Текст книги "Секрет"

Глава 23
Вопрос

Сейчас

Эдриан сидел на мамином диване и потягивал заваренный холодной водой чай, в котором все еще плавал пакетик. Окружающая среда оставляла желать лучшего. Они едва пробрались по дому Айрин: коридоры были до потолка завалены книгами, старыми журналами и газетами десятилетней давности. Имоджен смущенно наблюдала, как напарник пробивается по направлению к гостиной.

Как она уверенно предсказала, мама никак не поддавалась на уговоры раскрыть таинственное имя отца. Айрин наотрез отказалась его назвать – даже под угрозой тюремного заключения.

– Разве закон не предоставляет гражданину право хранить молчание?

– Ты не арестована, мама. Нам просто очень нужно знать правду.

– Каким человеком окажусь, если позволю себе сдаться после того, как в прошлом ты так часто об этом спрашивала? Разве можно просто взять и выпалить правду, не предполагая, как на тебя подействует известие?

– Я уже большая девочка, мама. Как-нибудь справлюсь.

– Прости, Имоджен, но я поклялась, что никогда тебе не скажу.

– Тогда, может быть, скажете мне? – вставил Эдриан, но в ответ получил взгляд, напоминающий удар ногой в лицо.

– Скорее всего, мама, тебя начнут таскать на бесконечные допросы – снова и снова; до тех пор, пока не выяснится, что произошло с обеими девочками. Лучше бы ты сказала нам сейчас, – попыталась убедить ее Имоджен.

– А еще исчезла девушка – офицер полиции, – поддержал Эдриан. – Ваша информация, миссис Грей, действительно жизненно необходима.

– Может быть, лучше свяжусь с твоим отцом и сама задам ему нужные вопросы? – предложила Айрин.

– Тебе известно, где он? – удивилась Имоджен.

– Там же, где всегда. Можно позвонить.

– Что? Когда ты в последний раз с ним разговаривала? – Пожалуй, услышать ответ на вопрос Имоджен не хотела. Одно дело – не поддерживать отношений с этим человеком, и совсем другое – узнать, что мама время от времени с ним общается. Она покраснела от гнева.

– Мы беседовали после нападения на тебя в Плимуте. Он узнал, что ты лежишь в больнице, и позвонил, чтобы спросить, чем может помочь. Значит, чуть больше года назад.

– Все это время я считала, что, отказываясь говорить об отце, ты меня защищаешь, потому что он равнодушен и ничего не желает знать. Объяснение вполне меня устраивало, поскольку сама я тоже оставалась равнодушной и не желала ничего знать. И вот теперь выясняется, что вы прекрасно общались. Так почему же отец ни разу со мной не встретился?

– Можешь не верить, но ты очень на него похожа, – не обращая внимания на вопрос, задумчиво проговорила мама. На лице появилась мечтательная улыбка, а взгляд устремился за окно, в пространство. – Он подарил тебе Элби, любимого плюшевого мишку. Помнишь его?

Конечно, Имоджен помнила. Помнила, как прижимала его к себе ночи напролет, когда мама лежала в ступоре, приняв сильнодействующее снотворное. Элби помогал справляться с кошмарами, ведь мама никак не просыпалась. Имоджен пыталась вспомнить момент появления медвежонка в жизни, но казалось, что плюшевый друг был с ней всегда – столько, сколько себя помнила.

– Что же, тогда позвони этому человеку, мама. – Имоджен начала терять терпение. – Поступай как хочешь, только знай, что тем или иным способом твой секрет все равно раскроется. А ты можешь контролировать процесс или оставаться в стороне. Выбор за тобой!

Она встала и, не скрывая обиды и гнева, вышла из дома. Эдриан смущенно побрел следом.

Глава 24
В подвале

Сейчас

Бриджит старалась вести счет дням. Она почти жалела, что перестала принимать таблетки, и все же упорно разминала их в порошок, а потом раздувала по комнате. Постепенно стало ясно, что человек, который держал ее в этом подвале, приходил дважды в день и всегда приносил одну и ту же еду. Бриджит пыталась вести себя по-старому, но изображать состояние наркотического опьянения становилось все труднее. И все же никак не удавалось понять, почему появление похитителя не злит и даже не раздражает. Гнев рождался позже, в одиночестве, спустя несколько часов после ухода.

