Текст книги "Секрет"

Имоджен заметила на загорелой шее кулон: запаянную в смоляной шарик крошечную раковину. Перехватив внимательный взгляд, Кинкейд прикрыл кулон ладонью.

– А разве есть что выяснять? – уточнила она.

– Я – открытая книга; спросите все, что угодно, и отвечу честно. – С этими словами Дин спрятал кулон и застегнул воротник рубашки. Имоджен заметила край нанесенной на грудную мышцу черной татуировки и покраснела. Кинкейд улыбнулся еще шире.

– Где Джордж? – Она посмотрела в лицо.

Дин слегка наклонился, так что глаза оказались в нескольких дюймах от ее глаз.

– Понятия не имею, – проговорил тихо и прикусил губу, явно пытаясь привлечь внимание.

Дверь клуба распахнулась. Сэм решительно направился к машине.

– Напрасно теряем время, Грей! Он прав: здесь действительно никого нет.

Собираясь уйти, Имоджен на шаг отступила.

– Мистер Кинкейд, у вас есть телефонный номер. Если что-нибудь вспомните… позвоните мне… то есть, позвоните в отделение. Кто-нибудь ответит и потом передаст информацию.

Прежде чем Дин успел ответить, она догнала Сэма.

В отделении Имоджен нервно бросила на стол ключи от машины. Из головы не выходили мысли о Бэгготах и о том, каково им сейчас. Стоит ли терять время на жалость к себе, когда людям приходится переживать такое горе? Имоджен посмотрела в пространство. Исчезновение Джорджа прямо указывало на причастность к смерти девушек. Расспросы показали, что бармен не только пользовался особой репутацией в отношении женщин, но и понемногу приторговывал наркотиками. Одно оставалось неясным: действительно ли он вернулся на родину или залег на дно где-нибудь в укромном уголке Соединенного Королевства.

Был ли Дин Кинкейд своего рода сутенером? Скорее всего. Нанимать людей, чтобы они выполнили за тебя грязную работу – довольно обычная практика. Вот только идет ли речь об одном бармене, не способном держать штаны застегнутыми, или обо всем клубе? Не исключено, что Джордж привлек к заведению слишком много внимания. Трудно было отделаться от мысли, что над водой показалась лишь вершина айсберга. Сбежал ли он, чтобы скрыться от расследования? От запутанного клубка вопросов болела голова. К тому же по дороге из клуба Сэм пребывал в отвратительном настроении. Имоджен незаметно взглянула: мрачнее тучи, напарник нервно барабанил пальцами по столу.

– Как продвигается расследование по делу Нэнси Бэггот? – Рядом неожиданно возник старший детектив-инспектор Стэнтон. – Не забывайте, что пресса вцепится зубами. Когда меня загонят в угол, придется что-то отвечать.

– Спроси ее! – рявкнул Сэм.

– Грей, какие новости? Известно, что случилось?

– Скорее всего, девушка встречалась с одним из барменов «Афродиты» – ночного клуба в центре города, – ответила Имоджен.

– Кого-нибудь взяли?

– Парень, которого мы подозреваем, предположительно покинул страну, сэр. Сейчас запрашиваю в аэропорту списки пассажиров.

– Предположительно?

– Человек, с которым мы беседовали в клубе, не отличался особой разговорчивостью. Был слишком занят тем, что строил глазки Грей, – недовольно буркнул Сэм.

– А мне он показался довольно открытым. Сказал, что узнал девушку и что видел ее с Джорджем, барменом. Его зовут Дин Кинкейд, – пояснила Имоджен, игнорируя враждебный выпад Сэма.

– Увивался за тобой, а ты и рада. – Браун снова не удержался от колкости.

– Ничего подобного, Сэм! Не придумывай! Просто старался помочь.

– Помочь! Еще чего! – закричал Сэм.

– Все, достаточно! – Стэнтон воздел руки, словно на его глазах ссорились двое маленьких детей. – Завтра же, с утра, привезите этого Дина в отделение и допросите с диктофоном. А потом я сам решу, насколько он открыт и готов помочь.

Стэнтон бегом бросился в кабинет и захлопнул дверь.

– Что с ним стряслось? – удивился Браун.

