Текст книги "Квини"

– Так-то да, но что плохого в том, чтобы пойти выпить с коллегой? – неубедительно ответила я.

– Окей. Ладно. Осторожнее там. Ты знаешь, в служебных романах ничего хорошего нет, – сказала она, подавая мне румяна. – И про фейерверк не забудь!

– Не забуду, учитывая, каких трудов мне стоило собрать вас всех в одном месте, – я снова закатила глаза и стала наносить румяна. – Если Джина спросит, где я, скажи, что у меня срочные семейные дела.

– Квини. У тебя же все под контролем, правда? – серьезно спросила меня Дарси. – Не хочу занудствовать, но если тебя уволят, на твое место найдется сотня других девушек вроде нас.

– О, я расходный материал? – фыркнула я, чтобы не показать, насколько меня задела справедливость ее слов. – Это всего минус полчаса.

– Да, но это длится уже пару недель.

– Дарси. Я отлично справляюсь, я люблю свою работу и хочу быть еще лучше и, поверь, буду. Мне просто нужно отвлечься, – я изобразила улыбку, не желая ссориться с лучшей подругой по худшему из возможных поводов. – Ты за мной следишь?

– Я за тобой не слежу, но хочу напомнить тебе о том, что еще ты можешь потерять.

– Я ничего не потеряла и ничего терять не собираюсь, – заверила я ее и ушла.

Я добралась до паба и попыталась найти столик на улице, который бы стоял в стороне от остальных, но был бы при этом сухим, и пока я искала, примерно с десяток взрослых мужчин из нашего офиса уже сидели там и каждый раз выразительно шевелили бровями, когда я протискивалась мимо них в поисках столика. Подходящего места не нашлось, так что когда Тед пришел в паб и мы взяли выпить, пришлось стоять возле мокрого стола. Мы очень долго болтали – сперва неуверенно, потом все более оживленно и эмоционально, а его лежавшая на столе рука придвигалась к моей все ближе.

– Как тебе здание редакции? – я заметила, что снова изображаю невинный взгляд.

– Мне нравится. Столько потайных мест. Ты уже везде побывала? – он коснулся своим мизинцем моего.

– А? – спросила я, ощущая жар во всем теле. – Что?

– Я говорю, здание – ты его все обошла? – спросил Тед, понижая голос до интимного мурлыкания.

Я вдруг подумала о Томе и убрала руку.

– Еще нет. Тебе удобно добираться до дома?

– Да, ага, вполне удобно, – ответил Тед, явно смущенный тем, что я увела разговор из наметившегося русла. – Но когда работаю в ночную смену, приходится ездить на автобусе из Хакни. Но я выносливый, так что мне нормально.

– Очень смешно, – хмыкнула я, чувствуя, как от лица отливает кровь.

Он не то чтобы очень смешно шутил, но.

1. Кроме Чески, которая в десять раз смешнее меня, я вообще не встречала никого хотя бы настолько же прикольного, как я, даже в этот мрачнейший период моей жизни.

2. Мужчины вообще не умеют шутить так, как я или любая из моих знакомых женщин.

3. Так ли важен юмор, если в течение вечера мне удавалось не думать о Томе дольше трех минут?

3а. И ЗАОДНО я вспомнила, как это – когда привлекательный мужчина разговаривает со мной не так, как будто я неполноценное в сравнении с ним существо или просто дырка ходячая.

– О, не сомневаюсь в твоей выносливости, – промурлыкала я.

Что я творю? Тут мне в голову пришел еще один скучный вопрос практического характера.

– А с кем ты живешь, Тед?

– Я живу с… Погоди, у тебя что-то в волосах застряло, – сказал он, приближаясь ко мне и протягивая руку к моим волосам, почти прижимаясь, так, что нас разделял буквально миллиметр.

Я подняла на него взгляд, и мои губы приоткрылись, пока он наклонялся ко мне.

– Который час? – спросила я.

Он рассмеялся.

– Да ладно!

– Серьезно, который час? – в панике повторила я.

– Пять минут шестого, – ответил он, показывая часы.

– Прости, я побегу – опаздываю, фейерверки!

Я выскочила из паба и бежала, пока не запрыгнула в поезд до Кристал Пэлэс. Дыхание я перевела, только когда увидела возле станции Кассандру, дрожавшую от холода.

