Текст книги "Меч короля"

– Донована! Вон его кузница, – Эллен указала на мастерскую.

– А-а-а, ну тогда понятно.

Эллен направилась к кузнице. Интересно, вернулся ли Донован?

Может быть, он все-таки решил остаться в Танкарвилле? А может быть, вообще умер? Эллен услышала, что в мастерской стучат молоты. Она резко открыла дверь. В кузнице, как всегда, было темно и дымно. Войдя, Эллен увидела двоих мужчин, работающих над каким-то заказом. У одного из них были растрепанные седые волосы.

– Ллевин! – радостно воскликнула Эллен.

Кузнец удивленно взглянул на нее.

– Чем могу вам помочь?

Эллен посмотрела на второго кузнеца.

– А где Донован?

– Вы его знали? – Ллевин присмотрелся к ней внимательнее. – Он умер перед Рождеством.

У Эллен перехватило дыхание. Хотя она это предполагала, все же новость поразила ее как удар.

– А Гленна? – Эллен чувствовала какую-то пустоту внутри. Ллевин прищурился, смутно ощущая, что эта женщина ему чем-то знакома.

– Она в доме. Гленна сильно постарела после того, как умер Донован. Но прошу вас, милая девушка, скажите мне, кто вы? Мы знакомы?

– Да, по Фрамлингхаму, – сказала Эллен и дала Ллевину немного подумать.

– Действительно?

– Я работала у тебя. Помнишь подмастерье Элана? На самом деле меня зовут Элленвеора. – Она опустила взгляд, чтобы не смотреть на Ллевина. – Это было для меня единственной возможностью стать кузнецом, – умоляющим тоном добавила она.

Ллевин молчал, и Эллен подняла глаза.

– Так ты меня обманывала! – тихо сказал Ллевин.

– Но послушай, у меня ведь не было выбора!

– Ты могла бы мне довериться!

– Но ты ведь мог бы меня выгнать. Нет, Ллевин, я не могла на это пойти.

– Ты и Донована обманывала?

Эллен кивнула.

– Вот поэтому я здесь. Я хотела ему все объяснить.

– Теперь уже слишком поздно! – В голосе Ллевина звучала горечь. – Я тоже не успел помириться с ним. Когда Донован заболел, Гленна послала за мной подмастерье, и когда я приехал, он был без сознания.

– Ллевин! – Эллен накрыла ладонью его руку. – Он любил тебя, как сына.

Ллевин вздохнул.

– Перед смертью он все-таки пришел в себя. Он посмотрел на меня, и я подумал, что он меня простил, но он молча отвернулся от меня. Так и не сказал ни слова.

– Ллевин, я знаю, что ты был для него самым главным человеком в жизни, поверь мне!

Маленький Уильям пискнул во сне, как котенок. Эллен поправила повязку на плече, чтобы та не так сильно давила.

– Это твой ребенок?

– Да, его зовут Уильям. – Эллен робко улыбнулась.

– Иди к Гленне в дом. Я думаю, она будет рада вас видеть. Она всегда любила детей.

– А ты со мной не пойдешь?

– Нет, у меня еще полно работы. Не волнуйся, сходи к ней сама.

У Эллен на сердце скребли кошки.

Она вышла из кузницы. Жан разлегся на траве перед мастерской и играл с Серым.

– Донован умер, а я еще хочу поговорить с Гленной, – объяснила она.

– Тогда я подожду тебя здесь. – Жан всегда находил слова, соответствующие моменту. – Мне посидеть с крохой?

– Нет, не надо, я возьму его с собой.

Когда Эллен постучалась в дверь дома, ей показалось, что у нее сердце сейчас выскочит из груди.

– Эллен! – изумленно воскликнула Гленна, открывая дверь. В ее голосе не было ни капли обиды. В первый момент Эллен даже не удивилась тому, что Гленна сразу же ее узнала.

– Заходи, дитя мое! – Она потянула молодую женщину за рукав, заводя ее в дом. – Я так рада, что с тобой все в порядке! – Она взяла в руки голову Эллен и заглянула ей в глаза. – Донован ждал тебя до последнего вздоха. «Она придет, Гленна, я в этом уверен», – он мне всегда это говорил.

Только теперь Эллен сообразила, что Гленна обо всем знает.

