Текст книги "Пайнуорд: Место под соснами. «Берегись секретов этого леса…»"

***

К трем часам ученики уже столпились у входа в спортзал, гул стоял невообразимый. Все болтали, некоторые травили шуточки, страстный поклонник Эминема высокохудожественно насвистывал знаменитую мелодию из «Расшатанных нервов»22
  «Расшатанные нервы» (1968) – британский кинофильм Роя Боултинга, главная музыкальная тема которого приобрела культовый статус.


[Закрыть]. Меньше всего происходящее было похоже на поминки.

Войдя в помещение, временами напоминавшее мне большую операционную из-за характерных сине-белых цветов школы и массивных прожекторов под потолком, мы с Кэти сразу направились к ненавязчиво расположенным местам сбоку, в самом верхнем ряду трибун. Тут Кэт резко дернулась в сторону так, что я даже не сразу поняла, насколько сильно ее толкнули в плечо.

– Смотри куда идешь, Раскраска! – высокомерно мотнула головой светловолосая девица. Ханна Дьюк. Воплощение зла в «Пайнуорд Хай». Нет, серьезно, если бы у дьявола было лицо, то он, определенно, выглядел бы, как Ханна.

Кэти хотела было что-то выкрикнуть в ответ, а после еще и хорошенько приложить наглую чирлидершу по лицу, но я вовремя успела одернуть ее за руку. Не стоило затевать драку на глазах у всей школы – в сине-белом море спортивной формы вокруг мы явно оставались в меньшинстве.

– Не обращай внимания, она до сих пор думает, что живет в мире «Дрянных девчонок», – прошептала я на ухо подруге, потащив ее к местам в глубине зала.

– Ага, для блондинки там, вроде, все плохо закончилось, – проворчала Кэти.

Сплетни в «Пайнуорд Хай» всегда были практически одним из видов спорта. И последние сводки докладывали, что Ханна и Курт расстались незадолго до его кончины. Бессменная королева школы, капитан Пайнуордских «Лисиц» осталась не у дел. Кто знал, насколько далеко может зайти отвергнутая девушка, желая отомстить за свое унижение?

Мы с Кэти заняли места в самом верхнем ряду трибун. Пока Кэт сердито бормотала себе под нос бессвязные ругательства, я вынула из сумки блокнот, чтобы сделать несколько пометок для статьи. Но, только взяв в руки карандаш, услышала над головой вкрадчивый голос:

– Здесь не занято? – Я повернулась, пара темных глаз уставилась на меня из-под вопросительно приподнятых бровей.

Тот самый парень, на которого я бессовестно пялилась пару дней назад во дворе.

– Да. Нет! В смысле, нет.

– Свободно, короче говоря, – вклинилась Кэти.

– Круто. – Парень присел рядом. – Я Лукас.

– Я Кэти, – подруга пожала руку новому знакомому.

Мои губы будто склеились. Ну же, Джесс, не будь грубиянкой и назови Лукасу свое имя, сказала я себе. Кэти пихнула мою ногу. Я буквально почувствовала, как краснеют мои щеки.

– Джесс.

– Ты же работаешь в школьной газете, да? – Лукас обратился ко мне.

Давай, Джесс, это не сложно. Газета. Просто еще один человек, которого ты можешь замучить рассказами о своей газете.

– Да, я главный редактор, – произнесла я довольно гордо, получилось чересчур напыщенно.

Лукас хотел было еще что-то сказать, но тут в центр зала вышла директор Филлипс, и все затихли. Она прошла к стойке с микрофоном, ритмичный стук ее каблуков раздался эхом по залу.

– Сегодня траурный день для всех нас. Сегодня мы прощаемся с Куртом Ройстоном Джонсом, юношей, который покинул нас в столь молодом возрасте. Его трагическая смерть наложила отпечаток на каждого из нас…

– Не чувствую на себе никаких отпечатков, – прошептала Кэти.

– … он был прилежным студентом, выдающимся спортсменом и добрым христианином….

Лукас вздохнул.

– … он был дружелюбен и открыт для всех и каждого, кто в нем нуждался…

Резкая вспышка от камеры осветила лицо директора Филлипс, отчего она скривилась.