– Ну что, готова штурмовать гору? – спросила она, дыша на свои костлявые руки. Кассандра была моей первой знакомой еврейкой. Видимо, дело в том, что я выросла на юге Лондона и крайне редко бывала в северной его части, чтобы встретиться с остальной родней. На первом семинаре по английскому я нашла свободное место возле Кассандры, и не успела сесть, как она наклонилась ко мне и заявила, что раз мы обе представляем на курсе меньшинства, то должны держаться вместе.

Первым, на что я обратила внимание, помимо напористости, были волосы Кассандры. Длинные, темно-каштановые, они вспыхивали золотом, стоило на них попасть хоть лучику света. Глаза были почти такие же – карие, с золотистыми вкраплениями. Одногруппники ее сторонились – полагаю, потому что характер у нее был задиристый, но мне это не мешало. Мне нравилось. При этом я ведь осознавала, какая она колючая. В день знакомства она заявила, что мне непременно надо съесть ужин, который она приготовит, и с тех самых пор она продолжает мне указывать при каждом удобном случае.

– Да кто вообще бывает готов ее штурмовать? – сказала я, глядя вверх на почти вертикальный подъем. – Надо только подождать Дарси, она задерживается в редакции, – я заглянула в телефон. – А Чески мы встретим у входа в парк.

– Да, пока не забыла… – сказала Кассандра, доставая из кармана пакет. – Сто пятьдесят фунтов, да? – она помахала конвертом.

– Да, спасибо. Извини, я знаю, что беспокою тебя, но я больше не могу брать в долг у Тома…

– Не беспокоишь, я просто не понимаю, – ответила Кассандра. – Когда у тебя заканчиваются деньги, почему ты не берешь из других своих сбережений?

– Что? – рассмеялась я. – Каких сбережений?

– Ну там, накоплений с личного счета, все такое.

Я с непониманием уставилась на нее.

– Ладно, не волнуйся. Откроем тебе счет, – она подала мне конверт.

Мы стояли, мерзли и ждали Дарси, а Кассандра рассказывала, что в нее влюблялся каждый мужчина, с которым она знакомилась, но она очень давно не встречала мужчину, с которым возникло бы настоящее взаимопонимание.

– …а Дерек был таким скучным, Квини. Он вообще меня ни о чем не спрашивал за все четыре месяца, пока мы встречались. Однажды мы отправились ужинать, и я решила, что не буду задавать ему вообще никаких вопросов. И знаешь что? Мы поздоровались и после этого ни слова за весь вечер не сказали.

Когда Дарси добралась до станции, мы успели насквозь промерзнуть. У меня от холода нос отваливался, а Кассандра смешно стучала зубами.

– Простите за опоздание! Извините! Квини, привет еще раз. Ну, как выпили?

– Хорошо. Слишком, – ответила я, быстро ее обнимая.

– Я же говорила, – сказала она, приподнимая бровь.

– Рада тебя видеть, Дарси. Может, пойдем уже? – бесцветно предложила Кассандра, поплотнее заворачиваясь в шарф.

Мы стали подниматься по самому крутому холму южной части Лондона, и при каждом шаге я почти касалась коленями груди. Девушки шли широким шагом и болтали. Я слишком запыхалась, чтобы участвовать в беседе, так что просто слушала и либо согласно кивала, либо отрицательно крутила головой.

– Как дела у твоего парня, Дарси? Вы все еще вместе? Извини, за любопытство, я просто давно тебя не видела. Квини по мелочи рассказывает, и все. Забыла, как его зовут? – расспрашивала Кассандра под стук собственных каблуков, отдававшийся эхом при каждом ее шаге.

– Саймон. Да, все отлично! Мы пару месяцев назад съехались, и все вроде бы неплохо. Есть, конечно, кое-какие нюансы, сложности, но…

– Например? – спросила Кассандра с проскользнувшим жадным любопытством.

– Ты же знаешь, что он на пятнадцать лет меня старше? И он уже готов к той жизни, о которой я даже не собиралась задумываться еще много-много лет. Дети, ипотека… – внезапно выпалила она.

– Почему ты со мной никогда об этом не разговариваешь? – пропыхтела я.

