Текст книги "Светловолосая рабыня"

Он вскочил с кушетки, подбежал к окну и на несколько минут застыл, стоя спиной ко мне. Кулаки его были сжаты за спиной, и я заметил, что костяшки побелели – так сильно пальцы одной руки впились в ладонь другой.

– Вы ведь не уверены, что убила именно Кармен? – спросил он внезапно. – Или знаете это наверняка?

– Нет, – согласился я, – но, пользуясь вашими словами, именно она – наиболее вероятный подозреваемый. Теперь-то вы поможете мне выбрать линию поведения, доктор? Если я хочу сохранить верность моему клиенту, то должен продолжать разыскивать его сестру. Если же сообщу полиции все, что мне известно, то вполне возможно, они найдут ее скорее, чем я, и тем самым предотвратят еще одно убийство. Так что бы вы сделали на моем месте?

Он повернулся ко мне, его глаза так и впились в мое лицо.

– Ну, если вы решили впутать меня в это дело!.. – Плечи его внезапно опустились. – Нет, конечно. У меня нет ни малейшего желания задавать вам абсурдные вопросы, Холман. Это ваша личная проблема, вы и должны решать ее. Но мои профессиональные соображения сводятся к следующему: если даже Кармен и убила Митфорда, то совершенно невероятно, чтобы она решилась еще на одно убийство. Она убеждена, что уже отвела беду от Рэя, на том все и кончится. Я нисколько не удивлюсь, если после всего происшедшего она сама вернется в санаторий.

– Когда я рассказал вам о том сообщении, которое получила Кармен, у вас не могли не возникнуть какие-то вопросы по этому поводу, но вы их не задали мне, доктор, – сказал я холодно. – Ну, например, кто передал ей это сообщение или кто оказался связующим звеном между санаторием и источником информации. Так все же, почему вы меня ни о чем не спросили?

– Вероятно, я настолько заинтересовался причиной, по которой она покинула санаторий, что ничего иного мне просто не пришло в голову, – пробурчал он. – И вот что, Холман! Примите мой совет. Никогда не пытайтесь откопать то, чего и в помине не было, иначе вы снова вернетесь туда, откуда начали.

– Я счастлив, что свой совет вы дали мне бесплатно, – сказал я. – Иначе я потребовал бы у вас деньги обратно.

Адамово яблоко на его шее судорожно подскочило, он едва не подавился.

– Извините меня, Холман. Я просто потрясен тем, что вы только что сообщили мне о Митфорде. Кармен ведь моя пациентка, и если она на самом деле убила его, то я считаю себя наполовину ответственным за это!

– Понимаю, – сказал я.

– Вы сообщили об этом Рэю?

– Нет еще, – покачал я головой. Он нервно откашлялся.

– Я бы на вашем месте ничего и не сообщал, по крайней мере до тех пор, пока вы не найдете Кармен. Это может вызвать у него нервное потрясение. – Шумейкер вымученно улыбнулся. – Мне бы не хотелось, чтобы и он оказался в санатории.

– О'кей! – согласился я. – Давайте остановимся на версии, что Кармен действительно отправилась на поиски Митфорда и нашла его. Пока что она не вернулась в санаторий, иначе вам бы сообщили об этом. И все же, каковы ваши предположения относительно того, куда она может направиться теперь?

– Единственный ответ, который приходит мне в голову, – Джеки Эриксон, – сказал он. – Другой близкой подруги у Кармен не было и нет.

– Значит, она не поедет на свою старую квартиру, как вы считаете?

– Это почти абсолютно исключено. – Профессиональная уверенность вновь вернулась к нему. – Это уж самый крайний случай. Единственное, что может толкнуть ее на такой шаг, – воспоминание о первом покушении на Митфорда. Но она всегда стыдилась своего поступка.

– Пакстон рассказал, что, когда все это произошло, он сразу же вызвал вас, – вспомнил я. – В каком состоянии был Митфорд?

– В тот раз ему на самом деле удивительно повезло, – сказал Шумейкер. – Лезвие прошло всего лишь в дюйме от легкого. К счастью, у Рэя хватило соображения не вытаскивать ножницы из раны. К тому моменту, когда я приехал, Митфорд потерял довольно много крови и был в шоковом состоянии. Я позвонил Дедини, попросил прислать его собственную карету “Скорой помощи” и пригласить в санаторий опытного хирурга.

– А что же Кармен?

