Текст книги "Секрет"

Глава 17
Непрошеный гость

Сейчас

Несколько часов просмотра записей с камер наружного наблюдения способны усыпить кого угодно. Эдриан и Имоджен выпили по пять чашек кофе и съели по три сэндвича с плавленым сыром и помидором. В семь утра уличное движение оказалось на удивление активным. Более того, выяснилось, что черный внедорожник – едва ли не самый популярный автомобиль. Восемь машин подозрений не вызвали, поскольку салон хорошо просматривался, а нескольких водителей удалось проводить до места назначения: как правило, люди ехали в школы или офисы. Усталость заметно притупила внимание. Детективы уже собрались передохнуть, когда Эдриан заметил внедорожник, едущий с нужной стороны в 7.20 утра. За рулем сидел мужчина в бейсболке, а рядом спала девушка. Резкий прилив адреналина заставил Майлза стремительно податься вперед. Это вполне могла оказаться Бриджит: возраст примерно совпадал. Он записал номер машины и передал Имоджен, а та быстро ввела набор символов в базу данных.

– Бинго!

– Кто это?

– Машина зарегистрирована на имя Мэва Уилсона и должна быть «Меганом». Вот только это старый «Рав-4», так что номер заменен, – сообщила Имоджен.

– Ладно, постараемся проследить маршрут. Слава богу и городским властям за тупую одностороннюю систему движения. – Эдриан с притворным энтузиазмом хлопнул в ладоши.

Они не поленились просмотреть каждую из уличных камер отдельно, стараясь обнаружить машину и затем вычислить направление. Все дороги предоставляли по меньшей мере два варианта; водитель мог выбрать любой маршрут. Машина появилась на нескольких записях, а затем пропала. Должно быть, направилась в промышленную зону или выехала за город.

– Думаешь, похититель держит Бриджит в каком-нибудь заброшенном складе или полуразрушенном доме?

– Он мог сменить машину. Имеет смысл поехать туда и посмотреть на месте. Вдруг что-нибудь обнаружится.

– Думаешь, такое возможно?

Эдриан пожал плечами.

– Стоит попытаться. Если ничего не найдем, утром продолжим смотреть записи. А сейчас больше не могу: если срочно не выйду из этой комнаты и не вдохну свежего воздуха, умру.

Промышленная зона надежд не оправдала. Имоджен вернулась домой, чтобы принять душ и переодеться перед поездкой к маме за еженедельной порцией обидных инсинуаций. Душ занял не больше пяти минут. Как всегда, она смотрела на стену перед собой, чтобы случайно не увидеть шрамов на теле. Вымыв волосы, выскочила из душа, быстро завернулась в полотенце и побежала в спальню, чтобы надеть любимые военные штаны и футболку.

На кровати сидел детектив-инспектор Браун. Потрясенная, с гулко бьющимся сердцем, Имоджен отпрянула и, не скрывая возмущения, уставилась на непрошеного гостя.

– Напрасно тратишь время, испепеляя грозным взглядом, – бесцеремонно заметил Сэм, осматривая с головы до ног и обратно. Имоджен тут же пожалела, что схватила слишком маленькое полотенце.

– Сэм? Как ты сюда попал? – Она осеклась, отлично зная ответ. В старом доме Браун делал это несколько раз. – Откуда тебе известно, где я живу?

– Успокойся. Понимаю, что я для тебя – проблема, но, честное слово, абсолютно не оправданная!

– Неужели? А ворваться ко мне в спальню, по-твоему, «оправдано»?

– Не драматизируй. Я трижды постучал, но ты не ответила; поэтому вошел через кухонную дверь.

– Кухонная дверь заперта, Сэм. Так что поскорее выметайся, пока я на тебя не заявила!

Браун встал и подошел. Имоджен попятилась, насколько позволяло пространство, но он продолжал наступать.

– Советую убедить напарника Майлза в необходимости оставить меня в покое. Одному богу известно, что сейчас происходит с Бриджит, а вы с ним валяете дурака, выслеживая меня.

– Но ты ее избивал, Сэм!

– Это она придумала! – прошипел тот.

– На это отвечу, что не уверена в твоей честности. Убирайся немедленно.

– Если с ней что-то случится, виновата будешь ты! – крикнул Сэм, хватая ее за плечи.

