Текст книги "Нефтяной принц"

– Черт бы его побрал, этого курьера! Он запросто мог испортить всю игру! – возмутился Батлер. – А вы вообще должны были вести себя по-другому!

– Будешь упрекать меня? – пробурчал его брат.

– А тебя это удивляет? Парень-то оказался зубастым, и он побил тебя, как говорится, по всем статьям. И чем возбужденнее становился ты, тем спокойнее был он. Это не ускользнуло ни от Роллинса, ни от Баумгартена. А история с ножом! Парень и в самом деле выстрелил бы! Что подумают о нас эти двое!

– Пусть думают, что хотят! Похоже, они снова нам доверяют. Поговорим лучше о вещах более приятных! Я точно рассказал вам, где находится Нефтяное озеро. Найдете его?

– Безусловно.

– Если отправитесь вовремя и ничто вас не задержит, то после полудня будете на месте. Пещеру отыскать будет так же легко, как и Глуми-Уотер. Там найдете все необходимое: сорок бочек нефти, инструменты и все прочее. Только смотрите: вы должны приняться за работу сразу же, как приедете – вам потребуется много времени. Не забудьте уничтожить следы. Докатите бочки по одной до воды, выльете нефть в воду и снова закатите их в пещеру. Вход замаскируете точно так, как это сделано сейчас. Даже самый зоркий глаз ничего не должен обнаружить. Не оставляйте на берегу следы от бочонков. Надеюсь, до вечера управитесь.

– А что потом? – спросил Батлер.

– Потом вам надо хорошенько выспаться, а на следующее утро поедете нам навстречу. Скажете, что отыскали озеро и путь туда свободен. Самое главное при этом – искренне удивляться находке нефти.

– Это-то мы сумеем, постараемся затуманить мозги этим двоим. Надеюсь, ты свою часть работы сделаешь!

– Конечно!

– Сколько за это заплатишь?

– Вдвоем вы получите пятьдесят тысяч долларов.

При этих словах Нефтяной принц крепко сжал руку братца, давая понять, что эти слова сказаны только для Поллера. На самом деле Поллеру предназначались не деньги, а нож или пуля. Бедняга, конечно, ни о чем не догадывался и с радостью переспросил:

– Значит, я получу двадцать пять?

– Да, – кивнул Гринли.

– Неплохо! Я ваш душой и телом! Если бы их можно было получить сразу и наличными!

– Это невозможно. Он выпишет чек на Фриско.

– Тогда нам придется ехать в Сан-Франциско?

– Да, поедем вместе.

– Ну, этот путь я проделаю охотно. За двадцать пять тысяч долларов поскачешь гораздо дальше.

– Еще одно предупреждение. На самом деле по поводу краснокожих я не так спокоен, как показывал. Будьте очень осторожны и постарайтесь, чтобы вас не заметили. Будет катастрофа, если я с теми двумя увижу на озере только чистую воду.

– Не волнуйся, – успокоил его Батлер.

– Возвращаемся в лагерь. Если кто-нибудь из них проснется и не увидит нас, он может что-нибудь заподозрить.

Когда они вернулись к Роллинсу и Баумгартену, те крепко спали. Трое бандитов тихо прилегли рядом со спящими. Ночь прошла спокойно, а едва забрезжил рассвет, Батлер и Поллер отправились в путь.

Роллинс и Баумгартен полагали, что те двое отъедут вперед недалеко, но Нефтяной принц разъяснил им ситуацию:

– Они посланы на разведку и должны тщательно осматривать местность. Это требует неторопливой езды. Так мы слишком быстро настигнем их, и придется снова останавливаться и ждать.

– Когда же мы выезжаем?

– Завтра утром.

– Так поздно?!

– Вовсе не поздно. Вы сами хотели, чтобы рассеялись все ваши подозрения. Если они встретят по дороге врагов, тотчас вернутся и сообщат нам об этом. Если до вечера они не приедут, значит, нам нечего опасаться.

Такое объяснение показалось Роллинсу и Баумгартену разумным.