– Но откуда… Я имею в виду, что я вовсе не… – Эллен смущенно опустила глаза.

– К Доновану в кузницу пришел какой-то оруженосец. Он смеялся над Донованом, утверждая, что тот, как он говорил, позволил какой-то дешевой шлюшке себя обмануть. Донован был вне себя от ярости. Первое время он так ругался из-за того, что ты его обманула. Но через некоторое время он опять стал восхищаться твоим талантом, и потом он сознался мне, что понимает – с твоими способностями у тебя просто не было другого выбора. Он сказал, что если бы знал о том, что ты девушка, он никогда бы не взял тебя в ученики. Но чем дольше тебя не было, тем больше он по тебе скучал. Арно изо всех сил пытался занять твое место. Он, конечно, был неплохим кузнецом, но заменить тебя не смог. Я уверена, что теперь, когда ты пришла сюда, душа Дона наконец-то обретет покой. Он хотел, чтобы ты знала: он тебя простил. – Гленна погладила ее по щеке. – И как мы только не заметили, что ты девушка? – Она покачала головой, но тут обратила внимание на сверток, покоившийся у Эллен на руках. – О Боже, а это еще кто?

– Гленна, позволь познакомить тебя с моим сыном. Его зовут Уильям.

– Ой, какой же он крошечный! – Лицо Гленны расплылось в улыбке от умиления.

– Он родился на прошлой неделе, когда мы переплывали Ла-Манш.

Глаза Гленны заблестели.

– А твой муж?

Эллен молча покачала головой.

– Так почему бы тебе не остаться у нас? Эллен, прошу тебя! Ллевин унаследовал кузницу. Он хороший кузнец, но по-прежнему одинок. Вы могли бы пожениться и завести еще детей, а я бы за ними присматривала.

– Я хочу повидаться с отцом, Гленна. Я не видела его с того момента, как убежала из Орфорда, а это было так давно!

Гленна понимающе кивнула.

– Тогда останься хоть на обед!

– Я не одна, со мной один мой друг и Роза – помнишь Розу?

– Ну конечно! Я тогда думала, что ты в нее влюблен. То есть, влюблена. – Гленна смущенно улыбнулась. – Я приглашаю вас всех на обед, и если хотите, можете у нас переночевать.

Эллен и Жан нашли Розу в оговоренном месте и вернулись с ней в кузницу, где весело провели вечер, вспоминая о былых временах. Ллевин рассказывал о своих новых заказах, а Гленна и Роза говорили о Танкарвилле, и только Жан молчал. Лишь когда вечер стал подходить к концу, Эллен вдруг сообразила, что они все это время говорили по-английски, а Жан понимал лишь норманнский диалект.

– О Боже, Жан! Я совсем не подумала о том, что тебе надо подучить английский! – сказала Эллен по-французски и сочувственно взглянула на мальчика.

– К счастью, благодаря Розе я выучил несколько слов. Я, конечно, понял не все, но общий смысл уловил. А вот говорить по-английски я совсем не могу. Дурацкий этот ваш английский – такое ощущение, что люди говорят с горячими каштанами во рту. – Жан хитро улыбнулся.

Все за столом рассмеялись, и даже Ллевин, который Жана вообще не понял.

Ллевин казался таким радостным! Эллен его еще таким никогда не видела. Он смеялся после любого слова, произнесенного Жаном, дурачился, подражая его французскому, и смотрел на него странным нежным взглядом. На Эллен он внимания почти не обращал.

Остаток вечера они говорили то по-английски, то по-французски.

Гленна запиналась перед тем, как произнести что-либо на норманнском.

– Я норманнскому так толком и не научилась, а то, что знала, все уже давно забыла. Я думала, он мне больше никогда не понадобится! – Она улыбнулась.

– Приезжайте к нам поскорее в гости! – сказала Гленна, на прощание крепко обнимая Эллен.

Ллевин, обычно такой невозмутимый, тут вдруг энергично закивал, немного неумело обнял Жана, продержав его в объятиях дольше, чем остальных, а затем положил ему руку на плечо.

– Мы всегда вам рады, не забывайте об этом!

Роза казалась немного подавленной.

– А ты не хочешь еще заглянуть к своей маме? – обеспокоенно спросил ее Жан: Роза рассказала ему, что мать ее вчера выгнала, обругав последними словами.

