Текст книги "Секрет"

– Тебе лучше присесть, Грей. Потерпи секунду, сейчас дам воды.

Эти слова Эдриана оказались последними, которые Имоджен услышала, прежде чем ноги подкосились, а сознание отключилось.

Глава 45
Гость

Сейчас

Имоджен отперла дверь и впустила Дина в дом. В нынешних обстоятельствах меньше всего хотелось оставаться одной. Прошлой ночью она лежала в постели и думала о том, что завтра Дин выйдет из тюрьмы. А утром встала пораньше, чтобы навести порядок – так, на всякий случай. Вдруг заглянет? Не хотелось, правда, чтобы уборка бросалась в глаза.

– Приготовила тебе комнату, – сочла нужным заметить, чтобы не возникло мысли, что все решено заранее. Дин понял и кивнул.

– Да у меня и вещей-то нет.

– Уверена, что завтра сможешь что-нибудь купить. – Имоджен с трудом подбирала слова, не зная, как произнести то, о чем думала на самом деле. – Хочешь что-нибудь выпить? Как насчет пива?

– Пиво – отличная идея.

Она отвела гостя в кухню, достала из холодильника бутылку и протянула. Дин взял и поставил на стол. Медленно поднял глаза, поймал взгляд, и сразу стало ясно, что разговор о мелочах закончен. Шагнул ближе и бережно сжал лицо ладонями.

– Позволь несколько мгновений на тебя посмотреть. Не могу поверить, что ты действительно здесь.

– Я здесь, и это мой дом.

– Прости, – произнес Дин, взглянув с печалью и сожалением. Имоджен смотрела в ореховые глаза, и момент тянулся бесконечно.

Она понимала, за что он просит прощения – за ту ужасную ночь, когда пришлось встретиться в последний раз. Ночь, когда на нее напали. Ночь, о которой навязчиво напоминал безобразный болезненный шрам.

– Дин… не надо, – попросила Имоджен тихо, и его лицо осветилось широкой улыбкой.

– Знаешь, кажется, ты впервые назвала меня по имени.

– Дин, – повторила она игриво, и он поцеловал, даже не успев обнять.

– Так долго мечтал это сделать. – Погладил по волосам, и Имоджен заплакала. Очень не хотела показаться слабой, но сдержаться не сумела. Чувства нахлынули и захлестнули с головой. Она отчаянно ругала себя за прошлое – ни разу не навестила Дина в тюрьме – и еще отчаяннее корила за настоящее: за то, что не навещала по-прежнему остававшуюся в коме маму. Отстранилась и вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Не обращай внимания, просто я глупая. – Схватила бутылку, открыла, зацепив пробку о край стола, и вернулась в гостиную. Поставила пиво и почти упала на диван. Дин снял куртку и сел рядом. Она впервые увидела его руки: на запястьях темнели недавние синяки.

– Намерен с ними поквитаться, Имоджен. Как обещал.

– Лучше ничего не говори, чтобы не пришлось врать.

– Новый тюремный срок меня не пугает. Бывали дни, когда поддерживала лишь мысль о необходимости убить этих гадов. – Он вздохнул, взглянул на ладони и нервно сплел пальцы. – Когда на ночь выключали свет, думал только о том, что они с тобой сделали. Снова и снова видел жуткую картину. Не сумел остановить их тогда, зато сумею сейчас.

– Разве не понимаешь, что я сама во всем виновата? Потеряла осторожность.

– Они обманули тебя! Обманули меня! Что мы могли сделать?

– Думала, они тебя убьют. – Имоджен снова вытерла глаза.

– Я и сам так думал.

– Рада, что этого не случилось. – Она сжала теплые ладони.

– Но что Васос сделал с тобой… я не преувеличил, сказав, что готов отрезать руки. – Он нежно погладил ее пальцы. – Должен был найти способ тебя защитить, но от злости не мог даже думать.

– Не говори об этом. Тем более мне.

– И все же должен убить негодяя.

– Нет, не должен. Надо его поймать и упечь за решетку по закону.

– Только если не доберусь до него раньше.