– Не я поставила любимую женщину в жуткое положение. Внедрить ее в грязный бордель, возможно, прикрывающий торговлю людьми? О чем ты думал?

– Мне был нужен надежный человек, которому можно доверять.

– Доверять? Да что ты знаешь о доверии? Я доверяла тебе в Плимуте, когда ты был моим напарником! – Она почувствовала, как заболел шрам. – И что же из этого вышло?

Сэм сжал плечи, впился ногтями в кожу и посмотрел в упор. Имоджен всегда плохо реагировала на угрозы, а в этот момент инстинктивно двинула коленом между ног и почти уронила импровизированную тунику. Сэм скорчился, а она метнулась в сторону и схватила с прикроватной тумбочки мраморного Будду. Одной рукой придерживая сползающее полотенце, другой подняла статуэтку над головой.

– Убирайся сейчас же, пока не размазала твои мозги по стене! – Имоджен не сомневалась, что Сэм способен безжалостно с ней расправиться. Неважно, просила его или не просила Бриджит ее избивать, сделал он это чрезвычайно добросовестно и убедительно. Браун взглянул на Будду и широко улыбнулся.

– Отлично. Знай, что в недалеком будущем окажешься в нелепом положении. Насчет событий в Плимуте глубоко заблуждаешься. Не я виноват в том, что ты получила этот шрам.

Он выпрямился и пошел вниз по лестнице. Имоджен стояла, прикрываясь полотенцем и тяжело дыша. Не пошевелилась, пока не услышала, как хлопнула входная дверь, а потом подбежала к окну и увидела, как Сэм сел в машину и уехал. Убедившись, что осталась одна, поспешно оделась и выскочила из дома. Прыгнула в «Гранаду» и поехала к Эдриану, причем очень быстро. Уже стемнело; шансов застать напарника дома оставалось немного, а шансов застать в одиночестве и того меньше. Однако встреча с мамой требовала душевных сил, которые окончательно иссякли, а сидеть дома отчаянно не хотелось. Неожиданно Имоджен с удивлением обнаружила, что едет самым длинным путем – по Новому Северному шоссе. Вот за окном промелькнул Бери-Медоу – парк, который, как выяснилось, когда-то был подарен городу в качестве кладбища для захоронения жертв холеры. Мрачная тайная история, о которой люди не подозревали, безмятежно сидя на травке и с удовольствием поедая сэндвичи. Никто из них не догадывался, что под разложенными на салфетке сэндвичами с авокадо из гипермаркета «Маркс и Спенсер» лежат тысячи умерших. Вскоре показалась тюрьма Эксетера – тесный замкнутый мирок, обитатели которого понятия не имели о том, что происходит за высокими стенами, не интересовались проблемами внешнего мира, но, несомненно, изо дня в день вели собственные битвы. Свет в окнах гас – в каждом по очереди. Имоджен подумала о привыкших к распорядку заключенных: лишенные самого простого и естественного выбора, даже ложиться спать они должны по команде. Плачут ли преступники по ночам, когда никто не видит, или настолько ожесточились, что уже ничто их не волнует? Почему-то второй вариант казался предпочтительнее.

Имоджен объехала город по окружной дороге, потом пересекла центр и наконец свернула на улицу, где жил Эдриан. По радио зазвучала сентиментальная баллада из восьмидесятых. Слова доходчиво объяснили, чего именно не хватает в жизни, и довели до слез. Вдоволь поплакав, Имоджен вытерла мокрые глаза и постаралась взять себя в руки. В доме Эдриана горел свет.

Она вышла из машины и постучала в дверь. Эдриан тут же открыл и даже не попытался скрыть изумление. Видимо, гостья выглядела не настолько нормальной, как надеялась, потому что изумление на его лице быстро сменилось тревогой.

– Что случилось?

– О господи! Ничего особенного, просто я жуткая дура, – ответила Имоджен. Протиснулась мимо хозяина и направилась прямиком к шкафу, где, как ей было известно, хранились стратегические запасы алкоголя. – Можно переночевать на твоем диване?

– Ничего особенного, а ты хочешь переночевать у меня в гостиной, на диване? Скажи, наконец, что, черт возьми, происходит! Кто-то тебя обидел?