– Это все так буднично по сравнению с тем, что у тебя сейчас происходит, – улыбнулась Дарси. – Все нормально, я со всем справляюсь.

– Вы долго встречались? В смысле, пока не стали жить вместе. Вы, случайно, не поспешили? – напирала Кассандра.

– Лет шесть вроде? – сказала Дарси.

Я кивнула.

– Шесть лет? – повторила Кассандра. – Приличный срок, после которого можно уже и съехаться, не так ли, Квини?

Я шагала вперед, думая только о том, как бы добраться до вершины, но боковым зрением видела, как Кассандра внимательно на меня смотрит. Я снова кивнула, уходя от ответа, и старалась только вдыхать носом и выдыхать через рот.

– Дело в том, что раз на раз не приходится, и вообще некоторые пары этого в принципе не выдерживают. Но даже если нет – ничего страшного! – сказала Дарси, кладя мне руку на плечо, будто бы подниматься в гору – дело совершенно не трудное.

Я кивнула и снова задышала ртом.

– Я не хочу обидеть, просто размышляю вслух, – отрезала Кассандра. – Плюс, кроме всего прочего, Квини вообще не спешила съезжаться с Томом. Она сказала ему, что не готова, а он, по сути, поставил ей ультиматум. Так нечестно.

Я опять согласно кивнула.

– Мне кажется, ей больше не стоит с ним встречаться.

– Ты не перегибаешь, Кассандра? Они были вместе три года. И в некотором смысле – все еще вместе. И они любят друг друга, – Дарси определенно не понимала, что лучший способ общаться с Кассандрой – это позволить ей думать, что она во всем права.

– Перерыв может легко оказаться и разрывом, – безапелляционно ответила Кассандра, и после этого заявления Дарси умолкла.

Наконец, мы взобрались на холм; я надеялась, что никто не заметит капли пота на моих висках, а девочки, казалось, вообще не устали. Мы подошли ко входу в парк и сквозь толпы народу увидели Чески, облокотившуюся на ворота. Мы направились к ней, обходя людей, и я старалась по возможности избегать прикосновений к прохожим.

– А вы не торопились, – сказала она, медленно моргая. – Такой дубак! Вам повезло, что хоть дождь закончился.

Чески не любила ни грязь, ни фейерверки, ни холод, но я убедила ее прийти и познакомиться с остальными моими близкими подругами, ведь они уже два месяца висели в общем чате, и было даже странновато, что они не виделись в реале. И еще я, кажется, сказала (или не сказала), что больше не буду помогать ей с волосами, если она не пойдет.

– Прости, это из-за меня. Я Дарси, привет, – Дарси подошла к Чески и крепко ее обняла. – Не могу поверить, что мы впервые встретились. Я столько о тебе слышала. И болтала с тобой, корги!

Чески обняла ее в ответ, несколько удивленная этим физическим контактом.

– Ты не предупреждала, что она такая дружелюбная, Квини, – сказала Чески, улыбаясь мне через плечо Дарси.

– До меня, кстати, дошло недавно, что вы с Кассандрой уже знакомились. Помнишь? – сказала я, кладя руки обеим на плечи, когда Дарси, наконец, отпустила Чески. – В прошлом году, когда я отмечала свои двадцать четыре.

– Напомни, как твое имя правильно звучит? – попросила Кассандра.

Удивительно. Я согласна, что лучше переспросить, чем угадывать, уродуя произношение, но я достаточно рассказывала о Чески, чтобы Кассандра запомнила ее имя. Было бы простое имя, вроде Сандры или Рэйчел, или что-то в этом роде, она бы точно запомнила.

– Чес-ки, – сказала Чески.

– Типа как «Джессика», только без «си» в середине? – переспросила Кассандра.

– Нет. Типа как мое имя. Не похожее ни на какое западное. Чес-ки, – повторила она. Я уж испугалась, что она сейчас начнет рассказывать Кассандре о себе, но она вдруг перевела взгляд на обувь Кассандры.

– Классные туфли. Miu Miu? – уважительно спросила Чески.

Я выдохнула.

– Да, на распродаже купила, – Кассандра покрутила ступней в воздухе.

– Всегда хорошо найти общие интересы! – обратилась к ним обеим Дарси. – Может быть, пойдем? Поищем место получше?