– Вот это выражение лица уже больше похоже на то, какое впечатление Курт Джонс производил на людей, – наклонившись ко мне, тихо прошептал Лукас.

Я, не удержавшись, хохотнула. Со всех сторон на меня осуждающе зашикали.

– Извините, мэм… – неловко пролепетала Натали, слишком близко подобравшаяся к директору с фотоаппаратом.

– Ты знал его? – прошептала я на ухо Лукасу. – В смысле, как человека?

– Года два назад он и его компания затолкали меня в шкафчик Курта в этом самом спортивном зале. Они решили, что будет смешно. Я просидел там где-то сорок минут в полной темноте среди его вещей, пока тренер Чип Прайс не вытащил меня. Так что, в каком-то смысле я знал его получше многих.

– … давайте послушаем добрые слова друзей Курта. Пожалуйста, Ханна.

Нервной походкой, Ханна Дьюк вышла в центр зала.

– Вы все знаете, каким был Курт. Он был классным другом, с ним всегда было весело…

Лукас снова наклонился ко мне:

– Очень жаль твою подругу.

От неожиданности я обернулась. Несмотря на то, что прошло уже несколько месяцев, любое упоминание Пейтан по-прежнему болезненно отдавалось во мне.

– Накопала что-нибудь о ней? – спросил он.

Директор снова заняла место у стойки с микрофоном. Ханна села обратно под бурные аплодисменты футбольной команды.

– В каком смысле? – я свела брови, глядя на него.

– Ну, люди ведь не растворяются в воздухе. А ты журналист. Неужели твоя творческая жилка не трепещет при одной только мысли об исчезновении человека? Девчонка пропала, а ее лучшим друзьям до этого и дела нет. Странно все это, не находишь? Подозрительно даже, я бы сказал. Какое было бы захватывающее расследование. Готов поспорить, она не рассказывала тебе все свои секреты.

Я молчала. Он говорил о Пейтан. Моей лучшей подруге, которая вышла из дома четыре месяца назад и уже не вернулась. О Пейтан, которую никто не искал. О Пейтан, до которой никому не было дела.

– Для этого есть полиция, – отрезала я, отвернувшись.

– Ну да, наш доблестный шериф. Будь другом при жизни, а не после смерти, очень тебе подходит, правда?

– Да что не так с тобой?!

Вспышка озарения снизошла на меня с большим опозданием. Ну конечно, ведь с тех пор прошло несколько лет и мы никогда не общались, так с чего бы мне было его помнить? Теперь же он сильно вырос и изменился в лице, но остались все те же темные волосы и длинные руки. Вот почему лицо Лукаса показалось страшно знакомым еще тогда, во дворе…

– … поэтому я призываю вас быть осторожными. Наши сердца и молитвы сейчас не только с родителями Курта, но и с семьей Пейтан Роуди…

Я сорвалась с места, пробежала мимо раскрывшей рот директора Филлипс и выскочила из дверей спортзала.

ВЗЛОМЩИЦЫ

Хлопнув дверьми спортзала, я побежала прямиком к парковке. Голова затуманилась и в то же время сотня мыслей роилась в голове. Потом, уже сидя в машине, я убеждала саму себя немного успокоиться, но слова Лукаса дотошно крутились в бешеной пляске, вызывая головокружение.

«Готов поспорить, она не рассказывала тебе все свои секреты».

Как я могла не узнать его сразу? Ведь это тот самый Лукас Грейсон, который грозился сжечь к чертям всю школу несколько лет назад, никаких сомнений. Ходили слухи, что его тогда хотели запихнуть в лечебницу, подальше от людей, но потом почему-то передумали. Мой отец в то время еще был шерифом и лично проводил беседу с Лукасом. И вот, через несколько лет он появился из ниоткуда и решил, что можно бросаться необоснованными обвинениями и собственными домыслами. Видимо, как и многие, не особо одаренные сознательным мышлением люди в школе, он поддержал самую популярную теорию. Она гласила, что раз никаких улик не было обнаружено, то в пропаже Пейтан обязательно замешаны ее ближайшие друзья. О да, нам с Кэти пришлось выслушать немало насмешек и обвинений в свой адрес. Но так и работают сплетни: кто-то один говорит фигню, а остальные повторяют за ним.