– Мне так себя жалко, Майли, что даже говорить не хочется!

– Перестань. Расскажи все по порядку!

– Хорошо. Только не бесись и не изображай альфа-самца. Этого я не вынесу.

– Обещаю. Говори.

– Сэм только что ворвался в мой дом.

– Что?

– Я принимала душ. А когда вошла в спальню, он сидел на кровати. Проник через кухонную дверь. Говорит, что сначала постучал. Потребовал, чтобы мы перестали его выслеживать и занялись делом: поисками Бриджит.

– Он тебя ударил?

– Нет, ничего такого. Но я все равно сунула коленкой, куда положено.

– Это уже что-то. – Сжав кулаки, помрачнев, Эдриан принялся мерить шагами комнату.

– Просто не захотела оставаться дома, в одиночестве. Вот и все.

– Конечно. Послушай, ложись в комнате Тома. Вовсе незачем спать здесь, в гостиной. – Эдриан взял со стола бутылку виски, налил в стакан и протянул. Имоджен выпила, шлепнулась на диван и закрыла лицо руками. – Надо сказать Фрейзеру.

– Ни в коем случае, Майли. Не собираюсь выглядеть глупой беспомощной женщиной, – возразила офицер полиции Грей, забыв, что проехала через весь город только для того, чтобы не оставаться глупой беспомощной женщиной в одиночестве в собственном доме.

– Он ведь уже делал это раньше, так?

– Да, в Плимуте. После того, как я уволилась, до перевода сюда перестала отвечать на его звонки и заблокировала электронные письма. Сменила номера и все прочее, однако он твердо решил со мной поговорить и доказать свою правду.

– Утверждает, что исследовал твое отделение.

– Вполне возможно. Но это не означает, что не может оказаться бесчестным, разве не так? Существует много способов поступать плохо, Майли. Ты сам видел его поведение на записи. – Она заметила выражение лица Эдриана во время первого просмотра и узнала его. Это выражение означало воспоминание.

– Когда Браун ворвался к тебе в дом в первый раз, сделал что-нибудь… предосудительное?

– Нет. Только напугал до полусмерти, но не тронул. – Имоджен предвидела, что если скажет о том, что Сэм больно схватил за плечи, все обещания пойдут прахом, а потому предпочла скрыть правду.

– Можно мне с ним разобраться?

– Нет. Не хочу раздувать историю. Просто надо как следует выспаться. Хорошо?

У Эдриана зазвонил телефон. Он показал экран: Том.

– Прости, обязательно надо ответить.

Имоджен отмахнулась.

– Не извиняйся. Сейчас лягу и усну. Спасибо, Майли.

Он поднес телефон к уху, а она поднялась по лестнице, мечтая об одном: как можно скорее опустить голову на подушку.

На следующий день Эдриан затормозил возле школы Тома. Сын попросил приехать. Редкий случай, пропустить который невозможно. Том стоял на тротуаре и, как это принято у подростков, бесстыдно грыз ногти. В последнее время отношения между отцом и сыном наладились, но мальчик все равно предпочитал обращаться к матери. Впрочем, вчера вечером напряжения в голосе не слышалось, а потому Эдриан решил не поддаваться панике. Увидев знакомую машину, Том плюхнулся рядом, и они поехали в кафе на Каунтесс-Вер. Народу оказалось много, но Том потребовал непременно сесть в углу.

– Может быть, все-таки скажешь, в чем дело? – наконец не выдержал Эдриан.

– На прошлой неделе получил опыт работы.

– Знаю. Мама сказала, что ты устроился в одну из компаний отчима. Жалко, что я не знал. Подыскал бы что-нибудь у нас. У меня свои предпочтения.

– Я сказал, что лучше пойду к тебе, чем к Доминику. Но мама не захотела.

– А мне почему-то казалось, что вы с ним неплохо ладите, – заметил Эдриан, стараясь подавить возникшую после этого заявления улыбку.

– Да, да.

– Давай дальше. Опыт работы. Что произошло?

– Ну, занимался всякой мелочью: сортировал и пересылал письма, сообщения и все такое. Одним словом, разбирал почту, ничего серьезного.

– Понятно. Звучит вполне нормально.

– Ага.