– Она была в состоянии классической каталепсии, стояла посреди комнаты в полном оцепенении, в так называемом ступоре. Ее мускулы были так напряжены, что нам пришлось просто поднять ее в вертикальном положении и отнести в карету “Скорой помощи”.

– Ситуация для Пакстона оказалась дьявольски сложной, не так ли?

– Рэй очень хорошо перенес всю эту историю и неплохо вышел из положения, – ответил доктор. – Для человека, все время находящегося в состоянии крайнего внутреннего напряжения, он действовал просто великолепно. Я считал, что он буквально развалится на части, но Рэй повел себя очень мужественно.

– Еще один вопрос, можете считать его праздным любопытством, – усмехнулся я. – Ева Байер. Она из тех девиц, которые время от времени готовы удовлетворить сексуальные потребности Пакстона?

– Не могу сказать, – разозлился он. – Хотя вполне возможно. Пожалуй, она лучшая секретарша, которая у него когда-либо была. А это значит, что большую часть своего времени она проводит рядом с ним. Вы не считаете, что ваше любопытство довольно низкопробно, Холман?

– У вас просто дар подбирать точные определения, – не стал возражать я.

– Если вы найдете Кармен Коленсо… Я видел, как нелегко ему просить об одолжении столь скабрезного типа, как я.

– ..то был бы вам весьма обязан, если бы вы сначала уведомили меня.

– Почему это?

– Потому что я, ее психолог, смогу оказать Кармен большую помощь, чем кто-либо другой! – Он сверкнул глазами. – Кажется, это понятно всякому, кто не обладает извращенным умом и воображением.

– Парень, что содержит продуктовую лавочку напротив моего дома, – медленно проговорил я, – меня на дух не выносит, но даже он умеет сохранить видимость уважения ко мне всякий раз, когда я захожу купить банку томатов!

На щеках Шумейкера проступили багровые пятна, в глазах медленно загорался яростный огонь.

– Почему бы вам немедленно не убраться вон? – спросил он грубо. – Прежде чем я схвачу стул и размозжу вам башку?

– Ухожу, – усмехнулся я, – но впредь выбирай выражения, Шумейкер, иначе я сообщу о твоем состоянии твоему психоаналитику.

Закрывая дверь кабинета, я услышал за спиной слабый мяукающий звук.

Элегантная блондинка в приемной одарила меня теплой улыбкой, когда я приблизился к ее столу.

– Для первой встречи вы провели в кабинете у доктора слишком много времени, – сказала она, смеясь. – Зато сейчас у вас, мистер Холман, вид человека, избавленного от многих докучливых забот и пристрастий.

– Доктор Шумейкер велел мне спросить у вас, не согласитесь ли вы сотрудничать со мной в одном вопросе? – сказал я возбужденно. – Но Боже! Я так смущен!

– Разумеется, я согласна помочь, чем смогу, если таково желание доктора, – ответила она благосклонно. – Не смущайтесь, мистер Холман. Скажите, в чем дело?

– Ну… – Я нерешительно затоптался на месте. – Он сказал, что есть единственная возможность проверить, не утратил ли я влечения к женскому полу. И потому не будете ли вы так добры.., не соизволите ли раздеться?

– Раздеться? – Она так широко открыла рот, что у меня появилась возможность убедиться: тот, кто в свое время вырезал ей гланды, был отличным специалистом своего дела.

– И если после этого я не брошусь ловить вас по всей приемной, значит, мои дела безнадежны. Так он сказал! – произнес я убито.

– Он сошел с ума! – прошипела блондинка. – Насмотрелся на психов, которые толпами приходят сюда, и теперь сам свихнулся.

– Я было тоже так подумал, – признался я. – Особенно когда он вдруг принялся раскрашивать портрет Буффало-Билла и занимался этим добрых пятнадцать минут.

Она бросила через левое плечо испуганный взгляд на закрытую дверь кабинета Шумейкера.

– А что он делал, когда вы выходили? – прошептала она.

– Как раз подрисовывал черные усики на верхней губе и пристраивал черную фуражку на голову, – сообщил я. – А потом блеснул на меня глазами и произнес что-то вроде: “Сегодня моя секретарша – завтра весь мир!” Я предположил, что это тест такой, но ответа так и не нашел. И тогда он сказал, что я должен выйти к вам и попросить вас раздеться. – Я с виноватым видом улыбнулся ей. – А еще он добавил, чтобы я не слишком расстраивался насчет моих сексуальных эмоций, потому что всегда найдется способ все уладить.