Самому Лукасу-то с чего бы проявлять такой нездоровый интерес? Еще и этот пристальный взгляд прямо в глаза. Прекрасно, Джесс, уже и главный псих «Пайнуорд Хай» намекнул, что ты не ищешь лучшую подругу, потому что закопала ее под садовым кустом.

Кэти пришла через несколько минут.

– Ты уронила свой блокнот, – сказала она, протягивая его мне, – что он сказал? Ты вылетела оттуда так, будто в штаны оса залезла.

Смысла умалчивать не было. Кэт – моя лучшая подруга, а не маленький ребенок, от которого нужно скрыть неприятную правду.

– Этот парень, Кэти, он говорит, мы не ищем Пейтан, потому что сами ее убили.

– Добро пожаловать в Пайнуорд. Как будто первый день здесь живешь. Уже забыла, сколько злобных записок мы получили зимой? – фыркнула Кэти.

Я дословно помнила те несколько мятых листков бумаги, трусливо просунутых в шкафчик. Смысл их послания заключался в догадках о содержимом моего холодильника.

– Ты думаешь, полиция просто закроет дело?

– Уже четыре месяца прошло, Джесс.

– И ты правда считаешь, что только мы сможем найти Пейтан? Не привлекая общего внимания, провести свое собственное расследование?

Подруга молча сверлила взглядом одну точку на приборной панели. Затем она глубоко вздохнула и произнесла:

– Ну, так оно и есть. И я никак не могу вдолбить это тебе в голову.

Но ведь мы искали ее. Мы искали следы Пейтан на протяжении целого месяца. Ходили в наш домик, прочесали каждый проклятый уголок леса вместе с добровольцами. Рассказали полиции о планах Пейтан уехать из города, даже прочли ее личный дневник от корки до корки в надежде найти хоть маленькую зацепку, которую смогли бы заметить только лучшие друзья. И ничего. Она будто растворилась в воздухе: в пятницу я видела Пейтан в школе, подруга, как всегда, лучезарно улыбнулась на прощание после занятий и помахала рукой, а в понедельник ее мама подала заявление об исчезновении. И в какой-то момент надежда снова увидеть Пейтан во мне погасла. Но только не в Кэти.

Я нервно повернула ключ в зажигании и выехала со школьной парковки.

***

Дома, конечно же, никого не было. Едва захлопнув за собой дверь, я без сил повалилась на диван. Поток самых разнообразных мыслей захлестнул мое сознание. Можно убежать от людей, но от самого себя никогда не сбежишь. Как соревноваться с собственной тенью?

Ведь я понимала, что Кэти права, что именно так поступают настоящие друзья – они не сдаются до самого конца. Но что ждало нас в этом самом конце? В глубине души я знала, что вмешаться в расследование значило вступить в заранее проигранную битву. То, о чем шептались за спиной, то, что я сама никогда не решалась произнести вслух. Ее нет. Ее больше нет, и единственное, что ждет нас в конце расследования – это холодный, окоченевший труп. Жестокое напоминание о том, что в реальной жизни не бывает чудес.

В надежде отвлечься от тревожных мыслей, я сделала себе бутерброд и уткнулась в ноутбук. На школьном сайте мой взгляд зацепился за серию статей о культовых фильмах Альфреда Хичкока33
  Сэр А́льфред Джозеф Хичкок (1899 – 1980) – британский и американский кинорежиссёр, продюсер, сценарист, автор культовых фильмов «Психо», «Окно во двор» и «Птицы».


[Закрыть]. Статьи были потрясающими: подробный психологический анализ героев, разбор любимых приемов режиссера, живой слог. Кто в нашей школе мог похвастаться любовью к Хичкоку? Я даже не была уверена, что хотя бы половина учеников «Пайнуорд Хай» в курсе, кто он такой. Вполне ожидаемо, статьи не нашли отклика в сердцах читателей – в комментариях значились, в основном, слова «клоун» и «уродец». Существовала ли хоть крохотная вероятность заманить автора в редакцию газеты?