Прошел целый день, наступил вечер – Батлер и Поллер не возвращались, что привело троих ожидавших в благодушное настроение. Банкир всю следующую ночь не сомкнул глаз; он находился в каком-то лихорадочном возбуждении. По его мнению, завтра настанет великий день, когда самое большое и опасное предприятие всей его жизни завершится удачей. Такое могло присниться только во сне! Он станет настоящим нефтяным королем, владельцем неисчерпаемого источника! Его имя назовут среди имен крупнейших миллионеров, а через короткое время его причислят к сонму тех самых, всемирно-знаменитых нью-йоркских Четырехсот! Эти мысли не давали Роллинсу покоя, и как только начало светать, он растолкал Гринли и Баумгартена, торопя их с отъездом. Когда солнце только поднялось над горизонтом, они уже проделали путь в несколько миль.

Они ехали по горной местности, поросшей густыми лесами, время от времени натыкаясь на следы уехавших вперед спутников. В полдень решили дать лошадям отдохнуть.

– Через четверть часа мы доберемся до подходящего места, – объявил Нефтяной принц, – глубокой котловины, в которую не заглядывает солнце. Там всегда прохладно.

Они ехали по довольно круто вздымавшемуся косогору. Как только подъем окончился, покрытый хвойным лесом склон вдруг резко обрывался вниз. Всадником даже пришлось спешиться и вести лошадей в поводу.

– Еще шагов двести, – успокаивал Гринли, – а потом появится долина. Она невелика, и посреди нее находится огромная скала, рядом с которой растет могучий столетний бук.

Преодолев указанное расстояние, спутники Гринли буквально остолбенели, зачарованные красотой открывшегося перед ними пейзажа. Прямо под ногами почва почти отвесно уходила вниз; они оказались на верхнем краю котловины, образованной обрывистыми скальными стенами. С южной и с северной стороны котла вели два узких выхода. Путники находились на выступе западной стеньг, нависавшем над котловиной. Скала, о которой говорил Гринли, была почти рядом. А дерево возле нее поражало такой совершенной красотой, что привело бы в восхищение любого живописца.

– Вот это да! – не удержался Баумгартен.

– Тсс! – остановил его Гринли. – Мы здесь не одни. Видите индейцев? Там, с северной стороны? Там же пасутся их лошади.

Краснокожие сидели в тени скальной глыбы, спасаясь от знойных солнечных лучей. Лица их были раскрашены боевыми красками, полностью скрывавшими черты лица. У одного из индейцев за налобной повязкой торчали два орлиных пера. И только теперь трое путников заметили темную полосу в траве, начинавшуюся у южного входа и, словно шнур, тянувшуюся до самой скалы.

– Это след, оставленный краснокожими, – сообщил своим спутникам Гринли.

– Пожалуй, нам не стоит идти дальше, – с озабоченным видом произнес банкир. – После пуэбло я не верю ни одному индейцу.

– Я знаю этих краснокожих, – спокойно ответил Гринли, – и даже имя одного из них: это Мокаши, вождь нихора.

– Что может означать это имя? – осведомился бухгалтер.

– Бизон. Когда-то этих животных было много в саваннах, и вождь прославился как удачливый охотник.

– Если вы его знаете, то и он, может быть, вас знает?

– Конечно, ведь я несколько раз бывал в его племени. Случалось это, правда в мирное время, но он всегда был расположен ко мне. Сейчас, когда выкопан топор войны, никому нельзя верить.

– Хм, что же делать?

– Да, собственно, ничего. Если просто спустимся вниз, они нас не тронут. Но на всякий случай лучше ему, конечно, не показываться.

– А объехать котловину никак нельзя?

– В принципе, можно, но окольный путь долог, и тогда мы сегодня не попадем на Нефтяное озеро. Нечего и говорить, что тогда разминемся с Батлером и Поллером, если они решат поехать нам навстречу. Да, не вовремя оказались здесь эти красномазые… Стой! – Гринли вдруг прервался. – А это что такое?

Он указал рукой в направлении южного входа в котловину, где двое пеших индейцев внимательно изучали след. Лица этих двоих тоже были в боевой раскраске. Один из них носил в волосах орлиное перо. Значит, он еще не был выдающимся вождем, и только надеялся проявить свое воинское искусство. Оба в руках сжимали ружья.

– Это навахо, – тихо, как будто боясь, что его услышат, произнес Нефтяной принц.