Она выскочила в коридор на добрых три секунды раньше меня, но поспешила не к лифту, а вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки разом. Если не считать психоаналитиков, которые употребляют слова типа “низкопробно”, мстительно подумал я, больше всего на свете не переношу элегантных блондинок в приемных!

Глава 7

Магазин “Бравури” в Вествуд-Виллидж выглядел именно таким заведением, где следует покупать бюстгальтер с чашечками, чтобы надеть его под прозрачную блузку. Угрюмого вида брюнетка в шерстяном вязаном платье с длинной “молнией” спереди едва соблаговолила поднять брови, когда я облокотился о стойку.

– Я бы хотел видеть мистера Уоррена, – вежливо произнес я.

Она медленно покачала головой:

– Сегодня пятница.

– Я знаю.

– Так зачем же вы потратили время и пришли сюда? – фыркнула она.

– Это вроде секретного кода? – с надеждой спросил я. – Если я правильно понял, то ответ должен быть таким: “Завтра – воскресенье”. И тогда я смогу увидеть шефа тайного отделения организации “Бравури”?

Она выразительно закатила глаза:

– Я встречала немало психов-оптовиков на своем веку, но вы, похоже, особенный! Мистер Уоррен никогда не ведет разговоров с оптовиками по пятницам, для этого существуют дни с понедельника до четверга. Поэтому, может быть, вам прийти на следующей неделе, а?

– Я не оптовик, – ответил я резко. – У меня к мистеру Уоррену личное и очень срочное дело.

– С этого и надо было начинать! – Она откинула боковую доску стойки и мотнула головой. – Он в заднем помещении, пройдите в ту дверь.

Я открыл дверь и сразу же больно ударился, наткнувшись на манекен в человеческий рост с нелепо застывшей улыбкой на лице, облаченный в пурпурное бикини из парусины.

– Осторожно! – взвизгнул чей-то пронзительный голос. – Эти вещи стоят немалых денег!

Обладатель голоса сперва бережно поставил манекен на место, а потом смерил меня взглядом. На вид ему было лет тридцать, плотного сложения. Жесткие каштановые волосы коротко подстрижены, карие глаза навыкате, что в сочетании со слегка отвисшими щеками придавало лицу поразительное сходство с заколдованным принцем, который должен вот-вот превратиться в лягушку. Светло-голубой свитер с глухим воротом совершенно не сочетался с плотными брюками болотного цвета и белыми ботинками на шнурках.

– Какого дьявола вам здесь нужно? – накинулся он на меня.

Я принял тот холодный, присущий копам вид, который неоднократно выручал меня в подобных ситуациях. И я действительно тут же произвел на принца-лягушку должное впечатление.

– Вы – Тайлер Уоррен? – спросил я бесцветным голосом.

– Конечно. – Он беспокойно захлопал глазами. – А вы кто такой?

Я достал из кармана бумажник и раскрыл его с видом фокусника, чтобы перед его глазами лишь мелькнула моя лицензия частного детектива, а времени разобраться, в чем дело, ему не хватило.

– Капитан Шумейкер, – буркнул я. – Лос-Анджелес, отдел убийств.

– Ох! – Он скривил мокрые губы. – Извините, капитан. Все дело в том, что у нас здесь постоянно бродит всякая шантрапа, хотя им отлично известно, что они не имеют права заходить сюда.

– Вы бывали когда-нибудь в Венеции? – резко спросил я.

– Однажды, несколько лет назад, – сказал он. – Ездил вместе с отцом по делам, связанным с нашим бизнесом. Мы тогда объездили всю Европу.

– Очень интересно, мистер Уоррен, – оскалился я. – Но я имею в виду другую Венецию.., ту, что в Калифорнии.

– Конечно, капитан. – Он растерянно улыбнулся. – Это, конечно, глупо с моей стороны?

– Глупо, – согласился я. – Но вы не ответили на мой вопрос.

– Ну конечно, бывал несколько раз, – сказал он торопливо. – Почему вас это интересует?

– Вчера вечером, например?

– Нет. Я не был там ни разу за последние пять-шесть недель. – Он засунул руки глубоко в карманы брюк и попытался выпятить челюсть, которая начала предательски дрожать. – А почему вы этим интересуетесь, капитан? В чем дело?

– Обычное расследование. – Я процитировал стандартную строку из стандартного сценария допроса, столь часто воспроизводимую по телевизору:

– Итак, где вы были вчера вечером, мистер Уоррен?