Промотав страницу до самого низа, я от удивления выронила из руки бутерброд.

«Автор: Лукас Грейсон».

Ну, хотя бы стало понятно, откуда ноги-то растут. Такой сильный интерес к загадочным событиям в Пайнуорде появился у него не на пустом месте, видимо, возомнил себя живым героем детективного нуарного фильма.

Сердито оттирая безнадежно испорченный бежевый ковер от томатного сока, я заметила, как в комнату вошел папа.

– Привет, ты рано сегодня, – я помахала ему рукой с куском хлеба.

– Да, Лиаму понадобилась кое-какая моя помощь на тыквенном поле, так что мы прокатимся. Допоздна не засиживайся, – он бросил сочувственный взгляд на ковер и вышел.

Что ж, общение с Лиамом всегда действовало на отца в лучшую сторону. Ему уже давно пора было немного проветриться. В то же время мне в голову пришла мысль, что папа как раз тот человек, который может прояснить непонятные пробелы в истории Лукаса.

– Эм… Пап? – я окликнула его уже на лестнице.

– Да? – он поднял голову.

– А ты помнишь парня по фамилии Грейсон? Из твоих последних дел, – смущенно пробормотала я. Обычно мы старались не поднимать тему отставки отца.

– Допустим, – кивнул он.

– Ты помнишь, что с ним случилось потом? В смысле, его ведь собирались положить в психушку или вроде того.

– С чего ты это взяла? – удивился папа.

– Так все говорят.

– Ничего подобного. У мальчика просто случился нервный срыв. Такое бывает, если над тобой ежедневно издеваются в школе. В тот раз какие-то старшеклассники облили его кетчупом на глазах у всей столовой. Им это показалось забавным.

– Но ведь он грозился поджечь ракетницы в главном зале!

– Мы с помощником осмотрели те ракетницы. На деле они оказались всего-навсего пустышками. Я провел с мальчиком очень серьезную беседу, убедился, что меня поняли, и отпустил его домой, – проговорил отец. – А ты по какому поводу интересуешься?

– Да так. Мы вместе работаем над одним проектом в школе.

– Вроде, его Лукас зовут… Неплохой он парень, правда, слишком эмоциональный, если ты об этом. Один неверный шаг не делает тебя злодеем. Не так уж и сложно понять его поступок, в какой-то мере. Но это давно было, сейчас-то он, наверное, вырос и поумнел.

Я молча кивнула. Отец уже собирался уйти, но, сделав шаг, обернулся и серьезно спросил:

– Кто-нибудь задирает тебя в школе?

– Что? Нет. – Конечно, нас с Кэти постоянно доставали личности, вроде Ханны Дьюк и ее бестолковых подружек, но всерьез к нам никто и никогда не осмеливался цепляться. Мы просто друг друга не переваривали.

– Хорошо. Тогда на будущее, Джесс. Никогда не верь тому, что говорят «все». Люди жестоки, девочка моя, они осудят и глазом не моргнув, без разбора. Доверяй только собственным суждениям.

Папа вышел.

Оставленный мною на столе телефон громко запищал, уведомляя о новом сообщении. Поднявшись обратно в комнату, я присела на стул и прочла короткую смс-ку.

«От Фиолетовой Головы: Выгляни в окно».

Я с улыбкой закатила глаза: Кэти и через дверь могла спокойно войти, значит, опять что-то задумала. Привычно оттолкнувшись от стола, я проехалась на стуле к середине комнаты вдоль стены и открыла окно. Кэти нетерпеливо переминалась на газоне, на плечах висел школьный рюкзак, на голове кепка задом наперед. Она увидела мою высунувшуюся голову, подставила руки ко рту и сипло проговорила:

– Возьми ключи от машины и спускайся!

– Кэти, говори нормально, отца нет дома, – хохотнув, ответила я.

– Оу. Ну, шевели булками тогда! – саркастично прокричала она так, что слышно было на другом конце жилого района.