– Вы их тоже знаете?

– Нет. Тот, что с пером, очень молодой воин, и свое отличие получил уже после моего последнего визита.

– Вы и у навахо бывали? Смотрите! Дьявольщина! Они залегли в траву. Зачем они это делают?

– А вы не догадываетесь? Они же враги индейцев нихора. Вот она – встреча разведчиков двух враждебных племен. Навахо, похоже, нарвались на неприятелей. Смотрите, что теперь будет!

Гринли задрожал от возбуждения, и эта его дрожь тотчас охватила его спутников. С места, на котором они стояли, можно было легко наблюдать за происходящим, оставаясь невидимыми.

Двое навахо медленно ползли к скале.

– Мокаши и его спутник погибнут, – пояснил Нефтяной принц, – если просидят еще хотя бы минуту.

– А мы не можем помешать кровопролитию? – спросил взволнованный бухгалтер.

– Нет, нет… и… да! – вдруг повысил голос Гринли, которого осенила какая-то догадка. – Воспользуемся этим!

Навахо находились в десятке шагов от скалы. Если они до нее доберутся, то сидящим на другой ее стороне нихора придет конец.

– Воспользоваться? Как это? – едва переводя дыхание, спросил банкир.

– Сейчас увидите.

Гринли вскинул свою двустволку и прицелился.

– Бога ради! Вы же не будете стрелять?

Однако Баумгартен опоздал со своими уговорами: прогремело два выстрела подряд. Индейца с пером первая пуля поразила прямо в голову, и он умер мгновенно. Другой тоже рухнул на землю, взмахнув руками.

– Боже! Вы их застрелили! – в ужасе закричал Роллинс.

– Для моей и вашей же пользы! – холодно бросил Нефтяной принц. Он отложил ружье в сторону и свесился со скалы так, чтобы его можно было заметить снизу.

Напуганные неожиданным грохотом нихора едва не подпрыгнули, но сразу же упали на траву, стараясь стать как можно незаметнее для стрелка. Они подумали, что стреляют в них, ибо скала мешала увидеть мертвых навахо. Нихора были уверены, что стрелявший находится с другой стороны глыбы, и медленно поползли вдоль скалы, надеясь за ее поворотом застать стрелявшего врасплох. Тогда Нефтяной принц с ухмылкой крикнул им сверху:

– Мокаши, вождь нихора, может встать. Ему не надо прятаться, потому что его враги уже мертвы.

Мокаши бросил взгляд наверх и, увидев говорившего, издал возглас удивления, после чего спросил:

– Уфф! Кто стрелял?

– Я.

– В кого?

– В навахо. Можешь взглянуть на них. Их было двое, и теперь они лежат за поворотом скалы. Они мертвы.

Осторожный краснокожий не стал торопиться следовать совету бледнолицего. Он еще прополз до угла и опасливо выглянул за поворот. Потом приподнял голову выше, вынул нож, изготовился и сделал пару резких прыжков в сторону трупов. Увидев, что лежавшие не подают никаких признаков жизни, индеец выпрямился и крикнул Нефтяному принцу:

– Ты прав; они мертвы. Спускайся сюда!

– Я не один.

– С тобой бледнолицые?

– Да.

– Много их?

– Двое.

– Бери их с собой!

– Ну что, примем приглашение? – спросил Роллинс» Нефтяного принца.

– Естественно, – ответил тот.

– Это не опасно?

– Сейчас нет. Я спас жизнь обоим нихора, и теперь они перед нами в большом долгу.

– Но это же убийство, сэр, двойное убийство!

– Оставьте эти сантименты. Двое из четырех индейцев должны были в любом случае умереть. Если бы я не вмешался, погибли бы нихора. Крикни я – завязалась бы схватка, и вряд ли хоть кто-нибудь из этой четверки выжил. Черный жребий выпал навахо, а за это мы получим вечную благодарность и дружбу нихора. Теперь у нас не будет никаких забот – мы окажемся под защитой нихора. Успокойтесь и следуйте за мной!

