Текст книги "Секрет"

– А что было бы правильно? – спросил Дин, прежде чем сесть за руль и уехать, оставив ее возле клуба без малейшего намека на ответ.

Имоджен сидела в кабинете Стэнтона в ожидании возвращения начальника. Встречаться с Дином было строго-настрого запрещено. Она немного жалела Кинкейда, попавшего в общество братьев по тестостерону Брауна и Стэнтона: слишком много защитной мужской энергии на него вылилось. Сквозь стекло был виден рабочий стол, а на нем цветы, которые Имоджен принесла из кухни после возвращения из клуба, прежде чем получила приказ держаться в стороне.

Стэнтон ворвался в кабинет; по выражению лица сразу стало ясно, что усилия оказались напрасными.

– Все в порядке? – неизвестно зачем спросила Имоджен. Понятно, что никакого порядка не было.

– Мерзавец отказывается говорить с кем-либо, кроме тебя.

– Но хотя бы что-нибудь знает?

– Я навел справки. Должен признаться: странно, что этот человек так долго оставался для нас невидимым.

– О чем ты?

– Полагаю, он по-настоящему опасен, но каким-то образом умудрялся нас избегать. В послужном списке закрытое подростковое дело, пара штрафов за превышение скорости, арест по подозрению в убийстве в возрасте двадцати лет. Расследование прекращено из-за ненадежности свидетельских показаний.

– Но ведь он действительно мог оказаться невиновным.

– Имоджен, мне все известно из собственных источников. Кинкейд жесток в принципе. Склонен к насилию. Знаменит безумными поступками.

– И что же такого страшного он успел натворить? – вспомнились дикие вопли Васоса.

– Например, закалывал ножом, снимал скальп, кастрировал, бесследно убирал свидетелей, проводил ампутацию. Кинкейд – тот человек, которого зовут, когда требуется безжалостная расправа. Своего рода свободный художник.

– Разве кастрация не относится к ампутации? Он не похож на криминального гения.

– Он не гений, но, несомненно, отличный солдат: исполняет приказы, какими бы они ни оказались. Не делает скидок на возраст и пол. Ходят слухи, что после него люди исчезают бесследно, раз и навсегда.

– Звучит слегка преувеличенно, – заметила Имоджен. Почему-то хотелось защитить Дина, что казалось странным, учитывая, что несколькими часами раньше она собственными ушами слышала, как он отрезает человеку палец – после того, как оторвал ухо.

– Вся надежда на тебя, Имоджен. Он наверняка что-то знает, и ты должна это выяснить.

Детектив Грей направилась в комнату допросов. Как только вошла и села напротив, лицо Дина расплылось в улыбке.

– Не собираетесь записывать на диктофон, для потомков?

– Вы не арестованы. Просто нам помогаете.

– Кто-то должен сказать это братьям Гримм.

– Если хотите, можно записать для вашей безопасности. Чтобы не исказили показания.

– Я вам верю.

– Итак, что можете сказать об Элиасе Папасе, вашем работодателе?

– Работодатель – слишком сильное слово. Он неплохой парень, всего лишь зарабатывает на жизнь.

– Не знаю, как вы, а я голодна и намерена когда-нибудь попасть домой и, наконец, поесть. Не хочу сидеть здесь; вы тоже не хотите сидеть здесь. Особенно не хочу сидеть здесь с вами.

– Всегда настроены так враждебно?

Имоджен положила на стол папку и достала фотографии Джейн Доу – первой из умерших от передозировки девушек. Кинкейд даже не моргнул. Быстро взглянул на снимок и снова в упор посмотрел на Имоджен.

– Знаете эту девушку? – спросила она.

– Знаю.

– Я уже показывала ее фотографию, и вы сказали, что не знаете.

– Показывали лицо, а не эти снимки.

– Узнали по какой-то особой примете?

– Посмотрите сюда, на красную метку на плече.

– Напоминает ожог.

– Это шрам от лазера. Раньше на этом месте была татуировка, поэтому и запомнил. Татуировка была плохой, но и после ликвидации остался след.

– Ее имя вам известно?

– Старался не связываться с этими девочками. Она была постоянной посетительницей. По-моему, поддерживала отношения с одним из сотрудников.