Эдриан отхлебнул кофе. Он всегда чувствовал, когда кто-то ходил вокруг да около, но не хотел мешать Тому собраться с мыслями. Иногда надо позволить человеку подойти к теме издалека. Но мальчик внезапно умолк и повернулся к окну, с интересом наблюдая, как подъезжают и уезжают машины.

– Продолжай.

– Ну вот. Значит, я разбирал всякую ерунду, а потом кое-куда заглянул. И теперь думаю, что, может быть, Доминик занимается чем-то сомнительным.

– В каком смысле? – Эдриан наклонился. Это был первый случай, когда Том отозвался об отчиме тоном, далеким от мессианского поклонения. В глубине души Эдриан ощутил вполне оправданную радость.

– Думаю, завел роман или что-то вроде этого. Уезжает на выходные. Почти не бывает дома. Я посмотрел его расходы: они безумные, пап, и совсем не совпадают с тем, что он говорит маме.

– Доминик знает, что ты это сделал? Маме ты рассказал?

– Нет, не смог.

– Честное слово, понятия не имею, как реагировать. Ты уверен?

– Полагаю, да. – Том сунул руку в сумку, достал толстую, полную бумаг папку и положил на стол. – Вот. Снял копии.

Эдриан глубоко вздохнул.

– Том, что мне со всем этим делать? Если вдруг окажется, что ты прав, мама сойдет с ума.

– Знаю, что вы с ней ненавидите друг друга, но подлого обмана она не заслужила. Мама – неплохой человек.

– Во-первых, мы вовсе не ненавидим друг друга. Ничего подобного. Просто у нас сложные отношения, вот и все. – Эдриан не мог сказать сыну, что вся ненависть бывшей жены в его адрес вполне заслужена. Когда оказалось, что Андреа беременна, он еще даже не дорос до того возраста, когда разрешается покупать алкоголь. Был совершенно не готов к отцовству и, в то время как Андреа с самого начала отнеслась к ситуации серьезно, сорвался с катушек и бросился во все тяжкие – пока не поступил на службу в полицию.

– Может быть, просмотришь эти документы? – Том снова принялся нервно грызть ногти. – Пожалуйста, пап!

– Вряд ли следует это делать. Если мама узнает…

– Я подчеркнул все расчеты, где концы с концами не сходятся. Знаю, что склонность к математике досталась мне от мамы, но, может быть, все-таки проверишь и скажешь свое мнение?

– Спасибо за доверие. – Эдриан взял папку и бегло пролистал. Под каждой записью о расходах в выходные Том написал, что, по словам отчима, тот делал в эти дни. – У тебя хорошая память.

– По большей части поездки совпадают с моими матчами по регби. Больше половины дат не помню, но потраченные им деньги его выдают. – Том взял у отца один лист. – Вот, смотри. В эти выходные у него был день рождения, и он сказал маме, что обязательно должен лететь в Нью-Йорк и отказаться не может, а все счета оплачены в Эдинбурге. Не сходится.

– Понятно. Послушай: попрошу взглянуть того, кто по-настоящему разбирается в финансовых и прочих запутанных схемах. Ты правильно сделал, что показал мне. А теперь, – он взял меню, – давай что-нибудь закажем.

Эдриан положил папку на диван и подозвал официантку. Том еще ни разу ни о чем его не просил, так что отказать было невозможно. Но если Андреа узнает, что он помог сыну проверить дела Доминика, расплата окажется жестокой. Однако осталось недолго ждать того времени, когда Том сможет сам определять, с кем из родителей хочет проводить время, а потому Эдриан решил, что стоит рискнуть. Хотя в последние месяцы Андреа вела себя разумно, доверия по-прежнему не внушала. Давно известно, что любая мелочь способна нарушить хрупкое равновесие. Поэтому если таким способом удастся укрепить отношения с сыном, то следует постараться и добиться успеха.

Глава 18
Ребенок

Сейчас

Почта упала на коврик у входной двери в тот самый момент, когда Бет Акерман спускалась по лестнице с дочерью Кассандрой на руках. Девочка стала тяжелой – почти вчетверо тяжелее, чем при рождении. Зазвонил телефон. Бет пристроила девочку на плечо и неловко сняла трубку. Став мамой, она быстро поняла: чтобы все успеть, хорошо бы иметь шесть пар рук.