– Возможно, взбесился оттого, что ведешь себя как большой ребенок. Видишь ли, иногда, чтобы получить необходимую информацию, приходится общаться с людьми любезно. Впрочем, ты вряд ли сможешь понять такую тонкую материю. Это все, что произошло между мной и Дином. Старалась вести себя любезно.

– И неважно, что он высок, строен и красив, правда?

– Неужели ревнуешь? Значит, дело в этом? – Имоджен улыбнулась. – Право, Сэм, я и не подозревала, что тебе не все равно.

– Ревную тебя? К этому?.. Он ничему хорошему не научит, Грей. Не знаю… может быть, ты настолько глупа. Неужели отчаянно нуждаешься в мужике? Иначе что еще так неудержимо притягивает женщин к плохим парням?

– Во-первых, ты сошел с ума, а во-вторых, моя личная жизнь тебя не касается.

Сэм вздохнул.

– Пожалуй, так и есть. Прости. Ненавижу мерзавцев, толкающих наркотики. А если этот тип замешан в грязной истории, что можно гарантировать, то держись от него как можно дальше. Он уже положил на тебя глаз, а ты для этого слишком хороша. Не знаешь, на что способны такие ребята.

– Устала и хочу домой. Давай просто забудем, Сэм. Мне срочно нужно выпить и принять горячую ванну.

Всю жизнь ей приходилось иметь дело с мужчинами, считавшими себя защитниками. Даже Стэнтон в прошлом иногда этим грешил. Неужели Сэм следующий в очереди? Оставалось лишь надеяться, что он не воспылал нежными чувствами, потому что с ее стороны не было ровным счетом ничего: ни интереса, ни влечения. Ничего. Сэм был напарником и добрым приятелем… ну, а если порою доводилось ловить на себе чересчур пристальный взгляд – особенно когда надевала обтягивающие джинсы, – то ведь так поступают все мужчины. Имоджен Грей не хотела чувствовать себя чьей-то собственностью или, что еще хуже, чьим-то проектом. Она не нуждалась в том, чтобы кто-то устраивал или улучшал ее жизнь. Не нуждалась в защите от мира. Она была большой девочкой и в свои двадцать семь лет успела повидать кое-что куда более страшное, чем мужчины, которых доводилось встречать.

Вернувшись домой, Имоджен первым делом наполнила ванну. Любила такую горячую воду, чтобы было больно пошевелиться. Долго лежала с включенным радио; слушала сообщения о мертвых девушках и начинавшуюся панику по поводу только что появившегося убийственного наркотика, который косит детей направо и налево. «Никогда не позволять фактам встать на пути хорошей истории» – разве не таков девиз журналистов?

Следующая тема оказалась интересной: ожидаемая апелляция родителей, примерно десять лет назад обвиненных в убийстве собственного ребенка. Дочери по имени Изабел Хоббс. Имоджен задумалась, пытаясь вспомнить подробности истории. Супруги заявили о похищении дочери и за все прошедшие годы ни на шаг не отступили от своей твердой позиции – даже в тюрьме. Пресса не уставала их терзать, и всякий раз, когда брезжило досрочное освобождение, газеты не забывали поместить на первой странице лицо девочки рядом с фотографией жестоких родителей, всегда представленных убийцами и никогда – страдальцами. На самом деле, конечно, дело было вовсе не в девочке. Не могли же газеты напечатать фотографию обезьянки! Просто хорошенькое детское личико в сочетании с «новыми фактами» безоговорочно увеличивало количество проданных экземпляров. Имоджен ненавидела прессу и журналистов; считала их хищниками, безнаказанно нападающими на слабых; стервятниками, охотящимися на беззащитных. Они могли взять интервью, а потом коварно выбрать подтверждающую их теорию единственную фразу, а все остальные отбросить. Имоджен считала, что эти люди заботятся лишь об одном: о продвижении по карьерной лестнице.

Раздраженно выключила радио и на миг замерла, прислушиваясь к собственному дыханию. Она же не флиртовала с Дином, правда? Интересовалась исключительно старшим детективом-инспектором Стэнтоном и все же сейчас, лежа в ванне обнаженной, думала об обоих. Трудно было представить, кто из них более гнусен: Дин, кем бы он ни оказался на самом деле, или Стэнтон, без стеснения ухаживавший за ней, несмотря на то что был женат. Все зависело от понимания морали. Имоджен отогнала дурные мысли, ополоснулась под душем и выдернула из ванны пробку. Когда же, наконец, встала – чистая и свежая, будто все поры открылись и холодный воздух проник под кожу, то почувствовала себя так, словно заново родилась. Надела трусы, накинула просторный халат и спустилась в гостиную, чтобы спокойно посидеть перед телевизором.

