Текст книги "Нефтяной принц"

– Нефтяной принц!

Виннету сказал только два этих слова, но доказал, что для него не представляет труда ответить на любой сложный вопрос.

– Верно. Хромой Фрэнк услышал на ранчо о предполагаемой находке Нефтяного принца и не поверил в эту басню. У него рыцарская душа, и он часто взваливает на себя больше, чем может вытянуть. Он и Дролл взялись исполнить наши роли и позаботиться о двух джентльменах, которых хотят надуть. Об этом они, естественно, рассказали Сэму Хокенсу и двум его знаменитым спутникам, после чего те пустились с ними в путь. Нефтяной принц, вовремя смекнув, что они могут ему помешать, устранил вестменов, договорившись с Трехпалым, который задержал караван, а потом позволил удрать кандидатам в жертвы.

– Мой брат Шеттерхэнд высказал мои собственные мысли. Как он думает, когда нам выехать к пуэбло и освободить пленников? Теперь же?

– Нет, ты ведь тоже так считаешь. Если мы отправимся сейчас, то подъедем к пуэбло днем, и нас легко обнаружат. Наш замысел можно выполнить только ночью. Если отправиться рано утром, мы доберемся до пуэбло в самое подходящее время.

– К вечеру мы будем вблизи пуэбло, – согласился Виннету, – чтобы осмотреться до наступления темноты.

– Да, разведка нужна. Мы все рассмотрим в мою подзорную трубу, не подходя слишком близко. А теперь гасим костер!

В то время как Олд Шеттерхэнд заливал пламя водой из ключа, Виннету еще раз обошел лагерь, желая убедиться, что можно спать спокойно. Затем охотники растянулись друг подле друга в мягкой траве. Они не сочли необходимым дежурить всю ночь, ибо понадеялись на хороший слух своих животных, которые привыкли подавать фырканьем сигнал о приближении чужаков.

Проснувшись пораньше, друзья прежде всего принялись поить лошадей, потому что знали: в течение целого дня пить коням больше не придется, да и в пуэбло на воду рассчитывать не стоило – его обитателей теперь следовало считать врагами. Позавтракав куском оставшегося с вечера мяса, оба вестмена вскочили на коней и помчались навстречу дню, вечер которого обещал быть очень тяжелым.

От места их ночлега до пуэбло был день езды, но им вовсе не надо было подстегивать своих превосходных коней, чтобы к вечеру добраться до места. Все утро они скакали, и только к полудню остановились, чтобы дать животным немного отдохнуть. До тех пор они ничего не говорили о предстоящих событиях. Во время отдыха Виннету сказал:

– Итак, мой брат уверен, что Трехпалый вступил в союз с Нефтяным принцем.

– Конечно, – кивнул Шеттерхэнд. – Если бы это было не так, вождь преследовал бы беглецов, и мы либо наткнулись бы на преследователей, либо встретили их следы. Я уверен, что подтвердятся и все прочие наши предположения.

Когда до пуэбло осталось меньше часа, настало время быть осторожными. Они спешились и еще немного отдохнули, поскольку намеревались прибыть к пуэбло незадолго до заката. Местность вокруг была ровной и песчаной. Эта равнина постепенно втягивалась сужающимся языком неплодородной земли внутрь горного массива Моголлон. То здесь, то там попадались лежащие каменные блоки. За одним таким блоком они и укрылись. Из-за угла они могли наблюдать за расположенным к югу пуэбло, но тот, кто покидал строение, не мог видеть ни двух братьев, ни их коней. Они посидели еще немного, потом Виннету повернулся направо и сказал удивленно:

– Теши, тлао чате!

Эти три слова на языке апачей означали: «Смотри, много косуль!» Но это были не косули, а подвид американской антилопы [49]49
  Скорее всего, речь шла о животном, только внешне похожем на антилону, – о вилороге


[Закрыть], крайне редко встречающийся в Аризоне. Апач очень удивился. С каким желанием он и Олд Шеттерхэнд поохотились бы на этих быстроногих зверей, славящихся очень нежным мясом, но поставленная самим себе задача препятствовала этому.

Прекрасные животные элегантными прыжками удалялись на юг, где скоро скрылись за линией горизонта. Если гнаться за ними, то непременно надо заходить со стороны, противоположной той, откуда дует ветер.