– Алло, – произнесла Бет, в глубине души надеясь, что сейчас кто-нибудь предложит прийти и хотя бы на короткое время освободить от тягот материнства.

– Доктор Акерман дома?

– Одну минутку, пожалуйста. – Она прикрыла микрофон, приложив его к свободному плечу, повернулась к лестнице и позвала: – Джереми! Телефон!

Шлепая по ступенькам, муж спустился, отдал Бет пару запонок, поднял руку и только после этого забрал у нее трубку. Кассандра уснула, поэтому Бет положила ее в хранившуюся возле лестницы автомобильную люльку.

– В чем дело? – недовольно осведомился Джереми. – Да, сейчас выезжаю.

Бет вставила запонку в манжету и улыбнулась. Муж поцеловал в щеку, но уже в следующую секунду лицо снова приняло сердитое выражение. Разговаривая с ассистенткой, Джереми всегда выглядел раздраженным: та звонила по пустякам, а он отвечал почти грубо. Бет услышала взволнованный голос что-то торопливо объяснявшей девушки, потом раздался гудок, и Джереми повесил трубку.

– Проблемы? – осведомилась Бет.

– Ничего серьезного. В хирургическое отделение доставили не те материалы, которые заказывали, а разбираться должен я. Чертовы идиоты.

– Будешь завтракать?

– Нет. Пожалуй, поеду. – Он снова поцеловал, взял пиджак и направился к выходу. А она осталась с ребенком одна.

Дверь хлопнула. Кассандра проснулась и заплакала. «Дыши глубже», – напомнила себе Бет, вынимая полуторагодовалую малышку из люльки и прижимая к груди. Посмотрела на часы: до патронажного осмотра осталось двадцать минут. Наверное, снова придется обойтись без душа. Ничего не поделаешь: когда растишь ребенка, о себе следует думать в последнюю очередь. Во всяком случае, так пишут в умных книгах. Бет с улыбкой посмотрела на дочку: долго мечтала о ребенке, и вот, наконец, появилась она. Кассандра продолжала кричать.

– А как складываются отношения с мужем, миссис Акерман? – поинтересовалась патронажная сестра.

– Великолепно. Просто великолепно. – Бет просияла улыбкой. Не хотелось рассказывать, как им с Джереми трудно; намного труднее, чем она предполагала.

– Нередко в первые месяцы супруги часто ссорятся. Дает себя знать послеродовая депрессия.

– Нет-нет, послеродовой депрессии точно не наблюдается.

– Нет ничего плохого в том, чтобы признать это состояние.

– Я имела в виду другое. У меня не может быть послеродовой депрессии, потому что Касси – приемная дочь.

– Ах, простите! Так неловко.

– Ничего страшного, все в порядке.

– Она, несомненно, чудесный ребенок. Вам очень повезло. – Обе посмотрели на Кассандру: малышка лежала на кушетке, улыбалась и что-то лепетала на своем языке.

– Но с ней все нормально? – спросила Бет. – Дело в том, что когда не спит, то постоянно плачет. Пытаюсь кормить; есть не хочет. Плачет, когда беру на руки. Плачет, когда кладу или сажаю. Не понимаю, что делаю неверно!

– Могу дать литературу по уходу за приемными детьми.

– Уже прочитала гору литературы, и все напрасно. С мужем она чувствует себя прекрасно, так что, видимо, дело во мне! Клянусь, я ей не нравлюсь!

Бет не сдержалась. Несмотря на все усилия казаться счастливой, к глазам подступили слезы, и она заплакала. Так измучилась. Устала быть храброй, устала ухаживать за ребенком, которым тяготилась. Патронажная сестра пробормотала что-то невнятно-утешительное и протянула салфетки. Бет покачала головой; жалости не хотелось.

Через несколько секунд взяла себя в руки, выпрямилась и снова приклеила дежурную улыбку.

– Все хорошо? – У патронажной сестры было доброе лицо, но она внушала невыносимое ощущение пристального наблюдения, снисходительной жалости, высокомерного сочувствия. Бет взяла дочку на руки, и Кассандра снова закричала, как будто от острой боли. Не обращая внимания на плач, не глядя по сторонам, Бет посадила дочку в коляску.

