Текст книги "Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650–1945"

Сельскохозяйственные предприятия, это правда, имели тенденцию к укрупнению, к появлению крупных земельных собственников, занимающихся крупномасштабным производством, но сельское хозяйство по природе своей развивает привязанность к земле, порождает сельский, чтобы не сказать деревенский, образ мыслей – нечто совершенно не похожее на мировоззрение дворян-землевладельцев на юге и на западе. Не то чтобы последние не были склонны к консерватизму, земельная собственность, будь то в городе или в деревне, естественным образом заставляет думать о поддержании status quo. Однако теперь главным источником существования землевладельцев стала рента, и вне зависимости от того, были они связаны семейными узами и общностью взглядов с городским патрициатом или нет, денежные соображения подталкивали их мыслить в терминах денежной экономики. Это вынуждало их вступать в непосредственный личный или интеллектуальный контакт с теми, кто контролировал систему производства и кредита. Некоторые из них сами становились капиталистическими предпринимателями, а другие были скорее склонны пассивно принять общий капиталистический климат, так же как они принимали слияние с патрициатом. Но в любом случае они либо принимали это как часть своего интеллектуального мира или приспосабливались к ним в типично «буржуазной» манере.

Обычно центрами этого современного «капиталистического духа» были города, и причиной тому были как внутренние, так и внешние факторы, рассмотрение которых завело бы нас далеко в сторону. Дворянин-землевладелец подвергался значительно большему влиянию городского духа с его преимущественно интеллектуальной цивилизацией, чем если бы он только занимался земледелием.

Таким образом, проблема дворянства и буржуазии – это часть проблемы взаимоотношений между городом и деревней. Вторая часть рассматривает различные формы этой двойственности, принятой в германском офицерском корпусе, и постепенные изменения общественного мнения и личных взглядов в этой весьма важной области «борьбы за культуру».

Приложение 5
Докладная записка, поданная дворянами, по вопросу подготовительного обучения для кандидатов на офицерские должности

(Без даты)

Его Превосходительству, господину фон Мантейфелю…До того как будет принят закон, согласно которому наличие аттестата о среднем образовании станет обязательным требованием для допуска к унтер-офицерским экзаменам, необходимо задать себе следующие вопросы:

1. Как смогут родители определить сыновей на службу, если они давали им домашнее образование? И больше всех от этого пострадают старые аристократические семьи.

2. Как смогут родители сделать сыновей офицерами, если они получили лишь начальное образование, но смогли, благодаря частным урокам, сдать унтер-офицерские экзамены?

3. Не приведет ли принятие такого закона к радикальному изменению характера офицерского корпуса? Теперь вместо представителей аристократических фамилий офицерские должности в гвардейских полках будут получать сыновья разбогатевших банкиров.

4. Как поведет себя этот новый офицерский корпус в обстоятельствах подобных тем, что сложились в 1848 году?

5. Почему недостаточно унтер-офицерского экзамена в том виде, в каком он существует сегодня?

6. Не опасно ли так резко отталкивать дворянство?

Без подписи

(Секретный государственный архив Пруссии)

Приложение 6
Докладная записка военному министру от главы военного кабинета генерала фон Мантейфеля относительно технического образования офицеров

(Черновик рукописи)

Берлин, 25 ноября 1861

Я все больше убеждаюсь, как важно при нынешних обстоятельствах способствовать притоку в армию офицеров старого типа, вместо того чтобы затруднять поступление для молодых людей из семей малообеспеченных офицеров и беднейшего дворянства. Более того, как важно заранее выдать разрешение для молодых людей, которые хотят поступить на службу в армию в расчете на то, что они будут в ближайшее время произведены в офицеры, чтобы они смогли привести свое подготовительное образование в соответствие с новыми требованиями.