Она направилась через парк, за ней шла я в своих «мартинсах», а позади, значительно отставая, плелись Кассандра и Чески, проникнувшиеся друг к другу еще большей симпатией после того как они осознали, что надеть каблуки было крайне неудачным решением, и поэтому крепко державшиеся друг за друга, чтобы как-то пробраться через грязь.

Полчаса мы препирались, где встать, чтобы и фейерверки видеть, и от народа не отрываться (с учетом того, что двое из нас были на каблуках), а потом пристроились на клочке сухой земли на краю парка, ожидая начала действа. У меня в руке был пластиковый стаканчик чуть теплого шоколада, а остальная гоп-компания поочередно прикладывалась к бутылке просекко.

– Значит, ты сходила на свидание с коллегой? – спросила Чески. – Кто тебе вообще сказал, что это хорошая идея?

– Нет, мы просто выпили вместе, – сказала я, отхлебывая шоколад. – Пропустили по стаканчику.

– У него кто-то есть? – поинтересовалась Кассандра. – Если у него никого нет и он думает, что ты одна, значит, это было все же свидание.

– На девушку он не намекал, так что, наверное, никого, – пожала плечами я. – Но не факт, что ты права.

– А как намекают на девушку?

Вечно приходится объяснять Дарси такие вещи.

– Ну, например, когда парень, даже если он сам тебя куда-то пригласил, вдруг спрашивает, который час, это он дает понять, что его ждут, – объяснила Кассандра, закатывая глаза. – На прошлой неделе я сидела в кафе, там был один парень, и у него на щеке осталась капля кетчупа. Меня это так бесило, что я не могла оторвать от него взгляда, хотелось взять салфетку, подойти и вытереть ему лицо. И тут он поворачивается ко мне и говорит: «Классный ноутбук. У моей девушки такой же». Это они так дают понять, что а) женщины не имеют над ними власти и б) они контролируют все, что делают.

– Как думаешь, Том перестал намекать другим, что у него есть девушка? – поинтересовалась я.

– А ты с ним общалась? – спросила Чески.

– А? – сказала я, поднося ко рту стакан. – Нет.

Я проглотила напиток и собственную печаль.

– Да все нормально, – сказала я. – Хорошо, что нам удается дать друг другу отдохнуть.

– Он уже должен был умолять тебя вернуться, детка, – проговорила Чески, качая головой.

Я задрала голову, хотя фейерверки еще не начались, в надежде, что стоявшие в глазах слезы затекут обратно.

– Ты точно не хочешь, Квини?

Вопрос внезапно отвлек меня от мыслей, метавшихся между догадками о том, чем занимается Том, и чувством вины за то, что в итоге не выглядело как просто посиделки в пабе с коллегой по имени Тед, а также легким ощущением готовности броситься к нему в объятия, чтобы он делал с моим телом все, что ему заблагорассудится.

– Нет, спасибо, Кассандра, я уже пила вино. Плюс у меня и так изжога, – сказала я, отказываясь от просекко. Чески взяла у Кассандры бутылку и обтерла рукавом горлышко, прежде чем поднести его к губам.

– Это шампусик? На вкус вроде нет, – сказала она, сделав два больших глотка.

– Это просекко, итальянский родственник шампанского! – ответила Дарси. – Можно мне еще глоточек?

– Ха. Спасибо, что просветила. Можно даже не один, тут еще полно, – Чески передала бутылку Дарси.

Начался фейерверк, и мы замолчали. Я смотрела на троих своих подруг, а в небе взрывались огни и освещали их красивые лица. Все они были связаны с разными частями моей жизни, с каждой мы познакомились в разное время; и я до сих пор не могла понять, почему они все еще дружат со мной.

– Квини, я вижу, как ты пялишься на нас и улыбаешься. Хватит нагонять жуть, – прошептала Кассандра.

Глава 6

Я поискала на Тамблере статьи о последних акциях протеста в Америке. Нашла длинные рассказы очевидцев вперемешку с фотографиями чернокожих мужчин и женщин, окруженных полицейскими в защитной экипировке. Они умывались молоком, чтобы унять жжение от слезоточивого газа. Еще я наткнулась на видео про чернокожего юношу по имени Рашан Чарльз, задушенного в магазине на востоке Лондона офицером полиции, работающим под прикрытием. Я прикрепила обе статьи к мучительно составленному для Джины синопсису под названием «Расовое напряжение растет: в США или у нас?» Краем глаза я заметила, что кто-то приближается, и свернула окно браузера. Оторвала взгляд от монитора и увидела Дарси, чья широченная улыбка будто бы разделяла ее лицо на две половины.