Роллинс и Баумгартен поплелись следом, однако никак не могли отделаться от ужаса перед этим человеком, который только что, ради сиюминутной выгоды, отнял жизнь у двоих ничего ему не сделавших индейцев. Проходя южный вход в котловину, они не заметили, как в зарослях позади них сверкнули два глаза. Когда белые исчезли в узкой горловине прохода, из кустов выросла фигура краснокожего. С ненавистью посмотрев вслед бледнолицым, индеец снова исчез в зарослях. Похоже, этого воина навахо оставили охранять вход, прежде чем сами проникли в котловину…

Тем временем Нефтяной принц со своими спутниками беззаботно приближался к вождю, поджидавшему его возле скалы. Издали Мокаши не мог различить лица Гринли, но когда тот приблизился, на раскрашенном военным узором лбу вождя резко обозначилась складка.

– Куда направляются бледнолицые? – грозно спросил он.

Нефтяной принц ожидал более дружественный прием.

Слезая с коня, он разочарованно ответил:

– Наша тропа началась на Рио-Гила.

– Где же она закончится?

– У вод Челли.

– За вами пойдут другие бледнолицые?

– Нет, а если такое случится, это будут наши враги.

– Вам известно, что стрела мира сломана нами?

– Да.

– И вы осмелились приехать сюда?

– Вы воюете с навахо, – Гринли пристально посмотрел в глаза вождю, – а не против белых!

– Бледнолицые хуже, чем собаки навахо. Когда здесь не было ни одного белого, между краснокожими царил мир. Только бледнолицые виноваты в том, что томагавки отбирают у нас жизнь. Их нельзя щадить!

– Хочешь сказать, что вы наши враги?

– Да, смертельные враги.

– И тем не менее моим пулям ты обязан жизнью! Надеюсь, вы же не станете поджаривать нас на медленном огне?

По лицу вождя промелькнула презрительная усмешка, после чего он ответил:

– Ты говоришь об огне, как будто уже в нашей власти, а ведь нас только двое, тогда как вы приехали втроем. Ты похож на лягушку, которая сама запрыгивает в змеиную пасть после того, как поймает устремленный на нее взгляд.

Такое оскорбление ни в коей мере не было следствием теперешней вражды. Весьма вероятно, что репутация Гринли среди нихора была совсем не такой, как он расписывал своим спутникам. Нефтяной принц тотчас почувствовал, что те и сами могут прийти к подобному выводу, и решил этому воспрепятствовать.

– Мокаши, храбрый вождь, разве ты меня не узнаешь? – спросил он.

– Глаз мой никогда не забывал лица, которое хоть однажды видел.

– Я никогда не делал зла воинам нихора!

– Уфф! Почему ты это говоришь? Если бы ты обидел моего воина хотя бы одним движением пальца, тебя бы уже не было в живых.

– Почему ты так враждебно настроен против меня? Разве твоя жизнь так дешево ценится, что ты не можешь хоть раз благосклонно отнестись к ее спасителю?

– Скажи мне прежде, когда ты увидел убитых тобой навахо и как долго ты наблюдал за ними?

– Увидел я их минуты за две до выстрелов, которые произвел ради твоего спасения.

– Что плохого они тебе сделали?

– Ничего.

– И ты их убил!

– Я спасал тебя!

– Собака! – прогремел Мокаши, и глаза его засверкали. – Много охотников и воинов обязаны мне жизнью, и я ни разу не напоминал им об этом, хотя с тех пор сменилось немало солнц. Ты только что предстал передо мной, а уже много раз назвал себя моим спасителем. Платы от меня тебе ждать нечего. Разве я просил спасать меня?

Гринли был всерьез напуган, однако решился упрекнуть индейца:

– Нет, но… без моего вмешательства ты был бы уже мертв…

– Кто это сказал тебе? Смотри, здесь, у скалы, стоят наши кони, которые предупредили бы нас о приближении чужака. Мы услышали их храп и схватились за ножи, когда раздались твои выстрелы. Эти навахо тебе ничего не сделали. Ты с ними не бился лицом к лицу, а подстрелил из засады. Ты не воин, а убийца. Вот там лежат их трупы. Имею я право снять с них скальпы? Нет, потому что эти воины пали от предательских пуль. Если бы ты не пришел, то лошади предупредили бы меня, и я сразился бы с врагами с ножом в руках и мог бы украсить себя их скальпами. Знаешь ли ты того навахо с пером в волосах? Его звали Хасти-тине, то есть Старый Человек, хотя прожил он всего двадцать весен и зим. Столь почетное имя дается только мудрому и смелому. И такого воина ты убил! А теперь хвастаешься передо мной тем, что победил его в нечестном бою и вместо мести требуешь с меня плату!