– В гостях у приятеля. Послушайте, капитан, я полагаю, что имею право…

– Вы знаете человека по имени Росс Митфорд?

– Митфорд? – Он поморгал, потом покачал головой. – Что-то не припоминаю.

– Как вы относитесь к своей бывшей жене, мистер Уоррен? – Я уставился ему прямо в глаза. – Сколько времени прошло после вашего развода? Восемнадцать месяцев, кажется?

– Кармен? Эта сука! – Голос его окреп. – Я отношусь к ней точно так же, как в тот вечер, когда застал ее в кровати с моим так называемым лучшим другом!

– Ну и что вы тогда чувствовали? – Я мог бы убить эту продажную шлюху!

И вы по-прежнему сохраняете к ней такие же чувства?

В его выпученных глазах внезапно появился испуг.

– Оставьте, капитан! Я совсем не то имел в виду! Я хотел сказать, что даже и не вспоминал о ней с тех пор, как нас развели.

– До недавнего времени ваша бывшая жена жила с Россом Митфордом. – Я стал неторопливо раскуривать сигарету, а Уоррен глядел на мою спичку так, словно она вот-вот выкинет грибовидное облако атомного взрыва. – Тело Митфорда было обнаружено в жалкой трущобе на первом этаже дома в Венеция-Бич вчера ночью, – сказал я ровным голосом. – Его закололи.

– Какое это имеет ко мне отношение? – спросил он хрипло.

– Похоже на убийство из ревности, – пожал я плечами. – Ревность и ненависть – две самые сильные страсти после жадности. К тому же ограбления при убийстве не произошло. И потому мы ищем кого-то, кто либо ненавидел, либо ревновал Митфорда. Быть может, этот кто-то – бывший муж Кармен, который сохранил к своей прежней жене такие чувства, что не смог себя превозмочь, зная о ее жизни с другим?

– Вы с ума сошли! – Голос его сорвался на визг. – Мне ровным счетом наплевать, даже если Кармен изобразит Белоснежку и станет жить с семью карликами разом.

– Вы знаете человека по имени Луи? – прервал я его.

– По-моему, я знаю двух-трех парней с таким именем, – стал успокаиваться он.

– Этот Луи – лысый, высокий, похож на живой труп, – сказал я.

– Мне кажется.., кажется, я не знаю такого. – Он машинально стал покачивать головой из стороны в сторону, словно это был маятник на стенных часах.

– Но вы не уверены? – давил я на беднягу.

– Трудно припомнить все в точности. – Он быстро облизнул мокрые губы. – Я хочу сказать, что в моем бизнесе приходится сталкиваться с уймой парней, капитан. Может быть, я когда-нибудь и встречал человека, о котором вы говорите, но, даже если это и так, я совершенно не помню его.

– У него приятели – Чарли Лошадь и Бурундук, – уточнил я.

– Вы шутите? – Глаза его почти вылезли из орбит, когда он понял, что я не шучу. – Никогда не встречал никого из них, это точно. Да еще с такими идиотскими именами…

Какого черта тянуть, подумал я. Почему бы не выложить перед ним все козыри сразу?

– Приятеля, у которого вы были вчера вечером, зовут Джеки Эриксон?

– Ну и дела! – закричал он. – Лучшая подружка Кармен! Послушали бы вы, что она несла на нашем бракоразводном процессе! По ее словам, я один виноват, что Кармен залезла в постель к моему другу!

– Вы знаете девицу Айрис Демнон?

– Айрис Демнон? – Глаза его, казалось, готовы были лопнуть, настолько они вылезли из орбит. – Я не уверен…

– Помните вы хотя бы собственное имя? – разозлился я. – Пожалуй, пора освежить вашу память. Айрис Демнон – рыжеволосая красотка с великолепной фигурой, и работает она сестрой в частном санатории.

За моей спиной раздались чьи-то тяжелые шаги, и резкий повелительный голос произнес:

– Тайлер! Какого дьявола тебе тут нужно? Или ты считаешь, что наше предприятие – это бордель, где ты привык околачиваться? Я мог бы вынести на улицу половину товаров, а твоя глупая сучка так и не оторвалась бы от зеркала!

– Угу, папа! – Тайлер Уоррен слабо кивнул. – Это капитан Шумейкер из отдела убийств Лос-Анджелеса.