– Великолепная дичь! – заметил Олд Шеттерхэнд. – Только пришла она к нам не вовремя.

Он проверил направление ветра: оно было южным.

– Звери легко могут навести на нас врага, – возразил Виннету. – Стадо идет прямо на пуэбло. Если его оттуда увидят, краснокожие охотники скоро будут здесь. Ветер ведь дует оттуда.

Оба посмотрели в сторону южного горизонта внимательнее, чем прежде. Прошло полчаса, потом еще несколько минут – но никого не было видно. Казалось, антилоп индейцы не заметили. Вдруг на юге показалось множество маленьких точек, которые быстро приближались.

– Уфф! Идут! – сказал Виннету. – Теперь нас раскроют.

– Может, и нет, – произнес Олд Шеттерхэнд. – Они скачут толпой. Если проскачут с одной стороны нашего валуна, то мы успеем перейти на другую.

Оба застыли в напряжении, держа коней на коротком поводке.

Действительно, антилоп заметили. Теперь они возвращались, а позади стада показались четыре всадника, во всю подгонявшие своих лошадей.

– Только четверо! – констатировал Виннету. – Был бы еще и вождь среди них!

Олд Шеттерхэнд быстро достал подзорную трубу и направил на всадников.

– Он там, – кивнул белый охотник. – Скачет на самой быстрой лошади впереди всех.

– Отлично! Мы его схватим?

– Да, и не его одного, а вместе с тремя соплеменниками.

– Уфф!

Виннету вскочил в седло и взял в руки Серебряное ружье. В тот же миг Олд Шеттерхэнд оказался на своем вороном со штуцером Генри в руках. Это произошло так быстро, что с того мгновения, как друзья увидели возвращающихся антилоп, едва ли прошло более минуты. Вспугнутая дичь промчалась в какой-то тысяче шагов. Четверо индейцев пока отставали, но слышны были их резкие крики, которыми они подгоняли лошадей.

– Пора! – крикнул Виннету и выскочил из-за каменной глыбы. Олд Шеттерхэнд – за ним, и оба понеслись наперерез индейцам. Увидев двух внезапно появившихся на их пути всадников, те растерялись.

– Стой! – приказал Олд Шеттерхэнд, осаживая вороного, то же самое сделал и апач. – Куда направляется Ка Маку со своими воинами?

Индейцам было тяжело остановить коней на полном скаку, но они сделали это. Разгневанный вождь закричал:

– Почему вы остановили нас? Теперь мясо ушло!

– Вы бы его и так не получили. Разве на пугливую газель охотятся так же, как на медлительного койота? Разве вы не знаете, что их мясо можно заполучить, только окружив их, чтобы они из-за своей пугливости не смогли найти выход?

Только теперь краснокожим удалось кое-как успокоить лошадей, и они смогли приглядеться получше к помешавшим охоте всадникам.

– Уфф! – выкрикнул вождь. – Олд Шеттерхэнд, великий белый охотник!

– Еще помнишь меня? А узнаешь ли ты моего друга?

– Виннету, знаменитый вождь апачей!

– Ты не ошибся. А теперь слезай с лошади и следуй за нами вместе со своими в тень вон той скалы, где мы отдыхали, пока не увидели вас.

– Зачем? – спросил Трехпалый.

– У нас есть разговор.

– Разве нельзя поговорить здесь?

– Можно, но солнце кажется мне слишком жарким, а под камнем есть тень.

– Может, мои знаменитые братья отправится со мной в пуэбло, где мы с таким же удобством можем поговорить о чем угодно.

– Хорошо, мы поедем с тобой в пуэбло, но прежде ты должен раскурить с нами трубку мира.

– А нужно ли это? Я курил ее с вами раньше.

– Тогда были мирные времена. Сейчас идет война, потому мы верим только тем, кто готов раскурить с нами калюмет. А того, кто медлит это сделать, мы считаем врагом. Решайся быстрее!

Шеттерхэнд играл стволом своего штуцера так, что давно уже нагнал страху на вождя. Трехпалый хорошо знал это оружие, которое краснокожие считали волшебным, и понимал, что означает, если Шеттерхэнд так демонстративно держит его в руках. Ему ничего не оставалось, как согласиться:

– Если мои знаменитые братья так желают, мы сделаем это.