Нефтяной принц перепугался до смерти, а его спутники чувствовали себя еще хуже. Вождь нихора продолжал:

– Все вы, бледнолицые, одинаковые. Сколько среди вас добрых? На одного Олд Шеттерхэнда, в чьем сердце живет любовь, приходятся сотни сотен других, несущих нам гибель. Стойте здесь, пока я не вернусь! Если только посмеете сдвинуться с места, вы погибли.

Кивком головы он позвал своего соплеменника за собой, и оба ушли, внимательно изучая след навахо до самого входа в котловину. Потом скрылись за ним.

– Боже мой! Дела оборачиваются совсем не так, как мы ожидали, – посетовал банкир. – Вы сварили суп, который слишком густ, и мы можем подавиться.

– Убийца! – вторил ему бухгалтер. – Вождь прав. Зачем вы стреляли? Этот Хасти-тине так молод и уже так знаменит! Разве вас не страшит содеянное?

– Молчи! – повелительно оборвал его Нефтяной принц. – Я на самом деле спас вождя от смерти, а его разговоры о чувствительности лошадей – пустая болтовня!

– Сомневаюсь. Индеец, похоже, уверен в том, о чем говорит. Разве мы не стояли перед ним, словно школяры. Надо бежать, пока он не вернулся.

– Не смейте и думать об этом, мистер Баумгартен! Наверняка поблизости спрятались другие воины. Если мы убежим, он пойдет вместе с ними по нашим следам, и тогда мы точно погибли. А так он, может, нас еще и отпустит. Будем ждать!

Прошло не менее четверти часа, прежде чем нихора вернулись. Когда они приблизились, Мокаши сказал:

– Отмщение уже ждет тебя, и смерть спешит, но я не наложу на тебя руки. Навахо было не двое, а трое. Третий стоял на страже у входа и все видел, но не смог помешать убийству. Он направит свои мокасины по твоему следу и будет идти за тобой, пока не пронзит ножом твое сердце. Твой скальп сидит на твоей башке не прочнее дождевой капли на ветке, раскачиваемой ветром. Я не стану вмешиваться в твою судьбу – ни добрым участием, ни злым. Но я хочу знать, зачем вам надо на Челли? Что вы там ищете?

– Клочок земли, – едва выдавил из себя еще недавно такой самоуверенный Нефтяной принц.

– Он принадлежит тебе?

– Да.

– Кто тебе его подарил?

– Никто.

– И тем не менее ты утверждаешь, что он твой.

– Да. Это всем известное «обустройство томагавком»

– Мне неприятно такое слышать.

– Почему?

– Потому что это грабительское, разбойничье слово! Твой клочок земли на Челли! Перед тобой стоит Мокаши, вождь племени нихора, которые являются хозяевами и законными владельцами всей округи на Челли! Вы – паршивые собаки! Что бы сказали бледнолицые с той стороны Великой Воды, если бы мы пришли к ним и заявили, что это наша земля? А мы должны терпеть вас и ваши притязания! «Принадлежащий» тебе клочок земли на Челли куплен не у нас и не подарен нами! Мой кулак должен уничтожить тебя, но он слишком горд, чтобы просто коснуться тебя. Убирайся прочь отсюда, прочь от того клочка земли, по которому так тоскует твоя душа. Пройдет совсем немного времени, и он принесет кровавую жатву!

Мокаши повелительным жестом руки указал на северный выход из котловины. Белые вскочили на лошадей и поспешили прочь, радуясь что целыми и невредимыми могут покинуть опасное место.

Чтобы оценить слова вождя и понять его поведение, надо знать, каким образом белые становились владельцами земельных угодий. В соответствии с так называемым законом о жилище, каждый глава семьи и каждый мужчина в возрасте свыше двадцати одного года, будь он гражданином США или только выразил волю им стать, мог оказаться собственником любого незанятого земельного участка размером не больше 160 акров [53]53
  Акр – англо-американская единица площади, равная 0,4 га, или 0,004 кв. км.