Прямо под моим окном очень удачно располагается козырек террасы, по которому я успешно удираю из дома поздними вечерами, когда нужно. Не самая гениальная мысль – сбегать от отца, бывшего копа, посреди ночи, но его обычно и из пушки не разбудишь, если уж выпьет. А выпивал он практически каждый день, так что я оставляла за собой моральное право на вечерние приключения в компании друзей. Но с исчезновением Пейтан наши вылазки прекратились, хоть она и нечасто принимала в них участие. И вот, Кэти снова ждала меня внизу, как прежде, взъерошенная, как амбарная сова, бодрая и полная энтузиазма. К счастью, лезть по парапету не пришлось, и хорошо, а то однажды я свалилась с него в куст с настурциями, потом еще долго пришлось выдумывать правдоподобную причину, почему цветы расплющились.

Время было не позднее, так что я не стала отправлять папе сообщений. Захватив сумку, я заперла дом и вышла к машине. Кэти уже стояла, прислонившись к боковой двери автомобиля, ковыряя гравий ботинком.

– Может, хоть скажешь, куда мы едем? – спросила я.

– Не-а. Сама увидишь. Гарантирую, тебе понравится, – подруга заговорщически подмигнула с игривой улыбкой на губах.

Впервые за долгое время я узнала свою Кэти: она прошла ко мне пешком несколько миль в пятницу вечером, когда в городе, возможно, завелся собственный Пайнуордский Зодиак44
  Зодиа́к (англ. Zodiac) – серийный убийца, действовавший в Северной Калифорнии и Сан-Франциско (США) в конце 1960-х годов. Личность преступника так и не была установлена.


[Закрыть], и даже не сказала зачем.

Всю дорогу я направлялась строго туда, куда указывала мне Кэт. Спустя несколько минут и парочку «направо, нет, подожди, налево, нет, здесь точно направо», она сказала остановить автомобиль посреди жилого района и выходить. Честно говоря, я понятия не имела, что мы делаем, но покорно следовала всем указаниям. Где Кэти – там и приключения, по которым, ой как сильно, истосковалась моя задница.

Мы прошли пешком мимо нескольких домов, когда подруга вдруг резко остановилась у одного из небольших бежевых жилых зданий. Присев на корточки у ограды, она расстегнула рюкзак и, вынув из него фонарик и сложенную шапку, протянула мне.

– Что это? – я недоуменно смотрела на Кэти.

– Бери фонарь и идем.

– Туда? – я указала на дом, за оградой которого мы спрятались. – Кэти, это чей дом вообще?!

– Угадай.

В моей голове начало проясняться. Я округлила глаза и воскликнула:

– Это что, дом Ханны? Ханны, мать ее, Дьюк?!

– Не ори! – Кэти закрыла мне рот рукой. – Я же сказала, тебе понравится. У спортсменов сегодня закрытая вечеринка в лесу – поминки, туса, все дела. Она точно сейчас там. Небось в дрова уже. Лучшей возможности не представится. Видишь, дома никого нет. Даже их пес недавно умер. Карма явно хочет, чтобы мы надрали зад этой высокомерной ведьме.

Я ошарашенно уставилась на подругу. Мы собирались забраться в дом главной стервы «Пайнуорд Хай». Что именно Кэти собиралась сделать, я не знала, но подруга, определенно, была права – мне это понравилось. Возможно, по дороге я растеряла остатки мозгов, возможно, позднее я немного об этом пожалела, но что тут скажешь? Понравилось мне, и все.

– Шапка-то мне зачем, гений? Дом пустой. Лучше бы перчатки взяла.

– С чего это? – взглянула на меня Кэти.

– А с того! Если кто-то нас увидит, они вызовут полицию в любом случае. Им для этого не обязательно знать наш цвет волос или видеть лица, дубина.

– Ты что, шерифом теперь заделалась? – фыркнула она. – Ладно, ладно. Об этом я не подумала. Хочешь все отменить?

– Да ни за что, – сказала я.

– Ну, я так и думала. Пошли уже!

Я натянула на ладони рукава вместо перчаток. Вооружившись фонариками, мы быстро перелезли через невысокий забор, опутанный плющом, и что было сил понеслись по лужайке к боковой стене дома.