– Не с Джорджем, случайно?

– Не помню, с кем именно.

– Должна признаться, что удивилась, увидев там Элиаса. Когда вы сказали: «Вернулся в Грецию», – я решила, что это эвфемизм для чего-то более зловещего.

– Я не убийца, Имоджен, – возразил Кинкейд, поправляя испачканную кровью Васоса манжету.

– А я слышала другое.

– Люди любят посудачить. Всем нравятся истории про злодеев.

– Вы злодей?

– Давайте вместе поужинаем, и тогда увидите, кто я такой.

– Этого не будет.

Ей нравилось, как он произносит ее имя: как будто это было не просто слово; как будто он к ней прикасался. И все ее существо отвечало на призыв. Дин наклонился и положил на стол сжатые в кулаки руки. Имоджен посмотрела на сильные руки с просвечивающими сквозь тонкую кожу венами. Он медленно подвинул руки к ее рукам, и она спросила себя, наблюдает ли Стэнтон. Скорее всего, да. Но, может быть, не видит ее рук и того, что пальцы Дина замерли в миллиметре от ее пальцев.

– За нами следят? Кто сидит за этим зеркалом, Имоджен? – спросил Кинкейд, словно прочитав мысли.

Она не знала, пылает ли сама или от него пышет жаром, но очень хотелось, чтобы он продолжал, хотелось ощутить его кожу. Раздался звук открывающейся двери, и она быстро убрала руки. Дин улыбнулся. Детектив-сержант Грей обернулась и увидела старшего детектива-инспектора Стэнтона.

– Думаю, на сегодня достаточно, не так ли?

Кинкейд встал.

– Рад, что цветы вам понравились, Имоджен.

Он слегка поклонился и вышел. Явно понял, какие у них со Стэнтоном отношения. Она не сомневалась. Но если догадался Дин, то кто еще мог догадаться? Все остальные слепы или он чересчур проницателен? Положение тревожило, особенно если учесть, что коллеги носили гордое звание детективов. Имоджен посмотрела на Стэнтона: босс выглядел то ли злым, то ли ревнивым. Или и то и другое вместе. Подбородок чуть заметно дрожал: сжав зубы, он сверлил ядовитым взглядом. Имоджен встала и вышла из комнаты. Подобное поведение казалось невыносимым. Она ему не принадлежала, и он не имел права ревновать. Подумала о его жене и возненавидела себя за то, что сделала. Оправданий не существовало. Постоянно осуждала маму, а сама повторяла ее ошибки.

Глава 21
Расправа

Сейчас

Эдриан вышел из машины и настойчиво постучал. Прежде Андреа никогда к нему не обращалась; тем более не просила помощи, так что, когда час назад позвонила в слезах, он понял, что произошло нечто по-настоящему серьезное. Андреа открыла дверь и бросилась на грудь. Да, действительно что-то случилось.

– В чем дело, черт возьми?

– Ничего не знаю. Нянчила маленькую дочку соседки, и вдруг Бет позвонила, крича и рыдая. Сказала, что к ним ворвался преступник… – Она всхлипнула и снова заплакала. – Кажется, по телефону я слышала, как их убивали.

Эдриан обнял бывшую жену и ощутил, как та дрожит.

– Вызвала полицию?

– Вызвала тебя! Полиции больше не доверяю. Пыталась дозвониться Доминику, но он не ответил. – Андреа вытерла нос мокрой салфеткой.

Все еще не до конца осознавая ситуацию, Эдриан покачал головой. Вошел в дом, осмотрел комнату и увидел спящую в коляске малышку. Правда заключалась в том, что он почти испытывал разочарование оттого, что Андреа позвонила не насчет измены Доминика. Если измена действительно существовала.

– Попрошу Фрейзера прислать людей. Можно?

– Да. – Андреа кивнула.

– Схожу туда и посмотрю.

– Нет! Вдруг убийца еще там?

– Знаю, как себя вести. Не забывай, что перед тобой офицер полиции. Не волнуйся.

– А что, если он придет сюда?

– Дом заперт?

– Да, со всех сторон.

– На всякий случай обойду кругом, проверю. Если бы он знал, где ты, то уже был бы здесь. Опасности нет, только запри за мной дверь. Она успела сказать, что он требовал?