Она пыталась поддерживать физическую форму, подтягиваясь на перекладине, державшей занавеску вокруг туалета. Начав с двух раз, всего за несколько дней довела результат до десяти. Тренировалась упорно, подолгу. Больше все равно делать было нечего. Бриджит знала, что хотя похититель выглядел выше и крупнее ее, силы ему не хватало. Тело не производило впечатления особого здоровья. Если продолжить настойчивые занятия, то, возможно, когда-нибудь удастся его победить. Правда, сама она отличалась миниатюрным сложением, так что пока рассчитывать было не на что. Работая под прикрытием, заметила, что девушки в доме никакими физическими упражнениями не занимаются, и позволила себе немного расслабиться. Не хотелось от них отличаться: лучше выглядеть так же, как соседки. А теперь, оказавшись в импровизированном подобии тюрьмы, упорно отрабатывала удары, чтобы в удобный момент выключить ласкового надзирателя, хотя шансов на побег было немного. И все же следовало готовиться: нельзя просто сидеть и ждать, когда он потеряет интерес и перестанет приходить.

Бриджит пыталась вспомнить, чему учили на спортивных занятиях в полицейской школе. Вставала возле стены, раздвигала ноги на полметра и опускала бедра, чтобы сместить центр тяжести вниз. Потом принималась бить в стену, поначалу едва прикасаясь. Работала часами, упрямо повторяя одно и то же движение. Через две секунды на третью раздавался глухой звук удара. Хотелось, чтобы в нужный момент сработала мышечная память, а не решение или мысль. Практика. Часы складывались в бесконечные дни, но она по-прежнему стояла возле стены. Раз, два, удар. Двадцать в минуту. Тысяча двести в час. Сменить кулак. С каждым часом приходилось бить немного сильнее, так что косточки начинали кровоточить. Два часа возле стены, потом подтягивание, потом еще два часа возле стены. Посещение. Снова два часа, подтягивание и еще два часа. Даже в объятьях тюремщика Бриджит думала о том, что будет делать, когда он уйдет. Рутина превратилась в смысл жизни. Повторение поддерживало рассудок, давало цель. Без таблеток ум работал четко.

По ночам, лежа без сна, Бриджит вспоминала сериалы. Представляла, что сейчас делают любимые герои, пыталась вообразить развитие сюжета – просто для того, чтобы как-то убить время. Бесконечное время. Она знала, насколько важен сон, а потому из ночи в ночь лежала неподвижно, пока не засыпала, чтобы утром проснуться и вернуться к строгому режиму.

С тех пор, как перестала принимать таблетки, прошло десять дней. Десять дней упорных тренировок. Кожа на кулаках выглядела прочнее, руки стали заметно сильнее. Забрезжил слабый свет надежды.

Глава 25
Третий лишний

Сейчас

Эдриан шел домой. В сознании крутились изложенные Фрейзером и Брауном сенсационные открытия, проносились мысли об Айрин Грей. Хотелось с кем-то поговорить, согреть душу. Подойдя к маленькому магазину на углу своей улицы, увидел, как продавщица Ева что-то делает в витрине. Хорошая девушка; за последние месяцы они успели подружиться. Эдриан часто заходил к ней, чтобы поболтать о пустяках; а иногда даже сидел, глядя, как Ева работает, и чувствовал себя легко и уютно.

Он остановился напротив витрины. Магазин уже закрылся, и теперь Ева наводила порядок на полках. Казалось, она никогда не уходила: осматривала каждый пакет, каждую банку, сверяла даты, красиво расставляла товар. Эдриан негромко постучал в витрину. Ева вздрогнула, обернулась и отперла дверь.

– Одна? – спросил он.

– Да. Дими уже ушел домой. – Она заметно нервничала. – Хочешь что-нибудь купить?

– Нет. Просто вышел прогуляться. Пойдешь со мной?

Ева на миг задумалась, взглянула на часы.