[Закрыть], ничего за это не заплатив. Ему требовалось только прожить там не менее пяти лет и обустроить участок. Кроме того, миллионы акров были за бесценок проданы под железные дороги.

Что же касается выражения «обустройство томагавком», то для того, чтобы стать собственником объявленного участка, достаточно было срубить несколько деревьев, сколотить хибару да посеять немного зерна. Никого не интересовало, что скажут об этом индейцы, хозяева этих земель!

Трое белых, покинув котловину, некоторое время скакали молча по светлому лесу. Нефтяной принц хорошо понимал, что посрамлен вождем нихора гораздо сильнее, чем курьером. Его злило испытанное унижение, и он думал только о том, как бы ему восстановить свой весьма пошатнувшийся престиж в глазах банкира и бухгалтера. Прервав долгое молчание, он наконец сказал:

– Краснокожие мерзавцы! В высшей степени неблагодарны! Можно очень долго жить с ними в мире, оказывать им различные благодеяния, но в один прекрасный день они рвут все отношения и забывают, скольким они вам обязаны.

Роллинс кивнул:

– Да, мы оказались в очень скверном положении. Мы еще должны радоваться, что легко отделались. Я уже думал, что нам крышка!

– Пожалуй, так бы оно и было, если бы вождь в душе не признавал моей правоты. Было же ясно, что я спас его от смерти. Мне больше никогда не придет в голову сделать индейцу добро.

– Это верно! Краснокожие не стоят того, чтобы стараться для них.

Похоже, банкир был не склонен осуждать поведение Нефтяного принца. Роллинс принадлежал к истинным янки, для которых человеческая жизнь не имела никакой цены. Опасность прошла, а вместе с нею – и впечатление, которое на какое-то мгновение произвела на него смерть обоих навахо. Но Баумгартен в этот раз отнесся ко всему по-иному. Да и сам он был по-другому устроен. Поступок Гринли он считал преступлением.

– А вы когда-нибудь делали добро индейцам? – с укоризной в голосе спросил он.

– Что за вопрос! Сотни этих негодяев обязаны мне своими жизнями, а тысячи получали от меня мясо, хлеб, порох, свинец и многое другое.

– И нихора? По вождю не скажешь, что это так.

– Он просто неблагодарный мошенник.

– А почему же вы тогда не напомнили ему про это?

– Из простого благородства, сэр.

– Чушь! В том положении, в каком мы находились, о благородстве никто не вспоминал.

– Вы это говорите потому, что не знаете Запада.

– Возможно! Тем не менее я на вашем месте напомнил бы вождю, что он и его племя обязаны мне благодарностью. А вы даже и не заикнулись об этом. Может быть, те благодеяния, о которых вы сейчас тут рассказываете, так и остались у вас в голове?

– Вы хотите меня оскорбить, сэр? – взорвался Нефтяной принц. – Или, может, назовете меня лгуном?

– Я просто высказал свое мнение. Как и любой человек, я имею на это право.

– Да, если при этом не задевать честь другого. Вы могли высказать свое мнение более предусмотрительно.

– Почему? Вы так чувствительны?

– Вы должны быть мне благодарны до конца жизни. Ведь я намерен сделать вас богатейшими людьми!

– Не меня, а мистера Роллинса, который к тому же вам хорошо заплатит.

– Но я же вызволил вас из плена в пуэбло!

– Возможно, но сказать по правде, чем больше я думаю о том происшествии, тем больше у меня возникает вопросов, на которые я не могу дать ответа.

Гринли испытующе взглянул на него. Его душила ярость, но он сумел овладеть собой и, стараясь оставаться спокойным, спросил:

– И что же это за вопросы? Могу я их узнать?

– Не сейчас.

– Нет? А я думаю, что, вероятно, мог бы ответить на них.

– Совершенно определенно могли бы, только вот сомневаюсь, ответите ли. Потому давайте больше не будем говорить об этом. Меня просто возмутили ваши слова о нашей благодарности. Путешествие еще не окончено. Весьма вероятно, что мы с вами еще поквитаемся, и тогда нам не надо будет благодарить вас.

