечать. Лекции – это не по моей части, пусть Рем отдувается, он у нас как-никак староста и один из лучших студиозусов курса.

– Это память. Тут проводилось слишком много некромантских обрядов, да и, наверное, чар на стенах тоже немало было навешано для защиты. Так что даже физическое уничтожение не смогло до конца стереть катакомбы из плана мироздания. Сейчас они скорее всего состоят из чистой магии.

– Вашей магии, – убито констатировал Константин.

– Ну да. Наша магия более устойчива. Она может сохраняться веками.

– И притягивать сюда всякую гадость, – мрачно пробормотал светлый.

– И притягивать, и сохранять то, что было. Утбурд тут бегал явно еще с тех времен, когда катакомбы существовали вживе, так сказать.

Глава 11

Впереди пока ничего не было. А у меня в голове металась одинокая мысль: тут явно должно находиться нечто ценное. Потому что тратить прорву энергии только ради того, чтобы походить по мрачным и опасным коридорам, лично я бы не стал, потому что это глупо. А тот, кто проворачивает в Академии столь серьезные дела, причем на глазах у десятков магов, да так, чтобы этого никто не заметил, явно не дурак. Дурак на такое не способен. Как не способен и создать проход в иное измерение.

Что тут на самом деле спрятано? Какую такую ценность наши покойные уже коллеги могли здесь хранить?..

– Рем, ты же читал старые хроники? – спросил я.

– Ну да, читал, ты и сам это знаешь, – недоуменно откликнулся тот.

– Чем занимались некроманты до разрушения старых зданий?

– До разрушения старых зданий… То есть до войны… – пробормотал Ремуальд. – Кажется, ерундой какой-то маялись.

Ерундой, стало быть. Ну-ну. Однако в это опасное место, рискуя собственной жизнью, они бы не полезли ради какой-то ерунды. Здесь должно быть что-то исключительное.

– А конкретнее? – не отставал я, продолжая тем временем идти вперед.

– Хм… Кажется, бились с идеей вечной жизни.

Вот тебе и «ерунда». Да за такое во все времена друг другу глотки рвали! К тому же для некромантов вечная жизнь всегда означала нечто иное, чем для остальных. Не молодость, которая может длиться бесконечно, но жизнь, которая не прервется смертью, пока этого не захочет сам маг. Записи именно на эту тему, сделанные мастерами смерти, особенно ценились в магическом сообществе. Их передавали из рук в руки тайно, опасаясь жестокой кары за чтение запрещенных текстов.

– Некроманты? Пытались раскрыть секрет вечной жизни? – ушам своим не поверил Константин.

Мы с одногруппниками одновременно рассмеялись.

– А кто, по-твоему, должен заниматься этим вопросом? – полюбопытствовал я.

– Ну уж точно не вы! Вы же повязаны со смертью! – процедил светлый.

– Поэтому бессмертие как раз по нашей части, – спокойно пояснил наш староста. – Истинное бессмертие – это невозможность умереть, а не просто отсутствие старения, как у тех же эльфов. И некроманты тут очень даже при делах.

– Отсутствие смерти, – задумчиво протянула Кьера. – Это больше тянет на высшую нежить. Лича какого-нибудь. Звучит противоестественно.

В точку попала.

– В принципе да, – не стал спорить Рем. – Очень похоже. По крайней мере, то, что получалось в итоге экспериментов, действительно смахивало на высшую нежить, если верить рассказам очевидцев. Проект был масштабным: десятки образцов, толпы магов-участников…

– Образцы? – нервно поинтересовался я. В груди как-то противно екнуло. Я подумал о дурном.

– Ну да, – подтвердил Ремуальд.

– То есть ты хочешь сказать, что тут помимо прочей гадости могут шастать «экспериментальные образцы»? – уточнила девушка с плохо скрываемой паникой.

– Да, – убито подтвердил друг. – А еще тем, кто служил материалом для проекта, сохранили личность… Полностью.

– Итого у нас потенциально имеется Тьма ведает сколько неубиваемых разумных тварей, которые пробыли здесь довольно долго и вряд ли были этому рады, – с истеричным смешком сделал вывод Анджей.

– А это значит, что мы в еще более глубокой заднице, чем сами предполагали, – пожал плечами я.

Всего-то. Какие мелочи. Тварью больше, тварью меньше. Я и не рассчитывал на благополучный исход затеи, когда перся сюда вместе со всеми.

А вот остальные участники похода ощутимо сдулись, уже не проявляя ни жажды открытий, ни оптимизма, ни особых надежд на благополучное возвращение наверх.

– Мы все умрем, – тяжело вздохнув, заявил Константин.

Удивительно точная характеристика сложившейся ситуации!

– Не все, – отозвался я, не замедляя шага.

– Очень обнадеживающе, – раздраженно буркнула Кьера.

– Мне напомнить, из-за чьей придури мы вообще тут оказались? – протянул я.

– Лучше заткнись! – шикнула светлая. – Вообще-то мы ваших одногруппников спасаем!

– Угу. Только не так, не там и не тем местом! – отбрил я ее. – И неизвестно, спасаем ли вообще.

Ответом мне послужило раздраженное сопение сзади.

– Вы использовали живых людей в качестве материала для эксперимента? – осознал Константин.

– Не мы конкретно, – спокойно ответил Анджей.

– Но ваши! – возмутился светлый.

– Ну наши, – равнодушно откликнулся я. – И что с того? Издержки профессии, не более. Ваши тоже не такие белые и пушистые, как тебе хотелось бы. Если тебя утешит, то этот проект был официально запрещен в связи с большими издержками человеческого ресурса. Руководство гильдии магов и совет старших мастеров смерти пришли к выводу, что нецелесообразно добиваться бессмертия, угробив столько народу.

– Некромантия – грязное дело, – с ноткой презрения выдохнул эстриец.

Определенно новая мысль.

– А кто спорит? – хмыкнул Рем. – Грязное, но нужное, а то бы нас уже давно под корень извели.

Отвечать на слова Рема посчитали излишним.

Высокую фигуру, двигающуюся нам навстречу, я, естественно, заметил первым. Судя по очертаниям тела, это был мужчина. А точнее, если оценивать магическую ауру, это когда-то был мужчина. У нежити нет таких понятий, как пол или возраст, эти данные есть только у исходного материала.

А вот тихий, но довольно-таки проникновенный грудной рык расслышали все.

– Монстрик хочет кушать, – с чуть истеричным смешком сказала Кьера и тут же перетекла в боевую стойку. Сразу видна хорошая дрессировка, причем не нашего розлива. Девушку затачивали под бой, это совершенно очевидно.

О да, монстрик до жути хотел кушать. Я ощущал его голод почти так же остро, как свой собственный. Я лучше, чем кто-либо другой, понимал, что он чувствует. Тоска, отчаяние, одиночество. Он все еще помнил, что было «до» и что произошло «после».

– Твари! – раздался то ли стон, то хрип со стороны приближающегося. – Ненавижу!

– Это он кому? – чуть заикаясь, спросил Тин.

– Это он нам, некромантам, можешь порадоваться, – откликнулся я, будучи совершенно уверенным в своей правоте.

– Почему ты так думаешь? – не захотел поверить моим словам Анджей.

«Потому что я едва ли не мысли этой нежити читаю», – мог бы сказать я. Но, наверное, такой ответ звучал бы дико. У меня возникло странное чувство родства с подземным монстром, какой-то жуткой общности.

– Не спрашивай, – коротко и почти зло ответил я вслух.

– Убью-у-у! – раздался вой с другой стороны коридора, и темная тень метнулась к нам.

Твою ж мать… Опять придется жертвовать собой. А еще друзья называются… Они поперлись бес знает зачем и бес знает куда, а кто страдать в итоге будет? Ну конечно же Келе. Ему же делать больше нечего.

Щит я точно создать не успевал, поэтому просто выскочил вперед, встав на пути нашего нового знакомого. Надеюсь, у кого-то из нашей компании хватит ума защитить себя и остальных.