– Что? Что заставляет тебя так радостно улыбаться с утра в понедельник? – спросила я. Лично у меня глаза с трудом открывались.

– Поймешь, когда увидишь нового стажера, – прошептала Дарси. – Он американец.

– Это плюс? Ты так говоришь, будто это что-то хорошее. Они все долбанутые. Вдруг он за Трампа голосовал? – спросила я, а в это время новый стажер как раз прошел мимо – уверенно, как типичный американец. Он был высок, темноволос. Ничего особенного.

– Видела? Тебе не кажется, что он просто классически красив? – сказала Дарси, снова улыбаясь.

– Он тебя устраивает? – спросила я, снова утыкаясь в монитор.

– Его зовут Чак. Я взяла его, потому что подумала, что он нас в хорошем смысле отвлечет. Он, конечно, слишком молод, чтобы тебе понравиться, но не настолько юн, чтобы ты не могла им любоваться, – опять зашептала Дарси. – И только любоваться. Вспомни, что я тебе говорила про Теда и служебные романы.

Я развернулась на стуле лицом к ней.

– Это не противоречит правилам? – спросила я. Наверняка подобные вещи не согласовывались с корпоративными нормами.

– Нет, и кроме того, мы же не нанимаем его на постоянную работу. И ему двадцать два. Все законно.

Так вот к чему мы пришли.

– Чаю? – Дарси показала пустую чашку.

– Я приду в кухню, сейчас, только отправлю Джине письмо, – ответила я.

– О, ты, наконец, решила уйти в работу? Неплохо, – сказала Дарси и ушла.

– Сегодня в Америке погиб еще один черный, – сообщила я Дарси, входя в кухню и моргая, чтобы привыкнуть к яркому свету. – Убит полицией.

– О нет, что он натворил? – рассеянно спросила она.

– В смысле – что он натворил? Он ничего не натворил, он вел машину, – слова буквально выстреливали из меня. – А даже если и натворил – это не значит, что его можно взять и убить.

– Ну ладно, успокойся, – сказала Дарси, поднимая руки вверх, – Извини, задумалась. В этом смысле я на твоей стороне и просто спросила.

– Ты задала очень глупый вопрос, – психанула я. – Проблема как раз в таком отношении.

– Эй, Квини. Я все еще я, – нахмурилась Дарси. – Помнишь меня? Дарси? Лучшая подруга? Вся из себя либералка?

– Я не называю тебя расисткой, я хотела сказать, что такое мышление опасно – считать, что человека можно убить за какие-то неправильные действия, – ответила я.

И что это я на нее вызверилась?

– Я пойду покурю, – я вышла из кухни, пока не сказала того, о чем позже пожалею. Я понимала, что Дарси не хотела меня задеть и что она всего раз так прокололась, но мне очень хотелось бы, чтобы белые либералы со своими благими намерениями сперва думали, а уж потом произносили то, что кажется им вполне невинным.

Я спустилась вниз, сунула в рот сигарету и похлопала по карманам в поисках зажигалки. Потом оглядела курилку, прикидывая, у кого бы попросить огня, и встретилась взглядом с Тедом. На меня снова нахлынуло волнение и чувство вины. Чтобы устоять перед соблазном от Теда, надо вызвать в памяти приятные воспоминания о Томе.

Он бросил окурок на землю и подошел ко мне.

– Ты сбежала. Бросила меня одного.

Он прикурил вторую сигарету и протянул мне горящую зажигалку.

– Я сама, – сказала я, напоминая себе, как глупо втягиваться во что-то, если я еще состою в незавершенных отношениях.

Я взяла зажигалку, прикурила и затянулась слишком быстро, чуть не задохнувшись, когда облако дыма попало в горло.

– Все нормально, Тед? – какой-то грузный мужчина в слишком тесной одежде кивнул Теду, проходя мимо нас.