– Спасибо, – произнесла механически и вышла из кабинета, не в силах и дальше притворяться, что все хорошо.

Вернувшись к машине, обнаружила спущенное колесо. Бывают ли дни хуже? Несколько минут прошли в напрасных попытках убедить Касси сесть в детское кресло. Дочка выгибалась, сопротивляясь. Захотелось затолкать упрямицу силой, однако вместо этого Бет достала малышку из машины и принялась успокаивать, отчего та раскапризничалась еще отчаяннее. С третьей попытки Кассандра, судя по всему, решила, что машина – меньшее из двух зол. Бет достала мобильный телефон. Она понятия не имела, как менять шину. Это всегда делал Джереми. В глубокой задумчивости открыла багажник, когда за спиной раздался голос:

– У вас все в порядке, мисс?

Бет обернулась и увидела незнакомого мужчину, который, очевидно, подошел, не выдержав шума.

– Всего лишь спустило колесо. Сейчас позвоню в мастерскую, попрошу прислать механика. – Она нервно улыбнулась.

Человек заглянул в багажник и достал запасную шину.

– К счастью, здесь есть чем заменить. Ваша малышка очаровательна.

Бет положила телефон в карман и снова улыбнулась. Обычно она не принимала помощь от посторонних людей, а тем более от незнакомцев. Но сейчас ужасно устала и измучилась. Хотелось привезти Кассандру домой, чтобы искупать и накормить до возвращения Джереми. Пока смотрела, как мужчина меняет шину, веки начали тяжелеть. Страшно хотелось спать. Может быть, удастся хотя бы на часок оставить дочку у соседей и вздремнуть? Соседи всегда очень хорошо относились к малышке. Жена, Андреа, смотрела с неизменным сочувствием, когда Бет открывала дверь с плачущей девочкой на руках.

Соседи действительно оказались приятными людьми, и все-таки миссис Акерман жалела, что пришлось уехать так далеко от Лондона – для того, чтобы сохранить тайну удочерения. План заключался в том, чтобы через пару лет вернуться втроем, счастливой семьей. Тогда никто не узнает, что Бет не была беременна.

– Готово, – произнес мужчина, отвлекая от грустных мыслей, и вытер ладони о брюки.

– Огромное вам спасибо! – искренне поблагодарила Бет.

– Без проблем, всегда готов помочь. – Она посмотрела, как спаситель вернулся к стоявшей неподалеку машине, и помахала на прощание.

Впервые за долгое время Бет сумела приготовить нормальный ужин. Искупала и накормила Касси, однако девочка продолжала кричать. Хорошо зная, когда Андреа вернется с работы, вышла с дочкой на прогулку. Решила непременно встретить соседку, а потом оставалось только дождаться предложения помочь, как это обычно случалось. Бет воспользовалась возможностью и отдала дочку. Очень хотелось приготовить вкусный ужин и хотя бы раз поесть нормально, без необходимости все бросить, потому что маленькая разбойница не переставала кричать.

Бет накрыла стол и даже зажгла в центре свечу. Улыбнулась собственным мыслям и поправила короткое белое платье: чистое, без пятен, неизвестного происхождения разводов и молочных следов. Может быть, прежде чем придется забрать дочку, удастся провести вместе несколько интимных минут? Взглянула на сидевшего напротив Джереми; заметила, что муж тоже откровенно радуется отсутствию малышки, и испытала острое чувство вины: ведь это она уговорила взять приемного ребенка. А теперь, получив дочку, думала только о том, что, возможно, не случайно не беременела – не была создана для материнства. В дверь позвонили. Бет вздохнула: интим на сегодня отменяется. Должно быть, Андреа уже устала и принесла Кассандру обратно.

– Открою, – разочарованно улыбнувшись, предложил Джереми. Коснулся плеча и вышел в прихожую. Стараясь не заплакать, Бет встала, чтобы убрать со стола. Все сначала. Она ненавидела себя за то, что пожалела об удочерении, но никак не могла признаться Джереми, что больше не уверена в своей правоте: ребенок стоил огромных денег и бесконечных споров.