– Нет, какой в этом смысл? Она давно нашла мне хорошую замену.

– В смысле? – Эллен удивленно взглянула на нее.

– Вскоре после моего отъезда она снова вышла замуж. Теперь у меня есть сестра и брат. Девочка продает рыбные паштеты – как это делала я когда-то. Так что видите, матери я не нужна. – Роза посмотрела на свою одежду. Ее простое платье было далеко не новым. – Если бы я была богатой, она приняла бы меня с распростертыми объятиями.

Орфорд, май 1173 года

Они преодолели уже большое расстояние, двигаясь в сторону Орфорда, когда Эллен вдруг остановилась как вкопанная. Она рассерженно приложила руку козырьком ко лбу и стала смотреть вдаль, а потом настороженно огляделась.

– Что случилось? – спросил Жан, не заметив ничего необычного.

– Замок! – Эллен указала вдаль. – Мы, должно быть, заблудились.

– Нет! Этого не может быть. – Жан обескураженно взглянул на нее. – Монах сказал, что мы должны идти по этой дороге. Собственно, мы скоро должны прийти.

– Но в Орфорде никогда не было каменного замка!

– Может быть, ты просто не помнишь?

– Вот чепуха какая! – Эллен почувствовала крайнее раздражение.

– Наверное, замок построили тогда, когда тебя здесь уже не было! – вмешалась Роза.

Буркнув что-то невразумительное, Эллен пошла дальше.

Чем ближе они подходили к замку, тем лучше было видно, что его действительно построили совсем недавно. Мощные каменные стены и ворота из темного дуба выглядели совсем новыми, а каменный мост через ров был еще не совсем готов. Они подошли ближе и с любопытством заглянули в открытые ворота. Башня замка была необычной формы – словно вокруг круглой башни построили три четырехугольных и еще небольшую пристройку.

– Ты когда-нибудь видела такую башню? – спросил Жан.

Покачав головой, Эллен присмотрелась внимательнее. Ей хотелось подойти поближе, но привратники и так на них уже начали коситься. Эллен повернулась к Жану.

– Это гениально! Под углы обычной четырехугольной башни можно легко сделать подкоп, и таким образом разрушить всю часовню. А такую башню разрушить не так-то просто, – восхитилась Эллен.

– Откуда ты это знаешь? – удивленно спросил Жан.

– От Гийома! – Эллен вздохнула, и Жан многозначительно кивнул.

– А ты не знаешь, кто мог бы построить этот замок?

Она покачала головой.

– Нет, но Осмонд наверняка нам расскажет об этом. Давайте уже пойдем в кузницу, мне не терпится всех увидеть.

Эллен отлично помнила путь домой. На перекрестке она немного задержалась. Справа стояла хижина кожевника. Интересно, что стало с Симоном?

Эллен с решительным видом свернула налево, по направлению к отцовской кузнице. И мастерская и дом были на месте. Казалось, она ушла отсюда только вчера.

Она вздрогнула, когда открылась дверь мастерской и оттуда вышел маленький мальчик. Ему было столько же лет, сколько и ей, когда она убежала из Орфорда. Мальчик был копией Осмонда. Эллен с облегчением вздохнула. Леофрун хотя бы не наградила его ублюдком сэра Майлза. Мальчик побежал в дом, и вскоре оттуда вышла женщина. Сначала Эллен испугалась, решив, что это ее мать, но потом узнала сестру и бегом бросилась к ней.

– Милдред? Милдред! – Она кинулась сестре на шею.

Жан и Роза с маленьким Уильямом на руках подошли ближе.

– Элленвеора! – Милдред нежно погладила ее по щеке, словно это она была старшей сестрой.

Дверь дома приоткрылась, и оттуда вышел мальчик. Милдред махнула ему рукой.

– Это Леофрик, наш брат! – пояснила Милдред, взяв Эллен за руку. – Леофрик, это Элленвеора, я тебе о ней рассказывала, помнишь?

Мальчик застенчиво кивнул и протянул ей руку. Эллен ответила на его рукопожатие.

– Ну что, как дела у Осмонда? – Эллен перевела взгляд на Милдред. – И у матери?

– Мать умерла вскоре после рождения Леофрика, а отец практически ослеп. Он уже не может работать. У него есть подмастерье, но… – Милдред неодобрительно покачала головой. – Работает он неплохо, но как только я уезжаю, он сразу же начинает себя вести так, словно он тут хозяин. Но я же не могу здесь находиться вечно, в конце концов, у меня собственная семья. – Милдред прижала к себе Эллен покрепче. – Ну, теперь ты рассказывай! Как у тебя дела? И почему ты тогда убежала?

– Я тебе потом все расскажу, Милдред. Сначала я хочу представить тебе моих друзей Розу и Жана. А вот этот кроха – мой сын.

– Ты вышла замуж? Это же чудесно, рассказывай скорее. Кто он? Где он?

Чувствуя на себе взгляды Розы и Жана, Эллен принялась рассказывать Милдред выдуманную ею историю.

– Джоселин был ювелиром. На него напали разбойники и убили его, – сообщила она.

Эллен не сказала, была ли она замужем за Джоселином, является ли он отцом ребенка.

– Бедняжка! Мальчику теперь придется расти без отца! – Милдред сочувственно покачала головой. – Давай пойдем в кузницу. Ты себе не представляешь, как обрадуется отец твоему возвращению, да еще и с его внуком. У меня ведь дочка! – Милдред взяла Эллен под руку и махнула остальным, чтобы они шли за ними.

Старый Осмонд разрыдался от счастья. Он обнял Эллен и никак не хотел ее отпускать.

– Каждый день я молился, чтобы ты вернулась! – шептал он ей на ухо. – Наконец-то Бог услышал мои молитвы!

– Эллен пришла с твоим внуком, отец! – воскликнула Милдред.

– Не кричи, дочка. Я, конечно, почти слепой, но не глухой. – Он повернул голову в том направлении, откуда доносился голос Милдред, а затем снова повернулся к Эллен. – Это правда? У тебя сын?

– Да, папа! – Эллен не смогла назвать его Осмондом, хотя уже давно знала, что он не ее родной отец. Подозвав Розу, она взяла у нее Уильяма. – Вот, возьми его на руки. Он совсем маленький, ему еще и десяти дней нет.

Осмонд продолжал плакать от счастья, укачивая ребенка. Наклонившись к нему поближе, он коснулся носом головы младенца.

– М-м-м, как пахнет! Так же, как и ты когда-то, – умиленно сказал он, качая ребенка.

Эллен осмотрела мастерскую и нахмурилась. Повсюду валялись щипцы, зубила и молоты. Даже дорогие напильники находились не там, где надо. Пол был покрыт золой и пылью. Тут явно давно не подметали.

Подмастерье Осмонда с недовольным видом посмотрел на нежданных гостей.

– Давайте пойдем в дом, Адам тут сам справится, – предложил Осмонд. – Возьми ребенка, Эллен, а то я боюсь споткнуться. Я в своей жизни слишком много смотрел на огонь, и вот теперь ослеп, – объяснил он.

Осмонд рассказал Эллен, что после смерти Леофрун он взял в дом кормилицу для мальчика и вскоре на ней женился. Анна была ему хорошей женой, а Леофрику настоящей матерью. Прошлой весной она набирала воду в ручье, лед проломился, и она упала в воду и захлебнулась. Осмонд и тогда уже довольно плохо видел, но до этого Анна обо всем заботилась. После ее смерти Адам начал усиленно делать вид, что он тут хозяин.

– Отец, если ты не против, я бы хотела остаться здесь, – сказала Эллен.

Жан и Роза испуганно переглянулись.

– Я могла бы учить Леофрика кузнечному делу, да и Жана научила бы всему, что знаю, если он захочет у нас остаться. Адам тебе тогда не будет нужен. Роза – великолепная повариха, возможно, мы могли бы уговорить ее заботиться о нас. Я не могу представить, кто еще, кроме тебя, мог бы заменить отца Уильяму. Что скажешь? – Эллен обвела взглядом всех присутствующих и заговорщически подмигнула младшему брату, словно они уже давным-давно знали друг друга.

Счастливый Осмонд смог только кивнуть. Его затуманенные глаза были полны слез.

– Благодарю тебя, Господи! – прошептал он.

– Вы тоже согласны? – спросила Эллен у своих друзей. Переглянувшись, Роза и Жан улыбнулись.

– Да! – сказали они хором.