Конечно, он с большим удовольствием ускакал бы прочь, но знал, что этого сделать не сможет. Лошадь его была далеко не такой быстрой, как пули Шеттерхэнда и Виннету. Правда, у него имелось гладкоствольное ружье, у троих его спутников – такие же, но им было далеко до нарезных ружей знаменитых охотников, так что Трехпалый чувствовал себя все равно что безоружным. Он слез с лошади, его люди последовали за ним. Ведя лошадей в поводу, все подошли к скале и опустились на землю. Затем Трехпалый снял с шеи свою трубку мира и сказал:

– Мой кисет пуст. Может быть, у моих старших братьев найдется кинникинник, чтобы наполнить калюмет?

– Табака у нас хватит, – ответил Олд Шеттерхэнд. – Но прежде чем мы раскурим трубку и поедем в пуэбло, чтобы стать твоими гостями, могу ли я узнать, что за воинов мы там встретим?

– Моих воинов.

– И больше никого? Мне говорили, что ты приютил у себя каких-то чужих воинов. Сейчас время раздоров между некоторыми индейскими племенами, а также между краснокожими и бледнолицыми. Ка Маку понимает, что теперь приходится быть осторожным.

– Если мои братья приедут ко мне, они не найдут у нас чужих воинов.

– И все же от ранчо Форнера к вашему пуэбло идут следы, их много. А от пуэбло уходят следы всего пяти всадников.

Трехпалый испугался, но сумел не показать этого и заверил твердым голосом:

– Мои братья заблуждаются. Я ничего не знаю про эти следы.

– Вождь апачей и Олд Шеттерхэнд никогда не ошибаются, если дело касается следов. Они не только знают отпечатки конских копыт и человеческих ног, но и знают имена этих людей.

– Тогда мои братья знают неизвестные мне имена.

– Разве ты никогда не слышал про Гринли, Нефтяного принца?

– Нет.

– Ка Маку лжет!

Вождь схватился за рукоятку ножа и гневно закричал:

– Неужели Олд Шеттерхэнд хотел оскорбить храброго вождя? Тогда ответ ему даст мой нож!

Белый охотник равнодушно пожал плечами и ответил:

– Почему Ка Маку совершает такую большую ошибку, угрожая мне? Он знаком со мной и прекрасно знает, что получит пулю, прежде чем острие его ножа коснется моего тела или он успеет направить на меня свое ружье.

Продолжая говорить, Олд Шеттерхэнд одним махом выхватил оба револьвера и направил их дула прямо на вождя. Тотчас и Виннету выхватил свои револьверы, держа под прицелом остальных индейцев. А Шеттерхэнд тем же спокойным тоном продолжал:

– Клянусь вам Великим Маниту, которого почитают все краснокожие мужи, что при малейшем движении вашего оружия наши стволы выстрелят! Шеттерхэнд никогда не нарушает своего слова, и вы это хорошо знаете, как и другие индейцы! Вы знаете, что в каждом из этих револьверов по шесть патронов. Пусть мой брат Виннету соберет ваши ножи и ружья. Кто попробует защищаться, кто сделает хотя бы одно легкое движение, немедленно получит пулю. Я сказал. Хуг!

Последнее слово у индейцев всегда считается подтверждением сказанного. Тем самым Шеттерхэнд дал понять, что свою угрозу он непременно осуществит. Взгляд его сверлил вождя, когда тот, боясь даже пошевельнуться, позволил апачу отобрать у себя нож и ружье. И трое других не шелохнулись, когда их обезоруживал Виннету. После этого Олд Шеттерхэнд продолжил:

– Краснокожие воины видят, как обстоит дело. Они находятся в нашей власти. Только правда может их спасти. Пусть Ка Маку ответит на мои вопросы! Почему он дал двум пленникам убежать вместе с Нефтяным принцем?

– У нас нет никаких пленников, – свирепо гаркнул вождь.

– Еще раз говорю: Ка Маку лжет! Или он считает Виннету и Олд Шеттерхэнда мальчишками, которых легко обмануть? Сэм Хокенс, Уилл Паркер и Дик Стоун находятся у вас!

Дрогнувшие веки вождя показали, что он испугался, но ничего не ответил.