Каждый дюйм из более чем пяти футов внушительной фигуры Уоррена-старшего дышал энергией, умом, несгибаемой волей и решительностью. Его густые седые волосы были гладко зачесаны назад, усы выровнены в ниточку с чисто военной аккуратностью, широко расставленные серо-зеленые глаза были холодны, как океанские просторы. Костюм его наверняка шил мастер своего дела: это было настоящее произведение искусства, где все детали подобраны самым изысканным образом и составляют настоящую поэму в коричневых тонах. Хотя он стоял на изрядном расстоянии от меня, я сразу почувствовал ледяной холод недовольства, веявший от него.

– Отдел убийств? – отрывисто переспросил он. – Какого черта ему здесь нужно?

Сынок, путаясь в словах и захлебываясь слюной, истерическим тоном изложил папочке историю о том, что его бывшая жена жила с человеком, которого убили прошлой ночью, и теперь капитан Шумейкер собирается арестовать его по обвинению в убийстве.

– Выйди отсюда вон и проследи, чтобы та глупая гусыня в зале занялась каким-нибудь делом, – приказал Уоррен-старший. – Я сам все улажу.

– Ну конечно, папа, – благодарно пролепетал Тайлер и бросился к двери.

– Видите ли, капитан, мой сын – ничтожество и дурак, – сказал Уоррен-старший презрительно – Он теряет сознание от страха при малейшем нажиме на него. Но если бы он вообще был способен на убийство, то уж в первую очередь прикончил бы меня.

– Да я ведь ему всего-то и сказал, что начато обычное расследование. А поскольку бывшая жена вашего сына до последнего времени жила с Митфордом и расстались они незадолго до его гибели, я решил задать ему несколько вопросов. Вот и все.

– Понимаю. – Уоррен-старший нетерпеливо фыркнул. – Хорошо, что я вовремя пришел. Еще пять минут – и, весьма возможно, мой сыночек признался бы в убийстве, решив, что это самый легкий способ избавиться от вас. Он не то чтобы идиот, просто начисто лишен мужества. Я с самого начала знал, что их брак – несчастье. Они ведь одного поля ягоды, Тайлер и эта девушка! Оба искали опору в жизни, так "то буквально с первых минут своего супружества потерпели полный крах. И это мой единственный сын, капитан. – Он презрительно фыркнул. – Иногда я вообще сожалею, что он появился на свет.

– Я беседовал с некоей мисс Эриксон, – сказал я. – Она…

– Помню ее, – прервал Уоррен-старший. – Подруга Кармен. А вот у этой силы воли хоть отбавляй! Если бы Тайлер женился на ней, это был бы его единственный разумный поступок. – Холодная усмешка промелькнула под аккуратными усиками. – Полагаю, она вам сообщила, что я с самого начала не давал им жить? И что я один виноват в их неудачном браке?

– Нечто в этом роде, – признался я.

– Мне кажется, тут все зависит от точки зрения. Да, я в самом деле изводил Тайлера и в то же время в глубине души молился, чтобы он хоть раз взбунтовался и послал меня к черту, запретив лезть в его личную жизнь. Но этот день так и не наступил, да он никогда и не наступит! – Его губы скривились в горькой усмешке. – В конце концов я стал даже жалеть эту девушку. Не думаю даже, что она улеглась в чужую постель в поисках развлечений. Мне кажется, ей в конце концов так все опостылело, она настолько от всего устала, что ей легче было принять предложение от любого мужчины, чем высказать возмущение.

– Это звучит довольно грустно, – заметил я.

– Так оно и было, – подтвердил он. – Долгие годы она была под сапогом у своего великого брата. Потом ухитрилась выйти замуж за Тайлера, который, в свою очередь, долгие годы был под сапогом у меня. Честное слово, я готов был даже пожалеть девушку, если бы не одна вещь… – Он с силой сжал губы, отчего рот его превратился в тонкую жесткую линию. – Тайлер добрался-таки до меня за те три года, что они прожили вместе. Мне не хотелось бы подозревать Кармен, но, к сожалению, никакой уверенности в ее непричастности у меня нет.

– Что значит “Тайлер добрался до меня”? – спросил я.

– Он начал красть у меня, – сказал папаша Уоррен лишенным эмоций голосом. – Я, правда, не сумел поймать его на месте преступления, он очень хитер, но в конце концов раскрыл механизм его махинаций. Процент прибыли в моих магазинах стал заметно падать, и это касалось буквально каждого второго магазина, исключая тот, которым распоряжался я лично. Стоило Тайлеру заняться каким-то магазином, как доход там снижался. Поэтому через полгода я вернул его из Сан-Франциско обратно в Лос-Анджелес. Но и здесь все в точности повторилось. Наконец он очутился в этой лавочке. – Отец сделал небрежный жест. – В жалкой дыре, где у него в подчинении две девушки. И целая бригада экспертов регулярно проверяет все его приходно-расходные документы. Что это за человек, если стал воровать у собственного отца? – Уоррен шумно вздохнул. – Если я когда-нибудь найду доказательства его мошенничества, немедленно упеку за решетку, уж можете мне поверить, капитан!