– Дай слово, что не сделаешь этого. Мы с тобой вместе только потому, что ты отсидел свой срок и вышел чистым – во всяком случае, по отношению ко мне. Нельзя возвращаться в прошлое.

– Дело не в том, каким я был прежде, а в том, что представляю собой сейчас.

– Не хочу, чтобы ты за меня мстил. Это лишнее. Просто помоги разыскать Васоса и отдать на волю правосудия, – взмолилась Имоджен, изо всех сил стараясь подавить неприятное, но упрямое чувство: возможно, фантазиям о Дине лучше было остаться фантазиями…

– После всего, что он сотворил? – процедил Дин сквозь стиснутые зубы.

– Возможно, я сама заслужила расправу. – Имоджен подумала о Стэнтоне и о том, как долго позволяла водить себя за нос.

– Нельзя так говорить.

– Но я должна была вырваться! Должна была что-то сделать! Когда об этом думаю, чувствую себя беспомощной дурой. Только представь: с тех пор ни разу не позволила никому к себе притронуться. Просто не могу! Хочешь увидеть шрам? – Она начала расстегивать клетчатую рубашку.

– Перестань себя казнить.

– Это означает «нет»?

– Твой шрам мне безразличен. Он все равно ничего не изменит. По-прежнему буду чувствовать то, что чувствую. Обязательно достану Васоса, где бы тот ни прятался, и разберусь по-своему! – Дин не на шутку разозлился. Имоджен видела, как гневно вздымается грудь, как презрительно кривятся губы.

– Даже если во всем виновата моя глупость?

Внезапно Дин встал и принялся ходить по комнате. Потом засучил рукава по локоть, повернулся и стремительно схватил за горло.

– Что ты делаешь? – Имоджен вцепилась в руку, однако он держал крепко. И больно.

Не ослабляя хватки, свободной рукой резко потянул за ногу, так что она упала на спину. Низко склонился. Имоджен смотрела с ужасом и беспомощно царапалась. В неподвижном взгляде Дина сквозило безжалостное намерение. Он рванул рубашку, и она начала отбиваться.

– Ну же, Имоджен! Сама знаешь, что хочешь этого, иначе не привела бы меня сюда. – Даже не взглянув на шрам, он сосредоточенно смотрел в глаза; в углах губ затаилась свирепая улыбка.

– Какого черта! Немедленно прекрати! – Она запаниковала всерьез. Сжимая горло с такой силой, что стало трудно дышать, другой рукой Дин ловко расстегнул на ней брюки и сдернул ниже бедер.

– Я же только что вышел из тюрьмы, Имоджен. Мне нужна женщина.

– Дин! Немедленно прекрати! Чертов псих, слезь с меня! – Она посмотрела вниз, увидела, что он расстегивает ремень, и заплакала. Из последних сил попыталась освободиться, но напрасно; он даже не поморщился. Слезы уже текли ручьями. Оставалось последнее средство: плюнуть в лицо. Но в этот момент насилие оборвалось так же внезапно, как возникло. Дин встал, застегнул ремень и снова принялся шагать из угла в угол, словно тигр в клетке.

– Что с тобой случилось? – крикнула Имоджен. Вскочила, натянула брюки и замолотила кулаками по широкой спине. – Ненормальный!

Дин обернулся и схватил за плечи.

– Как ты не можешь понять? Если кто-то очень чего-то хочет, то может просто взять. Их было двое, причем оба вооружены. К тому же напали неожиданно! Ты ничего не могла сделать! Ничего! Я просто хотел это показать.

– Негодяй! – Все еще рыдая, Имоджен продолжала молотить кулаками; теперь уже в грудь. – Напугал до смерти!

– Знай, что я никогда и ни за что не причиню тебе зла. – Не обращая внимания на удары, Дин начал целовать и целовал до тех пор, пока она не успокоилась, затихнув в объятиях. Мучивший после нападения стыд и застарелое чувство вины вдруг испарились; он сумел мгновенно развеять сомнения. Заставил понять, что она ни в чем не виновата. Доказал, что действительно не могла остановить насилие. Странно, но сознание собственной беспомощности успокоило. Имоджен потянула за ворот рубашки и, в конце концов, сумела стащить ее через голову. Скинула свою, уже расстегнутую, клетчатую рубашку. Дин опустился на колени, провел ладонями по спине и поцеловал в живот.