– Все отлично, спасибо, Гордон! – помахал ему Тед, придвигаясь ко мне поближе. Он подождал, пока тот скроется из виду, и подошел вплотную, так что наши руки соприкоснулись.

– Извини, это мой коллега, – сказал Тед, проводя свободной рукой по своим густым волосам. – Ну как фейерверки?

– Я, похоже, потеряла шарф, но в остальном – замечательно, – ответила я, не давая ему смотреть мне в глаза. На это я обычно и ведусь.

– Тот клетчатый?

– Да. Но это не памятная вещь, так что не беда.

– Знаешь, я в тот вечер ужинал с друзьями, но жалел, что не провел вечер с тобой, – сказал он, оглядываясь и становясь прямо передо мной.

– О, как мило. Уверена, ты все же неплохо провел время.

Он приблизился еще.

– Не настолько, как мы могли бы провести его вместе.

– Мне пора! – сказала я, срываясь с места.

Не втягивайся, Квини.

Я вернулась в офис и обнаружила письмо от Теда.

Понедельник, 8 ноября, Номан, Тед ‹[email protected]› написал в 11:04:

Как мы резко закончили. Кстати, у тебя красивая блузка.

Я вспыхнула, пытаясь убедить себя, что не от возбуждения, но обмануть собственное тело мне не удалось, потому что вскоре накатило чувство вины. Я написала Тому.

Квини:

Ты как?

Понедельник, 8 ноября, Дженкинс, Квини ‹[email protected]› написала в 11:26:

Наверное, это глупо с моей стороны, потому что ты, возможно, просто проявляешь дружелюбие, но если не просто, то мне кажется, что заводить отношения с человеком с работы – не очень хорошая идея. Не думаешь? Мы отлично выпили, но на этом стоило бы остановиться.

Я пошла заварить себе чаю с мятой, чтобы успокоиться, а когда вернулась, то обнаружила следующее.

Понедельник, 8 ноября, Номан, Тед ‹[email protected]› написал в 11:30:

Но я не хочу на этом останавливаться. К тому же я из тех мужчин, кто уважает женщин и помнит о приличиях, даже если ничего не вышло.

Я решила подождать ответа Тома. Если он до вечера не ответит, то, наверное – наверное – я могу сходить выпить с Тедом еще раз.

Понедельник, 8 ноября, Номан, Тед ‹[email protected]› написал в 11:31:

В общем, я здесь, если захочешь.

Понедельник, 8 ноября, Номан, Тед ‹[email protected]› написал в 11:35:

И когда захочешь.

Понедельник, 8 ноября, Дженкинс, Квини ‹[email protected]› написала в 18:03:

Дарси, я хочу дать новое обещание вместо старого обещания номер четыре, которое выглядело как «на какое-то время вообще забыть о мужиках и воспринимать перерыв с Томом как отдых от мужчин в целом». Новое обещание такое: «Забыть о мужчинах, с которыми я могла бы влезть в долгосрочные отношения, но эпизодические встречи допустимы, если Том не отвечает».

Понедельник, 8 ноября, Беттс, Дарси ‹[email protected]› написала в 18:10:

Привет, Дуа Липа[6]6
  Британская певица.


[Закрыть], рада получить твое письмо. Зачем тебе делать какие-то исключения, вместо того чтобы держаться подальше от мужчин вообще?

Понедельник, 8 ноября, Дженкинс, Квини ‹[email protected]› написала в 18:15:

1. Дарси, перестань, песня Дуа Липы называется «Новые правила», а не «Новые обещания».

2. Пока ты не испытаешь такой же боли и неуверенности, что испытываю сейчас я, ты не имеешь права меня судить.

3. Ты знаешь, что мне нужно внимание и кураж, и пока я жду, когда мне ответит мой нынешний-бывший бойфренд и сообщит, как он себе дальше все представляет, я выбираю самый простой способ это внимание получить.

4. Дополню по пункту 2: ты лет с одиннадцати всегда в каких-то отношениях, так что не тебе говорить «держаться подальше от мужчин вообще».

5. Я с тобой делюсь, и ты могла бы просто сказать мне то, что я хочу услышать – что я все делаю правильно. Может, тебе просто создать для ответов мне шаблонное сообщение вроде «То, что ты сейчас делаешь – абсолютно нормально»?