Выцедив три бокала вина, услышала стук в дверь. Открыла и увидела старшего детектива-инспектора Стэнтона, на лице которого гнев смешался с вожделением. Прежде чем успела что-нибудь подумать, Стэнтон набросился и прижал к стене.

Ловя ртом воздух, Имоджен выронила бокал и почувствовала, как прохладное вино залило ноги. Наконец-то это случилось. Попыталась дотянуться до двери, чтобы закрыть ее от посторонних глаз, но не смогла и просто пнула ногой. Стэнтон схватил за бедра, поднял и придавил с такой силой, что дыхание остановилось, но ей уже было все равно. Пусть даже дышать больше вообще не придется. Скинула халат, а он расстегнул брюки.

Настойчиво потянула рубашку. Всегда хотелось увидеть, как он выглядит под костюмом. Оказалось, очень хорошо. Ей довелось работать с молодыми людьми, проводившими время ланча в спортивном зале. Все они упорно приглашали на свидание, но Имоджен так же упорно отказывалась. Те мужчины не обладали мощью Стэнтона: его самоуверенностью, дерзостью, пониманием собственного превосходства. Прежде самоуверенность никогда не привлекала, однако в старшем детективе-инспекторе было нечто такое, чему невозможно противостоять.

Пока Стэнтон жадно целовал, Имоджен думала о его жене – даже в тот момент, когда язык отвечал на страстный призыв. Пыталась понять, делали ли они это точно так же; изменял ли он ей прежде. Хотелось верить, что она стала единственной, кому удалось разбудить в нем зверя. Что все это впервые. Что она – главная женщина на свете.

В порыве страсти они даже не потрудились войти в спальню. Имоджен так и осталась висеть прижатой к книжному шкафу в прихожей. Неважно, что полки больно впивались в спину. Главное, чтобы он продолжал. Когда он сорвал трусы, мысли о жене улетучились. Застряв на бедрах, эластичная ткань порвалась, однако это тоже не имело значения. Имоджен чувствовала его вожделение и хотела освободить, принести покой. На миг он замер и посмотрел в лицо. Она знала, он ищет того же, что и она: взгляд это подтвердил. Теперь, когда тела сомкнулись, он словно заглядывал в глаза, как в окна, и видел душу. Не отводя взгляда, начал медленно двигаться, еще плотнее вдавливая Имоджен в книжные полки. Потом она толкнула его на пол и забралась сверху: показалось, что он проник недостаточно глубоко. Захотелось ощутить боль. Она видела, как безумные глаза лихорадочно скользят по телу, читала каждое движение, ловила каждое дыхание, слышала каждый стон. Хотелось заставить его ждать конца; хотелось самой решить, когда наступит завершение. Может быть, мужская мощь привлекала именно тем, что Имоджен чувствовала себя способной ее забрать?

Глава 15
Детоксикация

Сейчас

Когда неведомый хозяин вошел в подвал с подносом еды, Бриджит сжимала в руке ложку. Как только принялась за сэндвич, он сел рядом и легко погладил по бедру. Она тихо застонала. Почему это так приятно?

Доела все, что было, поставила поднос на стол, и он нежно поцеловал. Блаженные поцелуи, прекрасные мягкие глаза. Лучше этого мужчины не было никого на свете, и все-таки она никак не могла вспомнить имя. Знала ли вообще, как его зовут? Знала ли, где находится? В этот момент он был всем, а прикосновение электризовало. Внезапно промелькнула мысль: зачем она так поступает с Сэмом?

Целуясь, Бриджит понимала, что надо немедленно прекратить, но в то же время боялась, что он встанет и уйдет. Любила этого мужчину – большого, с сильными ласковыми руками и мягкими темными кудрями. Пальцы коснулись лица и ощутили грубую щетину. Она потянула его к себе, на себя, в себя и погрузилась в волшебство. От страстных прикосновений каждая клеточка кричала. Наслаждение казалось нестерпимым. Потом он лег рядом, а она прижалась спиной и уютно устроилась в раковине горячего обнаженного тела, кожей ощущая живое тепло. Он крепко обнял и обжег дыханием шею.