– Где ее комната? – на бегу процедила я.

– Первый этаж. Сзади, – тяжело дыша, откликнулась Кэти, когда мы приткнулись к холодной облицовке стены.

– Ну ты и атлет, до стены добежала, а уже задыхаешься, – с нервным смешком поддела я подругу, Кэти лишь махнула рукой в ответ.

Осторожно ступая вдоль стены, мы быстро преодолели расстояние до задней части дома. Тихо, словно мыши, приоткрыли окно и проскользнули через него в комнату Ханны.

– Добро пожаловать в обитель зла, – пробормотала Кэти, и мы обе рассмеялись.

Я зажгла фонарик и осмотрелась по сторонам. Да уж, Кэти не ошиблась – это, без сомнений, была комната Ханны. Расклеенные по стенам плакаты из девчачьих журналов, сине-белые помпоны, разбросанные по комнате, и светлые накладные шиньоны из искусственных волос на прикроватном столике – все это недвусмысленно говорило о том, что комната принадлежит Ханне. Разве что я еще ожидала витающего в воздухе запаха серы.

– Эй, Кэт, откуда ты знала, где ее комната и про собаку?

– Она каждые два часа выкладывает селфи из всех углов дома. Вычислить нетрудно. – Кэти состроила расстроенную рожицу, выпятив вперед нижнюю губу, и проговорила смешным голосом: – бедный Фликер, он теперь в собачьем раю, хэштег «оченьгрустно».

Подруга сняла с плеч рюкзак и вынула из него небольшой светлый пакетик, затем покопалась еще немного и протянула мне тубу с синим пигментом для волос.

– Ванная по коридору налево, ищи шампунь для осветленных волос. Или против облысения, – Кэти многозначительно мотнула головой в сторону разложенных на столике искусственных волос.

– А это что? – указала я на маленький пакетик в руках Кэти.

– А это, друг мой, скоро превратится в оружие массового поражения. Но пока это просто замороженные креветки.

– Да ты чудовище, – ехидно прошептала я и, тихонько приоткрыв дверь, высунулась наружу.

В коридоре все было тихо, так что, осторожно ступая по полу, я прошла, куда и указывала Кэти. Честно говоря, бродить по чужому дому в темноте с одним лишь фонариком было дико страшно. Войдя в ванную, я едва не вскрикнула, когда луч от фонаря попал на мое же собственное лицо, осветив нижнюю его часть в зеркале. Поняв, что это всего лишь отражение, я прикрыла рот ладонью и нервно рассмеялась. Самым главным для нас с Кэти было не оставить видимых следов, которые можно было бы заметить в ближайшие несколько часов. Даже если совершаешь детские поступки, думать надо по-взрослому.

Немного покопавшись в шкафчике, я нашла нужную мне бутылочку. Она была непрозрачной – идеально. Похоже, судьба действительно хотела, чтобы Ханна Дьюк получила по заслугам. Отвернув пробку, я выдавила содержимое тубы в шампунь, и, плотно закрыв, хорошо перетрясла. Перед глазами стояла картина того, как Ханна превращается в смурфика.

Кэти уже сидела на столе, дожидаясь меня. В руках она держала фотографию Курта, внизу которой крупными буквами красовалась надпись: «КОЗЕЛ!». А с Ханной-то шутки плохи.

Неожиданный звук подъезжающего к дому автомобиля заставил меня подпрыгнуть на месте. Кэти испуганно соскочила со стола, бросив фотографию. Молниеносно схватив вещи, мы выскользнули из окна и бесшумно прикрыли его за собой. Пока мы на корточках, едва дыша, пробирались к передней части дома, на кухне уже загорелся свет. Гравий с подъездной дорожки прохрустел под чьими-то ботинками, затем все стихло. Похоже, родители Ханны вернулись из магазина и заносили в дом покупки из машины. Мы осторожно выглянули из-за стены – на лужайке никого не было. Сорвавшись с места, словно по команде, мы понеслись к забору на максимально возможной скорости. Добежав до ограды, я тут же ловко перемахнула через заграждение, когда услышала наполненный паникой сдавленный возглас Кэти: