Текст книги "Меч короля"

Эллен мягко улыбнулась, но тут же посерьезнела.

– Мне кажется, что все это было очень давно. А что же будет с кузницей Осмонда, если ты не будешь ею заниматься? – Эллен внезапно вспомнила о Леофрике.

Ей показалось, что она слышит его смех, и она застонала от ощущения горя.

– А как насчет Артура? Может быть, ты можешь сдать ему кузницу в аренду? Он заработал тут неплохую репутацию, да и возраст у него подходящий. – Жан вопросительно посмотрел на Эллен.

– А ты? Ты действительно хочешь поехать со мной? – Только сейчас Эллен поняла, как сильно она боялась потерять его.

– Только если Роза поедет с нами. Она могла бы заботиться о детях, в том числе и о детях твоей сестры, и о доме, так же, как и тут. Ты, конечно, самый лучший кузнец из всех, кого я знаю, но Роза – лучшая кухарка. – Жан ласково посмотрел на Эллен. – А мы с тобой будем ковать только мечи. Ну, что скажешь?

Эллен сделала вид, что думает. На самом деле она приехала в Орфорд не столько из-за кузницы, сколько потому, что ей хотелось забрать с собой в Сент Эдмундсбери Жана и Розу. Мысль о том, чтобы передать подмастерью кузницу в аренду, показалась ей вполне разумной, и она кивнула.

– В Сент Эдмундсбери я работала на монахов. Они хотят разместить у себя большой гарнизон. Нужно будет попытаться получить заказ на мечи. Тогда мы могли бы оставить у себя и Петера. – У Эллен прояснился взгляд.

Жан ее обнял.

– Хорошо, что ты снова дома. Тебя нам так не хватало! – Рассмеявшись, он поднял ее на руки и закружил, сжимая в объятиях.

– Минуточку, парень! – остановила она его. – Нам еще нужно кое о чем серьезно поговорить!

Испуганно остановившись, Жан опустил ее на землю.

– Роза беременна от тебя. – Эллен постаралась, чтобы ее голос звучал строго. – Знаешь, что это означает?

Жан смотрел на нее, широко распахнув глаза.

– Ну так что, ты собираешься на ней жениться или нет?

Жан облегченно рассмеялся.

– Еще бы!

– Тогда вы должны пожениться побыстрее. Скоро нам нужно будет отправляться в Сент Эдмундсбери.

– Спасибо, Эллен, я знал, что ты нас поймешь!

«А действительно ли я их понимаю?» – подумала Эллен. Она едва могла вспомнить, что это за чувство – любовь. И Джоселин, и Гийом… все это было так давно…

После свадьбы Жан и Роза постелили общее ложе в мастерской.

– Я беспокоюсь об Эллен, – сказала Роза, когда они остались одни.

– Я думаю, не стоит! – Жан подошел к ней сзади и, с любовью обняв ее округлившийся животик, нежно поцеловал ее в шею. – Она уже большая девочка, как и ты! – шепнул он, покусывая ее ушко.

– Можно подумать, ты не знаком с Исааком. А ведь ты с ним работал и знаешь его довольно хорошо. У него с Эллен никогда ничего не выйдет! – Обернувшись, Роза рассерженно посмотрела на Жана.

– Да ладно тебе, Исаак вскоре успокоится. Ему придется смириться с тем, что у него жена кузнец. В конце концов, ведь это именно она будет зарабатывать на пропитание для него и его семьи! – Жан вскинул брови.

– Какой же ты еще ребенок! Ты что, действительно думаешь, что они смогут поладить? Только представь, что было бы, если бы я зарабатывала для тебя деньги и знала бы свое ремесло лучше, чем ты. Не думаю, что тебе это понравилось бы. Эллен заслужила свое счастье, но вот с Исааком ли? Мне ее жаль, правда!

– Исаак – неплохой парень. Да, у него есть предубеждения насчет женщин, и Эллен это не нравится. Но ведь он не один такой, и это не делает человека плохим. Я уверен, что когда-нибудь он заметит талант Эллен.

– Заметить талант – это одно, а вот оценить его – совсем другое! – Очевидно, Роза была совершенно не согласна с Жаном, и ей хотелось поспорить с ним по этому поводу.

– Ты права, любимая. – Жан решил избежать спора. – Но ведь мы все равно ничего не можем изменить, по крайней мере сейчас, так что иди ко мне! – Умоляюще посмотрев на нее, он похлопал рукой по ложу.

– И все-таки мне ее жаль. Эх, ты, сердцеед! – Роза рассмеялась и легла рядом с ним. – Если бы я была сейчас не такой уставшей… – Она зевнула.

– Тогда ты в знак протеста спала бы стоя, как лошадь, я знаю, – зевнув, пробормотал Жан.

Июнь 1177 года

После бракосочетания Розы и Жана Эллен договорилась с Артуром насчет арендной платы задом и кузницу. Сложив все свои пожитки на небольшую тележку, трое друзей покинули Орфорд.

Их прибытию в Сент Эдмундсбери никто не обрадовался. Ева вежливо поздоровалась с ними, но было очевидно, что она не в восторге от их приезда.

Мария и Агнесс молча стояли, глядя то на Эллен, то на Розу, и не двигались с места.

Исаак вообще не вышел во двор.

Единственным, кому по душе пришлось возвращение Эллен, был Петер, но когда он услышал, что Жан будет работать в кузнице, то испуганно отшатнулся.

– А где же дядя Исаак? – Уильям нетерпеливо переминался с ноги на ногу, не обращая никакого внимания на своих двоюродных сестер.

– Он наверняка у себя в комнате, отдыхает, – раздраженно сказала Эллен: она уже не могла слышать, с каким почтением ее сын относился к Исааку.

– А вот и нет! – буркнул Исаак, выходя из-за дома.

Жан поразился тому, как опустился Исаак. Он просто не мог себе представить кузнеца не таким, каким он был раньше: жизнерадостным и трудолюбивым. И только увидев культю, он понял, насколько тяжело у Исаака на душе. Исаак обвел недоброжелательным взглядом всех прибывших.

– Так что, вы все теперь сюда приперлись?!

Прежде чем он успел получить ответ, маленький Уильям бросился прямо к нему.

– Дядя Исаак, возьми меня на плечи!

Жан успел схватить мальчика за рубашку и остановить.

– Ты уже слишком большой для таких глупостей, – укоризненно сказал он ребенку, приходя на выручку Исааку.

Исаак, даже не улыбнувшись мальчику, смерил беременную Розу презрительным взглядом и поплелся в дом. Уильям вопросительно посмотрел на Жана.

– Дядя Исаак сейчас себя плохо чувствует, но скоро все будет хорошо, – успокоил его Жан. – Ну что, давай пойдем с Петером в мастерскую!

Уильям пожал плечами.

– Ну, идем! – Обняв малыша, Жан потащил его в кузницу. Ева с Розой зашли в дом.

– Ну что, девочки, давайте испечем пирог! – предложила Роза детям, погладив их обеих по голове.

Сестрички энергично закивали, в то же время с опаской косясь на Еву. Роза закатала рукава.

– Но у нас муки мало! – сообщила Ева.

– Ну что ж, давай посмотрим. – Роза заглянула в мешок с мукой. – Да тут же муки по меньшей мере на неделю!

– Да, но должно хватить до конца месяца, – с упреком буркнула девушка.

– Но ведь нас теперь больше, и еда все равно закончится раньше, чем планировалось. Когда мука закончится, мы купим еще. В конце концов, Эллен и мужчины будут тяжело трудиться, а значит, должны хорошо есть.

– А зимой, значит, все будем голодать?! – злобно прошипела Ева. – Ну пожалуйста, мне-то что!

– Ну что ж, тогда можем приступать. Мария, принеси два яйца, но будь осторожна и постарайся их не разбить.

Мария принесла яйца и положила их на стол, гордая собой.

– В корзинке осталось еще четырнадцать яиц, а завтра наверняка будет еще штук семь-восемь! – сказала она. – Я, кстати, уже умею считать!

Роза улыбнулась малышке.

– Ну что ж, раз так, то я уже знаю, что мы сегодня вечером приготовим из всех остальных яиц! – Роза принесла миску, чтобы замесить тесто.

– Пф-ф-ф… Печь пироги… сегодня же не праздник! – ворчливо заметила Ева.

Роза решила пока не обращать внимания на ее выпады. Если Ева за пару дней не привыкнет к тому, что над ней теперь есть хозяйка, с ней придется серьезно поговорить. Но Роза все же решила дать ей немного времени.

– М-м-м! Мне очень не хватало твоих пирогов и паштетов. А этот омлет с салом просто великолепен. Давно я уже так хорошо не ела! – Эллен от удовольствия облизнулась, а Жан посмотрел на Розу с гордостью.

– Хорошо, что Ева этого не слышит! – Роза рассмеялась.

Пока не было Эллен, Ева и Петер спали в кузнице, а в этот раз ближе к вечеру они пошли домой. Эллен сидела во главе стола. Место слева от нее, где должен был сидеть Исаак как глава семьи, было свободно. Прежде чем уйти, Ева отнесла ему тарелку с едой. Хотя Исаак уже давно пришел в нормальное состояние, он не хотел есть вместе с остальными. По одну сторону стола сидела Роза с девочками, а напротив них устроились Жан и Уильям.

«Когда двойняшки подрастут, нам понадобится стол побольше», – подумала Роза и счастливо улыбнулась, но удержалась от того, чтобы высказать свои мысли вслух. Говорить о детях и строить какие-либо планы до их рождения считалось плохой приметой. В конце концов на все воля Божья, никто не знает, что с ними будет. Если говорить о них слишком много, то это может разозлить Бога, и он накажет родителей – родится мертвый ребенок или калека. Наказал ли Бог Эллен, искривив ножку ее сына? И если да, то за что? За то, что она не была замужем за Гийомом? Подумав так, Роза испугалась.

– Роза, ты что, не слышишь? – окликнул ее Жан. – Эллен спрашивает, как Ева вела хозяйство.

– Ой, простите, я задумалась. – Роза покраснела. – Она нормально вела хозяйство, но, по-моему, она недовольна моим приездом. Она уже долгое время делала все так, как считала правильным. А теперь приезжаю я и говорю ей, как все должно быть. Но она к этому привыкнет. Была бы ее воля, ты бы сегодня осталась без пирога! – Роза улыбнулась Эллен. – Но я хотела, чтобы ты поскорее ощутила, что ты здесь дома.

– Спасибо, Роза. При других обстоятельствах я бы себя здесь чувствовала намного лучше, – сказала Эллен, бросив взгляд на занавеску, отделявшую комнату Исаака от гостиной.

Если он услышал ее слова и понял намек, то так ему и надо. Увидев, что мать с недовольством посмотрела в сторону комнаты дяди, Уильям погрустнел.

– Кушай, Уильям! – сказал ему Жан. – Ты же хочешь вырасти и стать сильным-пресильным, правда?

– И не забывай о том, что пирог ты получишь, только когда все доешь! – добавила Роза, улыбнувшись малышу.

– А почему дяде Исааку нельзя с нами есть? – спросил Уильям, медленно засовывая ложку с омлетом в рот.

– Что за чушь ты несешь? – прикрикнула Эллен на сына. – Конечно, ему можно с нами есть. Он этого просто не хочет.

Уильям без аппетита ковырялся в своей тарелке, и, казалось, что омлета становилось все больше и больше, а не меньше. С трудом проглотив очередной кусок, он тихо сказал:

– Мне больше не хочется.

Но никто не обращал на него внимания.

– Я завтра схожу в аббатство и узнаю насчет оружия для нового гарнизона, – сказала Эллен, делая глоток яблочного вина.

Вино уже немного перекисло и пощипывало язык.

– По вкусу напоминает сидр! – с удовлетворением пробормотала она.

Вечером Эллен вернулась из аббатства в отвратительном настроении.

– Ты что, не получила заказ? – Жан вскинул брови.

– Получила! – отрезала Эллен, не выказывая особой радости. – Нам опять придется начинать с пик. В аббатство заходил Конрад, этот надутый придурок. Он настоятельно рекомендовал монахам отказаться от наших услуг, потому что, по его словам в кузнице нет мастера.

– Но Исаак… разве ты не…

– Естественно, я упомянула Исаака. Но Конрад уже слышал о его несчастье и знает, что он больше не может ковать. Только благодаря тому, что у Исаака отличная репутация и много друзей в цехе, у него не отобрали кузницу. Все это меня так бесит! Если бы в Орфорде было что-то наподобие цеха, мы могли бы передать кузницу Осмонда Артуру в аренду только с их разрешения, можешь себе такое представить?! – Эллен беспокойно заметалась туда-сюда.

– Но если у Исаака есть разрешение от цеха, почему они говорят в аббатстве, что в кузнице нет мастера? – Жан удивленно покачал головой.

Эллен пожала плечами.

– Опять то же самое. Я женщина. Вот причина. Конрад видел мои изделия и знает не хуже меня или тебя, что я давно уже должна была стать мастером!

– Как же тебе удалось получить заказ?

– Аббат поинтересовался качеством наших изделий, изготовленных за последние месяцы. Монахи были очень довольны и хвалили нас. Аббат не послушался Конрада. «Если у вас в кузнице нет мастера, вы не можете требовать той же оплаты, что и члены цеха. Но если вы сделаете мне скидку, я отдам вам заказ на двести пик», – сказал аббат. «Но ведь тогда нас выгонят из цеха!» – возразила я ему. И тогда этот скряга на меня посмотрел и сказал: «Это уже мои проблемы. Я должен распределить много заказов и экономлю, на чем только могу. Я заставлю цех пойти мне навстречу». После этого я от него ушла. Пики должны быть готовы к Рождеству.

– Но, Эллен, это же великолепные новости! – Жан похлопал ее по плечу.

– Если не учитывать того, что заплатят нам за это ничтожную цену, да еще и члены цеха на нас разозлятся. – Она вздохнула. – Если бы нам заказали один-единственный меч, нам пришлось бы меньше работать, а получили бы мы больше, и репутация наша упрочнилась бы.

Первые сто пик они сделали за три недели.

Монахи очень удивились, когда Эллен со своими помощниками принесла им первую половину заказа и потребовала соответствующую оплату.

Вечером они поужинали гороховым супом, приготовленным Розой.

– Вы действительно хорошо поработали! – сказала Эллен. Жан снова стал ее правой рукой. Сначала Петер переживал из-за того, что был теперь в кузнице на подхвате, но быстро смирился и даже решил извлечь из этого выгоду.

– До наступления зимы нужно бы сделать пристройку к дому, как вы думаете? – обратилась Эллен к Жану и Розе, взяв кусок хлеба и обмакнув его в суп, прежде чем отправить в рот. – Вы же не можете вечно спать в кузнице! – сказала она с набитым ртом.

Роза просияла.

– Если Петер мне немного поможет, то я быстро все сделаю, – обрадованно заявил Жан. – Но сперва нам нужно купить дерево и глину, а у крестьян – солому.

– Если вы хотите сделать в пристройке окно, то не забудь позаботиться о деревянной раме! – сказала Эллен, глядя на их радостные лица. – Ну что, вы позаботитесь обо всем необходимом?

Жан кивнул. Щеки у него раскраснелись от волнения. Достав кожаный кошель, который ей сегодня утром вручили в аббатстве, Эллен дала Жану пару серебряных монет.

– Вот, если тебе понадобится больше, обращайся.

– Спасибо, Эллен! – Роза погладила ее по руке.

Вечером, уютно устроившись на соломенном ложе в кузнице, Роза обняла Жана и стала строить планы на будущее.

– А ты можешь сделать нам настоящую кровать? Со стегаными матрасами и балдахином, как у богатых? Вот было бы здорово!

Жан радостно закивал и принялся что-то рисовать на глиняном полу.

– Вот стена дома Исаака, и тут мы начнем строить. Если поставить кровать вот здесь, то стены будут защищать ее стрех сторон от сквозняка. А если хочешь, мы с четвертой стороны повесим занавеску. Что скажешь?

– Великолепно, Жан! – Роза просияла. – Как ты думаешь, может быть, на свадьбу в следующем году подарить Эллен и Исааку кровать? Они же хозяева в доме. Раз уж им суждено пожениться, не любя друг друга, то пускай хотя бы спят как короли, как ты думаешь?

Рассмеявшись, Жан чмокнул ее в нос.

– Ты права, как всегда. Отличная идея. Я уже давно думаю, чем бы порадовать Эллен. Нужно будет сразу же купить побольше дерева. Так я получу скидку, а дерево для кровати Эллен окажется достаточно сухим. У меня есть еще одна идея… Роза! – Жан посмотрел на жену.

Она заснула в его объятиях. Ее грудь размеренно поднималась и опускалась. Жан взглянул на ее живот. Он сам не верил в то, что у них будет двое детей. И как двое малышей уместились в этом хрупком теле? Она часто предлагала ему положить руку ей па живот, когда ребенок толкался. Но как только он прикасался к ней, ребенок замирал. «Малыш как зверек, который при опасности притворяется мертвым», – улыбнувшись, подумал он. И вдруг он заметил движение в ее животе! Он нежно положил туда руку, и в этот раз почувствовал, как ребенок толкается! «Скоро я стану папой», – с гордостью подумал Жан, поцеловал Розу в щеку и спокойно уснул.

К концу лета Жан закончил делать пристройку, обеспечив свою маленькую семью крышей над головой. В пристройку вела крепкая дверь из дуба. Вход был отдельным, со двора. Летом, когда были открыты ставни, солнце проникало внутрь, окрашивая стены в разные цвета. Но самым красивым, по мнению Розы, была кровать с балдахином. В углу возле небольшого очага стояла большая колыбель. Жан вырезал ее долгими летними вечерами, сделав ее достаточно широкой на тот случай, если действительно родятся двойняшки.

Поскольку Эллен со своими подмастерьями изготовила пики намного раньше оговоренного срока, аббат сделал ей еще пару заказов на простые солдатские мечи. И на этот раз Эллен пришлось сделать скидку, но она получила от аббата обещание, что цех об этом ничего не узнает. На мечах она заработала намного больше, чем на пиках. С Атанором их сравнить было нельзя, потому что они все делались одинаково и процесс их изготовления был менее трудоемким, но это была идеальная возможность для Жана поупражняться в ковке мечей и их закалке. Такие простые мечи делались только из одного вида железа и требовали меньше очистки. Несмотря на это, они прошли надлежащую закалку, как и все оружие, которое делала Эллен. Мечи не требовалось украшать, да и рукоять следовало обмотать только льняной ниткой. Кроме того, к ним не полагались ножны. Такие солдатские мечи поставлялись в простом деревянном ящике. Чтобы они с Жаном в будущем могли ковать одновременно, Эллен решила расширить кузницу. Она хотела сделать второй горн и еще две наковальни.

– Три наковальни? А не многовато ли? – удивленно спросил Петер.

– Нет, если ты станешь подмастерьем! – ответила Эллен, по-детски открыто улыбнувшись. – Но может быть, ты хотел бы где-нибудь в другом месте…

– Нет-нет! Я же не сумасшедший! – вырвалось у Петера, и он покраснел. – Простите, я хотел сказать…

– Ладно, ничего! – Эллен ухмыльнулась. – Я надеюсь, что вскоре смогу получить новые заказы от монахов, а кроме того попытаюсь поработать и на местных дворян. Кто знает, может быть, мы даже ученика себе сможем взять?

Исаак обо всем этом ничего не знал. Его не заботила ни кузница, ни дом, он ни с кем не разговаривал и большую часть времени проводил, дремля в своей комнате. Даже дети перестали обращать на него внимание.

Начало октября 1178 года

– Жан! – Роза легонько потрясла мужа за плечо. – Жан, пожалуйста, проснись! – окликнула она его уже громче. Он сонно открыл глаза.

– Что случилось, уже пора вставать?

– Началось! Позови Элленвеору, а потом сходи за повитухой, быстро! – Роза глубоко вздохнула и застонала.

Жан вскочил с кровати, надел штаны и выбежал на улицу.

– Элленвеора! Элленвеора! Роза рожает! – закричал он, колотя кулаками в дверь дома.

Эллен мгновенно появилась на пороге. Казалось, она вообще не спала.

– Сейчас нагрею воду. Я только вечером принесла ведро свежей воды. Будто знала! – воскликнула она и принялась разжигать очаг. – Я сейчас быстро поставлю котелок на огонь, а потом присмотрю за Розой. Беги за повитухой. Все будет хорошо. – Она подожгла факел, сунула его Жану в руки и вытолкнула его за дверь.

От стука в дверь проснулись девочки и Уильям.

– Ложитесь спать. Я должна позаботиться о Розе. У нее начались роды! – поспешно сказала она, отводя Марию и Агнесс в угол комнаты, где они спали.

Девочки начали плакать.

– Она что, теперь тоже умрет, как и мама? – испуганно спросила Мария.

Эллен покачала головой.

– Роза крепкая. Помолись за нее и ложись спать, – бросила Эллен и вышла из комнаты.

У Розы схватки были уже сильные, но она держалась молодцом.

– Я уже столько раз была беременной, а ребенка у меня нет, – сказала она, часто дыша. – Если Господь действительно подарит мне двоих детей и они будут здоровы, то я буду знать, что он меня простил. – Она громко застонала.

– Все будет хорошо! – успокоила ее Эллен.

Лицо Розы исказилось от боли, и Эллен влажной тряпкой отерла ей пот со лба.

Роза мучилась до самого рассвета. Повитуха и Эллен сидели рядом с ней, а Жан пошел спать с Уильямом, но уснуть не мог. Из-за стены доносились приглушенные стоны роженицы. Жан тихо молился и наконец услышал тоненький плач. Почти мгновенно дверь в пристройку приоткрылась.

– Поздравляю, Жан, ты стал папой! – Сияющая Эллен бросилась к нему. – Пойдем, посмотри на своих сыновей! – схватив его за рукав, она потянула его за собой.

– А Роза? Как там Роза? – испуганно спросил он.

– С ней все хорошо. Не волнуйся!

Роза сидела на кровати. Она казалась самым счастливым человеком в мире. Конечно, она немного устала, но все равно просто сияла от радости – она дважды стала матерью.

Повитуха уже спеленала мальчиков, так что они теперь напоминали две личинки.

– Внимательно посмотрите на этого мужчину. Это ваш отец. Вы будете его уважать и слушаться, понятно? – строго спросила она у двух сверточков, а затем взяла одного мальчика и дала его Розе, а второго протянула Жану.

Он гордо взял своего крошечного сына и посмотрел на него. Голова ребенка была меньше его ладони.

– Сколько же у него волос! – удивился Жан.

Погладив указательным пальцем кулачок малыша, он подошел к Розе и, присев на край кровати, показал ей ребенка.

– Ты только посмотри, какой он крошечный! – шепнул он. Роза кивнула.

– Как и его брат! – Она протянула ему второго ребенка.

– Они же похожи как две капли воды! – не переставал удивляться Жан.

– Они близнецы! – объяснила повитуха. – Такое часто бывает. Возможно, они будут так же похожи и когда повзрослеют.

– Они такие маленькие и хрупкие, – обеспокоенно сказала Роза. – Уильям был намного сильнее. Хоть бы они были здоровы! – Роза обернулась к повитухе. – Прошу вас, окрестите их сегодня же, я однажды потеряла некрещеного ребенка.

– Я бы не стала беспокоиться о детях. Они наверняка вырастут большими и сильными. Близнецы всегда меньше, чем обычные дети. А с этими, кажется, все в порядке, – заверила повитуха. – Не сомневайтесь, я их окрещу, чтобы смыть с них грех. Вы уже придумали для них имена?

Роза и Жан, немного успокоившись, переглянулись.

– Как звали твоего отца? – спросила Роза. Жан нахмурился.

– Раймон. – Жан произнес это имя на французский манер, и Роза задумчиво его повторила.

– Красивое имя, правда, Раймон? – спросила она у ребенка и поцеловала его в нос.

Малыш немного приоткрыл рот и мяукнул, как маленький котенок.

– По-моему, ему нравится! – умилилась Роза.

– А имя твоего отца? – Жану явно понравилась идея назвать сыновей в честь их покойных дедушек.

– Он умер, когда я была совсем маленькой. Мать только раз говорила о нем, но не упоминала его имени.

Пожав плечами, Жан погладил Розу по щеке.

– Но у меня все же есть идея, – сказала Роза. Жан вопросительно посмотрел на нее.

– Как насчет Элана? Так называла себя Эллен, когда прикидывалась мальчиком.

Улыбнувшись, Жан посмотрел на своего второго сына.

– Элан.

Кроха зевнул, и все рассмеялись. Элленвеора, которая все это слышала, ощутила комок в горле, а на глаза у нее навернулись слезы.

– Ну хорошо, тогда я сейчас окрещу детей, – сказала повитуха. – Для близнецов они довольно крупные, но все в руках Божьих, и мы не должны подвергать их маленькие души опасности. – Взяв распятие и четки, она окропила первого малыша святой водой, которую носила с собой. – Нарекаю тебя, раба Божьего, Раймоном, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. – Ей было трудно выговорить на французский манер окончание имени мальчика. – Вам бы лучше называть его Рэем, – предложила она.

Окрестив второго мальчика, она предупредила Жана, что на следующей неделе им необходимо пойти с детьми в церковь, чтобы священник завершил ритуал крещения помазанием.

После того как Роза покормила мальчиков и они уснули, повитуха уложила близнецов в колыбель. Добродушно, но настойчиво она выпроводила Жана и Эллен из комнаты и приказала молодой маме попытаться поспать.

Как только Роза закрыла глаза, повитуха вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь, и потребовала у Жана двойную оплату за свои услуги ввиду его двойной радости. Благословив семью, она дала еще пару указаний и ушла.

Когда Ева утром пришла в кузницу и узнала новости, она сразу же бросилась к Розе.

– Не беспокойся, я обо всем позабочусь, пока ты не придешь в себя, – пообещала она.

– Я уверена, что ты сможешь со всем справиться, – тихо сказала Роза. Напряжение, возникшее между ними и столь часто проявлявшееся в последние месяцы, мгновенно улетучилось.

– Я не всегда к тебе хорошо относилась. Мне очень жаль, – покаялась Ева. – Я боялась, что ты меня выгонишь, когда родится ребенок.

– Однако у нас теперь вдвое больше работы! – сказала Роза. – Но я бы не отпустила тебя, даже если бы у меня был один ребенок, а не два.

Ева просияла.

– А Исаак знает, что у него теперь в доме еще двое мальчишек?

Роза вздохнула.

– Ему наверняка это известно, но я не думаю, что это его интересует. До смерти жены он очень хотел сына. Вряд ли он порадуется тому, что у Жана их теперь двое.

– Ну что ж, посмотрим. Скоро я ему отнесу обед. – Ева вздохнула. – Еще какое-то время он будет прятаться в своей комнате, но и его горе когда-нибудь пройдет.

Роза хотела кивнуть, но вместо этого неожиданно зевнула.

– Ой, извини, ты, должно быть, устала. Поспи, а я к тебе потом зайду.

– Спасибо, Ева, – сказала Роза и мгновенно уснула.

Ева была права: после рождения близнецов Исаак стал еще больше времени проводить в своей комнате. Если раньше по вечерам он иногда сидел в кухне, то теперь избегал всех мест в доме, где он мог увидеть детей. Он уходил в лес, скрывался в своей комнате или на холме за домом.

Март 1178 года

Однажды Жан увидел маленького Уильяма, который спрятался в кустах. По его веснушчатому лицу текли слезы.

– Тихо, тихо, Уилл! Что случилось? Мальчики не плачут! – мягко сказал ему Жан, и на мгновение вспомнил своего отца: ему показалось, что сейчас он услышал его голос.

– Я знаю, но все равно плачу! – Уильям казался совершенно несчастным и не прекращал реветь.

– Да что же случилось? – Жан присел рядом с ним и принялся что-то рисовать папкой на земле.

– Это все из-за дяди Исаака! – Уильям всхлипнул и громко шмыгнул носом.

– Вот как?

– По-моему, он меня теперь терпеть не может! – Грустно взглянув на Жана, Уильям вытер рукавом нос.

– Но это неправда, Уильям, почему ты так думаешь? – Жан сочувственно посмотрел на малыша.

– С тех пор как мы сюда приехали, он ни разу со мной не играл и не брал меня на руки. Он со мной теперь вообще не разговаривает! А когда я к нему подхожу, он меня прогоняет.

Обняв мальчика, Жан начал его утешать.

– Он больше не играет с тобой, потому что он сердится, – попытался объяснить он.

– Сердится? – В огромных глазах Уильяма читалось удивление. Жан кивнул.

– Да, Уилл, но он сердится не на тебя!

– А на кого же?

– Наверное, на Бога. – Жан нахмурил лоб.

– Но на Бога нельзя сердиться!

– Я знаю, Уилл. И Исаак это тоже знает.

– Но почему он сердится на Бога?

– Потому что у других мужчин рождаются сыновья.

– Как у тебя! – Уильям просиял. Жан кивнул.

– И потому что Бог отобрал у него Милдред, и руку к тому же.

– Это Бог ему ее отрезал?

– Нет, Уильям. Это сделал лекарь.

– Но тогда он должен сердиться на лекаря!

Жан глубоко вздохнул. Объяснить все это пятилетнему ребенку оказалось сложнее, чем он думал.

– Или на твою мать, потому что это она держала мою руку, когда ее отпиливал лекарь, – сказал Исаак, который внезапно появился, будто из ниоткуда.

Уильям взглянул на него с ужасом.

– Ты лжешь! Она этого не делала! – закричал мальчик и, вскочив, убежал.

– Исаак! – с укоризной произнес Жан.

– Что? – отозвался Исаак с вызовом.

– Ну и зачем ты это сделал? Мальчик тебя любит!

– А его мать позаботилась о том, чтобы я стал калекой!

– Но ты ведь знаешь, что у нее не было выбора. Или, может быть, ты хочешь сказать, что она специально решила сделать тебя калекой?

– Возможно, ей нужна была моя кузница… – Голос Исаака дрожал.

– У нее уже была своя кузница.

– Она ненавидит меня, потому что я сказал, что женщине не место в мастерской.

– Исаак, ты глупец!

Исаак застонал.

– Мальчонка ведь сам калека, и ты знаешь, как важно…

Жан не успел закончить свою мысль, потому что кузнец его перебил.

– Можешь называть меня калекой, но о нем ты так говорить не смей! – в ярости заорал он на Жана, но тут же осекся. – Он всего добьется в жизни!

– Несомненно. А ты подаешь ему замечательный пример! Ты же видишь, он уже тоже начинает прятаться по кустам! Точно как ты! – Жан специально провоцировал Исаака.

Кузнец в бешенстве встал и втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

Жан по-прежнему смотрел на него с вызовом. На мгновение ему показалось, что Исаак сейчас его ударит. Ему даже этого хотелось. Но ничего не произошло. Жан отвернулся, но затем решил продолжить:

– У мальчика никогда не было отца. А ведь ты бы мог его заменить! – с упреком сказал он, окидывая Исаака взглядом с головы до ног. – Но он, да и Эллен тоже, достоин кого-то получше, чем ты.

Отвернувшись, Жан пошел в кузницу.

Тихонько выругавшись, Исаак поплелся в дом.

Одним апрельским днем, когда то ярко светило солнце, то шел дождь или снег, Исаак улучил момент, когда Эллен осталась в кухне одна.

– Нам нужно поговорить! – сказал он, сев напротив нее на скамью.

Здоровую руку он положил на стол, а культя безвольно свисала вдоль туловища.

Эллен вопросительно посмотрела на него. Он впервые заговорил с ней после смерти Милдред.

Откашлявшись, Исаак провел здоровой рукой по столу.

– Чего тебе? – нетерпеливо спросила Эллен.

– Я насчет свадьбы.

– А что, ты передумал? – Эллен избегала его взгляда.

– Конечно же нет! – В голосе Исаака слышалось раздражение. – Как бы мне ни хотелось, чтобы меня оставили в покое. – Он помолчал. – Мы ведь поклялись.

– Я не забыла, – кратко ответила Эллен, наморщив нос: после смерти Милдред Исаак редко мылся и вообще не брился. – Перед свадьбой тебе не помешало бы принять ванну. От тебя воняет!

Эллен ожидала взрыва ярости со стороны Исаака, но тот лишь спокойно кивнул.

– Траур уже закончился, – напомнил он ей.

– Тогда мы должны выполнить свою клятву как можно скорее. Я поговорю со священником. – Элленвеора встала. – Это все?

Кивнув, Исаак остался сидеть и даже не посмотрел в сторону Эллен, когда та вышла из кухни. После ее ухода он ударил кулаком по столу так, что подскочили глиняные кружки. Вскочив, он побежал в лес, хотя и шел дождь, и вернулся только после наступления темноты, промокнув до нитки. Отказавшись от еды, он скрылся в своей комнате.

Через месяц, в один дождливый майский день, они поженились. По дороге из церкви Роза взяла Эллен под руку. За ними шли Жан, Петер и Ева с детьми, а Исаак следовал за ними на большом расстоянии. Хотя на Эллен было новое льняное платье и венок из белых цветов на голове, она совсем не напоминала счастливую невесту. Роза потянула подругу в дом, чтобы показать комнату, в которой Эллен теперь придется жить с Исааком. Роза заменила занавеску на двери, а в центре комнаты изголовьем к стене теперь стояла дубовая кровать, которую сделал для них Жан. Столбы для балдахина доходили до самого потолка. Кровать со всех сторон была закрыта голубыми льняными занавесками.