– Пойдем. – Она отошла и скинула туфли. Дин продолжал стоять на коленях и смотреть, как она снимает джинсы и бюстгальтер, не переставая отступать назад – до тех пор, пока не наткнулась на стол. Оставшись в одних трусах, прямо, без тени смущения посмотрела в глаза.

– Твоя очередь.

Дин поднялся, скинул ботинки, снова расстегнул ремень и снял джинсы. Грудь украшала кельтская племенная татуировка. Подошел так близко, что пришлось посмотреть снизу вверх. Бережно убрал волосы и склонился, чтобы поцеловать в шею и плечи. Стало щекотно, и Имоджен с трудом сдержала желание попросить, чтобы прекратил.

– Скучал, – прошептал Дин, ведя большим пальцем по розовому шраму на животе.

Она тоже скучала. Хотя они делали это впервые, занятие казалось самым естественным в мире. Случилось так, что за время разлуки воображение обоих материализовало отношения, а потому продолжение оказалось неизбежным, едва ли не предопределенным. Имоджен разрывалась между безумным желанием скорее соединиться и нетерпеливым предвкушением каждого нового движения. Выдержкой она никогда не отличалась, однако сейчас пассивно опустила руки и позволила целовать себя нежно, медленно, с видимым наслаждением.

– Такая плохая идея, – пробормотала, глядя, как Дин целует в плечо.

– У тебя есть лучше? – Он посмотрел с улыбкой, мгновенно развеявшей все опасения. Глаза пылали страстью.

Наконец добрался до губ, и ей не осталось ничего другого, как отклониться назад под тяжестью горячего тела. Она уперлась ладонями в стол, чтобы удержаться, однако он продолжал давить, так что пришлось прогнуться. Снова поцеловав в шею, Дин сосредоточился на груди. Влажность языка и холодный воздух заставили резко вздохнуть. Беспокойные губы исследовали тело, пальцы тревожили, возбуждая. Как давно она не испытывала ничего подобного! Может быть, вообще никогда. А сейчас чувствовала себя живой, наэлектризованной, полной новых сил.

Если время Дина в тюрьме напоминало ее время на свободе, то, должно быть, ночи он тоже проводил без сна, предвкушая вот эти прикосновения. Сколько раз она лежала в постели в полной темноте, ощущая связь с ним и притворяясь, что собственные руки ей не принадлежат. И вот мечты стали явью.

Дин схватил за бедра, посадил на стол, поднялся сам и коленом раздвинул ноги. Она испытала вес мощного тела; пришлось отклониться еще дальше и лечь, глядя в лицо снизу вверх. Имоджен увидела возле головы изуродованную синяками руку и поцеловала в запястье. Другая рука медленно спустилась от шеи к груди, к шраму на животе и остановилась на разделявшем тела тонком черном кружеве. Имоджен прочитала в глазах вопрос и ответила движением бедер, отдавая себя в полное распоряжение.

Подняла голову, чтобы ощутить на лице неровное горячее дыхание в тот самый миг, когда он подцепил пальцем резинку и потянул. Последнюю преграду устранили общими усилиями. Желая поторопить, она приподнялась на локте. Он перевел затуманенный вожделением взгляд с глаз на рот. Склонив голову, жадно поцеловал. Ладонь скользнула между бедер. Пальцы проникли внутрь, и она судорожно вздохнула. Снова упала на стол, а он склонился, позволяя завести руки за спину.

– Уверена, что хочешь этого? – спросил срывающимся шепотом.

– Да, уверена. – Это была только половина правды, но в этот момент удалось подавить занудный голосок, твердивший, что Дин никогда не изменится. Сейчас это не имело ни малейшего значения.

Он снова поцеловал в шею, и нетерпение стало еще острее. Имоджен опустила руки, прикоснулась обеими ладонями. Она так часто и много об этом думала, что не могла не ощутить в пальцах распаленную страстью плоть. Дин застонал, явно не ожидая такого ответа. Она сама ввела его в себя. Дыхание сбивалось при каждом новом движении. Он проникал медленно, а лицо отражало такую сосредоточенность, что Имоджен едва сдержала улыбку.