– И еще двое белых воинов, Фрэнк и Дролл, томятся у вас в плену. К ним надо добавить сына вождя навахо и его молодого белого друга, еще четверых белых мужчин с женами и детьми. Ка Маку все еще не хочет отвечать?

– Нет! – раздалось в ответ. – Ка Маку не жалкая шелудивая собака, чтобы позволить так с ним разговаривать.

– Хо! Буду говорить с тобой яснее! Может быть, трое других краснокожих воинов признают, что вождь их лжет слишком глупо?

– Он говорит правду, – сказал один из тех, к кому обращался Шеттерхэнд. – У нас нет пленников.

– Ну, ладно. Отправимся в пуэбло и проверим эти слова, а вас, чтобы не мешались, мы свяжем. Виннету, начинай с Ка Маку.

Когда апач вынул из своей сумки ремни, трехпалый вскочил и в гневе закричал:

– Меня связать? Тогда …

Он не закончил, потому что кулак Олд Шеттерхэнда обрушился на его голову и вождь тотчас упал без сознания. Это был как раз один из тех ударов, за которые знаменитый вестмен получил свое прозвище – Разящая Рука. Шеттерхэнд угрожающе повернулся к трем другим индейцам:

– Видите, к чему приводит упрямство! Мне продолжить? Стойте смирно, пока вас не свяжут, иначе с вами произойдет то же самое.

Сердитый охотник, способный свалить одним ударом даже очень сильного человека, произвел нужное впечатление. Индейцы дали себя связать безо всякого сопротивления; потом и Ка Маку связали по рукам и ногам. Лошадям спутали ноги, а оба брата позаботились о том, чтобы пленники не могли сдвинуться с места и не сумели оказать помощь друг другу. Ружья индейцев закопали в песок, на довольно значительных расстояниях одно от другого. Тем временем к Трехпалому вернулось сознание. Увидев себя в столь жалком положении, он заскрипел зубами. Олд Шеттерхэнд услышал это и сказал:

– Ка Маку сам виноват, что мы так с ним обошлись. Попытаюсь еще раз установить истину. Если вождь обещает мне отпустить всех пленников и вернуть все, что им принадлежит, я развяжу его.

Трехпалый ничего не ответил, а только сплюнул. Олд Шеттерхэнд снисходительно усмехнулся. Он еще раз внимательно проверил, не смогут ли пленники, сделав какое-то невероятное усилие, убежать. Затем друзья вскочили на коней и поскакали к пуэбло, оставив индейцев лежать.

Трехпалый бросил им вслед полный презрения взгляд и прошипел:

– Эти собаки были моими друзьями, но теперь они мои смертельные враги. Они думают, что смогут освободить бледнолицых, но вскоре убедятся, что им не удастся обмануть наших часовых. В пуэбло им не пролезть!

Ка Маку, похоже, надеялся, что его воины в пуэбло станут его искать, но он сладко обманывался в своих расчетах. Его подданным совсем не пришло в голову отыскивать его и еще трех воинов, словно заблудившихся детей. Никто не обеспокоился тем, что охотники не вернулись домой. Преследование быстрых как ветер антилоп могло увести их далеко и вернутся они теперь только утром.

Пуэбло находилось с южной стороны скалистой горы, и наблюдение оттуда можно было вести только в южном направлении. Вот почему Олд Шеттерхэнд с Виннету, желая добраться до цели незамеченными, вынуждены были отклониться далеко на север. При этом они проявляли величайшую осторожность, ибо каждую минуту в поле зрения мог оказаться индеец, которому ничего не стоило заметить их. Солнце уже спряталось за горизонтом, когда апач и белый охотник увидели расположенное на крутом склоне горы пуэбло. Они остановились, и Шеттерхэнд вынул подзорную трубу. Через несколько минут он протянул трубу Виннету. Взглянув в нее, Виннету сказал:

– Пленники не сидели сложа руки. Мой брат видел дыру в стенке третьего этажа?

– Да, – ответил Олд Шеттерхэнд. – Они пробили стену, но не смогли воспользоваться этим отверстием, потому что за ними следили. Возможно, они пытались пробиться и через потолок.

– Похоже, и это им не удалось – там тоже стоит стража.

– Пока удовлетворимся тем, что мы видели дыру и знаем теперь, под какой террасой находятся пленные. Внизу стоит лестница. Вероятно, ее оставили для вождя. Было бы чудесно, если бы они не убрали ее на ночь!