– Не пойму, что вы имеете в виду?

– Все очень просто. Я имею в виду дело, которое нам предстоит уладить. Если вы получите деньги, то, надеюсь, не станете требовать еще и благодарности. Вы спасли нас из пуэбло – это записано в счет, но эта позиция, возможно, скоро будет уравнена тем, что вы убили навахо.

– Что же следует из этого счета?

– Не притворяйтесь гринхорном! Не исключено ведь, что мы снова встретим навахо, и они захотят отомстить за смерть своих соплеменников.

– Хо! Как мало вы знаете Запад. Откуда они узнают о случившемся?

– Разве вы не слышали, что сказал Мокаши? Там было трое навахо, и этот третий будет нас преследовать.

Лицо Нефтяного принца приняло серьезное выражение. Он задумался, но вскоре презрительно рассмеялся:

– Неужели вы верите, что Мокаши сказал правду? В самом деле? Должен вас огорчить: из вас никогда не получится настоящий вестмен. Мокаши отправился на разведку против навахо. Он сделал это сам, отказавшись от услуг простого воина, а это – знак того, что дело-то крайне важное. Он наткнулся на троих врагов и должен был сделать все возможное, чтобы убить их. Двоих я застрелил, третий остался в живых, и он видел нихора. Навахо не будет преследовать нас, он быстро вернется в свое племя и сообщит, что Мокаши поблизости. Естественно, задача вождя – всеми силами воспрепятствовать этому. Он должен пойти по следу навахо, чтобы убить и его. Согласны?

– Хм! – буркнул Баумгартен. – Может, так, а может, и нет…

– Будет так, а не иначе, и уверяю вас …

Гринли прервался, резко осадил лошадь и внимательно посмотрел вдаль. Всадники оказались посреди открытой лужайки, откуда был виден край леса. На его темном фоне выделялись двое всадников, которые тоже остановились, заметив Нефтяного принца и его спутников.

– Двое, – задумчиво произнес Нефтяной принц, – кажется, белые. Ставлю сто против одного, что это Батлер и Поллер. В любом случае троим нечего бояться двоих. Вперед!

И они поскакали дальше. Те двое, увидев это, направили своих лошадей навстречу. Действительно, это оказались именно Батлер и Поллер. Когда всадники почти сблизились, Нефтяной принц крикнул:

– Ну, как? Путь свободен?

– Да, – кивнул Батлер, – как во времена глубочайшего мира! Мы не наткнулись ни на один индейский след.

– Нашли Глуми-Уотер?

– Да.

– А нефть?

– О, великолепно, просто великолепно! – воскликнул Батлер с сияющим от удовольствия лицом. Он обратился к банкиру: – Будьте добры, просто понюхайте нас! Ну, как находите этот запах? Это же почти розовое масло, сэр!

Оба пахли нефтью. Роллинс сразу же расчувствовался:

– Ну, пожалуй, не розовое масло, но мне этот запах гораздо приятнее. Сколько времени нужно, ребята, чтобы собрать фунт розового масла? А нефть сама бежит из земли, и за день можно залить ею сотни бочек. Ее аромат гораздо приятнее всех прочих запахов в мире. Не так ли, мистер Баумгартен?

Тот поддакнул, почти столь же обрадованный, как и Роллинс.

– Отлично! До сих пор вы все еще не верили мне, но теперь-то вы согласны?

– Если только это не обман, сэр…

– Как? Вы все еще не доверяете мне?

– Похоже, мистер Баумгартен не доверяет не только мне, – вмешался Нефтяной принц. – Мы это еще обсудим. А сейчас давайте уберемся с открытого места. Здесь нас легко могут заметить индейцы.

– Разве вам они попадались? – спросил Батлер, развернув коня в сторону леса, из которого они с Поллером только что выехали.

– Да, и совсем недавно.

– Что за индейцы?

– Нихора, причем вместе с вождем.

– Встреча была удачной?

– Не очень, но могло бы быть и хуже.

Гринли рассказал обо всем случившемся, и, само собой разумеется, Батлер с Поллером полностью одобрили его поведение. Тем временем всадники добрались до леса, что положило конец беседе, поскольку деревья росли так тесно, что пришлось ехать гуськом, а это очень не понравилось банкиру, желавшему поподробнее узнать про Нефтяное озеро.