– Давно не тренировался? – спросила насмешливо.

– О господи! – простонал Дин, когда, гибко прогнувшись, она подняла бедра навстречу, стараясь оказаться как можно ближе. Сама тоже давно не тренировалась.

– Все хорошо… Дин, – прошептала на ухо, намеренно назвав по имени, чтобы распалить еще больше.

Он начал двигаться быстрее, настойчивее, и скоро натиск оказался серьезным. Пришлось схватиться за края стола. Дин взглянул в разделяющее пространство, мимо шрама – в ту точку, где тела слились воедино – и застонал. Снова принялся страстно целовать, даже не позволяя себе вздохнуть – до тех пор, пока у нее не осталось сил держаться за стол. Не обращая внимания на боль в пальцах, Имоджен повторяла движения, стремясь удвоить энергию.

Она не отводила глаз от его лица, обычно такого невозмутимого. Сейчас самообладание упало почти до нуля. Внезапно оказалось, что громкие стоны принадлежат вовсе не ему, а ей самой. Наконец-то все пришло, все случилось. Захотелось, чтобы он тоже это почувствовал. Вцепившись зубами в плечо, она закричала. Дин мгновенно понял; язык тела изменился, словно он позволил себе полностью отдаться страсти и окончательно утратить самоконтроль. Имоджен пылала, когда он, наконец, сдался и обрушился, накрыв собой.

Некоторое время она продолжала лежать неподвижно, все еще не в состоянии думать внятно, и только спустя несколько минут начала медленно выплывать из тумана и возвращаться к действительности.

– А ты, оказывается, тяжелее, чем выглядишь, – пробормотала, упираясь ладонями в плечи. Дин поднялся, и она пошевелилась, ощутив пустоту. Он встал и посмотрел на ее обнаженное тело. Она не осталась в долгу: села, с головы до ног смерила его внимательным взглядом и только после этого скользнула на пол. Он склонился и поцеловал – теперь уже нежно и спокойно.

– Там, в тюрьме, бывали такие минуты… – Он обнял и прижал, как будто не хотел отпускать. – Минуты, когда ты все не приходила, а я думал только о тебе. Думал, что это никогда не случится… едва не умирал от тоски.

– Знаю, что надо было прийти. Я хотела.

– А когда увидел, что ты стоишь и ждешь меня… никогда в жизни не испытывал такого счастья.

– Лучше было бы приехать одной. А так получилось, что почти не встретила.

– Скажи правду, Имоджен. Обещаю больше не спрашивать.

– О чем? – Она отстранилась и серьезно взглянула в лицо.

– Хочешь, чтобы я убил Васоса?

Она подняла с пола рубашку, быстро надела и застегнула.

– Почему перекладываешь решение на меня? Над тобой он тоже надругался.

– Это совсем другое, сама понимаешь. Не хочу просто пойти и казнить, не хочу отнять у тебя возможность расквитаться.

– Я его не убью, ведь я – офицер полиции. Не занимаюсь такими делами…

– Знаю… послушай, Имоджен, всегда чувствовал, что право мести принадлежит мне и больше никому. Но как решишь, так и будет. Только скажи; беспрекословно исполню любой приказ.

– Как бы ни хотелось убрать подонка с лица земли – за то, что он сделал с нами обоими, – все-таки Васос еще пригодится. Пригодится, чтобы добраться до Антониса и до Стэнтона. – Произнеся второе имя, она вздрогнула.

Глава 46
Возлюбленный

Сейчас

Эдриан смотрел на телефон до тех пор, пока на экране снова не появился индикатор времени. У Имоджен работал автоответчик. Отношения между ними изменились, и он не понимал, есть ли в этом его вина. В последние дни Грей заметно отдалилась, хотя и прежде не отличалась особой откровенностью. Лучшее, что было в их сотрудничестве, это полное отсутствие оценок и суждений. Эдриан любил границы; особенно в те периоды, когда понимал, что поступил неправильно. Что происходило с Имоджен, оставалось лишь догадываться: она вела себя нелогично и непредсказуемо. Конечно, внезапно свалилось слишком много переживаний, но он больше не чувствовал себя близким человеком. Она упорно отталкивала, однако все равно приходилось возвращаться – иначе могло произойти что-нибудь ужасное. Эдриан это чувствовал. Возможно, слишком долго оставался в плену собственных эгоистичных понятий и представлений. Привык, что все неприятности и оплошности приключаются только с ним. Наверное, в этом и крылась причина нынешних мучений: приходилось беспокоиться о ком-то другом.

Тревожило и кое-что еще. А именно то, как Кинкейд смотрел на Имоджен. Трудно было не заметить между ними напряжения особого рода. Точно так же сам Эдриан смотрел на бывшую жену. Возможно ли, что эти двое вместе? Имоджен никогда не отличалась импульсивностью, и все же…

Эдриан не пытался выяснить подробности ее жизни и работы в Плимуте, понимая, как трудно ей об этом говорить. Знал, что она подверглась жестокому нападению, была тяжело ранена, и рана оставила грубый, плохо заживший шрам. Знал, что Дин был каким-то образом замешан в трагической истории. Знал, что возникли серьезные проблемы в отношениях с Сэмом. Увы, при малейшей попытке задать вопрос Имоджен тут же обрывала разговор. Однако сейчас прошлые проблемы медленно, но верно всплывали на поверхность, и Эдриан постепенно проникал в историю жизни детектива Грей. Настала пора поговорить по душам.

Поэтому Эдриан приехал к Имоджен домой, поднялся на крыльцо и постучал. Дверь открыл Кинкейд – хотя и полностью одетый, выглядел он так, словно только что встал с постели, где лежал не один.

– Имоджен нет дома.

Потеснив самозванца плечом, Эдриан вошел.

– Где она?

– На пробежке.

– Ах да. Я и забыл, что регулярно бегает.

– Спасибо за то, что забрали меня из тюрьмы. – Дин протянул руку, и Эдриану пришлось пожать крепкую ладонь. Мужчины посмотрели друг другу в глаза, пытаясь прочитать мысли. Майлз сдался первым и отвел взгляд.

– Послушайте, детектив. – Дин нарушил затянувшееся молчание. – Имоджен говорит, что вам можно доверять.

– Можно. Но можно ли доверять вам?

– Если не считать того обстоятельства, что я не настолько глуп и наивен, чтобы вообразить, будто мои слова имеют значение, могу сообщить, что ищу тех же людей, что и вы.

– Не знали, что ничего хорошего они не замышляли?

– Опыт подсказывает, что каждый по-своему замышляет недоброе. Все зависит от того, по чьим стандартам судить.

– Полагаю, по вашим?

– Да, мало об этом знал. Не вникал, пока Имоджен не попала им в лапы. Не стоит совать нос, куда не следует.

– Вам известно, где они сейчас?

– Даю честное слово, детектив: понятия не имею.

– А насчет Бриджит Рейд?

– Тоже ничего не знаю. Обещал Имоджен попытаться что-нибудь выяснить. Джаннис не слишком умен. Сомневаюсь, что она надежно спрятана.

– Элиас?

– Что Элиас?

– Он замешан?

– Ни в малейшей степени. Элиас – хороший человек.

– Что вас с ним связывает? Как вы познакомились?

– Элиас поймал меня, когда я пытался что-то у него украсть. Тогда мне было около двенадцати лет. Постоянно попадал в истории: исправительные центры, приемные семьи, интернаты – вот мой мир.

– Должно быть, приходилось несладко.

– Ничего другого не знал. А когда встретил Элиаса, он обо мне позаботился. Спас от взрослой тюрьмы, а потом дал работу.

– Какую?

– Вполне законную. Поручил кое за кем следить. Я хитрый парень, детектив. А Элиас умен и быстро понял, как использовать мои способности.

– Значит, на его брата никогда не работали?

– Нет. Его брат – садист. Хватило ума держаться от него как можно дальше. Элиас приказал Антонису оставить меня в покое, и на этом все закончилось.

– А как насчет Васоса?

– Прежде часто приходилось с ним сталкиваться. Он для Антониса то же самое, что я для Элиаса, только намного глупее и слабее.