– Люблю быть с тобой, – прошептал на ухо.

– И я тоже люблю быть с тобой. – Она не солгала.

– Люблю тебя всем сердцем. Хочу, чтобы мы вместе уехали в прекрасные края, далеко отсюда. Когда все это закончится.

– Было бы замечательно. – Она прижалась лбом к его руке.

– Остался бы с тобой дольше, но не могу. Нельзя, чтобы они заподозрили нашу близость.

– Хорошо, понимаю.

«Что понимаю?»

Он встал, торопливо оделся, достал из кармана бутылочку с таблетками и протянул две штуки. Посмотрел, как она взяла воду и запила таблетки, а после этого вышел и запер дверь.

«Это не мой Сэм».

Он не заметил, что Бриджит не проглотила таблетки, а зажала в руке. Мысли путались и тонули в тумане, однако одно было ясно: нельзя снова принимать лекарство. Она не собиралась глотать таблетки. Вместо этого положила на пол, раздавила тяжелым основанием торшера и раздула порошок по комнате, уничтожив улики.

Чувствовала она себя отвратительно. После ухода неведомого любовника ощущения изменились; появилась уверенность, что кем бы ни был этот человек, он не на ее стороне. Иначе зачем так плохо с ней обращается? Накачивает наркотиками и держит в подвале, в мире галлюцинаций? Это и есть стокгольмский синдром? Действительно ли можно влюбиться в похитителя? Если да, то не естественным, а химическим путем. Бриджит не могла вспомнить ничего, что происходило прежде, и все-таки, едва незнакомец входил в комнату, сразу ощущала страстное влечение.

Она отодвинула кровать и взглянула на пол. Снова ее имя, повторенное много, много раз. И стесанная ложка. Попила воды из грязного крана, чтобы вывести из организма наркотики. Одному богу известно, сколько таблеток уже приняла. И сколько раз переспала с этим человеком.

Подступила тошнота.

Хотелось верить, что магическое действие странного лекарства скоро иссякнет. Пыталась ли прежде прекратить его принимать? Засыпала ли, чтобы вновь проснуться беспамятной? Сейчас Бриджит запретила себе спать: нужно бодроствовать и постоянно пить воду, чтобы очистить тело и прояснить сознание. Возможно, резкий отказ от наркотиков опасен, но это обстоятельство ее не волновало. Лучше умереть, чем продолжать такую жизнь. Ищет ли ее Сэм? Наверное, уже решил, что погибла, и прекратил поиски.

Бриджит сидела на краю кровати, а как только голова тяжелела и тянуло в сон, вставала и начинала ходить по комнате – из угла в угол. Нужно было составить план действий. Подумала о похитителе: скоро явится снова, и снова придется лечь с ним в постель. Самое ужасное, что перспектива возбуждала. Она едва не заплакала: нестерпимо хотелось вновь ощутить сильные нежные руки, прижаться всем телом, прикоснуться губами к губам.

Непонятно, откуда взялось странное чувство. Что, если попытаться использовать вожделение в собственных интересах? Ничего не стоит сыграть свою роль так, чтобы похититель не догадался, что пленница перестала принимать таблетки: ведь она действительно по-настоящему его вожделеет. Да и он сам, кажется, тоже в нее влюблен. Разве не так? Отлично. Этот факт тоже можно пустить в дело. Сознание постепенно прояснялось; медленно, но верно Бриджит Рейд снова превращалась в агента полиции под прикрытием. Теперь, когда восстановилась способность соображать, следовало придумать, как обратить ситуацию в свою пользу и что-то изменить. Она устало улыбнулась. Трудно строить планы и разрабатывать схемы, когда девяносто процентов времени уходит на воспоминания о том, что было стерто из сознания.

Глава 16
Просьба

Сейчас

С того дня, когда пропала Бриджит Рейд, прошло уже две недели. Эдриан держал телефонную трубку возле уха, ожидая разговора с офицером полиции, который появлялся на видеозаписях в роли клиента. Узнать его имя или встретиться лично начальство не позволило, однако разрешило побеседовать по телефону.

– Детектив? – наконец послышался энергичный голос.