Понедельник, 8 ноября, Беттс, Дарси ‹[email protected]› написала в 18:10:

О, я прошу прощения. Ты сама составишь это сообщение или принести тебе предварительный вариант, чтобы ты его одобрила?

* * *

После работы я поехала к бабушке с дедушкой, потому что хотела принять ванну там, где ее регулярно чистят и где горячая вода доступна дольше пяти секунд. Я доплелась по гравийной дорожке и остановилась у ворот, чтобы перевести дыхание перед встречей с бабушкой.

Это был второй дом бабушки и дедушки. Еще в шестидесятых мой дед вложил все свои средства в покупку первого дома, а потом бабушка вложила все свои силы в то, чтобы привести его в порядок, пока ей не надоело и она не убедила деда сменить жилье на менее просторное, еще когда я была подростком. Второй дом стоял на холме, в районе, где жило много стариков. Там не было быстрых машин или шумных вечеринок, только пожилые дамы катали по дорогам сумки на колесиках, а пожилые мужчины неторопливо бродили в палисадниках возле своих домов.

– Как дела у твоего бывшего дружка? – спросила бабушка, бросая на сковородку рыбные палочки.

– У «бывшего дружка»? – в замешательстве переспросила я. – В каком смысле, ты это о ком?

– Да о том белом мальчике.

– А, о Томе? С которым мы были вместе три года и с которым ты довольно часто общалась?

– Угу, – подтвердила она.

– Можно мне помыться? – я хотела сменить тему. И принять ванну.

Бабушка заговорщическим жестом приложила палец к губам, подошла к бойлеру и стала щелкать каким-то выключателями.

– Только быстро. Ты же его знаешь, – она указала на сад, где, опираясь на трость, бродил дедушка. – Но придется подождать. Этот бойлер пока закипит – с ума сойдешь.

Я положила голову на стол.

– Почему жизнь такая сложная? – простонала я, решив, что надо вернуться к обсуждению моей печали.

Бабушка подошла и поставила передо мной тарелку с рыбными палочками, печеными бобами и жареными бананами.

– Я не голодна, – сказала я, в ответ на что бабушка сжала губы и приподняла брови.

Я взяла вилку.

– Станет легче, – бабушка вытерла руки о фартук. Я ела молча, отвлеченно читая американские сплетни в лежавшем на столе журнале.

– Иди и набирай ванну, пока он в сарае, – прошептала бабушка, забирая у меня тарелку.

– Я же не доела! – ответила я, роняя с вилки кусок банана.

– Ты сказала, что не голодна. Иди!

Я побежала наверх («осторожнее на лестнице!»), в ванную. Включила горячую воду, и сразу же громко заурчал счетчик.

– Квини, расход воды!

За моей спиной стоял дедушка.

– Уилфред, отстань от нее! – закричала бабушка из кухни, и дед ретировался по лестнице. Бабушка с дедушкой, конечно, стареют, но слух у них, похоже, только обостряется.

Я лежала на полу в свободной комнате и ждала, пока наполнится ванна. Потом услышала доносившийся снизу знакомый голос Джона Холта. Это был любимый бабушкин исполнитель регги, а в ее любимой песне только про разбитое сердце и пелось.

«Если я должен быть сильным, помоги мне справляться, когда тебя нет», – пел он.

– БАБУШКА, ТЫ МОЖЕШЬ ЭТО ВЫКЛЮЧИТЬ? – крикнула я. – ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я СТРАДАЮ!

Последовала долгая пауза.

– Ты как это со мной разговариваешь? – прокричала в ответ бабуля. – Ты у нас решила, что можешь быть в моем доме диджеем, потому что у тебя с пацаном нелады?

Я разделась и залезла в ванну. Потом откинулась назад и погладила живот, как делала в последний раз, когда принимала ванну. Только в этот раз Тома рядом не было. И я не знала, где он был. Я смотрела на потолок и чувствовала, как в груди становится тесно. Вдруг дверь открылась, и вошла бабушка. Я попыталась прикрыться мочалкой.

– Давай спинку потру, – сказала она, забирая у меня мочалку и намыливая ее мылом «Imperial Leather», которым запаслась еще, наверное, в шестидесятых.

– Нет, нет, не надо, я уже не маленькая, – ответила я, закрываясь руками.