– И что же это?

– Точного названия нет. Если кто-то доставляет Элиасу неприятности, помогаю этим людям одуматься. А о Васосе я бы сказал, что трудно найти приказ, который он откажется выполнить. Не думает, а просто делает.

– Как же он до сих пор не попался, если настолько глуп? То есть… вы же только что вышли из тюрьмы…

– Иногда это лучшее место на Земле. Васосу грозят серьезные неприятности.

– От Элиаса?

– От меня. – Дин улыбнулся.

– За то, что он сделал с Грей?

– Да, – подтвердил Кинкейд и умолк. Казалось, прежде чем продолжить, пытался что-то понять. Смотрел пристально, словно читал выражение лица. Эдриан спросил себя, какими словами спровоцировал повышенное внимание.

– Вы с Грей?.. – осторожно осведомился он.

– Не задавайте вопросов, на которые не хотите получить ответы. У нас с Имоджен сложные отношения. Сожалею, если мое присутствие нарушает то, что происходит между вами.

– Между нами? Господи, ничего подобного! Мы просто сослуживцы, коллеги. Больше того, сколько с ней работаю, она никогда не казалась очень… даже не могу подобрать подходящего слова. Короче говоря, никогда не выглядела так, словно отношения имеют для нее значение.

При этом откровении на лице Дина появилась мальчишеская улыбка. Эдриан почувствовал зарождающуюся симпатию.

– О Стэнтоне вы знали? – спросил он.

– Имени не знал, но знал о его роли.

– Но ведь Элиас был в курсе. Именно он его сдал.

– Началось с меня: я увидел его во время допроса. Он вошел, когда со мной беседовала Имоджен. Я его узнал, предупредил Элиаса, а он все понял и выяснил.

– Знали о нем и Имоджен?

– Заметил, как он на нее смотрел: будто она все и в то же время ничто. Как на собственность. Об остальном просто догадался. Если честно, то, в некоторой степени, именно поэтому его и заложил. Вы с ним знакомы?

– Да. Познакомился, когда мы нашли девочку, и она оказалась непосредственно связана с Изабел Хоббс, делом которой он занимался в Плимуте.

– Поверить не могу, что причастен к этой страшной истории. Несчастный ребенок. Несчастные родители. – Дин покачал головой и, прежде чем снова взглянуть на Эдриана, на миг опустил взгляд. – Подозреваю, что за нападением на меня и Имоджен может стоять Стэнтон.

– Не Сэм Браун?

– Нет. Браун не имеет к расправе никакого отношения. Я проверил. Всегда казался типичным агентом бюро по борьбе с наркотиками.

– Что случилось той ночью?

– Если Имоджен ничего не рассказала, то и я не скажу. Не нарушу доверия.

– Подозреваю, что в рапорте кое-что пропущено. Вы явно держите за пазухой большой камень. Поэтому и хочу понять, могу ли помочь или просто стою на пути.

– То, что они сделали… за все заплатят. Джанниса давно никто не видел, так что вряд ли парень создаст новые проблемы.

– Что, если просто ловко прячется?

– Я уже сказал, детектив: он не слишком умен.

– А Васос?

– Мне хорошо известно, где его найти, – с каменным спокойствием заявил Кинкейд.

– Где?

– Наверное, будет лучше, если я сам с ним разберусь. Васос – опасный человек, так что вам лучше держаться в стороне от его радара.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Одному из нас следует сохранять хладнокровие.

– Что это значит?

Дверь распахнулась, и в дом стремительно влетела Имоджен. Она заметно разгорячилась и запыхалась, но даже сейчас в облике сквозило что-то новое, чего Эдриан никогда прежде не видел. Они с Дином смотрели, как она развязывает кроссовки, и ждали, когда поднимет голову и заметит их, сидящих рядом.

– Чувствую, что вы оба за мной наблюдаете, – проговорила Имоджен, не поднимая глаз. – Не сомневаюсь, что хотите многое сказать, но сейчас главное – принять душ.

Она скрылась, и мужчины снова остались с глазу на глаз. Дин заговорил первым.