– Я отлично понимаю ваши чувства, мистер Уоррен. А может быть, наилучшим выходом для вашего сына была бы повторная женитьба? Он никогда не упоминал при вас некую Айрис Демнон? Это такая рыжеволосая красотка, весьма привлекательная.

Уоррен негодующе фыркнул:

– Я видел ее один раз, месяца два назад. Прилетел из Нью-Йорка раньше, чем предполагал, и оказался дома около полуночи. Они возлежали полуголые, а гостиная выглядела так, словно по ней пронесся ураган. Разумеется, я взял их за шиворот и выкинул за дверь, сказав вдогонку, что они могут развлекаться перед домом на лужайке, но не под моей крышей.

– Не понравилась девушка? – поинтересовался я.

– Удел Тайлера – выбирать неподходящих девушек. Такой уж он дурак.

– Пожалуй, мне пора, – сказал я. – Благодарю за то, что потратили на меня столько времени, мистер Уоррен.

– Не беспокойтесь и, пожалуйста, передайте от меня самый теплый привет капитану Ковальски.

– Так я и сделаю.

– Он все еще работает в ночной смене?

– Разумеется. – Я направился к двери.

– Полагаю, вы почувствуете себя довольно странно, капитан, когда утром, войдя в кабинет шефа, увидите его, как обычно, за столом? – фыркнул он.

– Почему бы и нет? – проворчал я.

– Да потому, что Ковальски вот уже пять лет лежит в могиле, капитан! – На этот раз его фырканье прозвучало торжествующе.

– Видимо, поэтому он больше не требует кофе в кабинет по утрам? – предположил я.

– Я родился и вырос среди тех, кто торгует готовым платьем, и сам занимаюсь этим бизнесом всю жизнь. Но мне никогда не приходилось встречать копа, одетого в костюм стоимостью в три сотни долларов! – Он радостно хохотнул. – И ни один настоящий коп не стал бы слушать моих излияний о семейных делах в течение добрых пятнадцати минут. – Он склонил голову набок и внимательно посмотрел мне в лицо. – Как-то это не слишком вяжется, Шумейкер?

– Можете, если вам удобнее, называть меня Холманом, – предложил я.

– Холман? – Он помолчал несколько секунд, потом звонко щелкнул пальцами. – А, теперь вспомнил! Манни Крюгер из “Стеллар” – мой старый приятель. Он, помнится, упоминал ваше имя. Вы ведь тот самый парень, который улаживает всякие щекотливые дела, верно?

– Что-то в этом роде, – признался я.

– В таком случае за всем этим наверняка скрывается великий братец-кинозвезда, не так ли?

– С самого начала все оказалось непросто, – сказал я, – а после убийства Митфорда дело чертовски усложнилось.

– Хороший ответ, – проворчал он, – тем более что я не получил никакого ответа на свой вопрос. – Он снова фыркнул.

– Так и было задумано. Вы могли бы оказать мне большую услугу, мистер Уоррен, если бы не стали упоминать при вашем сыне, что рассказали мне о его связи с Айрис Демнон.

– Насколько глубоко увяз Тайлер в этом деле, Холман?

– Я и сам пока не знаю, – честно признался я. – Но если вы выполните мою просьбу, я смогу выяснить это скорее.

– Могу сделать встречное предложение, – бросил он. – Не стану ничего говорить Тайлеру, если вы дадите мне слово: когда выясните, в чем именно замешан Тайлер, – что бы это ни было, – вы тут же сообщите мне!

– Договорились. – Я пристально посмотрел на старика. – Неужели вы в самом деле настолько ненавидите своего сына, мистер Уоррен?

– Гораздо сильнее, – резко сказал он. – Никто на свете не мог бы даже отдаленно представить себе всю глубину ненависти, которую я испытываю к собственному сыну, Холман!

– А вы не чувствуете себя хотя бы иногда одиноко?

– Я потратил целую жизнь на то, чтобы заложить прочный фундамент будущего многомиллионного торгового предприятия, – ответил он. – И ради чего?..