– Да, детектив-сержант Майлз. Хочу поговорить насчет детектива-сержанта Бриджит Рейд. С вами нелегко связаться.

– У меня имеется железное алиби на тот вечер, когда она пропала, если вас это интересует.

– Нет. Об этом нас предупредили. Вопросы вызывают ваши личные отношения с детективом-сержантом Рейд.

– Работа под прикрытием отвратительна, а нам с Бриджит пришлось тащить два конца большой операции. Порою приятно повозиться, когда не надо притворяться. Однажды поцеловались, но она велела отвалить, и я сразу послушался. Немного перестарался.

– А как насчет детектива-инспектора Брауна? Вы его знаете?

– Смутно. Однако предполагаю, что офицер любит распускать руки. Заметил у Бриджит синяки. Она не призналась, но полагаю, что это его работа.

– Да, мы видели на записи, как он ее бил.

– С сожалением это слышу. Бриджит – хорошая девушка.

– Когда вы в последний раз встречались с детективом-сержантом Рейд?

– Несколько недель назад. Но тогда все было спокойно. Честное слово, если бы вспомнил что-нибудь полезное, то обязательно бы сообщил. Это худший кошмар каждого агента под прикрытием. Но ничего не знаю. Мы с ней просто страховали друг друга, и все.

– Хорошо, спасибо. Если возникнут новые вопросы, шепну кому-нибудь из общих знакомых.

– Что касается Сэма Брауна, то в доме на площади всегда толклось немало подонков. Не уверен, что именно его надо подозревать в первую очередь.

– Учту ваше мнение, – заключил Эдриан и повесил трубку.

– Итак? – поторопила Имоджен. Она сидела рядом, с нетерпением ожидая результата разговора.

– Ничего конкретного. Понятия не имеет, где она может быть. Но не подозревает Сэма.

– Это сюрприз.

– Должен извиниться, Грей.

– За что?

– В последнее время не доверяю интуиции. Слишком много думаю, а в итоге уже не могу понять, кто надежен, а кто нет.

– К чему ты клонишь?

– Клоню к тому, что вел себя как последняя скотина. Ты предупреждала, что доверять Брауну нельзя, а я не хотел слушать.

– Именно так, Майли. – Имоджен улыбнулась.

– Нужно найти какую-то зацепку. Так не бывает, Бриджит не могла исчезнуть бесследно! Должны остаться хотя бы мелкие улики.

– Кстати об уликах. Криминалисты осмотрели лодку и ровным счетом ничего не нашли. Совсем ничего. Проверили абсолютно все, вплоть до щетки для сортира.

– Может быть, он просто провел генеральную уборку?

– Нет. Фрейзер сказал, что в лодке грязь. Видимо, уборки не было давным-давно. Единственное, что указывает на Бриджит, это телефон.

– Что за извращение! Почему бы все это не пришить к делу?

– Бен Викерз уже имеет опыт общения с полицией, причем не блестящий. Может быть, просто не хотел попасть под подозрение.

– И потому решил не связываться? – Эдриан вздохнул. – Где сейчас Фрейзер?

– Разговаривает с Сэмом.

Эдриан вошел в комнату допросов и сел рядом со старшим детективом-инспектором Фрейзером. Имоджен наблюдала за беседой через двустороннее зеркало. Было решено, что, учитывая опыт отношений с Брауном, ей лучше остаться в стороне. В качестве любезности к коллеге диктофон не включили, однако Фрейзер явно решил спуску не давать.

– Вы меня допрашиваете? Всерьез? – не поверил Сэм.

– Ты не оставил нам выбора, – ответил Фрейзер ледяным тоном.

– В каком смысле?

– Многое скрыл. Мы нашли видеозаписи.

– Наши с Бриджит?

– Я говорю об удаленных кадрах.

– Вы просто не поняли. – Сэм неловко поерзал на стуле.

– Ты ведь знаком с Гэри Танни? Знаешь, что он умеет найти то, чего не найдет больше никто? – вступил в разговор Эдриан. – Так что прекрати валять дурака! Одно из двух: или помогаешь, или мешаешь. Если Бриджит жива – что на данный момент под большим вопросом, – то выкладывай все начистоту. Ты знаешь, что мы имеем в виду.