Я, разумеется, не ставлю своей целью приуменьшить значение усилий, которые предпринимаются в настоящее время для изменения технической подготовки офицеров, но еще в 1808 году в соответствующем приказе от 6 августа говорилось: «Образование и технические знания – это еще не все качества, необходимые для хорошего офицера. Ему также нужны сила духа, умение быстро принимать решения, пунктуальность, умеренность и безупречное поведение. Это главные добродетели, которыми должен обладать офицер». Даже в 1824—1840 годах, я помню, молодые люди получали сертификат об окончании школы по личному распоряжению короля, поскольку они обладали всеми этими качествами, хотя и не слишком хорошо показали себя на экзамене, и многие из тех, кому было оказано такое доверие, в последующем стали прекрасными офицерами. С того времени все большая и большая роль отводилась чисто технической подготовке.

Опыт, однако, показал, что гораздо большее значение имеет свидетельство о прохождении воинской службы, которого обычно достаточно.

Если Его Величество сделает обучение в военном училище обязательным, необходимо, чтобы после того, как молодой человек сдаст экзамены, он некоторое время прослужил в действующей армии и стал своим для офицеров полка, где он будет служить. С другой стороны, офицерство уделяет все меньше внимания подготовке своей смены. Жалобы на то, что многие молодые офицеры плохо подготовлены для службы и что часть молодежи морально неустойчива, не лишены оснований, но, на мой взгляд, тому виной то обстоятельство, что, будучи кандидатами, молодые люди не имеют настоящего контакта с офицерским корпусом, и настоящая тренировка и формирование характера начинается уже после того, как они становятся офицерами. Другая причина того, что офицерский корпус проявляет мало заботы о молодом пополнении, заключается в том, что власти отменили практику, при которой, чтобы быть произведенными в офицеры, молодые люди должны были прежде отслужить испытательный срок.

В 1848 году неприязнь к военным сосредотачивалась в основном на кадетах и на вышеупомянутой категории. Его Величество, покойный Фридрих-Вильгельм IV, с большим трудом добился для кадетов права носить военную форму, и потребовалось некоторое время, чтобы их школе был возвращен более или менее военный характер. Нападки на нее продолжаются и по сей день.

Эти правила оттолкнули от армии не только мекленбургское дворянство, но и наше собственное, и именно они обуславливают широкомасштабную нехватку офицеров, которую имеем на сегодняшний день.

Ранее существовало строгое правило, согласно которому офицеров ополчения переводили в армейские полки только в исключительных случаях. Мой предшественник на этом посту настоятельно советовал мне следить за этим, поскольку, как показывает опыт, всякий раз, когда Его Величество одобрял подобные переводы, множество молодых людей выбирали этот относительно легкий путь в офицерский корпус через ополчение. Его Величество покойный император был убежденным сторонником этого старого правила, и только с 1860 года Его Величество наш нынешний император дал разрешение на то, чтобы из него были сделаны исключения в связи с огромной потребностью в офицерах, вызванной реорганизацией армии. Теперь эти переводы получили принципиальное одобрение.

Однако это нововведение посягает на древнюю привилегию прусского офицерского корпуса, которую Его Величество подтвердил приказом от 6 февраля 1860 года, а именно: что каждое офицерское собрание имеет право решать голосованием, кого офицеры желают видеть в своих рядах, а кого – нет. И оно оказывает разрушительное воздействие на корпоративный дух и тому подобные вещи.

Более того, все это постепенно подрывает основополагающую особенность прусского офицерского корпуса, больше других повлиявшую на формирование и сохранение его характера, а именно право и обязанность выбирать и готовить себе смену.

Приказ от 5 ноября 1854 года устанавливал, что при рассмотрении рекомендаций на унтер-офицерские должности командиры полков должны предоставлять сведения о финансовых обстоятельствах кандидатов, особенно наличия у них долгов и т. п. После 5 октября эти королевские приказы временно отменены.

Э. М<антейфель>

Приложение 7
Докладная записка генерала фон Мантейфеля королю Вильгельму I относительно экзаменов на офицерское звание

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

Берлин, 18 апреля 1862

Приказом от 31 октября 1861 года военный кабинет Его Величества одобрил новое правило, касающееся набора офицеров в действующую армию, и приказал ввести его в силу с 1 января 1862 года.

С этого дня обучение в военных училищах станет обязательным условием допуска к экзаменам на офицерское звание для всех, за исключением тех, кто имеет университетское образование.