– Послушайте, детектив. Хочу раскрыть карты. Вижу, что вы искренне заботитесь о судьбе Имоджен и она вам доверяет. Если сумею первым найти Васоса, то убью. В этом поклялся еще той ночью. Все, что с ним сделаю, останется на моей совести; не затронет ни вас, ни ее. Если после этого вам придется меня арестовать, то это будет справедливо. Даю честное слово, что Васос заслуживает расправы – если не за надругательство над Имоджен, то за миллион других преступлений. Ее Васос не интересует; главное – поймать Стэнтона. Попытаюсь что-нибудь о нем выяснить, но основная моя проблема заключается не в нем. Что же касается Антониса… – Дин тяжело вздохнул, – не могу его тронуть и не трону. Он – брат Элиаса, и этим все сказано. Не хочу, чтобы встал между нами.

– Как насчет Сэма Брауна?

– А что с ним?

– Уверен, что Грей не хочет, чтобы я об этом говорил, но чувствую себя так, словно живу со связанными руками. Обещал ничего не предпринимать.

– Что он натворил? – Кинкейд с подозрением прищурился.

– Проник в ее дом, причем не раз.

– И что? Домогался?

– Она уверяет, что нет. И все же, по-моему, его стоит слегка припугнуть.

– Только слегка?

– Да. Меня Браун не боится, но вас… – Эдриан встал, собираясь уйти. – Васос оскорбил ее физически?

– Да. – Дин посмотрел в упор, с такой силой стиснув зубы, что Эдриан увидел, как на шее бьется пульс. Потом глубоко вздохнул и опустил взгляд. – Связал и начал насиловать у меня на глазах. Потом воткнул в живот нож и бросил умирать. А я смотрел на все это, привязанный к чертову стулу, и не мог защитить.

– В таком случае, сделайте одолжение, разберитесь по-своему, только не оставляйте улик. – Эдриан прищурился. – А я, в свою очередь, постараюсь его поймать. Если сумею вас опередить, то пойдет под суд, как любой другой преступник. Сделаю все, чтобы и он сам, и дружки получили по заслугам. Так что не мешайте мне, а я не стану мешать вам. Да, кстати: этого разговора не было. – Он подал руку, и Дин энергично сжал ладонь. – Передайте Имоджен, что жду возле машины.

– До свидания, детектив… желаю удачи.

– Спасибо. – Эдриан направился к двери. – Да, еще кое-что. – Он остановился и обернулся. – Доводилось слышать о человеке по имени Доминик Шоу?

– А следовало слышать?

– Это друг моего друга. Имя всплыло недавно, но не знаю, есть ли в клубке его ниточка.

– Хотите, чтобы навел справки?

– Нет, пока не надо. Уверен, что он ни при чем. Спросил просто так, на всякий случай. – Эдриан кивнул и вышел как раз в тот момент, когда звук воды в душе стих.

Спустя десять минут Имоджен наконец показалась на крыльце. С волос капала вода, щеки пылали, рубашка перекосилась из-за небрежно застегнутых пуговиц. Эдриан спрятал усмешку. Значит, Грей все-таки человек, причем в большей степени, чем он сам.

– Заткнись и веди машину, Майли. – Она улыбнулась и покачала головой.

– Да я же ни слова не сказал! Парень выглядит хорошим… заботливым. – Эдриан тронулся с места. – Знаешь, Грей, нужно найти Васоса, прежде чем это сделает твой друг. Если не…

– Нет. В этом я полностью с тобой согласна. Необходимо опередить Дина. Хочу выяснить, что Васос знает.

– Если так уверена…

– Абсолютно уверена. – Имоджен помолчала. – Он, конечно, отвратителен, но по крайней мере не притворяется другим.

– Кто? Дин? – пошутил Эдриан.

– Васос. Всего лишь делал то, что ему приказывали.

– Приказывал Антонис Папас?

– Может быть… а может быть, и нет. – Она вздохнула. – Как бы там ни было, а в последнее время моя бедная голова окончательно свихнулась.

– Ничего удивительного. Полагаю, Дин не подсказал, как быстрее найти бандита?

– Нет. Но я и сама знаю несколько местечек, где можно поискать. Правда, придется съездить в Плимут.