Из коридора донесся шум. Бет обернулась и увидела, как Джереми с пепельно-серым лицом пытается ухватиться за стену. Подбежала и, к своему ужасу, заметила, что брюки потемнели от крови. В следующий миг муж упал. Даже не проверяя пульс, Бет поняла, что он мертв. Паника и тошнота подступили одновременно.

В кухню ворвался человек с окровавленным ножом в руке. Бет вскрикнула. Бандит был в перчатках, с искаженным яростью лицом. Бет попятилась, но наткнулась на стол. В коридоре на полу лежало тело убитого Джереми. Пространство угрожающе смыкалось.

– Где ребенок? – прорычал преступник. Бет перестала дышать. Как он узнал о Кассандре?

– Кто вы? Что вам нужно? – Внезапно Бет поняла, что перед ней тот самый человек, который помог сменить шину. Ужас стал еще чернее.

– Ваш муж легко отделался, леди. Лучше бы дверь открыли вы. Тогда пытки достались бы ему. Жаль, что вытянули короткую соломинку.

Бет схватила стул и закрылась им, как щитом.

– Что вам нужно? – повторила машинально.

– Ребенок. Это не ваша девочка.

– Ее здесь нет. – Бет не смогла придумать ничего, что не навредило бы соседям. Внезапно пришла мысль, что материнский инстинкт все-таки присутствует: единственное, о чем она думала, это как защитить Кассандру от страшного человека. Кем он приходится ее дочери?

– Не усложняйте обстановку. Я не обижу девочку; просто скажите, где она. – Размахивая ножом, убийца шагнул ближе. Отступать было уже некуда. Кричать бесполезно, все равно никто не услышит. До соседей не меньше двухсот ярдов, а их дом рассчитан на одну семью.

– Ее на весь вечер забрала няня. Пожалуйста. Надо позвонить, чтобы она вернула малышку домой.

– Отправьте сообщение.

– Мобильного телефона у нее нет: недавно украли. Только стационарная линия. – Бет старалась не говорить лишнего, чтобы не вызвать подозрений. Преступник взял со стола мобильный телефон и подошел вплотную. Сунул телефон в руку и приставил к горлу нож.

– Включите громкую связь, – приказал коротко.

Бет нашла нужный номер, набрала и нажала на значок громкоговорителя. Все происходило словно в страшном сне. О лежавшем в луже крови мертвом муже она даже не думала. Раздались гудки. Слезы уже почти текли по щекам, но Бет прикусила губу. Надо терпеть. Нельзя доставить убийце удовольствие своей слабостью.

– Алло? – ответила Андреа. Кассандра что-то бормотала рядом.

– Привет, это мама Касси, – произнесла Бет, стараясь не выдать, что Андреа совсем близко, в соседнем доме. Усилием воли заставила голос звучать нормально.

– А, привет. Она совсем меня не утомила, милая крошка. Снова захотелось забеременеть и родить. Так приятно, когда в доме возится малышка.

Настал жизненно важный момент. Нельзя, чтобы Андреа продолжала говорить. Бет точно знала, что делать, и надеялась, что Андреа сразу все поймет. Внезапным движением она с силой вонзила каблук-«шпильку» в ногу преступника; тот выронил нож и скорчился. Бет попыталась убежать, но он схватил за руку.

– Вызови полицию! – закричала она, отчаянно надеясь, что громкоговоритель не смажет слова. – К нам ворвался бандит! Убил Джереми! Спаси моего ребенка!

– Чертова сука! – рявкнул преступник. Швырнул Бет на пол и принялся шарить по паркетному полу в поисках ножа.

– Прости. Скажи ей, что я ее люблю!

По ребрам ударил тяжелый ботинок. Бет выронила телефон, и тот скользнул под тяжелый дубовый комод.

– Лучше бы просто отдала проклятую девчонку! – Бандит снова с силой ударил, и она страшно закричала. Хорошо. То, что надо. Бет впилась ногтями в мерзкое лицо и вырвала из щеки кусок кожи. Увидела, как блеснул и опустился нож, а потом мир превратился в расплывчатое пятно; так бывает, когда едешь по тоннелю, сидя спиной к движению поезда. Жизнь стремительно удалялась, мчалась в обратном направлении. Куда? Бет Акерман увидела ботинки убийцы и ощутила страшные удары. Все-таки, в конце концов, она оказалась хорошей матерью.