За год до мобилизации 1859 года множество офицеров было уволено на пенсию, и более того, когда в 1860 году прошла реорганизация армии, многие капитанские и лейтенантские должности оставались вакантными, в то время как Его Величество приказал проводить назначения каждый месяц, чтобы можно было удостовериться в квалификации кандидатов. В связи с этим средний возраст по всем назначениям в армии значительно снизился. Естественным последствием этого стало снижение возраста выхода в отставку. Сокращение количества увольнений в отставку в сочетании с экстренными мерами для увеличения набора позволили быстро преодолеть нехватку офицеров, имевшую место в первые годы после реорганизации. Но нельзя делать ставку на дальнейшее снижение темпов ухода в отставку по сравнению с предыдущими годами, поскольку это может привести к тому, что армия снова начнет стареть. Даже если исключить из рассмотрения самые старшие офицерские чины, уже снова можно встретить штабных офицеров, которым исполнилось пятьдесят шесть, и капитанов сорока восьми или сорока девяти лет. По мере того как армия растет, доля офицеров, уходящих в отставку, снова повысится по сравнению с предыдущими годами. Поэтому важно обеспечить соответствующие темпы пополнения офицерских кадров.

В 1861 году, как мы видим из ежегодного доклада генерального инспектора армейского образования и военной подготовки, число молодых людей, сдававших экзамены на звание унтер-офицера, уменьшилось на 154 человека, а число унтер-офицеров, сдававших экзамены на звание офицера, уменьшилось на 242 человека.

Эти данные ясно показывают, что количество молодых людей, поступающих на службу в надежде, что выбранная ими часть сможет принять их, значительно уменьшилось. Основная тому причина – у родителей и опекунов больше нет уверенности в том, что их сыновья и воспитанники, поступив в армию и проявив сообразительность и подобающее поведение, вскоре будут произведены в офицеры.

Их уверенность была поколеблена вышедшим 7 октября 1841 года приказом об увольнении сверхкомплектных офицеров и 3 февраля 1844 года об ужесточении экзаменационных требований.

В 1858 году Его Величество издал приказ, исправивший положение. В нем он снова дал разрешение на сверхкомплектные назначения для унтер-офицеров и офицеров и на то, чтобы был третий экзамен для тех, кто получил хорошие аттестаты от своих подразделений, и чтобы тем, кто хорошо зарекомендовал себя на службе, свидетельства об окончании учебного заведения выдавались по личному повелению короля. Наконец, реорганизация армии требовала срочных мер, которые косвенно повлияли на то, что к результатам экзаменов стали относиться не так строго.

Разумеется, желательно, чтобы срочные меры не оставались в силе слишком долго. Несомненно, следует продолжить занятия по повышению квалификации офицерского корпуса и относиться к ним как к важному элементу формирования мировоззрения.

Не представляет ли опасности ситуация, когда значительное количество молодых людей допускается до экзамена на офицерское звание без предварительного обучения в военном училище?

Реорганизация еще не завершена; армия еще в значительной степени пребывает в экстренной ситуации и нехватка офицеров по-прежнему столь велика, что это будет представлять опасность до тех пор, пока не наметится спад в темпах ухода на пенсию. Все это придет к тому, что возникнет необходимость присваивать офицерские звания унтер-офицерам.

Эти соображения уже присутствуют в умах генералитета. Опытные генералы говорили мне на последнем присвоении воинских званий, что, если бы была мобилизация, они бы поставили унтер-офицеров исполнять офицерские обязанности, а потом бы рекомендовали их на повышение и что они уже присматриваются к унтер-офицерам, имея это в виду.

Тем не менее как только люди привыкают к такому порядку вещей, то от него уже не уйти, – и его последствия подорвут те устои, на которых стоит прусский офицерский корпус.

Единственная надежда и защита в такой ситуации – набирать на офицерские должности «правильное» пополнение.

Я спрашивал генерала фон Вердера, что, по его мнению, нужно сделать, чтобы исправить положение, и он ответил: «Помните, что говорил Его Величество покойный Фридрих-Вильгельм III: «Мне нужны не умники, а боевые офицеры».