– Я мыла тебе спинку, когда ты была маленькая, и помою сейчас, – заявила она, наклоняя меня, пока я не коснулась лбом коленей. Я закрыла глаза, и она начала меня тереть.

– Я ведь тоже знаю, что такое сердечные раны, – сказала она. – Нужно их пережить, Квини. Жизнь продолжается.

– Ты с дедушкой с четырнадцати лет, – ответила я. – Если уж найдется человек, который ничего не знает о сердечных ранах, так это ты.

Она хмыкнула.

– Ты думаешь, что все знаешь, да? Я в четырнадцать лет забеременела от твоего деда. Я была даже младше Дианы! А потом он исчез, а я осталась жить на Ямайке, с Мэгги и прабабушкой.

Бабушка помолчала.

– Потом я влюбилась. Он хорошо ко мне относился. Встречал меня, помогал донести до дома сахарный тростник. Альберт его звали.

Она положила мокрую мочалку на колени и молча смотрела, как вода впитывалась в фартук. Она сжимала и разжимала пальцы, прикасаясь к обручальному кольцу.

– Альберт любил Мэгги так же, как и меня. Это, конечно, была тайна. Он ухаживал за нами два года. Я, конечно, ничего не рассказывала прабабушке, – бабуля рассмеялась. – Она и так меня чуть не убила, когда я забеременела, так что я не могла опозорить ее дважды, приведя в дом еще одного мужчину. Но Альберт был для меня всем. С чувством юмора, щедрый, умел слушать.

Она снова замолчала и тяжело вздохнула.

– Однажды он подарил мне ожерелье. Он накопил на золото и сделал кулон сам. С буквой «В», от имени «Вероника». Он с такой гордостью подарил его мне. Ждал меня на улице каждый день.

– И что с ним случилось? А с кулоном? Ты смотрела «Титаник»? Твоя история очень похо…

– Твой дед вернулся. Оказалось, что он уезжал искать работу, жил в какой-то конуре в Митчаме и скопил немного денег. Однажды вечером он явился в дом к прабабушке, сообщил, что забирает нас с Мэгги в Лондон, и уже через два дня мы сели в самолет. А еще через год я забеременела твоей мамой.

– А что с Альбертом?

– Не знаю. Я и спросить-то о нем ни у кого не могла, потому что о нашем романе никто не знал. Вот так. У всех нас есть сердечные раны. Просто надо научиться с ними жить.

Она взяла мочалку и снова стала тереть мне спину, и движения ее были мягче, чем прежде.

Среди ночи я проснулась. В полусне я увидела в углу комнаты какого-то человека. Я попыталась закричать, но не могла издать ни звука. Он приближался. Я снова попробовала заорать.

– НЕТ!!! – наконец завопила я и упала с кровати.

– Квини? – в комнату влетела бабушка, и ночная сорочка развевалась вокруг нее, как парус. – Что такое? Что стряслось?

– Прости, ничего. Ничего.

Я забралась обратно в кровать и положила руку на грудь. Сердце колотилось.

– Кошмары, – тоном специалиста сказала она. – Попей-ка, – она указала на стоявший у кровати стакан воды и ушла в свою комнату.

Спать не получалось, так что я включила телефон. Два сообщения от Дарси.

Дарси:

Тут какой-то тип крутится у твоего стола. Спортивный такой. Большие очки. Твидовый пиджак

Дарси:

Так это он – Твидовые Очки??

На следующий день я явилась на работу, чистой и свежей, как никогда. В голове еще крутились утомительные осторожные мысли о Теде, сердце еще сжималось при мыслях о Томе. Сколько времени ему еще нужно? Сколько времени еще нужно мне?

* * *

Пару дней спустя, когда я усаживалась за свой рабочий стол (по дороге к нему побывав в столовой и курилке), рядом нарисовалась Джина и заявила, что видела из кабинета, как мы с Дарси «пинаем балду».

Я извинилась и пообещала (по-настоящему искренне), что на работе буду проводить все время за рабочим столом, а не слоняться по офису, подвинула стул, чтобы сесть, и вдруг столкнула со стола на пол какую-то посылку.

Я ее подняла, открыла и достала из коробки клетчатый шарф. Я надела его и направилась к Дарси. Однако снова возникла Джина.