– Хорошо, пойдем.

Скрылась в глубине и вскоре вернулась в большом пальто – явно с чужого плеча.

Эдриан радовался холодному ветру. День прошел в душном помещении: пришлось просматривать материал с камер наблюдения и звонить людям, мелькнувшим в кадре вместе с Бриджит Рейд. Все напрасно. Лучше погулять, чем в очередной раз напиться.

Они пошли по улице. Эдриан любил проводить время с Евой, однако почти ничего о ней не знал. Говорила она мало. Как это его характеризовало? Может быть, именно такого общения он и желал. Не любил оставаться в одиночестве, но в то же время о серьезных отношениях сейчас не думал. Хотел чего-то простого. Дружбы.

Недалеко от его дома начался дождь. Капли становились все крупнее. Эдриан взял Еву за руку и зашагал быстрее. Еще сто метров, и они уже бежали к железнодорожному мосту. Вокруг вовсю хлестал дождь. Ева широко улыбалась и моргала, пытаясь смахнуть повисшие на ресницах капли.

– Прости! – воскликнул Эдриан. – Не надо было приглашать на прогулку, когда нависли тучи.

– Люблю дождь. – Она улыбнулась и выставила руки под дождь, пытаясь поймать струи.

– А что еще любишь? – Эдриан посмотрел с интересом. Ева совсем не походила на других людей. Такая простая, естественная, искренняя.

– Люблю читать книги. Иногда люблю рисовать.

– И что же рисуешь?

– Главным образом, лица тех людей, которые заходят в магазин.

– А меня когда-нибудь рисовала?

– Да. Еще до того, как мы подружились.

– А мы друзья? – Эдриан улыбнулся.

– Больше не могу тебя рисовать, потому что теперь хорошо знаю.

– И что же обо мне знаешь?

– Знаю, что ты лучше, чем сам о себе думаешь.

Сквозь шум дождя Эдриан услышал вдалеке неясный гул, ощутил под ногами едва заметную вибрацию. Повернулся к Еве.

– Дай-ка руку.

Она протянула мокрую ладошку – холодную и маленькую. Намного меньше его ладони. Эдриан подвел ее к стене. Приложил к красным кирпичам руки – и ее, и свою. Пришлось немного подождать, а потом над головой помчался поезд. Прежде чем состав успел проехать, Ева отдернула ладонь; в глазах мелькнула тень воспоминания. Вибрация чем-то расстроила. Не хотелось спрашивать, чем именно.

– Пора возвращаться. – Она поежилась. – Холодно.

Они быстро пошли обратно к магазину. Почти всю дорогу Ева не поднимала головы и молчала.

– Хочешь зайти, выпить кофе? – спросила, торопливо отперев дверь.

– Если можно, стакан воды. – Эдриан вошел следом.

Пить он не хотел, но и не хотел сразу уходить. Что-то явно ее огорчило. Он чувствовал себя виноватым. Сел на высокий табурет и подумал, что не слишком отличается от тех пьяниц, которые регулярно наведываются в секцию алкоголя и весь день делятся с Дими своими невзгодами.

– Ты сегодня работал? – спросила Ева.

– Работал, но об этом запрещено говорить. Никогда не спрашивал, почему ты допоздна задерживаешься в магазине. Не чувствуешь себя одинокой?

– Люблю оставаться одна. Иногда лучшая компания – это ты сама.

– О!.. Мне уйти? – Эдриан встал, и она улыбнулась. Хорошо. Приятно снова увидеть ее улыбку.

– Нет-нет, вовсе не это хотела сказать. Просто порою быть одной лучше, чем с кем-то…

– Попался плохой парень?

– Да. Поэтому я здесь. Сюда он не доберется.

Эдриан посетил немало семинаров по домашнему насилию, да и на отношения родителей насмотрелся достаточно, чтобы не продолжать расспросы. Сидел, потягивал воду и смотрел, как Ева работает.

– Очень тяжело это слышать. Если когда-нибудь захочешь поговорить…

Она улыбнулась и продолжила наводить порядок на полках. Дождь стих, а вскоре Эдриан понял, что злоупотребляет гостеприимством: Ева явно погрузилась в собственные мысли. Он взял с прилавка мокрый пиджак и направился к двери. Не зная, куда себя деть, решил пораньше лечь спать.

Глава 26
Муж

Сейчас

Следующим утром Эдриан пришел на работу на час раньше, чем обычно, и увидел, что Гэри Танни сидит на его стуле, положив ноги на его стол.

– Удобно? – осведомился с иронией.

Впрочем, оснований для недовольства не было: по просьбе Майлза компьютерный гений изучал добытые Томом документы.

– Надо поговорить.

– О Доминике? Что ты выяснил?

– Хорошая новость заключается в том, что романа на стороне у него нет.

Хорошая новость? Эдриан так не думал.

– Что же тогда означают счета из отелей и прочие странные бумаги?

– Точно еще не определил, но, что бы ни означали, все это незаконно и очень-очень плохо.

– Шутишь?

– Хотел бы шутить, друг мой!

– Но если не определил, что заставляет тебя подозревать дурное?

– Интуиция плюс крошечная улика. Там, где замешаны деньги, неизменно найдется тень улики – какой-нибудь едва заметный бумажный след.

– Хорошо. В таком случае, какая улика у тебя есть?

– Короткий ответ: недостаточная.

– Специально нагоняешь туман, Танни?

– Боюсь, «бизнесмен» на деле может оказаться наркобароном или кем-то в этом роде.

– Доминик? Ты уверен?

– Пока не уверен, но всерьез рассматриваю такую возможность. Дело в том, что хотя парень активно перемещает свои деньги, часть их появляется из воздуха. Примерно так: если сложить вместе всю прибыль всех его компаний, вычесть все расходы и все банковские счета, то результаты упрямо не сходятся. Не говоря уже о том, что три компании зарегистрированы на жену.

Эдриан решил, что ослышался.

– Повтори.

– Жена является директором трех компаний, а он управляет по доверенности. Ее подписи нет нигде, кроме начальных документов по организации фирмы.

– Значит, Андреа не знает о том, чем занимается муж?

– Трудно сказать. Может быть, знает, а может быть, и нет. Не исключено, что это всего лишь налоговая уловка.

– О каких деньгах мы говорим? В целом… – Спрашивать очень не хотелось, но в контексте ситуации следовало знать.

– Десятки миллионов. Скорее всего, около шестидесяти. Но иногда намного больше, иногда намного меньше. В общем, баланс выглядит достаточно здоровым. Торговлю наркотиками я предположил потому, что деньги движутся по замкнутому кругу, что в этом бизнесе обычное явление. Если хочешь, попробую соотнести схему его доходов с криминальной активностью в графстве.

– Неужели такое возможно?

– Разрабатываю собственный алгоритм. Проверяю его на старых, уже раскрытых делах, чтобы убедиться в надежности программы. Кроме всего прочего, она учитывает и местоположение. Например, у тебя есть серийный насильник, переезжающий с места на место. Ты об этом не знаешь, но задерживаешь парня за что-то другое и загружаешь в систему все имеющиеся данные. Программа покажет, что в каждой отдельной географической точке изнасилования произошли именно во время его там пребывания. – Танни объяснял свое изобретение с видом безумного гения. – Совершенствование алгоритма еще продолжается, но идея уже приобрела вполне товарный вид. Существуют и другие разработки подобного рода, и все же надеюсь, что моя окажется самой эффективной.

– Звучит сложно… явно не для моего ума.

Эдриан был готов первым признать себя кем-то вроде луддита: компьютеры жутко раздражали очевидным системным превосходством.

– И что же происходит с деньгами дальше? Куда они идут?

– В конечном счете, текут обратно к нему. Суть в том, что некоторые суммы по-настоящему случайны, ничем не обоснованы. Потом они появляются вновь, но уже разделенными между другими компаниями. Например, числится выплата тридцати четырех тысяч шестисот фунтов, а потом, в тот же день, на двух других счетах зарегистрированы поступления, в целом составляющие точно такую же сумму. Он платит себе зарплату, и ни один из его банковских счетов не показывает этого определенно. Но я все-таки доберусь до самого дна.

– Допускаешь ли, что жена может ничего об этом не знать? – снова спросил Эдриан.

– Полагаю, что так. Она живет в пределах их личных бюджетов, в то время как сам он то и дело выходит за пределы, явно учитывая дополнительные фонды. Но это лишь предположение.

– Короче говоря, романа на стороне точно нет?

– Нет. Определенно.

– Спасибо, Танни, – поблагодарил Эдриан, когда коллега собрал бумаги, встал и напоследок строго предупредил:

– Запомни, от меня ты ничего не слышал.

– Никому не скажу ни слова. Не хочу подставлять тебя под удар.

– Обязательно все выясню, Эд, можешь не сомневаться. – Танни улыбнулся. – Кстати, вот идет Браун. Не знаю, надо ли предупредить Имоджен, что он настойчиво требует новых данных относительно Бриджит Рейд.

– А у нас есть что-нибудь новое?

– Удалось увеличить разрешение на записи в ночь убийств, однако лиц все равно не видно: парни их скрывают. И все же… вдруг заметишь что-нибудь полезное, что я прозевал. Как ни крути, а я не детектив!

– Детектив покруче всех нас, приятель.

– Тише, а то кто-нибудь услышит. – Танни со смехом вышел.

Имоджен понимала, что как только Фрейзер ее увидит, допроса с пристрастием не избежать. Почти все утро удавалось прятаться от начальника, но прятаться вечно невозможно. Она снова набрала номер маминого телефона, и снова попала прямиком на автоответчик. Айрин Грей не хотела общаться с дочерью. Не хотела говорить об отце. Одна лишь мысль о том, что вскоре может выясниться личность человека, которого Имоджен давным-давно занесла в разряд «практически мертвых», выворачивала душу наизнанку. Майлз сидел в кабинете Фрейзера вместе с Сэмом Брауном. Все трое обсуждали исчезновение Бриджит Рейд и ход расследования. Правда, однако, заключалась в том, что расследование не продвинулось ни на дюйм, а сидеть рядом с Сэмом, пока об этом говорили, совсем не хотелось. Майлзу хватило ума прислать сообщение и дать знать, когда можно будет незаметно пробраться к своему рабочему месту. Сообщение пришло и от Гэри Танни, поэтому Имоджен отправилась к его столу.

– Что это у тебя? – спросила, взглянув на дисплей.

– Убийство в доме офицера Рейд.

Имоджен села рядом, и они вместе уставились в компьютер.

– Видишь, Бриджит смотрит в окно, проверяет телефон. Входит соседка; они о чем-то разговаривают. Работаю над качеством звука. Проверил и выяснил, что компьютер Рейд был запрограммирован неверно; поэтому информации поступало немного. Дальше… Рейд выходит из комнаты и возвращается вместе с мужчиной. Костюм долой, и он оказывается в детских ползунках. Она приносит бутылочку с молоком и кормит клиента до тех пор, пока снова не появляется соседка. Тогда Бриджит уходит. Должно быть, чтобы принять душ.

– В доме больше нет ни одной камеры?

– Нет. Смотри, что дальше: клиент засыпает, соседка выходит. Появляется блондинка сверху и начинает копаться в комоде. По-моему, берет деньги, засовывает в бюстгальтер и удаляется. Мужик тем временем сладко спит и сосет собственный палец.

– Что это? – На записи раздался шум; крик в соседней комнате. Человек на кровати пошевелился и сел, все еще ощущая себя младенцем.

– Скорее всего, это нападение на блондинку. Вот входит убийца, хватает с каминной полки металлическую расческу и вонзает в сонную артерию «малыша». Понимаю, что на экране все выглядит просто, однако преступник отлично знает свое дело: ни сомнения, ни неуверенности. Прямо в точку.

– Не можешь яснее показать его лицо?

Имоджен напряженно всмотрелась. Убийца закрыл лицо и надел шляпу, и все же в облике мелькнуло что-то неуловимо знакомое. Что именно, она не могла понять. Работа заставляла сталкиваться с огромным количеством людей, поэтому определить источник смутного ощущения казалось невероятно сложно. Вскоре дверь в спальню открылась, и вошел еще один мужчина.

– Этот наверняка убил девушку в ванне, но охотились они, несомненно, на Бриджит. Однако ей удалось улизнуть, это точно. Кстати, о камере они не знают.

– Можешь увеличить второго убийцу?

Танни щелкнул по изображению и остановил запись. Имоджен вгляделась. Теперь оба мужчины предстали четче и оба показались знакомыми. Имоджен разочарованно покачала головой: понять, кто это, все равно не удалось.

– Надеюсь еще подчистить звук. Смотри, этот разговаривает по телефону. Вдруг станет ясно, с кем именно?

– Отличная работа, Танни. Как всегда.

На столе зазвонил телефон. Гэри ответил, послушал и передал трубку Имоджен.

– Будь добра, зайди ко мне в кабинет, – жизнерадостно пригласил Фрейзер. Пообещав явиться немедленно, она положила трубку и снова посмотрела на дисплей.

– Когда отредактируешь картинку, сможешь напечатать мне лица убийц?

– Конечно.

Имоджен вошла в кабинет, готовясь извиниться и попросить разрешения на дополнительную попытку убедить маму. А вместо этого неожиданно столкнулась лицом к лицу с бывшим боссом из отделения полиции Плимута – старшим детективом-инспектором Стэнтоном. Постаралась скрыть реакцию, радуясь, что Эдриан не видит выражения ее лица: оно бы сразу выдало. Воспоминание о первом и последнем порыве страсти до сих пор вызывало мучительное чувство стыда.

– Сэр… добрый день, – наконец выдавила Имоджен.

– Старший детектив-инспектор Стэнтон находится здесь по делу Изабел Хоббс. Как тебе известно, он возглавлял расследование в Плимуте.

– Да.

– Мы подумали, что поскольку ты вовлечена в процесс лично, может быть, поможешь ему войти в курс событий.

– Детектив. – Стэнтон подал руку, и Имоджен неохотно ее пожала. Ладонь задержалась на несколько секунд дольше, чем необходимо; она резко выдернула пальцы. Давно миновало то время, когда она жаждала ощутить его руки на своем теле, однако даже сейчас лицо предательски вспыхнуло.

– Конечно. – Имоджен отступила на пару шагов.

– Что-нибудь новое о вашей маме?

– Единственное, на что она согласилась, это связаться с отцом. Мы с детективом Майлзом собираемся съездить к ней еще раз, сегодня. На звонки не отвечает.

– Предоставляем вам полную свободу действий, Грей. Надеюсь, понимаете, насколько это громкое дело, – заметил Стэнтон. – В любую минуту пресса может что-то почуять, и тогда уже спуску не будет.

– Конечно, сэр.

– В таком случае, поделитесь со мной своими знаниями.

Имоджен вышла из кабинета первой, стараясь не встречаться со Стэнтоном взглядом. Подвела его к своему столу и достала из ящика папки с документами. Почувствовала, как нахальная ладонь медленно, настойчиво поднялась от запястья к локтю, и убрала руку.

– Мама очень упряма, и все же надеюсь, что ради меня пойдет на уступки.

– Должно быть, тебе сейчас нелегко, Имоджен. – Стэнтон склонился, и она почувствовала, что он вдыхает запах волос. Попыталась увернуться, однако он удержал за локоть. – Грей, даже не представляешь, как я скучал. Если бы была возможность остаться вдвоем! Если бы обстоятельства сложились иначе!

Шрам на животе начал болезненно пульсировать.

– Простите, сэр, но это невозможно. – Имоджен стряхнула назойливую руку и отошла к другому концу стола. Стэнтон выпрямился. Имоджен заметила, что Эдриан внимательно на него смотрит, пытаясь определить, что за птица прилетела из Плимута, и спросила себя, как изменилось бы отношение напарника, узнай он о постыдном срыве. Страшно подумать, что Эдриан может разочароваться. Швырнула папки Стэнтону и села, скрестив руки в закрытой позе.