Многие молодые люди, сказал он, достигают зрелости лишь к двадцати двум – двадцати четырем годам, и после этого из них могут получиться великолепные боевые офицеры, но при существующей системе их отправляют в резерв задолго до того, как они сформируются как личности.

Набор в офицерский корпус, подготовка молодых людей к карьере офицера, условия, определяющие их карьеру, – все это чрезвычайно важные вопросы, и тем не менее вот уже больше тридцати лет никто не хочет выслушать то, что генералитет и другие высшие офицеры могут сказать на эту тему.

Что нам сейчас необходимо, так это дополнить правило, согласно которому к экзаменам на звание офицера допускаются лишь те, кто окончил военные училища, усиленным вниманием к тому, обладают ли кандидаты способностями и склонностью к военной службе, а не только специализированной технической подготовкой.

Обучение в военных школах дает молодым людям большое преимущество в том, что касается технической подготовки, и сама армия привьет им правильный образ мыслей для их дальнейшего развития. Поскольку унтер-офицерам, обучающимся в военных училищах, гарантировано получение офицерского звания и недорогое обучение, нет оснований опасаться, что эти экстренные меры подорвут истинное предназначение военных училищ или систему обучения в них. Точно так же я не считаю, что так называемые «офицерские подготовительные школы» выиграют оттого, что вопрос о предложении сверхкомплектных назначений будет оставлен на усмотрение подразделений, и если на экзаменах будет применяться более снисходительный подход, чем теперь. Подготовительные школы появились в результате ужесточения экзаменационных требований, и, если эти требования смягчатся, школы станут не нужны.

(Прусский секретный государственный архив)

Приложение 8
Замечания одного из генералов (имя не указывается) по поводу докладной записки Мантейфеля

Без даты (1862)

Приказ Его Величества о наборе офицеров в действующую армию от 31 октября 1861 года устанавливает следующие правила относительно экзаменов на офицерскую должность:

1. Чтобы на унтер-офицерских экзаменах было меньше молодых людей с недостаточной подготовкой, к ним допускаются лишь те, кто может представить сертификат, выданный квалифицированным учебным учреждением, о том, что уровень их образования соответствует уровню тех, кто закончил прусскую гимназию или прусское реальное училище первого класса.

2…общеобразовательное значение этого предмета (немецкого языка) таково, что каждый получивший по немецкой грамматике и правописанию оценку «неудовлетворительно», признается не сдавшим и весь экзамен в целом.

При принятии окончательного решения решающим моментом становится не только отметка по немецкому языку, но также и оценка остальных экзаменаторов, с учетом письменных работ по другим предметам.

По обоим этим пунктам новые правила отличаются от прежних требований, предъявляемых на унтер-офицерских экзаменах.

Причины, по которым были повышены требования к стандартному техническому образованию, обязательному для молодых людей, поступающих в армию в качестве добровольцев без жалованья, изложены в «Докладной записке об историческом развитии требований, предъявляемых к формальному образованию кандидатов на офицерские должности».

В этом интересном документе рассматриваются различные стадии развития, которые прошло военное образование начиная с 1808 года. Это исключительно важный предмет, и в докладе говорится, что армия всегда относилась к нему очень серьезно. Тем не менее очевидно, что взгляды на то, какого образовательного уровня нужно требовать от кандидатов на офицерские должности, претерпели значительные изменения как в количественном, так и в качественном плане.

До 1828 года соответствующие правила были направлены на то, чтобы создать определенные преимущества для сыновей малообеспеченных офицеров, как продолжающих служить, так и ушедших в отставку.

Их сыновья получали бесплатное образование и воспитание в дивизионных школах, но в эти школы набирали совсем маленьких мальчиков, у которых не было почти никакого знакомства с точными науками.

Дивизионные школы часто критиковали на том основании, что как учителя, так и ученики имели одинаково плохую подготовку – первые для обучения, а вторые для учебы. Более того, обучение в этих школах шло медленно, и нагрузка на преподававших там офицеров была очень большой. Но в конце концов офицерский корпус получал вполне пригодный материал (или прусская армия тех дней была гораздо хуже, чем хотелось бы?).

Примерно в то же время возникла необходимость поднять требования на унтер-офицерских экзаменах, чтобы поддержать высокий социальный статус офицерства: это было связано с тем, что в других сферах государственной деятельности потребовался более высокий образовательный уровень. Программа дивизионных школ была сочтена недостаточной, и были предприняты усилия, чтобы полностью закрыть младшие классы в этих школах.

Часто указывалось, что методы преподавания и воспитания были ориентированы на учащихся, которые хотели связать свое будущее со службой в армии, и отличались от практики принятой в других сферах деятельности. Однако этому были свои причины, отчасти вполне обоснованные и имеющие глубокие корни. Необходимо было учитывать социальное происхождение, положение дворянства в присоединившихся к Пруссии княжествах, а также потребности самой армии. Поэтому было выдвинуто предложение, чтобы сыновьям отставных офицеров, поместных дворян, военнослужащих и чиновников, выразившим желание поступить на службу в армию, давались стипендии, которые позволяли бы им учиться в гимназиях и гражданских высших учебных заведениях.

Хотя эти предложения так и не были приняты, в 1828 году предпринимались шаги к тому, чтобы:

1) упразднить младшие классы дивизионных школ, где готовили к унтер-офицерским экзаменам;

2) оставить в дивизионных школах только старшие классы, где бы занимались лишь добровольцы, сдавшие унтер-офицерские экзамены и не получающие жалованья.

В то же самое время делались попытки поднять уровень унтер-офицерских экзаменов. Однако ни одна из этих реформ так и не была осуществлена. Второй класс в дивизионных школах продолжил готовить кандидатов к унтер-офицерским экзаменам, и от предполагаемого ужесточения требований на унтер-офицерских экзаменах пришлось отказаться.

Считалось, что проблема будет решена, когда было принято решение допускать до экзамена лишь тех, кто обладает определенным уровнем образования и может это подтвердить соответствующими документами. Генерал фон Лук предложил сделать стандартным уровень среднего образования, т. е. готовности к поступлению в университет, но и неполное среднее образование считалось вполне достаточным. В 1844 году было решено, что:

1) в дополнение к тому, что требовалось раньше, кандидаты, получившие неполное среднее образование, должны подтвердить общий уровень образования,

2) каждый кандидат может сдавать экзамен на звание унтер-офицера и офицера лишь дважды.

Эти два требования по-прежнему остаются в силе, но они никогда не применялись со всей строгостью. На экзаменах позволялось делать три или даже четыре попытки, и никто не обращал внимания на усилия генерального инспектора по военной подготовке и образованию добиться того, чтобы эти правила строго соблюдались.

Однако за объяснениями не стоит далеко ходить: армии в первую очередь требуются офицеры пригодные к воинской службе, и нельзя требовать более высоких образовательных стандартов, пока не будут удовлетворены самые насущные потребности.

И даже в этом случае есть пределы того, что можно требовать от военных, и возникает вопрос, как будет воевать армия, если вместо офицеров в ней будут служить «интеллектуалы».

Увеличение прусского офицерского корпуса в 1852 году и дальнейшее небывалое увеличение в 1855 году заставляет считать, что было бы ошибочным требовать от кандидатов более высокого образовательного уровня и тем самым осложнять им поступление в армию.

Есть мнение, что интеллектуальный уровень офицерства в последнее время уже не тот, что был раньше. Тем не менее до сих пор удавалось пополнять Генеральный штаб и преподавательский состав военных училищ гораздо более сильными кадрами, чем раньше. По правилам 1844 года те из кандидатов, кто обладал законченным средним образованием, получали такие преимущества, что более двухсот из них поступили в армию в качестве кандидатов на офицерскую должность в 1860 году. Есть ли у нас основания опасаться, что социальный статус офицерского корпуса понизится из-за того, что часть его членов недостаточно образованны? Если мы действительно считаем, что необходимо поднять требования к уровню образования молодых людей, поступающих на службу как волонтеры и не получающих жалованья, и что настоящее время, когда потребность в офицерах резко возросла, – самое подходящее для этого время, то имеет смысл перестать смотреть на правила сквозь пальцы и попытаться строго им следовать, поскольку если существуют места, где качество важнее количества, то это армия. Чего, однако, не следует делать, так это еще больше ужесточать стандарты 1844 года (которые и так почти недосягаемы для значительного числа кандидатов на офицерские должности, даже при том, что их почти никогда не применяли в полную силу), поднимая уровень требований к немецкому языку и требуя предъявления сертификата о неполном среднем образовании только для допуска к экзаменам на звание унтер-офицера. Это последнее требование вызывает наибольшее число возражений. Раньше военная экзаменационная комиссия сама решала, кого можно допустить до экзаменов, а кого нет, а теперь это зависит в первую очередь от директоров школ. Самые худшие представители офицерского корпуса – это, очевидно, совсем не те, кто хуже всех учился в гимназии. Учителя, преподающие там, зачастую исполнены вражды и презрения к лучшим классам общества и чересчур гордятся своей ученостью. Они жестоко подавляют подлинное чувство чести, они глубоко прониклись разрушительными тенденциями нашего времени, и большинство из них – закоренелые рационалисты. Меньше всего они стремятся воспитать в молодых людях силу духа.