– Ну что ж, тогда добро пожаловать домой! – Голос Осмонда охрип от радости.

На следующий день Милдред засобиралась в Сент Эдмундсбери к своим родным.

– Я очень рада, что ты останешься с Осмондом! – сказала она с видимым облегчением.

– Я позабочусь обо всем, можешь не беспокоиться.

– Да, Эллен, я знаю! – Милдред смотрела на сестру с надеждой, точно так же, как в те времена, когда они были детьми.

– Приезжай к нам поскорее в гости!

– Я попробую, но вскорости приехать у меня не получится.

Жан помог Милдред сесть в седло, и она ускакала. Помахав ей рукой, Эллен пошла в кузницу.

Адам сидел на табурете и со скучающим видом ковырялся в зубах. На приветствие Эллен он не ответил.

– Мой отец слишком стар для того, чтобы здесь работать, – спокойно сказала ему Эллен. – Поэтому теперь кузницей заправлять буду я.

– Сперва слепой старик, а теперь женщина-мастер, – с презрением бросил Адам. – Да где это видано? Никто у вас ничего не купит. Разве только мы никому ничего не скажем…

– Мы? – Эллен произнесла это слово сделанным удивлением. – Вряд ли я смогу оплачивать работу подмастерья. – Она пожала плечами.

– Ты хочешь меня уволить? Я бы тебе этого не советовал! Когда я всем расскажу, кто здесь будет кузнецом, сюда не придет ни один человек. Я тут всех клиентов знаю, и с людьми из замка у меня хорошие связи, – возмущенно заявил Адам.

– Я выплачу тебе заработок до конца недели, а уйти ты можешь уже сегодня.

Эллен старалась говорить деловито, хотя чувствовала нарастающую ярость. Адам не заслужил оплаты за несделанную работу, в особенности принимая во внимание то, что творилось в кузнице, он она не хотела быть ему хоть что-то должна, так что выбора у нее не было.

– Ты об этом еще пожалеешь! – прошипел Адам. – Да, ты горько об этом пожалеешь!

Он поспешно собрал свои вещи и ушел.

Эллен была рада, что Осмонд не присутствовал при этой сцене, ведь слова Адама глубоко бы его оскорбили. Радуясь тому, что этот неприятный разговор уже позади, Эллен довольно потерла руки.

– Ну что ж, приступим! – пробормотала она и принялась убирать в мастерской.

– После Адама все инструменты находятся в плачевном состоянии. Щипцы поржавели, а напильники притупились. Кроме того, мне кажется, что он много чего украл. Сколько напильников у тебя было, пап? – спросила Эллен, когда Осмонд пришел в кузницу.

– Пять! Это очень хорошие напильники. Я покупал их в Вудбридже у Айвена. Он лучший специалист по изготовлению напильников из всех, кого я знаю! – гордо сказал Осмонд.

– Пять! – возмутилась Эллен. – Эта сволочь украла у нас два напильника.

Жан удивленно посмотрел на нее.

– Но ведь это же не смертельно, правда?

– Не смертельно? Один напильник стоит больше, чем зарабатывает подмастерье за четыре месяца!

Эллен и Жан два дня убирали кузницу, сортировали инструменты, очищали их от ржавчины и смазывали маслом.

– Завтра начнем работать. Нам понадобится еще пара инструментов, которые мы сами выкуем, а потом попытаемся поговорить с людьми насчет заказов, – сказала довольная Эллен.

Среди ночи Эллен разбудила Роза.

– Эллен, вставай быстро!

– Что случилось?

– Мастерская горит! Жан уже там!

Вскочив, Эллен в одной рубашке вылетела на улицу.

Крыша кузницы пылала. Хотя они все вместе сражались с огнем, заливая его водой, ущерб мастерской был нанесен значительный: сгорела вся крыша. Каменные стены кузницы почернели от копоти, но выстояли. И все же строить новую крышу было достаточно дорого.

– Это не совпадение, я в этом уверена. Это все дело рук Адама! – возмущалась Эллен, разгребая золу.

Лицо у нее было черным, как у углекопа. Она села за стол и жадно выпила стакан свежего козьего молока, которое дала ей Роза.

– Эллен! – с упреком сказал Осмонд. – Ты не должна так говорить. Адам – порядочный человек.