Через некоторое время чащоба осталась позади, и перед всадниками снова открылась травянистая прерия. Они смогли съехаться вместе, и тут Роллинс потребовал подробностей. Батлер и Поллер исполнили его желание с таким рвением, что банкир просто горел от нетерпения. Он даже сказал, что не может дождаться того мгновения, когда наконец увидит озеро, на что Батлер успокаивающе ответил:

– Недолго осталось подвергать испытанию ваше терпение. Часа через полтора, самое большее, мы доберемся до цели.

– Полтора часа? А мы встретились с вами полчаса назад. Значит, вы покинули Нефтяное озеро всего два часа назад?

– Примерно так.

– А почему же не раньше? Такое известие, какое вы мне принесли, никогда не может прибыть слишком рано.

Вопрос был в высшей мере несвоевременный, потому что Роллинс не мог знать, сколько времени могла отнять работа на Глуми-Уотер, но Батлер легко вывернулся из затруднительного положения:

– Наша задача заключалась в обеспечении вашей безопасности. Поэтому нам пришлось тщательно обшарить окрестности озера. Это было нелегко: местность там очень неровная, и мы продвигались медленно, соблюдая осторожность. Справились мы с работой всего несколько часов назад.

– И вы не нашли ничего опасного?

– Ничего, совсем ничего. Можете избавиться от малейших опасений, сэр.

Роллинс почувствовал себя не только успокоенным, но и таким радостным, исполненным доверия, как никогда. Всего в каком-нибудь часе пути лежало место, где сберегался для него капитал в несколько миллионов долларов. Он мог бы обнять всех своих спутников, но удовлетворился тем, что пожал руку бухгалтеру и сказал:

– Наконец-то! Наконец-то мы у цели! И все опасности позади! Ну, разве вы не рады этому?

– Конечно, сэр, – прозвучал простой ответ.

– Конечно, сэр, – передразнил Роллинс, покачав головой. – Вы говорите так холодно, так безучастно, как будто лично вас дело не касается!

– Зачем вы так! Вы же знаете, что обо всех ваших начинаниях я забочусь, как о своих собственных. Я тоже радуюсь, но предпочитаю не выражать свои чувства открыто.

– Знаю, знаю я вас, мистер Баумгартен! Но сегодня вы могли бы быть и посговорчивее. Правда, я вам еще ничего не сказал, но вы и сами могли бы догадаться, что раз уж я прихватил вас с собой, то имею на вас кое-какие виды. Ваша доля в этом предприятии будет больше, чем вы думали. Вы полагаете, что я вместе с семьей покину Арканзас и переселюсь сюда, на Дикий Запад? Нет, спешить я не собираюсь. Сначала должно быть сделано все, что надо. Моей постоянной и надежной резиденцией по-прежнему останется наш Браунсвилл. Мне придется нанять инженеров, а руководить ими я назначу делового директора. Как вы думаете, кто будет этим человеком? – при этом он значительно посмотрел на бухгалтера под другим углом и, поскольку тот ничего не ответил, продолжил: – Или вы тоже намерены всю свою жизнь провести в Браунсвилле?

– У меня пока не было возможности подумать на эту тему, мистер Роллинс.

– Будьте добры, подумайте сейчас! Так как же будут звать этого директора, о котором я только что говорил?

Немец выпрямился в седле и спросил:

– Вы это серьезно, сэр?

– Конечно! Вы же знаете, что в таких случаях я не привык шутить. Должность очень ответственная и трудная. Поэтому вы, кроме оклада, будете получать долю с прибыли. Соглашаетесь?

– От всего сердца!

– Значит, договорились! По рукам!

Баумгартен подал свою руку и произнес:

– Удержусь от громких слов, мистер Роллинс. Вы знаете меня. Можете поверить: неблагодарным я не буду. Самое большое мое желание – дорасти до места, на котором буду сидеть.

– Дорастете. В этом я уверен!

– И я мог бы утверждать такое, правда, с меньшей уверенностью. Есть кое-что, о чем не раз говорил мистер Гринли: я не знаю Запад, а здесь требуются люди, которым палец в рот не клади. И потом… придется драться.