Встреча с нежитью не принесла радости ни мне, ни ей. Упасть на спину под весом крупной туши – это неприятно. Страхолюдина же, оказавшись в моих страстных объятиях (ну не подпускать же его к охломонам-друзьям?), тоже испытала бездну отрицательных эмоций. Пару раз урод дернулся, но я держал мертвой хваткой, которую ослабил, лишь ощутив возмущения магического фона, характерные для магического щита. К счастью, кто-то все же додумался создать защиту. За это время меня успели слегка подрать (у нежити имелись довольно неплохие когти, остроту которых я испытал на собственной шкуре), обругать крепкими словами и даже разочек врезать по морде.

Что ж, налицо способность к членораздельной и разумной речи, что говорит о возможном сохранении интеллекта у объекта. Правда, обезображенная синюшная морда портила впечатление напрочь.

– Отпусти! – хрипло выдохнуло чудо древней некромантии. – Почему ты помогаешь им после всего, что они натворили?!

– Не отпущу! – так же хрипло ответил я, из последних сил сжимая тварюгу. – Конкретно эти ребята еще никому ничего плохого не сделали!

– Некроманты! Ублюдки! Чудовища! Ненавижу! Убью!

В конце концов ему удалось вырваться, и он для острастки швырнул меня в магический щит, по которому я красивой остроухой тряпочкой сполз с тихим стоном.

– Тварюга, – выдохнул я, с трудом поднимаясь.

И чем ему некроманты не угодили?.. Впрочем, дурацкий вопрос. Признаю, некроманты ему сделали столько плохого, что даже представить страшно. Но это ведь не повод кидаться на всех подряд!

– Кто ты? – как мне показалось, удивленно и даже более-менее мирно просипел немертвый. – Я не видел тебя прежде. Откуда ты явился?

Когда на тебя пялятся темными провалами глазниц, в которых тускло светится зеленоватое пламя, это очень неприятно. Даже если ты некромант-третьекурсник. Маг, создавший эту нежить, уделил преступно мало внимания сохранению ее прижизненного вида. Страхолюдина та еще получилась. Прямо озноб пробирает.

И почему мертвяк безошибочно угадал магов смерти в Анджее и Ремуальде, а ко мне отнесся столь… дружелюбно? Я ведь тоже был некромантом. Даже бить меня начал только за то, что я встал у него пути. Идеи по поводу причин столь доброго отношения имелись, но все они мне дико не нравились.

– Сверху! – показал я пальцем в потолок.

Мертвяк уставился на меня с явным сомнением. Хотя кто знает, что творилось в его голове: сложно разобрать эмоции на изувеченном нежизнью лице.

– Там ничего нет… Там уже целую вечность ничего нет. Есть лишь это проклятое подземелье и мы в нем, – с унынием протянула нежить.

– Тут, выходит, и время замкнулось, – подал голос Анджей.

Эхо понесло слова по коридору.

– Заткнулся бы лучше, – еле слышно шикнул Рем. – Просто он здесь находится много веков, немудрено потерять всякое чувство времени.

– Ублюдки! Падальщики! – вновь разразился бранью немертвый.

– Келе, ты бы попросил его быть повежливее, а то достало уже выслушивать оскорбления от отходов некромантского производства! – чуть заикаясь, обратился ко мне Ремуальд.

– А я тут при чем? – отозвался я.

Новый знакомец, который отнес меня к числу единомышленников, тоже никак не мог понять, с чего бы это я должен пытаться вбить в него почтительность к мастерам смерти.

– Ну как же, тебя он не костерит и даже не пытается грохнуть, несмотря на профессию. Стало быть, вы с ним практически друзья.

– Я?! С ним?! Ты свихнулся?! Я с нежитью работаю, а не дружу!

– Работаешь? – прогудело со стороны нового знакомца.

– Да, – резко повернулся я. Похоже, сейчас придется сцепиться с этим изыском некромантии, но я не позволю, чтобы меня принимали за умертвие. – Я некромант. Недоучка, правда, но если Академия не развалится или меня не вышвырнут, то диплом я получу.