Оба спешились и стали ждать наступления ночи. Когда стемнело, в пуэбло загорелись огоньки. Друзья привязали своих коней к колышкам и медленно пошли к тому месту, где им сегодня предстояло проявить все свое мастерство.

Собственно говоря, время для такого смелого предприятия еще не наступило, и было бы лучше подождать пару часов, пока индейцы не угомонятся. Тогда останется всего несколько часовых, с которыми и предстоит иметь дело. Но у двух друзей были свои основания не оттягивать выполнения своего предприятия. Во-первых, приходилось считаться с тем обстоятельством, что связанный вождь и сопровождавшие его воины могут освободиться. Если Ка Маку вернется в пуэбло, то вызволение запертых людей станет почти невозможным. Во-вторых, неизвестно было, в каком состоянии находятся пленники и что им грозит. И в-третьих, краснокожие пока еще не обеспокоились отсутствием вождя и могло статься, что его хватятся сегодня. Тогда за ним пошлют, будут ждать возвращения посланцев и усилят бдительность. Именно поэтому, на всякий случай, братья решили начать дело пораньше. Когда они уже достаточно близко подошли к пуэбло, Виннету сказал:

– Пусть мой брат пойдет направо, я – налево. Встретимся в центре, где стоит лестница.

Шеттерхэнд согласился с Виннету, потому что сначала им придется осмотреть окрестности пуэбло, узнать, охраняются ли они и есть ли кто-то из краснокожих вне поселения. Олд Шеттерхэнд выполнил требование своего друга и не нашел ничего, что бы его удивило. Когда он встретился с Виннету, оказалось, что лестницу уже втянули наверх.

– Уфф! – вырвалось у апача. – Ее убрали. Никто больше не сможет попасть наверх.

– Да, никто, – Олд Шеттерхэнд кивнул. – Но это не должно нам помешать попасть на нижнюю крышу. Прежде всего мы должны знать, как разделились враги и где они находятся.

– Смотри – горят два огня.

– Верно. Это сторожевые огни. Один на террасе, под которой спрятаны пленные, а другой, что на нижнем этаже, освещает дыру, через которую можно выбраться. Там стоят посты: три человека снизу, три сверху. Но где же остальные?

– Внутри здания. Разве мой брат не видел, что там горит свет?

– Судя по огням, краснокожие со своими скво и детьми живут на верхних этажах. Два нижних нежилые и, вероятно, используются для хранения припасов.

– Мой брат прав. Несколько лет назад я бывал в этом пуэбло и видел внутренние помещения.

– Вряд ли что изменилось с тех времен. Однако мы должны вести себя осторожно. Сегодня чудный вечер, и можем предположить, что не все индейцы находятся внутри. Вполне вероятно, что кто-нибудь, кого мы не видим, лежат на крышах под открытым небом.

– Остановит ли нас это?

– Нет.

– Тогда стань к стене, а я залезу тебе на плечи!

Олд Шеттерхэнд сделал так, как сказал его брат, который быстро забрался ему на плечи. Однако до края нижней платформы Виннету не смог достать руками.

– Вытяни вверх обе руки, – прошептал он, – я заберусь на них.

Даже это не помогло.

– Не получается, – произнес апач.

– Много осталось? – спросил Олд Шеттерхэнд.

– Ладони три.

– Это немного. У тебя же стальные пальцы. Если ухватишься ими за край, то спокойно подтянешься, хотя никому другому такое ни за что не удастся. К тому же я помогу тебе длинным стволом «медвежебоя». А сейчас я сосчитаю до трех и подброшу тебя вверх. Постарайся ухватиться за край! Раз … два … три!

При счете «три» охотник сильно подбросил апача, и тому, как кошке, удалось зацепиться за край террасы и держаться на нем железной хваткой. Олд Шеттерхэнд быстро схватил свое длинноствольное ружье, чтобы поддержать стопу Виннету. Опираясь на эту твердую точку, апач, пока Шеттерхэнд изо всех сил проталкивал ружье наверх, перевалился на террасу и на некоторое время застыл там неподвижно. Шеттерхэнд лежал, готовый резко подпрыгнуть, подобно пантере, и броситься на любого часового, успеть сдавить ему горло, прежде чем тот подаст сигнал тревоги. Его зоркий взгляд обшарил всю террасу: на ней не было никого. Недалеко от себя апач увидел четырехугольное входное отверстие, ведущее на самый нижний этаж, рядом лежала лестница.