– Порядочный! И смех и грех. Он тебя обманывал. Судя по всему, он украл железные заготовки, два напильника и разные щипцы – или ты хочешь сказать, что у тебя не было, например, плоскогубцев?

– Конечно, были, причем разные. – Осмонд нахмурился.

– И ни одних не осталось. А где ты хранишь камни для полировки?

– В деревянном ящике на шкафу! – Вид у Осмонда был испуганный.

Эллен кивнула.

– Я так и думала. Там осталась только пыль. Сперва он ограбил мастерскую, а потом еще и поджег ее – очевидно, из благодарности.

– Откуда ты знаешь? – недовольно спросил Осмонд.

– Я уверена, что он хотел когда-нибудь стать мастером в этой кузнице. А мы перешли ему дорогу. – Эллен вздохнула. – Сейчас главное для нас – это заказы. Пока мы не сделаем крышу, будем работать, когда позволит погода. Я завтра же пойду в замок, а потом найду нам хорошего плотника, чтобы он починил крышу. Для начала наших сбережений нам хватит.

Эллен повезло, в замке ей действительно сделали заказ. Молодой Генрих вместе со своими братьями объявил войну отцу, поэтому необходимо было усилить гарнизон Орфорда, так как было возможно нападение с моря.

– Я для начала получила заказ на пять копий, два коротких меча и три солдатских меча. Если заказчики останутся довольны работой, – а это само собой разумеется – у нас будут и другие заказы!

– А как же Адам и его связи, о которых он говорил? – спросил Жан.

– Это все была пустая болтовня. Работал он плохо, поэтому и заказов у него становилось все меньше. Человек, с которым я говорила, слышал о Доноване. Я сказала ему, что была учеником этого мастера, да и к тому же у нас тут нет других кузнецов, которые умели бы делать мечи. Поэтому он решился сделать мне заказ. Естественно, я сказала, что за выполнением всех работ следит мастер, а в кузнице работают двое мужчин. При этом я имела в виду Осмонда и вас двоих. – Она улыбнулась Жану и Леофрику. – Теперь для нас главное – убедить их дать нам и другие заказы, но это уже будет зависеть от нашего мастерства.

Жан, не теряя времени, учился в кузнице всему, что ему показывала Эллен. Он быстро делал успехи, как и Леофрик, который, хотя и был маленьким, старался изо всех сил.

Осмонд уже не мог работать и либо сидел в мастерской, прислушиваясь к ритмичным ударам молота, либо проводил дни дома с маленьким Уильямом, качая его на коленях. После того как Эллен начала работать в кузнице, у нее пропало молоко, и Осмонд кормил малыша теплым козьим молоком – точно так же, как кормил когда-то Эллен.

Роза не спускала с них глаз.

Осмонд не жаловался, но Эллен знала, как он страдает из-за того, что окружен вечной тьмой и не может быть полезным.

В Орфорде мало кто помнил Эллен. Многие из старожилов уже умерли, а теперешние жители были заняты своими проблемами. Времена были слишком насыщены событиями, чтобы кто-то вспомнил о пропавшей маленькой девочке. По-прежнему в округе ходили слухи о том, что болотные духи пожирают детей, но о дочери кузнеца в этой связи уже не говорили.

Имя сэра Майлза тоже давно уже было предано забвению. Люди сэра Томаса Бэккета исчезли в одну ночь, когда их господин впал в немилость у короля. Гневаясь на Бэккета за предательство, Генрих II лишил своего друга и советника прав на Орфорд. Когда земля отошла королю, тот очень быстро выстроил здесь замок, затратив на это огромные средства. Говорили, что, возведя замок, он хотел утвердить свое могущество. Хью Биго, владевший частью территории Восточной Англии, начиная от Фрамлингхама, должен был ощутить силу короля. Хотя на строительство замка были выделены большие средства, жители Орфорда так и не дождались визита своего короля. После того как три года назад Томаса Бэккета убили в Кентерберийском соборе, – а в этом обвиняли короля – большинство англичан охладели к королю Генриху. Люди со всей страны совершали паломничество в Кентерберийский собор, чтобы почтить память Томаса Бэккета. Чем чаще при этом происходили чудеса, тем больше людей устремлялось к его могиле. Хотя жители Орфорда его никогда не видели, они гордились своим бывшим господином. Ходили слухи, что Бэккета причислили к лику святых, а короля, якобы виновного в его убийстве, называли тираном-безбожником, место которому в преисподней.