– О чем ты говоришь? – Голос Сэма изменился, зазвучал тише и глуше. Лицо потемнело, и он вздохнул, словно сдаваясь. – Это совсем не то, чем кажется.

– Значит, понимаешь, на что это похоже? Ты избивал коллегу, офицера полиции, в два раза меньше и легче тебя. – Эдриан с трудом удержал голос под контролем.

– Это было не по-настоящему.

– А выглядит совсем по-настоящему.

– В этом и заключался смысл представления. Когда найдем Бриджит, она все объяснит.

– Если найдем. Как после этого тебе можно доверять? Там по меньшей мере пять эпизодов, где ты на нее нападаешь.

– Послушай, Майлз, просмотри эти записи снова и обрати внимание, что каждый раз, когда это случалось, в комнате присутствовала соседка.

Судя по тому, что Эдриан видел, сейчас Сэм говорил правду. Соседка действительно попадала в кадр: неподвижно стояла в дальнем углу.

– Продолжай.

– Бриджит недавно появилась в доме и боялась, что Эстель подозревает ее во лжи. Нужно было втереться в доверие. Бывший друг несколько раз доводил Эстель до больницы, вот Бриджит и подумала, что пара синяков вызовет сочувствие и симпатию.

– И как, помогло?

– Послушай, она решила, что я – грязный коп, поэтому пришлось вести себя соответствующим образом. Это тоже стало частью моего прикрытия.

– А как насчет другого тайного агента? Тебе известно о нем и Бриджит?

– Что именно?

– Есть несколько видео, на которых они ведут себя интимно.

– Ничего об этом не знаю. – Сэм заметно побледнел. Эдриан пристально наблюдал: кажется, парень не притворялся.

– Значит, она была такой? Всем давала? Кого еще нам следует допросить? – добавил Эдриан, наклонившись, чтобы посмотреть Сэму в глаза. Тот помрачнел и взглянул так, словно собирался вцепиться в горло.

– И все же, зачем удалили видео? – уточнил Фрейзер, до сих пор не услышав ответа.

– Так решила Бриджит. Все это придумала она. Но не для того, чтобы перекрыть мне кислород; не для того, чтобы подставить. Спросите Имоджен… я не такой. – Он посмотрел в зеркало. – Скажи им, Имоджен.

Зеркало молчало.

– Все звучит очень удобно, Браун, хотя Бриджит и не может подтвердить твою версию.

– Тогда, черт возьми, найдите ее, чтобы смогла! – крикнул Сэм, стукнув ладонью по столу.

Эдриан знал, насколько сложна работа под прикрытием. Здесь требовались особые люди. Порою можно забыть, кто ты такой на самом деле. Задавать слишком много вопросов запрещалось из-за угрозы подозрений, поэтому приходилось любым способом втираться в доверие, чтобы люди сами все рассказывали. История Сэма выглядела вполне вероятной: если Бриджит старалась наладить отношения с Эстель, то вполне могла организовать побои, чтобы заслужить сочувствие и симпатию соседки.

– На какой машине ты ездишь, Сэм?

– На «Вольво» серебряного цвета. А что?

– Мы нашли свидетеля, который видел, как кто-то посадил Бриджит в свою машину.

– Что? Когда? Какого черта вы ничего мне не сказали?

– Около семи утра один парень видел с лодки, как ее посадили в черный внедорожник.

– Ну, это точно был не я. В это время я разговаривал с тобой. – Сэм посмотрел на Фрейзера.

– Отлично, – произнес Эдриан и встал. Как бы там ни было, а записанные на видео побои Сэм не отрицал. Он вышел в коридор и увидел, что Имоджен стоит возле двери.

– Веришь ему? – спросила тихо.

Эдриан пожал плечами и покачал головой.

– Как, черт возьми, тебе удавалось терпеть этого скользкого типа в качестве напарника?

Она не ответила; лишь быстро коснулась живота. Эдриан заметил, что она делала это всякий раз, когда заходила речь о Брауне. Своего рода нервный тик.

– Так что же, Майли? Думаешь, Рейд все еще жива?

– Надо исходить из предположения, что жива. Есть другие записи с берега, из частных домов. Надо все внимательно просмотреть; работы на несколько часов. А еще круглосуточно действуют камеры дорожной полиции. Необходимо найти этот внедорожник.

– Раз необходимо найти, значит, найдем.