Неслышными шагами, похожими на змеиные движения, подкрался он к отверстию и прислушался. Вниз вела еще одна лестница, но там было темно. Никакого движения Виннету не уловил, казалось, там вообще никого не было. Он подполз назад к лестнице и опустил ее Олд Шеттерхэнду. Когда тот забрался наверх, лег рядом с апачем и спросил:

– Внизу кто-нибудь есть?

Бесполезно было спрашивать, есть ли кто на террасе – это и так было видно: они здесь находились одни.

– Я ничего не слышал, – ответил Виннету.

– Лестницу будем поднимать?

– Нет.

– Хорошо! Может, нам придется бежать, тогда мы ею воспользуемся. А теперь пошли на следующий этаж.

Лестницу на ночь не убирали, но воспользоваться ею было нельзя, потому что приставлена она оказалась в середине этажа, возле горящего костра, у которого сидело трое часовых. Их оставили следить, чтобы пленные не выбрались через пробитую дыру. Они сразу бы заметили посторонних.

Терраса над ними была шириной в четыре шага и длиной в восемьдесят. Зажженный костер, как это принято у индейцев, дымил слабо, и его свет не доходил ни до левого, ни до правого конца террасы. Апач и белый охотник решили действовать с левой стороны. Решение такое они приняли неспроста. Многие, пожалуй, и не заметили бы одной детали, но эти двое, опытные и проницательные вестмены, пользовались всем, даже самым малым, что могло послужить достижению цели.

А дело было вот в чем: трое индейских часовых располагались у огня так, что лица двух из них смотрели на дыру, а третий сидел на корточках чуть левее, заслоняя собой свет и отбрасывая длинную тень, благодаря которой к сторожам можно было подобраться ближе.

Олд Шеттерхэнд и Виннету осторожно втянули наверх лестницу и отнесли ее к левому концу этажа. Там они приставили лестницу к стене и поднялись по ней. Наверху какое-то время они были столь же осторожны, что и прежде, осматривая террасу.

– Часовые одни, – прошептал апач.

– Это хорошо, – отозвался его белый друг. – Тем не менее задача чрезвычайно трудная. Здесь нет никакого укрытия, за которым можно было бы спрятаться.

– А тень?

– Ее недостаточно. Мы можем подобраться не больше чем на двадцать шагов, но если часовой шевельнется, свет упадет на нас, и тогда нас обнаружат еще раньше.

– Надо отвлечь их внимание.

– Чем? Камешками? Конечно, если они достаточно глупы, то позволят себя обмануть. Тогда эти двадцать шагов легко проскочить. Я бью того, кто сидит к нам спиной, ты берешь на себя следующего, а я потом третьего. Естественно, все должно произойти без малейшего шума, иначе услышат часовые на верхнем этаже. Но даже если нам удастся подкрасться, достаточно только одному из этих краснокожих просто взглянуть вниз, и нас раскроют. Что делать в этом случае?

– Свалить тех, что внизу, и быстро бежать наверх. Когда обезвредим верхних часовых, получим доступ к тем, кого хотим освободить.

– Поднимется слишком большой шум, и сюда сбежится все пуэбло!

– Виннету и Олд Шеттерхэнду нечего бояться. Мы загасим костер, и нас не увидят, а тогда мы сможем стрелять.

Как выяснилось позже, этот разговор оказался не лишним, ибо вскоре их действительно заметят. А пока они наклонились и нашли столько камешков, сколько им было нужно. Потом они легли и осторожно поползли к часовым. Шеттерхэнд рассчитал очень точно: когда они оказались шагах в двадцати от сторожей, Виннету слегка приподнялся и подбросил камушек так, чтобы он упал с противоположной стороны террасы. Звук от него был слабым, но достаточным, чтобы привлечь внимание часовых, повернувших головы вправо.

Виннету бросил еще несколько камешков, и часовые, предполагая, что к ним кто-то крадется, быть может, враг, прислушались более внимательно.

– Пора! – тихо сказал Олд Шеттерхэнд.

Оба быстро вскочили. Пять – шесть длинных, почти неслышных прыжков, и они появились перед тремя индейцами. Кулак белого охотника обрушился на голову ближайшего – тот беззвучно рухнул на террасу. В следующее мгновение оба кровных брата вцепились в горло двум другим сторожам. После пары ударов и эти индейцы потеряли сознание. Их быстро связали, в рот засунули кляпы.

– Повезло! – прошептал Олд Шеттерхэнд. – Теперь надо скорее отнести лестницу к дыре, проделанной пленными. Я поговорю с ними, а мой брат пусть в это время не спускает глаз с верхнего этажа. На краю крыши в любой момент может кто-нибудь появиться.

Охотник быстро залез по приставленной лестнице и тихо позвал у дыры:

– Сэм Хокенс, Дик Стоун, Уилл Паркер! Кто-нибудь есть там?

– Слышите! – раздалось в помещении. – Нас зовут! У нашей дыры человек!

– Наверное, краснокожий негодяй! – ответил второй голос – Пошлите в него пулю!

– Глупости! – возразил третий. – Индеец не осмелился бы так выставлять свой череп, чтобы мы выбили из него последние мозги, если не ошибаюсь. Это кто-то другой, может быть, даже Олд Шеттерхэнд или Виннету. Пустите-ка меня!

По любимому обороту «если не ошибаюсь» Шеттерхэнд тотчас узнал говорившего, поэтому спросил:

– Это ты, Сэм?

– Хотел бы им быть, – раздалось изнутри. – А вы-то кто?

– Олд Шеттерхэнд.

– Неужели?

– Да. Мы хотим вызволить вас.

– Хотим? Значит, вы не один?

– Со мной Виннету.

– О! Мы вас уже заждались! Но это действительно вы? Может, это вы, мистер Гринли?

– Ты не узнаешь мой голос, старина Сэм?

– Голос здесь, голос там! В этой дыре все голоса похожи, особенно когда говорят шепотом. Не такой уж я глупый енот. Мне нужны доказательства!

– Какие?

– Если у вас при себе штуцер «генри», просуньте его сюда, чтобы я мог его пощупать.

– Вот он, только давайте побыстрее – дорог каждый миг. Убедившись в подлинности оружия, Сэм произнес:

– Слава богу, что вы приехали! Мы не можем выбраться наружу, черт возьми! Как вы думаете нас выудить?

– Лестница есть?

– Эти мошенники ее убрали.

– А оружие?

– Есть, они не смогли отобрать его у нас. Позже я вам расскажу, как мы вляпались в эти чернила.

– Видимо, очень занятно начиналось. А что за народ там у вас собрался?

– Все ваши хорошие знакомые: я, Стоун, Паркер, Дролл, Хромой Фрэнк и так далее. К сожалению, здесь есть и дети.

– Хорошо, теперь внимательно слушайте, что я скажу! Сначала вы передадите нам детей. Только им нельзя даже пикнуть. Потом настанет очередь дам. Надеюсь, они тоже будут вести себя тихо. Потом пойдут те, кто еще не знает Запада. Желательно всех их освободить прежде, чем нас обнаружат. Здесь сидят трое часовых, которых мы оглушили, а над вами еще трое, которые легко могут нас раскрыть. Если это произойдет, мне придется быстро вмешаться: я поднимусь наверх и уложу их. Если мне это удастся, я открою крышку и спущу вам лестницу, по которой те, кто еще останутся там, быстро поднимутся ко мне. Итак, самые опытные остаются до конца. Вы все поняли? Тогда за дело! Я жду детей.

Через короткое время в дыре появился мальчишка. Олд Шеттерхэнд передал его Виннету. Тот принял его и приставил к стене. Точно так же поступили с другими детьми, а потом с женщинами. Это была тяжелая работа, и стоявший на лестнице Шеттерхэнд должен был прилагать все свои силы. Когда Сэм Хокенс сообщил ему, что теперь пойдут мужчины, немецкие переселенцы, знаменитый охотник заметил:

– Им моя помощь не нужна. Пойду посмотрю, что там делают сторожа сверху.