– Попросила позаботиться о девочке. Думаю, приходил за ней. За Кассандрой.

– Почему малышка у тебя? Часто ее берешь?

– Иногда. Жалею Бет: она всегда такая измученная. А я рада компании, когда мальчиков нет дома. Плохо переношу одиночество.

– Помню.

Оба посмотрели на коляску, и Эдриан поцеловал бывшую жену в лоб.

– Запри за мной дверь!

– Осторожней, Эдриан!

Квартал выглядел спокойнее того, где жил Майлз, особенно поздним вечером. В воздухе витало мирное довольство. Или это чип на плече рождал фантазии? Осталось недолго ждать, прежде чем полицейские сирены разорвут хрупкий кокон спокойствия, обманчиво окружающий райский уголок. Он подошел к дому и замер у калитки: в окнах горел свет, дверь оставалась распахнутой настежь. Эдриан вытащил из кармана телефон и позвонил Имоджен. Не хотелось действовать без нее: они же команда.

– В чем дело? – спросила Грей своим обычным дружелюбным, светлым голосом.

– Очень занята? Дело в том, что сейчас мне предстоит войти туда, где, судя по всему, недавно произошло убийство.

– Кто убит? Ты на дежурстве? Разве не ушел домой?

– Андреа позвонила. Супруги по фамилии Акерман. Приезжай скорее, на месте разберемся.

Эдриан убрал телефон и осторожно приоткрыл калитку. Железная решетка скрипнула, слегка задев мощеную дорожку. Прижимаясь к живой изгороди и наблюдая за окнами в ожидании тени или звука, он пошел к двери.

Сад окружали практически не пропускавшие свет фонарей высокие кусты. Эдриан постарался не думать о том, что в густой тени кто-то стоит и наблюдает, как он крадется к дому. Под ногой хрустнуло стекло: должно быть, наступил на остатки фонаря, работавшего на датчике движения. Возможно, супруги знали убийцу, однако разбитый фонарь подсказал другой вариант: убийца хотел, чтобы хозяева открыли дверь и выглянули. Если бы фонарь погас, а в дверь позвонили, следовало ожидать именно такой реакции. Эдриан включил в телефоне приложение-фонарик и осветил перед входом территорию, которой не видел. Никого.

Что-то действительно случилось. С крыльца было видно, что внутри все перевернуто. Чтобы избавиться от зловещих мурашек, слегка передернул плечами. Если бы преступник пробрался в его дом, соседи наверняка бы услышали шум. Скорее всего, не придали бы значения, но услышали бы. А здесь, наверное, даже звук распространялся не так, как повсюду. На его улице не было этого обволакивающего, но ложного ощущения безопасности. Нетрудно представить, насколько уверенно чувствовали себя те, кто здесь жил. Ощущая полную изоляцию, Эдриан обошел дом по периметру, снова быстро осмотрел сад и переступил порог.

Двигался он очень осторожно. Достал из кармана перчатки и надел, чтобы не оставлять на месте преступления лишних отпечатков. Первое, что поразило, это отчетливый запах большого количества крови: металлический, напоминающий запах медных монет, если одну хорошенько потереть о другую. Постарался дышать как можно реже, чтобы не стошнило. Осторожно пробрался вдоль стены, нащупал выключатель и повернул.

В конце коридора на полу лежал мужчина. Красные полосы на белой стене отметили последний путь. Послышался резкий вой. Сирены приближались.

– Майли? – из сада донесся голос Имоджен.

Эдриан вздохнул с облегчением: теперь не придется страдать в одиночестве. За последние годы пришлось увидеть картины, до основания изменившие понимание человеческой природы. Он не знал, сколько еще подобных испытаний сможет выдержать.

– Внутри! – отозвался громко. Спустя мгновенье Имоджен возникла в дверном проеме. – Молодец, быстро примчалась.

– Когда ты позвонил, уже сидела в машине.

Они подошли к телу мужчины. Женщину не видели, но понимали, что борьба была жестокой. Убитый – должно быть, муж – лежал в луже крови. Имоджен опустилась на колени, осмотрела тело, приложила пальцы к шее, чтобы проверить пульс. Чистая формальность. Каждому, кто когда-нибудь видел покойника, сразу стало бы ясно, что человек давно мертв – хотя бы потому, что лежал в четырех литрах собственной крови. Красный цвет резко контрастировал с бежево-белым интерьером. Вспомнилась статья в журнале: там говорилось, что если в фильме появляется белый фон, значит, следует ждать кровавой сцены. Имоджен медленно встала, не подозревая, что Эдриан ждет, чтобы вместе пройти дальше.

– Ничто не напоминает тебе убийство в том доме, где работала детектив-сержант Рейд? Куда был ранен муж? – спросил Эдриан.

– Ты прав. В бедренную артерию. Так же, как блондинка из борделя, Ди. Вряд ли простое совпадение. Довольно необычный способ убийства.

– Зато достаточно эффективный.

– Несколько лет назад у нас в Плимуте был случай с бедренной артерией. Тогда эксперт судебной медицины сказал, что в подобных ситуациях смерть наступает в промежутке от тридцати секунд до минуты.

Когда они направились в кухню, появились дознаватели. На стенах висели фотографии: выпускные, свадебные и, наконец, втроем – с ребенком. Безупречная семья. Старший детектив-инспектор Фрейзер оказался здесь же. Помимо неизбывного оптимизма он обладал железными нервами и каменным желудком. Эдриан не раз наблюдал, как мало на него действуют даже самые жуткие картины.

Женщина – должно быть, Бет Акерман – лежала в кухне на полу. Здесь крови оказалось меньше, чем можно было ожидать, однако Эдриан все равно отвернулся, чтобы не расклеиться окончательно. Он только что видел семейные фотографии, однако сходство полностью отсутствовало. Сейчас голова выглядела вдвое больше обычного, раны наполнились кровью, на лице остались черные пятна в тех местах, где глаза закрылись и распухли от многочисленных жестоких ударов. Эдриан с ужасом представил силу побоев, способных привести к подобному результату. Лицо жертвы исказилось до нечеловеческого состояния. Изо рта, ушей, носа, глаз текла кровь, теперь уже засохшая. Даже волосы намокли, свалялись и местами прилипли к коже. Среди кошмара Эдриану показалось, что на полу валялись зубы. Чудовищная травма головы.

Эдриан посмотрел на Имоджен и увидел, что она побелела. Порою шок невозможно скрыть.

– Держишься, Грей?

– Нормально… просто… черт… посмотри сюда! Что это?

– Ужас. Лучше выйди на улицу. Неважно выглядишь.

Фрейзер приложил пальцы к запястью.

– Пульса нет. – Он покачал головой.

– Нет? Слава богу, что мертва. От нее же ничего не осталось.

Эдриан попятился из кухни и через гостиную прошел на улицу, в парадный двор. Имоджен не отстала ни на шаг.

– Что случилось с людьми? – Эдриан с трудом владел собой.

– По-прежнему думаешь, что это как-то связано с детективом-сержантом Рейд? – спросила Имоджен, доставая из кармана пачку сигарет. Эдриан взял одну и, чтобы не курить рядом с местом преступления, вышел за калитку.

– Если так, то надо выяснить, где был Сэм, когда это произошло. Нам обоим известно, что избить женщину ему ничего не стоит.

Имоджен вздрогнула.

– Пойду, доложусь Фрейзеру, а потом отвезу тебя домой.

– Нет, лучше проверю, как там Андреа. Уезжай одна. Не волнуйся, справлюсь. Дождусь вместе с ней, когда за ребенком явится служба защиты и опеки.

Эдриан посмотрел, как Имоджен скрылась в доме, и направился к бывшей жене, мысленно благодаря судьбу за то, что ей не довелось увидеть, что случилось с соседями.

Глава 22
Связь

Сейчас

В отделение полиции Имоджен снова пришла с мучительной головной болью. Еще одна ночь прошла без сна. Странно, но сейчас не спать казалось лучше, чем спать. Страшно было даже прилечь: сразу возникало кошмарное ощущение, что внутренности готовы вывалиться. Увидев лежавшее в луже крови тело мужчины, она не только испытала глубокое потрясение, но и осознала, что сама чудом осталась в живых. Стоило ли сомневаться, что еще одна серьезная рана окажется роковой? Если бы в Плимуте нож прошел чуть иначе, ее бы уже давно не было на свете. При виде сидящего в кабинете Фрейзера Сэма Брауна головная боль обострилась. Еще одна причина бессонницы. Оба выглядели чрезвычайно торжественно. Имоджен швырнула сумку на стол, напугав сидевшего на своем месте Эдриана: погруженный в бумажную работу, напарник не заметил, как она вошла.

– Нас просили зайти, – сообщил он, подняв голову. Слава богу: хотя бы перестал при каждой встрече спрашивать, в порядке ли она.

– Зачем? Есть новости о Бриджит Рейд?

– Понятия не имею ни о том ни о другом.

– Как Андреа? – спросила Имоджен. Она знала, что Майлз до сих пор не охладел к бывшей жене: это было ясно хотя бы по тому, как он на нее смотрел. Однако одет был не так, как вчера вечером; значит, ночевать не остался. Хотелось верить, что Эдриан не надеялся восстановить отношения, поскольку в ответ на его красноречивые взгляды Андреа держалась подчеркнуто холодно.

– Пытается справиться с потрясением. – Майлз снова вздохнул.

– Значит, о Рейд ничего не известно? Никаких новостей, которые мне следовало бы узнать, прежде чем войдем в кабинет?

– Кроме доказательств, что Бриджит выжила во время налета на бордель, ничего особенного нет. Мобильный телефон показал несколько звонков Сэму. Найдена машина, где осталась ее сумка; но все это лишь подтверждает уже известные нам обстоятельства. Ничего важного, что могло бы пролить свет на ее исчезновение, до сих пор не найдено. Если не считать одной мелочи: новое место преступления может содержать некоторые ответы.

– Что известно наверняка? – уточнила Имоджен.

– То, что она угнала машину, а потом ее бросила. То, что вошла в реку и по воде добралась до паба на шлюзах. То, что ее погрузили в «Рав-4», который затем бесследно исчез.

– Фальшивый номер. Что с этим делать? Обычная машина обычного цвета, без заметных наклеек, вмятин и царапин. Ни единой зацепки.

– Нам известно время, когда ее посадили в машину. Данное Беном Викерзом описание водителя ни о чем не говорит: темные волосы, щетина на лице, среднего роста и сложения…

– Может быть, что-то подскажут родственники и друзья? – предположила Имоджен.

– Родственники ничего не слышали и странных сообщений не получали. Никаких требований не поступало: судя по всему, ее похитили не ради денег. А что касается друзей, то Бриджит мало с кем поддерживала тесную связь.

– Пойдем. Придется пережить то, что нас ожидает.

Они подошли к кабинету и постучали. Фрейзер встал и поправил костюм, как будто волновался или собирался сообщить плохую новость.

– Присядь, пожалуйста, Имоджен.

Начало ничего хорошего не сулило.

– Что-то насчет детектива-сержанта Рейд?

– Мы получили результаты анализа крови с места преступления, обнаруженного детективом-сержантом Майлзом, – сообщил Фрейзер, явно решив твердо придерживаться собственной линии.

– Что? Могли бы мне сказать! – возмутился Эдриан.

– Сообщаю сейчас, разве не так? – возразил Фрейзер с несвойственной ему резкостью. – Мы хотели поговорить с вами обоими.

– Мы? – презрительно усмехнулась Имоджен; искоса взглянула на Сэма и заметила, что тот закатил глаза от ее незрелости.

– Итак? Выкладывай, – поторопил Эдриан.

– Я просматривал ваше досье, детектив Грей, и заметил, что в свидетельстве о рождении не фигурирует отец.

– Все верно, – с подозрением подтвердила Имоджен. – Но какое это имеет отношение к чему-нибудь?

– Леди… Элизабет Акерман… мать, чье лицо разбито вдребезги, – подсказал Сэм.

– Понимаю, кого имеете в виду. Доберетесь ли когда-нибудь до сути?

– Она оказала сопротивление, и под ее ногтями осталась ДНК убийцы: его кровь.

– Правда?

Разговор продолжил Фрейзер:

– Ввиду сходства преступления с убийствами в квартире детектива-сержанта Рейд мы попросили Гэри поспешить с результатами. Любая мелочь, способная помочь выяснить, что случилось с Бриджит, по-прежнему остается в приоритете. Так будет и впредь, до тех пор, пока… – Он умолк, очевидно, не желая заканчивать фразу в присутствии Сэма Брауна: «пока не найдем тело».

– Дело в том, – перебил Сэм, – что набралось так много разнообразных обстоятельств, что трудно решить, с чего начать. Во-первых, получены отпечатки пальцев как с места вчерашнего убийства, так и с эпизода нападения на квартиру Бриджит. Они совпадают, хотя определить принадлежность не удалось. Если сопоставить это с раной, нанесенной Джереми Акерману, то можно сделать вывод, что убийство каким-то образом связано с исчезновением Бриджит.

– Допустим. Но какое отношение все это имеет ко мне? – неуверенно осведомилась Имоджен.

– Как уже было сказано, под ногтями жертвы осталась кровь убийцы. Мы провели результаты анализа по всем базам данных, включая семейное сходство.

– Правильно, – согласилась Имоджен, сама не понимая, отреагировала ли вслух. Адреналин бушевал в крови; почему-то вдруг стало очень страшно. Что же Сэм скажет дальше? Эдриан придвинулся, как будто желая защитить. Он всегда быстро замечал душевное состояние. Имоджен не знала, раздражает ее эта особенность или нет. – Продолжай, Сэм.

– Имоджен, результат анализа ДНК наполовину соответствует твоему. Иными словами, преступник доводится тебе единокровным братом. У вас общий отец.

– Что? – недоуменно переспросила Имоджен. В ушах стоял гул. – Как это возможно? Откуда?

Правильно ли она расслышала? Правильно ли поняла? Нетрудно догадаться, каким будет следующий вопрос.

– Честно говоря, я плохо разбираюсь в процедуре исследования ДНК, – продолжил Фрейзер извиняющимся тоном. – Кажется, дело в том, что совпадений X-хромосом не обнаружено. Совпадают только Y-хромосомы. Именно из этого следует родство по отцовской, а не по материнской линии. Мне известно, что ты не знаешь своего отца, но есть ли у него другие дети?

– По правде говоря, никогда об этом не думала. Знаю, что был женат… – Она не договорила. С раннего детства мама объясняла, что у папы есть другая семья, поэтому он не может жить с ними. Приходилось безоговорочно принимать условие.

– Сможешь поговорить с матерью, спросить, кто твой отец?

– Она ни за что не признается. Заявила, что унесет тайну в могилу. Однажды я попыталась что-то выяснить, но мама решительно ответила, что даже если бы я умирала и нуждалась в трансплантации, все равно ничего бы не сказала. Так что спрашивать бесполезно. Я давно смирилась.

Имоджен слышала, что голос звучит выше обычного. «Успокойся же, наконец!»

– Уверен: как только объяснишь серьезность ситуации…

– Сказать, что моя мама упряма – ничего не сказать. – Имоджен встала и принялась ходить по комнате. – Я не преувеличиваю. Она действительно скорее умрет, чем назовет имя.

Понятно, что на этом дело не кончится.

– А что, если мы пригласим ее на беседу?

Имоджен пожала плечами и направилась к двери.

– Делайте, что считаете нужным, но повторяю: напрасно тратите время. – Она взялась за ручку и собралась выйти.

– Подожди! – окликнул Сэм.

Имоджен в ярости обернулась, готовясь до конца отстаивать свою позицию.

– Это еще не все, далеко не все, – сказал Фрейзер и снова одернул пиджак. – Есть и другие плохие новости.

– Хотите сказать, что это не главная сенсация?

– Нет. Определенно нет, – ответил Сэм. Глаза его возбужденно блестели. Фрейзер глубоко вздохнул и внимательно посмотрел на руки, словно собираясь с духом.

– Черт возьми, да говорите же скорее! – не выдержав, прошипел Эдриан.

– Главное заключается вот в чем, Имоджен, – еще и поэтому необходимо сотрудничество твоей мамы. Мы исследовали ДНК ребенка. Тебе известно, что девочку удочерили, и убийца пришел за ней. Поэтому мы решили проверить, нет ли здесь семейной связи, и понять, в чем суть трагедии.

– Только не говорите, что это моя родная племянница или что-нибудь в этом роде. – Пытаясь скрыть тревогу, Имоджен воинственно скрестила руки на груди.

Фрейзер неопределенно покачал головой: выглядел он крайне взволнованным. Эдриан заметно накалялся, да и общее напряжение стремительно росло.

– Выяснилось, что убийца – биологический отец ребенка, но и это еще не главное. А главное вот что: малышка – дочь Изабел Хоббс.

– Чья? – на миг растерявшись, тупо переспросила Имоджен и вдруг мгновенно вспомнила: Изабел Хоббс была той самой девочкой, чью фотографию газеты печатали каждые полгода. Считалось, что ее убили родители, отбывавшие двенадцатый год пожизненного заключения. Супруги упорно заявляли о своей невиновности и утверждали, что дочь была похищена, однако коллегия присяжных отказывалась принимать апелляцию. И вот теперь выяснилось, что Кассандра Акерман – дочь Изабел Хоббс? Во рту пересохло; Имоджен шагнула вперед, ощущая волнение Эдриана и в то же время понимая, какой безудержный поток дерьма выльется на их головы.

– Сомнений нет? Это точно? – спросил Эдриан, первым нарушив молчание. Фрейзер кивнул.

– А еще кому-нибудь известно о сенсации? – уточнила Имоджен.

– Получив результаты, главный криминалист сразу пришел ко мне, поскольку дело чрезвычайно громкое, – извиняющимся тоном ответил Фрейзер, а Эдриан небрежно отмахнулся, показывая, что данный факт значения не имеет.

– Всю ночь он проверял и перепроверял базу данных: ничего не мог понять. Кажется, ушел домой, чтобы пережить нервный срыв. Заверил, что никому, кроме меня, не сказал ни слова, так что теперь знаем только мы вчетвером. – Сэм улыбнулся.

– Я обязан доложить начальству, а как только это произойдет… – Фрейзер не договорил.

– Знаю. – Имоджен кивнула. Теперь главное – утаить информацию от мамы. Несмотря на все недостатки Айрин Грей, свой главный секрет она сумела сохранить.

– Убийца супругов Акерман знает истинное происхождение ребенка и, скорее всего, знает, что случилось с Изабел. Существует и связь с Бриджит Рейд. Стрелка указывает на тебя, Имоджен: нам непременно нужно узнать, кто твой отец, чтобы опросить других его детей.

– Можно подумать, что все так легко. Хорошо. – Она вздохнула. – Хорошо, попытаюсь. Попытаюсь поговорить с мамой, но она ни за что не расскажет об отце без сопротивления и борьбы. – Имоджен хорошо знала маму. – Только дайте время, чтобы как-то подготовить разговор. У нее проблемы с психическим здоровьем, так что никакое давление в принципе невозможно.

– Время дорого, но я все понимаю и предоставлю его столько, сколько смогу. – Фрейзер посмотрел на часы, а потом снова взглянул на Имоджен: теперь уже с надеждой. – Есть ли шанс, что заедешь к ней сейчас?

Имоджен ответила прямым, неподвижным взглядом.

– Могу поехать с тобой, Грей, – осторожно предложил Эдриан.

– Хорошо, – наконец решилась она. – Хорошо. Поедем.

Оба вышли из кабинета, все еще не успокоившись от внезапно обрушившегося потока сенсационных открытий.

– Да уж, – пробормотал Эдриан, искоса взглянув на спутницу.

– Вот именно: да уж. Не жду от разговора ничего хорошего.

– Можно мне попробовать самому с ней поговорить?

– Лучше не стоит. Она ненавидит полицию.

– Но ведь ты служишь в полиции.

– Вот и ты туда же. – Как объяснить жизнь, в которой самый близкий человек – мама – мечется между обожанием и ненавистью? Как объяснить непредсказуемые качели, с которыми приходится мириться на протяжении долгих лет? Невозможно.

– Тогда подожду в машине. За руль сяду я.

– Стоит ли? Последняя машина, которую ты вел, оказалась на дне оврага. – Имоджен заметила, как потемнели глаза напарника, и, пожалев о саркастическом замечании, вздохнула: – Ладно, Майли, пойдем; возьмем в гараже какой-нибудь сносный агрегат.