(Поэтому законно было бы поинтересоваться, где будущие офицеры получат более качественную подготовку для своей профессии: в гимназии, или реальном училище, или в бывшей дивизионной школе, где образование находилось под контролем прусских офицеров?)

Данный автор готов поддержать это утверждение, приводя имена своих сверстников, окончивших гимназии и сделавших затем выдающуюся карьеру в армии. По всем имеющимся в его распоряжении сведениям, описанные выше негативные явления в последнее время только усугубились.

И тем не менее совсем не трудно привести требования вступительных экзаменов в соответствие с тем уровнем знаний, который необходим для перехода от неполного среднего образования к среднему, передав право принимать решение кому-нибудь из военных, например военной экзаменационной комиссии.

Наконец, если новые правила будут введены в действие слишком быстро, это может вызвать значительные затруднения. Многие из тех, кто образует элиту прусского офицерского корпуса (преимущественно сыновья поместных дворян), получили домашнее образование. Существует некое предвзятое отношение к такому преподаванию (в том, что касается объема усвоенных знаний, оно, возможно, уступает школьному обучению), но необходимо также иметь в виду, что из молодого человека, проведшего первые шестнадцать лет своей жизни в порядочной семье, получится лучший офицер, чем из того юноши, которого в десять лет отправили в пансион, чтобы он мог учиться в школе.

Если юноша поступает в гимназию в пятнадцать – шестнадцать лет, обычно его знания оцениваются где-то на уровне первого класса средней школы, но если он проведет в этом классе год и при этом будет дополнительно заниматься с репетитором, то вполне сможет сдать вступительные экзамены. Очевидно, что в отношении формального образования такой юноша отстает от сверстников, с десяти лет обучавшихся в гимназии (что нередко случалось с сыновьями тех офицеров, которых часто переводили из одного гарнизона в другой), но, тем не менее, из таких юношей со временем выходили лучшие офицеры, чем из остальных.

(Можно попросить различные полки предоставить соответствующие данные.)

Таким молодым людям практически невозможно было получить аттестат о среднем образовании. Для этого они должны были оставаться в гимназии до девятнадцати или двадцати лет, и, даже если не учитывать то, что они начинали военную подготовку с большим опозданием, и расходы, которые они несли на образование, они оказывались в невыгодном положении по сравнению с теми, кто начал посещать школу в более раннем возрасте.

Как справедливость, так и интересы армии требуют, чтобы был установлен определенный порядок, как это было ранее в подобных случаях, и чтобы новые правила не вступали в силу до тех пор, пока молодые люди, готовящиеся к военной карьере и полагающиеся на гарантии, предоставляемые существующими сегодня нормами, не достигнут своей цели. Имеет смысл отложить вступление этих правил в силу еще на три или четыре года[41]41
  Это было сделано королевским указом от 23 апреля 1862 года, упомянутые правила вступили в силу только 1 октября 1865 года.


[Закрыть], поскольку тогда можно рассчитывать, что, если юноша поступит в школу в двенадцать – тринадцать лет и будет усердно учиться до семнадцати – восемнадцати лет, то он сможет получить сертификат о среднем образовании.

(Прусский государственный архив)