Он спустился к Виннету, дал тому несколько пояснений и, плотно прижимаясь к стене, пробрался к лестнице, по которой они поднялись на эту террасу. Теперь он поднялся по ней на следующий этаж. Осматривая освещенное костром место, он увидел большие камни, наваленные на крышку. Рядом лежала лестница, вытянутая индейцами перед закрытием люка. Еще одна лестница вела на верхнюю террасу. Охранники сидели так, что двое из них были повернуты к охотнику спиной.

Олд Шеттерхэнд тихо поднялся на этот этаж, готовый действовать в любую минуту. Если бы пленникам, всем до последнего, удалось бы выбраться на волю, он спустится вниз, не выдав себя. Пока он спокойно лежал и ждал. Охотник рассчитал, сколько времени надо одному человеку, чтобы протиснуться через дыру, и теперь прикидывал, сколько пленников уже освободились. Когда он полагал, что настал черед шестого мужчины, ночь прорезал резкий женский крик:

– Черт вас побери, кантор! Не падайте же на меня! Трое часовых немедленно вскочили, подбежали к краю террасы и посмотрели вниз. Они увидели освобожденных белых, заметили и апача, который, гордо выпрямившись, стоял у костра. Они его сразу узнали, и один из часовых закричал так громко, что голос его пронесся надо всем пуэбло:

– Акхане, акхане, арку Виннету, нонтон, шис инте! [50]50
  Сюда, сюда, здесь Виннету, вождь апачей! (Пер. автора.)


[Закрыть]

Едва раздался этот крик, как за их спиной столь же громко прозвучало:

– А здесь стоит Олд Шеттерхэнд, пришедший освободить пленников! Виннету, прими-ка этих парней!

Белый охотник вскочил одновременно со сторожами. Теперь он бросился на них, сбил одного, а двух других столкнул с края платформы вниз, где о них позаботился Виннету. Потом Олд Шеттерхэнд откинул ведущую на верхний этаж лестницу, чтобы ни один краснокожий не смог спуститься вниз. Дальше он сумел сдвинуть стокилограммовый камень с крышки и снял ее. Сунув в отверстие лестницу, он крикнул:

– Быстрее наверх! Может дойти до схватки.

Потом белый охотник обеими ногам запрыгнул в костер, пытаясь затоптать пламя, и ему это удалось. Виннету между тем загасил нижний костер, и стало совершенно темно. Тут из люка к Олд Шеттерхэнду вылезали последние пленники. На верхней террасе было оживленно, раздавались громкие голоса, кто-то кого-то о чем-то спрашивал. Принесли факелы, и стали видны темные фигуры, свешивавшиеся с лестниц. В этот момент раздался громкий голос Шеттерхэнда:

– Пусть краснокожие воины остаются наверху, если не хотят умереть! Здесь стоят Олд Шеттерхэнд, Виннету и их люди. Кто отважится спуститься сюда, погибнет от пули!

Белый охотник не хотел убивать индейцев, но должен был доказать, что это именно он появился в пуэбло, а доказать это он мог только одним способом: позволить заговорить его штуцеру, всем хорошо известному. Шеттерхэнд прицелился в первого индейца, пытавшегося спуститься вниз с факелом в руках.

– Хахи, лата-ши! [51]51
  О, моя рука! (Пер. автора.)


[Закрыть] – вскрикнул пораженный меткой пулей воин, роняя факел.

Последовали еще три выстрела, и огни быстро погасли. Кто-то закричал:

– Это Олд Шеттерхэнд с его волшебным ружьем! Все наверх, назад!

– Все выбрались? – крикнул в темноту Олд Шеттерхэнд. – Есть еще кто-нибудь внизу?

– Никого, – ответил Хокенс:

– Тогда спускайтесь к остальным! Думаю, что краснокожие теперь оставят нас в покое.

Сам охотник спустился последним. На нижней платформе обо всем позаботился предусмотрительный апач. Освобожденные переселенцы стали торопливо спускаться на землю. Виннету даже приходилось сдерживать их, особенно женщин и детей, убеждая, что не следует излишне торопиться, потому что индейцы, устрашенные именами знаменитого охотника и вождя апачей, на время затихли.

Когда, наконец, все оказались на земле, Олд Шеттерхэнд произнес:

– Удалось, причем гораздо легче, чем я ожидал, – и, прерывая посыпавшиеся возгласы благодарности, спросил: – Где ваши лошади?

– Там, в коррале, за каменной стенкой.

– Оружие у всех при себе?