Роза с Жаном, как и люди по всей стране, часто спорили о том, виновен ли король.

Эллен это было, в сущности, все равно. Она никогда не видела ни Томаса Бэккета, ни короля, так откуда же она могла знать, кто из них хороший, а кто плохой? Единственным из королей, кого она до сих пор имела счастье лицезреть, был молодой Генрих – король без власти. Пару раз она видела его на турнирах в Нормандии, правда, издалека. Да и Гийом рассказывал о нем, пусть и немного. Он говорил, что Генрих был молодым расточительным мужчиной, которому очень хотелось стать героем. «Как и всем дворянам его возраста», – подумала тогда Эллен. Впрочем, она не могла на основании этого судить о его способности управлять страной, да ее это и не касалось. Когда отец молодого короля умрет, Генрих-сын, так или иначе, будет управлять своим огромным королевством. К тому же ему не придется брать на себя всю ответственность, ведь у него есть советники-гофмаршалы. Он с возрастом научится справляться со своими обязанностями, как это происходило со всеми королями.

Эллен ничего не знала о временах, когда правили предшественники короля Генриха II. Она не жила при короле Стефане, а звучавшие из уст стариков истории о беспорядках и вечной войне между Стефаном и Мательдой казались легендами.

У Эллен была четкая цель: однажды выковать меч для короля Англии. А кто будет этим королем – не имело никакого значения.

Август 1173 года

Эллен сидела на берегу Оры, любуясь широкой рекой. У берега рос густой камыш. Прикрыв глаза рукой от солнца, Эллен окинула взглядом большой луг, прилегавший к реке, и увидела вдалеке мужчину, чья легкая походка напомнила ей кого-то.

– Симон, – шепнула она, улыбнувшись.

За прошедшие недели она часто думала о нем, но так и не нашла времени сходить к нему в гости. А теперь она поняла, что дело было вовсе не в нехватке времени, а в нерешительности. Она резко поднялась. Нужно было, наконец, с ним поговорить. Эллен вытерла мокрые ноги о траву и надела башмаки.

Ее захлестнули воспоминания о том дне, когда она убежала отсюда. Эллен направилась к лужайке неподалеку от кузницы. Трава на холме была такой же высокой, как и в те дни, но теперь она доходила ей лишь до бедер. Задумавшись, Эллен пошла не к дубильне, а к старой хижине. Девушка дошла до края леса намного быстрее, чем ожидала, и, увидев хижину, замерла на месте. По спине у нее побежали мурашки, хотя было тепло. Теперь домик почти полностью развалился, вся крыша была дырявой, а из окон выглядывали ветви поросли. Дверь была выбита, а внутри все заросло травой – крапивой и чертополохом.

– Последнее время я часто сюда прихожу, – услышала она низкий голос.

Эллен от неожиданности вздрогнула. На мгновение ей показалось, что это сэр Майлз, и страх костлявой рукой схватил ее за горло. Обернувшись, она увидела высокого стройного мужчину с сильными руками. Эллен колебалась.

– Симон? – Наконец она узнала его – по улыбке.

На левой щеке у мужчины был небольшой уродливый шрам.

– Я уже давно хотел к тебе зайти. – Симон нервно почесал за ухом.

– Да, я тоже хотела к тебе зайти. Прошло столько времени… – тихо сказала Эллен.

– А волосы у тебя такие же рыжие… – Симон застенчиво поковырял ногой землю. – Хорошо выглядишь.

Эллен не знала, что на это ответить, и промолчала.

– Пойдем ко мне, мама обрадуется. – Сказав это, Симон покраснел. – Братьев моих ты сейчас, наверное, и не узнаешь. Они так выросли, кроме разве что Михаэля, у него только начала расти борода. Но ведь он был совсем крохой, когда ты… когда ты ушла.

– Ушла… – пробормотала Эллен. – Правильнее было бы сказать, меня прогнали.

Симон либо не расслышал ее слов, либо сделал вид, что не расслышал. Как бы то ни было, он на это ничего не ответил.

Эллен молча шла за ним по той же тропинке, по которой они тогда бегали через лес. Сквозь кроны деревьев пробивались солнечные лучи, заливая дорожку мягким светом. Дул легкий ветерок, мирно гудели пчелы, но все же что-то изменилось. Они выросли, и теперь могли никого не бояться. Никто их не преследовал.

– Я уже и забыла, как тут красиво.

Симон кивнул.

– С тех пор, как его тут нет. До этого я все время чувствовал опасность и боялся, что со мной случится то же, что с Эльфгивой. Ты ведь слышала об этом? – Симон очень знакомым жестом вытер себе нос.

Эллен кивнула.

– Осмонд рассказал мне, но подробностей он не знает. А что произошло?

– После того как ты убежала, Эльфгива бросила твое окровавленное платье у болота. Она рассказала мне, что произошло на самом деле, и я поклялся никому ничего не говорить. Я так никому ничего и не сказал, клянусь тебе! – Остановившись, Симон посмотрел Эллен в глаза. – Ты должна мне верить, я тебя не предал!

– Да, я знаю, Симон. – Эллен и раньше ему доверяла, и сейчас не сомневалась в нем.

– Когда люди сэра Майлза нашли твое платье, стали ходить слухи, что тебя сожрали болотные духи. Я тер себе глаза докрасна и все время делал вид, что плачу. Все поверили в эти бредни, даже моя мама. До следующего лета все было спокойно, и никто о тебе не вспоминал, словно тебя и не было никогда. Но однажды сюда в гости приехала Эдит. Она рассказала твоей матери о том, что видела тебя в Ипсвиче переодетой в мужское платье. Вскоре после этого Эльфгиву нашли неподалеку от ее хижины. Это было ужасно! Нижняя челюсть у нее была полностью раздроблена, а лицо изуродовано до неузнаваемости.

Эллен почувствовала, как ее сердце сжимается от ужаса.

– Мне рассказал об этом отец. Он был там, когда ее нашли. После этого я долго не выходил из дубильни, и только потом понял, что это глупо, ведь мой отец никак не смог бы защитить меня от сэра Майлза, если бы тому вздумалось меня убить. Потом мне еще раз пришлось с ним встретиться. Я тогда с отцом рубил дрова во дворе. Ты бы видела его взгляд! Я чуть не обделался. Мне показалось, что он наслаждался моим страхом. Правда, я не уверен, что он меня узнал. Скорее всего, он вообще не понял, почему я его так боюсь. Господи, как же я его ненавидел! – Симон презрительно сплюнул на землю. – Только когда этот проклятый урод уехал, я почувствовал себя спокойно и уверенно.

Эллен побледнела.

– Это я виновата в том, что Эльфгива мертва! – с отчаянием в голосе сказала она.

– Это неправда! – воскликнул Симон. – В этом виноват сэр Майлз и твоя мать, а не ты.

– Если бы я тогда в Ипсвиче прошла мимо Эдит, а не стала подставлять ей подножку, Эльфгива была бы жива!

– Не надо винить себя, Эллен. Ты ведь не знала, что может случиться. Да и твоей матери это не принесло счастья. Через три недели после смерти Эльфгивы, вскоре после родов, она умерла. Я часто думал, Леофрик уж не сэра ли Майлза сын?

– К счастью, он похож на Осмонда. Я не знаю, смогла бы я вытерпеть его присутствие в нашем доме, если бы он был сыном сэра Майлза.

Они медленно пошли дальше. Ветер уже доносил до них тяжелый запах дубильного состава.

– Да и сэру Майлзу это счастья не принесло. Ровно через год после смерти Эльфгивы с ним произошел несчастный случай на охоте. Он упал с коня и сломал себе шею. После этого он не мог ходить, а когда король выгнал отсюда Томаса Бэккета, сэр Майлз первым исчез из Орфорда. Я уверен, что Эльфгива прокляла их перед смертью, – в голосе Симона звучало удовлетворение. Эллен была согласна: это справедливое наказание.

– Да нет, мне это в радость! – упорствовал он. – Я смогу спокойно спать, только если буду уверен, что ты добралась домой целой и невредимой.

В этот момент нежный взгляд Симона показался Эллен невыносимым.

От тяжелой работы мать Симона еще больше исхудала, но в целом она практически не изменилась. От нее воняло также, как и прежде, и она улыбалась сыну с той же любовью в глазах.